Большой передел мира

Статья опубликована на английском языке в номере от 10 декабря 2004 года журнала Executive Intelligence Review.


Эта книга — как удар грома: Джон Перкинс (John Perkins), отпрыск известного на восточном побережье США семейства, входящего в истеблишмент, в недавно вышедших «Признаниях экономического диверсанта» (Confessions of an Economic Hit Man) вывалил секреты «инструментария» международной финансовой олигархии. В частности, рассказал о том, как Международный валютный фонд, Мировой банк и частные финансисты держат в узде развивающиеся страны, используя целый арсенал средств экономического шантажа, заказных убийств и войн.

При этом в технологии, о которых он рассказывает, вполне вписывается целая серия загадочных убийств в Европе: от Энрико Маттеи, Альдо Моро, Юргена Понто и Альфреда Херрхаузена до Детлева Карстена Роведдера — это только то, что приходит на ум сразу. Сенсация же состоит в том, что Перкинс объясняет свое решение публично признаться в том, что он является одним из «экономических диверсантов» потому, что он пришел к выводу, что действия такого рода на протяжении десятилетий привели к развязке 11 сентября 2001 года. Он открыто предупреждает, что на этом дело не кончится.

Появление этой книги — отголоски беспрецедентного по размаху «бунта» значительной части работников американских спецслужб, военных, дипломатов, и просто чиновников, все более убеждающихся, что продолжение политики Буша — Чейни приведет к краху Соединенных Штатов. Две наиболее важных сферы, где со всей очевидностью проявилась полное убожество политики администрации Буша — это последствия войны в Ираке, где утрачен контроль над ситуацией и, что еще серьезнее, реальности мировой финансовой системы, основанной на долларе, вот-вот готовой лопнуть со страшной силой.

Распространяется паника: Хайнц Брестел прогнозирует в разделе экономики газеты «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» падение доллара по отношению к евро до 1.60; лорд Вильям Рис-Могг пишет в «Лондон таймс», что «лавина» (падающего доллара) может тронуться в любой момент. Итальянский банкир и бывший министр итальянского правительства Паоло Савона предупреждает об угрожающей финансовой системе «Хиросиме», а главный экономист инвестиционного банка «Морган Стенли» Стивен Роуч считает, что мир стоит на пороге финансового Армагеддона.

Неожиданное богатство метафор для описания катаклизма свидетельствует отнюдь не о пробуждении поэтического дара у авторов — это падает пелена с глаз казалось бы у самых непоколебимых сторонников глобализации. Система изжила себя полностью, на наших глазах.
Признаки бури

Доллар падает и падает, притока капиталов, необходимых для сдерживания краха, обусловленного дефицитами балансов США, уже просто нет, цена нефть опять установилась на уровне $50 за баррель — в два раза дороже, чем было бы терпимо для экономики с учетом мировой инфляции. Золото перешагнуло за отметку в $450 долларов за унцию, мега-спекулянты сейчас переключились на сырье, а Россия уже начала переориентировать свои активы и избавляться от бывших долларовых запасов. За ней последуют другие азиатские страны. Следует лишь отдать себе отчет в синхронности этих процессов, чтобы понять — все разваливается. И все, кто знает об этом в силу служебного положения, всполошились: нужен совсем небольшой толчок, просто еще один, и система рухнет.

Перкинс в своей книге подчеркивает, что политика, проводившаяся «экономическими диверсантами», привела к терактам 11 сентября. Он констатирует это без дальнейших разъяснений и без ссылок на анализ Линдона Ларуша, утверждающего, что эти теракты были возможны при активном содействии некоторых сил в американских спецслужбах, и выдержаны полностью в духе геббельсовского поджога рейхстага.

Сегодняшний системный кризис, тем не менее, есть результат политики, в результате которой страны третьего мира, одна за другой, становятся жертвами экономических диверсантов, сначала опутывающих правительства сетями непосильных долгов в целях создаваемой англо-американской империи, в традициях венецианского и англо-голландского империализма и в угоду финансовым интересам таких фирм, как Bechtel и Halliburton, и попадают в результате в прямое рабство к МВФ.

