- Денис Валентинович, завершается 2023 год, каким он был для российской промышленности?
- Изначально оценки экспертов относительно этого года были, в большей степени, со знаком минус, но по факту мы видим положительные результаты по основным секторам экономики. В первую очередь хотелось бы сказать об обрабатывающей промышленности: мы планируем выйти на рост около 7 %. Один из основных драйверов здесь – это автопром, где ожидается увеличение объемов рынка более чем на 50 %, производства – свыше 15 % к прошлому году. По радиоэлектронике и микроэлектронике мы также видим рост производства более 30 %. Другие секторы, например, машиностроение, также в плюсе на 15-20 % и более.
Важный показатель – индекс деловой активности (PMI), он держится на уровне выше 53 % – это хороший результат и по мировым показателям. Еще один индикатор, на который, кстати, обратил внимание президент, подводя итоги года, – рост инвестиций в основной капитал. В обрабатывающей промышленности он составил 12 % за 9 месяцев.
- Можно ли говорить о прорывах и где?
- В этом году мы фактически заново начали формировать отрасль электронного машиностроения, увеличено производство в одной из важнейших для технологического суверенитета отраслей: мало-и среднетоннажной химии. Ожидаем, что в 2023 году рост выпуска такой продукции составит 10%. Кроме того, однозначно можно сказать, что текущий год стал трамплином для развития станкостроения.
Что касается производства беспилотных авиасистем (БАС), где также удалось достичь существенных результатов, то точные цифры по производству в этом году назвать пока сложно, рынок еще в стадии формирования. Однако два крупнейших производителя беспилотников – ГК "Геоскан" и "Аэромакс" – отмечают рост их выпуска по итогам года. В целом уже сейчас в России насчитывается порядка 200 организаций, которые участвуют в разработке или производстве авиационных беспилотников различных типов. По нашим текущим оценкам, в 2024-2026 годы органы власти и подведомственные учреждения закажут более 8,5 тысяч преимущественно российских БАС. Стимулировать дальнейшее развитие этой отрасли, как вы знаете, планируется с помощью отдельного национального проекта.
- В какой степени наша промышленность способна удовлетворить потребности Вооруженных сил и как это соотносится с возможностями Запада?
- Западные страны активно принимают участие в производстве новой и скупке советской, а также выпущенной нами в 1990-е годы продукции, у государств, согласившихся сегодня втихую ее продать. Что касается нашей промышленности, то по ряду позиций мы в 10-12 раз увеличили объемы производства и поставок. В силу определенных нюансов я не могу говорить о конкретной номенклатуре поставок и финансировании, но, поверьте мне, цифры огромные. Предприятия работают ритмично: выполнение гособоронзаказа сейчас находится на уровне не менее 98 %. Это рекордный, наивысший показатель исполнения гособоронзаказа (ГОЗ) за всю новейшую историю России. При этом фактический его объем по сравнению с прошлым годом увеличен более, чем в два раза.
Что касается контроля за исполнением графиков, то это большая совместная работа структур и ведомств. Это Совет безопасности, Координационный совет по вопросам СВО при правительстве, министерство обороны, министерство промышленности и торговли. Также значительная концентрация работы приходится на оперативный штаб в Национальном центре обороны, он работает круглосуточно. В нем находятся и представители ведомств, и предприятий.
- И все-таки, кто пока лидирует в этой гонке?
- Не хочется хвалиться, но могу сказать, что мы начали набирать и набрали темп производства раньше, чем страны Запада. Другой вопрос, сколько в принципе эта гонка будет продолжаться по времени. Мы живем в рамках государственной программы вооружения, плюс перспективной программы, которая должна будет утверждаться в следующем году на период 2025-2034 годов. Сейчас активно работают ведомства, в первую очередь, министерство обороны, министерство промышленности и торговли по сверке и подготовке этих параметров. Есть понимание, куда нам двигаться дальше: мы должны и восполнять запасы, и поддерживать заданный темп производства. А вот насколько хватит духу у западных стран, здесь я не хотел бы за них отвечать. Пока мы идем с определенным опережением.
