Напряженность на Корейском полуострове

20 апреля состоялась активная фаза проходящих с 2009 года регулярных южнокорейско-американских авиационных учений Max Thunder. В ней приняли участие около ста самолётов седьмой воздушной армии США и южнокорейских ВВС — истребители, штурмовики, бомбардировщики, транспортные самолёты, самолёты воздушной разведки и прочие. В ходе учений отрабатывалось бомбометание с использованием высокоточных видов оружия, а также противодействие системам ПВО противника.
23 апреля ударная группа США во главе с авианосцем «Карл Винсон» начала совместные с Морскими силами самообороны Японии учения вблизи Филиппин. Ранее в марте ВМС двух стран также провели два совместных учения в Восточно-Китайском море.
25 апреля штаб 8-й армии США приступил к передислокации из сеульского района Ёнсан в район города Пхёнтхэка в 70 км южнее столицы. Данный переезд является частью плана передислокации американских вооружённых сил, рассредоточенных по всей территории РК. Их планируется распределить более рационально с тактической точки зрения и в целях обеспечения более стабильных условий несения службы.
27 апреля РК и США провели в среду совместные артиллерийские учения, в которых приняли участие более двух тысяч военнослужащих двух стран, около 250 единиц техники. В ходе стрельб были задействованы танки K-2, боевые машины пехоты K-21 и Bradley, а также 20 вертолётов, свыше 30 боевых самолётов, в том числе истребители KF-16 и F-15K. Первые подобные учения состоялись в 1977 году, а нынешние стали девятыми.
19 мая 2017 г. на полигоне Rodriguez в городе Пхочхоне и на американской базе Camp Stanely в городе Ыйчжонбу провинции Кёнгидо прошли манёвры Warrior Strike-7, нацеленные на уничтожение ядерных объектов Севера. В таковых впервые принял участие универсальный десантный корабль типа «Токто», с которого спецподразделения РК и США отрабатывали действия по высадке вертолетного десанта на территорию КНДР с целью проникновения на объекты хранения ядерного оружия.
С 5 по 9 июня Американский воинский контингент в РК провел учения по эвакуации своих семей на случай начала военных действий на Корейском полуострове. Впервые за семь лет данные учения проходили в прошлом году. На данный момент общая численность членов семей американских военных, проходящих службу на юге Корейского полуострова, составляет 17 тыс. человек. Около 150 человек эвакуируются из Сеула на американскую базу в Японии через Пхёнтхэк и Тэгу.
15-16 июня южнокорейские военно-морские силы совместно с морской полицией проводят регулярные учения по обеспечению обороны островов Токто в Восточном море. Такие маневры, направленные на отражение возможного вторжения «внешних сил», проводятся дважды в год, начиная с 1986 года.
С 23 по 25 июня РК, США и Канада провели совместные военно-морские учения в прибрежных водах острова Чечжудо. В программе учений – отработка совместных действий по затруднению проникновения противника, противовоздушной обороне, противолодочные операции и обнаружение баллистических ракет.
В начале июля, в ответ на ракетные пуски Севера, южнокорейские и американские вооружённые силы проводили учебные стрельбы в Восточном море. Запускались южнокорейская баллистическая ракета дальнего радиуса действия «Хёнму-2А» (дистанция 300 км) и американские оперативно-тактические ракетные комплексы Army Tactical Missile System. Кроме того, в Восточном море проходили учения, в ходе которых была смоделирована ситуация потопления корабля противника с помощью ракет. К ним привлекались 15 военных кораблей, в том числе южнокорейский эсминец «Ян Ман Чхун» водоизмещением 3,200 тонн, противолодочный самолёт-разведчик P-3C Orion, многоцелевые вертолёты Lynx, истребители FA-5, KF-16, F-4E.
11 июля на базе Camp Humphreys в Пхёнтхэке провинции Кёнгидо состоялась церемония открытия штаба Восьмой армии США. Церемония началась с открытия памятника генералу Уолтону Гаррису Уокеру, который командовал американской армией на раннем этапе Корейской войны. Переезд штаба Восьмой армии из сеульского района Ёнсан в город Пхёнтхэк в 70 км южнее столицы является частью совместного с РК плана передислокации американских вооружённых сил, рассредоточенных по всей территории РК. Данный план реализуется с 2003 года. Передислокация средних и крупных соединений идёт с 2013 года. Штаб Восьмой армии США завершил данный процесс в июне.
Восьмая армия США является главной ударной силой американского контингента в РК. Она была сформирована в 1944 году в США и принимала участие в Тихоокеанской войне. После окончания Второй мировой войны армия была размещена в Японии, но после начала Корейской войны переброшена в РК. В настоящий момент в её состав входят Вторая пехотная дивизия, 501-я разведывательная, 35-я бригада ПВО, 1-я связи и 65-я медицинская. Общее количество военнослужащих – 30 тыс. человек.
31 августа в ответ на запуск Севером баллистической ракеты «Хвасон-12» ВВС РК и США провели  совместные учения, в которых приняли участие два американских стратегических бомбардировщика B-1B Lancer с базы на острове Гуам, четыре истребителя F-35B, базирующиеся в Японии, а также четыре южнокорейских истребителя F-15K. Помимо этого, был мобилизован военно-транспортный самолёт KC-135 Stratotanker. Маневры прошли в провинции Канвондо. B-1B и F-35B впервые появились в небе РК одновременно. Стороны отработали точечное уничтожение наземных целей, используя бомбы MK-84, MK-82 и GBU-32.
С 5 по 7 сентября морская пехота РК провела учения по обеспечению обороны северо-западных островов у межкорейской границы в Жёлтом море. Они стали ответом на манёвры спецподразделений северокорейской армии по отработке нападения на южнокорейские острова Пэннёндо и Ёнпхёндо, которые проходили в конце августа под наблюдением Ким Чен Ына. По данным командования морской пехоты РК, в учениях принимали участие личный состав шестой бригады морской пехоты, дислоцирующейся на острове Пэннёндо, штурмовые вертолёты AH-1S,  боевые машины пехоты KAAV, танки M48A3K, артиллерия и другая боевая техника. В ходе учений отрабатывался сценарий нападения на остров Пэннёндо вражеских сил в разное время суток. Военные попытались максимально подробно отработать все возможные варианты действий врага.
