Спецслужбы

Разоблачение Курона и его признания побудили позднее западных немцев обвинить руководство ГДР в невыполнении взятых на себя обязательств по разгрому МГБ ГДР. Госсекретарь МВД ФРГ Карл-Дитер Шпрангер, который курировал от МВД своих восточногерманских коллег, обвинил Петера-Михаэля Дистеля, министра внутренних дел ГДР в последнем восточногерманском правительстве де Мезьера, что тот не добился поставленных целей по ликвидации Штази. Тут надо сказать, что слово «Штази» произошло просто от сокращения названия Министерства госбезопасности ГДР. Под ударом оказался даже премьер Ганс Модров, предшественник де Мезьера, который публично заверял Бонн, что МГБ прекратило работу по правительственным учреждениям ФРГ. Благодаря показаниям Курона теперь известно, что и после объединения Германии происходили конспиративные встречи агентов со своими теперь уже бывшими офицерами МГБ ГДР. И агенты по-прежнему получали свои ранее обговоренные гонорары. Другими словами, МГБ работало в подполье некоторое время и после объединения Германии.
Естественно, Spiegel задался вопросом, кто был выгодоприобретателем, так сказать бенефициаром, этой самодеятельности офицеров Штази? Разумеется, предполагалось, что за этим стоит КГБ. Проверить это предположение довольно трудно. Сами советские разведчики, работавшие под прикрытием Представительства КГБ СССР в ГДР и по долгу службы имевшие контакты с МГБ ГДР, об этом не распространяются до сих пор. Руководство внешней разведки МГБ ГДР в своих мемуарах говорит скорее о своем разочаровании поведением советских товарищей. Сам Вернер Гроссманн признает, что он обращался за помощью к советским друзьям с тем, чтобы они донесли до своего московского руководства о складывающемся положении дел с разгромом МГБ ГДР, в котором фактически участвовало и правительство ГДР. Он предполагал, что обстоятельный разговор компетентного представителя Москвы с Модровом мог бы в чем‑нибудь улучшить ситуацию для его сотрудников. С осени 1989 года, пишет Гроссманн, представительством командовал генерал Анатолий Новиков, и Гроссманн посещал его в декабре 1989 года и в январе 1990 года. Анатолий поддерживал Гроссманна в его ожиданиях и видел ситуацию практически его глазами. Он направлял в КГБ на имя своего руководства соответствующие просьбы. Из Москвы ничего не последовало, и дело кончилось тем, что Новиков сам встретился и поговорил с Модровом. Но, видимо, для Модрова это был не тот уровень. Гроссманн с горечью замечает в своих воспоминаниях, что он не знал, что со стороны Москвы все эти разговоры «были как игры в песочек». На самом деле тогдашний глава КГБ Владимир Крючков уже давно считал ГДР «потерянной территорией». «А мы-то, – пишет Гроссманн, – все еще верили в нерушимую дружбу и крепкое боевое сотрудничество наших советских друзей». Но Крючков еще 26 января 1990 года на одном из заседаний с участием высокопоставленных представителей ЦК КПСС хладнокровно заметил, что ГДР уже не удержать и ставку нужно делать на объединенную Германию. «Меня, – отмечает Гроссманн, – привела в бешенство не эта холодная оценка действительного положения дел, а это лицемерие в отношении нас». И эта позиция, подчеркивает Гроссманн, не изменилась и много лет спустя. Конечно, вряд ли при таком видении ситуации руководство внешней разведки ГДР пошло бы на сотрудничество с «предавшим его КГБ». Скорее всего передача информации имела место, но на уровне низшего звена на личной, дружественной основе.
Так что информация, которую продолжал поставлять Курон, доходила до нужного адресата и приносила пользу на этот раз Москве. Хотя он мог этого и не знать. Конечно, у современного читателя возникает вопрос, зачем они (офицеры МГБ ГДР и их агентура) это делали. Ведь война, которую вела ГДР с капиталистическим миром, была закончена. Самый главный союзник – Советский Союз – предал творение своих же рук – первое на немецкой земле государство рабочих и крестьян. Наверное, это вопрос скорее для психолога. Ведь не все сотрудники Штази побежали в западногерманские спецслужбы сдавать своих подопечных и раскрывать имевшиеся в их распоряжении тайны, хотя таких, как это мы знаем сегодня, было немало. Некоторые покончили жизнь самоубийством. Большинство превратились в бундесбюргеров и стали выживать в новых условиях. Как пишет Гроссманн в своих воспоминаниях, когда к нему пришли высокопоставленные сотрудники Ведомства по охране Конституции и напомнили, что он теперь гражданин объединенной Германии и потому должен им помогать, он ответил следующее: «Помогать вам меня новое гражданство не обязывает, оно обязывает не вредить». Такова была позиция большинства, но кое‑кто продолжил борьбу. Но это была уже личная борьба за свои личные идеалы.
Как становятся шпионами
Долголетний руководитель внешней разведки МГБ ГДР генерал‑полковник Маркус Вольф писал в своих воспоминаниях, что «Клаус Курон, был, конечно, самой крупной, но отнюдь не единственной рыбой, которая добровольно зашла в наши сети». Его преемник Вернер Гроссманн также в своих воспоминаниях утверждал, что Клаус Курон считался в отделе IV (борьба со шпионами Ведомства по охране Конституции ФРГ) одним из самых успешных специалистов по перевербовке агентов вражеских спецслужб. Сам Курон начал работать в западногерманской контрразведке в 1962 году и лишь через пять лет достиг статуса чиновника. Как известно, в Германии этот статус связан со многими льготами, прежде всего пенсионного характера. По роду службы Курон имел доступ к системе NADIS, которая представляла собой банк данных, куда стекалась вся секретная информация, поступавшая в службу. Практически он знал обо всех мероприятиях, которые проводило Ведомство по охране Конституции против представительств ГДР за рубежом, и он имел доступ ко всей информации, касающейся разработок восточногерманских граждан из госучреждений ГДР.

Клаус Курон. Кадр из фильма «Клаус Курон. Шпион в собственном деле». 2004

Причина, побудившая Курона обратиться к внешней разведке МГБ ГДР, была достаточно банальна. Несмотря на приличную зарплату в 4000 марок ФРГ, денег ему не хватало. У него было четверо детей, которым он намеревался дать приличное образование, которое стоило достаточно дорого. Но главное, что сестра его жены была замужем за удачливым предпринимателем, постоянно демонстрировавшим Курону свое материальное благополучие. Другими словами, отмечает Spiegel, «тема денег постоянно присутствовала в семье Курона».
В свои 45 лет он вряд ли мог рассчитывать на блестящую карьеру в контрразведке, поскольку у него, если верить журналу Spiegel, не было даже аттестата зрелости, не говоря уже о дипломе об окончании высшего учебного заведения. Кроме того, его сжигала зависть к своим вышестоящим начальникам, которые попали в контрразведку по политическим причинам как доверенные лица той или иной правящей политической партии (главным образом баварского Христианско‑социального союза). Они мало что понимали в контршпионаже, но получали гораздо большую, чем у Курона, зарплату и могли рассчитывать на повышение. Для Курона же высшей ступенью в Ведомстве по охране Конституции мог стать уровень старшего советника (как известно, в западногерманских спецслужбах действовал гражданский табель рангов). В армии это соответствовало званию штабс‑капитана. Для такого трудолюбивого перфекциониста, как Курон, это было уже невыносимым.
Все эти обстоятельства и привели Курона к идее заработать денег на стороне. Вернер Гроссманн в своих мемуарах утверждает, что большинство агентов внешней разведки МГБ ГДР работали по политическим или идеологическим убеждениям (хотя и они получали гонорары за свою деятельность), лишь немногие трудились на разведывательной ниве только за деньги или даже «под чужим флагом», то есть не знали, кто был истинным работодателем. В любом случае Курон был типичным кандидатом на вербовку – неудовлетворенные честолюбивые амбиции, зависть и, конечно, острая нехватка денег.
Однажды поздним летним вечером Курон сел в свою автомашину – старенький «Мерседес 230» – и отправился в Бонн, где на Годесбергской аллее в доме 18 размещалось Постоянное представительство ГДР в Федеративной Республике Германия. Благо что между Кельном, где тогда находилось Ведомство по охране Конституции, и Бонном пара десятков километров автобана. В почтовый ящик на воротах представительства он опустил коричневый конверт с предложением сотрудничества. Разумеется, Курон должен был предполагать, что представительство находилось под неусыпным взором полиции и наружного наблюдения его же ведомства. Поэтому скорее всего он оставил автомашину задолго до подхода к представительству и рискнул бросить конверт лишь поздним вечером, когда слабая освещенность препятствовала фотографированию с целью последующей установки личности. Видимо, на него не обратили особого внимания, потому что наружного наблюдения при подходе к своей автомашине он не заметил. Прошел почти год, пока внешняя разведка МГБ ГДР решила отреагировать на предложение Курона. Конечно, он был должен дать в письме какие‑то данные, которые помогли бы его идентифицировать. Затяжка с решением вопроса была связана с тем, что уж очень крупная рыба зашла на этот раз в сети Штази. Разумеется, в ведомстве Маркуса Вольфа опасались провокации и внимательно изучали образ жизни потенциального кандидата на вербовку. Поэтому первая встреча с новыми работодателями состоялась у Курона спустя почти год – в августе 1982 года. Курон был нелегально через Австрию и Чехословакию вывезен на территорию ГДР. Тогда же в Дрездене он был принят тогдашним руководителем внешней разведки Маркусом Вольфом, с которым и были обговорены условия сотрудничества Курона с МГБ ГДР. Он работал на МГБ ГДР под многими псевдонимами – последний был Штерн (звезда), и Курон действительно был звездой внешней разведки МГБ ГДР. Некоторые журналисты даже пытались сравнивать его с Гюнтером Гийомом, бывшим референтом канцлера Вилли Брандта. Провал Гийома, как известно, привел к острому политическому кризису в ФРГ и отставке Брандта. Но между Куроном и Гийомом большая разница. Дело в том, что Гийом был кадровым разведчиком‑нелегалом, засланным под чужой легендой и по чужим документам в ФРГ и сделавшим нелегкую карьеру. В то время как Курон сам предложил услуги внешней разведке ГДР. Конечно, если исходить из нанесенного ущерба для политического противника ГДР, каким была Западная Германия, то их, наверное, можно сравнивать.

