Интервью главы ДНР Захарченко для Russia Today

«Пусть миротворцы ООН стоят между нашими окопами»: Захарченко — о войне, украинских олигархах и торговле с Европой

07:00  RT
Во время чемпионата мира по футболу в России на востоке Украины не исключена эскалация конфликта. Об этом в интервью RT заявил глава самопровозглашённой Донецкой народной республики Александр Захарченко. Лидер ДНР рассказал, как живёт мирное население в условиях войны, за счёт чего правительство наполняет бюджет и на каких условиях Донбасс готов заключить мир с Киевом. Также Захарченко отметил, что имена исполнителей и заказчиков убийств командиров ДНР — Гиви и Моторолы — могут быть названы в ближайшее время.




— Многие опасаются, что во время ЧМ по футболу в республике может произойти эскалация. Насколько оправданны эти опасения?

— Да, я уверен, что такие планы есть у командования ВСУ. Но мы готовы к любому обострению на линии соприкосновения.

— Вы обратитесь к России, если ДНР потребуется помощь?

— Поверьте, у нас хватит сил выдержать любой удар и адекватно на него ответить. Но если Россия предложит помощь, мы отказываться не будем.

— Допускаете ли вы, что такой вялотекущий конфликт, как сейчас, будет длиться годами?

— Давайте вспомним Европу, Войну Алой и Белой розы, Столетнюю войну, Тридцатилетнюю войну. Эти конфликты были гораздо масштабнее. Это, конечно, ироничная аналогия. Я уверен, что здесь такого не будет. Время работает на Донбасс и против Украины. Чем больше будет затягиваться конфликт, тем больше Украина будет погружаться в хаос. К тому же там скоро выборы, и какое-то решение должно быть принято. Вероятнее всего, Украина решится на эскалацию конфликта, чтобы перевести его в другую фазу. Об этом косвенно свидетельствует то, что АТО переформатировали в военную операцию. Правда, разницы мы пока не видим.

— Украинская армия за последние два года заняла много территорий в так называемой серой зоне. Вы планируете тормозить этот процесс?

— В Минских соглашениях понятие «серая зона» прописано не было. Однако ОБСЕ подтвердила, что Украина имеет право занимать эти территории. При этом в «Минске» чётко указано, что такое линия разграничения, — это те места, которые нельзя покидать. И если ВСУ сдвигают эту линию в нашу сторону, занимая «серую зону», они нарушают Минские соглашения. Одновременно получается, что договорённости нарушает ещё и ОБСЕ. А ведь эта организация должна контролировать ситуацию и сообщать миру о нарушениях основных постулатов соглашения. ОБСЕ не должна допускать, чтобы в этой зоне находились украинские войска. Мы, например, по договорённости сторон сделали Широкино демилитаризованной зоной, оставили его, хотя раньше там стояли.

— Как вы считаете, Минские соглашения помогли сдержать украинскую агрессию?

   — Минские соглашения — это огромная победа российской дипломатии, ДНР и ЛНР в целом. Это единственная площадка, на которой можно поддерживать тот хрупкий мир, который на сегодняшний момент ещё, наверное, держится. Но выполнение Минских соглашений тормозит Украина. Для неё они невыгодны.  

— Как вы считаете, сейчас можно добиться мира в Донбассе?

— Есть два варианта. Первый — Украина капитулирует, и мы занимаем территорию, которую считаем исконно нашей. Второй — Украину возглавляют те люди, с которыми можно будет сесть за стол переговоров.

— Вы рассчитываете, что Украина отдаст вам всю Донецкую область?

— Конечно, мы хотим освободить нашу землю. Здесь в 2014 году прошёл референдум о независимости. И все города и сёла, участвовавшие в плебисците, — это территория Донецкой народной республики.
— Войска ООН могут способствовать установлению мира в ДНР?

