Япония

Однако не все политические силы разделяют точку зрения правящих кругов относительно необходимости принятия подобного законодательства. В заявлениях оппозиционных политиков, авторитетных юристов и местных органов власти звучат предостережения, что излишне расплывчатые определения закона могут послужить основанием для нарушения прав и свобод граждан. Критики отмечают, что список преступлений, подготовка которых подпадает под действие предлагаемого законодательства, излишне широк и включает в себя пункты, не имеющие отношения к террористической деятельности. Осуждающие голоса звучат не только в Японии. Специальный докладчик ООН по праву на частную жизнь Джозеф Каннатачи направил японскому премьеру послание, в котором подчеркнул, что предлагаемые меры могут привести к «неоправданным ограничениям на право частной жизни и свободу высказываний».
С. Абэ не в первый раз подвергается критике со стороны оппозиции и общественности за действия, которые, согласно его оппонентам, влекут за собой постепенное сползание Японии к авторитаризму. В 2013 г. был принят неоднозначный Закон о защите секретной информации, расширяющий определение конфиденциальных данных и вводящий более жесткие наказания за их разглашение. По мнению оппозиции, этот документ стал грубым нарушением права на информацию и может быть использован, чтобы скрыть от общественности сведения об ошибках и злоупотреблениях органов власти. Сторонники закона, в свою очередь, настаивали, что он служит целям укрепления национальной безопасности и развития союза с Соединенными Штатами, которые смогут более активно делиться секретными сведениями со своими японскими союзниками.
Еще более серьезным оказалось сопротивление, с которым столкнулась правящая коалиция при принятии в 2015 г. «законов о безопасности», закрепивших право Японии на коллективную самооборону и расширивших спектр возможного участия Сил самообороны в международных миротворческих операциях. И хотя речи о полном отказе от ограничений на использование военной силы за рубежом не шло, принятие законов сопровождалось крупнейшими за последние десятилетия акциями протеста, участники которых обвиняли премьера С. Абэ в отказе от курса на мирное развитие страны и попытках возрождения милитаризма.
Не добавляет очков японскому премьеру в глазах либерально настроенной общественности и недавний скандал, связанный с тем, что образовательный фонд Моритомо гакуэн, в работе которого принимала участие супруга премьера Акиэ Абэ, приобрел у государства земельный участок по заведомо заниженной цене. Впрочем, близость самого главы японского правительства к националистическим кругам далеко не секрет. Премьер принадлежит к правонационалистической организации Ниппон кайги («Японская конференция»), членами которой являются и многие его соратники по ЛДП. С. Абэ декларирует пересмотр послевоенной конституции в качестве одной из своих ключевых политических целей, недавно заявив о своем намерении добиться этого к 2020 г. При этом он подчеркнул, что новый вариант основного закона страны должен упоминать Силы самообороны, что должно поставить точку в вопросе о конституционности Вооруженных сил Японии.
Впрочем, переоценивать радикальность предложений японского премьера не стоит. Правящие круги обещают, что даже в случае пересмотра конституции Япония продолжит придерживаться ориентированного исключительно на оборону курса в военной сфере, а «законы безопасности», несмотря на шквал протестов, который они вызвали, означают лишь некоторое ослабление, но не отмену ограничений на использование Вооруженных сил.
Националистические, или, с точки зрения критиков, ревизионистские, взгляды главы правительства также не новость в японской политике. Многие представители правящей ЛДП выступали за пересмотр конституции и отмену «пацифистской» 9 статьи еще со времен основания партии в 1955 г., а некоторые, как, например, Нобусукэ Киси, премьер-министр Японии в 1957–1960 гг. и дед нынешнего премьера, даже говорили о возможности получения Японией ядерного оружия.
Не следует также забывать о специфике политической системы Японии, в которой премьер-министр, пусть даже и обладающий таким существенным политическим влиянием, какое есть у Синдзо Абэ, вовсе не является полновластным правителем, а скорее выполняет роль лишь одного из центров власти.
