Украина и украинско-российские отношения

«Он же в тюрьме сидел», — говорили свидомизаторы тем, кто не стеснялся признаться в своём выборе. — «Зато не бесноватый, как эти, а посадить там наверху каждого есть за что», — отвечали отважные представители электората. Сколько я слышал таких разговоров!

С первых же дней президентства своего Виктор Фёдорович, однако, этот электорат не уважил, объявив курс на евроинтеграцию. Сделал пару сомнительных подачек, вроде подписания закона о языках, настолько расплывчатого и невразумительного, что лучше просто было вообще это дело не ворошить, не злить попусту народ с той и с другой стороны.

Жить лучше не стало; не стало и хуже. Всё пошло по плану: Виктор Фёдорович начал активно евроинтегрироваться.

Машина пропаганды работала на полную. Это, конечно, была не его машина; связями с общественностью Янукович лично никогда особенно не заморачивался, предпочитая услуги олигархов-попутчиков. До поры до времени попутчиков; по-другому в политике не бывает. По телевизору стали говорить чуть меньше про Бандеру и чуть больше про Европу. Пресловутое соглашение об ассоциации, никем не прочитанное, преподносилось публике чуть ли не как Моисеевы скрижали. В Европу хоть тушкой, хоть чучелком, — при активном одобрении властей твердили энтузиасты. По-другому, впрочем, быть не могло. Все интересы и капиталы украинской верхушки, даже той, бизнес которой завязан на постсоветские страны, лежат за бугром.

«А ведь нас кинули», — сказали коллеги из Таможенного союза.

«А ведь нас кинули», — сказал электорат.

Кто-то из непритязательных поклонников смог, впрочем, переориентироваться вместе с президентом. Стойкие консерваторы молчали в недоумении и разочаровании. Виктора Фёдоровича начали называть Янузепой.

Самое нехорошее, что случилось, — именно нынешний президент сознательно выпустил на сцену большой политики отпетых нацистских радикалов, всячески потакая им, холя и лелея. Расчёт был на второй тур президентских выборов, в который, по задумке технологов, должны были выйти Янукович и лидер наци Тягнибок, с неминуемой победой действующего президента. Так на сцену было повешено знаменитое чеховское ружьё, стрельбу которого мы, ошалевшие, наблюдаем сегодня, в последнем акте пьесы.

Тем временем неторопливые украинские чиновники наконец прочитали текст соглашения об ассоциации и прикинули, чем обойдётся Украине эта кабала. Осознать перспективы помог г-н Путин, установив на недельку-другую на границе показательно драконовский режим.

И тут Виктор Фёдорович делает резкий разворот, отказываясь от ассоциации с Европой за день до подписания.

«А ведь нас кинули», — сказали коллеги из Европейского союза.

«А ведь нас кинули», — сказали навострившие лыжи на Европу украинцы, которых за недолгое время правления Виктора Фёдоровича стало ещё больше.

Кинув европейцев с ассоциацией, Виктор Фёдорович рассказывает им, ошеломлённым, что к этому вопросу ещё вернётся, по второму разу кидая россиян, которые было распахнули вновь крепкие объятья.

В одночасье лишившаяся исконной славянской мечты о халяве общественность, которой разве что из утюга не кричали про европейский рай, а теперь так неожиданно обломали, и выходит на пресловутый майдан.

Организация и финансирование этого майдана — большая и отдельная тема. Пресловутое «зверское избиение», непонятно кем санкционированное, кучки относительно безобидных майданостояльцев (за спинами их, впрочем, уже тогда стояли провоцирующие милицию правые радикалы). На следующий день — отлично организованная волна народного гнева.

Многие информированные люди, с которыми я общался, считают, что обеспечить такую массовость одной только оппозиции было не под силу. Помогла… Президентская Администрация! Достаточно сказать, что супруга тогдашнего главы её регулярно ходила на майдан строгать бутербродики для восставшего народа. Сейчас, когда там свистят пули и валяются трупы, вряд ли, наверное, ходит. А может, и ей дали парабеллум.

С телеэкрана Виктор Фёдорович майдану «рукоплещет». Дескать, все мы за Европу, все в доску свои европэйци, чего там. Выходи, не бойся. Я сам-де возмущён милицейскими безобразиями. За это придётся отвечать.

