Большой передел мира

4 ноября 1986 года в США разразился грандиозный скандал, который потряс Америку и чуть было не стоил Рональду Рейгану президентского кресла. Тогда история «Иран-контрас» не сходила с первых полос газет. Сейчас о ней мало кто помнит, а зря. Она прекрасно демонстрирует, насколько тесно бывают связаны внешнеполитические события в разных частях света и с какой легкостью политики, охотно разглагольствующие о морали, переступают через свои принципы, когда им это выгодно.
 
«Накануне в одной из бейрутских газет появилось сообщение о том, что Соединенные Штаты продавали Ирану запасные части и боеприпасы для танков и истребителей американской постройки… Еженедельный журнал «Аль-Шира» заявил, что эти поставки были осуществлены после тайного визита в Тегеран Роберта Макфарлейна, бывшего национального советника президента Рейгана по безопасности. Эти сообщения были категорически опровергнуты Госдепартаментом в Вашингтоне».
С этой заметки в The New York Times начался один из самых известных политических кризисов в истории США. Американские журналисты окрестили его «Ирангейтом», но за рубежом он больше известен как «Иран-Контрас». По итогам расследования в отставку ушла масса высокопоставленных сотрудников администрации Рейгана. Сам президент с трудом удержался на посту — его рейтинг в одночасье рухнул с 67 до 46%.

Сейчас десятилетия спустя об этой истории вспоминают мало. Последующие события — окончание холодной войны, распад Советского Союза и многочисленные скандалы в американской элите, — заслонили события середины 1980-х. Но о них не грех напомнить — хотя бы для того, чтобы красивые слова, которые говорят политики из высоких кабинетов, не заслоняли их реальных дел.

В начале 1980-х Иран, только что свергший шаха и превратившийся в исламскую республику, переживал сложные времена. В 1981-м на иранскую территорию вторглись войска Саддама Хусейна; их удалось остановить, но сражающейся армии нужно было оружие, а обеспечить войска им было сложно. Большая часть военной техники досталась молодой республике от шахского режима и была американского производства. К ней требовались боеприпасы и запчасти, получить которые непосредственно из США было невозможно. После того как толпа тегеранских студентов штурмом взяла в ноябре 1979 года американское посольство и взяла его персонал в заложники, президент Джимми Картер ввел эмбарго на поставки оружия Тегерану. Иранские агенты буквально рыскали по всему миру, скупая необходимые детали и боеприпасы где получится — от Португалии до КНДР.

В Белом доме далеко не все были довольны такой ситуацией. Санкции работали плохо. США продали столько своего оружия, что иранцы всё равно находили нужные запчасти — несмотря на то, что американские дипломаты без устали призывали страны свободного мира не продавать оружие кровавому режиму аятолл. Но хуже всего было то, что если бы санкции работали как надо, то Иран с большой вероятностью обратился бы за помощью к СССР, и Москва получила бы ключевого союзника в регионе.

Таким образом, американское руководство разрывалось между двумя противоречащими друг другу желаниями: с одной стороны, как-то повлиять на режим Хомейни, вынудить его пойти на мировую с США и прекратить подрывную деятельность в странах залива; с другой — как можно скорее возобновить продажи оружия, чтобы не упустить перспективный рынок. И тут в голову советнику президента Рейгана по национальной безопасности Роберту Макфарлейну пришла светлая мысль.

«Это абсурд, который невозможно комментировать. Это то же самое, что пригласить Каддафи в Вашингтон для дружеской беседы».

Так глава минобороны США Каспар Уайнбергер отреагировал на предложение Макфарлейна. Идея советника по нацбезопасности действительно была неординарной: наладить связи с умеренными политиками в иранском руководстве и помочь им, в перспективе приведя к власти. Чтобы укрепить позиции этой фракции (ее лидером в Вашингтоне считали Акбара Хашеми Рафсанджани, известного своими либеральными взглядами), следовало подсобить ей в закупке столь нужного Ирану оружия. Взамен умеренные иранцы вроде бы пообещали помочь в освобождении семи американцев, удерживаемых в заложниках ливанской «Хезбаллой».

