Современные ВС США и Нато

With no notice and little formal explanation, the Marine Corps altered one of its notoriously grueling rites of passage late last year, changing the combat endurance test on the first day of its Infantry Officer Course from a pass/fail requirement to an unscored exercise.
Officials with Marine Corps Training and Education Command confirmed to Military.com Friday that Marine Corps Commandant Gen. Robert Neller had made a decision in November to transform the test from a high-stakes hurdle to an assessment from which students can drop without risking their place in the course.
While officials said the test has had a historically low attrition rate since it was made a passing requirement in 2012, the change stands to have significant implications for women attempting the course. Of the more than 30 female officers who have attempted IOC, most have dropped during the combat endurance test on the first day.

А как поживал тем временем NH90? Здесь все шло параллельно, но гораздо медленнее – по отработанной годами и многократно проверенной во многих странах схеме.
Как указывалось выше, первый транспортный HKP-14E появился в Швеции в 2011 году. Первый противолодочный HKP-14F введен в эксплуатацию в 2015-м. В июне 2017-го года агентство FMV получило последнюю из 18 заказанных машин. Тем не менее, сейчас у Швеции есть всего 15 вертолетов, потому что три машины в комплектации начальной эксплуатационной готовности IOC (Initial Operational Capability) вернулись на завод для проведения модернизации. Из оставшихся в настоящее время эксплуатируется пять морских вертолетов HKP-14F.
Один час полёта HKP-14 обходится в 200 тыс. крон (около 25 тыс. долл.), в то время как у НКР-16 он стоит всего 40 тыс. крон (5 тыс. долл.). Отсюда у шведских военных возник резонный вопрос: зачем им оплачивать эксплуатационные расходы дорогой игрушки NH90, если у рабочей лошадки UH-60 они ровно в пять раз меньше?
Поскольку для противолодочного варианта HKP-14F реальной альтернативы нет, его придется терпеть. Но ведь НКР-14Е вполне способны заменить HKP-16. А если что, то потом можно и дополнительную партию их закупить.

Тут находятся не только тяжёлые танки, но и бронетранспортёры и легкие боевые машины.


Некоторые единицы техники находятся в в хорошем состоянии, остальные выведены из строя - временем. Они расположены как в открытом поле, так и в лесу, заваленные деревьями.









К сожалению, мы так никогда не узнаем, почему эти танки стоят тут. Были ли они утеряны или же покорно ждут утилизации. Но нельзя не сказать, что это "Кладбище" бронетехники выглядит восхитительно!



https://zen.yandex.r…4d59148305

Джефф Беккер (Jeff Becker)
Попытки выставить роботизированные системы, наделенные искусственным интеллектом (ИИ), да и роботостроение как угрозу самому существованию человечества (как, например, делали Илон Маск(Elon Musk), Стивен Хокинг (Stephen Hawiking) и другие) — в лучшем случае просто опрометчивы, а в худшем — вовсе подрывают военное превосходство США над враждебными и агрессивными государствами-соперниками.

Разумеется, ученые никогда не одобряли милитаризации любых технологических преимуществ — и зачастую совершенно ошибочно. Поэтому нам, профессиональным военным, следует скептически относиться к душераздирающим отчетам о неминуемой гибели человечества от когтей технически превосходящих нас механизмов — отдавая себе отчет в объективной пользе роботехники и роли искусственного интеллекта в решении конкретных боевых заданий.

Особенно важно принимать во внимание боевые возможности этих технологий в эпоху, когда Китай стремительно добивается военного превосходства, зиждущегося на искусственном интеллекте, да и Россия прекрасно осведомленао стратегических последствиях такого превосходства. Ни тот, ни другая никуда не денутся, если мы вдруг станем избегать или, тем более, необдуманно запретим военные эксперименты такого рода. Как отмечает Эльза Кания (Elsa Kania, участник программы «Технология и национальная безопасность» при Центре новой американской безопасности — прим. перев.) в своем недавнем исследовании о китайских инвестициях в военную роботехнику, «Народно-освободительная армия Китая (НОАК) в состоянии применить искусственный интеллект в уникальной и, возможно, неожиданной области, возможно из-за того, что менее ограничена юридическими и этическими проблемами, присущими США».

