Спецслужбы

Звёздный час спецкора

В истории последних десятилетий были случаи, когда неофициальные лица или, скажем так, не совсем официальные лица играли едва ли не решающую роль во время международных кризисов. Естественно, в «режиме реального времени» об этом никто не рассказывал. Правда, как правило, всплывает позже. Приведу в качестве примера события 1975 года, связанные с противостоянием двух сверхдержав на юге Африканского континента. 
Наших граждан до провозглашения независимости Анголы в стране было всего несколько человек. В их числе - специальные корреспонденты "Правды" и ТАСС Олег Игнатьев и Игорь Уваров. Два представителя имели дипломатические паспорта - Дубенко (на тот момент капитан 1-го ранга) и присланный тогдашним главой Первого главного управления КГБ Крючковым офицер Нажесткин. 
Олег Иванович Нажесткин написал впоследствии несколько статей, основанных на увиденном им во время работы в Африке (а он побывал в те времена еще и в охваченном гражданской войной «большом» Конго). 
Осенью 1975 года ему поручили передать Агостиньо Нето послание от советского руководства. И разумеется, оценить обстановку на месте. Ангольского лидера охраняли кубинцы, которых, как оказалось, хорошо знал Олег Игнатьев, который в ту же ночь и повез Нажесткина к Нето. Состоялась встреча. В советском послании содержалось обещание признать Анголу в качестве суверенного государства сразу после провозглашения независимости и оказать ей всю необходимую помощь. 

 
Олег Игнатьев 

Агостиньо Нето попросил помощи оружием, причём как можно скорее, до 11 ноября, ввиду наступления противника на позиции МПЛА в районе столицы. Он сообщил, что португальские силы закроют глаза на такую помощь, а детали предложил согласовать с кубинцами, уже направившими в Луанду батальон спецназа. 
Нажесткин хорошо знал спецкора «Правды» Олега Константиновича Игнатьева, настоящего зубра журналистики, побывавшего примерно в 80 странах, в том числе в охваченных войной Вьетнаме, Лаосе, Южном Йемене. И спецкор погнал свою машину в столицу Конго Браззавиль, где из советского посольства была возможность не только отправить шифровку Нажесткина, но и подтвердить его мнение по своим каналам. В «шпионских» фильмах любят показывать гонки на машинах. Чаще всего это вымысел. А вот тут речь идет как раз о случае, когда ехать требовалось действительно быстро. Для молодых читателей не лишним будет напомнить об отсутствии в то время «Скайпа» и прочих прелестей современной связи. А для остальных - об особой секретности вопроса и невозможности въезда на территорию еще только в будущем дружественного государства со своими радистами. 
Нажесткин пишет, что в руководстве внешней разведки не все были склонны к принятию ответственного решения. Однако в итоге и КГБ вышло с предложением оказать МПЛА немедленную помощь, и в политбюро ЦК удивительно быстро отреагировали, и военные оказались в готовности. Короче говоря, никакого «застоя». Технику сумели перебросить по воздуху и морю очень быстро. 6 ноября передовой отряд войск ЮАР попал в засаду, организованную кубинскими спецназовцами и бойцами МПЛА на шоссе, ведущем в Луанду 
А уже 10 ноября кубинцы применили против наступавших на столицу с севера и находившихся всего в 23 километрах от Луанды сил советские установки «Град». Это был столь же оперативно переброшенный батальон, имевший в своем составе артиллеристов. На следующий день португальцы передали власть правительству, контролировавшему столицу (то есть МПЛА). А уж то, что оно не было коалиционным, так в этом две другие силы, развязавшие гражданскую войну, оказались виноваты сами. Разгром кубинцами вражеской колонны 10 ноября 1975 года в Анголе называют «битвой при Кифангонду», по названию местечка к северу от Луанды.
Первые «Грады» были, к слову, сначала доставлены в Конго по воздуху советскими «Антеями» (АН-22) - по одной установке в каждом самолете. Весь риск посадок «Антеев» на не совсем подходящем аэродроме в конголезском городе Пуэнт-Нуар взял на себя первый секретарь посольства в Конго Борис Гаврилович Путилин из военной разведки. 
Конечно, для Олега Игнатьева эти события стали вершиной его журналистской деятельности. Ведь он совершенно реально повлиял на судьбы целой страны. Без всякого преувеличения - счет шел на часы. Еще раз напомню - оперативно доставленные «Грады» нанесли удар всего за сутки до провозглашения независимости Анголы. 

