Украина и украинско-российские отношения

— Наша история начиналась с того, что 15 добровольцев собрались в Новошахтинске и на свой страх и риск пересекли границу и прибыли сюда. Отсюда и название нашего подразделения — по количеству первых прибывших бойцов. Все были разных кровей, разных вероисповеданий, с разных земель. Я из Абхазии, кто-то был из Башкирии, кто-то — из Москвы, Казахстана, Беларуси. Вот тогда уже можно было понять, что у нас интернациональная группа. Следом присоединились к нам через три дня 20 человек, таких же добровольцев, как и мы.
Основной костяк у нас был пять человек, добровольцы, большинство из которых не имели никакого боевого опыта, ни даже службы в армии. Но желание помочь и понимание того, зачем они сюда пришли, позволило быстро прибрести этот опыт уже в условиях боя.

«СП»: — А что касается вашего символа?
— Мы взяли за основу наш абхазский государственный флаг, где ладонь символизирует государственность Абхазии и древний символ приветствия. Красный цвет — это кровь за свободу, кровь, пролитая в борьбе. 15 звезд у нас символизируют первых бойцов. Семь звезд на абхазском флаге символизируют 7 святынь Абхазии. Мы решили, что в нашем случае звезды будут символизировать то количество ребят, которые пришли в первых рядах добровольцев. К моменту создания «Пятнашки» мы в боях под аэропортом уже потеряли нашего первого бойца, поэтому черная звезда посвящена ему, она отличается от всех остальных, это первая наша потеря. Его звали «Таран», доброволец, прибывший из Москвы, родился он в Крыму, поэтому для него эта тема была очень близка; он понимал, за что здесь идет борьба. Затем мы добавили на шеврон донецкий и абхазский флаги, показав, что это дружба, связанная не одним человеком, а народами, общей борьбой.
«СП»: — Почему ваше расположения находится на месте бывшего христианского университета? Как это произошло?
 — Христианский университет являлся прикрытием для работы западной разведки. Людей вовлекали в секту и втемную использовали. Когда это было раскрыто, их попросили отсюда уйти, потому что идет война и те, кто мог быть потенциальным диверсантом, здесь не нужны. Здесь освободились помещения. Когда мы располагались в воинской части под аэропортом, наше расположение стало линией фронта. Возможности там оставаться не было. Поэтому нас сюда пригласили; сказали, что места хватит не только другим подразделениям, но и нашему. Вот мы здесь и базируемся. Для нас это не христианский университет, а просто помещения, где мы можем располагаться.
«СП»: — Я знаю, что здесь в подвальных помещениях было что-то странное вроде тюрьмы. То есть провинившихся учеников наказывали изоляцией.
 — Это секта была, у них свои причуды, мы глубоко в это не вникали. С другой стороны, они могли в качестве обряда самоотречения пойти сами посидеть. Не обязательно, что их закрывали, хотя, может, за некие провинности и закрывали. Мы не можем сейчас судить об этом.
«СП»: — В каких боях принимало участие ваше подразделение на сегодняшний день?
— Во всех ключевых боях принимали участие. Начали мы с аэропорта, продолжили обороной Шахтерска. Во время обороны Шахтерска мы совершали отвлекающий маневр на себя, когда формировали единым командованием, единым фронтом Иловайский котел. У нас была задача отвлечь на себя артиллерию, что мы с успехом в течение двух дней делали. Как угорелые носились от этих мин. Ну ничего, главное, все целы остались и живы-здоровы вернулись. После пошли на Петровское, выравнивали линию фронта, это под Стылой. С Петровского мы вернулись уже обратно на аэропорт, с аэропорта пошли в Углегорск, с Углегорска — в Дебальцево, с Дебальцево мы вернулись в аэропорт, в Марьинку. Все основные ключевые бои, которые были, начиная с 3 июля, как мы сюда прибыли, мы во всех них принимали участие.

«СП»: — Сколько иностранцев прошло через «Пятнашку» и как они узнают о вашем подразделении? Я знаю, у вас есть и поляки, и финны, и шотландец один.
— Много иностранцев прошли через нас. Сейчас из-за того, что тихо, они ездят на ротацию. Те, что уже не выездные, мы их показываем. У тех, которые ещё могут ездить, мы не отбираем возможность видеться со своими родственниками. Узнают о нас в основном из СМИ и от тех добровольцев, которые уже здесь находятся, потому что те ребята, которые сюда приезжают, в основном, левых взглядов и по партийной линии они уже знают, где кто служит, дают новобранцам координаты и связывают. Поэтому зачастую те, кто сюда приезжает, уже в курсе.

«СП»: — Как вы считаете, удастся ли ДНР освободить всю Донецкую область?