— Приведите пример страны, где войска ООН помогли сохранить мир. Югославия? Да её просто разорвали. Что творилось в Хорватии и Сербии, в Албании, в Черногории, в Македонии? А ведь там присутствовали войска ООН. Заморозить ситуацию мы можем и самостоятельно. Но если нас пятый год не может победить, как сказал Пётр Алексеевич Порошенко, самая сильная армия в Европе, я не думаю, что присутствие миротворцев что-то изменит. Их основная задача — охрана миссии ОБСЕ, у которой, кстати, когда-то была возможность взять оружие для самообороны. Теперь для того, чтобы ввести сюда миротворцев ООН, нужно согласие обеих сторон конфликта. Если эти подразделения окажутся здесь без нашего согласия, мы будем воспринимать это как международную интервенцию. Но если будут договорённости, мы не против. Патрули на линии разграничения, охрана миссии ОБСЕ, ограниченный контингент, не больше тысячи человек. Пускай стоят прямо между нашими окопами, пускай сидят в окопах вместе с нами, если захотят. Но только не в городе. На свою границу с Россией мы не пустим ни одно подразделение — ни украинское, ни ооновское. Если хотят, пускай со стороны России стоят. На нашей земле их не будет.

— Вы удовлетворены тем, как идёт процесс обмена пленными?

— Нет, абсолютно. Самый крупный обмен, который был зимой, оставил больше вопросов, чем ответов. Тех людей, которых мы поменяли, мы не заявляли на обмен. Мы их даже не знаем. Они не военнослужащие, это не политзаключённые, это не наши родственники, которых берут в заложники. Это люди, которых Украина просто схватила на улице, обвинила их в сепаратизме и потом обменяла на своих. Мы же меняем людей, которые к нам пришли с оружием в руках, либо тех, которые были арестованы за шпионскую либо подрывную деятельность на территории ДНР. Это враги. Мы никогда не арестовываем ни алкоголиков, ни злостных неплательщиков алиментов. Мы их не меняем. Мы меняем военных.

— Но вы берёте их…

— Если бы мы их брали, то у нас в тюрьмах не осталось бы мест. На самом деле у нас больше демократии, чем в любом европейском государстве.

— А сколько в ДНР сейчас заключённых?

— Во всех соответствующих учреждениях находится порядка 9 тыс. человек. Для сравнения, в 2013—2014 годах в этих же самых тюрьмах сидело больше 18 тыс. заключённых.

— Как население переживает весь этот конфликт? Как люди выдерживают?

   — Пятый год мы живём в состоянии войны в надежде на то, что рано или поздно мы освободим весь наш Донбасс. При этом мы не боимся, что нас захватят. Мы воюем за свою землю, за право разговаривать на том языке, на котором хотим. Мы верим, что когда-нибудь вернёмся в Красноармейск, в Славянск, в Краматорск.
— Как руководитель вы чувствуете, что люди ждут от вас большего?

— Конечно. И в экономике, и в социальной политике, и во внутренней, и внешней. Люди ждут окончания войны. И это нормально. Народ должен требовать от тех, кто ему служит, максимальной отдачи. Когда мы шли на эти должности, мы понимали, какие задачи перед нами стоят.

— Долгое время между ЛНР и ДНР существовали таможни и пограничные посты. Почему?

— Мы две разные республики. Да, мы вместе воюем, мы всегда придём на помощь друг другу. У нас общая политика и общие проблемы, но бюджеты у нас разные.

— За последние несколько лет были убиты известные командиры — Гиви, Моторола. Были покушения чуть ли не в центре Донецка. Вы сделали какие-то выводы из этого?

— Каждый из тех, кто надел форму, имеет боевые награды и в руках держит оружие, ещё в 2014 году знал, на что идёт. И этот выбор мы сделали сознательно. На самом деле у нас каждый месяц погибают ребята, тоже известные командиры, просто они меньше общались с журналистами. Но это война. Поэтому здесь это — нормальное явление. Но, конечно, никто не хочет умирать.

— Как продвигается расследование этих убийств?

— В ближайшее время пресс-служба МВД — я думаю, на следующей неделе — представит доклад по этому вопросу. И на этой пресс-конференции будут названы и исполнители, и организаторы, то есть имена, фамилии, телефоны. 

— На вас ведь тоже были совершены покушения. Сколько, если не секрет?

— Я ещё не догнал Фиделя Кастро по этому показателю. Когда дойду — тогда скажу, хорошо?

— Хорошо. Вы планируете участвовать в выборах? Есть ли другие кандидаты?

— Да, я уже об этом объявил. В ноябре пройдёт голосование. Желающих очень много. Думаю, что каждый второй оппозиционер пожелал бы сесть в это кресло. А каждый первый об этом мечтает — даже спит, наверное, с этой мыслью. Хотя в 2014 году никто не хотел на этот пост, все боялись.
https://russian.rt.com/ussr/ar…erviyu-dnr