Не числом, а умением

Официальная делегация нашей страны на инаугурации Агостиньо Нето состояла всего из двух человек. Зато она прибыла вовремя из Браззавиля на военно-транспортном самолете АН-12, правда украшенном гражданской символикой «Аэрофлота». Уже в полночь ангольцы начали на радостях стрелять в воздух. Да так, что пилот самолета, который должен был доставить в Луанду послов западных держав, перепугался и развернул машину. Впрочем, некоторые западные дипломаты вообще ожидали увидеть в столице совсем другую власть. А уже через пять дней тем же путем и на таком же самолете в Луанду прибыли первые советские военные советники и пять военных переводчиков. 
Разумеется, силы, пытавшиеся не допустить прихода к власти в стране МПЛА, не смирились с поражением. Разгорелась гражданская война, отягощенная интервенцией. 
Продолжались попытки противника прорваться к Луанде. Так, 11 декабря 1975 года кубинцы сдержали в 250 километрах от столицы страны удар колонны войск ЮАР, усиленной 50 танками. В бою погиб командовавший на тот момент кубинской группировкой в Анголе генерал Рауль Диас Аргуэльяс. 
Тогдашние власти ЮАР использовали свои лучшие части - усиленный бронетехникой отдельный батальон спецназа «Буйвол» (Buffalo), аналогичный специальный батальон 101, составленный из коренных жителей Намибии. 
Но теперь правительство МПЛА было признанным, законным и вполне могло официально обратиться к Кубе и СССР за военной помощью. Куба прислала настоящий экспедиционный корпус. Его численность доходила до 40 тысяч военнослужащих. Для сравнения: наших в Афганистане было 140-150 тысяч (одновременно, а не за все восемь с лишним лет событий). Только население Кубы меньше во много раз, да и срок пребывания кубинского контингента в Анголе оказался более продолжительным. Таким образом, для Кубы ангольская гражданская война стала исключительно значимым событием. Замечу, что кубинцы оказывали военную помощь и другим странам (Мозамбик, Эфиопия, Никарагуа), но не в таких масштабах. Воевали кубинцы очень храбро. Что касается поставок военной техники из СССР, то одних установок «Град» за несколько месяцев было поставлено более сотни, а за все время конфликта - почти 400. Плюс множество вертолетов, танков, другого вооружения. 
Первый этап войны закончился к весне 1976 года выводом частей ЮАР из Анголы. Однако в середине 1980-х началось новое вторжение. 
Советские военные специалисты тоже участвовали в этих событиях. В Луанде совершали посадки наши самолёты дальней воздушной разведки. У берегов страны периодически находились большие десантные корабли с морскими пехотинцами на борту. 
Имели место случаи взятия наших граждан в плен южноафриканскими войсками. Одна история, подробно описанная офицером Сергеем Коломниным, прослужившим в общей сложности пять лет в Анголе военным переводчиком (в книге «Русский спецназ в Африке»), достоин отдельного рассказа. 
Неподалеку от границы с Намибией в августе 1981 года группа ангольцев и советских специалистов попала в окружение, причем некоторые из наших были с женами. Прапорщика Николая Федоровича Пестрецова во время попытки прорыва из окружения, когда погибла его супруга, взяли раненым в плен. Впрочем, он успел застрелить двух солдат противника. 
Пестрецов оказался в тюрьме в ЮАР и получил приговор со сроком в 100 лет (!) за двух убитых им противников. Периодически подвергался избиениям. Специалист по автомобильной технике в тельняшке казался, видимо, опасным противником. Только в ноябре 1982 годка в аэропорту столицы Замбии Лусаке Пестрецова обменяли на сбитого над Анголой южноафриканского летчика. Отдали и сохраненные тела наших погибших. Так что прапорщик похоронил жену в России. 
В общей сложности за годы конфликта в Анголе или непосредственной близости к ней находилось более 12 тысяч наших военных специалистов. Ни одного перебежчика среди них не оказалось. 
Власть МПЛА постепенно укреплялась, однако добиться полного контроля над всей территорией страны не удавалось. По линии спецслужб противник тоже не дремал. Так, в 1977 году была предпринята попытка переворота в Луанде. И тут помогли кубинцы, введя свои танки в город. 
В 1980-е продолжались бои в южных провинциях страны. Особенно известно сражение осенью 1987 года в районе Куиту-Куанавале. Один факт: за несколько месяцев средствами ПВО и кубино-ангольской авиацией было сбито до 40 самолетов и вертолетов расистов. Так что война была серьезная. В 1986 году боевые пловцы ЮАР подорвали в ангольском порту Намиб два советских сухогруза. 

Невидимая атомная бомба

Перелом наступил только после смены власти в Претории. В самой Анголе столкновения, особенно с силами УНИТА, продолжались ещё много лет, но ЮАР признало правительство Жозе Эдуарду душ Сантуша. Любопытно, однако, что в начале 1990-х, при новой власти, но старом командовании вооруженных сил, в ЮАР всех ветеранов ангольских событий наградили памятной медалью, отлитой из трофейного ангольского танка (старый советский Т-34). 
Надо сказать, что крах режима апартеида стал важным политическим событием не только для Африки, но и для всего мира. Достаточно напомнить о том, что ЮАР с конца 1970-х годов была неофициальной ядерной державой. На выяснение реальных возможностей оружейного комплекса ЮАР были нацелены усилия всех ведущих разведок мира. 
Опытнейший советский нелегал Алексей Михайлович Козлов, побывавший, по его словам, в 86 странах, Герой Российской Федерации, - один из тех людей, благодаря которым наша страна получила точные сведения о разработке в ЮАР ядерного оружия и проведенных испытаниях. Козлова арестовывали в 1980 году. Избивали, имитировали расстрел. Но было уже поздно - достоверная информация стала достоянием советского руководства еще в 1978 году. 

 
Герой России разведчик Алексей Козлов 

Нелегала обменяли на 11 человек только через два года (при посредничестве ФРГ и ГДР). Разведчик, немец по легенде, как он сам рассказывал в интервью журналисту Долгополову, с удовольствием отметил возвращение, закусывая по-русски селедкой с картошкой. 
В ЮАР тем временем усовершенствовали ядерный заряд, так что его стало возможно доставлять к цели на самолете. Однако после 1989 года ядерный проект постепенно свернули. 
Точно известно, что к этому моменту в ЮАР имелось пять доставляемых боеголовок, одна испытательная, еще одна находилась в производстве. Все они были демонтированы в 1991 году под контролем МАГАТЭ с соблюдением всех необходимых процедур. Тогда же ЮАР подписала договор о нераспространении ядерного оружия. Параллельно (в 1988 году) между Анголой, Кубой и ЮАР было достигнуто соглашение о признании независимости Намибии (осуществилось в 1990-м) и в то же время о выводе кубинских войск из Анголы (начат в 1989-м). 
Южно-Африканская Республика на сегодняшний день - единственное в мире государство, которое добровольно отказалось от ядерного оружия. Но с другой стороны, после отказа от режима апартеида у этой страны в регионе нет врагов. Прекратились бесплодные попытки создать мини-империю. Тут стоит напомнить, что ЮАР фактически контролировала Намибию и по отношению к ней были вассальными такие небольшие страны, как Малави (именно в Малави Козлов получил достоверные сведения о ядерном оружии ЮАР), Лесото и Свазиленд. Вместо этого страна стала доминировать в южной части Африки экономически. 
Рост экономического влияния ЮАР теперь конвертирован и в политический вес - страна вошла в объединение БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка). Что касается Анголы, то она дружит и активно торгует со всеми этими странами. Так что усилия самих ангольцев, кубинцев, наших специалистов не пропали зря.