Сложно говорить и об общественном консенсусе в отношении принимаемых правительством мер в сфере национальной безопасности. Популярность Синдзо Абэ базируется не столько на его шагах, нацеленных на укрепление политического статуса Японии на международной арене или стремлении пересмотреть конституцию, сколько на позитивном восприятии публикой его политики «абэномики» [1]. И если к призывам премьера внести в основной закон упоминание Сил самообороны избиратели относятся скорее положительно (по данным опроса информационного агентства Киодо Цусин, этой точки зрения придерживаются 56% респондентов), то по поводу «закона о заговорах» мнения разделились практически поровну: одобрительно высказались 39,9% ответивших, в то время как доля тех, кто оценивает эти меры негативно, составила 41,4%.
Именно в этом контексте, как представляется, и следует рассматривать антитеррористическое законодательство, за принятие которого выступают Синдзо Абэ и его сторонники из правящей коалиции. Японский премьер — сильный лидер, особенно по меркам склонной к компромиссам и консенсусу японской политики. Продвигаемые С. Абэ меры в сфере национальной безопасности хотя и встречают порой ожесточенное сопротивление со стороны политических оппонентов, обвиняющих его в покушении на основы послевоенной японской демократии и пацифизма, тем не менее зачастую оказываются весьма ограниченными и умеренными, особенно если сравнивать ситуацию в Японии с положением дел в таких странах, как Китай, Турция или даже современные США.
Вопрос о том, можно ли считать предпринимаемые премьером С. Абэ шаги постепенным движением к авторитаризму, подобен пресловутому вопросу о том, является ли стакан наполовину полным или наполовину пустым. Но если учитывать исторический контекст и специфику политической культуры Японии, то даже критика действий правительства со стороны оппозиционных сил, хотя и может по отдельным пунктам быть обоснованной, вряд ли должна рассматриваться как однозначное свидетельство необратимой деградации пацифистских и демократических норм. Скорее наоборот, она демонстрирует, насколько серьезно эти нормы укоренились в массовом сознании японского общества. И потому вряд ли можно ожидать, что ситуация радикально изменится в обозримой перспективе.

Корейская война привела к быстрому развитию портового бизнеса. Благодаря американским военным перевозкам деловая активность в порту Кобе била ключом. Военные транспорты приходили один за другим. Таока, будучи талантливым организатором, предвидел будущее расширение портового бизнеса. Он создал объединение средних и мелких компаний, занимавшихся погрузочными работами, и возглавил его уже в период 1945-1954 гг.
Ямагути-гуми, мир искусства и реслинг
В 1946 году, когда Таока был объявлен третьим главой Ямагути-гуми, в организации было всего 33 человека, а к 1975 году в ней состояло 11 тысяч членов. В чём загадка такого быстрого роста? Дело в его политике «кнута и пряника». Ещё с довоенных времён Таока делал бизнес на популярном искусстве, а вскоре после войны создал свою промоутерскую компанию «Кобэ гэйнося». Когда звёзды артистов Табаты Ёсио и Мисоры Хибари только начинали восходить, он заключил с ними эксклюзивные контракты. С ростом популярности реслинга в Японии он устраивал представления с борцом Рикидосан. В этом ему помогал Нагата Садао, известный исполнитель песен в жанре нанивабуси и крупный деятель сценического мира.
Одним из факторов, позволивших Ямагути-гуми развернуться в сценическом искусстве, стал т. н. «инцидент Цуруты Кодзи». Начиная с дебюта, популярность киноактёра Цуруты росла, и он работал без передышки. По случаю его выступлений в Осаке менеджер актёра повёл его представиться к Таоке домой, и в тот раз менеджер своими действиями вызвал гнев главы Ямагути-гуми. Из-за этого несколько членов организации напали на Цуруту в осакской гостинице, где он остановился.
Этот инцидент стал большим потрясением для мира сценических искусств, и после него Ямагути-гуми завоевала обширные позиции в этой отрасли. При этом «Кобэ гэйнося» платила самые высокие гонорары в отрасли, и всё больше артистов сами обращались с просьбами о сотрудничестве.
