Спецслужбы

Задачи якобы поступали «удалённо прямо из Москвы», после их выполнения оплата производилась в криптовалютах.
Эта сеть якобы планировала устроить взрывы поездов с оружием и гумпомощью для Украины, отмечает издание. Проведённая операция – «самый большой успех» польского агентства внутренней безопасности. Об этом сообщил министр юстиции и генеральный прокурор Польши Збигнев Зёбро.
«Российские шпионы попадаются один за другим! Очередной успех следователей Генеральной прокуратуры и Агентства национальной безопасности. Был пойман шпион, действовавший под видом спортсмена», – написал Збигнев Зёбро в Twitter (соцсеть, заблокированная в РФ).
По словам чиновника, это уже 14‑й задержанный в Польше член раскрытой шпионской сети. Как сообщила пресс-служба министра-координатора спецслужб, «задержанный – гражданин России и профессиональный спортсмен хоккейного клуба первой лиги».
По данным генеральной прокуратуры, мужчина находился в Польше с октября 2021 г. и занимался шпионажем в нескольких польских воеводствах. «Собранные в ходе следствия материалы подтверждают его причастность и активное участие в выполнении порученных ему задач», – говорится в сообщении.
Сейчас задержанный хоккеист Максим Сергеев арестован на три месяца. Ему уже предъявили обвинения в участии в организованной преступной группе и в деятельности иностранной разведки против интересов Польши. Расследование ведёт Люблинское отделение Управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией.
«Это уже ни в какие ворота не лезет. Поляки со своей русофобией и страхом перед всем, что связано с Россией, все границы переходят. Обвинить спортсмена в шпионаже – до этого надо додуматься. Российское посольство и Министерство спорта окажут юридическую поддержку. Потому что мы своих не бросаем, граждан Российской Федерации. Мы возьмём под контроль эту ситуацию», – заявил депутат Госдумы Дмитрий Свищев.
– Конечно, и хоккеиста, и других наших арестованных граждан надо во что бы то ни стало вытаскивать из польских застенков, – говорит полковник Попов. – Тем более что все обвинения против них высосаны из пальца.
Дмитрий Макарович обратил внимание на явные нестыковки следствия: 15 российских шпионов обвиняют в работе на ГРУ – Главное разведывательное управление, но его в российском Генштабе давно нет. Есть просто ГУ – Главное управление. И самый важный вопрос для следствия: как много поездов пустили под откос обвиняемые? За какую криптовалюту? Где суммы прописью? Нет ответа. Потому что в польской контрразведке работают не профессионалы, а сказочники.

Круче агента 007
Впрочем, сами того не желая, поляки подкинули неплохую идею российской разведке, считает полковник Попов. Не пора ли развязать настоящую «рельсовую войну» на территории Украины и Польши? Ведь именно по железной дороге идёт основная часть оружия и боевой техники для бандеровских войск.
Во время Великой Отечественной войны этим с успехом занимались советские партизаны. Одним из руководителей «народных мстителей» был знаменитый разведчик-диверсант Павел Анатольевич Судоплатов.
Последний начальник внешней разведки КГБ СССР Леонид Шебаршин так говорил о нём: «Если бы в разведке могли жить легенды, Судоплатов непременно был бы героем одной из них». Недаром с ним связаны три счастливые семёрки.
Павел Судоплатов родился 7.07.1907 в украинском городе Мелитополе. Его отец был русским, а мать украинкой. Павел с юных лет имел исключительные способности к языкам. Благодаря этому попал во внешнюю разведку.
Ещё в 1933 г. Судоплатов, работая в Иностранном отделе ОГПУ, отвечал за оперативное наблюдение и борьбу с украинской националистической эмиграцией. В качестве нелегала ездил за рубеж – сначала в Финляндию, а затем и в Германию. Там он вошёл в «ближний круг» Евгения Коновальца, который возглавлял организацию украинских националистов (ОУН)*. В союзе с немцами оуновцы планировали захват нескольких областей Украины и образование независимого украинского государства под эгидой фашистской Германии.
Судоплатову удалось войти в доверие к Коновальцу и даже стать его «другом». Это помогло ему организовать покушение.
Взрывотехник Тимашков изготовил бомбу, закамуфлированную под коробку конфет с красивым украинским орнаментом. Во время встречи с Коновальцем разведчик вручил ему эту коробку, которая взорвалась через несколько минут после ухода Судоплатова из кафе. Чтобы у Коновальца не возникло идеи сразу же распечатать «взрывные» конфеты, Павел прихватил с собой ещё одну коробку со сладостями, её он сразу же открыл и протянул националисту. После непродолжительной беседы Судоплатов поспешил распрощаться – якобы торопился на корабль. Павлу удалось выбраться из города, добраться до Брюсселя, оттуда он перебрался в Париж, где залёг на дно в конспиративной квартире. Подробности этой операции стали известны только через много лет. Примечательно, что до распада СССР смерть главы украинского фашизма так и не была раскрыта и считалась результатом внутренней борьбы в ОУН*.
К слову, с лидером ОУН* у разведчика были личные счёты – в бою с людьми Коновальца погиб старший брат Павла Николай.

