А. Ермолаев. Сейчас один из ключевых лозунгов для наших политиков – успеть понять. То, как разворачиваются события вокруг газа мне во многом напоминают события, разворачивающиеся недавно в связи с рецессией экономики. Все происходит вдруг, все с истерикой, все по мелочи.. Важно осмыслить масштаб этой газовой войны. Является ли она украино-российской или российско-европейской, или, может быть, речь вообще идет о чем-то другом. В качестве первого приема сделаем такой вопрос – атакует ли Россия?
В ее отношениях с Украиной это актуальная постановка вопроса, потому что она действительно нападает на Украину. Здесь налицо конфликт двух национальных стратегий. Украина декларировала курс транзитного эгоизма. Вспомните о желании создать картель транзитных государств, желание поиграть с богатыми покупателями в Европе и продавцами в Евразии.
Россия – хочет стать энергетическим монополистом в Евразии, иметь контракты со всеми среднеазиатами, создать газовый ОПЕК, превратить рубль в региональную резервную валюту. Все это было и создало условия для того, чтобы эти стратегии столкнулись. Однако, на самом деле эти процессы полностью входят в противоречие с тем, что происходит в контексте глобального кризиса, который является новой волной глобализации. Она наоборот раскрывает рынки. Мы в этой ситуации газовой войны видим, что наряду с национальными правительствами рядополагающими, если не более значимыми являются корпоративные субъекты.
Возвращаясь к масштабу. Есть первый уровень, который будут обсуждать эксперты по энергетике, по экономике и т.д. Второй уровень – конфликт стратегий, где украинский транзитный эгоизм и российский газовый монополизм столкнулись со стратегией Европы, которая осуществляет большой поход на Восток. Что это значит? На практике это означает попытку раскрытия корпоративных рынков, в том числе и газового. Здесь же и прорыв в Среднюю Азию, а также вытеснение интересов американских транснациональных компаний с востока - Иран и Ирак. Поэтому такие сложные взаимоотношения между Старой Европой, Америкой и Россией. Поэтому, не Америку, а Европу Путин приглашал для переговоров в северные города для обсуждения перспективных инвестиционных проектов.
Что касается России, то для нее раскрытие ресурсного рынка - явное поражение. Поэтому, Россия, атакуя Украину, на самом деле защищается от невыгодной и неудобной для нее глобализации по-европейски.
Третий уровень, наиболее интересен с точки зрения происходящего. Уходит в прошлое век нефти. Вспомните природу капиталов Рокфеллеров, банковских домов Европы. Там везде нефтяные деньги. ФРС учреждали банки выращенные на корпоративно-монополизированном ресурсе – нефти. Капитал всегда строится на ресурсе, который определяет его энергетику. Эпоха нефти кульминировала в 1973 году, когда после тайных переговоров Киссинджера и арабских режимов был развален Бретонн-Вуд и мы получили нефтедоллар. К концу 70-хтехнологическая революция резко увеличила значение газа. Долгое время сохранялся определенный паритет, да и сейчас еще говорят, что цена нефти определяет цену газа. Что происходит сейчас? Идет глобализированное формирование рынка такого сложного продукта как газ, который начинает играть новую роль. Это понимает и Европа, и Россия и, несмотря на конфликт национальных стратегий, на этом уровне интересы Европы и России совпадают. Если Старая Европа, будучи выброшенной из глобального контроля за нефтью, получает шанс играть с ресурсом XXI века – газом. А играть можно только с Россией, а для этого нужно утвердить формулу дорогого газа на фоне дешевой нефти. Вот что происходит.
Современную Украину можно сравнить с доской для игры дарц, в которую метают стрелы. Доска, если бы она мыслила, считала бы что она пуп земли, но для участников игры это совсем неинтересно им важно попасть в доску. Поэтому, я не хочу комментировать действия наших властей, мне они просто неинтересны, я их просто перестал понимать.
Подводя черту. Каковы перспективы, что будет дальше? Смотрите не на то, что говорят, а что является материальным фактором. Нужно говорить о новой роли Германии. Кроме деклараций, заявлений, Германия один из участников Северного потока, она уже сейчас рассматривает принцип формирования качественно новой системы ГТС, которая бы выступила в роли резервуара Европы. Если такое решение будет принято и проинвестированно это радикально изменит роль в этой всей диспозиции. Россия сопротивляется, однако газовая война дает Европе серьезный аргумент, что все маршруты транспортировки должны быть на уровне транснационального контроля. Причем немежправительственного, а скорее корпоративного. Создания консорциума – именно на это и было направлено. Это значит, что Европа хочет, чтобы не только украинская ГТС, но и все потоки от НАБУККО до Северного управлялись ведущими компаниями – потребителями и производителями. Произойдет это в 2009 году или намного позже вопрос дипломатии, информационных войн и т.д.
Третий момент – прорыв России. Почему я говорил, что Россия защищается? Потому что, кроме проблем связанных с Газпромом, экономическим кризисом Россия реально оказывается перед серьезными угрозами, прежде всего баланса газа. Законтрактовали и напланировали столько, что учитывая внутреннюю газификацию РФ, реально ни административно, ни по капиталу без доступа к другим ресурсам Россия не сможет обеспечить выполнение контрактов. Поэтому, ей нужен доступ к газовым ресурсам Ирана и Средней Азии, но на их освоение у нее может не хватить ресурсов, а значит нужно приглашение партеров, а таковым может быть только Европа. Поэтому, здесь больше возникает моментов для прорыва Европы на Восток, а России в Европу.
