Украина и украинско-российские отношения

К этому главному военно-стратегическому интересу добавлялся бонус растущего общего рынка, множества путей надежного транзита и совместного выхода на внешние рынки. В этом смысле экономические дотации и льготы Киеву служили, скорее, инвестицией в общую инфраструктуру и условия для экспортной активности. А равно и западные инвестиции или даже просто владение активами на бывшей Украине были выгодны России и при дюке Ришелье, и при Говарде Хьюзе, и при нынешних олигархах, представлющих свои западных партнеров. Такая структура отношений открывала западные рынки для украинских производителей, а значит работала на рост экономики объективно единого экономического пространства с Россией. И по этой причине тоже России всегда было все равно, кто в Киеве кого переможет – пролондонские, проберлинские, произраильские или даже прокитайские лоббисты, олигархи, политики. Чем выше конкуренция внешних игроков, тем выгоднее обеим странам.
 
Единственное но, о котором всегда был уговор с действующей властью – не переходить грань, за которой риторика – пророссийская, антироссийская, любая, становилась угрозой стратегической безопасности России, втягивала Украину или ее часть в НАТО, а НАТО в Украину. Или даже достаточно было поставить под угрозу базу флота в Крыму. Эта грань была неразумно перейдена в феврале 2014 года, после чего интересы и цели России в отношении территории бывшего государства Украина не изменились ни на ангстрем. А вот методы достижения целей поменялись на альтернативные, навязанные «партнерами». Теперь демилитаризация буфера безопасности и недопущение сюда западной военной машины достигается уже не режимом экономического благоприятствования, а путем утилизации военного и экономического потенциала бывшей Украины, а также поддержания управляемого хаоса – неопределенного состояния внутренней политики в рамках общепризнанных границ бывшего государства, которое формально считается еще существующим. Вопрос только в том, кто именно этим внутренним хаосом управляет на деле, а не только в мечтах или виртуальной реальности западных СМИ.
 
Вряд ли внешним заказчикам февральского вооруженного переворота в Киеве, сорвавшего мирную передачу власти одной прозападной коалиции в пользу другой прозападной коалиции, были неизвестны главный интерес России и ее неизбежно решительная реакция на кардинальное нарушение стратегического военно-политического баланса. Поэтому вероятный расчет был на цугцванг для России, когда оба возможных варианта реакции хуже некуда: Или вводить войска. Или проглотить пилюлю, и показать всему миру свою слабость как раз перед планировавшимися визитами в Китай и оформлением БРИКС как экономического блока. В результате получить нацистскую власть по всей стране, террор против русских, не отрекшихся от русских, блокаду баз ЧФ сначала с берега, а потом и с моря – силами НАТО, прибывшими для базирования. При этом ни от аренды, ни от скидок на газ Киев бы не отказался. В самом лучшем случае это означало бы сохранение Украины как военно-стратегического буфера, но на условиях постоянного шантажа и резкого повышения экономической платы за безопасность. Этот вариант выдавливания российских конкурентов и повышения рентабельности западных активов на Украине устроил бы всех западных игроков. Собственно, они поэтому не сильно и противодействовали перерастанию драки между олигархами в антироссийский шабаш.
 
Жесткая реакция Москвы не только просчитывалась, но и подталкивалась провокациями. Наверняка были утечки грушникам планов натовцев по Крыму. Известно, что пассивность украинских частей была продиктована в том числе и отсутствием приказов сверху. Вероятно также, что по линии СБУ, погранслужбы, как минимум, не препятствовали самоорганизации ополчения в Севастополе и Крыму, прибытию казаков с Кубани. Это вроде как объясняется неразберихой в Киеве, но в ЦРУ и посольстве США работа шла своим чередом, и достаточно было одной команды через СБУ. Хотя возможно, что активность СБУ-ЦРУ и посольства блокировалась из Белого дома, тут трудно гадать. В любом случае, уже и после «Крымнаша», ставшего запалом к ситуации на Донбассе, эскалация напряженности продолжилась именно в сторону открытого вовлечения России во внутриукраинский конфликт. При этом, как ни странно, именно референдумы в ДНР и ЛНР лишили Россию легитимных оснований для вмешательства по просьбе законного президента Януковича. Потому что избравшее его большинство вышло из политического и правового поля Украины.
 