Высший пилотаж тайной войны
Павел Судоплатов проводил такие операции, которые и не снились киношному агенту 007 Джеймсу Бонду. Уже 5 июля 1941 г. в составе НКВД была создана особая группа для проведения разведывательно-диверсионных операций в тылу противника и для руководства партизанским движением. Начальником этой группы был назначен Судоплатов, его заместителем – Эйтингон.
Судоплатов стал руководителем 4‑го управления НКГБ, занимавшегося диверсиями и террором в тылу врага. Костяком особой группы стала знаменитая Отдельная мотострелковая бригада особого назначения, куда было зачислено около 800 лучших спортсменов страны: борцы, боксёры, стрелки и лыжники. Кроме того, в состав бригады включили боевиков Коминтерна. И наконец, Судоплатов добился освобождения из тюрем и лагерей сотен «волкодавов» НКВД, например, Якова Серебрянского, который в своё время учил Судоплатова тонкостям разведывательного дела.
Некоторых освобождённых разведчиков, не имеющих собственного жилья в Москве, Судоплатов поселил в своей квартире на улице Горького. Под его командованием действовало особое диверсионное соединение, в которое вошло более 25 тыс. человек. На базе, организованной на территории столичного стадиона «Динамо», их учили минному делу, приёмам ночной разведки, прыжкам с парашютом.
В итоге бойцов разделили на множество групп, среди которых были знаменитые партизанские отряды «Москва» и «Победители».
На счету разведчиков-диверсантов Судоплатова были операции «Рельсовая война», «Цитадель», «Концерт» и другие. Но самой захватывающей была операция «Монастырь», которая и поныне считается высшим пилотажем тайной войны. Немецкую разведку ввели в заблуждение, сообщив о существовании в Москве религиозно-монархической организации под названием «Престол». Задача была дезинформировать противника относительно намерений советского Генштаба. И она была блестяще выполнена. Размах дезинформации был таким, что в 1943 г. Черчилль с беспокойством сообщил Сталину, что, по его данным, в Генштабе Красной армии действует немецкий шпион. На самом деле агент Макс, которому шеф абвера адмирал Канарис всецело доверял и которым чрезвычайно гордился, был сотрудником особой группы Судоплатова.
Сам Судоплатов летом 1942 г., в разгар немецкого наступления, за 24 часа собрал группу альпинистов из ста пятидесяти человек и вылетел на Кавказ. Они приняли участие в обороне горных перевалов, а также в подрыве нефтяных цистерн, скважин и буровых вышек в районе Моздока, в результате чего нефть Северного Кавказа немцам не досталась. Когда альпинисты уходили в горы, Судоплатов находился в группе, прикрывающей отход.
В годы Великой Отечественной войны результаты судоплатовских диверсантов были оглушительными: им удалось ликвидировать 150 тыс. фашистов, среди которых было более 80 высокопоставленных сотрудников вермахта, уничтожить полторы тысячи вражеских эшелонов и более 700e_SNbSкилометров кабеля связи противника.
И после войны Павел Судоплатов успешно руководил борьбой с бандеровцами. Например, 5 марта 1950 г. он осуществил операцию по поимке генерала-хорунжего УПА* Романа Шухевича. Правда, живым того взять не удалось. В ходе перестрелки Шухевич был убит.
По мнению полковника Попова, опыт тайной войны Павла Судоплатова бесценен. Нашим спецслужбам надо снимать мирные «белые перчатки» и активнее использовать разведывательно-диверсионные методы фронтовиков в нынешней СВО на Украине.