Четвертый момент – трансрегионализация энергетического пространства. Действительно, газ очень сложно было использовать как элемент глобального рынка, из-за его привязки к местным рынкам в плане транспортировки, оплаты и т.д. С появлением космоэкономических компаний ситуация стала меняться. В качестве примера посмотрим на Mittal Steel которая имеет предприятия во многих странах мира, в том числе, и в Украине. У нее есть интерес влиять и регулировать локальные рынки на глобальном уровне с точки зрения своих интересов. Таким образом, газ не нужно транспортировать, но можно контролировать и появляется предпосылка для глобализации этого рынка. Это еще один факт, проявленный ситуацией газовой войны.
Несомненно, что в 2009 году цены на газ будут падать и это связанно не с коньюктурой переговоров, а с реакцией продавцов и покупателей на глобальную рецессию. Но, я не сомневаюсь в том, что газ будет выглядеть как более дорогой и стратегически более важный продукт.
Какие риски связаны с этой игрой? Первый риск самый очевидный - это попытка приостановить глобализацию в Евразии с помощью войн, которые всегда выступали инструментом демфирования экономических кризисов, но, кроме этого, еще и инструментом влияния на процессы транснационализации и формирования новых экономических связей. Я имею в виду ситуацию на Ближнем Востоке, радикализацию ситуации в Центральной Азии. Такая угроза есть.
Чем сопровождался нынешний конфликт со стороны США? В декабре Соединенные Штаты сделали рывок в Новую Европы, подписав два меморандума с Украиной и Грузией в которых они фактически выступают гарантами их безопасности и предлагают проводить совместную энергетическую политику. С точки зрения обеспечения работоспособности нашей ГТС такая ситуация выглядит очень пикантно. Не страны, которые знают наш технологический уклад, не страны, которые связаны с украинской трубой, причем здесь США, которые намерены модернизировать нашу ГТС. Это какое то ноу-хау наших политиков, но им за это и отвечать потом.
Второй момент, именно США начали упрекать Европу, что она молчит и не воюет с Россией. Появление подобной критики со стороны ведущих консервативных издательств США не случайность. В Вашингтоне действительно озабочены тем, как подтолкнуть к новой политической войне РФ и Европу. Не получается войны. Конфликт есть, рост недоверия тоже, но это связано с конкуренцией стратегий. Даже если Россия провалит стратегию энергетического монополизма это, отнюдь, не означает войну с Европой.
Еще один риск – катастрофическое развитие ситуации в ряде постсоветских государств, в частности в Украине. Что такое катастрофическое развитие? Прежде всего, это потеря управляемости процессами. Это может быть проблема дефолта, и развал инфраструктуры, социальные бунты и прочее. Украину касаются все три аспекта, а в России ситуация тоже не радостная. По оценкам российских экономистов корпоративный долг России составляет 700-800 млрд. долларов, поэтому опасным будет июнь 2009 года. Нужно спасать не только Газпром, но и искать пути смягчения этих угроз. Я уж не говорю о возможных социальных последствиях. Все это реальные угрозы, которые можно, к тому же, стимулировать извне. Мы знаем это на примере, когда не украинские политики, а западные эксперты начали пугать нас войной Украины с Россией. Не в Киеве это родилось, он только подхватил.
Вот эти вот угрозы будут влиять существенно на процесс трансрегионализации Евразии. Запад не исчезает, он становится сложнее, более многополюсным, разнообразным, теряются позиции старые элиты и это тоже находит свое отражение на этих процессах. К сожалению, Украина допустила, что именно она станет дощечкой для дарц.
Если мы рассматриваем себя как самостоятельного игрока, то почему, несмотря на сложность украинской ГТС, не изменена ее логистика? Ведь каждая команда приходившая в НАК Нефтегаз знала, что ГТС работает как часть старой советской системы. В связи с чем, возникло множество сложностей сейчас при запуске реверсного режима. Либо не понимали всех сложностей, либо не планировали просто.
Второй аргумент, когда правительство закачивало летом газ в хранилища, оно знала о низкой платежеспособности НАКа. Они не могли не понимать об этой ситуации, и, значит, готовились, но почему тогда с такой настойчивостью продвигалась идея прямого контракта между НАК и Газпромом. На что рассчитывали? Для меня индикатор определенный, что Путин ярый сторонник прямого контракта. ГТС не принадлежит Нефтегазу, она находится под его управлением и нет, никаких проблем будет она госсобственностью или нет. Вопрос заключается в том, отдадут ли собственность или в управление ГТС и вот здесь Россия будет еще играть.
Я думаю, что в далекой перспективе (10-15 лет) можно говорить о появлении новом «меридиане» ШОС-ЕС, где появляется несколько финансово-экономических центров, которые можно назвать – Лондон, Берлин, Москва, Тегеран, Пекин, возможно, Владивосток, учитывая его новое позиционирование. Там будут концентироваться банки, биржи, центры по разработке новых трансрегиональных проектов. Не нужно политической надстройки, новый мир будет играть по более сложным правилам.
Что касается США – они обречены на проект Большой Америки. Обама действительно изменяет США и его миссия – завершение имперского проекта США. Это касается и экономической власти – доллара и роли ФРС, это касается и геополитических инстинктов США, которые всегда претендовали на роль стандартизатора в мировой политике. Как это будет происходить, пока не ясно. Американские эксперты расколоты на несколько групп. Некоторые считают, что в сентябре неизбежен коллапс доллара, а некоторые, наоборот, уверены, что Обама сможет восстановить диалог США-ЕС-Россия в плане преодоления угрозы новых войн и будет мягкая реформация, рассчитанная до 2016 года.
Отредактировано: Грамотей - 22 янв 2009 06:31:27
Секрет счастья -- свобода , а секрет свободы -- мужество.
(с) Публий Корнелий Тацит