Большой передел мира

Я понимаю, что Ваш пост о другом, тезис №1 в рамках это поста - лишь один из элементов, на которые опираются суждения., а утверждение о невозможности глобальных, обезоруживающих, мгновенных ударов, скорее всего, вообще отголосок недавно состоявшейся на РВСН-овской ветке дискуссии. Но все же я задам Вам вопрос: что Вы скажете на следующие аргументы в пользу глобального, обезоруживающего, мгновенного удара?

=======================

В военном противостоянии США – Россия позиции США и России не симметричны. США вместе контролируемым ими блоком стран или странами, от них зависящими, (ЕС, не входящие в ЕС европейские страны, ближайшие сателлиты типа Японии, Канады, Мексики и т. д. и т. п.) по экономическому потенциалу превосходят Россию раз в 10-20 (например, если считать по ВВП по ППС) и раз в 10 по населению.
Этот факт означает, что в ходе эскалации военного конфликта с США для России очень быстро возникнет состояние «когда под угрозу поставлено само существование государства». Это произойдет потому, что в силу соотношения экономического и демографического потенциала военное поражение России неизбежно примет катастрофические масштабы. Это произойдет, потому что победитель включит экономику и население в свою собственную на выгодных для себя условиях. Для России это будет означать расчленение ныне существующего народно-хозяйственного комплекса, включение в «мировую экономику» ряда сырьевых секторов и полный разгром, разграбление и разрушение всего остального. Наглядные примеры: эволюция российской экономики в 1992-99 гг. и примерно до середины 2000-х в ходе интеграции России в мировую экономику на «рыночных» основах или эволюция украинской экономики в рамках Соглашения об ассоциации с ЕС. Столь глубокая трансформация экономики неизбежно приведет столь же радикальной трансформации общества и политической системы. Таким образом, более или менее серьезное военное поражение приведет Россию к ситуации, «когда под угрозу поставлено само существование государства». Поэтому ответно-встречный ядерный удар – непременный элемент военной доктрины России. Без него – никуда, коль скоро «зачем нам такой мир, если в нем не будет России?»
А вот применительно к США такие рассуждения не актуальны. Даже в случае тотального военного поражения западный мир потеряет не так уж и много. Наглядный пример: судьба Германии, Венгрии и Чехии после Второй мировой войны. Германия и ее союзники были разгромлены наголову и оккупированы на сорок с лишним лет. Они были интегрированы Советским Союзов в СЭВ, но были интегрированы на весьма достойных условиях, если не сказать привилегированных. Объяснение достаточно простое: это были весьма развитые в экономическом отношении регионы Европы и они представляли интерес именно в таком качестве. Да и по населению СССР превосходил страны Восточной Европы менее, чем втрое. То же можно сказать о положении Западной Германии и Японии в составе Западного блока. Наиболее высокотехнологичных отраслей и самых передовых технологий они лишились, но в целом были интегрированы в мировую экономику на достаточно пристойных условиях.
Отсюда следует, что для США ответно-встречный удар вовсе не является безусловно целесообразным. Признание поражения в ходе ограниченной ядерной войны может оказаться более выгодным, чем взаимное уничтожение после полного исчерпания ядерных арсеналов обеих сторон в ходе тотальной войны .
Отсюда можно предположить, что логика принятия решений российской и американской стороны в ходе эскалации вооруженного конфликта и при начале применения ядерного оружия может весьма серьезно отличаться. Наверное, это стоит принимать в расчет и не проецировать на противника собственные взгляды.
Еще один аспект, вытекающий из разных экономических потенциалов – возможность невоенных средств принуждения. В 2014 г. США попытались добиться победы над Россией путем применения широких экономических санкций. Оказалось, что это невозможно. Однако нельзя исключать, что в будущем сложится ситуация, когда такое станет все-таки реальным. На это случай России было бы очень полезно иметь возможность нанесения разоружающего удара.
У концепции «разоружающего удара» можно обнаружить массу слабых мест. Однако альтернативная ей концепция «разумной достаточности» тоже их не лишена, хотя бы в силу размытости понятия «разум» и необходимости наличия его у всех вовлеченных в международные отношения сторон.

Важно, что «возможность нанесения разоружающего удара» с точки зрения России при ударе по США и с точки зрения США при ударе по России разные. Соединенным штатам при нанесении разоружающего удара требуется исключить практически всякую вероятность ответного удара, поскольку ущерб даже от ограниченного ядерного ответа делает всю затею нерентабельной: возможный выигрыш от устранения России этот ущерб вряд ли покроет. Для России ситуация иная. Во-первых, ниоткуда не следует, что, лишившись значительной части своего ядерного потенциала, США используют оставшуюся часть, рискуя получить ответ по элементам инфраструктуры. Поражение в войне с Россией для США гораздо более приемлемая альтернатива по сравнению с взаимным уничтожением. Во-вторых, в случае военной победы Россия будет иметь источник репараций, то есть возможность в какой-то степени компенсировать понесенный в ходе войны ущерб. У США же такой опции нет.
Таким образом, развитие российских СЯС не обязательно должно быть ограничено концепцией «разумной достаточности». Военное строительство может осуществляться и с прицелом на достижение возможности нанесения при определенных условиях первого удара. Для этого нужны не только системы вооружений «1 марта», но создание возможностей для рассредоточения населения и элементов инфраструктуры (например, такое будет возможно по мере миниатюризации ЯЭУ).
В силу асимметрии размеров экономического потенциала США (с сателлитами) и России сама концепция «ядерное сдерживание» (или «неядерное сдерживание») имеет для США и России несколько разный смысл и содержание. Соответственно, «удар в назначенное время» занимает в рамках американской концепции сдерживания и российской разное место.