Эта политика привела к катастрофе сбитые с толку и растерявшиеся страны, самым наглядным примером являются Аргентина и Польша, самые «послушные ученики» МВФ.

Политические лидеры развивающихся стран столкнулись с выбором — стать холуями англо-американской империи, и действовать во вред своим народам, или же рано или поздно оказаться свергнутыми. Такая политика поставила мировую экономику в зависимость от корысти горстки спекулянтов.

Книга Перкинса произвела такой эффект потому, что написана высокопоставленным инсайдером, раскаивающимся в том, о чем он рассказывает. Но по сути, это лишь рассказ о чрезвычайно специфическом опыте нашего развития в последние тридцать лет. Опытные специалисты из движения Ларуша в США и Европе сейчас сравнивают факты, приводимые Перкинсом, с условиями и фактами, известными нам, а также копают вглубь. И уже можно утверждать: есть люди, и в первую очередь в развивающихся странах, очень много людей, которые могут подтвердить то, о чем говорит Перкинс.

Например, к Индире Ганди однажды явился американский представитель, и информировал ее, что 70 (!) американских бизнесменов, с портфелем инвестиционных предложений на 30 миллиардов долларов готовы приехать в Нью-Дели, если она в ближайшие несколько часов согласится на кредит МВФ на сумму в 30 миллиардов долларов.

Ганди приняла этого представителя на следующий день в своем кабинете в парламенте и отвергла предложение, заявив, что совсем недавно, с большими затруднениями ей удалось выплатить кредит в размере двух миллиардов, и она не видит никакой возможности впустить в страну этот «бизнес». Индус, присутствовавший при этом, откомментировал все это так: «За свой отказ она заплатила жизнью».

Но тем, кто считает, что в убийстве лидеров третьего мира «нет ничего особенного», следует побыстрее очнуться. Потому что та же политика, следствием которой по Перкинсу стало долговое бремя развивающихся стран и убийства Омара Торрихоса в Панаме и Хайме Рольдоса в Эквадоре, а также, по нашим сведениям, убийство Сальвадора Альенде в Чили, Али Бхутто в Пакистане, а также многие другие, — все это в совокупности привело к экономической катастрофе в Германии и во всей Европе, а также к тому, что при таких обстоятельствах наша молодежь, также как молодежь Америки, будет «людьми без будущего», если финансовую олигархию не удастся разгромить. Другими словами, экономические диверсанты целят и в нас.
Убийство Альфреда Херрхаузена

Отправной точкой кризиса германской экономики на западе и востоке, разворачивающегося на протяжении последних 15 лет, можно считать два политических убийства с экономической подоплекой — убийство Альфреда Херрхаузена (Alfred Herrhausen) 30 ноября 1989 года и Детлефа Роведдера (Detlev Rohwedder) в апреле 1991 года.

Так же, как Джон Перкинс сегодня, в 1990-х годах бывший высокопоставленный чиновник Пентагона Флетчер Праути в интервью итальянской «Унита» заявил, что Херрхаузен, Джон Кеннеди, Альдо Моро, Энрико Маттеи и Улоф Пальме были убиты потому, что отказались, один за другим, стать мелкими служками правящего «мирового порядка».

В еще одном заявлении Праути сравнил убийство Херрхаузена с убийством Джона Кеннеди:

    «Его смерть именно в тот момент … поразительные обстоятельства его смерти … напоминают об убийстве президента Джона Кеннеди в 1963 году. … Если при этом поразмыслить о смысле событий в Советском Союзе, Восточной Европе, и в самой Германии, убийство Херрхаузена приобретает чудовищные очертания. Мы не должны позволить обойти молчанием это соображение.»

Настоящие террористы не убивают президентов банков без особых на то причин. Большинство террористов — платные агенты и орудия крупных центров сил. Некоему центру понадобилось, по каким-то соображениям, чтобы ведущее лицо Дойчебанка было ликвидировано именно в этот день, и именно в связи с (определенными) обстоятельствами — чтобы преподать урок остальным. Так что в организации и исполнении убийства содержится определенное послание.