К применению искусственного интеллекта присматривается и Министерство обороны США, запустив рассчитанный на несколько лет план по повышению боеготовности вооруженных сил и создание более смертоносных обычных вооружений. Министр обороны Мэттис (James Mattis), говоря о необходимости срочной модернизации войск, отметил, что «считает своим долгом» сделать так, чтобы США при его преемниках имели «такое же преимущество над противниками», как и во времена его юности.

При создании более конкурентоспособных и смертоносных вооруженных сил ключевое значение будут иметь технологии «третьей стратегии противовеса» — в особенности роботизированные системы, машинное самообучение, искусственный интеллект, человеко-машинное взаимодействие и вытекающие из этого концепции их применения в военное время.

Роботехника и искусственный интеллект повлекут за собой развитие вооружений в новых направлениях

В одной из прошлых статей о будущем пехоты в условиях военных действий, я отмечал, что «успешной может считаться та армия, которая сможет объединить боевые единицы, различные по таким параметрам, как мобильность, защита, огневая мощь и информированность». Хотя такая динамика уже предполагает компромиссы в формировании больших и малых боевых единиц, использование роботизированных и автономных систем и замена ими традиционных единиц повлечет за собой иные критерии оценки.
Так как же будет выглядеть «армия-противовес», полностью выстроенная на автоматическом интеллекте и роботизированных системах? Во-первых, это отнюдь не означает, что боевых систем просто станет больше, а сами они технически усложнятся. Смена военной доктрины всегда предполагает понимание последствий желательными, но не всегда достижимыми решениями. Поэтому нам еще только предстоит продумать, какие именно аспекты роботехники и искусственного интеллекта могут иметь ключевое значение для планирования будущих вооруженных сил в разных условиях. Должна иметь место дискуссия о том, как сделать вооруженные силы более компактными и автономными и укрепить внутреннее взаимодействие.
Предполагается, что принятие на вооружение роботизированных систем и систем ИИ повлечет за собой компактность, согласованность и продуманность. В этой связи будущим главнокомандующим предстоит в ответ на тактические действия противника руководить вооруженными силами меньшей численности, но лучше между собой взаимодействующими, а иногда и наделенными искусственным интеллектом.
Предполагается, что принятие на вооружение роботизированных систем и систем ИИ повлечет за собой компактность, согласованность и продуманность. В этой связи будущим главнокомандующим предстоит в ответ на тактические действия противника руководить вооруженными силами меньшей численности, но лучше между собой взаимодействующими, а иногда и наделенными искусственным интеллектом.

Компактность

Первый атрибут роботехники заключается в снижении физических размеров, заметности и общей стоимости отдельно взятых платформ. Стимулом к сокращению всех компонентов вооруженных сил служит риск разведывательно-ударных операций противника, преимущества меньших и более интегрированных систем, а также последние и, возможно, судьбоносные достижения в настройке деталей и субмикроскопической компоновке материалов, что приводит к совершенствованию датчиков, антенн, коммуникаций и покрытий.

Набирающая обороты тенденция к увеличению производительности на единицу массы (равно как и в долларовом эквиваленте) должна привести к увеличению, а не уменьшению количества систем на поле боя. Однако на данном этапе развитие вооруженных сил происходит недостаточно быстро. Это нагляднее всего иллюстрирует существенная разница в боевом потенциале современных ВВС, бронетанковых войск или авианосных ударных соединений по сравнению с их предшественниками из «доцифровой» эпохи. Тем не менее, с США и весь западный мир добился этого через удорожание систем и снижение их количества и разнообразия.

