Напряженность на Корейском полуострове

EPA / YONHAP / Vostock Photo

Действительно, на протяжении 25 лет Южная Корея убеждает себя, что «крах диктаторского режима не за горами». Надо только дождаться подходящего момента для объединения страны на южнокорейских условиях. И раз военная мощь Северной Кореи не дает воевать из-за неприемлемого ущерба, надо разложить режим изнутри. Именно в этом суть сегодняшней политики Сеула по отношению к Пхеньяну: сочетать давление и санкции с подрывной работой и изоляцией режима не только вовне, но и внутри страны.

Однако крах режима все не настает. Политическая стабильность не нарушается, более того, в последнее время экономическое положение КНДР улучшается. На протяжении десятилетий КНДР противилась советам Китая начать реформы по их образцу, чтобы оздоровить экономику и накормить народ. Однако реформы начались сами собой. Еще в 1990-е гг. столкнувшийся с массовым голодом народ научился выживать — возник полулегальный частный сектор, а сегодня — целый класс «новых корейцев», сделавших состояние на торговле и мелком предпринимательстве. К «рыночному» сектору добавились формально государственные предприятия и компании, на самом деле контролируемые конкурирующими группами бюрократии, военных, спецслужбами. С замечательным цинизмом «коммунистический режим» смотрит на это сквозь пальцы, хотя и продолжает пропагандировать тезисы о «социализме нашего образца». Ким Чен Ын, получивший образование на Западе, вероятно, хотел бы пойти дальше — легализовать семейный подряд в сельском хозяйстве, рыночные отношения в промышленности.
Для Пхеньяна внешнеполитический идеал — признание Вашингтона. Именно в достижении договорённости с США северокорейские стратеги видят гарантию выживания.
Однако в условиях осажденной крепости заниматься либерализацией хозяйственной жизни трудновато — и в этом еще одна причина, почему Пхеньян хотел бы помириться с противниками. В августе 2015 г. Пхеньян даже направил влиятельных руководителей во главе со «вторым человеком» страны на Юг, чтобы договориться о новом типе отношений. Но консервативное руководство Южной Кореи непреклонно — оно видит выход только в объединении страны, то есть поглощении Севера. При этом КНДР остается в изоляции, и у нее практически нет союзников. Китай высказывает все большее недовольство Пхеньяном.
Для Пхеньяна внешнеполитический идеал — признание Вашингтона. Именно в достижении договорённости с США северокорейские стратеги видят гарантию выживания. Программа-максимум — балансировать между США и Китаем.

Тупик дипломатии


REUTERS/Kim Hong-Ji

Однако американский истеблишмент не воспринимает деспотический режим, который давно стал страшилкой для обывателя как антипод всех идеалов, на которые ориентируется «американская мечта». И развалить этот оплот диктатуры, что не удалось в 1950-е гг., — дело чести. Возможны тактические компромиссы, но цель смены режима — что эквивалентно поглощению Севера Югом — неизменна на протяжении всех послевоенных десятилетий.
Ответ Севера предсказуем — милитаризация и мобилизация (со времен Ким Чен Ира ее называют «сонгун»). Заодно образ врага позволяет держать в узде народ. Главная гарантия предотвращения такого сценария, по мнению Пхеньяна, ядерное оружие. О нем мечтал Ким Ир Сен еще после первых испытаний в СССР и Китае. От этого курса Пхеньян не отступает, проводя испытание за испытанием. В Пхеньян цинично считают, что американцы уважают только силу и только серьезный военный потенциал может их заставить считаться с северокорейскими коммунистами, как бы те им ни нравились. В эффективность права в КНДР не верили никогда, а уж после Югославии, Ирака, Ливии.
Все переговоры на ядерную тему, ведущиеся много лет, — только маскированные этого очевидного факта, притом, что каждая из сторон преследует свои цели. КНДР хочет получить гарантии безопасности и признание, а США и Южная Корея тянут время, ожидая (в соответствии с разработанной своими политологами теорией) «неизбежного краха» режима. Осознавая это, Пхеньян совершенствует свое ядерный потенциал, чтобы сделать цену такого решения неприемлемо высокой. Одновременно благодаря этому он может повысить планку требований на будущих переговорах, вплоть до использования своих ОМУ для шантажа. Спираль напряженности разворачивается год за годом. Пока подход США и РК не станут другими, вряд ли ситуация изменится.
Россия вынуждена не критиковать ситуацию в КНДР, сдержанно реагировать на ее ракетно-ядерные экзерсисы. Опыт показал, что чем хуже отношения с КНДР, тем меньше нас слушают по корейской проблеме в других столицах.