 — Мне не кажется, я в этом уверен, что республика это сделает. Из-за перемирия многие думают, что у нас не хватает сил. Нет, перемирие — это мудрость главы государства, который делает так, чтобы освободить земли с наименьшими потерями и меньшим уроном для республики, которую ему же придется восстанавливать. Если сейчас мы придем в любой город и выдавим их оттуда, они будут ровнять город с землей, понимая, что они в него уже не вернутся. Столько ребят пролили кровь за эту землю, и я не думаю, что бог отвернется от нас и что-то будет иначе.
«СП»: — Сталкивались ли вы на поле боя с иностранными наемниками со стороны ВСУ?
— Были такие моменты в аэропорту. Но сейчас такого массового добровольческого потока у них сейчас нет. Есть, например, там небольшая группа из 20 чеченцев, которые себя называли джихадистами. Кто-то из них вернулся из ИГИЛ* и пошел к ним служить, потому что домой они вернуться не могут, зная, что их там сразу встречать будут. Поэтому они решили показать, что они поддерживают Украину, кому-то мстят. Там дело даже не в мести, а в уголовных делах, которых они боятся, поэтому они отсиживаются там. И так же некоторые грузины…
20 лет их республики «дружат» против России, но этнические грузины, поддерживающие украинское правительство, до сих пор не могут стать гражданами Украины. Поэтому, защищая Украину, они думают, что получат гражданство. В итоге они очень сильно обжигаются и очень нелестно высказываются потом в Сети об этом. И даже зачастую между собой ругаются на этой почве. Вы можете посмотреть видео с их распиаренными «Доберманами», остальными соотечественниками, как нелестно они высказываются друг о друге, друг друга поливают грязью.
«СП»: — Были у вас в плену члены «Правого сектора» **, неонацисты? Сталкивались ли вы с ними, общались? Что это за люди и почему они сюда идут?

 — Те члены «Правого сектора», которые были убежденными, на майдане увидели свой корыстный интерес и после этого их убеждения потухли, превратились в рубли, гривны, доллары. Любое, за что можно что-то купить. Всё, их убеждения на этом закончились. Они сейчас делают иначе: приходят в поселки и насильственно мобилизуют ребят на свою службу. Устраивают рекламные акции, обещают зарплаты, сказки рассказывают и набирают людей, которые хотят нажиться на войне. Тому свидетельство их пребывание в любом местном поселке. После того как их оттуда выбиваешь, там не найдешь даже гвоздика, всё разворовано. Поэтому мы прекрасно понимаем, какой контингент с нами воюет. Идейных мы ловили, тех, что были за единую Украину. У некоторых были наколоты свастики. Но в процессе нашего общения мы показываем, кто мы и чем живем, они рядом с нами живут.
После плена у них взгляды на жизнь меняются. Один из них после плена поехал, отдохнул месяц, а через месяц приехал, попросился к нам служить и героически погиб под аэропортом. Хотя даже в момент службы у нас он свято верил в единую Украину, но не в те идеалы, которые ему навязывали. Он просто хотел свергнуть ту власть, которая находится сейчас на Украине и понял, что мы не воюем против народа Украины, а воюем против тех ложных идеалов, которые народу сейчас пытаются навязать. И мы за то, чтобы скинуть этих нелюдей и после уже путь народ решает! Не нам решать, а сам народ решает — где, кем и в каком статусе они хотят быть! А не когда их сейчас запугивают и рассказывают, что, если вы сейчас не так сделаете, придет враг и вы будете рабами.
Также территориальные батальоны попадались, которые считаются националистическими. Они в основном не националистические, они непонятные батальоны, сами не знают, за что они здесь находятся. Когда с ними начинаешь разговаривать, у них у всех одна песня — я деревенский, я случайно сюда попал. Мы даже не хотим проверять их историю, она нам неинтересна. Для нас интересно, сколько мы квадратных метров земли освободили. Если он выжил и попал к нам в плен, то мы считаем своим долгом отдать его родителям. Может, он одумается. По статистике треть ребят только возвращается на фронт после плена, то есть какое-то количество одумалось, передумало и после плена уже не хочет к нам попадать.
«СП»: — Хотелось бы узнать по поводу тех культурных мероприятий, в которых «Пятнашка» принимает участие. Знаю, что вы основали «Юго-Восточную лигу КВН», что под вашем патронатом проходят различные соревнования по драгрейсингу, также вы отправляли ребят-спортсменов в Абхазию.
­- Еще раз повторюсь — мы сюда пришли помогать. Помогать — это не значит пытаться что-то сделать только с автоматом в руках. Если есть возможность, есть какой-то опыт, мы вокруг себя собираем людей. Был опыт с КВНом, мы создали «Юго-Восточную лигу», потому что КВН — это молодежное движение, где большая масса молодежи задействована и мотивирована тем, что они могут раскрыться именно на сцене. Раскрываются таланты. Мы в этом им помогаем. Драгрейсингом занимается мой помощник, он до войны этим увлекался и мы решили это возобновить. Помимо этого мы помогаем спортсменам. Министерство спорта в республике находится в режиме становления, нуждается в поддержке. Мы, понимая эту ситуацию, пытаемся внести свою посильную лепту: помогаем спортсменам, КВНщикам. Вот сейчас мы отправили две команды — одна просто себя презентует, набирается опыта, а вторая играет, в четвертьфинале заняла первое место. Мы отправляли команду по каратэ в Абхазию, куда поехали 24 спортсмена и они взяли 16 золотых медалей плюс 7 серебряных, 5 бронзовых. И поэтому это для меня показатель того, что мое подразделение мыслит светло и правильно и не отрывается от гражданской жизни. Они не солдафоны, а гражданские люди, вынужденные взять в руки оружие.