Праути говорил, что ключом к объяснению происшедшего служит 11-страничная речь, с которой Херрхаузен должен был выступить неделей позже, 4 декабря 1989 года, в Нью-Йорке, перед Американским советом по Германии. Эта речь так и не была произнесена. В ней он собирался изложить свое видение нового устройства отношений между востоком и западом, которое направило бы всю историю после 1989 года по совершенно другому руслу. В те времена Херрхаузен был единственным банкиром, чьи предложения по развитию Польши в соответствии с моделью, разработанной [в 1950-е гг.] Kreditanstalt für Wiederaufbau (немецким Банком развития), как образца для других стран Варшавского договора, совпадали с идеями Линдона Ларуша.

Вспомним трагические события осени 1989 года: девятого ноября пала берлинская стена, в документах, преданных гласности позднее, федеральное правительство признало, что у него не было совершенно никаких планов на случай неожиданного объединения Германий. Двадцать восьмого ноября Гельмут Коль сделал единственный самостоятельный шаг за все время пребывания у власти. Он предложил программу из 10 пунктов создания конфедерации двух немецких государств без обсуждения этого вопроса с союзными державами и даже со своими партнерами по коалиции, Свободной демократической партией. Через два дня, 30 ноября, так называемым третьим поколением RAF (Роте-арме фракцион — «Фракция красной армии») был убит Херрхаузен. О существовании RAF телеканал ARD TV высказался так: «призраки». Эти призраки отметились еще раз, во время убийства Роведдера, после чего испарились в воздухе.

В это же время Линдон Ларуш и его организация предложили похожую, но более радикальную программу — создания «производственного треугольника Париж-Берлин-Вена», который мог бы стать мотором широкомасштабного развития инфраструктуры и экономики востока.

В те времена крупнейшие промышленники говорили: «Нужно государство, программу такого масштаба может гарантировать только правительство!». Если бы программа была взята на вооружение, и был использован «судьбоносный момент для человечества» — объединение Германии, дейтсвительно был бы «построен восток», и сегодня мы бы видели «цветущий ландшафт», а отношения между востоком и западом впервые в истории строились бы с подлинных позиций мира.

Как хорошо известно, все разворачивалось иначе. Убийство Херрхаузена, единственного представителя истеблишмента, осмелившегося выступить со своей точкой зрения на историческую ситуацию, было, по сути, знаком для правительства и промышленников, о чем говорил полковник Праути. После этого никто не осмелился высовываться. За убийцами пришли экономические палачи, например, в лице Джефри Сакса и других «экономистов», и приступили к плану экономического демонтажа востока в интересах спекулянтов из рядов финансовой олигархии.

В декабре 1989 года канцлер Коль пережил «самые черные часы в его жизни» на саммите Евросоюза в Страсбурге — говоря это, он имел в виду, что ему пришлось подчиниться диктату финансовой олигархии в виде европейского валютного союза.

Маастрихтский договор, пакт о стабильности, евро вместо марки и последовавшая после этого экономическая деградация стали следствиями.
Детлеф Роведдер

Среди промышленников был еще один человек с перспективным видением развития Германии — Детлеф Роведдер. Он возглавлял Treuhand (Тройханд — Ведомство по управлению имуществом), и отвечал за преобразование общественных предприятий Восточной Германии. В 1990-1991 гг. он пришел к убеждению, что бездумная приватизация нужных для страны предприятий сектора реальной экономики будет иметь совершенно неприемлемые социальные последствия.

Поэтому в начале 1991 года он был настроен изменить концепцию Treuhand на «сначала оздоровить, затем приватизировать», имея в виду социальные последствия. И в этот момент призраки из RAF нанесли удар.

Биргит Бройэль, дочь банкира из Гамбурга, сменившая Роведдера, его сомнений не испытывала: под ее руководством прошла приватизация в самом жестком виде.