Контрразведка создала заслон
ЦРУ и МИ6 давно объявили о введении так называемых «московских правил» для пока еще оставшихся в российской столице западных дипломатов и аффилированных с ними сотрудников разведки. Сокращение резидентур до минимума привело западные разведки к потере контроля над уже существовавшей агентурной сетью, а вербовка кого-то нового стала просто невозможной.
В таких условиях одной из возможностей для западных разведок в России стала работа с потенциальными «инициативниками».
Это те люди, которые точно знают, на что идут (на длительный срок заключения) и обладают достаточными умениями, чтобы создать в современной Москве систему агентурной связи. Возможно, были попытки переориентироваться на контакты в Подмосковье или в соседних областях, что вызвало зеркальный ответ: недавнее ограничение для британских и американских дипломатов передвигаться за пределы МКАД без предварительного уведомления.
Грубо говоря, благодаря российской контрразведке ЦРУ и МИ6 потеряли возможность находить себе в России источники информации (агентуру, информаторов, предателей, называйте как хотите) по своему выбору. А для такого поиска информаторов всегда требуется работа целой команды, которая изучает и потенциальный объект вербовки, его окружение, прошлое и настоящее. В результате и появились обращения западных разведок к потенциальным российским инициативникам, которые по этой логике должны сами выйти на западную разведку, а уж дальше как звезды сложатся. Иначе говоря, сам факт этих обращений означает, что западные разведки в работе против России дошли до последних резервов, до крайностей.

Как работать с нашими информаторами на Западе
Может ли эта схема быть отзеркалена? Что если Россия сама начнет такую вербовку агентов на Западе, в том числе подобными способами?
В западных обществах безусловно есть социальный и\или идеологический слой, сочувствующий России. Многие из таких сочувствующих России чувствуют себя потерянными и одинокими, а взгляды других считаются в западном мире маргинальными. Им нужна наша поддержка. Но с такими людьми требуется работа не столько разведслужб, сколько дипломатов — на уровне пропаганды «русского мира» и достижений России.
Насколько эти люди важны именно как инструмент разведки — вопрос спорный. Массовость — не главное достижение разведывательной деятельности, а скорее ее негативная сторона. Требуются слишком большие ресурсы, чтобы устраивать какие-то массовые акты вербовки всех, кто в интернете выступает против известных перекосов развития западного общества. Можно утонуть в потоке мусорной информации. Делом же первостепенной важности было и остается получение стратегически важных данных классическими методами вербовки, используя проверенные десятилетиями способы.

И еще один «зеркальный» момент. Если ЦРУ и МИ6 полагают, что в результате своих обращений к ним придут российские инициативники, то кто гарантирует, что они настоящие? Каждого из них придется проверять сильнее, чем это было ранее, и это займет колоссальное количество времени и ресурсов. Есть ли смысл в подобной стратегии? Можно и дезинформацию получить, можно закопаться в выяснениях и разрушить собственные сети и методы. А можно и реального «инициативника» профукать. Разведка — игра всегда многоуровневая.

ДУША ЗАГОВОРА
Граф Петр Пален был интересной личностью. Боевой генерал, дипломат, умный, красивый, волевой человек. Ему было 55 лет, и он стал душою заговора, который без его участия наверняка провалился бы.
Родом из курляндских баронов, Пален служил в конной гвардии, был ранен при Бендерах и награжден орденом Святого Георгия за храбрость. В следующей кампании против турок он отличился при штурме Очакова и получил еще один орден.
По поручению императрицы Екатерины Пален посетил Стокгольм с дипломатической миссией. Он убедил шведов не искать реванша за проигранную ими войну и сыграл важную роль в заключении русско-шведского договора 1791 года.
После этого граф Пален стал правителем Рижского наместничества и курляндским генерал-губернатором. Но в следующем году за небольшую промашку Павел I лишил его должностей и «выключил из службы».
Это было досадно, но не зря Пален сравнивал себя с ванькой-встанькой. Он быстро вернул себе подобающее положение, заняв еще более высокие посты.
Император назначил графа Палена военным губернатором Петербурга и остзейских губерний, куратором тайной полиции и коллегии иностранных дел, директором почт и вдобавок военным инспектором. Это позволяло Палену знакомиться с интересующей его корреспонденцией, вести расследования в отношении любых лиц, направлять внешнюю политику империи и контролировать войска.
Готовясь к войне с Англией, Павел поручил графу Палену командование одной из армий. И после очередных маневров был так им доволен, что назначил его еще и великим канцлером Мальтийского ордена.
Высокого роста, плечистый, Пален имел «самый честный, самый веселый» вид на свете. А в сочетании с добродушием, умом, проницательностью и «игривостью в разговоре» его обаяние доходило до заоблачных высот.

