Цитата: Гималаев Илья от 07.12.2018 08:34:55...
Влияние западных партнеров и союзников было огромным.
Можно перечислить множество цитат, в которых рассказывается о том, как, в первую очередь, английский посол Джордж Бьюкенен вовлекал русскую аристократию в заговор против своего собственного Императора. Задача была одна – сменить Николая Александровича, поставить кого-то сговорчивого или какое-то иное правительство. О смене монархии многие тогда не помышляли. Были силы из Америки, которые включились потом, уже в самом конце февральских событий. А вначале говорили так: сменим Николая, поставим кого-нибудь более сговорчивого, все будет в порядке. И англичане, и французы тоже ставили себе эту задачу.
Ленин в 1917 году пишет: «Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства, с их агентами и «связями», …непосредственно стремились к смещению Николая Романова». Именно в это время Милюков, министр иностранных дел в первом Временном правительстве Львова, откровенно свидетельствовал: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было предпринято нами вскоре после начала этой войны. Заметьте также, что знать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, в результате коего сразу в корне прекратились бы всякие намеки на недовольство и что вызвало бы в стране взрыв патриотизма и ликования». Откровенные слова, сказанные им в письме Иосифу Ревенко в январе 1918 года.
Да, были и английские интересы, были и французские интересы, были и германские интересы, были и наши элиты, которые стремились к полной власти, к смене Императора, но, в первую очередь, двигателем всей этой революции, всего этого беззакония, обрушившегося на нас, было в целом российское общество.
Был один человек, современник тех событий, который лучше всех, с моей точки зрения, разобрался в том, что происходило тогда. Это был посол Французской Республики в Пет-рограде Морис Палеолог. Вот что он сказал о нас, и что всем нам на все времена очень важно понять и запомнить.
Вот его вывод о русском народе: «Ни один народ не поддается так легко влиянию и внушению, как народ русский». Повторю еще раз: «Ни один народ не поддается так легко влиянию и внушению, как народ русский». У других народов тоже, мы знаем, всякое происходит в истории, но нас интересуем мы сами. Вот это влияние и внушения, которые системно были применены к русскому обществу, возымели действие.
Россия в начале царствования Николая Александровича, в 1894 году, представляла собой развивающуюся страну с огромным количеством проблем, главной из которых было противоречие между властью и обществом: власть не могла найти общий язык с обществом, а общество категорически не хотело находить этот общий язык. Такое поведение характеризует период развития человека, каких сейчас современным языком называют тинэйджеры – негативизм, противление, подростковый период: «Вот я не хочу никаких авторитетов, не хочу никакой власти, вот я хочу сбросить власть моих родителей». Вот это подростковое сознание в нашей великой русской интеллигенции – болезнь неизбывная до сих пор, и это надо понимать.
Ни в одной стране мира не было такой прослойки образованного общества, которая так бы принципиально, постоянно противилась любому действию своего государства в лице государственных властей. Этот подростковый комплекс – одна из важнейших проблем русской жизни. Один из тогдашних лозунгов во время Первой мировой войны: «Пусть победят немцы, только бы не Романовы!» Представляете, что это такое? Собственно, что особенного им сделали Романовы? Это потом они будут оплакивать в Парижах, в Белградах, за березки хвататься, слезы лить, а тогда…
Один пример. У меня есть очень близкий друг – Зураб Михайлович Чавчавадзе, князь Чавчавадзе, из семьи русской элиты, русской в широком, правильном смысле слова – Деникин говорил: «Тот русский, кто любит Россию». Так вот, его мама, которой в 1917 году было около семнадцати лет, рассказывает, что они жили в Царском Селе, русская аристократия, семья Казем-Бек – Чавчавадзе, восточные российские дворяне. К ним пришла на чай одна соседка, тоже аристократка из великосветского общества. И во время беседы ее мама (Марии Львовны Чавчавадзе, родительницы Зураба, тогда семнадцатилетней девочки) вдруг услышала от своей гостьи такие слова: «Ну когда же эти отвратительные мерзавцы освободят нас от своего присутствия?» Мать Марии Львовны спросила: «А Вы, собственно, кого имеете в виду?» Она говорит: «Ну, эти Романовы». Тогда хозяйка дома поднялась и сказала: «Я прошу Вас оставить мой дом и больше ко мне никогда не приходить». Это была такая действительно монархическая семья, правильная; эта монархическая семья стала изгоем в Царском Селе, им объявили бойкот, с ними перестали здороваться.
Мы говорили уже о высказывании Солоневича, замечательного русского философа, публициста, о том, что Россию сгубили сплетни.