12 сентября ВВС РК провели успешные испытания в Жёлтом море крылатой ракеты TAURUS класса «воздух-земля». Ракета была выпущена с истребителя F-15K и, пролетев 400 км, точно огибая препятствия на разных высотах, поразила заданную цель на полигоне. Отмечается, что максимальная дальность полёта этой ракеты составляет 500 км, что позволяет в случае серьёзных провокаций поразить важные стратегические объекты Севера, находящиеся в глубоком тылу. В TAURUS применены технология «стелс», обеспечивающая её скрытность, и система глобального позиционирования GPS, позволяющая обеспечить точность в пределах трёх метров даже в условиях радиопомех. TAURUS способны пробивать железобетонные укрепления толщиной в три метра. Данные ракеты являются одной из ключевых составляющих южнокорейской системы ПРО Kill Chain, направленной на нанесение по Северу превентивного удара. TAURUS поставляются из Германии. К концу этого года запланирована поставка 170 единиц, а затем ещё 90.
15 сентября в ответ на очередной ракетный пуск КНДР, Южная Корея запустила две баллистические ракеты «Хёнму-2»: одна из ракет пролетела 250 км и поразила цель в Японском море, второй снаряд упал в море вскоре после взлета.
Таким образом, только за полгода РК и ее союзники провели около пятнадцати учений разных типов, которые, сделай нечто похожее КНДР, однозначно стали бы предметом заявлений о провокациях, обостряющих ситуацию.
Теперь о модернизации военной техники. 24 апреля в Корейском агентстве оборонного развития сообщили, что в РК завершена разработка нового усовершенствованного радара, который способен обнаруживать артиллерийские позиции, отслеживая траекторию полёта снаряда. Установка автоматически передает данные артиллерийским подразделениям, которые могут нанести немедленный ответный удар. Дальность обнаружения вражеской артиллерии у новинки в 1,5 раза больше, чем у шведского ARTHUR-K. В войска новые радары начнут поступать со следующего года, после чего две установки на Северо-западных островах в Жёлтом море смогут круглосуточно прикрывать данный район от артиллерийских и ракетных батарей КНДР, размещенных вдоль северной разграничительной линии.
Также ВМС РК завершили разработку новых тактических управляемых ракет класса «корабль-земля» дальностью до 200 км. Её боеголовка делится на несколько сотен осколков, что позволит уничтожить область площадью, равную двум футбольным полям. Кроме того, маршрутом полёта ракеты можно управлять в реальном времени, что даёт возможность уклониться от барьеров и более точно попасть в цель. РК начнёт массовое производство новых ракет в следующем году, ими будут оснащены фрегаты ВМС РК следующего поколения.
Кроме того, эксперты настаивают на оснащении кораблей с многофункциональной боевой информационно-управляющей системой Иджис ракетами «земля-воздух» SM-3, дальность действия которых превышает 500 км.
30 мая южнокорейские военные провели первое успешное испытание противотанковой управляемой самонаводящейся ракеты с тандемной боеголовкой «Хёнгун». Вес комплекса составляет 13 кг, скорость ракеты – 1,7 маха, максимальная дальность действия 3 км. Ведение огня из комплекса возможно в любое время суток и из любого положения. Возможна установка на бронетехнику. Крылья, раскрывающиеся после пуска, обеспечивают стабильный полёт и точность ракеты. Комплекс будет принят на вооружение в 2017 году.
28 июня стало известно о том, что в РК успешно разработана гаубица калибром 105 мм, которую можно устанавливать на пятитонный военный грузовик. Установка оснащена новейшей автоматической системой управления огнем и комплексным навигационным оборудованием. Имея улучшенные огневые и мобильные характеристики, она повышает эффективность действий стрелковых бригад, а также их выживаемость в боевых условиях.
10 июля ВМС РК получили шестую подлодку водоизмещением 1,800 тонн проекта «Чан По Го–2» (он же проект 214). Лодка поступит на вооружение в декабре. Длина лодки составляет 65,4 метра, ширина — 6,3 метра. Команда состоит из 40 человек, скорость – 20 узлов. Без дозаправки подлодка может находиться под водой 10 дней. Она оснащена крылатыми ракетами «Хэсон – 3» класса «море-земля».
14 июля Агентство оборонного развития РК впервые представило ключевые комплектующие отечественного радара с активной фазированной антенной решёткой (AESA) TPS-880, разработкой которого с 2011 года занималась компания LIG Nex1.  Данный радар ПВО имеет гораздо более продвинутые характеристики по сравнению с прежними аналогами, может отслеживать небольшие северокорейские беспилотники и является одним из главных элементов южнокорейского перспективного истребителя KF-X. Кроме того, радар можно устанавливать на специальную транспортную технику, что повышает его мобильность и оперативность. Новая система поступит на вооружение к началу следующего года и позволит существенно усилить возможности контрбатарейной борьбы.
По сообщению агентства, радар состоит из четырёх компонентов, в числе которых антенна, блок электропитания, блок обработки данных и приёмопередатчик. Два компонента разработаны на основе отечественных технологий с участием южнокорейской компании Hanwha Systems, а остальные два сейчас разрабатываются одной из израильских профильных компаний.
Отметим и принятие решения о перемещении ЗРК Patriot из района города Тэгу в центре страны в столичный регион. Данное решение принято в связи с тем, что с размещением в уезде Сончжу-гун комплексов ПРО THAAD защита центральных и южных районов страны значительно укрепилась. Однако THAAD с дальностью действия в 200 км не могут в полной мере обеспечить защиту столичного региона, плюс ЗРК Patriot очень эффективны в обеспечении безопасности от ракет типа SCUD, работающих на низких высотах. Поэтому Patriot будут размещены в столичном регионе до конца следующего года.
Автор полагает, что такая сводка за полгода достаточно опровергает представления о незащищенности Южной Кореи и надеется, что аудитория хорошо запомнит эти данные на случай очередной попытки вброса западными СМИ направленной информации о якобы «полной беспомощности Сеула перед лицом пхеньянских шантажистов».