«После возвращения Путина, Россия ведет в Европе все более агрессивную „серую войну“. Сейчас это — действия в ответ на введенные из-за Украины западные санкции. Широко освещаемые случаи преследования — это еще один фронт „серой войны“, — говорит Норман Айзен (Norm Eisen), бывший послом США в Чехии в период с 2011 по 2014 годы. — Они преследуют американских дипломатов буквально по месту жительства». 

Госдепартамент принял ряд мер в ответ на активизацию неблаговидной деятельности российских властей. Все американские дипломаты, отправляющиеся работать в Европу, теперь проходят усиленную подготовку и учатся, как вести себя в условиях преследования российскими спецслужбами, а бюро по делам Европы и Евразии, которое возглавляет помощник госсекретаря Виктория Нуланд, организует регулярные межведомственные совещания по мониторингу подобных инцидентов и выработке ответных мер. 

Как рассказал мне Макфол, за ним и членами его семьи регулярно следили, и российские спецслужбы хотели, чтобы его семья знала, что за ними следят. Другие сотрудники посольства также подвергались регулярным преследованиям, которые значительно активизировались после введения санкций, связанных с Украиной. Те дипломаты, которые пытались сообщать о деятельности русских, ничего не добились.

«Это было что-то вроде стремления оказать давление на правительственных чиновников, которые пытались выполнять свою работу, составляя отчеты и донесения. И когда я был там, это явно усилилось. После вторжения на Украину, стало хуже, гораздо хуже, — сказал Макфол. — И там, в посольстве, мы чувствовали себя как в осаде».

В администрации Обамы вопрос о том, как на это реагировать, обсуждался, и в итоге президент Обама принял решение не применять в ответ подобных мер в отношении российских дипломатов, сказал Макфол.

Пресс-секретарь российского посольства в Вашингтоне, прислал мне пространное заявление, в котором автоматически признавал факт преследования и при этом оправдывал его как ответную меру на то, что, по его словам, является провокациями США и ненадлежащим обращением с российскими дипломатами в США.

«Ухудшение отношений между США и Россией, причиной которого являемся не мы, а, скорее, проводимая действующей администрацией политика санкций и попыток изоляции России, оказало негативное влияние на работу дипломатических представительств, как в США, так и России, — было сказано в заявлении пресс-секретаря. — В дипломатической практике существует принцип взаимности, а реальность такова, что на протяжении последних двух-трех лет наш дипломатический персонал в Соединенных Штатах сталкивается с определенными проблемами. Российская сторона никогда по собственной инициативе не предпринимала никаких действий с тем, чтобы это каким-либо образом негативно отражалось на американских дипломатах».

Эвелин Фаркас (Evelyn Farkas), которая до прошлого года была заместителем помощника министра обороны США по России, Украине и Евразии, говорит, что преследование и запугивания, которым американские дипломаты подвергаются со стороны российских спецслужб, никак не равноценны каким либо ограничениям в отношении российских дипломатов Соединенных Штатах. Тот факт, что российское правительство обвиняется в убийстве видных дипломатов и диссидентов в европейских странах, усиливает опасения за тех, против кого нацелены действия России.

«Вполне можно предположить случаи, когда российское правительство выбирает людей в качестве объектов для такого рода запугивания — от запугивания, преследования до чего-то похуже», — говорит Фаркас.

Кирби рассказал мне, что госдепартамент очень серьезно относится к вопросам безопасности и благополучия американских дипломатических и консульских кадров и сопровождающих их членов семей за рубежом. «Поэтому мы неоднократно выражали нашу обеспокоенность в связи с преследованием наших дипломатических и консульских работников со стороны россиян, в том числе и на самом высоком уровне», — сказал он.

Керри поднял этот вопрос непосредственно во время беседы с Путиным в ходе своего визита в Москву, состоявшегося в марте. Путин не давал никаких обещаний о прекращении преследований, которые продолжились после того, как Керри возвратился в Вашингтон. Послы США в Европе просят госдепартамент активизировать действия по этому вопросу.

Ведущие члены Конгресса, которые участвуют в ведении дипломатии с Европой, считают отсутствие более решительных ответных мер США частью политики администрации Обамы, пытающейся создать видимость позитивных американо-российских отношений, чего на самом деле не существует.

«Проблема заключается в том, что никакой реакции в отношении России, никаких последствий не существует, — говорит представитель штата Огайо республиканец Майк Тернер (Mike Turner), президент Парламентской Ассамблеи НАТО. — Администрация продолжает свою риторику, придерживаясь ложной концепции, согласно которой Россия может быть нашим партнером. Они явно не желает быть нашим партнером, они обозначили нас как своего противника, и мы должны быть готовы к отношениям такого рода».