Для получения прибылей организации якудза стремились устраивать успешные выступления знаменитых исполнителей. Для этого босс Таока умело использовал талантливых артистов, сотрудничавших с «Кобэ гэйнося», и распространил своё влияние на другие группировки якудза в регионе. Другим же способом увеличения мощи группировки, само собой, было устрашение. Соперничавшие организации безжалостно уничтожались. До середины 1970-х годов практически ни одна «война якудза» не обходилась без участия Ямагути-гуми.
Помощь жителям после Великого землетрясения Хансин-Авадзи
Японские якудза сильно отличаются от мафии в других странах.
Якудза открыто устраивают свои административные штабы в городах, на вывесках изображают герб организации и указывают её название, прочно укореняются в жизни местной общины. Отдельно следует сказать и о традиции якудза бросать все силы на спасательные работы в случае больших стихийных бедствий. У мафии, полностью сосредоточенной на получении прибылей и неразборчивой в средствах, подобных обычаев нет.
Возьмём, например, Великое землетрясение Хансин-Авадзи, также известное как Землетрясение в Кобе, случившееся в 1995 году. Сразу же после землетрясения первой включилась в организацию спасательных работ Ямагути-гуми. Узнав об этом, я тут же связался с этой организацией, и один из руководителей, ответивший на моё обращение, попросил: «Это сочтут саморекламой, потому прошу вас об этом не писать». Я настаивал, говоря, что всё равно другие СМИ проигнорируют эту их деятельность, и добился того, что мне в конце концов позволили написать о роли Ямагути-гуми.
Я написал письма, в которых объяснил суть сбора материалов, которые меня интересуют, и разослал их всем боссам организаций, подчинённых Ямагути-гуми, попросив сообщить подробную информацию о помощи пострадавшим. Получив ответы, я был изумлён. Само собой, в помощь входили рис и другие продукты, одежда, но кроме этого – детское питание, подгузники для разных возрастов, женское бельё и гигиенические товары, а всего более ста наименований товаров повседневного спроса. Они позаботились даже о мелочах. Что касается женского белья и гигиенических товаров, то члены организации уточняли у своих жён и сестёр, какие продукты для какого возраста подходят лучше всего, после чего выбирали нужное.
Координация грузовых перевозок с воздуха
Из-за сильного землетрясения дороги во многих местах обрушились или были частично разрушены, поэтому грузовики, везущие необходимые грузы, не могли проехать. Как же решила эту проблему Ямагути-гуми? В ход пошли вертолёты. С воздуха они руководили движением, указывая грузовикам, какие дороги разрушены, а где можно проехать. Благодаря этому помощь пострадавшим они довезли быстрее прочих организаций, занимавшихся спасательными работами. Всего же на помощь после землетрясения было потрачено около 1,1 млрд йен.
Эту деятельность якудза по помощи пострадавшим от землетрясения японские масс-медиа полностью проигнорировали. Наперебой рассказывающие о работе полиции японские СМИ обходят молчанием такое «рыцарство» якудза. Меня даже не столько удивило, сколько насмешило то, что одна всеяпонская газета скромно и коротко сообщила, что «видное британское издание говорит о помощи пострадавшим со стороны якудза».
В нынешней ситуации невозможны крупные конфликты
Как же будут действовать после распада Ямагути-гуми, возглавляемая шестым по счёту боссом, и Кобе Ямагути-гуми? Нынешний распад не может вылиться в братоубийственную войну наподобие сражений между Ямагути-гуми и группировкой Итивакай за титул четвёртого босса Ямагути-гуми в 1984 году, унёсших множество жизней. Это ясно, например, по инциденту в преф. Нагано, где обе стороны спокойно решили, что убийство произошло «по личным мотивам», а столкновения в Аките, Тояме и Нагое не привели к серьёзной борьбе.