Последний выбор
Курон проработал на разведку противника восемь долгих лет. За свою службу он получил в ГДР порядка 750 тыс. марок ФРГ. Конечно, имели место и отдельные подарки. Так, он получил в Испании на Коста Браво от МГБ ГДР собственный дом стоимостью в 90 тыс. марок ФРГ. Он отдыхал, как правило, в дорогих отелях и обеспечил своим детям дорогое образование, но коллеги ничего не замечали в его двойной жизни.
Провал Курона был предопределен. Дело в том, что один из его связников из числа офицеров МГБ ГДР перешел на сторону ФРГ и выдал все свои связи. Сам Курон совершенно случайно узнал о перебежчике, стоя в кассу за зарплатой по месту, так сказать, основной работы – в Ведомстве по охране Конституции. И он видел, что стоявший впереди него коллега получил на руки разовую крупную сумму. Курон, предположив, что она предназначена для перебежчика, сумел разговорить коллегу и узнать у него имя перебежчика. Тогда он понял, что это провал. Ему удалось встретиться со своим последним связным, и тот рекомендовал ему сначала бежать в Южную Африку или в Южную Америку. Но заработанных с помощью МГБ ГДР денег на беспечную жизнь в далеких странах явно не хватало. Оставался только Советский Союз. С помощью связного он был привезен в Карлхорст, где в пригороде Восточного Берлина размещалось представительство КГБ, и встретился, если верить журналу Spiegel, с одним из сотрудников представительства, с которым обсудил сложившуюся ситуацию. Курону было предложено два варианта – продолжать работать в Ведомстве по охране Конституции, но уже на КГБ, или переехать на постоянное местожительство в Москву. Туда же ему обещали доставить и его жену. Курон попытался выиграть время, чтобы обсудить ситуацию с женой, которая была посвящена в его двойную жизнь. С этой целью он покинул Карлсхорст и отправился в Западный Берлин, откуда и позвонил жене. Якобы после этого разговора Курон решил остаться в Германии. Выбор, сделанный Куроном, с позиций сегодняшнего дня можно оценить, как понимание им, что складывавшаяся тогда в Москве ситуация не сулила ему спокойной старости. Ведь он был сотрудником спецслужб и располагал необходимой для оценки информацией. И он выбрал вместо непонятной ситуации в раздираемой противоречиями Москве спокойную и уютную тюремную камеру в Берлине.
Из отеля вблизи западногерманского города Брауншвейга Курон позвонил своему знакомому из реферата безопасности Ведомства по охране Конституции и рассказал ему свою историю. Тот немедленно доложил об этом тогдашнему руководителю ведомства Герарду Бёдену. Тот сначала даже предполагал завязать с Москвой с помощью Курона двойную игру. Но поразмыслив и оценив шансы переиграть московских профессионалов при помощи человека, которому Бёден больше не доверял, президент ведомства принял другое решение и проинформировал о предателе федеральную прокуратуру и криминальную полицию, которая на следующий день и арестовала Курона. В 1992 году Курон был осужден на 12 лет тюремного заключения. Сегодня он уже на свободе и пишет мемуары.
Этот отрывок из жизни одной из звезд восточногерманского шпионажа против ФРГ найдет свое место в планируемой к выпуску в 2020 году в одном из московских издательств книге автора этой статьи, посвященной событиям бурных 80–90‑х годов, связанным с борьбой различных спецслужб. В то время автор работал в Берлине корреспондентом.

Отбор и подготовка операторов
Для поступления в подразделение нужно пройти нелегкие экзамены и медицинскую комиссию. Экзамены делятся на интеллектуальные и физические. Физические тесты включают четыре этапа: первый – подняться без помощи ног по трехметровому канату; второй – продемонстрировать силу пресса; третий – быстро подняться по узкой лестнице с третьего на пятый этаж; четвертый – проплыть бассейн в наручниках. После сдачи экзаменов кандидаты отравляются в учебный центр спецподразделения для прохождения подготовки и освоения антитеррористических навыков. Они изучают тактику антитеррора, практикуют стрельбу из обычного стрелкового оружия и антитеррористическую снайперскую стрельбу, десантирование с парашютом со снаряжением с разных высот в условиях свободного падения, боевой дайвинг, обучаются рукопашному бою, скоростному спуску по тросу с вертолета, технике минно‑подрывных работ, скоростному вождению.

Вооружение спецподразделения
Операторы спецподразделения используют стрелковое оружие как австрийского производства, так и зарубежного. Австрийское стрелковое вооружение славится качеством и надежностью. Steyr AUG A3 – универсальная армейская винтовка, она является образцом качественного и эффективного штурмового оружия, которое удобно использовать в бою. Автомат конструкции буллпап не только комфортен при использовании в штурмовом бою в городе и в антитеррористических операциях, но и эффектно выглядит. Его дизайн впечатляет профессионалов антитеррора. Оружие идеально для стрельбы в помещении, где есть заложники, потому что имеет высокую точность и низкий разброс пуль. Буллпап практически не имеет отдачи, что позволяет вести результативную стрельбу очередями.
На вооружении подразделения находятся автоматические пистолеты Glock 20 и Glock 22. Эти пистолеты, которые производит австрийская фирма Glock GmbH, отличаются высокой надежностью и точностью стрельбы. Многие спецподразделения мира используют и уважают это оружие.
Австрийские снайперские винтовки SSG‑PIIK (kurz) и Steyr SSG M1 могут на равных соревноваться с английскими, американскими, германскими снайперскими винтовками. Подразделение использует также вооружение германского производства компании Heckler&Koch: штурмовые пистолеты‑пулеметы MP5A3, автоматические винтовки HK416. Поскольку австрийское и германское спецподразделения – партнеры, операторы ECO Cobra успешно используют оружие германского происхождения в антитеррористических операциях.

Технический парк
Подразделение имеет в своем составе бронеавтомобили IVECO LMV итальянского производства и Survivor R германского производства. Особенностью Survivor R является то, что он имеет приборы обнаружения радиационной, бактериологической, химической и ядерной опасности. В составе подразделения есть электропоезд для проведения антитеррористических спецопераций на железной дороге. Помимо этого, подразделение оснащено машинами компании Ford с штурмовыми лестницами для быстрого проникновения в здания, самолеты и высотные объекты. Если необходимо перебросить подразделение по воздуху, то командование использует полицейские вертолеты производства итальянской компании AgustaWestland.