Его поддержал бывший посол США в Чехии (2011–2014) Норман Айзен. «После возвращения Путина Россия ведет в Европе все более агрессивную «серую войну». Сейчас это действия в ответ на введенные из-за Украины западные санкции. Широко освещаемые случаи преследования – это еще один фронт «серой войны». Они преследуют американских дипломатов буквально по месту жительства», – утверждает дипломат.
Все это подтверждает и представитель Госдепартамента Джон Кирби. По его словам, преследования американских дипломатов усилились и участились после 2014 года, после событий на Украине и введения Соединенными Штатами персональных санкций против ряда российских граждан из окружения президента Путина. «Поэтому мы неоднократно выражали нашу обеспокоенность в связи с преследованием наших дипломатических и консульских работников со стороны россиян, в том числе и на самом высоком уровне», – добавил он.
Госдепартамент отнесся к этим донесениям чрезвычайно ответственно. Уже полтора года, как все американские дипломаты, направляющиеся на работу в Европу и Россию, проходят спецкурсы подготовки на тему «как вести себя в условиях преследования российскими спецслужбами». А руководитель Бюро по делам Европы и Евразии Виктория Нуланд лично отслеживает все подобные случаи и организует межведомственные совещания для выработки ответных мер.
Тем не менее в Вашингтоне многие оценивают эти усилия как недостаточные. По словам все того же Кирби, Джон Керри еще в марте поднимал данный вопрос в рамках беседы с Владимиром Путиным, и российский президент (опять же со слов Кирби) обещал чем-нибудь помочь страдальцам. С другой стороны, сенатор от штата Огайо, республиканец Майк Тернер, по совместительству – председатель парламентской ассамблеи НАТО, считает, что любые дипломатические действия США в отношении России в принципе бесполезны. «Администрация (Барака Обамы) продолжает свою риторику, придерживаясь ложной концепции, согласно которой Россия может быть нашим партнером. Они явно не желает быть нашим партнером, они обозначили нас как своего противника, и мы должны быть готовы к отношениям такого рода», – заявил сенатор.
Еще один сторонник введения жестких ответных мер – Эвелин Фаркаш, бывший заместитель помощника министра обороны США по России, Украине и Евразии, а ныне – политический аналитик и консультант нескольких влиятельных фондов и центров, близких к военным кругам. В свое время она чуть ли не в одиночку пыталась продавить поставки летального оружия Украине, конкретно – противотанковых комплексов «Джавелин», а когда не вышло, ушла в отставку. На днях Фаркаш заявила, что «устремления современной России противоположны интересам национальной безопасности США», но что еще можно было ожидать от дочери венгерского беженца образца 1956 года.
Сейчас именно Эвелин Фаркаш доводит ситуацию с «преследованием американских дипломатов» до опасного абсурда. Она, в частности, утверждает, что «российское правительство обвиняется в убийстве видных дипломатов и диссидентов в европейских странах, и это усиливает опасения за тех, против кого нацелены действия России». «Вполне можно предположить случаи, когда российское правительство выбирает людей в качестве объектов для такого рода запугивания – от запугивания, преследования недалеко до чего-то похуже», – говорит Фаркаш.
Ладно, допустим, у кого-то свет в квартире включился, телевизор заговорил голосом Ольги Бузовой, барабашка переставил кресла. Но обвинения в адрес России в загадочных «убийствах дипломатов и диссидентов в европейских странах» стали повторяться с угрожающей настойчивостью. Это уже серьезно – и это выходит за рамки паранойи, которая явно охватила Госдеп и ЦРУ в последнее время. Уже полвека в Европе не было ни одного «убийства видного дипломата», а если под диссидентом Фаркаш понимает Литвиненко, то это еще доказать надо.
«Никаких официальных протестов ни от посла США Джона Теффта, ни от соответствующих бюро Госдепа в адрес МИД РФ не поступало»
Особая статья – преследования со стороны ГИБДД. Будем честны: машины с дипломатическими номерами с кодом 004 – та еще проблема для российских правоохранителей. Паранойя дипломатов приводит к росту ДТП и регулярным нарушениям базовых правил дорожного движения. Например, они очень любят «отрываться от хвоста» (реального или померещившегося), проезжая на большой скорости на желтый или неожиданно стартуя на красный. Остановить такой автомобиль и выписать штраф не разрешает Женевская конвенция. При этом никто же не стал раздувать недавний случай, когда помощник военного атташе Джон Франклин Фравел Третий был оставлен в Ленобласти, будучи пьяным «в лоскуты». С ним были еще два сотрудника посольства – мужчина и женщина, оба – в таком же состоянии. Дуть в трубочку и подписывать протокол Фравел Третий отказался, сославшись на дипломатическую неприкосновенность. Секретаря посольства ЮАР Тенели Фредерика, выписывавшего коленца по Арбату на «Ренджровере» с красными номерами, вообще пришлось останавливать угрозой применения оружия.
Меж тем по логике всех этих «мемориальных записок» российская сторона должна была бы тут же обратиться к «коррумпированным журналистам», чтобы те опубликовали «статьи негативного содержания» о сотрудниках американского посольства. Столь же анекдотично выглядят и претензии в преследовании детей Макфола «на пути в школу». Сложно себе представить, чтобы его дети шли в посольскую школу пешком, благо расположена она, мягко говоря, далековато от резиденции посла США в Спасо-хаусе – в Тушино. Их туда пресловутый желтый автобус с табличкой «Дети» возил.
При этом сотрудники российских дипломатических миссий в США в последнее время действительно подвергаются ограничениям в своей работе – и давление на них только усиливается, о чем уже писала газета ВЗГЛЯД. В дипломатической практике существует принцип взаимности, но российская сторона пока что не предпринимает никаких ответных шагов на ограничение свободы передвижения российских дипломатов в США и дискриминационные действия в адрес сотрудников, например, российской миссии при штаб-квартире НАТО в Брюсселе. Ведь были и запротоколированные вопиющие случаи проникновения в жилище российских дипломатов (в Нидерландах, например), а установка подслушивающих устройств в российских зданиях или арендуемых помещениях в Нью-Йорке – давно обычная практика.
Все эти ужасы с проникновением «чекистов» в квартиры дипломатов сугубо для того, чтобы нагадить на ковер и переставить мебель, крайне трудно даже представить. Мелкое хулиганство контрразведке не свойственно, а с точки зрения оперативной работы все это просто бессмысленно. Специально обученные люди способны запомнить расположение любого предмета вплоть до сантиметра – и вернуть его на место, если уж потребовалось переставить. Смысл ведь в том, чтобы никто ничего не заметил, а изображать полтергейст совершенно незачем.
Если американская сторона и правда считает, что таким образом ее сотрудников запугивают и дестабилизируют их работу, в этом есть известная степень наивности – либо же сознательное нагнетание атмосферы. Примечательно, что участвуют в этой кампании персонажи, настроенные в отношении России наиболее бескомпромиссно, в первую очередь Макфол и Фаркаш, тогда как «говорящая голова» Джон Кирби просто озвучивает общую установку. При этом никаких официальных протестов ни от посла Джона Теффта, ни от соответствующих бюро Госдепа в адрес МИД РФ не поступало. То есть с позиции практической дипломатии конфликта не существует, поскольку не подана соответствующая нота. И ссылки Кирби на какие-то личные просьбы Джона Керри в такой ситуации можно вынести за скобки.
Но это не отменяет того, что тенденция наметилась крайне неприятная. Возможно, отдельные влиятельные сотрудники посольства просто накручивают сами себя и по цепочке «заводят» свое начальство в Вашингтоне, а в итоге это становится лыком в строку для сторонников жесткой линии поведения в отношении России как в Конгрессе, так и в аналитическом сообществе. В конце концов, посольство само выступает с инициативами по ужесточению внутреннего режима и контроля за поведением, передвижениями и контактами своих сотрудников. Это не указание Госдепа, а внутренние инструкции, которые уже задним числом увязываются с общими инструкциями по всем дипломатическим миссиям.
Да, работа тяжелая, но и надбавка к заработной плате на то и существует, чтобы компенсировать дипломатам трудности жизни во «враждебном окружении». А реальных случаев притеснения американских дипломатов в Москве в последнее время как-то не вспоминается. Иногда подобного, пожалуй, и хочется, но Заратустра не позволяет.