Всё это происходит в условиях действия «Закона о борьбе с организованной преступностью», пересмотренного уже в пятый раз в сторону увеличения ответственности за участие в организованной преступной деятельности. Не вызывает сомнений, что эффективность борьбы с криминальными организациями повышается и за счёт принятия местными администрациями постановлений об искоренении организованной преступности и усиления мер борьбы с ней. В результате за действия провинциальных ячеек организаций ответственность несёт и высшее руководство.
При рассмотрении деятельности обеих организаций можно заметить определённые черты, отличающие Кобе Ямагути-гуми. Одна из них – членские взносы боссов группировок, входящих в неё. В Ямагути-гуми при пятом боссе размер взноса составлял 650 тыс. йен, и на какое-то время поднялся до 1 млн йен, а сейчас, при шестом боссе, вновь сократился до 650 тыс. йен. При пятом боссе подчиняющихся ему боссов группировок было больше, а управление организацией – проще. При шестом боссе их стало меньше, и усложнилось управление.
В Кобе Ямагути-гуми такие взносы (даже с учётом дополнительных расходов) составляют, согласно слухам, около 400 тыс. йен. Это неточная информация, достоверные цифры неизвестны. Обе организации не настроены «поднимать шум» (то есть устраивать перестрелки), но стремятся к перетягиванию на себя сфер влияния.
Соотношение сил – 7 к 3
Соотношение сил между Ямагути-гуми шестого поколения и Кобе Ямагути-гуми составляет, как говорят, семь к трём, но, согласно недавней информации, предполагают, что около 1000 членов организации на Кюсю перешли на сторону Кобе Ямагути-гуми. Это тоже пока только слухи.
Я поговорил с одним из руководителей отдела главной организации на Кюсю.
«После раскола были небольшие проблемы, но они не усиливаются. В масс-медиа сообщают, что в ближайшее время возможны столкновения, но я считаю, что теперь стычек точно не будет. Если что-то и будет, то это решится между высшим руководством обеих организаций. На главных руководителей могут раскопать какие-нибудь старые дела, или арестовать их за мелкие нарушения. В такой ситуации организация начнёт трещать по швам. Если раньше при расколе большой организации окружающие чувствовали себя неуютно и нервничали, то сейчас все спокойно наблюдают. Преобладает мнение, что шуметь нельзя. Я так думаю, что обе организации пойдут по пути сосуществования и совместного ведения дел».
Уменьшение численности якудза и модернизация
Группировки якудза быстро меняются. Если раньше исключённые из состава членов организации дочерние группировки (в случае исключения их боссов из организации) лишались возможности взаимодействовать с остальным миром якудза, оставались в изоляции и были обречены на исчезновение, то при нынешнем расколе исключённые из списка «семьи» руководители иногда восстанавливаются в должности, а изгнанных членов снова принимают в группировки. Те законы мира якудза, которые раньше было немыслимо преступить, сейчас открыто игнорируют. При этом членам группировок, босс которых был изгнан, некоторые организации предлагают переходить к ним.
Такая ситуация, несравнимая с драматическими стычками прошлого, становится всё более обычной. Это предвестие нового этапа, когда в случае расколов и конфликтов от любой группировки одна за другой могут отделяться новые самостоятельные организации, имеющие свою позицию по каким-то вопросам. В некотором смысле это можно назвать началом модернизации мира якудза, который отказывается от устаревших правил.
Количество якудза при этом быстро сокращается. Согласно исследованиям Национального полицейского агентства, в 2005 году их насчитывалось 86 300, включая второстепенных членов, а в 2014 году – 53 500.
Новые мошенники
Однако успокаиваться рано. Остаётся ещё вопрос, чем занимаются бывшие якудза. Двадцать лет назад в Синдзюку был перекрёсток, который называли «Улица изгоев». Там собирались бывшие якудза, исключённые из группировок. Почти все они живут за счёт мошенничества либо шантажа, «спекуляции инцидентами» (то есть используют проблемы предприятий или политические конфликты для получения денег). Получается, что изгнанные из мира якудза создают больше социальных проблем, чем сами якудза.