Ответным и не менее парадоксальным ходом Кремля стало условное признание выборов Порошенко. Если уж нельзя опереться на легитимного президента в изгнании, осталось опереться на легитимные, нет, не «выборы» – это было бы смешно, - границы бывшего государства. К концу мая 2014 года от всей легитимности украинской власти остались только государственные границы, признаваемые членами СБ ООН. Непризнание выборов в Киеве со стороны России или тем более разоблачение механизма этих «выборов» устраняло бы и эту правовую опору для аккуратного переворачивания ситуации не в пользу ее инициаторов. Хотя добиваться этого разворота на 180 градусов пришлось целый год, в том числе ценой кровавой террористической войны киевского режима против сепаратистских анклавов в сугубо с международно-правовой точки зрения внутриукраинском конфликте (!). Но эти жертвы и сопротивление не были напрасными именно потому, что Россия как политический и гуманитарный спонсор сепаратистов опиралась всю дорогу, включая и Крымнаш, на строго правовую позицию. Как бы ни силились западные рупоры информвойны поставить дымовую завесу, изобразить Россию агрессором, правда о ситуации на Донбассе отражается не только в СМИ, но и в докладах разведок всех мировых держав, включая страны БРИКС. А это на данном этапе было главным – завершить создание экономического альянса с переводом его в политический, подготовиться тем самым к моменту перезагрузки мировой финансовой системы.
 
Собственно, именно эта подготовка к переформатированию и перезагрузке долларовой системы и была главной причиной американского блефа и игры ва-банк на политическом поле бывшей Украины. Представьте себе, если бы Россию удалось бы втянуть в войну в качестве одной из сторон, пусть даже сто раз справедливую с гуманитарной точки зрения, но все равно с жертвами, разрушениями, жуткими картинками в мировой прессе. Это бомбардировку Луганска киевским режимом замолчали, а тогда бы и фото жертв этой бомбардировки тоже приписали российскому вторжению. Собственно, заранее сверстанный медиа-план и сценарные заготовки никто и не стал менять, и в укроСМИ этот план информационной войны так и задействовали, как если бы российские войска на самом деле были введены. Так вот, в этом случае у США и его союзников было бы намного больше рычагов давления на страны БРИКС, включая Китай, чтобы сорвать создание нового блока. Да и тот же Китай несколько иначе оценивал бы риски и ситуацию в отношениях России и Европы, мог и не сделать геополитическую ставку на альянс с Москвой. Вот каковы были глобальные ставки в этой опасной политической игре.
 
Еще раз, самое важное в произошедшем за эти полтора года - это, что Россия ни разу не пересекла черту, отделяющую право силы от силы международного права. Даже Крымнаш, при всей его шоковой неоднозначности для зарубежных партнеров, стал вовсе не нарушением международного права, а образцом его реализации в исключительно сложных условиях. Можно напомнить, что первый выстрел и первые жертвы в Крыму случились уже после торжественного акта воссоединения. Так что аннексия была, а вот войны, насилия, ущемления прав граждан и народов на самоопределение не было. Мы же не оспариваем аннексию Германией восточных земель на основании, например, того, что подполковник Путин лязгал затвором автомата перед возбужденной толпой у офиса советской разведки. Ведь и так ясно, что немцы были за самоопределение в форме воссоединения народа.
 
Впрочем, речь сейчас не об этом. Тот исторический факт, что Россия за все эти полтора года острого кризиса, когда враждебный режим проводил откровенный геноцид русских, во-первых, не отступилась, но главное – не злоупотребила правом сильного – это ровно то, что хотели увидеть все наши партнеры из «второго мира», ставшие союзниками в не в противостоянии, но в альтернативе политике стран «первого мира». Идти против Запада, его интересов, алчности и хищности – не так легко для элит незападных стран, вчерашних колоний, хорошо знающих жесткий нрав белых сагибов. Делать это без ядерного зонтика и средств ПВО от России – было бы безрассудно. Но еще хуже было бы довериться такому партнеру, который бросает своих союзников или же пользуется правом сильного. А вдруг эти русские и впрямь переродились, и после ста лет господства западных идеологий стали как европейцы? – так должны были сомневаться персы, индусы, китайцы, зулусы, латиноамериканцы. И убедить весь мир смогло испытание такого масштаба, как война на Донбассе, где русские как народ не бросили своих, а Россия как держава не сдала тех принципов, на которых она всегда стояла и строила отношения с миром. Что бы и как бы не лепетали западные политики по поводу Крыма или действий России на Донбассе, они сами вынуждены не на словах, а на деле признавать правоту России, приезжать в России в поисках решений своих собственных проблем. И это тоже наглядный пример для всего мира.
 