«Отказать в этом русским»
Еще 15 июня группа влиятельных конгрессменов США написала Бараку Обаме открытое письмо с предложением не давать разрешения России использовать усовершенствованную аппаратуру в наблюдательных полетах над Соединенными Штатами. «Разрешение России усовершенствовать датчики, применяемые во время этих полетов, до цифровых технологий лишь ухудшит это (ситуацию)», – говорилось в письме конгрессменов. Обаму настоятельно призывали «прислушаться к советам военного руководства и других должностных лиц, и отказать в этом русским, изучив современные альтернативы этим полетам», отмечается в документе.
2 марта директор разведывательного управления министерства обороны (РУМО) США Винсент Стюарт заявил, что у России есть аппаратура, которая позволяет собирать ключевые разведданные об инфраструктуре и возможностях США, что дает Москве «значительное преимущество». Перед этим, в конце февраля, глава стратегического командования вооруженных сил США Сесил Хейни заявил, что российская авиация улучшила возможности наблюдения, что по условиям Договора по открытому небу позволяет России осуществлять более пристальный надзор за США и другими странами.
Однако, как писала газета ВЗГЛЯД, заявления американских военных по данному поводу не имеют никакого отношения к реальным разведывательным возможностям России. Международная сертификация новой российской аппаратуры должна была стать ответом на попытки США «отказать русским».
Более того, в Госдепе отвергали некоторые из подобных критических выпадов. Там считали, что отказ России в праве на наблюдательные полеты над американской территорией «повредил бы (таким же) полетам США и потенциально подорвал бы договор». «Госдепартамент также указывал, что Соединенные Штаты проводят гораздо больше наблюдательных полетов над территорией России», – сообщила американская радиостанция РС/РСЕ со ссылкой на источник, знакомый с ходом процесса, по словам которого теперь межведомственный спор в США на эту тему «окончен».

«Опередив на несколько лет»
Как рассказал Сергей Рыжков, вечером 27 июня завершилась международная сертификация цифровой аппаратуры наблюдения российского производства, установленной на самолетах Ту-154М Лк-1 и Ан-З0Б, которые применяются Россией для выполнения наблюдательных полетов в рамках Договора по открытому небу.
Проведенная в апреле этого года предварительная сертификация, в которой принимало участие 50 иностранных экспертов, позволила разрешить все технические и процедурные вопросы. «Сама же международная сертификация проходила с 19 по 28 июня на аэродромах Кубинка и Майкоп. Для участия в мероприятии в Россию прибыло 64 эксперта из 22 государств – участников Договора по открытому небу», – отметил Рыжков.
Как сказал Рыжков, теперь Россия первой из 34 государств – участников Договора при выполнении наблюдательных полетов может использовать цифровые видеокамеры, на несколько лет опередив такие государства, как США, Канада, Великобритания, Франция, Италия, которые до сих пор используют аналоговую аппаратуру.
Иностранные инспекторы выполнили наземные проверки оборудования самолетов наблюдения, провели тестовые проверки оптических камер, а также ознакомились с процедурами обработки информации, получаемой в ходе летных испытаний, отметил Рыжков. Международные эксперты остались довольны тестовыми испытаниями на аэродроме Майкоп, добавил он. Так, начальник отдела открытого неба верификационного центра Швеции Клаус Бернандер отметил, что «это была действительно очень хорошая поездка, и это успех для России».

«Русские технологически ушли вперед»
Экс-начальник международно-договорного управления Минобороны России генерал-лейтенант запаса Евгений Бужинский напомнил об упомянутом выше волнении некоторых американских политиков, которые в Конгрессе поднимали вопрос о том, не нанесет ли это ущерб национальным интересам США, раз русские ушли технологически вперед.
Тем не менее политические дебаты не мешали договору действовать и исполняться. Поэтому получение Россией права использовать цифровые видеокамеры – технический вопрос, заметил эксперт в беседе с газетой ВЗГЛЯД.
«Но американский Конгресс есть американский Конгресс. Там много людей, которые не совсем понимают, что это за договор, как его выполнять. А когда дело дошло до исполнительной власти, то никаких проблем (с выполнением договора) я там не видел», – сказал Бужинский.
Он подчеркнул, что обсуждение данной темы в Конгрессе США не мешало реализации договора, потому что американский парламент не отвечает за нее. «Никаких срывов (в выполнении договора) не было, ничего не было. Договор исполнялся, и все было нормально: все как было, так и остается, просто Россия перешла на цифру», – пояснил Евгений Бужинский.