Появляются и другие бандитские группы. Группировка «Канто рэнго», состоящая из мотохулиганов, общество «Дракон», в которое в основном входят потомки японских детей, во время послевоенной репатриации оставшихся в Китае и потом вернувшихся в Японию, во втором и третьем поколении. Возникают и безымянные банды из нескольких человек. Занимаются они чем угодно и нередко используют ножи, металлические биты, дубинки. При этом законы о борьбе с организованной преступностью на них не распространяются. В Роппонги и Кабуки-тё в Токио появляется и иностранная мафия. Решение этих проблем не терпит отлагательств.

Фотография к заголовку: Синода Кэнъити, шестой босс Ямагути-гуми, выходит из тюрьмы после отбывания наказания за нарушение Закона об оружии, апрель 2011 г. (предоставлена Jiji Press)

Япония имеет большие особенности в этой области. Они обусловлены исторически двумя причинами. Одна из них, наверное, понятна всем: Япония находится на островах, то есть как бы отделена от остального мира. Япония всегда была очень обособленной страной, а в течение двух с лишним веков, с XVII по XIX век, она вообще была закрытым государством. А вторая причина, которую знают в основном лингвисты, но она тоже очень существенна, состоит в том, что у японского языка нет близких родственников. У русского языка это множество славянских языков, романские и германские языки — все они исконно родственные. Кроме того, культурные факторы тоже довольно близкие. А у японского языка нет близких родственников. В настоящее время установлены родственные связи японского языка, но не все ученые с этим соглашаются. Даже те языки, которые произошли от японского, скажем корейский или монгольский, отделились от него где-то тысяч восемь лет назад, и у них осталось мало общего, кроме грамматического строя. Фонетика и лексика изменились. Так что японский язык всегда был обособлен.
Важная особенность еще состоит в том, что до XIX века (а если еще точнее, до середины XX века) Япония никогда не подвергалась серьезным внешним завоеваниям. Единственный раз, когда Японию завоевали и оккупировали, был в середине XX века — это сделали Соединенные Штаты. И поэтому японская языковая культура обособлена и самодостаточна. С другой стороны, их язык занимает очень большое место в жизни японца. Некоторые проявления этого нам даже трудно себе представить. Например, одно время был популярен газетный жанр передовой статьи. И вот передовая статья ведущей японской газеты вполне может быть посвящена вопросам орфографии. Или, скажем, телешоу, причем в прайм-тайм, будет посвящено, например, вопросам иероглифики: какой-нибудь профессор рассказывает байки про иероглифику. И даже бывают лингвистические сериалы. И у нас такое, конечно, трудно представить. Это вообще несвойственно европейско-американской культуре. Один американец писал, что у нас слишком мало времени, чтобы думать о языке, и только два народа ― японцы и французы ― об этом задумываются.
Там это действительно очень важно, вопросам языка уделяется очень большое внимание. Всеобщая грамотность у японцев, казалось бы, при очень сложной иероглифической системе письменности была достигнута значительно раньше, чем в нашей стране. Понадобилась Октябрьская революция, чтобы все стали грамотными. В Японии это было осуществлено тоже после своей революции, но другого характера, еще в конце XIX века. И японцы очень любят считать, что язык ― это их уникальное достояние. И после Второй мировой войны, когда они были разбиты, когда многие традиции и мифы были там уничтожены (например, миф о божественном происхождении императора), что им помогало пережить это? Помогал язык. Здесь вспоминается Набоков: «Все, что есть у меня, ― мой язык». Но у Набокова это было на индивидуальном уровне, а там это было на уровне общества, тем более что американцы не проявляли склонности учить этот язык.