Цензура была отменена в 1906 году, и вдруг пресса и тогда, и позже, и во время войны наводняется огромным количеством совершенно жутких сплетен. Почему мы понимаем, что это сплетни? Во время войны это были сплетни о том, что Императрица, которая была немка по происхождению, – немецкий шпион, что телеграф из Царского Села проложен прямо в ставку Вильгельма, все военные тайны она выпытывает у Императора, передает в ставку, именно поэтому наше отступление происходит, Россией управляет грязный, пошлый, развратный мужик Распутин, который через Императрицу, слепо ему верящую и являющуюся его любовницей, диктует Николаю Александровичу свою волю, и так далее, и так далее.
Если поверить в это, то жить в России будет просто невыносимо. И страна в это поверила, и в лице своей элиты. Даже Великая княгиня, святая Елисавета Феодоровна, когда убили Распутина, только приветствовала это, даже на фронтах этому верили. Но вот происходит революция, февраль 1917 года (по новому стилю – март), и сразу после революции организовывается первая «чрезвычайка», ЧК – Чрезвычайная следственная комиссия. Первая ЧК была организована именно Временным правительством (не Дзержинским), в задачу которой входило, в первую очередь, изучение, разбор и подготовка к общенародному суду тех преступников, которые привели страну к кризису – Царская Семья, их приспешники и так называемые «темные силы». Тогда все понимали: «темные силы» – Царица, Распутин, Вырубова и так далее. Секретарем ЧК был назначен Александр Блок, наш великий поэт. Естественно, к следственным действиям были привлечены самые лучшие следователи, самые принципиальные, революционно и антимонархически настроенные. И что произошло? Через несколько месяцев работы (заключение этой комиссии имеется в архивах в открытом доступе, это может посмотреть каждый) они не нашли ничего компрометирующего ни на Императрицу, ни на Царскую Семью, ни даже во многом на Распутина, к которому мы еще вернемся; ужасно, когда начинают ни с того ни с сего, самочинно кого-то делать святым, но если мы посмотрим документы, то все совсем не так просто.
Так вот, был такой исследователь Ольденбург, обнаруживший 17 писем Александры Феодоровны (вся переписка была, естественно, изъята), в которых она либо сама давала советы своему мужу во время войны, либо передавала советы «нашего друга», то есть Распутина. Действительно, эти советы были. Ни один совет Император в жизнь не претворял, и это было доказано Чрезвычайной следственной комиссией. Я вам скажу по секрету, лучше бы он послушался. Говорят: «Подкаблучник был...». Да не был он подкаблучником. У него была некая фаталистическая внутренняя мысль, что он, облеченный некой особой харизмой (что отчасти так и было, а отчасти нет – это сложный вопрос), должен сам, самодержавно править – так он был воспитан, так он и думал, здесь был элемент фатализма, который, в общем-то, во многом и погубил всю страну, всю ситуацию и его самого. Но уж послушником Александры Феодоровны и Распутина он и близко не был. Да лучше бы был!
Она пишет ему после Брусиловского прорыва, на самом подъеме:
«Закрой Думу на время, там чистый рассадник революции (мы все это видим), арестуй Гучкова, который ездил по всем фронтам и агитировал военных на переворот, арестуй Рузского, останови их, иначе все будет совсем плохо». Николай Александрович принципиально ее не слушал. А это была очень мудрая, очень образованная и прагматичная немецкая женщина – русская женщина немецкого и английского воспитания: ее бабушка – королева Виктория, она воспитывала ее в Англии. Лучше бы он ее слушал... Были крайне дельные советы, очень интересные.
Что касается Распутина, то это была особая фигура. Почитайте замечательную книгу нашего прекрасного писателя и ректора нынешнего Литературного института Алексея Варламова. Он написал толстое, солидное исследование на эту тему, это необычайно авторитетный человек. Для меня очень лестно, что эпиграфом к этой своей книге он взял мои давнишние высказывания относительно Распутина. Конечно, это был человек несомненно оболганный, это был один из инструментов по расшатыванию государственного строя, по дискредитации Императора и Императрицы. Конечно, никаких любовников у него в Царской Семье не было. Вполне возможно, есть на это какие-то свидетельства, что, уехав с Урала, попав в великосветское окружение, как говорил один из наших великих святых, он пал и вел крайне неприглядный образ жизни, все это было, но его просто использовали.
Но вот смотрите. Есть такое знаменитое письмо Дурново, где он предупреждает Императора в 1914 году обо всех тех последствиях, которые будут в России, если Россия вступит в войну. Надо сказать, что некоторые историки не признают это письмо аутентичным, считают подделкой. Есть историки, которые говорят, что это письмо документальное, действительное. Не буду сейчас вступать в этот спор, хотя более склоняюсь к тому, что это было действительно удивительное прозрение потрясающе мудрого политика.