Проекции задействования спецназа ECO Cobra
Спецподразделение является структурой, которая обкатывает оружейные новинки известных австрийских компаний Steyr‑Mannlicher AG и Glock GmbH. Операторы подразделения – лучшие специалисты по тестированию оружия, они проверяют его на практике в процессе антитеррористических операций. Их рекомендации по качеству оружия и ТТХ учитывают конструкторы оружейных компаний. Необходимо отметить, что австрийское стрелковое вооружение считается одним из лучших в мире и пользуется спросом во всех армейских и полицейских структурах. Оружие австрийских компаний, главным образом пистолеты Glock, используют в спецподразделениях четырех континентов, ECO Cobra приложило для этого ряд усилий, содействуя популяризации лучшего средства антитеррора.
Спецподразделение является членом международной сети ATLAS – ассоциации полицейских тактических подразделений, которая включает спецподразделения 28 государств – членов Европейского союза. Цель этой ассоциации – выработка антикризисных решений по антитеррору, взаимодействие в сфере обучения и обмен опытом между спецподразделениями антитеррора. Кстати, Российская Федерация не является членом этой ассоциации, ей стоило бы вступить в нее для укрепления международного содружества, приобретения европейского опыта антитеррора и улучшений в координации взаимодействия между полицейскими структурами. Ассоциация проводит семинары и антитеррористические учения, налаживает деловые и рабочие контакты. Вступление в ассоциацию могло бы усилить возможности и престиж силовых ведомств РФ, специализирующихся на антитерроре.
Кроме того, спецподразделение участвует международном конкурсе «Воин», который проходит в учебном центре специальных операций короля Абдаллы II в Аммане (Иордания). В соревнованиях принимают участие как армейские, так и полицейские спецподразделения по борьбе с террором. Цель конкурса – проверить физические возможности, работу в команде, навыки владения оружием, обменяться опытом и технологиями. В 2011 году ECO Cobra опередило спецподразделения зеленых беретов, морской пехоты США и иорданских специальных сил, завоевав первое место.
Что касается применения ECO COBRA, то следует отметить, что штаб‑квартира и основное ядро спецподразделения находятся в городке Винер‑Нойштадт южнее Вены. А небольшие отделения спецподразделения рассредоточены в городах Вена, Грац, Линц, Инсбрук, Клагенфурт, Зальцбург и Фельдкирх. Это дает возможность оперативно реагировать на террористическую угрозу в любой точке Австрии. Операторы подразделения готовы прибыть в любую точку страны в случае опасности менее чем за 70 минут.
Террористических угроз и случаев террора в Австрии много. На счету спецподразделения не менее 3000 успешных операций. Хотя подразделение не принимает участия в борьбе с террором в дальнем зарубежье, оно имеет достаточно опыта и является одним из лучших в мире.
Необходимо отметить, что ECO Cobra является партнером GSG‑9 в борьбе с террором и участвует вместе с этой спецгруппой в совместных антитеррористических операциях. Это является примером для России и Украины, двух братских государств, которые сейчас находятся в конфронтации: они должны укреплять партнерские отношения в борьбе с террором и обмениваться опытом в этом важном сейчас виде оборонной деятельности для мира и спокойствия граждан. Партнерство в антитерроре во имя мира может содействовать укреплению политических отношений между родственными странами, как это демонстрируют Австрия и Германия.
Участие Австрии в защите интересов РФ посредством антитеррора фактически началось в 1996 году, когда ECO Cobra освободило пассажиров российского самолета ТУ‑154. Операторы спецподразделения мастерски нейтрализовали террориста и спасли заложников. Этим подвигом был заложен первый камень в создание и укрепление российско‑австрийского партнерства в антитерроре. Необходимо подчеркнуть, что это партнерство нужно укреплять в интересах обеих стран.
У ECO Cobra есть чему поучиться и есть что взять на вооружение. Кстати, боевое российско‑австрийское партнерство сложилось во второй половине XVIII века в ходе русско‑австро‑турецких, а затем – русско‑австро‑французских войн. В тот военный период русские и австрийские солдаты и полководцы под командованием фельдмаршала Александра Суворова воевали против общих врагов.
В заключение следует сказать, что у Австрии и России есть общее будущее в антитерроре, спецподразделение ECO Cobra следует почаще приглашать в Россию для укрепления совместного партнерства и обмена опытом.

ОТБОР И ПОДГОТОВКА
Первоначально в GIS отбирались выходцы из парашютного полка «Тоскания». Сейчас любой карабинер может стать кандидатом, подавшим заявление на прием. В процессе отбора кандидаты в GIS проходят психофизическое тестирование и собеседование с представителем подразделения. Успешно прошедшие кандидаты отправляются в школу десантной подготовки на курс, который длится 9 месяцев. В процессе подготовки в этой школе будущие операторы обучаются десантированию с парашютом, скоростному спуску по тросу с вертолета, проходят курс военно‑полевой медицины, курс военного ориентирования, курс рукопашного боя, изучают способы противодействия ядерному, химическому и бактериологическому оружию, курс маскировки, скрытного передвижения и выживания в боевых условиях, курс коммандос – партизанская и контрпартизанская борьба, разведка и проведение спецопераций, курс побега из плена и сопротивления допросу, курс использования стрелкового оружия и применения взрывчатых веществ, курс противодействия взрывчатым веществам, курс боевых действий и патрулирования в городе, курс использования методов военной полиции и курс ведения оперативной разведки. Прошедшие десантную подготовку кандидаты допускаются ко второму этапу обучения, который длится 45 недель и делится на 1-й полуэтап в 18 недель и 2-й – в 27 недель. В течение 1-го полуэтапа изучается продвинутый курс рукопашного боя для применения в антитерроре и разведке, продвинутый курс взрывчатых веществ, усовершенствованный курс использования огнестрельного оружия, курс использования технических средств наблюдения и аппаратуры прослушивания, а также устройств по проникновению в помещение, курс взлома дверей зданий, самолетов и транспортных средств, курс оценки целей и сбора информации при проведении антитеррористической операции, курс скоростного спуска со зданий и вертолетов, курс использования фото- и видеотехники, продвинутый курс стрельбы, курс эскортирования VIP-персон. 2-й специализированный полуэтап включает полицейскую стрельбу и стрельбу при проведении антитеррористических мероприятий, курс передовых технологий применения взрывчатых веществ, курс военного альпинизма и военно-лыжная подготовка, курс вождения в составе группы антитеррора для выполнения специальных заданий, курс дайвера и плавсредств для проведения операций на море, курс изучения методов террористов и партизан и противодействия им, курс штурма самолетов.
По окончании этих курсов изучается парашютный курс с техникой свободного падения, а затем – парашютный курс с больших высот с техникой раскрытия парашюта на низкой высоте и техника скольжения на парашюте на больших высотах. По окончании основных курсов операторы GIS делают специализированные курсы, согласно тем должностям, которые будут занимать в подразделении. Первый курс – отборных стрелков, в процессе которого изучаются снайперская стрельба, маскировка и камуфляж, снайперское оружие и прицелы, координирование стрельбы и методы открытия одновременного огня. Второй курс – оператора по применению взрывчатых веществ, оператора по применению самодельных взрывных устройств. Третий курс – военного медика специальных операций проходят в форте Брегг – центре подготовке специальных войск США. Четвертый курс – передового воздушного наблюдателя. В процессе него операторы изучают координирование авиабомбардировок с земли и наведение пилотов ВВС на цели. Курс требует владения английским для взаимодействия с пилотами союзных сил. В процесс курса изучаются приборы наведения авиации. Дополнительные курсы операторы GIS проходят в Специальном тренировочном центре в Германии и в Школе специальных войск НАТО. Помимо этого подразделение участвует в совместных учениях с итальянскими армейскими спецподразделениями и антитеррористическими подразделениями стран НАТО.