Почему были убиты эти два человека? Действительно ли они были символами «фашистского капитализма», о котором говорит RAF в заявлении, в котором организация взяла на себя ответственность за убийство Херрхаузена? Напротив, оба они виновны в смертном грехе выступления против финансовой олигархии, заявив о своих опасениях в последствиях проводимой политики. Так, например, в своей книге «Альфред Херрхаузен — власть политика и мораль», Дитер Балькхаузен пишет, как уже в 1987 году, на похоронах члена правления Вернера Блессинга, Херрхаузен говорил о том, что нельзя больше молчать о долговом кризисе в странах третьего мира. Разговор с мексиканским президентом Мигелем де ла Мадридом о долговом кризисе, поразившем развивающиеся страны, сильно на него подействовал, и он начал задумываться о частичном списании этих долгов.

Балькхаузен далее пишет, что во время конференции Евангелической церкви возникла дискуссия, почему международные банки до 1987 года позволили предоставить слабо- и недоразвитым странам кредитов на астрономическую сумму в 1,2 триллиона долларов, в то время как в других случаях кредитные линии закрывались с «беспрецедентной жесткостью», и на аукционы выставлялись жилища беднейших слоев населения.

Откровение Перкинса о том, что перед экономическими диверсантами ставилась задача соблазнить развивающиеся страны и опутать их долгами, с тем, чтобы в последующем их можно было эксплуатировать еще более безжалостно, дает ответ на этот вопрос.

В телепередаче по каналу Arte 18 ноября 2002 года, католический священник, бывший другом Херрхаузена, говорил, что тот пришел к заключению, что экономическая система, в которой немногие получают сверхприбыли, и которая поедает многих других, долго существовать не сможет.

У Херрхаузена была мысль, что он защищал то, что защищать не следовало, что сам он защищать не хотел, и на что у него не было моральной правоты. При таких настроениях в глазах финансовой олигархии он совершил ошибку, стоившую ему жизни: он пришел к убеждению, что экономика должна быть моральной и человечной.

Я хорошо помню беседу за обедом где-то в 80-х годах в частным банкиром, которого заинтересовал анализ моего мужа, и приглашавшего его для чтения лекций перед важными персонами. Когда мы подошли к тому, что в центре экономической политики должен стоять человек как существо познающее, а мораль экономической системы должна строиться исходя из этого, у банкира округлились глаза. После этой беседы наши контакты прекратились. Мораль в экономике? Нет, «беспрецедентная жестокость» в извлечении прибыли в условиях свободного рынка, и пусть он и разрушает целые континенты, ну, а там, скажем, жена может поддерживать гуманитарные организации — прикрываться фиговым листком.

Как вспоминает бывший глава Дойче банка Рольф Бройер, когда 28 ноября 1989 года Херрхаузен предложил радикальные структурные изменения в совете директоров банка, отражавшие его взгляды на долговой кризис развивающихся стран, он столкнулся с жестким сопротивлением.

Г-жа Херрхаузен вспоминала, что с заседания в банке муж пришел «глубоко подавленный», оказалось, это было последнее заседание, на котором он присутствовал. А утром перед гибелью Херрхаузен сказал жене: «Не знаю, может быть, это моя смерть».

Кроме книги Перкинса есть и другой, не менее веский повод возвратиться к обстоятельствам убийства Херрхаузена. Сегодня мы являемся свидетелями стремительного крушения мировой финансовой системы. В этой ситуации Херрхаузен предложил и предпринял некоторые меры, чтобы защитить людей и общее благосостояние. После его убийства, а также убийства Роведдера в Германии осталось очень мало банкиров, если вообще такие есть, кто был бы готов действовать в этом же направлении, и в этом, без сомнения состоял умысел убийц.

Но чем это все может закончиться? Наша нация может исчезнуть. И не только наша. Стремительно усугубляющийся стратегический кризис (который связан с событиями 11 сентября, как правильно пишет Перкинс) и крушение финансовой системы, к чему ведет глобализация и попытки построить pax universalis (всеобщий мир) по венецианской модели, вопиют о необходимости радикального обновления курса.

Новое расследование убийств Херрхаузена и Роведдера покажет, что железнодорожную стрелку перевели неправильно, а также и направление, в котором следует двигаться.