Украина и украинско-российские отношения
207,024,688
349,464
|
Боярин ( Профессионал ) |
| 01 фев 2017 05:44:39 |
Сумерки богов
новая дискуссия Статья 752
Сумерки богов
Дмитро Миколайович, киевлянин пятидесяти лет от роду, устало брёл домой по Крещатику, привычно отстояв длинную очередь на бирже труда. Сегодня на бирже требовались бандуристы, вышивальщицы и свинопас в село Тарасівка под Киевом, а вот инженеры-энергетики опять не требовались.
Дмитро Миколайович задумался было о вакансии в Тарасівку, но пока он думал, его опередил знакомый профессор-астрофизик, выхвативший бумажку из окошка с удивительной, для его шестидесяти шести лет, сноровкой.
– Вітаю! – поздравил профессора Дмитро Миколайович.
– Дякую! – радостно ответил тот, прижимая к груди заветную вакансию. – Слава Україні!
– Героям слава! – дружно отозвалась вся очередь, опасливо покосившись на неприметного человека в вышиванке и кепке мазепинке, стоявшего поодаль как бы просто так.
На Крещатике было оживлённо и людно. Толпились у бочек-печек плечистые парубки в разномастном камуфляже, стайка смешливых дивчин разглядывала в витрине модные черевички, из переулка доносились сочные удары, сопровождаемые наставлениями: «Не как пройти в посольство США, падлюка, а як пройти в писольство Сполучених Штатів, зрозумів, гадюк?», жалобно вскрикивал заблудившийся Гозман, а горластые полтавские торговки наперебой нахваливали свой товар, красиво разложенный на тротуарах.
Чего там только не было, на тех тротуарах! И связки золотистой цибули, и шматки восхитительного сала с чесноком, и упругие мешки с овсом, и горшки, и пряники, и горячая картопля с укропом, и пирожки с какой угодно начинкою. Двое патрульных торговались с румяной хуторянкой, пытаясь обменять свою селфи-палицю на два пирога с капустою, та хохотала, игриво строила глазки, но соглашалась только на один. Словом, шла обычная вечерняя жизнь современного мегаполиса.
Дмитро Миколайович захотел пить. Он зашёл в небольшой магазин, поздоровался, сказал продавщице: «Мені банку…» и вдруг с ужасом понял, что не знает, как на державной мове будет кока-кола. Сказать «кока-кола» он боялся, так как это звучало слишком по-москальски, а неподалёку уже крутился тип в козацкой свитке, причудливо расшитой ликами Бандеры, Шухевича, Барака Обамы и певицы Мадонны.
«Кiка-кiла? Соса-сiла?» – лихорадочно размышлял Дмитро Миколайович, опасливо косясь на типа, который с явным интересом прислушивался к затянувшейся паузе.
Наконец Дмитро Миколайович нашёлся:
– Мені он ту червоно-білу банку американьского смачного напою.
– Якого? – спросила продавщица, растерянно обернувшись на холодильный шкаф, в котором стояли банки кока-колы и доктора пеппера, все, как назло, красно-белого цвета.
– "Лікар Перець", або, …? – она сделала ударение на «або», метнув испуганный взгляд на типа в свитке, наглядно отображающей все вехи непростого становления украинского государства. Судя по всему, продавщица тоже не знала, как на державной мове будет кока-кола.
Дмитро Миколайович мысленно выругался и сказал:
– Або.
Продавщица облегчённо выдохнула и протянула ему банку.
Дмитро Миколайович тоже облегчённо выдохнул и торопливо вышел из магазина. Тип проводил его долгим пристальным взглядом.
В автобусе было тесно, а поскольку на переднем сиденье сидел человек и внимательно читал газету, держа её вверх ногами, то было ещё и тихо.
Дмитро Миколайович вышел на своей остановке. Уже совсем стемнело, и лишь мягкий свет горящих придомовых покрышек освещал фасады домов. Тут и там из форточек струился дым буржуек, а в воздухе приятно пахло свежими дровами.
Бодро хрустя чоботами по лежалому снегу и огибая мусорные завалы, Дмитро Миколайович добрался до своего дома и столкнулся у подъезда с двумя хмурыми людьми в штатском.