Но вот письмо задокументированное, от 1914 года, написанное накануне войны Распутиным. Послушайте, какие удивительные, прекрасные слова: «Милый друг, – пишет он Николаю Александровичу, – еще раз скажу: грозна туча над Россией, беда (это до войны), горя много темного и просвету нет. Слез-то море и меры нет, а крови (это еще не пролито ни капли крови)? Что скажу? Слов нет, неописуемый ужас. Знаю, все от тебя войны хотят и верные, не зная, что ради гибели хотят. Тяжко Божие наказание, когда ум отнят, – тут начало конца. Ты – царь, отец народа, не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот Германию победят, а Россия? Подумать, …так воистину не было больше страдалицы, вся тонет в крови великой, погибель без конца, печаль». Накануне войны, 1914 год, Распутин, письмо Николаю Александровичу. Что тут сказать?
Пошляк, развратник, обманщик? Документ. И ни один историк не скажет, что это не документ. Зафиксировано, в архивах лежит. И таких примеров немало. Нельзя судить опрометчиво, надо разбираться. Это загадочная, удивительная фигура в нашей истории. Мы не знаем всего, а может быть, и не узнаем до конца нашей жизни, может быть, узнаем только на Суде Божием, что это был за человек. Есть свидетельства негативные? Есть, к сожалению. Но и это мы не понимаем: верить на слово таким свидетельствам или нет? В том числе и Всероссийская чрезвычайная комиссия с секретарем Александром Блоком не нашла никакого компромата на Распутина, хотя копали так, что, как сейчас говорят, мало не покажется.
Русское общество, интеллигентное, думающее, находящееся до сих пор в подростковом периоде, поддалось на жуткие обманы, которое само разоблачило потом, но создало атмосферу тотального и полного неприятия несчастного человека Николая Александровича, Государя Императора, святого Страстотерпца, который уже потом ничего не смог сделать: все были против него. Он отошел, «креативное общество» взяло власть в свои руки и сгубило страну просто мгновенно. Потом мы опомнились, потом, после ленинского террора, после террора тридцатых годов, русский народ отчасти пришел в себя и с невиданным энтузиазмом стал создавать то, на что единственное в государственном масштабе он способен, – стал создавать новую империю. Ни на что другое мы не способны. И с энтузиазмом мы создали красную, советскую империю. Это та форма, в которой мы, собственно говоря, исторически можем существовать. Нравится кому-то это или не нравится, могут пошутить, поиронизировать, но вы посмотрите на историю и скажите, что мы еще создавали. Ничего другого. Не нравится? Говорят: «Давайте разрушим Россию, тогда не будет никаких империй». У нас имперское сознание. Это не значит захватническое. Почитайте справочник, что такое империя: это страна многих народов, объединенная единым языком, единым экономическим, политическим пространством, которая стремится к единству своих целей. Посмотрите, все это точнее узнаете по справочникам.
Никто лучше не сказал об этом времени, как Великий князь Александр Михайлович Романов, уже в тридцатые годы, находясь в эмиграции (Сандро – любя называл его Государь Николай Александрович). Вот что он пишет: «Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов, но носителей аристократических фамилий, придворных званий, банкиров, издателей, аристократов, профессоров и других общественных деятелей, живущих щедротами империи (кстати сказать, половина всех будущих террористов-бомбистов финансировалась либо русской прессой, либо русским правительством).
Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян, полиция справилась бы с террористами, но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в книгу самых знатных дворянских родов, оппозиционным бюрократам, воспитанным в русских университетах.
Как надо было поступить с теми великосветскими русскими дамами, которые по целым дням ездили из дома в дом и распространяли самые гнусные слухи про Царя и Царицу? Как надо было поступить в отношении тех двух отпрысков стариннейшего рода князей Долгоруких, которые присоединились к врагам монархии? Что надо было сделать с ректором Московского университета, который превратил это старейшее русское высшее учебное заведение в рассадник революционеров?
Что следовало сделать с графом Витте, председателем Совета министров в 1905–1906 годах, специальностью которого было снабжать газетных репортеров скандальными историями, дискредитирующими царскую семью? Что следовало сделать с нашими газетами, которые встречали ликованием наши неудачи на японском фронте?
Как надо было поступить с членами Государственной думы, которые с радостными лицами слушали сплетни клеветников, клявшихся, что между Царским Селом и ставкой Гинденбурга существует беспроволочный телеграф? Что следовало сделать с теми командующими, вверенными Царем армии, которые интересовались нарастанием антимонархических стремлений в тылу армии более, чем победой над немцами на фронте?
Описание противоправительственной деятельности русской аристократии и интеллигенции могло бы составить толстый том, который следовало бы посвятить эмигрантам, оплакивающим на улицах европейских городов доброе старое время».Но не только общество было виновато. Государь Николай Александрович был самодержец, мы почитаем его как святого за его удивительную христианскую жизнь, особенно в период заточения, в том числе здесь, на том месте, где мы с вами находимся. Это действительно был удивительный человек, но он не был «Римским папой» (в кавычках), он не был безгрешен. И сейчас мы, оборачиваясь на тот период, понимаем, что нам обязательно надо посмотреть и на работу над ошибками.
Отредактировано: Гималаев Илья - 01 янв 1970