Как быть соседям?

Ясно, что рост военного потенциала КНДР никому не нравится. В особенно в затрудненном положении находится Китай. Он вынужден защищать «социально близкую», пусть сегодня и формально, народную республику, за независимость которой сражался миллион «китайских добровольцев» (и многие, включая сына самого Мао Цзэ-дуна, отдали жизнь). Да и с точки зрения геополитики сохранение северокорейского буфера, препятствующего появлению на тысячекилометровой корейско-китайской границе американских и южнокорейских войск — императив для Пекина. Однако молодой Ким Чен Ын слушает старших товарищей еще меньше, чем его отец и дед — и бросает им открытый вызов — хотя и ест с их руки (без поставки нефти и помощи Китая КНДР пришлось бы крайне тяжело). Пекин открыто дает Пхеньяну понять, что не будет вечно, но и нервно реагирует на давление американцев с целью усилить санкции против КНДР, осознавая свое бессилие.
Каков же российский интерес? Можно считать, что СССР создал КНДР, но «отпрыск» вскоре перещеголял «родителя» по степени жесткости системы и превыше всего ценит самостоятельность. После падения СССР отношения были практически свернуты, влияние России на КНДР упало до минимума. Сегодня ситуация изменилась, в том числе потому, что обе страны имеют проблемы в отношениях с Западом. Однако вести диалог с КНДР «сверху вниз» не получится. Россия вынуждена не критиковать ситуацию в КНДР, сдержанно реагировать на ее ракетно-ядерные экзерсисы. Опыт показал, что чем хуже отношения с КНДР, тем меньше нас слушают по корейской проблеме в других столицах.
Россия заинтересована в нормализации обстановки и развитии межкорейского диалога и сотрудничестве по многим причинам. Во-первых, снизится вероятность конфликтов, будет предотвращена гонка ядерных и обычных вооружений. Во-вторых, уменьшится возможность для США усиливать присутствие вблизи российских и китайских границ. В-третьих, возможной станет реализация трёхсторонних проектов с участием России, Севера и Юга (железная дорога и логистическая инфраструктура, нефте- и газопроводы, ЛЭП). Снижение напряжённости в Северо-Восточной Азии позволит реализовать здесь многосторонние экономические проекты с участием Китая.
Однако пока что призывы к урегулированию противоречий политико-дипломатическими методами остаются неуслышанными. Не очевидны и перспективы возобновления шестисторонних переговоров (пока Южная Корея лишь пробивает идею «пятисторонки» — «единого фронта» против КНДР). Раньше (2003-2008 гг.) переговоры воспринимались Западом как инструмент ликвидации ядерной программы КНДР, а отнюдь не всеобъемлющего урегулирования, учитывающего законные интересы всех стран (даже если их политическое устройство неугодно Вашингтону). Аргументы о том, что снятие руководства КНДР может создать возможность либерализации режима, эволюции его из тоталитарного в автократический на основе национализма, никого не интересуют. КНДР же записала свой ядерный статус в конституцию и отказываться от него не сбирается.
Когда целеполагание связано — как это выглядит для США, Южной Кореи и Японии — с ликвидацией противника, дипломатия не работает. Остается право силы. В том числе ядерной.