А теперь в подробностях о документах из "сталинской папки". Прежде всего обращает на себя внимание меморандум, направленный в октябре 1949 года Мао Цзэдуном товарищу Филиппову (это один из псевдонимов Сталина). В нем, по сути, дорожная карта "освобождения Южной Кореи", вернее, ее поглощения коммунистическим севером:

"Тов. Филиппову.
Передаю Вам информацию, полученную нашим информационным органом в Яньцзине:
"1. 25 июня с.г. Отечественный фронт Кореи вынес решение о проведении 20 октября всеобщих выборов в стране.
Это решение было вынесено в тот момент, когда мирные переговоры между КПК и Гоминьданом были сорваны, а части войск НОА (Народно-освободительная армия Китая.— "О") форсировали реку Янцзы и заняли города Шанхай, Нанкин и т.д. Эти события подняли настроение и боевой дух населения Южной Кореи.
Наряду с этим демократические деятели Северной и Южной Кореи считали, что это политическое наступление является предпосылкой военного наступления, которое должно быть осуществлено в октябре месяце. Их руководство это также считало своей стратегической целью и поэтому планировало в этом направлении свою работу и посылало большие группы кадров в Южную Корею для ведения подпольной работы с тем, чтобы подготовить выступление в октябре.
Трудовая партия Южной Кореи активно мобилизовала народные массы на поддержку этой борьбы. Население Южной Кореи также считало, что уже настало зрелое время, чтобы проявить свое лояльное отношение. Таким образом, и прогрессивные, а также сочувствующие элементы были подняты для участия в борьбе. Они либо покрывали и покровительствовали революционным деятелям, либо активно оказывали поддержку — готовились к выступлению в срок, это обстоятельство заставило в то время Ли Сын Мана (глава временного правительства Кореи, а затем первый президент Южной Кореи.— "О") отказаться от насильственного осуществления закона о военной повинности.
2. Однако в течение июля месяца на линии 38-й параллели произошли лишь мелкие стычки, а к октябрю наблюдалось полное затишье.
8 октября в Северной Корее была созвана четвертая сессия Верховного совета Народного собрания, на которой была внесена коренная поправка в намеченную ранее линию.
Среди ответственных работников об этом было сделано разъяснение, что цель политического наступления уже достигнута, и поскольку Южная Корея не выступает, поэтому Северной Корее тоже неудобно делать первый выстрел. Но среди низовых работников это разъяснение не проводилось.
3. В результате всего этого население Южной Кореи сильно разочаровалось, многие считают, что трудовая партия обманула их.
Посланные из Северной Кореи в Южную Корею работники в своем большинстве расконспирированы, расшифрованы. Из них неустойчивые перешли на сторону противника, а сочувствующие отходят назад.
Со второй половины октября реакция в Южной Корее начала расправы; члены горкома трудовой партии в Сеуле почти все арестованы, таким образом, ее основная позиция в Южной Корее провалилась.
Остальные ответственные работники из ЦК Трудовой партии в своем большинстве также арестованы, кроме Пак Юнь Сика и некоторых других лиц, которые продались врагу.
4. В настоящее время внутри трудовой партии и отечественного фронта началась дискуссия о политической линии.
Как революционные работники в Южной Корее, так и сочувствующие и лица, принимавшие участие в этой борьбе, жалуются на то, что политические лозунги не осуществляются на практике, теперь нанесена противником потеря, что усилило затруднение в деле объединения — присоединения Южной Кореи. Особенно печально то, что почти что все работники, посланные в Южную Корею, сейчас потеряны.
Не знаю, соответствуют ли действительности вышеизложенные данные. Но если они соответствуют действительности, тогда нам следует обратить на это серьезное внимание.
Весной сего года я дал советы посетившему тогда нас представителю Северной Кореи, что в настоящее время они должны занимать оборонительную позицию и что не следует пока вести наступление. Видимо, они поторопились и не продумали как следует мои советы.
Мао Цзэдун.
21.10.1949 года"".

Весьма занятное, согласитесь, чтиво. Здесь и выборы, и расконспирированное и расшифрованное подполье, и вечная дилемма "Кому делать первый выстрел?", и пятая колонна, и Верховный совет... Телеграмма Мао вызвала в Москве замешательство: вроде принципиальное решение наступать на юг было принято, а тут исполнители заартачились... Узкий круг политбюро ЦК ВКП(б) (руководящая шестерка) ничего не мог решать без Сталина. А вождь отдыхал в Сочи. Начался процесс шлифовки ответа: из Москвы в Сочи, из Сочи в Москву. Проект ответа был подготовлен Андреем Громыко.

"Пекин
Ковалеву
Передайте Мао Цзэдуну следующий ответ Филиппова на его телеграмму от 21 октября.
"Тов. Мао Цзэдуну.
Мы согласны с Вами, что сейчас не время для наступательных действий со стороны Северной Кореи. В свое время мы также указывали корейским друзьям на это. Нам, конечно, понятно стремление корейских друзей активно содействовать объединению Северной и Южной Кореи, но это дело пока нельзя считать подготовленным. Поэтому в настоящее время для борьбы за объединение Кореи необходимо сосредоточить силы на организации народно-освободительного и, в частности, партизанского движения в Южной Корее и на всемерном укреплении народной армии Кореи.
Филиппов".
Исполнение телеграфируйте".

Предложенный сценарий в итоге будет осуществлен в июне следующего, 1950 года — когда на Корейском полуострове начнется "война за освобождение".
Сталин из Москвы и Сочи не просто следит, а часто руководит деталями операции.
В этот период для корейцев у него новый псевдоним — Фын Си (для китайцев он пока остался Филипповым). Старт "мероприятия" был успешным, но после первых побед на юге полуострова войска Северной Кореи вынуждены отступить: в конфликт вмешались американцы. Сталин держит руку на пульсе, 13 июля, например, дает рекомендации о том, как надо решать деликатный вопрос о военнопленных. Вот из шифровки совпослу в Пхеньян: "...в печати корейцы пусть выступят с разоблачением клеветы американской печати насчет плохого обращения корейцев с пленными. Хорошо было бы, чтобы кто-нибудь из пленных заявил по радио, что обращение корейцев с пленными очень хорошее.
Фын Си".
Потом стало не до пленных: захвачен Пхеньян, разгромлено советское посольство, северокорейская армия отброшена к китайской границе. Ситуацию спас только брошенный в бой миллион китайских "добровольцев", благодаря которым Пхеньян удалось отбить и стабилизировать фронт на уровне 38-й параллели.
Братский разлад

С северокорейским руководителем Сталин чаще всего общался опосредованно, через указания совпослу в Пхеньяне
Фото: РОСАРХИВ