«СП»: — Как вы считаете, после того, как война закончится, будут ли продолжаться такие тесные культурные связи между народными республиками? Скажем, Приднестровьем и Донецкой Народной Республикой, Абхазией, Южной Осетией?
 — Ну, Абхазию, Южную Осетию, ДНР в любом случае разорвать сложно будет. Не одно столетие придется всяким националистическим группам в этом стараться, но я сомневаюсь, что у них что-то получится. Потому что мы вместе пережили страшные годы, период становления. Сейчас ДНР переживает отечественную войну, как и мы в свое время. Мы как братья можем советовать, приезжать. И ДНР нам не уступит в братском отношении, потому что мы уже видим отношение абхазского народа, когда приезжают дончане в Абхазию отдыхать или на какие-то мероприятия, когда все внимание приковано к ним.
Для Приднестровья нужно будет немного расширить дорогу, чтобы они могли так же нас встречать и любить. Пока они находятся в блокаде, поэтому мы должны им помочь открыть эту дорогу, чтобы они легко могли приезжать к нам. Вот поэтому надо пойти к Мише Саакашвили в гости и попросить в очередной раз пожевать галстук, предложить побежать до ближайшей границы. Он вроде бы сбежал в тот раз от приснившихся ему русских самолетов?
«СП»: — Мы общались много с выходцами из других республик, из Приднестровья, в частности, и возникла в процессе общения мысль о создании после окончания войны некоего СНГ-2. Как вам такая идея?

 — Мое видение таково: народные республики здесь в итоге должны стать одной большой народной республикой. Может старое название сохранится Украина, но победа должна быть за ними, они должны дойти до конца, дойти до западных границ. Нет, ничего оставлять нельзя по одной причине, что там лежат их предки, погибшие за эти земли, нельзя на них плевать. Если что-то добавишь к своей земле — да, а убавлять ты не имеешь права. Поэтому я считаю, что они должны дойти не до границы области, а до границы Приднестровья и как братскому народу открыть границу. Мы прекрасно понимаем, что пока опрометчиво говорить о том, что мы все разом войдем в состав России. Россия-то не резиновая! Она не готова, может, к этому. Поэтому я считаю, что эта республика должна быть братской для России. Украина, Народная Республика, Донбасс… Как хотят пусть назовут, ведь не в названии дело, а в сути и содержании.
Суть и содержание таковы, что народ должен быть единым во всех областях хоть бывшей, хоть нынешней Украины, и она должна быть союзным государством для своего же брата. А так-то народ один и тот же. Я не могу понять, как у одной матери может получиться два разных сына. Нет, они братья. Даже если у них будут разные идеологии, разное воспитание. Но у них одна кровь! Что у народа Украины, что у народа России. И поэтому когда сюда на Донбасс приходят те, кто считает себя патриотами Украины, для начала я бы им посоветовал открыть старую карту Украины, найти то, что было Украиной, и найти то, откуда они пришли. И пусть они мне объяснят, как они, те, которые были русскими, в итоге были ассимилированы поляками, после — украинцами, как они себя считают патриотами и указывают истинным украинцам то, где кому жить и как называться. Или истинным россиянам. Патриотами чего являются эти люди? Бандера был человеком, а не государством, и быть патриотом Бандеры — это идиотизм. Поэтому, если они хотят что-то говорить о народе, пусть сначала определятся! В каких границах была Украина сто, двести лет назад? Они это знают?
«СП»: - Насколько я знаю, вы были в Москве. Что там было?
— Создавался «Союз добровольцев Донбасса». Я как представитель своего подразделения, где у меня немало таких добровольцев, поехал туда. Идея союза и то, в каком виде он создается, мне очень льстит, я это приветствую, потому что считаю, что союз добровольцев должен быть один. Ветеранская организация, когда закончится война, должна быть одна. Если будут разные ветеранские организации, я вас уверяю, что ни в одну не вступлю. Потому что я знаю одно: мы делаем одно дело, значит, мы едины! Мы не собираемся создавать отдельную ветеранскую организацию добровольцев из Абхазии или ещё что-то. Есть «Союз добровольцев Донбасса», нас он устраивает, мы в него вступаем как члены этой организации, потому что в глобальном мире мы все русские. Это мы здесь делим себя по этническому признаку на абхазов, грузин, армян или ещё кого-то. Когда мы приходим в мир другой, иной, для них мы будем русские. Зачем изобретать велосипед? Мир двухполярный, поэтому, если ты не в одном поле, то в другом. Поэтому мы в русской полярности, в глобальном мире мы за Россию.