—Александр Валентинович, как в Южной Корее относятся к идее создания Сеулом собственного ядерного оружия?
—Нельзя сказать, что создание собственного ядерного оружия поддерживают большинство жителей Южной Кореи, но эта тема не новая, и она действительно присутствует в политическом дискурсе истеблишмента и экспертного совета этой страны. 
Подобное мнение является весьма распространенным в корейском обществе, в той его части, которая является политически активной и поддерживает правящую, консервативную партию. Такие заявления делаются не в первый раз. Для всплеска интереса к этой теме катализатором обычно становятся испытания в Северной Корее. Интерес этот сознательно подогревается, а в прессе появляются мнения экспертов, результаты исследований, то есть разворачивается дискуссия.
—Почему это заявление прозвучало именно сейчас?
—Основной тезис здесь следующий: ядерного зонтика, который существует у Южной Кореи в рамках союза с США, и американских гарантий по ядерному сдерживанию, уже становится недостаточно в ситуации, когда КНДР продолжает развивать свои ядерные средства сдерживания, Сеулу тоже неплохо бы обзавестись собственным ЯО.
Эта проблема, безусловно, многоаспектная, она имеет исторический бэкграунд. Какими факторами обусловлена позиция Южной Кореи – точно сказать невозможно. Это могут быть и реальные опасения со стороны Северной Кореи, и обычные амбиции.
—Как давно Сеул занимается разработкой собственного ядерного оружия?
—Ядерная программа Южной Кореи начала развиваться при покойном генерале Пак Чон Хи, знаковой фигурой в истории страны. Конечно, это был жесткий военный диктатор, но именно он начал, вопреки желаниям Соединенных Штатов, работать в этом направлении. Он погиб загадочной смертью — был застрелен своим же офицером ЦРУ. По одной из версий, к убийству могли быть причастны США, которым не нравилось упорное стремление идти по пути создания своей ядерной программы.    
Сейчас у власти находится дочь Пак Чон Хи. Как говорят люди, которые с ней работают, она ведет вполне разумную и сдержанную политику, однако ее окружение — это люди, которые являются очень жесткими консерваторами. некоторые из них, кстати, еще работали с Пак Чон Хи, и какая-то преемственность тут может просматриваться.
США, конечно, категорически против развития ядерной программы Южной Кореи, ведь изначально речь шла о том, чтобы США вернули свое тактическое оружие в эту страну. Напомню, около тысячи зарядов этого оружия были размещены на территории Южной Кореи очень долгое время. Но США отказались его возвращать, и корейцы стали говорить о развитии собственной программы. Однако Америка имеет большие рычаги влияния на Сеул, и Вашингтон уже дал понять свою позицию. Москва также заинтересована в сохранении режима нераспространения ядерного оружия.
—Как вы оцениваете вероятность применения ядерного оружия в регионе?
—На мой взгляд, совершенно очевидно, что использование ядерного оружия на Корейском полуострове с любой стороны – это самоубийство. Он крохотный — всего тысяча километров с севера на юг. Сеул от Пхеньяна находится на расстоянии не более 200 км. И если Север решит воспользоваться ядерным оружием, он погубит не только юг, но и себя тоже. В Северной Корее это прекрасно понимают, поэтому ядерное оружие этой страны совсем не предназначено для использования против южных соседей. Для Пхеньяна это крайняя мера, средство сдерживания, которое пустят в ход только в случае, если существование КНДР окажется под угрозой.
—Как международные организации относятся к экспериментам Сеула с ядерным оружием?
—Это, конечно, не афишировалось, но Южная Корея уже нарушала международные договоренности о нераспространении ядерного оружия. Соответствующие факты уже зафиксированы МАГАТЭ и другими организациями. Совсем недавно в этой стране проводились запрещенные эксперименты с обогащением урана, в результате которых был выделен плутоний. И тут интересный факт: особой шумихи вокруг этих нарушений не возникло. Было объявлено, что нарушения совершили какие-то отдельные безответственные ученые, которые проводили эксперименты в свободное от работы время, и правительство к ним никакого отношения не имеет и даже осуждает. А теперь представьте, что было бы, если бы такая история произошла с Северной Кореей. Очередные санкции против этой страны были бы неминуемы.
—Сможет ли Сеул разработать собственное ЯО без помощи других стран?
—Если мы видим, что Северная Корея смогла в одиночку запустить свою программу, то для такой технологически развитой страны, как Южная Корея, которая уже сейчас строит ядерные реакторы для мирных целей не только на своей территории, но и за рубежом, серьезных препятствий в создании ядерного оружия я не вижу. Это всего лишь вопрос политического решения.
—Как появление у Сеула ядерного оружия повлияет на расстановку сил в мире?
—Появление соответствующих ресурсов у Южной Кореи может серьезно повлиять на соблюдение глобального режима нераспространения ядерного оружия и запустить нуклеаризацию других стран, например, Японии и Тайваня.
Еще раз повторюсь, ситуация с Сеулом принципиальным образом отличается от ситуации с Пхеньяном. Когда КНДР создавала свою ядерную программу, то подчеркивала, что Пхеньян оказался единственным государством в Азии без ядерного зонтика. При том, что этой стране реально угрожают оппоненты из США, Южной Кореи, Японии, которые постоянно обсуждают смену режима в Северной Корее. В Сеуле же ситуация принципиально иная: Южная Корея имеет союзников, она защищена США, у нее есть ядерные гарантии. Но если Сеул начнет строить свое ЯО, это будет демонстрацией недоверия к ядерным гарантиям США, и вообще может иметь далеко идущие последствия. 

