Перспективы развития России

Под ее, можно сказать, диктовку по ходу реализации стратегий вносились и коррективы. Сегодня пришли к тому, к чему пришли! Описывать состояние экономики и удрученности всех вокруг от происходящего, думается, не имеет смысла. Но! Тем не менее эксперты ВШЭ продолжают активно участвовать в разработке сценарных планов развития экономики. Теперь уже добрались до средств ФНБ — советуют, как и куда их лучше инвестировать. И неудивительно для нас, что в очередной раз советы эти звучат не в пользу инвестиций в российские проекты. Один из способов инвестирования предполагает (как ни странно) вложения в российские активы, но с оговорками, на которые частный бизнес в РФ вряд ли пойдет без гарантированной со стороны государства прибыли.
Отметим, Минфин доработал законопроект, позволяющий направлять средства ФНБ на экспортные кредиты. Данным законопроектом предполагается внесение поправки в Бюджетный кодекс (БК), которая позволит правительству направлять на экспортные кредиты средства Фонда национального благосостояния (ФНБ) после достижения им порога в 7% ВВП. Как сообщал ТАСС, по мнению Минфина, у таких вложений есть свои преимущества. Главные — это экспортная поддержка наиболее перспективных отраслей российской экономики, прежде всего энергетики, отсутствие необходимости принятия кредитных рисков российскими юридическими лицами, отсутствие корреляции сроков возврата осуществленных вложений с финансовым состоянием российских компаний-экспортеров. Кроме того, реализация данного предложения позволит сохранить «стерилизационную» функцию ФНБ и минимизировать возросшие риски арестов или блокирования российских активов за рубежом, прежде всего в США и странах Западной Европы, говорится в пояснительной записке к законопроекту.

Не секрет, что геополитический фактор давно и активно используется в борьбе за российские ресурсы. И этот пример — тоже тому подтверждение. Санкциями удобно угрожать нам как со стороны, так и внутри страны. И внешняя, и внутренняя борьба ведут к одному результату — поддержке западной экономики. Как говорится: «ни грамма врагу — то бишь России». Если законопроект будет принят, то мы как страна еще и сами будем выдавать кредиты на покупку своих же ресурсов.
Напомним, в июле 2019 года данный законопроект был отклонен комитетом по бюджету и налогам Госдумы. Счетная палата одобряла поправку, но при этом называла ее преждевременной, а ЦБ на тот момент не готов был дать свое заключение.
Подчеркнем, что копилку ФНБ планируют открыть уже в следующем году. К концу этого года, как заявлял Антон Силуанов, правительство определится с критериями отбора проектов для вложения средств ФНБ. Предполагается, что инвестировать лучше в зарубежные активы, чтобы якобы избежать давления на курс рубля и на инфляцию. Но и инвестирование во внутренние активы тоже не исключается. Но при одном условии. Таким условием является софинансирование проектов частным бизнесом.
Неужели Антон Силуанов забыл, что у нас некоторые госпрограммы, например, по комплексной модернизации магистральной инфраструктуры, застопорились именно по причине того, что инвесторы не готовы инвестировать. И причина вовсе не в отсутствии закона о капитале и поощрении инвестиций и даже не в «беспределе» силовых ведомств, то есть не в плоскости этих трендовых тем, а в том, что инвесторам (собственникам) невыгодно инвестировать.
Взять хотя бы те же самые региональные аэропорты. Пассажиропоток отдельных из них снижается. А там, где не снижается, все равно работают в убыток. Если государство не просубсидирует затраты на авиатопливо, то поднимутся цены на билеты. Если билеты станут дороже, летать станут еще меньше. Так с чего бы инвесторам вдруг захотелось инвестировать в модернизацию аэропортов и не потому ли «забуксовала» реализация данной госпрограммы? И вот наглядный результат — по этой программе в средствах господдержки в размере 88 млрд руб. на 2020 год и на последующие годы было отказано (средства заморожены).
Возникает резонный вопрос: а чем же будет отличаться та схема инвестирования средств ФНБ, которую предлагает Минфин, от существующей сегодня в госпрограммах? Думается — ничем! Соответственно, при таких вводных условиях ждать от средств ФНБ какого-то прорыва российской экономики вряд ли стоит. Во всяком случае, при имеющемся на сегодняшний день подходе.