Летальность и боевая мощь больших и дорогостоящих платформ продолжает увеличиваться, однако соразмерных снижений стоимости при этом не происходит. Если же довести эту тенденцию в сторону дорогостоящих, многоцелевых платформ до логического абсурда, наши вооруженные силы будут представлять собой лишь горстку дорогостоящих, универсальных и крайне мощных систем, которые, тем не менее, могут быть выведены из строя в результате несчастного случая или «удачного попадания».

Во избежание этого боевые системы будут уменьшаться. По мере удешевления и модернизации роботизированных систем, они будут дополнять, поддерживать и защищать дорогие корабли, самолеты и наземные транспортные средства как в наступательных, так и в оборонительных режимах. В ближайшем будущем крупные и дорогостоящие платформы — такие как боевые корабли, танки, подводные лодки и самолеты — будут сопровождаться интегрированными (и зачастую одноразовыми) наземными, подводными и воздушными роботами для защиты в случае нападения.

В более отдаленной перспективе, по мере роста промышленного производства, будущие армии будут все дальше отступать от малочисленного, высокоэффективного и дорогостоящего оружия и, напротив того удвоят ставку на оружие, чей потенциал «достаточен для исполнения задачи и только». Со временем капитальные платформы могут исчезнуть вовсе, по мере того как большая часть военной мощи перейдет к массовым системам типа «рой». В своей совокупности огромная масса небольших автономных систем серьезно осложнит как их обнаружение, так и верную оценку боевой ситуации командирами — не говоря о количественном превосходстве перед силами противника.

Тем не менее, масса систем, неспособных к взаимодействию — это не боевая единица, а толпа. При этом компромисс между размерами и стоимостью может сделать отдельные единицы более уязвимыми перед высоко-, низко- или вовсе не технологичными решениями противника. Так, например, мощные микроволновые и другие направленные энергетические системы могут вывести из строя более мелкие компоненты интегральных микросхем и управляющего оборудования, которые зачастую не имеют должной защиты. Таким образом, даже небольшие системы должны варьироваться и рассредоточиваться по полю боя для снижения риска при военных операциях.

Согласованность

Массовое производство небольших платформ влечет за собой необходимость слаженного взаимодействия между системами для выполнения боевых задач. Пожалуй, важнейшим последствием информационной революции для вооруженных сил стало то обстоятельство, что боевые единицы могут взаимодействовать, даже будучи физически отделены друг от друга все возрастающими расстояниями. Таким образом, мы подходим ко второму ключевому атрибуту вооруженных сил будущего с упором на роботехнику и ИИ: взаимосвязь между отдельными узлами боевой сети. И хотя потенциал отдельных составных частей может оказаться ниже по сравнению с высококлассными аналогами, которые мы имеем сегодня, их роботизированное соединение намного превосходит сумму отдельно взятых частей.

В будущем все возрастающая плотность соединений между роботизированными частями будет способствовать разукрупнению физических систем (оружейные датчики, системы радиоэлектронного подавления, системы защиты транспортных средств), однако наряду с этим укрепит пространственно-временные связи для достижения определенных целей. Это потребует усиления взаимодействия. По мере сокращения и развития платформ, блоков и систем, перед ними будут вставать новые задачи по охвату территории, вследствие чего им предстоит усилить взаимодействие в боевых условиях.