ТАИНСТВЕННАЯ НАХОДКА
А началась эта драматическая история солнечным субботним утром, когда я, молодой оперативно-технический сотрудник резидентуры КГБ в США, решил заняться накопившимися за неделю текущими делами, не отвлекаясь на постоянные просьбы оперативников (они в этот день активно работали в городе). Я планировал перенести на фотопленку накопившиеся за неделю толстые американские справочники и научные отчеты, которые надо было вернуть в места их хранения.
Звонок по внутренней связи заставил, чертыхаясь, вылезти из фото-комнаты. Звонил Женя, квалифицированный рабочий, мой верный помощник по технической защите здания советской миссии. Женя таинственным голосом сообщил, что нашел потерянный кем-то из «наших» фотоаппарат. Я пулей влетел в подвал, где Женя поведал мне шепотом о том, что его супруга рано утром, наводя порядок после прошедшего накануне бурного партийного собрания, подобрала на полу в актовом зале оставленную кем-то зажигалку.
Женя, как дотошный советский технарь, попытался заправить одноразовую зажигалку, которая исправно высекала искру, но не горела. Он начал отворачивать донышко, под которым оказался край фотопленки характерного бледно-фиолетового цвета. Женя не удивился и сразу отдал зажигалку мне, полагая, что такой шпионский предмет мог случайно обронить кто-нибудь из чекистов.
Я же был несказанно рад, получив в свои руки неизвестную спецтехнику, и первым делом побежал к начальству. Мой резидент, также проводивший выходные на работе, совсем не разделил моей радости по поводу обнаружения зажигалки и мрачным голосом велел мне аккуратно проявить часть фотопленки в надежде определить владельца по снятым кадрам. В отличие от меня шеф сразу сделал вывод о том, что в нашем здании работает враг.
Пользуясь прибором ночного видения, я разобрал фотоаппарат, вытащил и засветил кусочек пленки, чтобы определить время проявления для получения контрастного негатива. Оставшуюся часть пленки я надежно завернул в черную бумагу и стал разбирать сам аппарат для подготовки подробного отчета.
Зажигалка действительно представляла собой реальный шпионский микрофотоаппарат, но с чистой, неэкспонированной пленкой, что и спасло незадачливого агента-растеряху от немедленного разоблачения, но заставило разведку и контрразведку КГБ активно его искать.
Однако сделать это оказалось непросто: по иронии судьбы, находка была обнаружена не под стулом, где сидел ее владелец, а там, куда она закатилась от случайного удара ногой. На стульях, под которыми обнаружили зажигалку, сидели в большинстве своем курильщики, честные советские загранработники, совсем не подозревавшие, что попадут на длительный срок под пристальное внимание контрразведки после возвращения на родную землю.
Как я потом узнал, зажигалку отправили в Оперативно-техническое управление (ОТУ) КГБ, где специалисты сразу опознали уже известный микрофотоаппарат, ранее обнаруженный у агента ЦРУ Огородника, арестованного в 1977 году в Москве. При обыске его квартиры внутри дорогой авторучки «Паркер» оказалась аналогичная фотокамера. Однако смерть Огородника не позволила контрразведчикам установить особенности появления у него этой спецтехники, а также способы подготовки к работе столь необычного по тем временам фотоаппарата, для которого в тайнике был обнаружен секретный контейнер с запасными кассетами в советской батарейке.
Теперь в ОТУ КГБ оказалась вторая микрофотокамера, уже в зажигалке. Но отсутствие владельца этой спецтехники, как и в случае с отравлением Огородника, не давало важных для следователей КГБ оперативных и технических деталей. И потому обе фотокамеры передали в НИЛ-11, ведущую фотооптическую лабораторию комитета. Ее конструкторы тщательно изучили эти американские изделия, провели необходимые измерения и даже приготовили подробные чертежи. В 1985 году после ареста шпиона Толкачева в руки КГБ попал третий вариант фотокамеры ЦРУ, уже в цилиндрическом брелоке для ключей. Толкачев подробно рассказал следователям о своей фотоаппаратуре, в том числе и о собственной ее модернизации – он примотал изолентой длинную вязальную спицу к фотокамере для жесткого фиксирования расстояния до поверхности снимаемых документов. Фотографировать советские секреты стало быстрее и качественнее – талантливый шпион проявил себя и здесь!

ТАЛАНТЛИВЫЙ ИЗОБРЕТАТЕЛЬ

Основные блоки фотокамеры Т-100. Иллюстрация предоставлена автором

Через несколько десятков лет вышедший на пенсию Роберт Уоллес, бывший директор Оперативно-технической службы (ОТС) ЦРУ, решился рассказать о том, как и для кого делали эти необычные по тем временам фотоаппараты. Оказывается, специалисты ОТС давно ломали головы над идеей создания собственного агентурного фотоаппарата. Возникла эта идея еще во времена шпиона Пеньковского, который часто и неосторожно пользовался известной фотокамерой «Минокс» и даже был сфотографирован сотрудниками КГБ в момент съемки секретных документов.
В отличие от КГБ с его огромным научно-техническим и производственным потенциалом у ЦРУ не было подобной технической базы. Специальные офицеры-менеджеры колесили по стране в поисках кустарей-одиночек, небольших коллективов талантливых конструкторов и одержимых собственными идеями гениев. Иногда офицерам ЦРУ удавалось уговорить владельцев крупных американских концернов оказать помощь родной разведке. Но в 1960-х и 1970-х годах подобные удачные для ЦРУ проекты имели место только в случаях масштабного государственного финансирования, как это было со спутниками-шпионами и самолетами У-2.
Однако с фотокамерами ЦРУ повезло – нашлась небольшая фирма, где хозяин, талантливый инженер и конструктор, лично взялся за проект Т-100 – именно так назвали первую модель фотокамеры в зажигалке, первые работы над которой относятся к началу 1970-х годов.
Главным условием, поставленным ЦРУ перед изготовителем, была возможность использования новой камеры для фотографирования в особо охраняемых местах, в том числе внутри резидентур КГБ за рубежом. Обязательным было высокое фоторазрешение для четкого копирования изображения всей страницы документа – фотокамера не должна была давать искажений по краям кадра. Работа с фотокамерой предполагалась без вспышки, а сам аппарат должен был вмещать не менее сотни кадров и работать бесшумно. К тому же ОТС ЦРУ добавила требование, чтобы фотокамера имела минимальные размеры для установки ее внутри бытовых предметов, которые можно было бы вносить в охраняемые помещения и зоны безопасности советских зарубежных миссий.
Через некоторое время изготовитель показал офицерам ОТС новый аппарат. Он был в шесть раз меньше известного «Минокса»; основной блок Т-100 имел цилиндрическую форму, что в сочетании с малыми размерами позволяло использовать в качестве камуфляжа такие бытовые предметы, как авторучки, зажигалки и даже цилиндрический брелок для ключей.
Как писал Роберт Уоллес, объектив фотокамеры диаметром 4 мм был собран из восьми элементов с ювелирным искусством и точностью часового механизма. Некоторые детали объектива были с булавочную головку. Объектив, механизмы затвора и подачи пленки объединялись в алюминиевом корпусе размером 38 мм в длину и 10 мм в диаметре. При максимальной длине пленки 38 см можно было сделать до 100 кадров.
Новая фотокамера была создана в обстановке строгой секретности и предназначалась для негласного копирования документов особо ценной агентурой. Теперь агент ЦРУ мог бесшумно фотографировать, спрятав камеру в ладони, на расстоянии 28 см от плоскости документа. При этом со стороны казалось, что агент просто изучает текст, чертежи или документы.
Необычная конструкция Т-100 требовала специальной сверхтонкой фотопленки с высоким разрешением. После долгих попыток в ОТС ЦРУ нашли выход, используя старые запасы фотопленки для спутниковых фотоаппаратов. Фирма «Кодак» по секретному контракту уже давно производила для ЦРУ специальную фотопленку «Кодак-1414», основа которой была покрыта сверхтонкой фотоэмульсией, ее и стали применять для фотокамер Т-100.