Рассекреченные документы открывают неведомую прежде страницу корейских событий — противоречия внутри "братской тройки". Судя по архивным материалам, разборки между партнерами шли всерьез, как и поиски крайнего в провале задуманного еще в 1949-м блицкрига.
Вот, например, 24 июня 1951 года посол Разуваев докладывает начальнику генштаба генералу армии Сергею Штеменко о результатах поездки Ким Ир Сена в Пекин.
"Ким Ир Сен прибыл на КП (командный пункт.— "О") 22.6.51 г. поздно вечером. Утром 23.6.51 г. он подробно меня проинформировал о своих поездках.
Касаясь поездки в Пекин, Ким Ир Сен сказал: что только теперь он убедился в том, что пекинское руководство не едино в корейском вопросе и Пын Дэхуай (командующий китайскими добровольцами в Корее.— "О") неправильно дал ему информацию в апреле месяце о позиции китайского руководства по корейскому вопросу.
За дальнейшую борьбу стояли только Мао Цзэдун и Гао Ган (руководитель китайских коммунистов в Маньчжурии.— "О"). Трое занимают нерешительную позицию. Остальные все против. В числе тех, кто против, и Чжоу Эньлай.
До прибытия в Пекин Гао Ган был сторонником активной борьбы, однако после совещания он, Гао Ган, стал спрашивать Ким Ир Сена о его мнении по вопросу перемирия.
К его приезду в Пекин уже были вызваны также командармы китайских войск, которых заслушало китайское руководство.
Прибывшие военные руководители из Кореи отрицательно отнеслись к продолжению борьбы, что также резко сказалось на китайском руководстве.
Китайцы не стараются вводить полученную технику на фронте. Даже полученные "катюши" находятся в тылу.
Ким Ир Сен отметил также, что теперь ему стали понятны причины топтания у 38-й параллели и неготовность китайских войск.
В отношении своей дальнейшей поездки и решения всех вопросов он удовлетворен и дал указания начальнику Генштаба Корейской народной армии приступить к подготовке войск к предстоящей операции". (Далее идет перечень указаний.)
Посол и главный военный советник Разуваев просит информировать Инстанцию. Инстанция (то есть Сталин) 2 июля пишет Разуваеву: "Передайте Ким Ир Сену, что корейское правительство должно сговориться по поставленным в телеграмме вопросам с Китайским правительством и выработать совместные предложения. Из полученной телеграммы не видно, что предложения Ким Ир Сена согласованы с Мао Цзэдуном". Смысл очевиден: Москва не хочет влезать в споры Пхеньяна и Пекина, пусть сами разбираются между собой.

Сверхсекретные переговоры
Эта позиция прослеживается и в других стенограммах и записях бесед Сталина по корейскому вопросу. В этом сегменте тоже появился эксклюзив: впервые стал известен протокол беседы Сталина, Ким Ир Сена и Пын Дэхуая в Москве 4 сентября 1952 года. Историки до этого лишь подозревали, что такая встреча состоялась. А кто в ней участвовал, о чем говорили — еще недавно было тайной за семью печатями. Вот подробности.
За столом помимо высоких руководящих лиц оказались еще: с нашей стороны — Молотов, Маленков, Микоян, Берия, Булганин и Каганович (Хрущева к таким мероприятиям не подпускали близко); с китайской и корейской стороны — премьер Чжоу Эньлай (почти все время он промолчал), вице-премьер и руководитель китайского Госплана Чэнь Юнь, его заместитель плановик Ли Фучунь, китайский посол в СССР Чжан Вэньтянь, замначальника Генштаба НОАК Су Юй и министр иностранных дел КНДР Пак Хен Ен. Говорили лишь Сталин, Ким, маршал Пын, да под занавес выступил Маленков (будущий неудачный наследник Сталина). Вот несколько характерных фрагментов из стенограммы.

"Сталин. Как ведут себя американцы в бою, хорошо ли они дерутся?
Пын Дэхуай. Самая слабая черта американцев — это плохое моральное настроение.
Сталин. Причина этого лежит в том, что война непопулярна. Я хотел бы знать, как они воюют: с воодушевлением, с большим умением, с превосходством сил?
Пын Дэхуай. В течение января-февраля месяцев американцы провели свыше 200 наступлений, но удачи их составляли всего лишь 1%. Мы же в течение месяца провели около 30 наступлений, из которых 80-90% были удачными.
Сталин. В чем выражались эти удачи?
Пын Дэхуай. Нам удавалось уничтожить небольшие подразделения противника — взвод или роту.
Сталин. Вы согласны, Ким Ир Сен?
Ким Ир Сен. Конечно, согласен..."
"Сталин. Есть ли у вас истребительная авиация?
Ким Ир Сен. Есть одна дивизия.
Сталин. Китаю трудно включить свою авиацию, так как все могут заявить, что это уже не добровольцы, а государственные войска. Добровольцы не имеют своей авиации. Мы можем спросить: будет ли это выгодно для демократического лагеря? По-моему, невыгодно объявлять, что китайские государственные войска ведут войну. Ким Ир Сену нужно иметь корейскую авиацию..."
"Сталин. Каково положение с продовольствием, хлебом, рисом?
Ким Ир Сен. В этом году хороший урожай, но до будущего года его не хватит. Мао Цзэдун обещал обеспечить нас продовольствием и одеждой.
Сталин. Едят ли у вас пшеницу или только рис?
Ким Ир Сен. В самый трудный момент Вы, товарищ Сталин, прислали нам в подарок 50 тысяч тонн продовольствия. Народ наш любит пшеничную муку..."
"Сталин. Если вам не хватает чего-либо, составьте соответствующий список.
Ким Ир Сен. Такой список составлен.
Сталин. Имеются ли у вас минометы?
Ким Ир Сен. Да, 122-мм.
Сталин. Мы дадим вам материальную часть для 10 полков зенитной артиллерии.
Ким Ир Сен. Благодарим Вас, товарищ Сталин..."
"Сталин. Говорят, что у вас, корейцев и китайцев, имеется некоторое разногласие по вопросу о том, как следует себя вести в переговорах с американцами. Это верно?
Ким Ир Сен. По-моему, принципиальных разногласий у нас нет. С теми вариантами, которые были предложены китайскими товарищами, мы соглашались. Но ввиду тяжелого положения, в котором оказался корейский народ, мы заинтересованы в скорейшем заключении перемирия. В этом заинтересованы и китайские товарищи.
Сталин. Мы здесь обсуждали этот вопрос с китайской делегацией. Было высказано предложение о том, чтобы с выдвигаемыми американцами условиями насчет военнопленных не соглашаться и настаивать на своих. Было высказано мнение о том, что если американцы не пожелают вернуть 20% китайских и корейских военнопленных, то следует задержать 20% американских военнопленных до тех пор, пока не будут возвращены китайские и корейские военнопленные, либо сказать, что если они не вернут эти 20% китайских и корейских военнопленных, то не будут возвращены 20% их военнопленных до тех пор, пока они будут держать китайских и корейских военнопленных. Возможно, что эта позиция еще лучше. На этом можно было бы остановиться и договориться о прекращении огня. Разговоры же о невозвращенной части военнопленных продолжать после прекращения боевых действий, после прекращения огня.
Я не знаю, как вы отнесетесь, но думаю, что при таком положении все бы убедились в справедливости вашей позиции. Американцы могут сказать, что 20% китайских и корейских военнопленных не желают возвращаться к себе на родину. В этом случае следовало бы заявить, что мы этому не верим..."
Женьшень на сладкое