Итак, у нас есть некоторое достояние, которое для японцев очень важно. И скажем, обычно какому-то народу, причем скорее малому, чем большому, всегда нравится, если кто-то там знает их язык. Ясно, что венгр или голландец будет всегда очень рад, если иностранец знает их язык. А американец вообще считает человека, не знающего английский язык, неполноценным. А вот японцы совсем не любят, когда говорят на их языке, особенно когда говорят хорошо: это как бы посягательство на чужую территорию. С гостем будут говорить по-английски. При этом английский язык все японцы учат, но сильной мотивации для его изучения там нет. Согласно тестам, по знанию английского языка Япония находится на одном из последних мест в мире. Спрашивается: а как общаться с иностранцами, если не по-японски и не по-английски? Никак. Тем не менее японцы очень восприимчивы к чужим новинкам. Они очень активно осваивают зарубежную технику, зарубежную науку, включая, кстати, и лингвистику. Но общение с иностранцами все-таки для японцев не очень важно, особенно с иностранцами, которые отличаются от них внешне. В Токио этого уже нет, а вот в провинции, скажем, лет тридцать назад, когда дети видели иностранца, белого человека, они начинали за ним бежать и кричать «гайдзин», то есть «это иностранец».
Остановлюсь на еще одной черте японской языковой культуры — иероглифике, потому что для нас система японского письма выглядит исключительно сложно. Кроме того, в отличие от китайского, где только иероглифы, в японском кроме иероглифов есть еще две азбуки и используется латинский алфавит, хотя он и не играет господствующей роли. И все это вроде бы перемешано. Тем не менее, как я уже сказал, грамотность там была достигнута очень быстро. За счет чего? По-видимому, японцы здесь задействовали оба полушария мозга, потому что разные полушария мозга, как показывают исследования (правда, некоторые их ставят под сомнение), играют разную роль, имеют разные функции: левое полушарие — логическое, отвечает за перекодировку смыслов текста, а правое — эмоциональное. Ясно, что перекодировка смыслов текста, в том числе письменная, осуществляется, как мы привыкли, левым полушарием, что для алфавитов действительно так. А правое полушарие у нас вроде бы при этом не задействовано. А иероглиф ― это, с одной стороны, некоторая картинка: у человека в голове создается некоторый образ, ― конечно, не для всякого иероглифа. С другой стороны, иероглиф имеет сложную структуру, он делится на части. Если иероглиф непонятен, то можно его разделить на части и догадаться о его значении или посмотреть в словаре. И чередование алфавита и иероглифов оказывает здесь очень существенное влияние.
Наш выдающийся японист Николай Иосифович Конрад писал переводчику своей книги на японский язык: «Какое у вас замечательное письмо». А в молодости он когда-то, как и все у нас в СССР, был сторонником отмены иероглифов, а потом изменил точку зрения. И уже писал, что «я беру ваш текст, я вижу иероглифы, еще в него не вчитался, а уже понял, о чем идет речь, а дальше уже начинаю в него вчитываться, уже читаю и алфавитное письмо и начинаю текст понимать полностью». То есть сначала включается правое полушарие, потом левое. На этом основана японская реклама, где роль алфавита минимальна (кроме европейских заимствований, которые не используют иероглифы), а ударные иероглифы действуют в рекламе. Даже в предвыборных плакатах все данные о кандидате сократят до нескольких ударных иероглифов, и человеку этого достаточно.
Надо учитывать, что в японской начальной школе учатся дольше ― шесть лет вместо привычных нам четырех. Зато иероглифами они овладевают в совершенстве. Но были, конечно, и технические трудности. Скажем, иероглифика так и не оказалась удобной для пишущих машинок. А когда они сменились компьютерами, то проблема решилась при помощи определенных способов ввода иероглифов. Человек даже может какой-то сложный иероглиф не очень хорошо помнить, но по общему абрису компьютер даст ему нужный. И поэтому система японского письма предназначена для людей, которые ею хорошо овладели. Для иностранца тут сложностей много, но в итоге она оказывается очень удобной. Японцы, с одной стороны, очень активно заимствуют все из английского языка: фактически любое английское слово они могут вставить в японский текст, даже не зная английского языка. А с другой стороны, у них там есть определенное «гетто» ― высокие технологии и сфера потребления. А во все остальное японцы английские заимствования почти не пускают, они дорожат своим богатством.