ТОКИО, 16 фев — РИА Новости, Иван Захарченко. США разместят 17 февраля в Южной Корее четыре стратегических истребителя-невидимки F-22, передает во вторник информационное агентство Рёнхап.

Цитата"Как ожидается, американские вооруженные силы завтра разместят в Южной Корее четыре истребителя F-22",

 — приводит агентство слова военного источника в Сеуле.
США начали переброску новых стратегических средств в Южную Корею после проведения 6 января в КНДР четвертого испытания ядерного оружия. На юге Корейского полуострова уже размещен способный наносить ядерные удары бомбардировщик B-52 и туда недавно был переброшен линкор North Carolina.

Северная Корея запустила 7 февраля спутник, выведенный на орбиту фактически межконтинентальной баллистической ракетой, несмотря на запрет таких действий со стороны СБ ООН, что еще более накалило ситуацию на полуострове.

ПЕКИН, 16 февраля. /Корр. ТАСС Роман Баландин/. Китай призвал США не обострять ситуацию на Корейском полуострове. Так официальный представитель МИД КНР Хун Лэй по просьбе корреспондента ТАСС прокомментировал информацию о том, что США намерены перебросить в Республику Корея четыре истребителя-"невидимки" F-22 Raptor.

"Обстановка на Корейском полуострове остается сложной", - отметил дипломат. "Соответствующие стороны должны учитывать мир и стабильность в регионе и сделать больше для сглаживания текущих трений", - резюмировал официальный представитель китайского внешнеполитического ведомства.

Подлодка была направлена к Корейскому полуострову в связи с четвертыми ядерными испытаниями КНДР и недавним запуском северокорейской ракеты-носителя


СЕУЛ, 16 февраля. /ТАСС/. Атомная подводная лодка (АПЛ) США North Carolina (SSN-777) типа Virginia во вторник в первой половине дня вошла в южнокорейский порт Пусан. Как сообщило министерство национальной обороны Республики Корея (РК), накануне она выполнила задание в рамках совместных южнокорейско-американских маневров в Японском море.



