Скрытый текст
В августе Беличенко с напарником совершил первый боевой вылет — забросали 500-килограммовыми бомбами село Касапет. Боевые вылеты совершали на МиГ-25, перепрофилированном из истребителя в бомбардировщик (видимо, на ремзаводе). Таким образом, речь идет о неизвестной ранее модификации, которую можно условно назвать МиГ-25ПДС-Б. И это не газетная «утка» — впоследствии Азербайджан признал среди своих потерь не только два МиГ-25РБ, но и один МиГ-25П.
20 августа капитан Юрий Беличенко совершал 16-й боевой вылет. В кармане лежал билет на самолет до Киева, он хотел привезти семью в Баку. «Эти мысли меня и подвели, расслабился, проявил невнимательность и в результате был сбит», — вспоминал Беличенко. Удачно катапультировавшись, летчик избавился от парашюта и пошел к «своим», на северо-восток, ориентируясь по компасу. В лесу столкнулся с тремя автоматчиками.
Стоит сказать, что карабахцы располагали только маловысотными средствами ПВО, поэтому не могли эффективно противостоять налетам самолетов противника, и азербайджанская авиация практически ежедневно наносила удары по Степанакерту. Иногда производилось несколько налетов в день. Обычно азербайджанские самолеты действовали парами. Часто использовалась высота более 4 километров, и, хотя точность бомбометания была низкой, это обеспечивало неуязвимость летчиков.
Иногда использовалась другая тактика. Самолеты уходили ложным маршрутом, потом делали крюк и на высоте 100–200 метров и с неожиданного направления производили удар по городу. Потери среди населения были весьма значительными.
С августа 1992 года азербайджанские самолеты стали сбрасывать РБК-250 и -500 (Разовая бомбовая кассета), которые снаряжаются осколочными суббоеприпасами (известными как «шариковые бомбы»). 23 августа Степанакерт бомбили 3 Су-25[86]. Одна из 500-килограммовых бомб попала в пятиэтажное здание общежития, где жили беженцы из Мардакертского района. Погибло 14 человек. 31 августа на столицу Карабаха было сброшено 20 РБК. В результате погибло 16 человек и 121 был ранен.
А 23 ноября азербайджанцы пополнили свой парк трофейным Ми-24П. И произошло это вот как: в тот день, ближе к вечеру, во время группового налета юго-западнее Кубатлы огнем с земли был сбит один армянский вертолет, который сгорел. Второй вертолет, пытаясь приземлиться, чтобы забрать экипаж, был поврежден выстрелом из гранатомета — граната попала в радиоотсек в районе гидросистемы. Армянские летчики смогли посадить машину, благо высота была небольшой. Третий вертолет смог приземлиться и забрал оба экипажа. Рано утром на следующий день к месту посадки вертолета на Ми-2 был доставлен майор С. Джалалов, который должен был оценить характер повреждений и, по возможности, ввести машину в строй. Делать это ему пришлось под огнем армян, которые стремились отбить место аварии. Тем не менее к вечеру С. Джалалов смог привести вертолет в порядок. Отремонтировав вертолет, летчик поднял его в воздух и перелетел на территорию, контролируемую азербайджанцами.
Начало 1993 года было отмечено боями на Кельбаджарском направлении. Применение вертолетов в этих боях было максимальным за всю войну. ПВО армян значительно усилилась, поэтому уже 23 марта южнее населенного пункта Кельбаджар ракетой ПЗРК был сбит очередной азербайджанский Ми-24 под управлением Игоря Костюка. Экипаж смог посадить поврежденную машину, и вскоре прибывший Ми-2 эвакуировал ее.
А 15 января 1993 года армянской ПВО в районе сел Срхавенд и Газанчи удалось сбить МиГ-21[87] ВВС Азербайджана. Этот случай является исключением по количеству информации — благодаря кропотливому исследованию автору удалось установить как личность летчика, так и автора пуска ПЗРК «Игла». Самолет пилотировался старшим лейтенантом контрактником Алексеем Плотниковым (служил в Кобринском полку на Су-25), который погиб. Согласно армянским источникам, автором победы был Петрос Гевондян, участник карабахской войны с 1992 года. Впрочем, и сам удачливый стрелок не пережил войну — он погиб в бою 14 февраля 1994 года на перекрестке дороги Кировабад — Кельбаджар, пытаясь вынести с минного поля раненого товарища.
За исключительные заслуги в организации защиты Нагорно-Карабахской Республики, проявленное мужество и личную отвагу посмертно был награжден высшей наградой Арцаха — орденами «Золотой орел» и «Боевой крест» 1-й степени. В годы агрессии Азербайджана против Республики Арцах многочисленные украинские наемники, как кадровые военные, так и добровольцы из антироссийских националистических объединений на стороне Азербайджана принимали активное участие в агрессии против молодой Республики Арцах. Украинские летчики бомбили Степанакерт и другие населенные пункты Арцаха, украинские наводчики корректировали огонь, украинские инструкторы натаскивали аскерню, а сама Украина исправно поставляла вооруженным силам Азербайджана танки и другую бронетехнику. Об этом истерящие блюминовы нынче предпочитают не вспоминать.