ОРУЖИЕ СПЕЦНАЗА
Операторы подразделения используют как итальянское стрелковое оружие, так и зарубежное. Необходимо отметить, что итальянское оружие высоко котируется на международном рынке и пользуется заслуженным уважением среди участников специальных операций. Снайперская винтовка Corvus производства фирмы Vitrix Armaments, которая входит в компанию Beretta Defence, относительно недавно поступила на вооружение снайперов GIS. Она подходит для снайперов групп антиснайперской борьбы и для разминирования неразорвавшихся боеприпасов. Винтовка имеет приспособления для стрельбы с вертолета, легкосплавные, облегченные сошки. Скелетный приклад модели Evo имеет ногу-опору под прикладом, которая позволяет фиксировать оружие. Штурмовая винтовка Beretta ARX160 A2 является оружием солдата будущего и снабжена электронно‑оптическим прицелом и новым 40‑мм подствольным гранатометом GLX 160. Гранатомет имеет баллистический компьютер. Автомат уже обкатан в войне в Афганистане и имеет различные модификации. Новый итальянский пистолет – пулемет Beretta PMX не уступает пистолет‑пулеметам Heckler&Koch. Оружейные профессионалы отмечают его эргономику – удобство и безопасность использования. Пистолет Beretta APX по надежности, красоте исполнения конструкций и удобству может сравниться с пистолетами Glock. Помимо итальянского вооружения GIS использует стрелковое оружие США, Бельгии, ФРГ, Австрии. Так, например, снайперские группы подразделения вооружены винтовками Barrett M82, пользующимися популярностью во многих спецподразделениях мира. Штурмовые пистолет‑пулеметы Heckler&Koch используют штурмовые группы GIS, пистолеты Glock котируются у всех операторов антитеррора и в GIS используются для штурма на близкой дистанции.

ПАРК МАШИН
Он включает авиагруппу, которая базируется в Practica di Mare и 14 вертолетных подразделений, размещенных по всей стране, которые готовы оперативно участвовать в акциях GIS и оказывать содействие в операциях. Вертолетный парк состоит из ударных вертолетов A129. Этот вертолет может использоваться для разведывательных операций, транспортировки специальных групп, штурмовых атак. Он имеет пушечное и ракетное вооружение. Ракеты «воздух–земля» TOW или HOT или AGM‑114, а также ракеты «воздух–воздух» Stinger или Mistral или AIM‑9L, составляющие арсенал вертолета, представляют внушительную силу, поддерживающую спецподразделение GIS во время наступательных операций и военных акций. Боевые вертолеты AW 109 N, АВ 412 также используются GIS при проведении операций. Авиагруппа карабинеров имеет в своем составе военно‑транспортные самолеты «Геркулес‑130» для переброски операторов GIS на большие расстояния. Автопарк спецподразделения состоит из джипов Land Rover Defender – автомобилей, на которых ставятся рекорды по преодолению препятствий. Морской технический парк состоит из скоростных жестконадувных лодок. Они изготовлены из деревянной основы, сплавов алюминия и синтетических материалов. По бортам одет надувной «воротник» и делает лодку непотопляемой. Корпус лодок сделан из легких сплавов кевлара и пуленепробиваем. Лодки имеют на вооружении крупнокалиберные пулеметы и готовы поддержать огнем действия операторов.

АКТУАЛЬНОСТЬ
 GIS имеет немалую практику по обезвреживанию внутренних террористов‑преступников и весьма небольшую практику по обезвреживанию политических террористов внутри страны, несмотря на значительное количество фашистских террористических группировок, которые в период холодной войны активно осуществляли свои акции, а сейчас ушли в глубокое подполье. Криминальный террор в Италии продолжается, но GIS не всегда успевает нанести удар по террористам. Основная деятельность GIS осуществляется за рубежом против «Талибана» в Афганистане и ИГ в Ираке. Здесь обкатываются боевые навыки операторов и взаимодействие их со спецподразделениями США и других стран НАТО. Необходимо отметить, что роль спецслужб США по вмешательству в итальянскую политику велика, и это отражается на участии спецподразделений армии и карабинеров Италии в операциях Армии США. США нужны союзники для участия в войне против террористов по всему миру, и GIS один из важнейших американских партнеров. И это не совсем правильно, ведь у итальянских вооруженных сил древнейшие воинские традиции. Они ведут свои истоки из армии Древнего Рима, которая прославилась своими победами и правом вести независимую военную политику. Поэтому было бы правильнее, чтобы в военных и специальных операциях Италия учитывала свои военные интересы. В связи с этим необходимо сказать, что балканские и дунайские славяне – предки современных русских еще с древних времен являются боевыми партнерами армии Древнего Рима, наследниками которой являются современные итальянские вооруженные силы. Славяне служили в римских легионах. Более того, в римской армии был целый Славянский легион. В продолжение нужно отметить, что Италия оказала на Россию значительное культурное, политическое и военное влияние. Если в Италии столица Рим, то у нас Москва – третий Рим, если у итальянцев Венеция, то в России Санкт‑Петербург – Северная Венеция. На протяжении веков Россия под влиянием Италии ориентировалась на создание империи с доблестными римскими традициями, и по римской (итальянской) традиции во главе России стоял император. Русские всегда состязались в храбрости с итальянцами, и не зря генералиссимус А.В. Суворов говорил, что «русские орлы (солдаты) облетели орлов италийских». Славянское древнее военное партнерство продолжилось в XIX веке, когда русские офицеры-добровольцы участвовали с Гарибальди – военным вождем итальянского народа в составе его армии в освобождении Италии от австрийских войск. А русский хирург Пирогов спас жизнь этому национальному герою, прооперировав его после ранения. Победы Красной армии оказали содействие итальянцам в избавлении от фашизма, и они сами сумели свергнуть фашистский режим Муссолини. Все эти факты говорят, что Италия и Россия, как и раньше, должны развивать военное партнерство для борьбы с международным террором и, как и раньше, в древние времена обмениваться военными технологиями. Тем более что итальянская военная система и оборонная промышленность славятся своей изобретательностью, а итальянские командиры отличаются новаторством в использовании военных методов. Поэтому будем надеяться, что GIS как лучшее спецподразделение итальянских вооруженных сил не будет оперировать на территориях российского влияния – в Ираке, Афганистане, в Балканских славянских республиках и останется верен своему воинскому девизу «Верный сквозь века», намек на элитные подразделения римской армии – предшественнице итальянских вооруженных сил, которые были верны воинским традициям, римскому Сенату и своим союзникам, среди которых дунайские славяне – предки современных русских являлись одними из самых важных. Как результат, Россия должна стать важнейшим партнером Италии по борьбе с террором, а GIS должен взаимодействовать с российскими антитеррористическими подразделениями для укрепления старого военного славяно‑римского партнерства.

— нарком Лаврентий Берия.
Ахмеров был автором идеи этой операции и ее разработчиком, а Павлов — исполнителем.
Вот что пишет в своей книге «Операция “Снег”» В. Павлов:
«Нарком вызвал меня в октябре 1940 года. Разговор с ним был предельно кратким. Он спросил, понимаю ли я всю серьезность предлагаемой операции? Детали его не интересовали, их не обсуждали.
— Сейчас же, — строго наказал Берия, — готовь все необходимое и храни все, что связано с операцией, в полнейшей тайне. После операции ты, Ахмеров и Павел Михайлович должны забыть все и навсегда. Никаких следов её ни в каких делах не должно остаться.»¹
Агентом влияния на правительство и президента Соединенных Штатов был выбран Гарри Декстер Уайт – американский антифашист, который пользовался особым расположением министра финансов Генри Моргентау и часто готовил докладные записки для президента Рузвельта.
Кстати, операция была названа «Снег» по ассоциации с фамилией Уайта, означающей по-английски «белый».

Гарри Декстер Уайт (Harry Dexter White; 9 октября 1892 года — 16 августа 1948 года) — американский экономист, представитель министерства финансов США на Бреттон-Вудской конференции. Гарри Декстер Уайт родился в Бостоне, штат Массачусетс, был седьмым, самым младшим ребёнком в семье еврейско-литовских эмигрантов. 1917 год – вступает в ряды американской армии, получил звание лейтенанта. Во время Первой мировой войны служил во Франции в не-боевых отрядах.  1922 год — поступает в Колумбийский университет, затем перешёл в Стэнфордский университет, где получил первую научную степень по экономике. 1930 год – преподает в университете Лоуренса, в Эпплтоне. 1934 год – поступает на работу в Министерство финансов США. 1938 год — возглавил только что созданный отдел валютных исследований. Декабрь 1941 года — назначен помощником министра финансов Генри Моргентау (младшего)и играл роль посредника между Государственным департаментом и Министерством по вопросам международных отношений.  Американский историк А. Кубик считал Уайта скрытым коммунистом, сотрудничавшим с разведкой СССР. Эти мнения в отношении Уайта скрупулезно проверялись американской контрразведкой, однако тщетно. «Нелояльность» Уайта также расследовала и комиссия Конгресса под руководством Дайса. Психологическим террором она смогла добиться только одного: категорически отрицавший все обвинения Уайт не выдержал травли и после очередного допроса в августе 1948 года скоропостижно скончался. Дела на него, которые завели ФБР и комиссия Конгресса, были закрыты. Никому не удалось доказать, что он был агентом советской разведки. Истина восторжествовала, так как в действительности Гарри Декстер Уайт никогда не состоял в агентурных отношениях с советскими органами. Павлов писал: «Со своей стороны я, наверное, единственный оставшийся в живых участник операции «Снег», могу засвидетельствовать: Гарри Декстер Уайт никогда не состоял с нами в агентурных отношениях».1