План был представлен участникам Совета национальной безопасности. Против него категорически выступили глава Пентагона Уайнберген и госсекретарь Джордж Шульц. Зато идею поддержал глава ЦРУ Уильям Кейси. Разведка даже нашла посредника для переговоров с Рафсанджани — некоего Манухера Горбанифара, контрабандиста оружия, работавшего на все спецслужбы региона, и «одного из величайших подлецов, которых приходилось встречать в жизни», как позже охарактеризовал его Макфарлейн. И главное — план понравился президенту Рейгану. В итоге идея секретаря по нацбезопасности была одобрена, и он приступил к разработке деталей.

Для того чтобы избежать прямых поставок оружия Ирану и не нарушать формально санкции, предполагалось ввести в схему третью сторону — Израиль. По замыслу Макфарлейна и Кейси, Тель-Авив поставлял бы Тегерану столь нужное тому вооружение (больше всего иранцы нуждались в противотанковых ракетах TOW), а взамен получал бы соответствующее количество оружия от США. План было реализовать тем проще, что к тому моменту Израиль уже наладил тайные контакты с Ираном. Это было предложение, от которого невозможно было отказаться, и премьер Шимон Перес дал добро.

Колеса закрутились, операция началась. В Иран пошло оружие по завышенным ценам, первые заложники были отпущены на свободу. Казалось, всё идет как надо.

Тем временам на другом конце света, в Центральной Америке, у американцев возникла еще одна проблема. В 1979 году, когда в Иране пал шахский режим, в маленькой Никарагуа победила другая революция — сандинистская. Партизаны из Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) во главе с Даниэлем Ортегой свергли диктатора Сомосу-младшего — одного из американских «сукиных сынов».
После смены власти война не прекратилась. Сторонники Сомосы отступили в Гондурас, откуда начали совершать набеги на никарагуанскую территорию. Боевиков-контрас (сокращение от «контрреволюсьонариос») тренировали американские инструкторы, и воевали они американским оружием. Президент-республиканец Рейган был готов на всё, лишь бы уничтожить коммунистическую заразу в мягком подбрюшье США.

Совершенно иначе смотрел на это дело конгресс, где большинство составляли демократы. Конгрессмены долго пытались ограничить право президента бесконтрольно тратить деньги налогоплательщиков на поддержку контрас, и наконец им это удалось: в 1985-м были приняты так называемые поправки Боланда, запрещавшие «Центральному разведывательному управлению, министерству обороны и любому другому агентству или органу Соединенных Штатов» тратить средства на прямую или непрямую поддержку любых операций в Никарагуа, кем бы они ни проводились. Дело было не только в деньгах: Рейган отстаивал свое право президента заниматься внешней политикой, конгресс — свое право распоряжаться бюджетом.

В итоге администрация Рейгана нашла, как ей казалось, изящный выход из ситуации. Было решено задействовать Совет национальной безопасности США — он не перечислялся в списке поправок Боланда и, как считали в администрации, не являлся «другим агентством или органом». Рейган приказал СНБ продолжать поддержку контрас независимо от действий конгресса. На это, однако, требовались деньги, а просто так взять их из бюджета было нельзя.

Идея потратить деньги, заработанные на продаже оружия Ирану, на поддержку никарагуанских контрас впервые пришла в голову подполковнику морской пехоты Оливеру Норту — помощнику советника по национальной безопасности. К тому моменту Макфарлейн уже ушел в отставку, чтобы проводить больше времени с семьей. На его место в 1985 году был назначен адмирал Джон Пойндекстер, предложивший делать ставку уже не на умеренных иранских политиков, а на некие «умеренные силы среди иранских военных». Впрочем, Норт быстро взял руководство всеми операциями в свои руки.

В отличие от предшественников подполковник морской пехоты предпочитал действовать без лишних околичностей. Оливер Норт предложил продавать оружие Ирану напрямую, не задействуя Израиль. Адмирал Пойндекстер дал добро — как он позже утверждал, по собственной инициативе, без санкции президента Рейгана.