ОГОРОДНИК СТАЛ ПЕРВЫМ
Одним из первых агентов, в работе с которыми планировалось использование новейшего секретного аппарата, стал Огородник, сотрудник советского посольства в Колумбии, получивший после его вербовки псевдоним Trigon. Однако в отличие от Пеньковского, кадрового офицера ГРУ, перед началом работы с Огородником требовалась его специальная подготовка по многим направлениям агентурной деятельности, в том числе обучение работе с новой фотокамерой. Для этого в столицу Колумбии Боготу был командирован опытный сотрудник советского отдела ЦРУ Джордж, знавший русский язык и уже имевший практику работы с камерой Т-100. В связи с особой секретностью общения и обучения Огородника Джордж прибыл в Боготу под туристическим прикрытием, о чем в резидентуре ЦРУ в Колумбии знал только один оперативный сотрудник, которого Джордж мог вызвать для экстренной помощи или для связи с Лэнгли.
Обучение агента Trigon проводилось в течение нескольких месяцев в одном из номеров отеля «Хилтон», куда Огородник мог легендированно заезжать по пути, выполняя рутинные дипломатические и хозяйственные поручения. Для Огородника, который в период его вербовки курил сигареты, вначале была изготовлена фотокамера Т-100 в зажигалке. Однако через некоторое время Trigon решил отказаться от сигарет, поскольку заботился о своем здоровье. И потому Джордж привез для Огородника новую модификацию Т-50, которая отличалась от первой модели только длиной фотопленки. Дело в том, что во время испытаний и практического использования Т-100 фотопленка нередко заклинивала внутри фотокамеры и конструкторы изменили механизм подачи пленки, пожертвовав количеством кадров, но существенно повысив надежность работы фотокамеры.
Для уже некурящего Огородника предназначалась модификация Т-50, закамуфлированная в дорогую авторучку «Паркер», которая была вполне уместным предметом личного пользования второго секретаря советского посольства. По секретному заказу ЦРУ фирма «Паркер» сконструировала авторучку на 1,5 мм более толстую, с уменьшенным контейнером для чернил и более короткой основой для пера, что позволило создать полость внутри авторучки, в которую и была вмонтирована камера Т-50.
В конце своего обучения Trigon решился на рискованный шаг – он уговорил своего наставника использовать авторучку-фотоаппарат внутри референтуры посольства, где советские дипломаты работали с секретными документами и телеграммами. По мнению Огородника, особый интерес для ЦРУ представлял недавно полученный из Москвы документ «О состоянии и перспективах советско-китайских отношений». Этот материал был новый, совершенно секретный, и Trigon терпеливо ждал своей очереди, когда советский посол внимательно прочитает этот документ и затем напишет фамилии дипломатов, которым следует ознакомиться и высказать свое мнение на совещании.
Однако читать секретный документ можно было только в небольшой комнатке референтуры посольства, куда совершенно неожиданно заглядывал через окошко в двери курьер спецохраны референтуры – круглосуточный дежурный самого важного помещения посольства.
Инструктор Джордж был против идеи Огородника, ведь обучение агента еще не закончилось. К тому же был велик риск расшифровки всего мероприятия, поскольку Trigon планировал делать снимки внутри ознакомительной комнаты референтуры, куда мог неожиданно войти не только охранник, но и шифровальщик, который выдавал и забирал секретные документы после ознакомления.
Однако, получив «ОК» из Лэнгли, Джордж тщательно проинструктировал Огородника и выдал ему готовую к работе авторучку «Паркер». Через несколько дней Trigon появился в номере Джорджа со словами «я думаю, что сделал это».
Когда Огородник ушел, Джордж, выйдя из отеля на приличное расстояние, из уличного автомата вызвал условной фразой на встречу своего помощника, которому и передал авторучку, пройдя пешком около километра до места встречи, опасаясь местных таксистов, которые нередко грабили американских туристов.

