Само рамочное соглашение было заключено в первой половине мая, и тогда характеризовалось близкими к Белому дому комментаторами как «геркулесовское», — настолько широка была рамка десяти пунктов, легших в основу договора.
Экономическая пресса — ненавидящая трампизм, трампономику и лично Трампа не меньше, чем вся остальная пресса США, — отнеслась к майскому соглашению с явным скепсисом.
Публикации были полны прогнозов, что резкие высказывания Трампа в сторону Пекина во время избирательной кампании и особенно назначение Питера Наварро, экономиста, считающего экспансию Китая «экономической войной» против США, главой президентского Национального торгового совета, приведут к тому, что рамочное соглашение останется пустой рамкой без пейзажа внутри.
Предъявление в понедельник работы низовых ведомств двух стран в рамках договора показало, что Трамп и Си справились, — как, впрочем, уже всегда происходит с негативными прогнозами в сторону каждого из них.
К майскому соглашению США подошли с немыслимым дефицитом $350 миллиардов в год во внешней торговле с Китаем. Новое соглашение, как считают американские аналитики, позволит переломить ситуацию.
Производители американской говядины вновь, через пятнадцать лет эмбарго, получают доступ на китайский рынок, где стремительно растет доля мяса в рационе питания полутора миллиардов китайцев. Экспорт говядины в Китай был запрещен в 2003 году в разгар эпидемии коровьего бешенства, а после китайцы с милой небрежностью «забыли» возобновить разрешение.
По мнению аналитиков агробизнеса, китайцы отказывали в экспорте говядины, пока США не согласились допустить на американский рынок полуфабрикаты из птицы, произведенные в Китае, — этот барьер тоже снимает новое соглашение.
«Говядина — великий символический шаг китайского правительства», — так Джейк Паркер, вице-президент Делового совета США и Китая, оценил подвижку в позиции Пекина.
Американские биотехнологические компании, производящие семена, получили одобрение Министерства сельского хозяйства Китая на поставки своих генетически модифицированных семян — потенциально вместе с другими продуктами биотехнологий в США. Компании, рвущиеся на рынок Китая, включают супергигантов американской экономики — «Монсанто», «Дюпон» и «Доу Кэмикл».
Супергиганты из финансового сектора — «Виза» и «МастерКард» — впервые получили права на эмиссию платежных кредитных и дебетовых карт в Китае.
Формально еще администрация президента Барака Обамы в 2012 году выиграла дело во Всемирной торговой организации против Пекина по поводу запрета американских платежных систем. Но китайцы не были бы китайцами, — они так сумели обвязать разрешение бюрократической волокитой, что «Виза» и «МастерКард» до сих пор не выпустили ни одной карты для китайских банков.
Сейчас эти бюрократические барьеры сняты.
Но и Пекин не в проигрыше — он получил главное, чего давно добивался, — полномасштабный доступ своих банков на финансовые рынки США.
Объем свободных средств у Китая сегодня такой, что ни инвестиции в Африку, ни проекты на латиноамериканском рынке, ни даже мегапроект «Один путь, одна дорога» не могут переварить столько финансовых запасов. Прямые инвестиции Китая за рубеж в 2017 году составят $170 млрд, но свободных ресурсов у Пекина куда как больше.
Собственный, внутренний спрос на деньги падает вместе с замедлением темпов китайской экономики.
Европа, Япония находятся в состоянии переизбытка ликвидности — настолько значительного, что их центробанки ввели отрицательную учетную ставку.
Экономика России была бы способна освоить и такие средства, однако санкционная политика США и ЕС в случае масштабных вложений ударила бы по банкам Китая.
Одним словом, американская экономика, которая по планам президента Трампа должна вернуть производство на территорию США, — лакомый кусок для китайских финансистов.
Американские рейтинговые агентства, такие как «Фитч Рейтингз», «Стэндард энд Пурс», «Кредит МаркетСервисез» и «Муди'с Инвесторс Сервис», — уже присутствуют в Китае через совместные предприятия, но новая сделка позволила бы им выйти на внутренний китайский рынок рейтинговых услуг — пожалуй, самый лакомый кусок рынка, единственная оставшаяся в мире целина.
Это выгодно и Пекину — позволит помочь улучшить оценку рисков на рынке корпоративного долга Китая, что приведет к удешевлению кредитов для компаний и их большей доступности.
Ранее власти Китая опасались полномасштабного применения рейтингов американских агентств внутри страны, опасаясь, что такие рейтинги станут инструментом точной настройки китайской экономики — но под американские интересы. Очевидно, регуляторы Китая окрепли настолько, что могут уже не опасаться американского манипулирования внутри своего рынка.
Среди других серьезных тем — энергетика.
Китай уже получил первый груз американского сжиженного газа. «Китай только что получил стабильный канал поставки сжиженного природного газа, который снизит дефицит [китайского энергетического баланса] …и изменит ситуацию с рабочими местами [этой отрасли] в США», — сказал Джеймс Макгрегор (JamesMcGregor), глава всемирного офиса АПКО, американского газового гиганта.
О взаимной дополнительности сегодняшних экономик говорят и китайские эксперты.
«Президент Трамп — умный человек, и теперь он ищет глобальных инвесторов, в том числе китайских инвесторов», — говорит Чу Хонгай, ведущий экономист Китайского центра международных экономических обменов. «Это поможет экономике США в инфраструктуре, портах, мостах, железных дорогах и дорогах — зонах, где США слабы, а у Китая есть преимущества. Китай же может расширить свои инвестиции на американской территории», — добавляет профессор.
Несмотря на впечатляющие результаты, перед нами — только первый этап реализации майского соглашения. Самый главный результат, достигнутый за эти два месяца, — и Си, и Трамп, которых оппоненты изображают ярыми изоляционистами, такими не оказались, и сумели, несмотря на жесткую взаимную риторику, найти выгодные для своих стран пути навстречу.