Так появился Enterprise — фирма-прикрытие, на самом деле представлявшая собой подпольную сеть по переправке оружия. Возглавлял ее отставной офицер ВВС США Ричард Секорд, все его операции контролировались СНБ и лично Нортом. Сам Оливер пустился во все тяжкие: от имени президента Рейгана он вел переговоры с Тегераном, обещая иранцам с три короба.

Для финансирования контрас требовалось всё больше денег, и Норт накинул лишних 15 млн поверх стоимости поставляемого иранцам оружия, а посредник Горбанифар добавил еще 41% наценки. Иранцы сперва отказались, но потом согласились — оружие нужно было срочно.
Деньги искали везде, где только можно. Доходило до анекдотов: так, султан Брунея, желая сделать приятное американским друзьям, передал на святое дело борьбы с сандинистами $10 млн. Секретарша Оливера Норта, Фон Холл, перепутала одну цифру в номере счета — и неизвестный швейцарский бизнесмен внезапно обогатился. Султан Брунея позже утверждал, что деньги он жертвовал исключительно на помощь голодным детям. Такое благородство нельзя было не оценить, и в конце концов все 10 млн султану вернули с процентами.

Масштабы операции непрерывно разрастались. К январю 1986 года адмирал Пойндекстер предложил перейти от переговоров с умеренными генералами и умеренными политиками к переговорам с умеренными иранскими парламентариями. Еще через полгода американцы решили избавиться от жадного Горбанифара, который клал себе в карман колоссальную наценку и водил за нос обе стороны. Спецслужбы вышли на прямой контакт с Али Хашеми Бахрамани — племянником Рафсанджани и офицером КСИР. Его пригласили в Вашингтон и провели экскурсию по Белому дому. В октябре 1986-го состоялась новая встреча — на этот раз во Франкфурте-на-Майне. Норт, чтобы сделать приятное визави, сообщил, что Рейган лично при нем назвал Саддама Хусейна «уродом» (asshole). В качестве ответной любезности Бахрамани заявил, что его дядя и друзья решили «собрать все группы, задействованные в этой истории, и распределить роли».

Для американцев это было как гром среди ясного неба. Внезапно они осознали простую истину: никаких отдельно действующих умеренных групп в иранском руководстве не было. С самого начала иранское правительство знало обо всем, и американское оружие шло на укрепление позиций не группы Рафсанджани, а режима аятолл.Пока американцы думали, что делать со всем этим дальше, пришла еще одна шокирующая новость — на этот раз из Никарагуа.

5 октября 1986 года американский транспортный самолет Фэйрчайлд C-123 «Провайдер» вошел в воздушное пространство Никарагуа со стороны Коста-Рики. На его борту было 60 АК-47, 50 тыс. патронов к ним, несколько десятков РПГ-7 и 150 пар ботинок. Весь этот груз предназначался никарагуанским контрас. Пилот снизился до высоты 760 м, чтобы точнее сбросить груз. Неизвестно, заметил ли он вспышку на земле от запуска ракеты ПЗРК «Стрела-2», но шансов уклониться у него в любом случае не было.
Ракета, выпущенная мобильным расчетом ПВО Сандинистской народной армии, поразила самолет. Он рухнул возле города Сан-Карлос. Когда к месту падения подоспели бойцы народной милиции, они обнаружили в обломках тела трех членов экипажа. Четвертый, бывший морпех Юджин Хазенфус, успел выпрыгнуть с парашютом. Через несколько часов его задержали никарагуанские солдаты.

Хазенфус заговорил почти сразу. Он признался, что работает на ЦРУ и что его погибшие товарищи — Макс Гомес и Рамон Медина — также были сотрудниками Центрального разведуправления. Народный суд дал американцу 30 лет. Вскоре его обменяли на захваченных контрас солдат-сандинистов, но главное рассказать он уже успел. Сперва американское правительство всё отрицало, но уже через несколько дней последовал новый удар.