Макеты фотокамер Т-50 в различных камуфляжах. Иллюстрации предоставлены автором

Ближайшим авиарейсом в Соединенные Штаты связник доставил авторучку в Лэнгли, где опытные фотоспециалисты аккуратно проявили и отпечатали все 50 отснятых Огородником кадров. Оказалось, что нечитаемых было только два кадра, не содержавших важной информации. Это было настоящим успехом, и директор ЦРУ в тот же день лично поехал на встречу с государственным секретарем Генри Киссинджером, который оценил полученные ЦРУ материалы «как самую важную разведывательную информацию, которую он когда-либо читал, будучи главой Госдепартамента».
Джордж был доволен успехом своего ученика и качеством работы специальной фототехники. В истории ЦРУ этот случай был первым, когда удалось сфотографировать секретные документы внутри референтуры советского посольства.
В 1975 году после завершения командировки Trigon вернулся в Москву, где в МИДе получил не самое престижное место. Однако его должность давала возможность читать и фотографировать «авторучкой» документы советских послов, присылаемых со всего мира. Trigon до момента ареста в 1977 году активно использовал микрофотокамеры, которые через тайники в Москве передавали ему американские разведчики. Что же касается владельца зажигалки с фотокамерой, то его ожидала совсем иная участь, опять же по иронии судьбы…

ПОИСКИ «КРОТА»
Настоящего хозяина потерянной на партсобрании зажигалки искали долго, поскольку КГБ бросил все силы на разработку вернувшихся в СССР «курильщиков», которые, ничего не подозревая, спокойно работали кто в ПГУ, кто в МИДе и МВТ. Иногда, правда, их удивляли кадровые решения – под любым предлогом их не пускали за границу, тщательно «обкладывая» объектов разработки агентурой и спецтехникой со всех сторон, чтобы получить какие-либо уликовые материалы или хотя бы намеки на них. Карьеры «курильщиков» также складывалась странно – их двигали, но не наверх, а в разные стороны, опять-таки в надежде зафиксировать попытки проявления признаков работы на ЦРУ.
А настоящий хозяин зажигалки оставался в США и уже крайне осмотрительно работал со специальной техникой. Его контакты с ФБР, а затем с ЦРУ начались раньше, во время первой командировки в Америку в качестве «аспиранта» в составе группы советских студентов.
Достаточно легкая его вербовка контрразведкой США объясняется скорее всего тем, что Борис не был кадровым офицером ПГУ КГБ, а был переведен в разведку с периферии на волне кадрового укрепления центрального аппарата комитета. Борис не имел достаточного опыта оперативной работы за границей и после непродолжительной работы в московском ТАССе с группой аспирантов и студентов был послан на стажировку в один из университетов США.
Контрразведка ФБР сразу обратила внимание на молодого активного аспиранта, который имел хорошую языковую подготовку, легко заводил контакты и планомерно собирал материалы для диссертации. Борису «подставили» разбитную американку, агента ФБР, которая быстро стала подругой советского стажера. Именно она познакомила Бориса со своим «старшим братом», а в действительности офицером ФБР, с которым постепенно у Бориса сложились приятельские отношения.
Как-то «старший брат» дал ценный совет получить университетскую материальную помощь Борису, который ожидал приезда жены из СССР и собирался показать ей Америку и, конечно же, сделать подарки. Борис подписал липовый «университетский» документ, который подготовил «старший брат», и с легким сердцем получил от ФБР 500 долларов, что по тем временам было приличной суммой.
Теперь Борис был «на крючке» у контрразведки, и после отъезда жены состоялась его вербовка. Напоследок перед отъездом в СССР «старший брат» снабдил Бориса открытыми материалами, которые должны были показать руководителям Бориса в Москве эффективность его командировки в США. Расчет ФБР строился на возвращении Бориса в Америку, но уже в качестве оперативного сотрудника одной из резидентур КГБ в США.
Впоследствии Борис, находясь во второй командировке, работал на ФБР, а затем и на ЦРУ, обеспечивая оперативными сведениями американские спецслужбы, которые планировали продолжить контакты с Борисом в Москве после окончания командировки. Именно ЦРУ снабдило своего агента фотоаппаратом Т-50 в зажигалке для фотографирования секретных документов в резидентуре, куда Борис периодически приезжал, работая «под крышей» пресс-бюро ТАСС. Для повышения качества фотоснимков Борис практиковал печатание итоговых документов о работе резидентуры, приезжая в дипмиссию вечерами и в выходные дни, чтобы никто из чекистов не мешал его фотоработам.
Однажды Борис получил задание от своего куратора сфотографировать внутренние помещения своей резидентуры. Проводя съемку, Борис сделал последний снимок большого зеркала перед дверью выхода из резидентуры, что, как и потерянный фотоаппарат, способствовало затем его расшифровке.
В 1985 году Олдридж Эймс в начале своей работы на КГБ в числе советских сотрудников, завербованных американскими спецслужбами, назвал и молодого офицера, работавшего в 1970-е годы в Сан-Франциско. Однако этого было недостаточно для идентификации Бориса. Позднее КГБ удалось получить тот самый снимок с зеркалом, где было отражение самого Бориса, что оказалось окончательной уликой против него.
В отличие от покончившего с собой Огородника и расстрелянного Толкачева судьба Бориса оказалась гораздо менее трагичной. По приговору трибунала ему дали 15 лет, но через шесть лет Борис уже был на свободе после президентского помилования. Он перебрался в США, а затем к нему присоединилась и семья.
В ОТУ КГБ предпринимались различные попытки повторить фотокамеру ЦРУ. Надо сказать, что на вооружении КГБ уже были свои собственные микрофотокамеры со сходными параметрами, которые активно применялись в период холодной войны. Однако многократные попытки КГБ и ШТАЗИ создать специальную тонкую фотопленку с высоким разрешением, как у «Кодак-1414», не давали нужного результата.
По словам Роберта Уоллеса, ЦРУ неоднократно обращалось в дружественные спецслужбы с просьбой изготовить фотокамеры Т-50 на основе полного комплекта конструкторских и сборочных чертежей. Однако повторить уникальный фотоаппарат ведущие мировые фотооптические лаборатории либо сразу отказывались, либо даже после многократных попыток не могли изготовить такие элементы, как объектив и затвор.
А настоящие фотокамеры Т-50 можно увидеть в музее ФСБ на Лубянке и в Музее Академии ФСБ.