Боевые действия в Сирии

Как сообщает газета The Wall Street Journal, разочарование в рядах боевиков группировки ИГ, завербованных в странах Запада, нарастает, а вместе с ним растет поток желающих вернуться домой. Зная, что за попытку оставить ряды ИГ их ожидает жестокая расправа, бывшие боевики обращаются к властям своих стран за помощью.С осени прошлого года, когда были отмечены первые попытки завербованных в странах Запада боевиков ИГ (запрещена во многих странах мира, включая Россию) вернуться домой, за помощью в дипломатические представительства шести западных стран в Турции обратилось около 150 человек. Об этом сообщает The Wall Street Journal со ссылкой на западных дипломатов в Турции. По их же данным, общее число тех, кто решил покинуть ряды ИГ или территории, ею контролируемые, и сумел самостоятельно добраться до Европы, составляет несколько сотен.

Причиной, по которой завербованные на Западе боевики пытаются порвать с группировкой, является их разочарование идеями ИГ и растущими потерями группировки в Сирии и Ираке.
«Они теперь покидают ряды. Домой возвращается много граждан Франции, — цитирует WSJ координатора национальной разведки Франции Дидье ле Бре.— Они чувствуют, что все идет не так уж хорошо».
По оценкам американских силовых структур, общая численность боевиков ИГ в Сирии и Ираке сейчас составляет около 25 тыс. человек. Еще год назад их было 35 тыс., в том числе 4,5 тыс. были завербованы в странах Запада. Сокращение числа боевиков происходит и из-за больших потерь в ходе боевых действий, и из-за снижения интереса потенциальных наемников в других странах, а теперь еще и из-за побегов навоевавшихся европейцев.

Чтобы вернуться домой, они сначала должны самостоятельно добраться до Турции, что само по себе непросто, поскольку каждому, кого хотя бы заподозрят в попытке покинуть ряды группировки, грозит жестокая расправа. Через границу Турции их не пропустят до тех пор, пока беглецы не свяжутся с дипломатическими представительствами своих стран в Стамбуле или Анкаре, что они и делают, кто как может: звонят тайком с чужих телефонов или передают через беженцев записки в посольства. После пересечения границы их задерживает турецкая разведка и проводит длительную процедуру допроса, чтобы выяснить, воевали они в рядах ИГ или просто жили на контролируемых группировкой территориях. Затем их тщательно проверяют разведслужбы тех стран, гражданами которых они являются. Все это занимает не менее месяца. И это объяснимо, поскольку возвращение домой людей, воевавших в рядах экстремистской группировки, резко повышает риск терактов в соответствующих странах. По словам одного из западных дипломатов, которого цитирует WSJ, проверка ведется очень тщательно, поскольку никто «не хочет еще одного Парижа». Дипломаты признаются, что они разрываются между желанием помочь гражданам, пытающимся покинуть территории ИГ, и опасениями по поводу того, что многие из этих людей воевали в рядах экстремистской группировки. «Зачастую они говорят, что находились в Сирии с гуманитарными миссиями, а мы полагаем, что они воевали. Но сказать наверняка мы не можем. Мы же не были там. И их отпускают на свободу», — рассказал WSJ сотрудник одного из европейских консульств в Стамбуле.

Алена Миклашевская

Вернулся. Но отвернул не направо, на Хомс и Дамаск, а налево, на Ракку.


Странное чувство испытываешь, когда пересекаешь место, на котором еще вчера стоял враг. Окопался, держал позиции. Еще вчера зайти сюда означало верную смерть. А сегодня ты спокойно проезжаешь на машине. По той же дороге, которая здесь издревле. Мимо деревни, которая была здесь тысячи дет назад, вчера, стоит сегодня и будет стоять еще тысячу лет.

Только люди приходят и уходят, рисуют границы, выдумывают врагов. У человечества странная мания постоянно убивать себе подобных. Те ребята, которых пинком под зад погнали к Ракке, с чего-то решили, что только их религия единственно правильная, остальных можно убить или, в крайнем случае, превратить в рабов. Что ж — у России и её союзников большой опыт перевоспитания таких зазнавшихся болванов. Этакий детский сад для несозревших до созидания людей.

В детском саду дети пекут куличики. Еду по дороге, справа вижу сложившийся большой дом, буквально растерзанный артиллерией. Остались стоять несущие балки, стены изорваны в клочья. Такое бывает на нейтральной полосе, когда по пристрелянным местам долго и муторно работают орудия.

