Тред №784252

новая дискуссия Дискуссия  103

Беженцы из ДНР привыкают к мирной жизни


Корреспондент «Ридуса» узнал из первых уст почему дети боятся самолётов, кому надо заказывать гробы и что нужно, чтобы получить статус беженца.

«Война у нас! Там очень сильно стреляют, даже из пушек», - такими словами заводит со мной разговор Матвей, серьёзный мужчина шести лет. Когда он говорит о родной Семёновке, с лица моментально слетает детское выражение. Всё по-взрослому: его друзья – солдаты ополчения. Он знает, чем опасны артобстрелы. Сам, утверждая, что не рано, хочет в армию: как папа у Ренаты, который сейчас воюет на Донбассе. Дочери отец старается регулярно звонить. Дела, говорит, нормально…

Мне здесь нравится всё-всё! Дома лучше, но в гостях хорошо! – рассказывает Матвей, приехавший в Серпухов месяц назад. С ним солидарна целая орда ребятишек разного возраста.

   По крайней мере у нас здесь всё хорошо, нормаааааально. Много людеееей, я, вон, за Сооооней гуляююююю, - растягивая гласные, рассказывает про своё житьё-бытьё кокетливая Рената.

Здесь им нравится всем без исключения. Ещё бы, воспоминания о Родине и долгом пути в Россию весьма безрадостны.

Спасибо Порошенко за наше счастливое детство

Марк Туллий, который Цицерон, утверждал, что воспоминания о былых страданиях, когда находишься в безопасности, доставляют удовольствие. Уверен, что с уважаемым оратором не согласятся все беженцы, вне зависимости от пола и возраста. Приятного, как говорится, мало. Впрочем, о всех своих испытаниях детки рассказывают очень буднично. Описания вещей, которые для этих мальцов сегодня стали чем-то вполне обыденным, заставляют вставать волосы дыбом.

   Мы долго ехали. Сначала мы были в Лисичанске. Потом нас куда-то отправили, не знаю, куда. Потом уже в Россию на автобусе поехали, а потом на другом автобусе в Москву. Чуть-чуть страшно было по дороге, в паре мест. И стреляют, и не пойми как… - делится впечатлениями от поездки Рената.

Никаких отрицательных эмоций не испытывают только самые маленькие. Совсем малыши и вовсе ничего помнят. Те, кто моложе четырёх, могут сказать только «война плохая, они вот так: ба-бах!». Девочка, которую чудом не убили по дороге (пуля попала в руку державшего её на руках мужчины) толком поведать эту историю не может. За неё со слезами на глазах это делают родители. Юный возраст позволяет мгновенно забыть всё плохое и жить сегодняшним днём. Чем старше ребёнок, тем сложнее ему справиться с проклятием памяти.

Пятилетняя Настя бросается на землю лицом вниз при звуках пролетающего вертолёта или самолёта. Страшно.

   Самолёт прям летит вот так низко, а мы боимся, а они рядом стреляют! – так Рената вспоминает о доме.

При звуках фейерверка Матвей задал маме вопрос:

   «Мама! Началось? На сейчас убьют?»

Он не трус, просто знает: могут.

По словам родителей, тяжелее всего подросткам. Все свои страхи они держат в себе, лишь какой-то потерянный взгляд, будто устремлённый внутрь себя, говорит о том, что на душе у них весьма неспокойно.

Впрочем, и для них поездка в Россию была лишь дорогой полной невзгод и страхов. Настоящее испытание выпало на долю родителей.

Дорожнiй фiльм, или роад-муви по-украински

В руках одного из беженцев смартфон. На экране – сюжет Громадьске ТВ про Семёновку. Впрочем, звук телефона приглушен. Слушать живой комментарий гораздо интересней диктора.

   Во! Вот это – Антошкина. Соседка наша. У неё сын без вести пропал. Документы все есть: паспорт, всё остальное. А его – нет, и никто не знает, куда пропал. Это – ларёк цветочный был, по нему два раза зачем-то долбили. Вот это – сосед наш. У него снаряд прямо крышу пробил.

Для него – это не просто сюжет по ТВ. Каждый кадр опознаётся мгновенно: место, событие, герой. Родные места эти люди не хотели покидать до последнего, и о войне они рассказывают со знанием дела.

