Белоруссия: проблема геополитического выбора

6 июля Григорий Азаренок дал интервью известному российскому телеведущему.
Владимир Соловьев:
Григорий Азаренок у нас на связи. Вы совершенно неожиданно для себя оказались народным героем. Вас и так множество людей в Беларуси смотрело, и, как бывает в нашей профессии, кто-то обожает, кто-то ненавидит, но стать героем практически шпионского романа казалось невозможным. И то, как о вас говорил Президент Беларуси, вызывает уважение к мужеству вашей семьи и вашему личному. Честно говоря, кровь стынет – история жуткая. Расскажите изнутри, что это было, как это было, как вы об этом узнали.
Григорий Азаренок, СТВ:
Сейчас еще идет следствие, я был участником мероприятий, поэтому всех деталей я раскрывать не могу. Но что хочется сказать? В Беларуси в последние несколько месяцев, даже в последний год, под таким прессингом, давлением находится множество людей. Все сторонники Президента так или иначе сталкивались с угрозами, оскорблениями, травлей, прямыми попытками нападения. Моего коллеги Андрея Муковозчика еще в прошлом июле опубликовали все личные данные, а потом это стало просто повально. Ваш корреспондент RT Костя Придыбайло с этим тоже столкнулся непосредственно. Мне приносили гвоздики к подъезду, разрисовывали весь подъезд, журналистам сжигали машины, разбрасывали по дороге гвозди, чтобы проткнуть колеса и так далее. Вот такое давление было постоянно. Конечно, этот случай из ряда вон выходит, потому что здесь они уже организовывали, поэтому были подключены правоохранительные органы, спецслужбы, которым я в очередной раз говорю огромное спасибо, потому что сработали очень круто, четко. Благодаря этому я в том числе и с вами сейчас могу разговаривать.
Владимир Соловьев:
Скажи, а ты понимал, что на тебя идут бандиты? Или просто чуйка сработала, когда вы начали с ними бороться?
Григорий Азаренок:
То, что эти люди из себя представляют, мы знаем давно. Например, всем известная террористическая группа Автуховича, которая должна была совершать теракты. Командиру минского ОМОНа сожгли родовой дом, эта информация тоже была в СМИ. Была попытка теракта возле детского сада, я недавно делал фильм про СОБР, общался с оперативником, который это делал. Они способны на все – это действительно так, я это тоже прекрасно осознавал. А что касается самого этого эпизода, там буквально секунды были, я только потом отрефлексировал, что произошло.
Владимир Соловьев:
Вы в лицо знали тех, кто на вас покушался? Когда вы его увидели, уже включился внутренний сторож, или это произошло спонтанно?
Григорий Азаренок:
Я знал, что они будут это делать, увидел, они идут на меня. Я понял, что это они.
Владимир Соловьев:
То есть вы их опознали, у вас была предварительная информация, кто это? Вы могли быть настороже – собраться, подготовиться?
Григорий Азаренок:
Как говорил Президент, да, работали на живца, что называется. Я знал, что они меня ждут.
Владимир Соловьев:
Страшно было?
Григорий Азаренок:
Все было очень быстро, только потом я отрефлексировал и понял, чем это могло закончиться. Чего тут греха таить, чего геройствовать? Конечно, определенное волнение, страх был, но нужно было сработать, не подвести ребят.
Владимир Соловьев:
То есть адреналин пришел после? Вообще, молодец – заборол, схватил. Тот, видно, не ждал. А вы занимались спортом, боевыми искусствами? Какая-то подготовка есть?
Григорий Азаренок:
Только служил в Вооруженных Силах Беларуси.
Владимир Соловьев:
Это неплохая подготовка. Вы схватили его, как медведь, не отпускали.
Григорий Азаренок:
Все было так спонтанно, очень быстро, только потом соображал.
Владимир Соловьев:
А вы этих [...], до этого пересекались с ними, знали? Теперь, когда вы знаете, кто на вас покушался и кто этот Хоффман, который оплачивал. Вы с этими людьми лично были знакомы?