– Мовна полиция! – заявил один из них, быстро показав какой-то значок на отвороте лацкана пальто и кивнув на подъезд. – Пройдёмте сюдою.
– Тудою? – переспросил Дмитро Миколайович. – Так я тудою и иду, додому.
– От разом и пидемо, – мрачно ответил второй, крепко беря Дмитро Миколайовича под локоть.
………………..
– А мы вас заждались, уважаемый Дмитрий Николаевич, – человек расстегнул в прихожей пальто и потёр озябшие пальцы. – Думали, уж не случилось ли чего, право.
– Во глубине сибирских руд, храните гордое терпенье, – произнёс Дмитрий Николаевич, настороженно глядя на гостей.
– Не пропадет ваш скорбный труд, и дум высокое стремленье, – ответил человек.
Отзыв был правильный и Дмитрий Николаевич расслабился.
– Долго петлял по улицам, боялся привести хвост, – буркнул он, приседая у буржуйки и чиркая спичкой.
– Разумно. При вас?
– Такие вещи я собой не ношу, сами понимаете.
Дмитрий Николаевич поднялся, отодвинул репродукцию картины «Бурлаки на Волге» с маскировочной подписью «Москали тянут яхту Миллера в Сочи», вынул из тайника тяжёлый свёрток и положил его на стол.
Человек в пальто выхватил нож и принялся торопливо разрезать бечёвку.
– Осторожнее! – прикрикнул Дмитрий Николаевич. – Мой человек на лыжах границу по минным полям переходил, чтобы это доставить.
Гости развернули свёрток и замерли.
– Ничего себе! – потрясённо сказал один. – Это же…
– Есенин! – выдохнул второй, роняя нож. – Полное собрание! Гоголь «Тарас Бульба» и две книги Олеся Бузины!
Он вытер невольные слёзы и посмотрел на Дмитрия Николаевича.
– Дорогой вы мой человек! Глыбища! Спасибо вам! Это же для нашей подпольной ячейки библиотекарей на вес золота!
– На здоровье, судари мои, – устало сказал Дмитрий Николаевич. – И расходитесь по одному, с промежутком в пять минут. Первое такси не берите. Если схватят: шёл, упал, очнулся – какие-то книги, несу сжигать в СБУ.
Уже в дверях Дмитрий Николаевич посмотрел на человека в пальто и улыбнулся:
– А свой значок с Пушкиным лучше снимите. Они, конечно, не знают кто это такой, но бережёного Бог бережёт.
https://cont.ws/@greentea/508901
Дмитро Миколайович, киевлянин пятидесяти лет от роду, устало брёл домой по Крещатику, привычно отстояв длинную очередь на бирже труда. Сегодня на бирже требовались бандуристы, вышивальщицы и свинопас в село Тарасівка под Киевом, а вот инженеры-энергетики опять не требовались.
Дмитро Миколайович задумался было о вакансии в Тарасівку, но пока он думал, его опередил знакомый профессор-астрофизик, выхвативший бумажку из окошка с удивительной, для его шестидесяти шести лет, сноровкой.
– Вітаю! – поздравил профессора Дмитро Миколайович.
– Дякую! – радостно ответил тот, прижимая к груди заветную вакансию. – Слава Україні!
– Героям слава! – дружно отозвалась вся очередь, опасливо покосившись на неприметного человека в вышиванке и кепке мазепинке, стоявшего поодаль как бы просто так.
На Крещатике было оживлённо и людно. Толпились у бочек-печек плечистые парубки в разномастном камуфляже, стайка смешливых дивчин разглядывала в витрине модные черевички, из переулка доносились сочные удары, сопровождаемые наставлениями: «Не как пройти в посольство США, падлюка, а як пройти в писольство Сполучених Штатів, зрозумів, гадюк?», жалобно вскрикивал заблудившийся Гозман, а горластые полтавские торговки наперебой нахваливали свой товар, красиво разложенный на тротуарах.
Чего там только не было, на тех тротуарах! И связки золотистой цибули, и шматки восхитительного сала с чесноком, и упругие мешки с овсом, и горшки, и пряники, и горячая картопля с укропом, и пирожки с какой угодно начинкою. Двое патрульных торговались с румяной хуторянкой, пытаясь обменять свою селфи-палицю на два пирога с капустою, та хохотала, игриво строила глазки, но соглашалась только на один. Словом, шла обычная вечерняя жизнь современного мегаполиса.