   Не так страшен ГРАД, как танки. Когда стреляет ГРАД, ты слышишь залп, и у нас есть 26 секунд, чтобы спрятаться. Слышно, как летит ракета и в какую сторону. Если стреляет танк, выстрела не слышно. Сразу взрыв, осколки, - делится наукой выживания молодая мама.

Мало того, что стреляют, так ещё и есть нечего. Денег не платят, купить не на что.

   Мы на детские пособия жили, 400 гривен в месяц. Так и те платить перестали! – рассказывает Ася Быкова. – Звоню в Киев за детские, а мне там: откуда? Славянск? Нет такого города, не существует. Гробы себе заказывайте!

Не так давно в нашей стране появилась новая мода – «мне стыдно, что я русский». Забавно, что к этой формулировке прибегают такие стыдливые деятели, как Ахеджакова с Макаревичем. Впрочем, Бог им судья. У бежавшей из Славянска Аси есть своё мнение на этот счёт: «Мне стыдно, что я украинка! Как, как они могут творить такое с людьми?! Они говорят, мы с террористами боремся. Да «террористы» в окопах сидят, чай пьют и по ляжкам себя хлопают, а они через окопы херачат по дурдому, по психбольнице».

В итоге, женщины решили бежать от этих ужасов. Вот только решить – это полдела. Уехать совсем не просто. Сделать можно это тремя путями: на собственном транспорте, на такси или на автобусе. Каждый из этих путей опасен и сложен.

Свой автомобиль могут конфисковать нацгвардейцы. По словам беженцев, такие истории не редкость. Просят выйти из машины с вещами и благодарить, что живыми ушли.

Тем, у кого своих машин нет, приходится обращаться к таксистам, но те, как это часто бывает и у нас, не страдают человеколюбием. Во-первых, они не ездят в те города, где идёт активная фаза так называемой «АТО». «Вы сами сначала выберитесь туда, где не стреляют, а потом уже звоните», - смахивая слезу, передразнивает «калымщиков» одна из беженок. Прямо сейчас в подвале сидят её родственники. Вывести их из зоны обстрела нет никакой возможности.

Во-вторых, их услуги стоят немалых денег по местным понятиям.

   Таксисты вообще озверели! Я ехала из Артёмовска до станции в Луганске. Мы платили за такси полторы тысячи гривен.

Впрочем, водил понять можно. Ехать опасно. Стреляют. Маршруты пробиваются через социальные сети. В пабликах ищутся люди, находящиеся в нужных местах. У них добывается информация, насколько там сейчас опасно. Однако понятие безопасности здесь весьма эфемерное. Убить могут любого. Ехать лучше днём, ночью стреляют во всех без разбора.

Тем, у кого денег на такси нет, приходится совсем туго. В таком случае могут помочь лишь сила воли и характер. В этом отношении очень примечателен рассказ одной из беженок, Юлии, матери троих детей. В Серпухов она приехала 24 июля.

   Лисичанск хреначили из всего, что можно. И фосфор был, и Смерчи, и ГРАДы. Миномёты уже вообще за оружие считать перестали. Когда НПЗ горел, дышать нечем было. Такой завод был! Я в ополчении состояла, мне оставаться никак нельзя было. А у НПЗ мальчики (ополченцы- прим. редакции) три автобуса нашли: один без дверей, другой без стёкол с одной стороны, третий без фар, ну да мы всё равно на тёмную ехали. Собрали деток и людей, пенсионеров. Приехали в военкомат, а возле военкомата мамаши сидят с сумками и детьми. Куда? Вроде, вывозить будут. Никто ничего не знает вообще. Мы до командира, нагло забрали ключи, 38 женщин с детьми погрузили, нашли водителя, мальчика молоденького совсем, и уехали в этом отжатом автобусе.

Времени на сборы не было ни у кого. Каждая минута на счету. С особым сожалением об этом говорят дети.

   Пока там чуууумодаааны, паакееетыыы, игрушек никаких не взяяяяяли…, - рассказывает Рената.

«Мне игрушек не жалко оставленных. Самое главное, мы Дружка дома оставили, собаку...», - на этих словах глаза Матвея сразу оказываютсяна мокром месте, и они вместе с мамой начинают плакать. Однако эти слёзы никого не обманывают. Все знают – Ася – сильная женщина, из тех, кого традиционно опасаются скачущие кони и горящие избы.