ОСТАЛОСЬ УГОВОРИТЬ НАСЛЕДНИКА
Когда Пален сосредоточил в своих руках высшую власть в Петербурге, заговорщики приступили к действиям. Для надежности Пален сам их возглавил. Однако он загодя рассчитал, как предстать перед царем невиновным в случае провала предприятия.
Первым делом заговорщики решили заручиться поддержкой великого князя Александра. В переговорах с ним Пален проявил чуткую осторожность и изощренную хитрость.
Сам он так рассказывал об этом: «Я зондировал его на этот счет сперва мягко, намеками, кинув лишь несколько слов об опасном характере его отца. Александр слушал, вздыхал и не отвечал ни слова».
В итоге наследник все же выслушал крамольные слова и не сообщил о них отцу. Тогда заговорщики прямо предложили великому князю взойти на престол и разделить его с Павлом в качестве соправителя. Они уверяли, что Сенат сумеет убедить императора в правильности такого решения и Александру не придется вступать в объяснения с отцом.
Великий князь не согласился с таким планом, сказав, что сознает все опасности, но готов их вытерпеть, лишь бы не идти против воли отца. Об этой беседе Павел также ничего не узнал.
Осмелев, Пален начал методично убеждать Александра в необходимости переворота. Генерал внушал наследнику, что всеобщее недовольство может вылиться в кровавый мятеж. «Я представлял ему на выбор, – рассказывал Пален, – или престол, или же темницу и даже смерть».
Пален прекрасно понимал, что Павла придется убить – иначе сразу после обсуждения с императором какого-то «соправительства» или добровольного отказа от власти заговорщики окажутся за решеткой либо на том свете.
Но говорить об этом Александру было нельзя. С ним надлежало действовать хитростью, равно как и с его отцом. Поэтому Пален добился от императора письменного повеления посадить под домашний арест наследника, его брата Константина и императрицу, показал эту бумагу Александру и потребовал от него активного участия в заговоре.

ЗАГОВОР РАЗРАСТАЕТСЯ
Параллельно с обработкой наследника заговорщики вербовали себе помощников. В основном из высокопоставленных военных и штатских, говоря им, что император намеревается подвергнуть их опале, что он даже свою семью собирается заточить в крепость и что Пален уже получил приказ на этот счет.
Это позволяло мятежникам представить императора извергом, а себя – благородными защитниками династии. Они намеренно искажали указы и распоряжения Павла, представляя их немотивированными и несуразными. Пален дирижировал процессом.
Граф Пален очаровал и психологически подчинил себе неглупого, но трагически доверчивого Павла. Уже после его гибели Пален рассказывал, как в минуту хорошего настроения императора он сумел убедить его в необходимости амнистии всем высланным из столицы офицерам.
Так Пален обрел таких ценных сообщников, как генерал Леонтий Беннигсен и братья Зубовы – опальные фавориты императрицы Екатерины. Но основную массу амнистированных он велел не пускать в город, и те, проклиная царя и сея смуту по России, возвратились назад.
Современники отзывались о Палене как об умном, проницательном человеке, выглядевшем всегда жизнерадостным и беззаботным.
Именно эти качества Павел любил в людях. И ему особенно нравились те, кто возглавлял его противников: граф Пален, вице-канцлер Панин и адмирал де Рибас.
Ощущая постоянную угрозу переворота, Павел решил обезопасить себя. Именно с этой целью еще в 1796 году он начал строить Михайловский замок. Названный в честь архангела Михаила, покровителя династии Романовых, замок воздвигался днем и ночью и был закончен в конце 1800 года.
Но пожить в нем Павлу довелось лишь 39 дней.

НАКАНУНЕ
Ознакомившись с приказом о своем аресте, Александр наконец прямо согласился поддержать заговорщиков, но потребовал оставить отца живым. Пален твердо пообещал это и предложил осуществить переворот на следующий же день, 10 марта. Наследник попросил перенести его на 11марта, когда будет дежурить верный ему батальон. На это Пален согласился с большой неохотой. Для него было бы спокойнее, если в ту ночь дежурили бы войска, верные ему, Палену. А не Александру.
11 марта 1801 года, за несколько часов до смерти, «Павел заставил присягать всю императорскую фамилию, за исключением малолетних, не вступать с заговорщиками ни в какую связь». Вечером того же дня император отужинал в обществе своих сыновей Александра и Константина, жены и дочери главного заговорщика графа Петра Палена и других приглашенных.
После чего отправился спать. По дороге он обошел несколько постов внутри Михайловского замка, помолился у иконы и принял от лейб-медика лимонно-мятную настойку.
Затем Павел из своей спальни спустился по потайной лестнице к своей фаворитке Анне Гагариной и провел с ней около часа.