А вот Ким Ир Сен писал советскому лидеру лично
Фото: РОСАРХИВ

Закончим на неожиданной ноте — народно-медицинском аспекте корейской войны. 18 октября 1952 года Ким Ир Сен шлет очередное коленопреклоненное обращение к Сталину, а к посланию — подарок:
"Воодушевленный Вашей любовью и вниманием, корейский народ с чувством глубокого уважения и преданности посылает вам свои скромные подарки из урожая этого года, любовно подготовленные для Вас нашим народом в искренней благодарности и любви к Вам и народам Советского Союза".
Через две недели Поскребышеву докладывают:
"В Москву прибыли поездом в изотермическом вагоне преподнесенные товарищу И.В. Сталину правительством КНДР следующие подарки: пять тонн риса, пять тонн яблок и груш, две тонны каштанов и пятнадцать коробок корня женьшень. Корейский посол в Москве Лим Хе посетил заведующего Протокольным отделом МИД СССР и просил оказать содействие в передаче этих подарков по назначению".
Яблоками и каштанами Сталина было не удивить. Из всего содержимого "изотермического вагона" его заинтересовал лишь корень женьшень. Немудрено. Только что он выгнал, а затем арестовал своего лечащего врача академика Владимира Виноградова. Сталин готовит погром в Лечебно-санитарном управлении Кремля. Уточняет последние детали облавы на "сионистских врачей-убийц" в Кремлевке. Но здоровья от этого генералиссимусу не прибавилось, и он заинтересовался народной медициной. А вдруг поможет?
Куратор восточноазиатского направления в МИДе Яков Малик просвещает Поскребышева: "Направляю Вам присланные корейским посольством две инструкции, содержащие способы приготовления корня женьшень. Инструкции получены на русском языке". Рецепт эффективной дозы (рассекречен Межведомственной комиссией РФ по охране гостайны): 150 граммов женьшеня на 2 литра воды. Кипятят до тех пор, пока не остается 0,4 литра. Затем добавляют 15 граммов риса. Якову Александровичу Малику нужно подстраховаться и на всякий случай он предупреждает, дабы самому потом не оказаться на Лубянке в роли киллера-дипломата рядом с убийцами в белых халатах: "Одновременно посольство сообщило, что указанные в инструкциях способы приготовления являются не научными, а народными, применяемыми с давних времен".
Картина была бы неполной, если бы с дарами природы к вождю не подоспели и китайские товарищи. 3 января 1953 года другой заместитель министра — Георгий Пушкин докладывает все тому же Поскребышеву о том, что Министерство сельского хозяйства КНР также передало в подарок Сталину ящик "безъядерных фиников".
Однако здесь происходит досадная осечка: "Экспертизой, произведенной в Центральной лаборатории по карантину сельскохозяйственных растений, было установлено, что в плодах фиников обнаружены гусеницы бабочек. Финики в этой лаборатории были уничтожены. Посольство СССР в КНР поблагодарило Министерство сельского хозяйства за подарок. МИД СССР сообщит Посольству, что финики оказались зараженными..."
Отведал ли женьшеня вождь? Историкам сие неизвестно: все сохранившиеся документы о болезни и смерти Сталина (заметим, что весьма сомнительные), в том числе опубликованные за минувшие годы, сегодня опять перезасекречены. Достоверно известно только одно: в середине февраля 1953 года позывной "Семенов" (новый псевдоним Сталина в шифропереписке) окончательно исчезнет с кремлевских радаров, а последние депеши в Кремль от Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена навсегда останутся без ответа — 6 марта рано утром объявят о кончине генералиссимуса.
А 27 июля в Пханмунджоме будет подписано соглашение о перемирии на Корейском полуострове. КНДР выйдет из него 13 марта 2013 года, заявив об этом 5 марта 2013 года, аккурат к юбилею смерти Сталина. Но это скорее всего простое совпадение...

Да, в глазах непрофессионалов динамика корейского ракетно-ядерного кризиса представляется в виде некого волнообразного графика, в котором пики обострений (связанные с очередным ядерным испытанием, военными маневрами той или иной стороны или резкими заявлениями лидеров) сменяются спадами, на которых эксперты, ранее ставившие полуостров на грань войны, начинают говорить о том, что опасность миновала.
На деле же мы наблюдаем медленный и неотвратимый рост вероятности силового решения, которое, по мнению автора, на данный момент составляет примерно 35% и уверенно подбирается к сорока. Конечно, это условные цифры, но речь идет о том, что тренды, ведущие к обострению, никуда не делись, и каждый подобный всплеск повышает его вероятность.

Чего хочет «Рокетмен» и в чем, он, возможно, ошибается
Если посмотреть на ситуацию с северокорейской точки зрения, то у руководства КНДР есть более чем обоснованные подозрения, что Соединенные Штаты и их союзники будут уничтожать КНДР как государство при первой возможности. На это указывает целый ряд факторов:

• Последовательный отказ признать существование КНДР как государства. США не признали КНДР в начале 1990-х гг. (хотя неформальная договоренность между Москвой и Вашингтоном говорила о перекрестном признании) и не сделали этого позднее (хотя заключение дипотношений было, в общем-то, одним из условий Рамочного соглашения 1994 года). И сейчас Соединенные Штаты блокируют любые попытки заключения с КНДР каких-либо официальных договоренностей, даже если речь идет о документе, который призван зафиксировать итоги Корейской войны 1950-1953 гг.
  


• Северная Корея последовательно демонизируется и имеет фактически официальный статус страны-изгоя, который подразумевает, что взаимодействие с таковой противоречит всем морально-этическим нормам, принятым «цивилизованными странами». Северокорейский режим достаточно одиозен и авторитарен, и в его истории хватает темных пятен. Однако вешать на нынешнюю КНДР события времен Ким Ир Сена или раннего Ким Чен Ира – это примерно то же самое, что рассуждать о современной России как о сталинском Союзе или временах «лихих 90-х». КНДР меняется, и эти перемены достаточно заметны.
  