В свое время Ахмеров под именем Билла — учёного-синолога – через своего агента познакомился с Уайтом, поэтому было решено, что в США поедет Павлов и встретится с ним. В ходе встречи Павлов, представившись коллегой Билла, изложит Уайту тезисно идеи (исходящие от Билла, как специалиста по Дальнему Востоку), касающиеся угроз, со стороны Японии:
— США не могут мириться с неограниченной японской экспансией в тихоокеанском регионе, затрагивающей их жизненные интересы;
— располагая необходимой военной и экономической мощью, Вашингтон способен воспрепятствовать японской агрессии, однако он предпочитает договориться о взаимовыгодных решениях при условии, что Япония прекратит агрессию в Китае и прилегающих к нему районах;
— Япония отзовет все свои вооруженные силы с материка и приостановит экспансионистские планы в этом регионе, а также выведет свои войска из Маньчжурии.
В конце апреля 1941 года, прикрываясь дипломатическим паспортом, Павлов выехал в Вашингтон, где провел встречу с Уайтом.
Во время встречи Павлов прекрасно понимал, что Уайт — ответственный сотрудник государственного учреждения США, и поэтому не собирался предлагать ему ничего такого, что выходило бы за рамки закона или ущемляло бы интересы его страны. Напротив, все представленные ним идеи предлагали защиту национальной безопасности Соединенных Штатов. Кроме того, зная о твердых антифашистских убеждениях Уайта, в разговоре советский разведчик напрямую подчеркнул, что эти идеи продиктованы стремлением противодействовать германскому фашизму и японскому милитаризму.
После происшедшей встречи из США в Москву ушла шифротелеграмма:
«Все в порядке, как планировалось. Клим».
На этом операция «Снег» заканчивалась.
Уайт 6 июня и 17 ноября 1941 года составил документы, содержание которых вошло в меморандум министра Моргентау для Хэлла и Рузвельта от 18 ноября.
Павлов отмечает в своих воспоминаниях:
«Сейчас, когда я смог ознакомиться с текстами записок, подготовленных Уайтом для Моргентау и доложенных президенту Рузвельту, мне стало ясно, что «тезисы Билла», переданные мною, автор развил в убедительные аргументы, которые принял на вооружение Белый дом».
26 ноября 1941 года японскому послу в США адмиралу Номуре был вручен ультиматум с требованием немедленно отозвать японские вооруженные силы из Китая, Индонезии и Северной Кореи. Японскому правительству предлагалось также выйти из союза Берлин — Рим — Токио, заключенного в сентябре 1940 года.
Японцы категорически отвергли ультиматум. 7 декабря 1941 года они напали на Перл-Харбор и через два часа после этого нападения вручили Хэллу заявление о том, что объявляют войну США. Опасность нападения Японии на СССР теперь была исключена.
Вступление США в войну с Японией устраняло подобную угрозу, поэтому любые действия для достижения такой гарантии были выгодны нам. С этих позиций операция «Снег» была полностью оправдана.
21 ноября 1995 года газета «Майнити» (Токио) писала:
«Операция «Снег» — один из шедевров советской разведки… Ультиматум Вашингтона перечеркнул даже теоретическую вероятность японской агрессии на советском Дальнем Востоке. По мнению многих японских исследователей, он спас Москву, позволив перебросить на Западный фронт сибирские дивизии».

И ВНОВЬ УДАЧА
Фарт, удача играют в разведке не решающую, но важную роль. Сразу повезло и Ковалю, как часто случается с людьми не только предприимчивыми, но и рисковыми. Он имел основания не очень доверять своим документам на чужую фамилию. Вдруг не выдержат проверки уже на границе? Но получилось так, что на берег он сошел в компании капитана танкера, прибывшего в Сан-Франциско. Тот небрежно кивнул знакомым из иммиграционной службы: «Это со мной». И его вообще не проверили. Из Сан-Франциско быстренько укатил в Нью-Йорк, где встретился с резидентом-нелегалом Разведупра Генштаба, и уже в 1940 году приступил к работе.
Сначала Жорж пытался устроиться в знакомой ему американской жизни под вымышленным именем. И довольно быстро от разведчика-химика пошла информация о производстве токсинов. Но надо было внедряться в настоящее военное предприятие. В его открытом поведении и светлом взгляде было нечто притягивающее. Помогли знания, накопленные в Менделеевке. Технически подготовленный, легко сходящийся с людьми, на лету все схватывающий парень оказался востребованным.
Однако случилось так, что подготовленные в Москве документы все же «не прошли». И Коваль решил рискнуть, устроиться на завод, производящий и военную продукцию, под собственным именем. Это решение прекрасно себя оправдало: прикрытие оказалось приличным, а в Москву пошел поток материалов с военного химического предприятия.
Вскоре у Жоржа создается твердое впечатление, будто в США не считают немецкое химическое оружие главной угрозой в будущей войне. Своей регулярной, выверенной информацией он и московских начальников наводил на мысли о том, что немцы, да и уж точно американцы заняты разработкой нового мощного оружия.

СЛУЖБА В АРМИИ
Но и на Жоржа случилась проруха. Позже, уже во время службы в армии любопытный сослуживец поинтересовался, почему Коваль говорит с таким акцентом, будто родился в Айове. Ведь сам он несколько раз рассказывал ребятам, что вырос в еврейском приюте на окраине Нью-Йорка. Пришлось объяснять: у них в приюте воспитателями были уроженцы Айовы. И еще вопрос. Почти ко всем солдатам по праздникам приезжают родственники, а к нему – ни разу? И здесь тоже спасла сказка о приюте: какие родственники у сироты-еврея?
Но это было уже в годы армейской службы. Ни руководители в Москве, ни он не знали, где придется проходить службу, если призовут. Но какие там «если». В 1941 году он уже официально подлежал призыву. Резидент подсказал: постараться уклониться, но если будут нажимать, идти в армию, а иначе возникнут подозрения, начнутся проверки. Химическое предприятие, на котором работал Жорж, выполняло военные заказы, и знающего техника под всякими предлогами спасали от призыва. Но в 1942-м развели руками: родина зовет. И ни разу он не дал никакого повода усомниться, что в армию призван настоящий патриот-американец.
Выпускника Менделеевки, ныне старательного, исполнительного солдата направили на учебу. Поначалу готовили в инженерные войска. Именно армия дала возможность совершенствовать знания в Сити-колледже на Манхэттене. Там он специализировался в электротехнике. Аполитичный, сдержанный Коваль тратил время лишь на учебу, явно сторонясь политических разговоров. Привычно вошел, как и в Москве, в когорту лучших слушателей. Затем специальные курсы. Здесь помогли и предусмотрительно сохраненные Ковалем документы, захваченные из Су-Сити, а затем привезенные обратно в США. Они свидетельствовали: за плечами Жоржа два семестра американского технического университета. А затем он с удивлением обнаружил, что его готовят к работе с радиоактивными материалами. В одну из редких встреч с куратором-резидентом – доложил ему об этом, еще не понимая, в какой ситуации он находится. И тут, как и в Москве, Коваль привлек к себе внимание – на этот раз американских военных «кадровиков».