«А ведь нас кинули», — сказали менты.

По всем телеканалам, включая проправительственные, идут бодрые репортажи о том, как крепнет и развивается майдан. Журналисты рапортуют со всех регионов, как при Советах было принято рапортовать о праздновании Великой Октябрьской Социалистической Революции. Майдан делают модным. На него зазывают.

Под это всеобщее ликование на майдан выдвигаются, в качестве серьёзной ударной силы, нацисты, взлелеянные, как мы помним, Виктором Фёдоровичем и вскормленные серьёзными господами, которые не имеют украинских паспортов, но легко могут напечатать их сколько угодно, если надо, с учётом возможностей их организации. Скоро именно они во главе с кураторами возьмут дело в свои руки, и о несчастном соглашении будут вспоминать всё реже.

Вылазки боевиков становятся всё наглее; поддержавшие было майдан простые недовольные граждане отходят от движения в некоей задумчивой боязливости. Майдан из оранжевого становится коричневым. Начинаются открытые правонарушения, погромы и вандализм. На этом этапе прихлопнуть бандитствующих ещё можно небольшими силами; но не прихлопывают. Власть словно бы приглашает совершать их новые и новые подвиги. Так бандитствующие окончательно становятся бандитами.

Однопартийцы Виктора Фёдоровича пытаются пресечь распоясывание, ужесточив соответствующим образом законодательство. Но радикалов остановить уже непросто: они готовы демонстрировать и демонстрируют силу, устраивая массовые беспорядки и становясь из «воинов самообороны» натуральными штурмовиками.

На погромы в центре Киева президент отвечает решительно.

От своих однопартийцев он максимально отстраняется. Пытаясь задобрить оппозицию, вынуждает уйти в отставку достойного седовласого премьера Азарова, предлагая его пост и места в кабинете министров оппозиционным прохвостам. Те отказываются, боясь гнева максимально бандеризированного и американизированного, не подчиняющегося им по сути майдана.

«А ведь нас кинули», — сказали Мыкола Янович Азаров и члены кабинета.

«А ведь нас кинули», — сказали однопартийцы.

Тактика власти: мазохистский полуразгон. После пятиминутки должного вот-вот увенчаться успехом милицейского насилия резкое погружение милиции в толстовство. Надавать дубинками особо зарвавшимся митингующим и внезапно остановить перед ними внутренние войска на расстоянии броска «коктейля Молотова». Тем самым обеспечив живыми мишенями разгорячённых повстанцев. И так месяцами.

«А ведь нас кинули», — снова сказали менты. И скажут в этой грустной истории ещё не раз.

Но продолжали нести службу. Всего-то нужно было им, что отойти чуть-чуть в сторонку, пропустив к зданиям власти стремительно обнаглевших стараниями этой власти экстремистов. Нет же, стали и стояли. В летних берцах на морозе, с лишь бы какими дровишками-хреновишками, как выразился организовавший помощь ВВшникам и «Беркуту» со стороны населения отважный киевский журналист Сергей Рулёв. Несколько раз давали эти героические служивые время власти — собраться, мобилизоваться, организоваться и нанести ответный удар. Однако власть трусливо бездействует. Милиция и «Беркут» для неё — лишь козыри в закулисных переговорах.

Мобилизуются и организуются за время её бездействия как раз правые боевики. Объявленная амнистия, односторонняя по сути, им на руку. Сначала регулярные тренировки; потом экипировка, очень даже неплохая. Каски, бронежилеты, униформа — такого не купишь в украинском военторге. Потом — вооружение. Многие высокопоставленные негодяи из оппозиции прямо призывают быть готовыми стрелять по правоохранителям. И здесь Янукович молчит, раздразнивая и без того звереющих боевиков и деморализуя своих защитников. Мятеж финансируют и открыто им руководят зарубежные эмиссары; Виктор Фёдорович молчит и по этому поводу, заискивающе улыбаясь им при встрече перед телекамерами.

Не стоит уже писать о том, к чему это привело: сейчас мы наблюдаем воочию плоды мудрой президентской политики. «Погодите, у него есть секретный план!», — писали, и подмигивали сами себе, наверное, любители обманывать себя и других из числа проянуковичских аналитиков. Сегодня счёт погибших идёт на десятки, и дай бог, чтобы не сотнями считали мы его завтра. По плану ли это?