• Если вынести за скобки риторику о «самозащитных мерах, принимаемых в ответ на провокации», то уровень южнокорейско-американской военной активности не уступает северокорейскому, если не превосходит его. Только за период с марта по сентябрь 2017 г. США и РК провели пятнадцать военных учений различных типов, которые включали в себя, в том числе, ракетные пуски и вылеты стратегических бомбардировщиков, отрабатывающие атаки на ключевые объекты инфраструктуры. Эти действия отнюдь не вызывают международного ажиотажа, хотя для КНДР вылеты американских бомбардировщиков В1-В– не меньшая угроза и провокация, чем ракетные пуски, благо цели для бомбометания находятся в достаточной близости от северокорейской границы.
  


• В отличие от РК, у Северной Кореи нет союзников, которые в рамках политического договора готовы прикрыть ее ядерным зонтом или прийти на помощь по первому требованию в случае внешней агрессии.
  


• Кроме того, Северная Корея получила ряд прямых и косвенных уроков, указывающих на то, что любые попытки договариваться с противоположной стороной не с позиции силы обречены на провал. Договоренности либо не будут выполнены, либо, в определенный момент, пересмотрены или снабжены дополнительными условиями. Так было с Рамочным соглашением 1994 г. (желающие могут поинтересоваться судьбой двух ЛВР, которые должны были быть построены к 2003 году), и так же, по сути, закончилась возможность урегулировать  ядерную проблему на основании плана, отраженного в Совместном заявлении участников переговоров в 2005 году. Окончательно же концепция договороспособности «Запада» была перечеркнута после падения режима Каддафи, да и судьба иранской ядерной сделки может оказаться незавидной – Трамп открыто обвиняет Тегеран в «нарушении духа (не буквы!) соглашения».
  


• С другой стороны, у КНДР есть пример маоистского Китая, который на момент начала своей ядерной программы обладал не менее одиозной репутацией. Однако после превращения Китая в ядерную державу значительная часть вариантов решения вопроса были убраны со стола.
  

В такой ситуации руководство Северной Кореи идет простым и понятным путем. Любой ценой проскочив «окно уязвимости», выйти на минимальный уровень гарантированного ядерного сдерживания, который станет для Пхеньяна «пропуском в высшую лигу». После этого военное решение вопроса станет неприемлемым из-за запредельных рисков, и недруги КНДР будут вынуждены договариваться. А это позволит, как минимум, убрать часть угроз, связанных с насильственной сменой режима, и смягчить санкционное давление, связанное с непризнанием ядерного статуса.
На данный момент в Пхеньяне уверены, что ситуация развивается по выгодному им сценарию. Точнее, что на войну американское руководство не пойдет. Это подтверждается и тем, что ни летом, ни сейчас в Пхеньяне не было усиления «военной тревоги», которая могла бы стать признаком подготовки к конфликту со стороны КНДР. Действительно, в вопросе «воевать или договариваться» выбор кажется очевидным. Однако, на месте пхеньянского руководства автор не был бы столь оптимистичен. К сожалению, существует несколько групп факторов, которые делают выбор Вашингтона более нетривиальным, и именно поэтому предыдущая статья автора называла его «выбором из двух зол».
Первая группа аргументов против признания ядерного статуса КНДР может быть условно названа «системными», так как они касаются не СВА, а всего существующего миропорядка. Да, с точки зрения многих, включая автора, таковой трещит давно, но принятие «мировым сообществом» северокорейских условий будет означать не трещину в стене или отвалившийся кусок лепнины, а обрушение части фасада, сопровождающееся падением пары несущих колонн. Почему это так?
Современная «архитектура глобальной безопасности» как минимум формально строится на авторитете ООН как надгосударственной организации. Если посмотреть под этим углом на «мирный исход», то получится, что десять с лишним лет международное сообщество пыталось, но так и не смогло «окоротить» Северную Корею, и более того, теперь вынуждено приняло ее условия. Какова тогда вообще цена ООН, и не грозит ли ей участь Лиги Наций при любом мало-мальски серьезном кризисе?
Вторая важная составляющая современного миропорядка касается режима нераспространения ядерного оружия. Здесь мы также получаем очень неприятный прецедент: любая страна, даже необязательно страна-изгой, развив ракетно-ядерную программу до уровня МБР с термоядерной боеголовкой, получает совсем иной статус. Это – дорога к падению режима НЯО, которое бьет по интересам Постоянного комитета СБ ООН  проталкивать свое видение проблем новом миропорядке окажется значительно сложнее.
Кроме этого, согласно закону больших чисел, повышается как вероятность катастроф в результате технического сбоя, так и попадание ядерного оружия в руки негосударственных акторов, включая террористические организации. Поэтому с точки зрения многих сторонников действующего миропорядка, новый — мультиядерный — выглядит существенно хуже, и остановить сползание в него считается допустимым любыми средствами.
Следующая группа причин может быть названа  морально-этическими. Уровень демонизации КНДР таков, что переговоры со страной-изгоем будут восприниматься как уступки Злу, которое от этого только усилится. Влияние этого очень хорошо заметно в тех аргументах, которые используют сторонники силового решения в США и РК. Темы разрушения режима НЯО или падения авторитета ООН там почти не звучат. Вместо этого аудиторию знакомят с фантастическими сценариями, которые базируются на том, что, стоит сделать Северной Корее хоть малейшие уступки, как Пхеньян немедленно потребует разрыва южнокорейско-американского оборонного соглашения, а затем – угрожая ядерным ударом по континентальной территории США – начнет «коммунизацию» Юга (в версиях  некоторых прогнозистов из числа радикал-протестантских кругов речь заходит и о вторжении в Японию). И хотя авторы подобных сценариев, похоже, черпают свое вдохновение из сюжета хорошо известной в узких кругах игры «Homefront», аудитория, привыкшая воспринимать Северную Корею как патентованное «государство зла», «заглатывает» их с готовностью.
А значит, политик, который «опустится» до переговоров с Пхеньяном, получит целый букет внутриполитических и репутационных проблем. Их могли бы преодолеть президент класса Никсона и госсекретарь ранга Киссинджера, но чем больше государство пронизано популизмом и  действенными системами обратной связи, тем сложнее руководителю страны проводить в жизнь меры, непопулярные у общественного мнения.  
Сложности, с которыми сталкивается сегодня правительство Трампа, только усугубляют этот тренд, сужая его пространство для маневра. Президент уже сделал слишком много заявлений в стиле «этому не бывать» и «мы им покажем». Переступить через них может быть чревато серьезной потерей лица.
Третья группа связана с недостаточным экспертным сопровождением политики Трампа. Чехарда назначенцев, невысокое качество экспертов и советников, высокий уровень волюнтаризма при принятии решений могут привести к тому, что картина, которую будут рисовать Трампу относительно внутриполитической обстановки в КНДР, ее военного потенциала и, как следствие, хода возможной кампании, будет существенно отличаться от реальной. 