РАБОТА НА БОМБУ
Шел 1944 год. Работы по созданию атомной бомбы в разгаре, до цели уже очень близко. Но возникли преграды, которые решить можно, лишь используя больше и больше не только ученых, но и отличных техников. А их явно не хватало. И, возможно, случайно, однако с определенной долей закономерности Жорж Коваль, чей уровень интеллекта был заметно выше, чем у его соучеников, попал в элиту. В августе 1944 года он получил назначение в город Ок-Ридж в штате Теннесси.
Ему намекнули, что придется работать с радиоактивными веществами. Но предположений, что это как-то связано с созданием атомной бомбы, не возникало. Резидент, которому «Дельмар» сообщил о назначении, обговорил условия связи, не предполагая, что его подопечный попадает на абсолютно засекреченный объект. Если не являлось секретом, что в лаборатории Лос-Аламоса разрабатывалась атомная бомба, то в других не менее закрытых и секретных городах, как, например, Ок-Ридж, производили обогащенный уран и плутоний для бомб.
Причем в отличие от хорошо «освоенного» советской разведкой Лос-Аламоса об Ок-Ридже в Москве почти ничего не знали. И «Дельмар» первым сообщил: здесь производят обогащенный уран и плутоний. Сам Жорж как раз и работал радиометристом (в данном случае имеется в виду специалист по радиометрии. – «НВО») в секторе по производству плутония.
Деятельность Коваля не была строго ограничена запретами на передвижения, как у других сотрудников. Поскольку радиометрист охранял здоровье своих соотечественников, которые работали с радиоактивными материалами, в его задачу как раз и входило перемещение по трем различным секторам: он следил за тем, чтобы нигде уровень радиации ни в коем случае не превышал допустимый. Таким образом, все происходившее в этих секторах специалисту, пусть и химику, было не только известно, но и в деталях понятно. В своих сообщениях «Дельмар» указал, что в трех изолированных друг от друга помещениях трудилось около 1,5 тыс. сотрудников. А это говорило об уровне предприятия и о серьезности намерений американских ученых и инженеров.
Для Москвы неожиданным стало и сообщение Коваля о доставке обогащенного урана и плутония из Ок-Риджа в Лос-Аламос. Военные самолеты с грузом сопровождала усиленная охрана.

ЛЮБОЙ БАРЬЕР – ПРЕОДОЛИМ
«Дельмар» также информировал, что каждый сотрудник лаборатории в Ок-Ридже фактически прикован к собственному рабочему месту. За всеми наблюдали, прослушивали на всякий случай их телефонные разговоры, не слишком поощряли общение друг с другом. Жили сотрудники в закрытых лагерях, как в казармах, только удобных, комфортабельных, и ни в чем не нуждались. Между сотрудниками лабораторий, занятых исследованиями, воздвигли непроницаемые барьеры. Но Жорж Коваль, пользуясь своим положением, эти барьеры относительно легко преодолевал.
Генерал-лейтенант Лесли Гровс – руководитель военной части Манхэттенского проекта – отвечал за безопасность и секретность работ на атомных объектах. Его книга «Теперь об этом можно рассказать», вышедшая и у нас в 1964 году в «Атомиздате», – образец того, как нельзя безоговорочно верить в свою неуязвимость. Следует отдать должное генералу, он сделал все, чтобы создать железный занавес между своими подчиненными и остальным миром. Работал он, судя по его описанию, самоотверженно, допустив лишь одну, но фатальную ошибку: уверовал в непроницаемость установленного им занавеса, называл лабораторию в Лос-Аламосе абсолютно «мертвой зоной».
Но если кто-то заслон возводит, то всегда найдется тот, кто попытается через него проникнуть. И это, как все мы теперь знаем, удалось советской разведке. Несколько американских ученых из Лос-Аламоса инициативно, то есть добровольно, вышли на советскую внешнюю разведку, предложив ей свои услуги. Тот же «Млад», он же Теодор Холл, одарил нашего друга-агента «Лесли» – Леонтину Коэн – кипами чертежей, переданными им в сугубо закрытом городке Альбукерке и чудом доставленными «Лесли» в Нью-Йорк в распоряжение «Джонни» – разведчика Анатолия Антоновича Яцкова. Немецкий физик Клаус Фукс добывал информацию из Лос-Аламоса, а позже из Англии. Итальянский физик Бруно Понтекорво, единственный из крупных ученых, кто пошел на риск сотрудничества с советской разведкой, внес огромный вклад в создание первой советской атомной бомбы.

Рабочие загружают топливные стержни в Х-10 –  первый ядерный реактор, спроектированный и  построенный в Ок-Ридже для постоянной работы  и наработки плутония для ядерных бомб.  Фото Эда Весткотта

Но роль Коваля в этом деле – особая. Военный разведчик-нелегал в звании солдата стал единственным из всех советских легальных и нелегальных разведчиков, кто сам лично, без чьей-либо помощи проник на абсолютно закрытый, по мнению наивного генерала Гровса, атомный объект и передал бесценные данные советской разведке.
Химику и способному инженеру не приходилось начинать здесь с нуля, как многим другим агентам и резидентам. Он вникал в технологию обогащения урана. Своими глазами видел новейшее секретнейшее оборудование. Общался с замученными скучным бытием техниками, которым так хотелось душевно поговорить хоть с кем-то и рассказать, поведать. И «Дельмар» слушал, запоминал. Сумел все это, пусть на своем уровне, обобщить, попытаться осмыслить весь технологический цикл. Понял, что американские ученые заняты производством полония, который собираются использовать в атомном заряде. Об этом в СССР не знали.
В скором времени Ковалю удалось вырваться в свой первый отпуск и прибыть на служебном джипе на заранее установленное место. Там его уже поджидал непосредственный начальник, о котором известно лишь одно – оперативный псевдоним «Фарадей». Ему и передал Жорж данные о производстве ядерных материалов – плутония и урана, а также о том инициаторе, благодаря которому и происходит атомный взрыв. А от «Фарадея» сведения добирались до Москвы, где их особенно ждал Игорь Васильевич Курчатов – отец советской атомной бомбы.

ПОЧЕМУ В США ПРОМОРГАЛИ РАЗВЕДЧИКА
Возникает вопрос, почему все же Коваль не вызвал никаких подозрений у американской контрразведки, как проморгали его люди Гровса? Найти ответ помог собственный корреспондент ТАСС в США Андрей Шитов, подготовивший целый ряд материалов о Ковале, в том числе на основе статей в американской прессе.
Авторы последних объясняли неуловимость Джо чуть ли не как в анекдоте: его просто никто не искал! Проморгали разведчика, ибо его биография простого американского парня из бедной еврейской семьи была обыденна и безлика. И если он чем-то и выделялся, то, как сочли, проанализировав его тесты IQ, лишь быстротой мышления и сообразительностью. Маловато для подозрений в шпионаже.
Прошлое техника, даже не инженера, представлялось типично американским, проверки не требующим. Первый же запрос в его родной Су-Сити опроверг бы это мгновенно, но это не сделали – поверили, а проверяли других, более важных по должности и положению в Манхэттенском проекте, чем какой-то там техник…
Как написал Андрей Шитов журналисту, писателю Николаю Михайловичу Долгополову, представители ТАСС после 2006 года получили от ФБР ряд документов из рассекреченного дела Джорджа Коваля, из которых стало ясно, что после исчезновения Коваля директор ФБР Гувер ставил перед своими сотрудниками конкретную задачу: выяснить, как удалось советскому нелегалу проникнуть в секретные лаборатории. Причем даже его фамилии сначала не знали, а потому именовали «неустановленным лицом». Лишь позже всплыли серьезные вопросы. Как и с чьей помощью Коваль смог попасть на атомные объекты? К какой секретной информации он имел доступ? Было ли это результатом ранее спланированной операции? Кто помог ему попасть в США и легализоваться? Не возвращался ли Коваль в США после его отъезда в 1948-м или 1949 году? Ни на один вопрос Гувер ответа не получил.
Точно выяснили лишь место работы человека по фамилии Джордж Коваль, включенного в список обслуживающего персонала крупной частной нью-йоркской фирмы. Но до разгадки феномена по имени «Джо Коваль» ФБР было очень далеко. К тому же было совершенно непонятно, насколько глубоко проник советский нелегал в американские атомные секреты. Помог, как это, увы, случается, советский перебежчик, подтвердивший: служащего этой фирмы каким-то образом знали в Москве. И тогда Коваля стали разрабатывать уже по всем правилам.
Директор ФБР попытался лишить Коваля американского гражданства. Не удалось: тот никогда не подвергался уголовному преследованию. Да, проник в США, но в секретных атомных лабораториях работал под собственным именем и предъявляя собственные подлинные документы. Тут, возможно, сыграла свою роль не только биография Коваля. Военная контрразведка, которая работала на генерала Гровса, сразу же Коваля проморгала. Раз пройдя проверку, рядовой в дальнейшем оставался вне подозрений. А ФБР спохватилось слишком поздно, когда и след Джо простыл. Несогласованность двух служб США привела к образованию бреши, которую и использовал советский разведчик-нелегал.
Причем хотя ФБР узнало о советском шпионе, как следует потрудившемся в секретной атомной лаборатории, в начале 1950-х раскручивалось его дело крайне медленно. Шуметь об этом – только позориться. И потому в Штатах эта история полного триумфа одних и обескураживающего поражения других всплыла лишь после присвоения Ковалю звания Героя России. Да и статьи, книги о нем появились в основном уже после 2009 года.

ОПЕРАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА
Однако счастье для нашей разведки не могло длиться вечно. Оно и так продолжалось долго. По одним сведениям, восемь, а по другим – десять лет. Подвело малозначащее, до обидного мелкое, что и губит обычно всех разведчиков – любой страны. Речь – об упомянутой фотографии в одном из советских журналов, о которой Жорж Коваль, отправляясь в 1940 году в США, не забыл. Журнал таки попал в руки американской контрразведки. Фото счастливой еврейской семьи, избежавшей тягот капиталистического рая благодаря переезду в Биробиджан, а на фото – узнаваемый парнишка: Жорж Коваль.
После войны Ковалю предлагали остаться работать на атомном объекте уже в качестве гражданского специалиста. Он, к удивлению работодателей, отказался: рвался в любимый Нью-Йорк, мечтал продолжить образование. В 1946 году сержант инженерных войск США, техник 3-го разряда Джордж Коваль демобилизовался.
Уже тогда он начал бить тревогу – почувствовал опасность там, где другой бы от нее отмахнулся. Но он действительно был везунчиком. Но спасло не только это, а еще и тщательный анализ Ковалем ситуации в Америке, где произошел всплеск шпиономании, вызванный в том числе и признаниями перебежчика – шифровальщика канадской резидентуры ГРУ Игоря Гузенко. Спецслужбы США включились на полную мощь, пошли поголовные проверки. Тут уж Ковалю не поздоровилось бы – выяснили бы всю его подноготную. И Коваль в итоге попросил вывезти его из США.
Знакомым он честно признался: получил выгодное предложение поработать в Европе, куда и отправляется. Обман, но лишь частичный, а потому успешный. Получил загранпаспорт и отчалил во Францию. А от Гавра было уже сравнительно недалеко и до Москвы, где он и оказался в конце 1948 года.
И тут же, как пишет Андрей Шитов, начались проверки его друзей по Су-Сити. Их допрашивали, просили рассказать о Ковале. При этом никому из них не говорили о том, что того в чем-то подозревают. Неужели сын Абрама Коваля, уехавшего строить социализм в СССР, и сержант Джордж Коваль – одно и то же лицо? Выплыло и злосчастное фото. Не оставалось сомнений – это он. Провал американской контрразведки означал полный успех советской военной разведки!
Причем, по мнению некоторых историков спецслужб, исчезновение Коваля из США оставалось незамеченным до 1950 года. И только тогда американцы начали бить тревогу. Искали его в разных местах. Сначала в Западной Европе. Потом почему-то в Латинской Америке…

ЖИЗНЬ ПО-НОВОМУ
В июне 1949 года солдат Жорж Коваль, 1913 года рождения, был демобилизован из рядов ВС СССР, так ни разу за всю десятилетнюю службу в армии, то бишь в разведке, не примерив военного мундира.
Предположительно в 1950 году или чуть раньше Георгий Абрамович Коваль появился в МХТИ. Его дожидалась терпеливая жена, которая долгие годы получала лишь короткие письма от мужа. Их передавали молчаливые люди, не склонные вступать с ней в длинные разговоры.
Вновь пошла тихая и счастливая жизнь. Восстановился в аспирантуре, успешно, как всегда получалось у Коваля, защитил диссертацию, став кандидатом наук. С радостным достоинством принял предложение остаться в стенах вуза.
И вдруг из отдела кадров Менделеевки грянуло: а нам ученые вашего редкого профиля совсем не нужны. Он пытался развеять недоразумение, убедить в ошибочности решения. После увольнения думал найти работу где-то еще, а потом вернуться в альма-матер. Не брали нигде. Предлоги – разные, суть – одна.
Что случилось, почему? Спустя десятилетия причины разглядеть легко, не то что тогда. Просто кадровики недоумевали. Где этот Жорж Коваль пребывал почти десять лет? Пишет в анкете, будто служил в армии с 1939 года, это точно зафиксировано, до 1949-го. Но почему дипломированный выпускник МХТИ с блестящими знаниями за все эти годы так и оставался солдатом? Неужели не мог дослужиться ну хотя бы до младшего лейтенанта? И награда одна – медаль «За победу над Германией».
Бедные кадровики! Откуда им было знать, что есть у Коваля и другие медали. В США его награждали более щедро – демобилизовали с почестями и медалями «За победу во Второй мировой войне» и «За примерное несение службы».
А в Москве удивлялись: разве не странно – и в письменной форме, и при собеседованиях сдержан, подробностей не приводит. Для бдительных кадровиков, и не только для них, этого было достаточно, чтобы Коваля уволить и никуда не брать. А он молчал, дав еще в 1939 году подписку о неразглашении. И не имел права разглашать служебную тайну.
И еще об одном. Вернувшись из США, Жорж Абрамович попал в самый пик борьбы с «безродными» космополитами. Дело врачей-отравителей, увольнение из органов достойных сотрудников не с той национальностью. Да к тому же еще и родился Коваль в США. К чему рисковать своим благополучием ради этого подозрительного типа.
Но Ковалю надо было жить, кормить семью. Положение – трагическое. Пришлось, обив все возможные пороги властных кабинетов, обратиться в ГРУ. Там откликнулись, разобрались, помогли. Не сделали этого сами? Хранили тайну. Но написал же в ответ на мольбу о помощи рядового Коваля сам начальник ГРУ генерал-полковник Михаил Алексеевич Шалин письмо министру высшего образования СССР Всеволоду Николаевичу Столетову: «Прошу Вас учесть немалые заслуги при обеспечении работой». Подтвердил, что Жорж Коваль с 1939 по 1949 год находился в армейских рядах. А объяснить, чем конкретно занимался, не может, ибо строго соблюдает закон о неразглашении государственной тайны о службе, которая проходила в особых условиях.
Не уверен, что Столетов понял ремарку об «особых условиях». На языке разведки это сочетание означает: был нелегально за границей. При необходимости представители ГРУ все это подробно объяснят кому и где надо. Но объяснять не пришлось. На просьбу генерал-полковника Шалина «учесть немалые заслуги при обеспечении работой» министр начертал соответствующую резолюцию. Обращение переслали в МХТИ имени Д.И. Менделеева. И в институте быстро, без дополнительных разъяснений, все уразумели: Коваля приняли, восстановили и назначили на соответствующую должность. Студенты Коваля любили, он отвечал им тем же. Проработал в этом институте лет сорок.  Преподавал, писал научные работы.
Военная разведка вспомнила о своем рядовом бойце лишь в начале ХХІ века. Его приглашали на встречи ветеранов. Регулярно помогали, в том числе и деньгами. Наградили почетным знаком «За заслуги в военной разведке», а в закрытом музее поместили фото «Дельмара». Свой узкий круг людей до этого что-то о нем слышал и знал, но не штатный состав службы, а тем более не широкая публика.
Когда руководителей ГРУ упрекнули в забывчивости и в том, что дань публичного уважения отдана герою из их ведомства очень поздно, они честно ответили: сам Коваль просил «пока» хранить его подвиги в тайне. Думается, генералы не лукавили: Жорж Абрамович не признавал суеты. Его не знают? Значит, так надо. Но думать, будто его заслуги никому не известны, ошибочно. Подтверждение тому и полученное им звание Героя России.            

Что касается самого Коваля, первые после отъезда из США известия о нем поступили в американскую контрразведку заурядным образом. Его родная тетя с мужем - Голди и Гарри Гурштели, успевшие к тому времени перебраться из Сиу-Сити в калифорнийский Лос-Анджелес, получили и отнесли в ФБР письмо из России от Абрама Коваля, отца Джорджа, проживавшего на Второй Волчаевской станции в колхозе им. XVIII съезда партии в Хабаровском крае. В письме, в частности, сообщалось, что Джордж живет в Москве с женой Людмилой и работает в МХТИ имени Менделеева. Последняя фамилия, кстати, в архивных документах регулярно перевирается на разный манер; похоже, американские сыщики не очень твердо знают, кто изобрел периодическую таблицу химических элементов.
Те же самые Гарри и Голди не утаили от ФБР и того, что еще в 1936-м ездили к родственникам в российский колхоз под Биробиджаном. Они в один голос утверждали, что ни Абрам Коваль, ни его жена Этель не выказывали тогда "никаких признаков желания вернуться в США" и, "по всей видимости, считали себя гражданами Советского Союза".
Директора ФБР Гувера интересовало, как советский агент Коваль сумел проникнуть в США и кто ему помог
Отчет о "собеседовании" на дому у Гурштелей, из которого почерпнуты эти цитаты, датирован 19 марта 1959-го. А буквально через неделю в адрес директора ФБР поступила из Лос-Анджелеса новая срочная телеграмма: Голди и Гарри собираются в тур поездку в Европу, включая, возможно, Россию! В предыдущей беседе они ни словом об этом не обмолвились.Никаких препятствий Гурштелям никто, кажется, не чинил. С туроператором, конечно, побеседовали (пообещав при этом полную анонимность, чтобы не подставлять под удар его бизнес). Справки на еврейские общественные организации, по линии которых планировался выезд, подготовили и представили начальству. Дальнейшие отчеты о поездке составлены со слов самих Гарри и Голди по их возвращении в США.