Григорий Азаренок:
Нет, лично я не был знаком, но знал о существовании так называемого чата ОГСБ – отряда гражданской самообороны, сейчас он признан экстремистским. Надо понимать, что у вас по «Эхо Москвы», по «Дождю» показывают милую Тихановскую, которая чуть ли не плачет постоянно, говорит о своем муже, и все думают, что это люди, которые снимают обувь перед тем, как становиться на лавочку. Нет, это не так. Существует множество радикальных сайтов. Даже общеизвестный польский экстремистский Telegram-канал делал инструкции, как делать перемычки рельс.

Владимир Соловьев:
Да, мы давали эту информацию. Это теракты, которые должны были привести к тяжелым последствиям.
Григорий Азаренок:
Да. Плюс, там были инструкции по тому, как работать в сцепках, в драке, как оказывать сопротивление правоохранителям. В ОБСЕ есть уполномоченная по правам журналистов и так далее. Удалось в ней пообщаться месяца два назад. Мы эти факты тоже дистанционно изложили, рассказали, что у вас в Польше сидит «инструктор», который учит у нас здесь делать теракты на железных дорогах – вы можете как-то на это повлиять? Она сидела, улыбалась и ничего не ответила. Никакой реакции, естественно, не последовало.
Владимир Соловьев:
Власти Беларуси уже потребовали выдачу Хоффмана, который скрывается на территории Германии, в Беларусь? Потому что он планировал теракт, является международным террористом.
Григорий Азаренок:
Конкретно про этот случай я еще не в курсе, потому что многое делается и по закрытым каналам. Мы уже много запросов делали о выдаче всех этих людей. Путило, например, Тихановской. Сейчас у нее есть ситуационно-аналитический центр, и они предлагают план «Перамога». Какой-то дурачок записывается в эту «Перамогу», ему дают задание из-за рубежа, и он идет и что-нибудь делает. Это конкретная подрывная террористическая деятельность. Мы делали запросы о выдаче всех этих людей, но Запад не считает нужным нам их выдавать. Это, в принципе, логично и понятно. У них нелегальные центры управления и эта подрывная деятельность – это уже давно не новость для всех белорусов, всех, кто с этим сталкивался. Они работают с помощью террора, устрашения очень давно. Президент правильно отметил: задача стояла – заткнуть всех сторонников Президента. Выбрали меня для этой истории.
Владимир Соловьев:
Почему выбрали вас? Я-то знаю ответ, я смотрю ваши передачи и показываю у себя их фрагменты. Я понимаю, почему. Но они это как-то объясняли?
Григорий Азаренок:
Я предполагаю. Я, например, нахожусь в украинском «Миротворце» среди множества уважаемых людей. Я, может быть, наиболее любим ими, они наиболее любят меня показывать, анализировать и так далее. Может быть, это связано с определенной жесткостью риторики, с тем стилем, который я избрал при общении с этой публикой. Я считаю, что по-другому с ними разговаривать нельзя. Они же пытались государство заткнуть очень давно. Первые стачкомы были на телеканалах, я думаю, и в России этого можно скоро ожидать, когда начнутся политические кампании. У вас начнется громкий выход из телеканала журналистов.

Владимир Соловьев:
Да уже был. И чего? Ну, повыходили, а потом скуля пытались бежать куда-нибудь назад?
Григорий Азаренок:
Да, сначала пытались вернуться, а сейчас все они поразбегались по заграницам. У них была цель – лишить государство голоса. Потом стачки организовывали на крупных предприятиях и так далее. Сейчас перешли к таким методам устрашения – откровенному террору. В Беларуси очень мощные, сильные правоохранительные структуры, которым я в очередной раз говорю огромное спасибо.
Владимир Соловьев:
Как ваша семья это пережила? Неслучайно, когда говорил Лукашенко, у него голос дрожал. И не только от уважения к вам, но и к вашей семье, потому что ясно, что для вашей мамы это вообще очень эмоциональный, тяжелый удар, тем более она все знала.