ЗАГОВОРЩИКИ ВЫДВИГАЮТСЯ
В это же время в доме Платона Зубова, одного из руководителей заговора, проходило застолье с участием пяти человек. На нем, по словам генерала Беннигсена, Зубов сообщил, что в полночь будет совершен переворот и что во главе заговорщиков стоит сын Павла – великий князь Александр.
Затем все отправились в дом петербургского военного губернатора Палена, где также ужинали заговорщики. По словам Беннигсена, комната была полна офицеров, большинство из которых пребывало «в подпитии». Сам хозяин дома не пил и запретил это Беннигсену.
После ужина Пален предложил офицерам разделиться на две группы. Одна должна была идти во дворец с ним, вторая – с Платоном Зубовым. Но никто из присутствующих не тронулся с места. «А, понимаю», – усмехнулся Пален и стал «расставлять всех, кроме генералов, без разбора, по очереди: одного направо, другого налево».
Обе колонны разными путями отправились в Михайловский замок: как писал Пушкин, «на лицах дерзость, в сердце страх». Группа Зубова и Беннигсена проследовала к Рождественским воротам замка. Их сопровождал плац-майор Аргамаков, имевший право доступа к императору в любое время суток.
Пален привел свою колонну к парадному входу во дворец, поставив им задачу арестовать «именем закона» каждого, кто попытается защищать императора.
Но существует правдоподобная версия, что Пален собирался ожидать внизу, чтобы в случае провала переворота арестовать «именем закона» самих заговорщиков.

НА ПОДСТУПАХ
В какой-то момент, когда группа Платона Зубова уже проникла внутрь, во дворце раздались тревожные крики. Заговорщиков, и в первую очередь Зубова, охватила паника. Многоопытный любовник, но никудышный воин, он попытался бежать, увлекая за собой других.
Беннигсен писал, что схватил Зубова за руку и сказал ему: «Как? Вы сами привели нас сюда и теперь хотите отступать? Это невозможно, мы слишком далеко зашли… Жребий брошен, надо действовать. Вперед».
Тем не менее, когда «колонна Зубова» подошла к царским покоям, ее численный состав заметно поубавился. В ней осталось лишь 10–12 человек. У входа в коридоре стоял часовой. Зубов ударил его саблей по затылку, тот упал. Заговорщики постучали в дверь. Из нее выглянул комнатный гусар, его постигла та же участь.
Заговорщики подошли к прихожей, предшествующей спальне императора. Аргамаков постучал в запертую дверь. Откликнувшемуся камердинеру он сказал, что уже шесть часов и пора докладывать государю. Удивленный камердинер отвечал, что еще нет двенадцати и император только что лег спать.
По одной версии, Аргамаков стал убеждать камердинера, что его часы стоят, но такой аргумент звучал бы неубедительно и глупо. Разве что плац-майор перед этим, борясь со страхом, принял лишнее. Другие вспоминают, что он говорил камердинеру о пожаре во дворце, что было более разумно.
Версий о дальнейших событиях еще больше, и они часто противоречат друг другу. Если выбрать наиболее логичные и правдоподобные и попытаться состыковать их, события могли выглядеть следующим образом.
Камердинер наверняка что-то заподозрил, но дверь все же отпер и приоткрыл, чтобы узнать, в чем дело. Заговорщики стали ломиться в спальню, но находившиеся поблизости камер-лакеи подняли крик. Их услышал Павел. Возможно, он попытался бежать из своей спальни в покои супруги, но дверь туда была заперта или заколочена. Одни говорят, что это сделали тайком. Другие рассказывают, что так порекомендовал Пален лично императору.
Неизвестно, почему Павел не спустился к своей фаворитке, которую посетил перед сном. То ли был слишком напуган, чтобы соображать, то ли обнаружил у нее засаду. Историк Натан Эйдельман утверждает, что Пален знал об этой лестнице и наверняка предусмотрел такой ход. Заговорщики должны были перекрыть императору все пути к бегству.
Павлу ничего не оставалось, как спрятаться – по одной версии, за оконной занавеской, по другой – за каминным экраном, по третьей – за ширмой, отгораживавшей кровать.
Заговорщики ворвались в спальню и, не обнаружив его в постели, растерялись.