Как пишет РБК, ранее Антон Силуанов сообщал, что на проекты в России пойдет 15−20% всех трат фонда, или около 300−400 млрд рублей в первый год, но в последующие годы планируется направлять больше. На каждый рубль из ФНБ ожидается 4−5 руб. частных инвестиций. Если в совокупности с данной суммой инвестиций из ФНБ поступит такая же из других источников, то отдача вырастет до 0,38 п.п. на старте инвестиционного проекта, посчитали в ВШЭ. Экономисты «Вышки» прогнозируют ожидание роста ВВП всего на 0,19 п.п. при вложении во внутренние проекты 300 млрд рублей, тогда как инвестирование в зарубежные проекты, по их оценке, принесет больший эффект.
В исследовании ВШЭ, на которое ссылается издание, отмечается, что средства ФНБ можно направить, например, на кредитование потребителей российской продукции и строительство производств за рубежом. Кредит на внешние цели в 1 трлн руб. ($15,2 млрд) в 2020 году может увеличить прирост ВВП на 1,1 п.п. Но как только такое ежегодное финансирование прекратится, рост ВВП затормозится на те же 1,1 п.п. за счет коррекции экспорта, отмечают авторы исследования. Часть средств ФНБ может быть потрачена на повышение конкурентоспособности российских экспортеров, прежде всего несырьевых товаров. Для этого нужно привлекать иностранных инвесторов и увеличивать цепочки добавленной стоимости. Часть резервов можно было бы вложить в гарантийный фонд для иностранных инвесторов, считают в ВШЭ. В таком случае временный эффект от роста инвестиций дополнит долгосрочная польза от увеличения объемов экспорта и ВВП. При этом отдача инвестиций на развитие экспорта будет сильно зависеть от того, на какие виды продукции пойдет поддержка, подчеркивают авторы исследования. Результат будет существенно меньше, если доля импорта (комплектующие, услуги и пр.) в поддерживаемых товарных группах отечественного экспорта будет выше, чем в экспорте в среднем.
Экспертами ВШЭ предлагается и еще один гипотетический вариант — просто ничего не тратить и продолжать копить, увеличивая подушку безопасности. В пользу этого способа экономисты приводят аргумент о том, что российские резервы суверенного фонда невелики по сравнению с рядом стран СНГ, ставя в один ряд экономики России, Узбекистана, Азербайджана, Казахстана, отмечая, что наша страна занимает лишь 17-е место в мире по величине суверенных фондов относительно ВВП, уступая обозначенным странам СНГ.
Сравнивать показатели России и стран СНГ по массе параметров не совсем логично. Слишком разные размеры ЗВР, внутреннего и внешнего долга, инфляции и пр. По сути, роль «подушки» для иностранных инвесторов выполняют ЗВР, которые в РФ приближаются к своим историческим максимальным значениям. Порядок формирования суверенных фондов также разнится в силу различий в бюджетных правилах стран и пр. Более того, отметим, что суверенные фонды предполагают инвестирование по долгосрочному принципу, впрочем, и кредитование, судя по оценкам экспертов ВШЭ, должно носить длительный характер, мол, иначе, в случае отмены ежегодного экспортного кредитования, рост экономики затормозится за счет коррекции экспорта.
Минфин определил три главных принципа финансирования средств ФНБ: недопустимость принятия индивидуальных решений по проектам, снижение зависимости от нефтяных котировок, обеспечение прозрачности процесса. Главным предпочтением в инвестициях будет ликвидность проектов, чтобы была возможность быстро выйти из них. Это необходимо, поскольку средства фонда могут в любой момент понадобиться для выполнения бюджетных обязательств. И вот тут-то и возникает сакраментальный вопрос — если Минфин призывает при инвестировании средств ФНБ руководствоваться правилами инвестора на фондовом рынке (ликвидность, консервативность, прозрачность прав инвестора), то не вступит ли эта самая логика в случае с долгосрочными проектами инфраструктурного характера в прямое и неразрешимое противоречие? И что делать инвестору, вложившему свои деньги в проект, рассчитанный на 8−9 лет окупаемости, а Минфин, например, через три года потребует деньги обратно?
В случае с экспортным кредитованием данный подход также явно вступает в противоречие. По мнению ВШЭ, «как только такое ежегодное финансирование прекратится, рост ВВП затормозится на те же 1,1 п.п. за счет коррекции экспорта». Напрашивается вопрос — насколько именно экспортные кредиты являются тем самым «ликвидным проектом», позволяющим быстро выйти из него в том случае, если государству понадобятся деньги для выполнения бюджетных задач? Или тем самым изначально создаются неравнозначные условия для российских и иностранных инвесторов? Тут могу забрать, когда захочу, а там главенство прав иностранных получателей экспортных кредитов?
Но главный вопрос остается без ответа. Почему же самому государству, по мнению экспертов ВШЭ, получается невыгодно вкладывать деньги в собственное развитие?

Галина Смирнова

 https://regnum.ru/news/polit/2796417.html