Но армия здесь прошла за пару часов. Значит, на километр фронта стянули огромное количество стволов.

Куличи выпекаются знатные. В нашем детском саду перевоспитание идёт с неотвратимостью парового катка (или наступления мирового коммунизма-кому что больше, как говорится). Проезжаю двадцать километров. Вижу авторов огненного безумия – под два десятка гаубиц Д-30, с десяток установок «Град», еще столько же 130-мм пушек М-46, с пяток «Гвоздик», танки усиления. На 5 километров фронта в пустыне неплохо.

В воздухе постоянно гарцует российская авиация. Вдоль обочин валяются трупы боевиков. Один такой бородатый красавчик с развороченным лицом удивлённо лежит рядом со спящим сирийским бойцом. Тот спит в тени грузового автомобиля прямо на асфальте. Армия воюет давно, бойцы привыкли ко всему — всё равно завтра армия пойдет дальше, а сегодня лучше сберечь силы и поспать в минуту затишья.

Артиллерия и авиация обрушились огненным смерчем, перепахав позиции бородачей. Часть из них сразу отправилась в поисках гурий, часть благоразумно решила махнуть гурий на блуждания в пустыне и умчалась прочь. В прорыв пошли штурмовые группы. Меня больше интересует передовая. Проезжаю мимо бойцов, готовящихся к наступлению. Им каждый день подвозят питьевую воду в цистернах. Сейчас приехала такая бочка. Бойцы бегут к ней с бутылками, моются под шлангом воды. Впереди уже гремит бой.

Доезжаю до нескольких пикапов, стоящих на обочине, у них в кузовах зенитные орудия 23 миллиметра. Орудия направлены на север. В паре километрах бегают боевики. Они бросили позиции и драпанули, теперь перегруппировались и, видимо, думают, что делать дальше. Выбирают довольно странное решение – выслать смертника на заминированной машине. Странно решение при таком насыщении фронта артиллерией и наблюдателями. Смертника подпускают на несколько сотен метров, дают пару длинных очередей и отправляют к гуриям.

В нашем детском саду могут исключить за неуспеваемость – чай не гуманный социализм на дворе. Прививка свинцом вместо прививки на плечо.

Наступление возобновляется. Пикапы разворачиваются задом на перёд, выставив орудия в сторону Ракки. Начинают пятится. Рядом идут бойцы. Периодически останавливаются, если видят движение, стреляют. По выявленным целям работает артиллерия. Периодически пикапы срываются с места и летят в пустыню по гладкой, как стол, поверхности. В паре километров останавливаются и открывают огонь.

Продвигаемся таким образом километров на пять за пару часов. Настроение у всех приподнятое. Больше напоминает карнавал.

Неожиданно обстановка меняется и над головой начинают свистеть пули. Одновременно с сирийцами в три прыжка лечу к обочине. Взметаются фонтанчики рядом со стоящим в пустыне в метрах 20-ти от нас пикапом, некоторые выбивают сноп красивых искр. Пулеметчик в пикапе задумчиво долбит куда-то вдаль. Сирийцы начинают что-то орать, оказывается, мой напарник стоит один на дороге в зеленой контрастной рубахе и флегматично снимает фонтанчики от пуль. Оглянувшись, бежит к нам.

Потом, по записи, оказывается, что прошло не более 5 секунд, но мне показалось вечностью. Даже обматерить коллегу успел.

Посреди этого великолепия стоит белый Митсубиси Л-200 с ПТУРом в кузове. Боец курит сигарету и спокойно крутит колёсико наводки. «Рус, бабх. Даишь» — жестикулирует мне боец. Навожусь на пикап, раздается характерный писк, оглушительный рёв и ракета уходит к цели. По нитке контактов за ракетой пытаюсь поймать камерой ракету. Над головой опять свистят пули. Раздаётся взрыв. Бойцы это почему-то воспринимают как победу. Все встают и начинают радоваться.

Стрельба действительно стихла, справедливости ради. Подъезжает начальство. Сирийский генерал получает звонок от российских коллег. Он засекли с воздуха большое скопление пикапов на шоссе и не против их накрыть. Генерал задумчиво спрашивает, сколько пикапов. Какого цвета, куда смотрят мордами. Сходятся на мысли, что это нас засекли и накрывать всё же не стоит. В воздухе опять свистят пули, но сейчас до них никому нет дела.

С юга подходят сирийские танкисты. Растянувшись в цепь на несколько километров, они начинают прочесывать южный фланг. Наша штурмовая группа продолжает движение на Ракку.

Роман Сапоньков