Будущие роботизированные формирования, характеризуемые как «большая вооруженная нервная система», должны будут объединить «зверинец» разнородных наземных, морских, воздушных, космических и кибернетических потенциалов в единую систему, направленную на упреждение действий противника, как параллельных, так и разворачивающихся в более сложных условиях. С точки зрения управления и контроля, необходимость распределения операций и возможность непрерывной связи между подразделениями приведет к переходу от господствующей в наши дни модели «один экипаж/одна платформа» к модели «один экипаж/один „рой"». Таким образом, один экипаж сможет руководить и управлять единым «межпространственным роем».
Побочный эффект взаимосвязи роботизированных подразделений заключаются в том, что связь будет осуществляться посредством радио, СВЧ-реле, радиолокаторов и любых другие приемников, используемых для передачи информации. Следовательно, любой датчик или апертура может иметь уязвимые точки, представляющие собой риск для внутренних систем, схем и программного обеспечения. Эта уязвимость позволяет противнику проникнуть внутрь и нарушить целостность «роя». Таким образом, боевые операции будущего будут направлены на то, чтобы нарушить согласование сетевых сил противника в условиях мирного времени, конкуренции либо конфликта путем угроз, подчинения или сдерживания связей.
Продуманность

Распространение электронных атак на каналы передачи данных внутри «электронного роя» указывает на необходимость того, чтобы отдельно взятые платформы четко понимали контекст и действовали исходя из него, даже при отсутствии канала связи. Последствия чрезмерной централизации или уязвимости роботизированных систем с сетевой структурой легли в основу многих голливудских кинолент. В этой связи от платформ, систем, организаций и отдельных лиц требуется умение понимать контекст, принимать решения и действовать самостоятельно, не полагаясь на прямое управление высших командных элементов.

Составные роботизированные части вооруженных сил будущего могут быть отсоединены от сети электронно или в результате кибератаки, таким образом, утратив надежную связь с остальными силами. И хотя работа отдельных подразделений может быть нарушена таким образом, роботизированные системы не должны выходить из строя или возвращаться в исходную позицию даже после потери связи с командованием. Они должны уметь продолжать бой. При невозможности установить связь, подразделения должны действовать автономно и независимо до подключения к остальным материально-техническим и информационным структурам остальной части силы. Роботизированные подразделения будущего должны уметь «думать» сами по себе и продолжать исполнять боевые задачи на быстро меняющемся поле боя.

От систем с искусственным интеллектом потребуется способность самостоятельно оценивать обстановку и реагировать на ее изменения. Командование и управление будущего обязано будет разработать ограничивающие условия и руководство к действию для все более интеллектуальных автоматизированных систем в боевых условиях, включая киберпространство.

Потребность в самостоятельном мышлении также будет обусловлена быстротой вступления в бой и адаптации к его условиям, намного превосходящей человеческую реакцию. Появление гиперзвуковых ракетных систем, возможность электронной войны посредством компьютеров, а также лазерные и микроволновые системы будут способствовать ускорению темпов военных операций. Стремление к автоматизации, особенно в использовании искусственного интеллекта в боевых действиях, также будет зависть от потребности в интеграции и координации военных датчиков, радиочастотных систем и массы органов управления.

Не надо воевать с роботами

Так давайте же не будем наотрез отказываться от искусственного интеллекта и роботизированых систем из-за морально-этических опасений, которые, к тому же, по меньшей мере, преждевременны. При всех своих возможностях ИИ и роботы — всего лишь инструменты, и потому целиком зависят от людей и могут быть применены лишь в узкоместных и обособленных условиях. Тем не менее, оба эти инструмента уже вовсю используются вооруженными силами для решения сложных задач, большинство из которых бесконечно далеки от «терминатороподобного» уничтожения людей. И для применения в реальном мире они по-прежнему нуждаются в человеческом руководстве. Пренебрежение к возможностям роботехники и систем ИИ никак не позволит избежать военных действий, в которых силы продвинутые, но разобщенные и зависимые от постоянного человеческого контроля окажутся быстро побеждены. Будущая победа требует армии, состоящей из множества небольших, но умных единиц. Для победы США и их вооруженных сил надо сперва обеспечить свое первенство, и лишь после этого взвесить все преимущества и недостатки этих новых возможностей.

Джефф Беккер — ведущий футуролог при Отделе методологии департамента J7 Объединенного комитета начальников штабов, ведущий прогностическую работу «Рабочая среда 2035».