«СП»: - Могли бы вкратце рассказать, в чем основные ценности русского мира и идеи, за которую ребята проливают кровь?
 — Когда правительство свой же народ убивает, мы не можем стоять в стороне. Мы всегда должны помнить о справедливости. Мы это уже пережили и понимаем, что нужно прийти сюда, помочь. Здесь этническое население — русские. Мы идем помогать русским. С другой стороны, у нас накопились и свои счета. У нас несколько причин — в 1992—1993 году ничего не помешало УПА*** прийти убивать моих земляков, моих братьев, дядей. Потом они снова воевали на стороне Грузии. Сегодня лидеры УПА, которые воевали в Абхазии, в «Правом секторе». Можно сказать, что мы пришли к ним поквитаться. Кто знает, если бы украинскому правительству удалось подавить в Донбассе силой всех, кто был против, то где гарантия, что они не пошли бы дальше? И эта война не дошла бы и до нас. Мы пришли передать отдельный привет руководству Украины, их военным, которые отправляли танки против нас. И коль ты считаешь себя патриотом России или патриотом Абхазии, ты обязан быть здесь. Если даже не с автоматом в руках помогать, то гуманитарными грузами, советом, приехать и спросить, что ты можешь предложить в виде помощи.
Это касается и осетинов, и других малых народов. Возможность свободно существовать малому народу дана нам от наших предков, которые не позволяли ассимилировать себя. Были попытки насильственного заселения наших земель грузинами, чтобы они ассимилировали наш язык… Сегодня мы знаем свои истоки и своего большого соседа, который нас поддерживал даже тогда, когда нас более 10 лет держали в блокаде. Мы понимали, что это нас не русский народ держит в блокаде, а неудачный президент Ельцин. И мы не отвернулись от России, хотя многие пытались нас на это подбить. Мы знаем, что наши братские народы, адыги, черкесы, абазины, они в составе России. И если мы сегодня отвернемся от России, значит, мы отдалимся от своих братьев. Мы не собираемся свои братские узы разрушать.
«СП»: — Хотел спросить по поводу Саакашвили. Как бы вы могли прокомментировать его политическое будущее, сможет ли он удержаться в Одессе? В чем смысл его пребывания там?
— Одно скажу — цирк-шапито всегда кочевал. Кочевой образ жизни не мешает представлениям, поэтому, я думаю, будет и дальше кочевать. Долго ли удержится? Ну точно до того момента, как мы в гости придем. Он поставлен на должность, чтобы насолить России. Его в мире представляли таким профессиональным борцом с Россией, и вот его подтянули к реформаторству. Милицию он в Грузии реформировал так, что через это его и сняли. Его милиция бесчинствовала, нарушала те права человека, о которых они тогда громко пели. Сегодня это реформатор, который пошел на очередной раунд политической карьеры со старыми популистскими лозунгами. Теперь мы видим, что начинаются и там конфликты с простым народом. Я верю, что Одесса долго терпеть не будет, и одесситы выкинут его оттуда. Одесситы не видели вооруженных людей до тех пор, пока туда не приехал Мишико Саакашвили. Поэтому одесситы сейчас ужасаются, видят его кортежи, вооруженных людей, чувствуют, что постепенно к ним приближается война. И они однажды подумают: «Зачем нам война? Давайте мы его сами выкинем!»
«СП»: -Насколько я знаю, по его прямому приказу совершались пытки в тюрьмах и многие другие вещи происходили? Может ли он применять такое по отношению к пророссийским активистам, использовать те же методы, которые он использовал в Грузии?
— Когда я сказал, что его же полиция его погубила, это я и имел в виду. Сегодня ты будешь пытать одного человека, но у этого человека есть мама, папа, друзья, жена. Ты заставишь замолчать одного, но разъяришь десяток. Поэтому это временное явление. Попытает десяток, а сотню получит в ответ. Пытками не сломить дух целого народа. Миша сейчас потерял форму, заплыл жирком. Я бы посоветовал ему уже сейчас встать на беговую дорожку, тренироваться перед нашим приходом.