Теперь по возможности коротко о том, за что пришлось бороться уже в ходе кризиса, за какие политические позиции. Кто-то считает, что раз моральное право по нашим русским меркам у нас было, то нужно было побыстрее завершить кризис вводом войск, занять Киев и Одессу, освободить русский народ от украинского ига. Предположим даже, что это обошлось малой кровью, и малые натовские сателлиты – румыны, поляки, хорваты не вошли бы в соприкосновение по Днепру, или после этого не было диверсионной войны в тылу, правосеки не получили бы реальный статус национально-освободительного движения вместо экстремистского НВФ, и так далее. Предположим, все прошло бы как по маслу, как в Крыму. И каковы бы после этого были глобальные позиции России? Если даже Крымнаш до сих пор воспринимается неоднозначно даже условными союзниками.
 
Может быть, российская экономика приросла бы тогда современными производствами, ну или хотя бы надежными транзитными путями, портами и трубами? Очень сомнительно, что все это хозяйство не попало бы под санкции, самые разные. Не говоря уже о том, что внешние рынки для бывших украинских производств были бы потеряны. Улучшилось бы положение жителей бывшей Украины от такого освобождения от рынков сбыта? Если только дотировать за счет российских граждан, за счет выравнивания уровня жизни не в строну России, а наоборот. Уверен, что и этот вариант с удовольствием просчитывали те, кто провоцировал и втягивал Россию во внутриукраинский конфликт.
 
Может быть, в результате присоединения всей или части Украины российский бизнес получил бы ценные активы? Тоже вряд ли, даже если национализировать таких монстров как Коломойский, все равно пришлось бы судиться в международных судах. Но хуже того получить врагов в лице реальных, а не номинальных владельцев активов из глобальной финансовой олигархии. Либо сохранить реальных западных владельцев, но открыть для них российский рынок, тоже неплохо – для них, не для нас. Но и это сомнительное счастье украинских активов – не главное в глобальных раскладах. Главное, что Россия из разряда тех немногих глобальных игроков, имеющих решающий голос в мировых вопросах, стала бы участником нескончаемых тяжб и конфликтов во всех судебных инстанциях. Нам что ЮКОСа мало как примера? Хотя в случае ЮКОСа Россия всего лишь пошла навстречу одной западной коалиции в игре против другой, не забыв про свой интерес. А тут сразу против всех сыграть, и почти без интереса?
 
И вот тут мы, не спеша, подходим к ключевому событию, случившемуся сразу после 9 мая, когда и на международно-правовом и на символическом уровне сложился политический союз России и Китая, как основа будущего глобального блока БРИКС. Речь о срочном визите Керри в Сочи 12 мая. Почему вдруг такая спешка и такое заглядывание в глаза не только Путину и Лаврову, но и всей российской публике?
 
Опять придется повторить, что Россия как субъект глобальной политики не имеет на бывшей Украине никаких частных интересов, только общий интерес в сфере глобальной безопасности и целостности нашей общей цивилизации. Все политические внутренние драки в Киеве не имеют никакого отношения к Москве. Хотя многим и хотелось бы стать «рукой Москвы», но Москва не верит не только слезам, но и слюням. Москву устраивает конкуренция прозападных, а еще лучше и провосточных партий тоже. И то что было до сих пор – никогда не было соперничеством пророссийских и антироссийских партий, а вот соперничеством пролондонских, проберлинских и произральских - было. Но поскольку все эти прозападные партии лояльны однополярному миру, то все они так или иначе были проамериканскими. И в этой констатации реальности нет ничего обидного для России, которая сама так выстраивала выигрышную для себя стратегию. Теперь выстраивает иначе, но все равно выигрышную.
 