Новые покупки
Конечно, несмотря на нынешнюю напряженность, вероятность войны на Корейском полуострове по-прежнему остается довольно низкой – Пхеньян хорошо понимает, что сможет победить США, Южную Корею и Японию. Тем не менее даже без вооруженного конфликта нынешний кризис сильно меняет подходы Японии к вопросам безопасности.
Прежде всего, Япония начинает играть гораздо более активную роль в региональной безопасности. Это включает в себя использование нового права на коллективную самооборону. Поправка уже была использована 1 мая, когда Япония впервые поручила военному кораблю сопровождать военно-морское судно снабжения США в Японском море для встречи с авианосной ударной группой для демонстрации Северной Корее американских военных сил. Ранее такая активная защита союзника считалась неконституционной.
Из-за кризиса на Корейском полуострове Япония все активнее закупает новые виды оружия. Японское правительство рассматривает возможность купить Aegis Ashore, американскую систему ПРО наземного базирования, аналогичную той, что установлена в Румынии и Польше. В Японии хотят, чтобы эта новая система была установлена и введена в эксплуатацию не позднее 2023 года. Япония предпочитает Aegis Ashore системе THAAD, которая установлена в Южной Корее, потому что она дешевле, а диапазон у нее шире.
Такие системы американской ПРО, скорее всего, повысят региональную напряженность из-за того, что и Москва, и Пекин считают, что настоящая цель этих систем в Азии не ракеты Пхеньяна, а ядерное оружие России и Китая. Двадцатого марта российский министр обороны Сергей Шойгу предупредил своего японского коллегу Томоми Инаду в отношении развертывания системы ПРО Японией: «Есть опасения, что это повлияет на баланс сил в АТР».
К тому же в начале мая стало известно, что японское правительство рассматривает возможность приобрести «Томагавки», крылатые ракеты, запускаемые с кораблей или подводных лодок. Сейчас у Японии нет такого оружия, потому что оно всегда считалось наступательным, а не оборонительным. Но в этом году премьер Абэ заявил, что крылатые ракеты могут быть использованы для ударов по местам запуска ракет в Северной Корее. Если альтернативы не будет, то такие удары можно будет классифицировать как акт самообороны, что соответствует Конституции.
В Японии идут активные споры вокруг концепции превентивной самообороны, потому что она может быть использована для узаконивания широкого спектра военных действий, как произошло в случае вторжения США в Ирак в 2003 году. Также приобретение крылатых ракет Японией может еще больше усилить региональную напряженность, потому что в принципе это оружие может быть использовано не только против КНДР, но также против России или Китая.
Помимо открытых дискуссий о системах ПРО и крылатых ракетах, некоторые политики в Токио неофициально начали говорить о том, что в будущем Япония может разработать собственное ядерное оружие. Для Японии, единственной страны, пострадавшей от атомной атаки, тема ядерного оружия очень чувствительная, и правительство официально выступает за полное ядерное разоружение. Но на деле известно, что некоторые члены правящей Либерально-демократической партии (ЛДП) считают, что поддержка США в ядерном вопросе может быть недостаточной для Японии, окруженной тремя государствами, обладающими ядерным оружием.
Например, Шигеру Ишиба, бывший министр обороны и вероятный кандидат на пост премьер-министра после Абэ, ранее высказывался, что «важно, чтобы мы сохраняли свои коммерческие реакторы, потому что они позволили бы нам быстро разработать ядерную боеголовку. Это средство так называемого ядерного сдерживания». В этом году Япония отказалась участвовать в переговорах в ООН о потенциальном договоре о запрете любого ядерного оружия. По словам министра иностранных дел Фумио Кисиды, причина в том, что «если мы продолжаем эту инициативу, то разрыв между ядерными и неядерными странами будет все более серьезным».
Еще Нобусукэ Киси, премьер-министр Японии с 1957 по 1960 год, выступал за создание Японией собственного «оборонительного» ядерного оружия, утверждая, что, по его мнению, приобретение такого оружия не было запрещено Конституцией. Мнение этого давно умершего политика важно, потому что Киси – родной дедушка нынешнего премьер-министра, и Синдзо Абэ считает его своим политическим образцом для подражания.