3 ноября 1986 года ливанский журнал «Аш-Шира» опубликовал информацию, полученную от высокопоставленного источника в иранских вооруженных силах, — о том, что США продают оружие аятоллам. В Тегеране информацию подтвердили, и грянул гром. Американская пресса буквально вцепилась в эту историю, вытаскивая на свет божий один факт за другим. Администрации Рейгана стало ясно: если немедленно не парировать удар, политический кризис неизбежен. 13 ноября президент Рейган выступил по национальному телевидению.

«Я полагал, что моя цель — послать сигнал о том, что Вашингтон готов покончить с враждой между США и Ираном и установить новые отношения, — вещал президент. — В то же время мы, берясь за это дело, ясно дали Ирану понять, что он должен бороться против всех форм международного терроризма».
25 ноября Рейган объявил, что для расследования обстоятельств дела будет создана комиссия под руководством бывшего сенатора Тауэра. Но к этому моменту основные документы по сделкам были уничтожены: четыре дня, с 21 по 25 ноября, Оливер Норт и его секретарша избавлялись от улик. Не выдержал даже шредер в Белом доме — он работал настолько интенсивно, что в конце концов сломался.

Расследование длилось шесть с половиной лет. Комиссии Тауэра удалось частично вскрыть схему операций ЦРУ против Никарагуа и поставок оружия Тегерану, названы имена ключевых агентов и сотрудников, отвечавших за нее. Выяснилось, что за всё время операций Иран получил от израильтян и напрямую от американцев в общей сложности 2012 ракет TOW (изначально иранцы просили 100 штук) и 18 ракет земля–воздух «Хок», а также неустановленное количество запчастей к ним. Однако еще до окончания расследования новый президент, Джордж Буш-старший, помиловал всех участников скандала.
По иронии судьбы все эти хитрые схемы вскоре оказались бы всё равно не нужны. В октябре 1986 года, за месяц до скандала, конгресс дал добро на оказание контрас военной помощи.

Судьбы участников скандала сложились по-разному.

Рональд Рейган, несмотря на обвал рейтинга, удержался на посту. Его советники грамотно выбрали линию защиты: президент ничего не знал о прямой продаже оружия, а схему с Израилем использовал лишь для того, чтобы освободить заложников. Да и в конце концов он же провернул ловкую схему: продал иранцам устаревшие ракеты, пылившиеся на складах, и заработал кругленькую сумму!

Оливер Норт был уволен с военной службы, хотя суд признал его невиновным. С 2001 по 2016 год он вел шоу «Военные истории с Оливером Нортом» на канале Fox News.

Али Хашеми Рафсанджани в 1989-м стал президентом Ирана и оставался на этом посту до 1997 года. Несмотря на его репутацию «умеренного политика», во время его президентских сроков отношения между Тегераном и США оставались напряженными.

Война в Никарагуа шла до 1988 года, когда контрас и сандинисты заключили мирное соглашение. В 1990-м СФНО проиграл выборы, в Никарагуа было установлено либеральное правительство. 16 лет спустя сандинисты при поддержке бывших контрас вернулись к власти, Даниэль Ортега снова стал президентом и остается на этом посту и по сей день.

Лучшим послесловием к этой истории, пожалуй, станут слова писателя и журналиста Хантера Томпсона:
«Почему все эти люди — президент,  генеральный прокурор, вице-президент, советник по национальной безопасности и другие близкие помощники президента, а также высокопоставленные сотрудники республиканской администрации — почему все  они были так  безрассудно и безоговорочно  преданы делу контрас в Центральной Америке? Они поставили на карту свою репутацию, доверие, пренебрегли вероятностью, что они займут в истории такое же позорное место, как Никсон. И всё ради того, чтобы  отправить лишние  $30 млн жирному,  косноязычному  латиноамериканскому яппи из Никарагуа — Адольфо Гальеро. Стоило ли это еще одного Уотергейта?»

ссылка