Об этих эпизодах «дружбы» рассказал киевский военный журналист, майор Александр Федотов в своей статье «История трех наемников»:
«В Украине пытаются тщательно вымарать из истории всякие упоминания об украинских наемниках. А началось все это не вчера, а после распада СССР. Так случилось с Юрием Беличенко, капитаном советских ВВС, сбитым над территорией непризнанного Нагорного Карабаха. 20 августа 1992 года самолет МиГ-25 капитана Беличенко был сбит над Мардакертом. Пилот катапультировался, и попал в плен. Ему необычайно повезло, его пленение фиксировали иностранные журналисты, иначе армяне его просто убили бы на месте. Дело в том, что истребитель ПВО мало походил на бомбардировщик, и азербайджанские бомбы и ракеты поражали, в основном, мирные объекты.
Аналогично поступил заместитель командира разведывательного авиаполка в Далляре подполковник Александр Плеш, возможно, что именно он сообщил азербайджанцам о намеченной перегонке самолетов в Россию, а впоследствии получил место командира эскадрильи в азербайджанских ВВС. Так или иначе, но территорию аэродрома захватили азербайджанцы, получив в распоряжение 5 разведчиков МиГ-25РБ, 11 Су-24МР и 4 Ил-76, присланных для эвакуации личного состава и имущества.
В июле 1994 года в Степанакерт удалось добраться Светлане и Василию Беличенко - жене и дяде Юрия Беличенко. Светлана Беличенко обратилась к председателю Верховного Совета Нагорно-Карабахской Республики Карену Бабуряну с просьбой о помиловании Юрия и замене расстрела на лишение свободы.
Только в октябре 1994 года украинский журналист Геннадий Ключиков смог навестить Юрия Беличенко в тюрьме Степанакерта..
Проявляя заботу о пленных, власти НКР выдало по запросу правительств России, Афганистана, Ирана их граждан, воевавших на стороне Азербайджана. В Степанакерте понимали трагические обстоятельства, толкнувшие летчика в наемники. Но безразличие украинских чиновников карало строже, чем законы военного времени. Интересно, что за летчика выступила только УНА, помощь в установлении контактов с властями Армении оказал Вилен Мартиросян, генерал - майор, председатель комитета по вопросам социальной защиты военнослужащих при КМУ.
На собственные средства лидеры УНА Дмитро Корчинский и Анатолий Лупынис нанесли рискованный визит в Нагорный Карабах. Председатель Государственного комитета обороны НКР Роберт Кочарян, председатель ВС НКР Карен Бабурян приняли обращение УНСО. Предлагали помиловать, отправить в Украину для отбывания наказания.
Тогда же они договорились обменять 6 пленных азербайджанцев на уроженца Украины старшего лейтенанта Крыжановского, приговоренного военным судом Азербайджана к смертной казни.
Тем временем в Степанакерте сидели еще двое выходцев из Украины. 18 - летний Алексей Сусло скрываясь от долгов, сбежал в Азербайджан, и попал служить в азербайджанскую пехоту. Второй, Олег Пилипенко, 1963 года рождения, работник ЧМП, приехал в Баку в гости, попал в уличную облаву. Всех задержанных одевали в военную форму и отправляли на фронт. В полку, где он служил, только офицеров - наемников из Украины и России было человек 15, не считая массы солдат. Власти Баку не проявляли активности, им не было дела даже азербайджанцев, что уж говорить о наемниках. Приток наемников был постоянным, и если из Турции и Афганистана ехали так называемые борцы за веру, то из стран СНГ прибывали за деньгами.
11 ноября 1994 года Президиум ВС НКР заменил летчику Юрию Беличенко высшую меру наказания на 25 лет лишения свободы.
В мае 1995 года благодаря усилиям украинского Комитета по вопросам социальной защиты военнослужащих и УНА - УНСО председателю Службы национальной безопасности Армении Давиду Шахназаряну удалось включить капитана Беличенко в список военнопленных, подлежащих обмену. Накануне передачи азербайджанской стороне вчерашнего смертника провезли по Степанакерту, чтобы он смог лично полюбоваться руинами - результатами воздушных налетов на город. В Баку для встречи с земляком отправился один из лидеров УНА - УНСО Анатолий Лупынис. Однако возвращение в Украину не состоялось. Законодательство Украины карает наемников тюремным заключением. В Украине после возвращения бойцов УНСО из Приднестровья и Абхазии, срочно ввели довольно строгое уголовное наказание за наемничество, - в частности, ст. 447 Уголовного кодекса предусматривает за подобные действия до 10 лет лишения свободы. И по данной статье на волне революционного правосудия даже осудили группу сельских парней, пытавшихся заработать, воюя в Азербайджане. Поэтому Юрий Беличенко остался в Степанакерте, принял активное участие в восстановлении местного аэропорта, где и стал на некоторое время начальником. Затем ему пришлось переехать на родину супруги в Ставропольский край. Тем более, что казаки поддерживали его и неоднократно посещали в тюрьме. Далее его следы теряются.
Сегодня же тех, кто избрал путь наемника, строгость уголовного наказания особо не пугает. Дело в том, что доказать участие конкретного гражданина в участии в вооруженном конфликте в далекой стране практически невозможно. Наниматель ничего не скажет, и если сам наемник не признается, то улик не найти. Разве что наемник попадает в плен или будет убит.