- Есть ли случаи промышленного шпионажа со стороны недружественных стран и за чем охотятся?
- Это было всегда, во все времена, есть сегодня, будет и завтра. Доходит уже не только до шпионажа, я думаю, вы обратили внимание в средствах массовой информации сообщалось, что ФСБ предотвратила покушение на одного из руководителей предприятий ОПК. Поэтому это активная живая охота не только за перспективными разработками, данными и параметрами наших образцов вооружения, но на наших специалистов, которые особо ценны.
- В ноябре первый полет совершил модернизированный дальнемагистральный самолет Ил-96-400. Что это значит для нашего авиапрома?
- Это значит, что самолет Ил-96 получает вторую жизнь. Новый облик с увеличенным фюзеляжем, модернизированную авионику и ряд других агрегатов, включая двигатель ПС-90 с добавленной мощностью, на котором можно осуществлять в первую очередь грузовые перевозки, в чем сейчас заинтересован рынок. Если мы увидим продолжение живого интереса к этой машине со стороны транспортных компаний, то движемся дальше – к ремоторизации. Наиболее перспективно и конкурентоспособно, было бы установить два двигателя вместо нынешних четырех, то есть по одному на крыло.
- Означает ли возможная ремоторизация то, что в перспективе этот самолет может быть использован для пассажирских перевозок?
- Да, конечно. Но прежде мы должны выбрать оптимальное решение по тяге двигателя: 26, 35 или 38 тонн. Сейчас идет работа конструкторов, двигателестроителей и авиаторов, после получения окончательного облика по демонстратору в марте будет понятно, в каком именно направлении нужно двигаться. Двигатель должен подходить и для транспортной машины, а это 100 тонн грузоподъемности, и для широкофюзеляжного дальнемагистрального гражданского самолета. Кроме Ил-96-400, у нас ведется научно-исследовательская работа по абсолютно новому широкофюзеляжному дальнемагистральному самолету следующего поколения, который должен быть создан уже за горизонтом 2030 года.
- Учитывая, что у нас есть Ил-96-400 и в перспективе еще один дальнемагистральный самолет нового поколения, заинтересована ли РФ продолжать сотрудничество с КНР по проекту дальнемагистрального лайнера?
- Да, мы готовы продолжать работу, но с учетом обстоятельств меняем конфигурацию взаимодействия по данному проекту. В первую очередь на договорные отношения по разработке тех или иных компонентов для этого самолета, в которых есть заинтересованность у наших восточных партнеров.
Сейчас мы концентрируемся на разработке комплектующих, которые важны для замещения в наших среднемагистральных и ближнемагистральных самолетах. То есть для модернизированного SJ-100, который после завершения процедур как его собственной сертификации, так и двигателя ПД-8, уже со следующего года будет поставляться авиакомпаниям. Темпы загрузки производства сохраняются: в 2024 году мы должны произвести порядка двадцати SJ-100 и шесть МC-21. Этот самолет (МС-21) до конца следующего года также должен завершить процедуру сертификации в обновленном облике.
- Вы сказали, что в этом году ожидается значительный рост производства в автопроме, расскажите подробнее, каких показателей удалось достичь?
- Если говорить о всех сегментах, включая легковые, легкие коммерческие машины, автобусы, и грузовики - около 700 тысяч. Это именно производство, которое, кстати, оказалось выше, чем изначальные планы, заложенные в стратегии развития автопрома. Легковых автомобилей уже произведено более 480 тысяч (при годовом плане 470 тысяч). При этом рынок в целом по всем категориям будет около 1,2 миллиона автомобилей, порядка миллиона придется на легковые.
- Учитывая взрывной рост китайского автопрома – в этом году, наверное, ввезено полмиллиона "китайцев" – имеет ли смысл настаивать на отечественном? Мы сможем выиграть конкуренцию?