Григорий Азаренок:
Моя семья с этими националистами имеет дело очень давно. Еще в 1995 году, кода я был совсем маленький, мой отец делал фильм «Ненависть. Дети лжи», и ему поступали звонки, угрозы, причем довольно конкретные (здесь был разгул бандитизма): «Если ты передашь свой фильм в Россию и его покажут в Государственной Думе, то мы головой твоего сына будем играть в футбол». Были непосредственно нападения. Оппозиционер Николай Статкевич приходил к нам домой, завязалась драка, а он был не просто оппозиционер, а создавал войсковые самообороны, какие-то отряды – то, что в Украине мы сейчас наблюдаем. Все, кто занимается политикой, подкоркой чувствуют и понимают, что может быть, потому что перед всеми нами стоит образ Олеся Бузины, прекрасного человека, он и у вас в передачах много выступал. В 2015 году его убили цинично, жестоко, подло, в спину, не могли с ним ничего сделать против его правды, в том числе и той резкости, с которой он это говорил. Просто подло в спину убили, и мы знаем, как проходит это расследование. До сих пор бедная мать не знает, что из этого будет. Понятное дело, что его убили за его слова, правду. Западные службы, которые это все курируют – им же человека убить, как высморкаться, мы же знаем это прекрасно.
Владимир Соловьев:
Что случилось? Я просто не могу понять, как мы перешли от марша красивых, милых белорусских женщин, мирных, с цветами, которых возглавляли три грации – об одной, правда, уже забыли, которая из Германии (Колесникова) приехала. В какой момент вдруг вылезло мурло терроризма? Когда и где вот этот тумблер переключился?
Григорий Азаренок:
Знаете, изначально было два центра: этот легальный, который очень любили показывать по «Дождю», «Эхо Москвы» – вот эти три грации, девочки с цветочками и так далее. Но до девочек с цветочками были три дня жестких боестолкновений. Я просто был на всех этих митингах, видел. Ко мне просто подбегали обдубашенные, обдолбанные, причем, знаете, там был запах не спирта, а какой-то медицины. То есть это были какие-то вещества. Они, значит, по плечу так били: «Давай, чего ты стоишь, давай в драку!» И там были сцепки, баррикады, коктейли Молотова, наезды на правоохранителей автомобилями – там их как кегли разбивали этими машинами. Потом их пытались топить, прятать, но всех нашли. Эти три дня боестолкновений готовились давно, заранее. Там были инструкции опубликованы. Пока эти три грации ездили, рассказывали красивые слезные истории, боевики готовились, применили потом свою силу. Слава богу, МВД выстояло. И дальше они уже начали вот эту картинку – по Шарпу, по классике цветных революций – девочки, цветы. А ночью те же отряды ОГСБ – коктейли Молотова с поджиганием покрышек, перекрытие дорог, любым способом вывести правоохранителей на жестокость – им же тоже постоянно шлют угрозы, оскорбления, приходили тоже к семьям, к женам, правоохранителям взрывали машины, сжигали дачи, загородные дома. То есть это все, эскалация шла постоянно, и, действительно, это все шло параллельно. Просто крупные СМИ, которые обслуживают этот переворот, об этом умалчивали, не рассказывали. Достаточно просто сделать любую публикацию и посмотреть комментарии.
Григорий Азаренок:
У нас произошел недавно трагический случай – два летчика уводили самолет от жилых домов, погибли, их с почестями проводили, похоронили. Вся страна с замиранием сердца это воспринимала.
Владимир Соловьев:
Они отказались выполнить приказ катапультироваться, чтобы самолет не упал. Чтобы не допустить его падения на жилой квартал, они отвели его.
Григорий Азаренок:
Да, но нашлись люди, которые у себя в социальных сетях написали: чего по ним скорбеть, это слуги режима, [...], фашисты. Написали столько гадостей.
Владимир Соловьев:
Вчера и сегодня то же самое в России. Ушел великий Владимир Меньшов, величайший человек, и началась такая от этой мерзости сволочной, все это свободослововское […], живущее на деньги западных спонсоров, просто изошлось в […].