Хождения по мукам

«Я приехала, поплакала три дня и начала делать документы. Мне противно питаться за чужой счёт, мне надо работать», - вытирая слёзы, рассказывает Ася. Чтобы работать – нужны документы, иначе могут депортировать. Казалось бы, чего проще: обратился в ФМС, заполнил необходимые бланки, и гуляй Вася. На деле же оказалось всё гораздо сложнее. Местные чиновники старательно запихивают беженцам с Украины палки в колёса. Точнее, они не хотят считать их за беженцев, уговаривают подавать документы на временное убежище. С такой постановкой вопроса многие не согласны. Когда «боевые действия на территории проживания» (официально войны на Украине нет) прекратятся, им придётся возвращаться домой. Ехать же банально некуда. Дома разбомблены, включая «кирпичовый» дом Матвея, нет ни школ, ни больниц, ни работы.

В итоге Асе пришлось дойти до начальников серпуховских чиновников из Москвы.

   Приезжаем на Пятницкую, два. Стоит, как его? Лелякин, в такой вот позе, руки сахарницей. И начинает вопить: почему вы на беженцев подаете? Мы ему спокойно отвечаем: война идёт, нам некуда возвращаться. А он: делов-то! Пока война идёт, будете здесь, потом домой. Вы что, великий политический деятель? Вы что, подвергались личному преследованию? Да, потому что украинцы истребляют русскоязычное население. Ну и он давай нас волынить. Ездили в Москву две недели через день. Требовали личного присутствия каждого, хотя в кабинет заходил всегда лишь кто-то один. А это – шесть тысяч только за билеты туда-обратно за один раз, на пятнадцать человек-то! А работать нельзя!

Ситуация для этих людей изменилась лишь с вмешательством съемочной группы «Россия-24», документы демонстративно подписали в считанные мгновения. Но это – лишь полдела, свидетельство о рассмотрении ходатайства, статуса беженца придётся ждать ещё три месяца. У других же проблема с ФМС так и не решена.

   На беженцев стоят единицы, - говорит Ася. – На убежище – тысячи. Недавно приехали мои родители, им назначили время приёма заполненных документов на 26 ноября. Те, кто приезжает сейчас, им назначают на март месяц следующего года. Если же мы пойдём на работу, нас депортируют.

Хорошо, мир не без добрых людей. Одни пустили пожить, другие помогают продуктами и вещами. Однако, на помощь спешат далеко не все.

   Самая страшная для нас проблема – это продукты и детское питание. Гуманитарные пункты нам ни разу не помогли. Одни говорят: мы для ополченцев! Другие принципиально не хотят помогать, что что у нас на 30 женщин и детей есть пять мужчин. Им противно, что они не воюют.


Сам погибай, а товарища выручай

Говоря о продуктах, Ася заботится не о себе. У нее на попечении 35 человек в возрасте от 11 месяцев до 73 лет. Помыкавшись пару недель в России, она на собственной шкуре поняла, как тяжело жить беженцу на чужбине, и стала волонтёром. Вытаскивает женщин с детьми из Украины, помогает им устроиться и решить проблемы с документами. Ася даже создала общественную организацию – Комитет женщин-беженок с юго-востока Украины. «Бабушка с ранением и внучкой – это мои люди. Лисичанск – это мои люди», - с гордостью рассказывает Ася.

Для всех них она словно добрая волшебница, пришедшая на помощь. Однако эта самая помощь очень сильно сейчас нужна и Асе. Беженцы остро нуждаются в следующих вещах:

мебель, спальные места, одеяла, подушки. Постельное бельё, полотенце, продукты питания, посуда, средства личной гигиены, моющие и чистящие средства, одежда, тёплые и летние вещи: женская от 42-56 размера, мужская от XL до XXXL, детская от 11 месяцев до 16 лет. Обувь. Памперсы, детское питание, школьная канцелярия. Бумага для принтера.

В ближайшее время «Ридус» организует сбор необходимых вещей, о чём мы объявим подробнее.
по ссылке много фото
http://www.ridus.ru/news/164820

• +0.72 / 15