- Мы прошли определенный путь и эволюцию развития современного автопрома, начиная с 2007 года. То есть с момента появления первой стратегии и первой программы автомобильной сборки по инвестиционным контрактам, которые тогда подписывались. Открыли рынок для крупных автопроизводителей: западных, японцев и южнокорейцев. Уровень локализации по некоторым моделям на конец 2021 года достиг почти 80 %. Мы наработали огромный опыт и создали современную автомобилестроительную отрасль. Воссоздать количество и сконцентрироваться на компонентном производстве – это обязательный этап, который, как нам казалось, мы реализовали с нашими западными коллегами, которые привели сюда и собственных производителей автокомпонентов. Но мы просто не учли, что можно вопреки логике, собственным интересам и здравому смыслу одномоментно уйти с рынка, оставив мощности, а принятие решения по их дальнейшей судьбе положить на плечи государства.
К сегодняшнему дню мы нашли решение практически по каждому заводу: и автомобильному, и автокомпонентному. Но, что очень важно - это то, что наша аутентичная российская автокомпонентная отрасль начала дышать. Потому что западные производители, как я сказал, приходили со своей кооперацией, и уже во вторую очередь рассматривали возможность использования автокомпонентов российского происхождения, которые были изначально предназначены для "АвтоВАЗа", ГАЗа, КамАЗа и других российских автопроизводителей.
Я считаю, что сегодня у нас есть второй шанс, которым мы точно воспользуемся. И это уже будут именно совместные производства с китайскими партнерами. Сегодня китайский автопром – один из мировых лидеров. Если внутренний рынок только в самой КНР порядка 30 миллионов, нет сомнений, что они поступательно освоят новые рынки, начиная с Африки, Латинской Америки, Европы, дойдет и до Северной Америки. Мы готовы к сотрудничеству, и наши восточные партнеры ведут себя очень корректно, понимают нашу заинтересованность в создании своего собственного автопрома, но, подчеркну, именно в партнерстве с добросовестными коллегами, которые будут выполнять требования и условия, которые мы предъявляем в рамках нашей новой стратегии, принятой в прошлом году.
- К вопросу о втором шансе. Сохраняются ли планы по возрождению бренда "Волга", и удалось ли найти нового технологического партнера?
- Насколько мне известно, в ближайшее время нижегородский автомобильный кластер должен завершить эту работу, и - с учетом намеченных планов – в середине следующего года уже выйти с первым собранным автомобилем. На начальном этапе – с технологическим партнером и постепенной последующей локализацией.
- Актуальный вопрос в контексте СВО, как обстоят дела с новыми автомобилями для людей с ограниченными возможностями?
- Автомобили для маломобильных граждан – это достаточно узкий сегмент рынка, при этом такие транспортные средства в серийном производстве имеют свои конструктивные особенности, и объемы их выпуска важно корректно интегрировать в общие планы. У нас уже есть действующая программа по реализации таких машин, я имею в виду консолидированный заказ со стороны Фонда социального страхования. В текущем году будет поставлено порядка 700 автомобилей. Эти заказы выполняет "АвтоВАЗ", который обладает достаточными производственными мощностями и компетенциями, закрывая все существующие потребности.
- Как глава совета директоров "АвтоВАЗа", какой план по производству вы ставите перед компанией на следующий год?
- Производственный план будет увеличен почти на четверть, сам "АвтоВАЗ" на данный момент подтверждает намерение выпустить в следующем году не менее 500 тысяч Lada. При этом инвестпрограмма на 2024 год будет весомой, не ниже объемов текущего года - порядка 40 миллиардов рублей. Напомню, что в ближайшие три года будет запущено производство трех моделей: Lada Aura в 2024 году, Lada Iskra в 2025 году и новый кроссовер на платформе Vesta в 2026 году.
- Учитывая попадание "АвтоВАЗа" под санкции, не целесообразно ли передать производственную площадку в Санкт-Петербурге обратно "НАМИ"?
- "АвтоВАЗ" продолжит развивать все свои производственные площадки. В том числе, выпуск автомобилей продолжается на петербургском заводе, в следующем году там планируется нарастить объемы.