В плену дискурса
Дополнительные когнитивные искажения при анализе ситуации стоит отметить особо, –  долговременные последствия демонизации  сформировали определенный дискурс освещения проблемы, в рамках которого ее нельзя решить.
Даже российским экспертам общего профиля, которые теоретически обладают бóльшим уровнем знаний о КНДР, чем западные, бывает сложно выйти за рамки господствующего дискурса, и в их заявлениях встречаются не имеющие никакого отношения к реальному положению дел выражения типа «ядерный шантаж», «непредсказуемый режим» или «порочный круг северокорейских провокаций». При этом лица, рассуждающие о том, что КНДР вероломно нарушила Рамочное соглашение, не имеют понятия о его содержании или могут упоминать как общеизвестный факт то, что «в КНДР ежегодно от голода умирает миллион человек».
Друг на друга накладываются и недостаточная информированность, и то, что информационные лакуны заполняются штампами пропаганды.
Возьмем в качестве примера Институт Америки в рамках Академии общественных наук КНДР. Да, он был создан недавно, и, возможно, к нынешнему времени ситуация изменилась к лучшему, однако осенью 2016 г. в нем было всего три структурных подразделения, из которых одно занималось ЯПКП, другое – северокорейско-американскими отношениями, третье – внешними связями. Как можно заметить, никакого исследования американского общества, культуры, политики, системы принятия решений в нем не велось.
Однако и американский уровень изучения Северной Кореи находится на похожем уровне. До недавнего времени там пользовались информацией из вторых рук, в первую очередь - японской или южнокорейской, имея возможность полагаться либо на спутниковые снимки, либо на расспросы перебежчиков. Собственный отдел агентурной разведки, посвященный Северу, появился в США только в 2017 году. При этом, в отличие от российских экспертов, значительная часть которых застала СССР и поэтому минимально понимает особенности обществ подобного типа, у них вообще нет понимания контекста. Например, именно поэтому в КНДР безуспешно пытаются найти диссидентствующих интеллигентов позднесоветского образца, хотя северокорейская специфика, включая отношение к интеллигенции, исключает возможность формирования подобной страты.
О невысоком уровне исследований по КНДР хорошо говорят документы, обнародованные «Wikileaks». Значительное количество таковых составляют тексты, написанные непрофессионалами, ссылающимися на желтую прессу и иные варианты невалидных источников. Но на основании этих «аналитических записок» принимаются политические решения.
В результате что США, что КНДР разрабатывают стратегию взаимодействия со своим оппонентом, отталкиваясь не от реальной Америки или Северной Кореи, а того изрядно карикатурного образа, который сложился в головах их пропагандистов и распространился на аналитиков. Естественно, это не способствует конструктивному решению вопроса. 

Чего ждать и что делать
Ситуация, теоретически, способна развиваться весьма стремительно, и иногда у автора складывается ощущение, что счет идет на дни, а события, которые он собирается моделировать, могут случиться еще до того, как та или иная модель увидит свет.
Недруги Пхеньяна или люди, привыкшие думать в парадигме «КНДР провоцирует мировое сообщество», вполне допускают вариант, при котором уровень региональной напряженности может дойти до аналога событий 2010 года: в виду имеется обстрел северокорейской артиллерией острова Ёнпхёндо и предшествовавшее этому потопление южнокорейского корвета «Чхонан», в котором официальная версия (не лишенная, заметим, сомнительных допусков и оценочных суждений)  обвиняет Северную Корею.
Автор же считает более реальным ракетный пуск «на дальность», который должен будет окончательно снять вопрос о наличии МБР, однако где его проводить – хороший вопрос. Если он будет направлен в район Гуама,   Соединенные Штаты вполне могут интерпретировать его как акт агрессии: «откуда мы знаем, учебный это пуск или боевой». После чего охранительный рефлекс накладывается на иные политические причины, и в итоге официальная версия будет звучать как «Северная Корея собиралась атаковать Гуам ракетами, и нам не оставалось ничего, кроме как произвести превентивный удар».
Вообще, в рамках «стратегической игры» наибольший шанс развиться в полномасштабный вооруженный конфликт имеет провокация КНДР на нечто неадекватное, что может быть интерпретировано как казус белли. Вариант, при котором северокорейское руководство или будет загнано в угол, или начнет считать военное противостояние неминуемым. Топливное эмбарго или иные «санкции», которые проще называть блокадой, вполне могут оказаться таким триггеромпри том, что явное проявление агрессии со стороны КНДР переложит ответственность за все последствия конфликта на того, кто «первый начал», а РФ и КНР в этом случае, скорее всего, Северной Корее не помогут.
Во всяком случае, каждый приступ военной тревоги с присущей ему эмоциональной накруткой повышает вероятность неадекватной интерпретации сигнала или возникновения конфликта не по злому умыслу, а в результате ошибки, сдавших нервов или технического сбоя.
В завершение поговорим, как и чем можно изменить ситуацию к лучшему, потому что при неизменности трендов вопрос о критическом обострении переходит в категорию не «если», а «когда». Российско-китайское предложение «двойной заморозки» кажется лучшим, чем ничего, однако в его нынешнем виде оно, скорее, затормаживает тренды, ведущие к конфликту, но не меняет их траекторию.
Среди факторов, способных повлиять на процесс, автор выделил бы следующие.

• Дальнейший уровень развития российско-американского или американо-китайского противостояния. До недавнего времени, несмотря на все разногласия по другим поводам, члены постоянного комитета СБ ООН все-таки достигали консенсуса в том, что действия КНДР неприемлемы и нуждаются в порицании, несмотря на острые дискуссии о том, каким именно это порицание должно быть. Отказ от этого консенсуса, на взгляд автора, означает очень важное изменение в миропорядке и архитектуре безопасности. Однако, пока ни Москва, ни Пекин, ни Вашингтон не заявили официально, что «правила игры изменились».
  