Григорий Азаренок:
Еще я вам расскажу один случай. У нас был маленький мальчик 12 лет, Рома Когодовский, который двух-трехлетнего брата вынес из огня, из пожара, сам сильно обгорел, оказался в больнице. Конечно, всей страной записывали обращения, собирали деньги, делали переводы. Но опять же, эти бчбшники так испражнялись подло – «это дети бюджетников». У военных хотя бы погоны есть, это какой-то минимальный повод для агрессии. А тут просто маленький ребенок, и они его в […] изваляли. Это нелюди, они такими стали очень давно. Они не гнушаются никакими методами. Я вас уверяю, если бы это покушение случилось, они у себя устроили бы вакханалию праздника. Они бы танцевали, плясали.
Владимир Соловьев:
Дай волю, они будут вешать на столбах – это же очевидно. Жесткость и иногда жестокость, которую я не поддерживаю, которая была на Окрестина, покажется просто пионерским лагерем, если придут к власти те. Даже сомнения никакого нет.
Григорий Азаренок:
Да, конечно. При этом есть у нас от этого рецепт, которым мы с этим боремся. В Беларуси изобрели такой телевизионный жанр, называется «сопли на камеру». Этих людей берут, приглашают, они же поют про себя «воины света и добра», вот эта песня Михалка с Майдана. Вот эти воины света потом жуют сопли, говорят: простите, пустите к мамке, пожалуйста, нас бес попутал. У них любимое – поддался на деструктивное влияние Telegram-каналов.
Владимир Соловьев:
Яркий пример – Протасевич. Он себя ведет так, будто чуть ли не засланный казачок, его теперь остановить невозможно. Еще не так давно он Дудю через губу все рассказывал, какой он великий, а теперь какая-то жалкая пародия, непонятно что. Григорий, вам охрану то выдали?
Григорий Азаренок:
Очень преувеличено то, что у нас рассказывают, что весь народ ненавидит буквально всех. Готовы растерзать.
Владимир Соловьев:
Это сказки. Мне все время в интернете что-то пишут, а я хожу по улицам, и все время надо фотографироваться с людьми. Если какой-то элемент недовольства, я человека подзываю и начинаю с ним разговаривать, и он очень быстро, как правило, скисает. Так что, это все сказки, народ как раз любит.
Григорий Азаренок:
После того как это случилось, так называемые «Буслы ляцяць», эти экстремистские формирования выложили нарезку, как они за мной следили. Там фотографии, где я хожу и так далее. Я имею обыкновение ждать транспорт – книжки читать. Я им написал: вы следующий раз подходите, я вас хоть читать научу. А так люди подходят, благодарят, здороваются, если кто-то узнает. Поэтому я не вижу пока в этом необходимости.
Владимир Соловьев:
Просто сейчас обязаны выдать охрану, потому что процесс еще идет и вы являетесь важным свидетелем. Поэтому здесь государство должно проявить определенные условия.
Григорий Азаренок:
Я думаю, что наши ребята всегда рядом.
Владимир Соловьев:
Скажите, как изнутри выглядело? Удивительно же, когда вдруг из ниоткуда появляется большое количество сотрудников, которые четко всех заламывают, как классный боевик.
Григорий Азаренок:
Я играл свою роль. Понятно, что в детали даже участников не посвящают. Для меня, конечно, тоже было очень много удивительного. Я только потом осознал, услышал это сообщение Хоффмана и так далее, от чего меня ребята спасли, потому что в детали самих участников не посвящают.
Владимир Соловьев:
Когда ты с ним боролся, в него вцепился, он вообще какой? Крепкий, некрепкий, он сам испугался? Какая была его реакция, когда он понял, что все, ничего не получилось?
Григорий Азаренок:
Он такой низенький, но крепенький. У них обоих был шок, то есть они ожидали все быстро сделать, но у них случился шок. Ребята сработали очень быстро, там буквально доли секунды были. Я еще пару слов сказал: «Ну что, поговорить пришел? Давай поговорим». И все, дальше я ушел.
Владимир Соловьев:
Красавчик.