Стенания и завывания о том, что вот Россия неправильно строила свою политику с Киевом, не закупала оптом, как американцы, местных креаклов, не спонсировала партии – они о чем? О том, что России нужно было бы стать на одну доску с Берлином, Лондоном, Тель-Авивом, и наверное еще Пекином в последнее время – в этих тараканьих бегах украинских выборов и коалициад? В то время как Россия на этом украинском поле была и остается вне конкуренции, вернее – на другом уровне конкуренции, где соперником для Кремля был только Белый дом в Вашингтоне. Не случайно США намеренно остались за рамками «нормандского формата», а Россию всеми силами пытались втянуть, или хотя бы изобразить не гарантом минских соглашений, а стороной конфликта. Потом, видимо, поймали минского батьку на каком-то компромате или за оффшорные фаберже, и тот начал призывать США, без которых никак не выйдет. То есть рекламировал Обаму даже не как арбитра, а как гаранта.
 
Это, кстати, разные уровни и разные роли в политике – клиент, стряпчий, арбитр, гарант. Разные игроки имеют разные позиции и ресурсы, поэтому могут лучше чувствовать себя в роли клиента, как производящие экономики Германии или Китая, в роли посредников и гешефтмахеров как Британия или Израиль. Политический арбитраж – дело тонкое и требует создания международных форумов, а страны, их принимающие получают от этого бонусы. Если только имеют к этому талант, что явно к Минску не относится, а Астане, увы, в этом отказали из-за интриг одной незаинтересованной в успехе державы.
 
Но никакой арбитраж не имеет силы, если за ним не стоит сила более высокого уровня – держава-гарант. И уже тот факт, что арбитраж по Украине состоялся, если не в Астане, то Минске – как бы намекает на то, кого арбитры и клиенты видят реальным гарантом в этой ситуации.
 
Тем не менее, Кремль сказал – «я не гордый, я согласен на медаль» почетного арбитра, если кто-то, а мы знаем кто, батька все время подсказывает, прогарантирует выполнение принятых решений. И хотя формально клиентами в этом минском процессе числятся Киев с Донецком-Луганском, а кому-то очень хочется причислить и Москву. Но реально Путин был арбитр, а Меркель и Олланд представляли интересы финансово-политических коалиций, реально схватившихся между собой по поводу судьбы ключевых активов донецких олигархов в Мариуполе, Авдеевке и Горловке, оказавшихся под боем. А украинский полугетьман представлял как раз гаранта, то есть был как пристав на случай, когда и если стороны договорятся об условиях и порядке. И таки договорились в целом, но нужно было утрясти еще один более важный спор о греческих долгах, для которого судьба ротшильдовских активов на Донбассе служила обеспечением. То есть ротшильды через своих политических клиентов в Греции грозили обвалить евро, и порушить ЕС, если их интересы на Донбассе и в целом на Б/У не будут не просто учтены, а гарантированы.
 
График платежей греческих долгов был выстроен так, что кульминация напряженности как раз и приходилась на 11 мая. А значит, до 9 мая нужно было сторонам окончательно договориться, как разминировать обе ситуации – и на Донбассе, и в Афинах. И судя по тому что очередной платеж прошел даже с опережением графика, чтобы Меркель успела обсудить этот факт 10 мая с Путиным, все уже было согласовано, путь к урегулированию ситуации открыт. Но тут-то и выяснилось, что заокеанский гарант ничего не гарантирует, а его пристав в Киеве мало что контролирует, и прежде всего не контролирует правосеков. Но до этого момента считалось, что их контролирует СБУ, а значит и ЦРУ с послом Пайеттом. Не тут-то было, вместо сворачивания активности правосеки изобразили разворачивание в марше обратно на Донбасс, ну или на Киев, куда кривая выведет. И вот тут-то Керри срочно запросил аудиенции у Путина.
 
Однако, как мы и говорили, по всему поведению сторон – Меркель и Олланда, после их экстренных визитов к Путины было видно, что Кремль является, как минимум, запасным гарантом политической сделки. Потому как надеяться на Киев даже как на пристава на посылках у Обамы все равно было стремно. И весь последний месяц из Киева звучали всхлипы и завывания о том, что после 9 мая возможно возобновление военных действий. Видимо, таким образом Порошенко воспринял какое-то предупреждение Путина, когда он переходил с ним на «ты». В последнюю неделю со стороны ДНР также звучала дата 15-17 мая как вероятная к обострению ситуации. Ну и пресс-служба Кремля несколько раз намекнула о «финальных играх» «ночной лиги» и о личном участии в них Путина 16 мая.