• Подразделом этого является вопрос, дойдет ли дело до торговой войны США и КНР, - не исключено, что разговоры о том, что Китай помогает Северу или не соблюдает санкции, не более чем повод для того, чтобы найти оправдание давлению на Пекин.  
  
  • Объем северокорейских резервов. До отмены санкций еще надо дотерпеть. Информация о том, что Ким Чен Ын дал указание «копить нефть», есть, но считается, что накопленный объем эквивалентен объему поставок за полгода. Идет ли накопление других стратегических ресурсов, неизвестно. И поэтому, в зависимости от осведомленности и ангажированности, разные эксперты считают, что, в случае дальнейшего усиления санкций и окончательного перехода к блокаде, Ким Чен Ын продержится от нескольких месяцев до двух лет, причем наиболее вероятный срок – это год плюс-минус три месяца. За это время Ким должен постараться или привести Соединенные Штаты к «правильному решению», или затянуть пояс, либо принять условия Китая (чего, возможно, ждет и добивается Пекин).
    
  
  
  • Насколько Южная Корея и Япония смогут пытаться вести самостоятельную политику, стремясь обеспечить свою безопасность.
    
  
  
  
  
  

Теперь о том, что в этой ситуации может и должна делать Москва. Исходить, возможно, придется из того, что старый миропорядок на самом деле не разваливается, а уже развалился. Есть лишь фасад, который создает видимость, а, на самом деле, мы уже живем в «разделенном мире» и «мультяшной» реальности, которая диктует новые правила игры. Это печально, это цинично, это больно, но в такой ситуации побеждает тот, кто быстрее всех понимает, что правила игры изменились, и успевает скорректировать свою позицию, чтобы «вовремя сгруппироваться». Россия в наименьшей степени проигрывает от ядерной КНДР, и потому мы, с одной стороны, конечно, должны принимать меры к тому, чтобы конфликт не случился, с другой, – циничная стратегия должна строиться на том, чтобы в случае, если он разгорится, нас бы он задел минимально по сравнению с остальными геополитическими противниками.
Ядерная Северная Корея для России – меньшее зло, чем превращение северной части полуострова в горячую точку. Но с другой стороны, хочет ли Россия, чтобы, неудачно вовлекаясь в северокорейский конфликт тем или иным образом, американское руководство потерпело политический или хотя бы репутационный ущерб? Не уверен…
В рамках умаления вероятности конфликта нам следует, с одной стороны, донести до Пхеньяна вероятные последствия некоторых его действий, являясь не столько посредником, сколько стороной, которая помогает более глубоко понимать действия оппонента: в этом контексте автор подумал бы о контактах между вышеупомянутым институтом Америки и российским ИСКРАН.
Одновременно Россия должна всячески противостоять тем «санкционным действиям», которые направлены на прямое или косвенное провоцирование Пхеньяна на необдуманные действия, минимизируя поводы для возможного конфликта. Естественно, это должно сочетаться с доведением российской позиции по этому поводу и до руководства в Пхеньяне.
Также российская стратегия может предусматривать последовательное донесение бесперспективности военного решения до региональных союзников США. Так как, на самом деле, ни Южная Корея, ни Япония не приобретают ощутимой выгоды, даже если конфликт разрешится  исчезновением КНДР с карты мира.
Во-первых, обеим странам достаточно сильно достанется, причем не исключено, что для атаки важных в военном отношении инфраструктурных узлов противника может быть использовано ядерное оружие. Во-вторых, мир после победы над Севером не будет лучше, чем довоенный. Южной Корее, например, придется заниматься перевариванием северных территорий, что с поправкой на культурную дивергенцию и остаточное сопротивление прочучхейских сил будет не менее долгим и болезненным процессом, чем «установление демократии» в Ливии и Ираке. Таковой будет характеризоваться  падением уровня жизни простых южнокорейцев, затяжным политическим кризисом, растущим социальным напряжением и уровнем криминала, закручиванием гаек и снижением индекса безопасности. При этом объективная зависимость нового государства от США скорее всего усилится. В связи с этим весьма вероятен рост национализма в его мелкодержавной версии, которая предполагает поиск врагов. А это означает, что Япония, которая и сейчас занимает в корейском националистическом нарративе очень специфическое место, окончательно займет нишу «клятых жапскалей», которые убили нашу королеву, насиловали наших женщин, вбивали гвозди в нашу землю и перебили всех тигров, чтобы лишить нас национального духа сопротивления. Определенный уровень доверительных отношений, который существует между Москвой и Токио, а также желание установить таковые между Москвой и Сеулом теоретически позволяют донести подобное послание.
Понятно, что «осталось уговорить Рокфеллера». И воздействие на Вашингтон является самым сложным элементом стратегии, поскольку Трамп катализирует определенные процессы, но не инициирует их. Вопрос в том: как предложить Трампу грамотно «продать» идею переговоров, так чтобы они, с одной стороны, не выглядели сделкой с дьяволом, а, с другой, – наоборот, укрепили бы его позиции по аналогии с тем, что сделал Никсон, разменяв Тайвань на Китай. Теоретически можно взвалить всю ответственность за ситуацию на Обаму и Клинтон, сказав, что именно их политика «стратегического терпения» довела ситуацию до ручки, и в том, что мы выбираем большее зло, виноваты они.
Но судя по известным бизнес-стратегиям  Трамп, он не относится к тому психотипу политических деятелей, которые способны к длительным и тяжелым переговорам с поиском компромисса. Тем более, что «продавали» Трампа публике как политика, который «придет и моментально все поправит».
Опять же возникает вопрос: допустим, переговоры в стиле Никсона увенчаются успехом, и что потом? Если вдруг Северную Корею признают в качестве «ядерной державы», останется ли она в условно китайско-российском блоке или будет придерживаться более нейтралистской линии, и насколько такой сдвиг соответствует национальным интересам России? Не исключено, что северокорейское руководство рассчитывает играть на американо-китайских противоречиях так же, как дед нынешнего руководителя КНДР сохранял независимость своего курса, играя на отношениях между Пекином и Москвой.
Как видно,  курс на сохранение статус-кво представляется наиболее выгодной политикой и возможности для разыгрыша этой партии у Москвы есть. Да, в определенном смысле это тоже выбор из двух зол, но вся большая политика строится именно на подобных дилеммах.