"Подлодка North Carolina была направлена к Корейскому полуострову вслед за стратегическим бомбардировщиком B-52 в связи с четвертыми по счету ядерными испытаниями КНДР и недавним запуском северокорейской ракеты-носителя", - комментирует агентство Рёнхап заход субмарины в воды РК.
Как отмечают местные военные обозреватели, проходившие с 13 по 15 февраля маневры подводного флота "призваны продемонстрировать решимость Сеула дать мощный отпор в ответ на провокации Пхеньяна".
В марте в РК также прибудет американский атомный авианосец John C. Stennis (CVN-74). Он примет участие в ежегодных совместных маневрах Key Resolve и Foal Eagle, которые планируется провести в следующем месяце.
Ударная АПЛ North Carolina развивает скорость до 46 км/ ч и способна нести на борту крылатые ракеты Tomahawk (BGM-109, максимальная дальность поражения цели 2,4 тыс. км), а также торпеды Mark-48 (MK-48, 533 км). В длину лодка водоизмещением 7,8 тыс. тонн достигает 115 м, на ее борту может находиться экипаж из 130 человек. Субмарина была поставлена на вооружение ВС США в мае 2007 года.
6 января КНДР объявила об успешном испытании термоядерной бомбы. 7 февраля Пхеньян сообщил о запуске ракеты-носителя и выводе очередного космического спутника на орбиту. 10 февраля южнокорейское правительство объявило о своем решении приостановить работу совместного Кэсонского индустриального комплекса, ужесточить санкции в отношении Севера.

