Геополитика еды часть 2

Как исследовал профессор Ник Каллатер в своей книге "Голодный мир", примерно в то же время, что и геополитика, появились две одинаково влиятельные идеи: демография и калории.

• Демография-это изучение данных о населении, чтобы понять, как ведут себя или действуют различные подгруппы национального населения. Правительствам, сталкивающимся с населением на порядок большим, чем их предшественники, необходимо было понять демографию, чтобы лучше обеспечивать/контролировать своих граждан.
  


• “Калория” имела аналогичную цель – это была единица измерения, предназначенная для того, чтобы правительства могли концептуализировать поставки продовольствия на национальном и, в конечном счете, на глобальном уровне. Уилбур Этуотер, ученый Министерства сельского хозяйства США, считал, что калории “будут определять продовольственные запасы будущего”.
  

Концепция пищевых калорий была необходима для глобальной продовольственной системы, какой мы ее знаем сегодня. Даже в конце 1800-х годов большинство продуктов питания, потребляемых людьми, было на их местных рынках. Однако идея калорийности означала, что пища может быть отделена от местных обычаев и вкусов и определена с точки зрения калорий на душу населения – и правительства начали видеть свою работу в обеспечении адекватного снабжения калориями своего населения.

Еда и война
Геополитика была разработана в европейских рамках – что имеет смысл. У Соединенных Штатов не было соперников на своих границах – они уже взяли то, что хотели от Испании в 19 веке, и ни Канада, ни Мексика не представляли реальной угрозы. В результате главная забота США заключалась не в балансировании против конкурирующих соседей, а в том, как контролировать географически обширную нацию. Европейские государства, между тем, существуют в гораздо более тесной близости и конкурируют как в Европе, так и во всем мире за мировую власть. США в конечном итоге приняли европейскую геополитику, когда вмешались в Первую мировую войну, а Европа, в свою очередь, приняла американские подходы к демографии и калориям, потому что во время войны она стала зависеть от американских поставок продовольствия.
Когда началась Первая мировая война, она повергла Европу в панику. Поскольку большая часть этого разрушительного конфликта велась на европейской земле, США пришлось балансировать все более большой европейский спрос на зерно со своими собственными внутренними потребностями. Одной из первых вещей, которые США сделали, когда вступили в войну в 1917 году, было создание национального управления по продовольствию под руководством Герберта Гувера. Там, где европейские правительства рассматривали продовольствие в первую очередь с точки зрения внутреннего порядка, Гувер понимал, что сельскохозяйственное производство США имеет решающее значение для военной стратегии США – и для обеспечения безопасности США после войны. Именно Гувер рассматривал еду как потенциальную уязвимость, но также и как потенциальный инструмент власти США.
Гувер, конечно, стал президентом после войны – и он видел еду как потенциальное оружие против врагов США. В послевоенной среде этими врагами были национализм, фашизм и коммунизм. Гувер считал, что недостаток пищи приводит к анархии, а анархия – это то, что привело к принятию деструктивных идеологий, таких как коммунизм и фашизм. Если США хотят сохранить мир после Первой мировой войны, им необходимо использовать свою сельскохозяйственную мощь, чтобы массы не приняли идеологию этих врагов.
Была только одна небольшая проблема: даже после войны производство продовольствия росло слишком сильно и слишком быстро, чтобы внутренние рынки могли его усвоить, что приводило к снижению цен на продовольствие. Сельскохозяйственная мощь США росла, но по иронии судьбы успех США вытеснял фермеров из бизнеса. К середине 1930-х годов, все еще в разгар Великой депрессии, правительство США покупало крупный рогатый скот у фермеров и буквально отстреливало его – с целью сохранить 8 миллионов голов крупного рогатого скота рынок и обеспечение того, чтобы цены не продолжали падать. Англия делала то же самое со свиньями. В Бразилии кофе сжигали в железнодорожных котлах. Миллионы бушелей зерна одиноко сидели в силосах в таких странах, как Аргентина, Франция и Канада.
Ответом на эту проблему было найти способ экспортировать излишки продовольствия за границу. В 1936 году в докладе Лиги Наций была выдвинута идея о том, что потребление 2500 калорий в день является правом человека. Это было не только в интересах голодающих потребителей – это было также в интересах производителей, чье экономическое будущее стало связано с экспортом 2500 калорий в день на человека за границу.
В конце концов, азиатские страны начали поглощать излишки из таких стран, как США, Канада и Австралия, что позволило фермерам в этих странах продавать свои излишки продовольствия с целью получения прибыли. Это решило проблему снижения внутренних цен на продовольствие из-за увеличения производства и повышения урожайности и позволило странам, которые не могли надеяться быть самодостаточными – живым воплощениям Мальтуса – получить доступ к достаточному количеству продовольствия, чтобы позволить им индустриализоваться и присоединиться к цивилизованному миру. С середины 20-го века американские фермеры могли зарабатывать деньги, глобальный голод мог быть уменьшен, американская наука и власть стали бы уважаемыми во всем мире-и развивающийся мир не обратился бы к фашизму или коммунизму.
Важность продовольствия только возросла в контексте холодной войны. Решающим полем битвы между либералами и коммунистами был развивающийся мир. Излагая внешнюю политику США в 1949 году, тогдашний президент Гарри Трумэн говорил о том, чтобы принести науку и промышленный прогресс в “слаборазвитые районы” (то есть принести им еду). Демократия – это не просто сопротивление коммунизму, это борьба с голодом на развивающихся рынках. И Трумэн сказал, что США были единственной страной, способной принести сочетание промышленности и науки жертвам бедности в мире.

Чтобы вы не подумали, что я преувеличиваю – выше приведена рассекреченная карта того, какие страны вошли в новую “Администрацию технического сотрудничества” США всего через 3 года после речи Трумэна из четырех пунктов. Это были одни из главных идеологических полей битвы холодной войны, и эти битвы велись не на поле боя, а на рисовых полях Юго-Восточной Азии, в тропических саваннах Бразилии, на аллювиальных равнинах Пенджаба. Сельская бедность рассматривалась как критическое слабое место мира для коммунистического давления – и что развитие станет основным оружием для борьбы с холодной войной.
Когда Никсон в конце концов пришел к власти, он рассматривал “Зеленую революцию” как геополитическую победу США – утешительный приз после неудачи во Вьетнаме. Мы могли бы продолжить еще много страниц на эту тему – например, США использовали продовольственную помощь в качестве рычага давления на Индию, когда последняя критиковала войну во Вьетнаме, или то, как Советский Союз был вынужден начать импортировать огромное количество зерна в 1970-х годах (одна из ключевых причин, по которой Россия инвестировала так сильно в становлении крупным экспортером зерна в последние несколько десятилетий) – но ключевым моментом является то, что глобальная продовольственная система сегодня является отражением мощи США, и что по мере того, как мощь США снижается по сравнению с другими национальными субъектами, эта система начинает разваливаться по швам.