Дмитро Миколайович захотел пить. Он зашёл в небольшой магазин, поздоровался, сказал продавщице: «Мені банку…» и вдруг с ужасом понял, что не знает, как на державной мове будет кока-кола. Сказать «кока-кола» он боялся, так как это звучало слишком по-москальски, а неподалёку уже крутился тип в козацкой свитке, причудливо расшитой ликами Бандеры, Шухевича, Барака Обамы и певицы Мадонны.
«Кiка-кiла? Соса-сiла?» – лихорадочно размышлял Дмитро Миколайович, опасливо косясь на типа, который с явным интересом прислушивался к затянувшейся паузе.
Наконец Дмитро Миколайович нашёлся:
– Мені он ту червоно-білу банку американьского смачного напою.
– Якого? – спросила продавщица, растерянно обернувшись на холодильный шкаф, в котором стояли банки кока-колы и доктора пеппера, все, как назло, красно-белого цвета.
– "Лікар Перець", або, …? – она сделала ударение на «або», метнув испуганный взгляд на типа в свитке, наглядно отображающей все вехи непростого становления украинского государства. Судя по всему, продавщица тоже не знала, как на державной мове будет кока-кола.
Дмитро Миколайович мысленно выругался и сказал:
– Або.
Продавщица облегчённо выдохнула и протянула ему банку.
Дмитро Миколайович тоже облегчённо выдохнул и торопливо вышел из магазина. Тип проводил его долгим пристальным взглядом.
В автобусе было тесно, а поскольку на переднем сиденье сидел человек и внимательно читал газету, держа её вверх ногами, то было ещё и тихо.
Дмитро Миколайович вышел на своей остановке. Уже совсем стемнело, и лишь мягкий свет горящих придомовых покрышек освещал фасады домов. Тут и там из форточек струился дым буржуек, а в воздухе приятно пахло свежими дровами.
Бодро хрустя чоботами по лежалому снегу и огибая мусорные завалы, Дмитро Миколайович добрался до своего дома и столкнулся у подъезда с двумя хмурыми людьми в штатском.
– Мовна полиция! – заявил один из них, быстро показав какой-то значок на отвороте лацкана пальто и кивнув на подъезд. – Пройдёмте сюдою.
– Тудою? – переспросил Дмитро Миколайович. – Так я тудою и иду, додому.
– От разом и пидемо, – мрачно ответил второй, крепко беря Дмитро Миколайовича под локоть.
………………..
– А мы вас заждались, уважаемый Дмитрий Николаевич, – человек расстегнул в прихожей пальто и потёр озябшие пальцы. – Думали, уж не случилось ли чего, право.
– Во глубине сибирских руд, храните гордое терпенье, – произнёс Дмитрий Николаевич, настороженно глядя на гостей.
– Не пропадет ваш скорбный труд, и дум высокое стремленье, – ответил человек.
Отзыв был правильный и Дмитрий Николаевич расслабился.
– Долго петлял по улицам, боялся привести хвост, – буркнул он, приседая у буржуйки и чиркая спичкой.
– Разумно. При вас?
– Такие вещи я собой не ношу, сами понимаете.
Дмитрий Николаевич поднялся, отодвинул репродукцию картины «Бурлаки на Волге» с маскировочной подписью «Москали тянут яхту Миллера в Сочи», вынул из тайника тяжёлый свёрток и положил его на стол.
Человек в пальто выхватил нож и принялся торопливо разрезать бечёвку.
– Осторожнее! – прикрикнул Дмитрий Николаевич. – Мой человек на лыжах границу по минным полям переходил, чтобы это доставить.
Гости развернули свёрток и замерли.
– Ничего себе! – потрясённо сказал один. – Это же…
– Есенин! – выдохнул второй, роняя нож. – Полное собрание! Гоголь «Тарас Бульба» и две книги Олеся Бузины!
Он вытер невольные слёзы и посмотрел на Дмитрия Николаевича.
– Дорогой вы мой человек! Глыбища! Спасибо вам! Это же для нашей подпольной ячейки библиотекарей на вес золота!