Если мировые СМИ больше обратили внимание на слова, что правительство КНДР забирало у рабочих 70 процентов зарплаты, то в Южной Корее привлекло внимание несколько иное. Местные издания тут же с недоумением отметили: "Получается, что мы спонсировали ракетно-ядерную программу КНДР, передали Северу на эти цели более 390 млн долл., знали об этом и молчали!" Практически все издания одновременно отметили, что Сеул фактически нарушил резолюцию Совета Безопасности ООН, которая запрещает деятельность, помогающую КНДР создавать ОМУ. Проблема даже не в том, что "делали", а в том, что "знали и продолжали делать", тогда как Сеул стоит сейчас в авангарде тех, кто ратует за самые жесткие санкции против Пхеньяна и призывает "к самому тщательному соблюдению всех ограничительных мер".
Министра объединения "припер к стенке" депутат от оппозиционной Демократической партии "Тобуро" Чон Се Гюн, когда чиновник 15 февраля был приглашен на регулярную беседу с парламентариями. "Слушайте, если это вы действительно сказали, то получается, что наше правительство само прямо призналось в нарушении резолюций СБ  ООН.  По этому поводу надо было принимать меры, но если то, что вы сказали, не соответствует действительности, то вы должны взять ответственность за подобные обвинения", - отметил депутат Чон. Депутат потребовал доказательств того, что КНДР действительно направляла деньги от Кэсона на развитие ОМУ.
Чон Се Гюна поддержал и другой депутат. "Если вы знали про все это, но правительство продолжало работу с комплексом, то это нарушение резолюций СБ  ООН. Если у вас есть доказательства сказанного по поводу использования Пхеньяном денег, но не хотите открыто говорить из-за соображений секретности, то давайте проведем заседание в закрытом режиме, где вы уже сможете все показать", - предложил депутат Вон Хе Ен.
Министр, в итоге, стал отказываться от своих слов и заявлять, что "его не так поняли" и "не дали все объяснить. "Я не сказал, что есть доказательства, а сказал лишь, что есть обеспокоенность по поводу возможного использования денег, - ответил Хон. - Я просто стал пояснять. Но, как видится, не смог пояснить как следует, а потому было воспринято, что есть доказательства. Он также отказался и от своих слов, что "нельзя обнародовать доказательства". "Мне кажется, что и тут меня не так поняли, а просто не до конца пояснил", - подчеркнул глава ведомства.
В итоге, отвечая на наводящие вопросы, Хон указал, что позиция у него теперь следующая: 70 процентов зарплаты и наличности попадали к властям КНДР, но как потом использовал средства Пхеньян, южнокорейское правительство точно не знает. Может быть и на ОМУ, а может еще куда-то, но это лишь предположения, по поводу которых нет никаких доказательств.
В схожем ключе высказался и пресс-секретарь ведомства, упомянув, впрочем, что и международное сообщество поддерживало Кэсон. "У нас были опасения, что зарплата и наличность от Кэсонского технопарка Север может использовать для создания ОМУ. Однако значение и эффект технопарка был признан и международным сообществом. Именно так все и следует понимать", - заявил представитель министерства объединения Чон Чжун Хи, категорически отказавшись отвечать на какие-либо уточняющие вопросы по данной теме.
Несмотря на новые "пояснения" все это привело только к еще большему скандалу. Проблема для министра в том, что во время пресс-конференции велась аудиозапись его разговора, а скандальную телепрограмму можно посмотреть до сих пор. И все слова про "использование денег на ОМУ", "наличие доказательств, которые нельзя предоставить" он все же озвучил. На это и указывают эксперты, журналисты и простые корейцы, обвиняя чиновника в том, что он просто-напросто сказал, не думая о последствиях, а сейчас просто пытается "выкрутиться". Сеул же оказался в несколько странном положении, когда, получается, сам как минимум "очень сильно подозревал", что может помогать ракетно-ядерным амбициям КНДР, но продолжал сотрудничество.
Впрочем, очевидно было, что с приходом к власти на Юге консерваторов во главе с Ли Мен Баком, а теперь под руководством Пак Кын Хе Сеул весьма неодобрительно смотрел на Кэсонский технопарк, который был достижением предыдущих президентов Ким Дэ Чжуна и Но Му Хена, настроенных на сотрудничество с Севером. Похоже, что в правительстве Юга искали предлог для закрытия комплекса и нашли его сейчас, вот только выбрали несколько "резкие" и бросающие тень, в том числе, и на нынешнее руководство доводы в пользу ликвидации комплекса.
Отметим, что это уже второй раз за неделю, когда представитель правительства Южной Кореи делает скандальные заявления, от которых потом чиновникам приходится отказываться. 7 февраля южнокорейские депутаты со ссылкой на директора своей разведки Ли Бен Хо заявили, что есть подозрения и поддерживающие их данные по поводу того, что "КНДР получила из России ключевые детали для своих ракет". Когда разразился скандал и в Москве потребовали доказательств либо извинений, в МИД Южной Кореи заявили, что "высказывание было неверно донесено". В документе, направленно в МИД РФ Сеул все предпочел "свалить" на южнокорейские и российские СМИ, которые "исказили информацию", что так же не выдерживает критики, учитывая все обстоятельства скандальных высказываний. Теперь вот и министр объединения ссылается на "искажение информации", тогда как записи его высказываний говорят обратное.  
Комментируя это, российский эксперт , осведомленный о ситуации на корейском направлении, отметил для "РГ" следующее: "Очевидно, что правительство Юга просто пыталось оправдать свои действия, используя, как им кажется, беспроигрышную карту в стиле "деньги на Кэсон = деньги на ОМУ Северной Кореи", но не учли всех последствий и не продумав, что можно говорить, а чего не следует. Насколько я знаю, они постоянно и российским чиновникам говорили, что, мол, колеблются присоединяться к проекту "Хасан-Раджин" из опасений, что эти деньги "пойдут на создание ядерной бомбы". Когда мы спрашивали: "А почему с Кэсоном таких опасений нет?", то нам отвечали, что уверены, что "средства идут только к рабочим". Теперь и в Сеуле "вдруг" прозрели по поводу Кэсона. Это просто внутренняя политика, а потому и появляются такие "сенсационные откровения". Как мне кажется, они просто поторопились говорить и не учли фактор санкций по линии ООН, и как все можно интерпретировать", - отметил специалист.