Первый из упомянутых отчетов выглядит довольно курьезно. Из него явствует, что агент ФБР побеседовал с Голди Гурштель под видом репортера-газетчика, якобы заинтересовавшегося ее заморскими впечатлениями. Поделиться ими тетушка Дельмара не отказалась. По ее словам, они с мужем побывали в Англии, Франции, Австрии, Израиле, Польше и на Украине. Жаль только, что до Москвы и Ленинграда не добрались, поскольку муж по дороге заболел, посетовала она.
В собственных комментариях лос-анджелесские фэбээровцы высказывали предположение, что на территории СССР Гурштели "могли попытаться или и в самом деле навестить Коваля или кого-нибудь из его родных". Соответственно они запрашивали, "представляет ли еще какую-либо ценность для следствия информация о нынешнем месте жительства и работы Джорджа Коваля", и просили у начальства указаний о целесообразности повторного опроса свидетелей.
Указания были даны, и спустя три месяца к Гурштелям снова пришли. На сей раз агенты ФБР действовали без прикрытия и говорили с Гарри, который сказал им, что жена очень больна и в любом случае ничего к его словам не добавит. Насчет поездки он рассказал, что заболел в Киеве воспалением легких и вынужден был там задержаться, впрочем, всего на два дня, после чего отправился вслед за женой и остальной группой в Москву. Позже они с женой досрочно прервали тур поездку и вернулись в США из-за его болезни.
Гарри Гурштель заявил, что с родственниками в СССР они не виделись, хотя заранее просили Абрама Коваля приехать в Москву. Тот отказался, ссылаясь на возраст и дальнюю дорогу. Племяннику они звонили в МХТИ, но не застали, а его домашнего адреса им в институте не дали. Соответственно они его не знают и сообщить ФБР ничего не могут. В целом "навар" с этого разговора был для контрразведки не густ. Но на вопрос о том, предпринимались ли американскими властями какие-либо шаги против родственников Джорджа Коваля в США, человек, вручавший мне архивные документы, ответил: "Насколько я знаю - нет, никогда".



Дельмара же ФБР, как уже упоминалось, хотело лишить американского гражданства. Несколько раз неофициально консультировалось на эту тему с сотрудниками профильных подразделений Госдепартамента США и даже получило разъяснение, как в принципе должна решаться такая задача. ФБР официально обратилось в Госдепартамент с соответствующим представлением. К тому же, согласно архивным документам, сам Коваль незадолго до этого письменно уведомил посольство США в Москве, что "с 1932 г. являлся гражданином СССР". И тем не менее в юридической службе Госдепартамента США решили, что представленных туда данных недостаточно как для "определения о том, что Коваль утратил гражданство США", так и для отправки в посольство "запроса о подготовке официального свидетельства об экспатриации".
Единственное, с чем согласились дипломатические правоведы, так это с тем, что Коваль, судя по всему, допустил "признание факта в ущерб собственным интересам". "Этого скорее всего достаточно для того, чтобы отказывать ему (Ковалю. - Прим. авт.) в признании его гражданином США до тех пор, пока он не явится в посольство в Москве и не подвергнется соответствующему опросу", - указывали юристы. Но посольство - это территория США, и добровольная явка туда советского разведчика - ситуация из тех, о которых в России принято говорить: "Держи карман шире".



Вручая мне тома следственного дела Коваля, представитель ФБР посоветовал обратить внимание на "любопытные показания" некоего перебежчика из ГРУ. Надо полагать, имелась в виду докладная записка на имя директора ФБР от 5 ноября 1962 года, в которой некий аноним "надежно идентифицировал" Коваля и кого-то еще в качестве "нелегальных агентов ГРУ в США в периоды соответственно 1942-48 и 1941-43 гг.".
Документ основательно порезан цензурой, но в нем имеется практически не тронутая страница, на которой, в частности, сказано, что, по словам осведомителя, "Коваль боялся нелегально работать в США и "ничего не делал" в период выполнения задания", что "ГРУ вложило большие деньги в легализацию Коваля в США и взамен ничего от него не получило". "Информация относительно бездействия Коваля в период выполнения задания в США существенна, поскольку предполагается, что его разведывательная деятельность, по всей видимости, была связана со службой в армии США на атомном объекте в Ок-Ридже (штат Теннеси) в 1944-45 гг.", - указали в собственных примечаниях аналитики нью-йоркского ФБР.
Я спрашивал человека, отдававшего мне папки, был ли кто-либо в США задержан и привлечен к ответственности по делу Коваля, проводилась ли оценка ущерба по этому делу, были ли выявлены и наказаны люди, по чьей вине произошел контрразведывательный провал. Ответ на все вопросы был одинаковым - "не был", "не проводилась", "не были". "Мы ведь даже не знаем, что именно могло через него "утечь", - сказал представитель ФБР о советском разведчике. - У него же был допуск к информации высшей для нашего правительства категории секретности".



И это еще не все. Во всех без исключениях служебных характеристиках Коваля, собранных американскими сыщиками, давалась самая высокая оценка его профессиональным и личным качествам. Даже лично не знавшие его коллеги по ядерному проекту вспоминали научную работу о свойствах радиоактивной пыли, которой выпускник МХТИ блеснул на одном из закрытых симпозиумов.
В России разведдонесения, подготовленные на основании информации от Дельмара, как и оценки их научной значимости, известны и даже частично опубликованы. Согласно официальным сообщениям о присвоении разведчику звания Героя, добытая им информация помогла в свое время существенно сократить сроки разработки и создания отечественного атомного оружия, что обеспечило сохранение военно-стратегического паритета с США.

"Север.Реалии"
"Мы проработали интересный медиаресурс, который называется "Север.Реалии". Это некий проект "Радио Свобода", американского, как вы знаете, финансируемого из бюджета Конгресса США, который за два месяца успел своей деятельностью нарушить огромное количество законов наших российских. Я уже не говорю про выборы, которые они активно пропагандировали, будучи иностранным юрлицом…, не имея на это право, в том числе и в день тишины, день голосования", - сказал Пискарев.
По словам депутата, издание также занималось оправданием экстремизма и пропагандой легализации наркотиков. "Мы это все аккумулировали, будем просить принять меры реагирования", - заключил он.
Комиссия Госдумы по расследованию фактов иностранного вмешательства в дела РФ приступила к работе в августе, поводом для ее создания послужили действия ряда иностранных дипломатов и зарубежных СМИ в ходе несогласованных акций протеста в Москве перед выборами в Мосгордуму. Речь идет об одностороннем освещении этих событий и оценках действий правоохранительных органов, а также публикации маршрутов незаконных шествий, в том числе в Twitter посольства США.

Подготовка лидеров протестов
Комиссия на одном из предстоящих заседаний планирует обсудить попытки создания в РФ "баз подготовки" лидеров незаконных протестных акций, а также найти пути законодательного решения этой проблемы, сообщил Пискарев.
На заседании комиссии в четверг обсуждались попытки более 50 иностранных юридических и физических лиц повлиять на внутреннюю политику в субъектах РФ. "Какой интерес у иностранных юридических лиц - это конечно, попытка создания так называемых баз или лагерей по подготовке лидеров незаконных протестных акций", - сказал он. По словам главы комиссии, попытки "создать такие лагеря, где бы могли подготовить модераторов, организаторов, пособников, наблюдателей" для незаконных протестных акций, продолжаются.
"Мы в перспективе будем обсуждать вопрос по созданию вот этих баз или лагерей подготовки лидеров незаконных протестных акций", - добавил он. "Мы хотим, чтобы эта ситуация была отрегулирована в законе. Эти базы действуют без особого внимания к ним. Есть пробелы в законе, которые мы намерены также устранить", - подчеркнул Пискарев.
"Материал уже есть. Я сейчас не хочу предвосхищать… у нас будет совещание, касающееся лагерей и законодательных мер реагирования", - резюмировал он.