– На здоровье, судари мои, – устало сказал Дмитрий Николаевич. – И расходитесь по одному, с промежутком в пять минут. Первое такси не берите. Если схватят: шёл, упал, очнулся – какие-то книги, несу сжигать в СБУ.
Уже в дверях Дмитрий Николаевич посмотрел на человека в пальто и улыбнулся:
– А свой значок с Пушкиным лучше снимите. Они, конечно, не знают кто это такой, но бережёного Бог бережёт.
https://cont.ws/@greentea/508901
ОТВЕТЫ (1)
|
|
Тутанхамоний-3 ( Слушатель ) |
| 01 фев 2017 15:41:15 |
Цитата: Боярин от 01.02.2017 02:44:39
Это не совсем верное описание процессов происходящих на Украине. Мне кажется более точным другое описание механизмов украинизации и всего сопутствующего.
Давайте представим, что взяли УССР образца 1980-го года. Центральный Комитет Коммунистической Партии Украины переименовали на Администрацию Президента.
Первого секретаря ЦК КПУ - на Президента, оставив ему тот же кабинет и даже те же прямые телефоны на столе. Тем более что Порошенко сидит сейчас аккурат в том же здании где сидели киевские первые секретари - Хрущев, Шелест, Щербицкий...
Обкомы Одессы, Харькова, Днепропетровска, Николаева переименовали в обл.администрации - они также в тех же зданиях и находятся, и многие начавшие карьеру в перестройку рядовые сотрудники аппарата еще до сих пор там сидят. Первых секретарей обкомов - в губернаторов.
Райкомы - переименовали в районные администрации.
Вот теперь можно попытаться рассмотреть как функционирует внутренний механизм тех процессов, видимые проявления которых мы видим.
Из Центрального Комитета спускают разнарядку - украинизировать все школы. "Даешь выполнение пятилетнего плана за 3 года", - отзываются в обкомах-обладминистраиях. "Указания Партии - в жизнь" - взяли под козырек на местах.
"Снести все памятники Ленину" - звучит новое указание из Администрации Президента. "Перевыполним план на 130%", - сказали в обкомах.
На районном уровне разворачивается соц.соревнование за выполнение и перевыполнение.
Чтобы винтики хорошо вращались, надо выполнять следующие правила. Того, кто отлично проявит себя в районе и посносит даже в глухих селах бюсты Пушкину и Островскому, перевыполнит план на 170% - надо поощрять. Он пойдет на повышение работать инструктором в обком, и скоро станет заведующим сектором, потом зав.отделом. Будет раздавать втыки своим менее исполнительным коллегам в райцентрах, и учить их как правильно выполнять политику Партии.
Отличившиеся на областном уровне могут быть взяты на работу в Центральный Комитет. Там к ним присмотрятся, хотя и выберут наиболее туповатых, но исполнительных, шибко грамотных на повышение не возьмут, чтоб начальство не подсидели.
Думаю, именно так наперегонки в Хрущевские времена сносили памятники Сталину и сажали кукурузу, - и те кто более быстро и подобострастно выполнял указания Первого секретаря - продвигались вверх по карьерной лестнице.
Украинской бюрократии эта система взаимосвязей и взаимоотношений вполне понятна, и более того, - считается органичной.
Из этого же следует - что нынешней украинской бюрократической и чиновничьей системе никакая федерализация не нужна, так как она просто неестественна, - многие десятилетия, и при Хрущеве, и при Брежневе, и при Кучме - работали совсем другие правила, к которым давно привыкли. Система работает исключительно сверху вниз , буксует она только если в кресле Первого Секретаря сидит тот, кто сам добровольно отказывается от своих полномочий, манкирует ими, идет против аппарата - вроде Горбачева.
И заявление какого-то там облсовета, или круглого стола общественных деятелей о договорных отношениях с Киевом - это просто пиар-акции не имеющие значимых последствий.
Что такое областной совет, - сборище председателей колхозов и деятелей науки и культуры? Они могут принимать все что угодно, но никакой власти у них нет, она у секретаря обкома, то бишь губернатора, над которым стоит ЦК.
Любого депутата можно запросто вычеркнуть из списков прошедших на следующих выборов, советы это картинная декорация, имитация демократических процедур на местном уровне.
Чтобы без войны сменить нынешнюю политику Киева - надо сменить верхушку Центрального Комитета, и посадить в их кабинеты других людей.