Особенности восприятия
Помимо закупок новых видов оружия, нынешний кризис может сильно изменить японское законодательство. С самого своего основания в 1955 году Либерально-демократическая партия хотела изменить девятую статью Конституции, чтобы Япония получила право официально обладать военными силами и использовать их так же, как и другие страны. Хотя ЛДП доминировала в японской политике на протяжении практически всей послевоенной эпохи, до сих пор они не смогли внести эти поправки из-за оппозиции в парламенте и в обществе в целом. Изменение Конституции требует поддержки двух третей обеих палат парламента, а также одобрения на референдуме. Из-за таких высоких требований Конституция Японии никогда не менялась, но кажется, что руководители ЛДП считают, что нынешний кризис представляет для этого неплохую возможность.
В начале мая премьер Абэ воспользовался 70-й годовщиной вступления в силу японской Конституции, чтобы заявить, что он хочет внести в нее поправки до 2020 года. Как он объяснил потом, он хотел бы изменить в том числе девятую статью, чтобы создать более прочную правовую основу для военных сил страны. Что касается сроков, то Абэ сказал, что поправки должны быть одобрены до 2020 года, потому что именно в этом году в Токио пройдут Олимпийские игры.
Объяснение довольно странное, скорее Абэ хочет действовать быстро, пока сторонники изменения Конституции составляют две трети в обеих палатах. Он также надеется, что нынешний кризис на Корейском полуострове убедит население в том, что японским вооруженным силам необходимо играть более активную роль. Есть некоторые признаки, что это ему удается. По опросу, проведенному в мае информационным агентством «Киодо», 56% японцев поддерживают изменение девятой статьи. Кроме этого, Абэ явно хочет, чтобы первые в истории поправки в Конституцию внес именно он, а у него полномочия истекают в 2021 году.
Нынешний кризис на Корейском полуострове станет переломным моментом в истории послевоенной Японии. Решение японцев активнее заняться своей обороной обусловлено чувством угрозы, но некоторые из соседних стран неизбежно воспримут эти шаги как агрессивные и предпримут ответные меры. Северная Корея, безусловно, увидит угрозу в японских закупках оружия и поправках в Конституцию и будет продолжать свои ракетные и ядерные программы. Также, вероятнее всего, посчитают и в Китае, решив, что японские шаги – это признаки, что Япония возвращается к милитаризму 1930-х. В ответ правительство Китая займется дальнейшим укреплением собственных военных ресурсов. Также и Россия вряд ли станет игнорировать растущую военную роль союзника США, расположенного на ее дальневосточной границе. В результате реакция Японии на корейский кризис может привести к более широкой гонке вооружений с серьезными дестабилизирующими последствиями для всего региона.

Пока наиболее вероятным считается вариант, при котором Акихито уйдет на покой в декабре 2018 года. Однако не исключается, что это может произойти и раньше. Есть также предложение провести смену монарха 31 марта 2019 года вместе с завершением финансового года, чтобы облегчить делопроизводство в стране.
После отречения Акихито будет по-прежнему именоваться "Ваше величество", он сохранит свое нынешнее материальное содержание, хотя и переедет в другой дворец. В то же время он полностью передаст сыну свои конституционные функции в качестве символа государства и единства народа. В законе особо оговаривается, что ушедший на покой император лишается всех своих полномочий и обязанностей.

Акихито в августе прошлого года в беспрецедентном обращении к нации выразил желание отречься от престола в связи с преклонным возрастом. Действующее законодательство предполагает, что император выполняет свои церемониальные обязанности до конца жизни. Однако обращение Акихито было встречено в Японии с большой симпатией, как показали данные опросов общественного мнения. В результате было решено сделать лично для него исключение из действующего законодательства.
Закон об отречении был принят парламентом 9 июня нынешнего года. В феодальные времена императоры нередко при жизни уходили на покой - в последний раз это произошло в 1817 году

Можно также утверждать, что прагматизм давно был основой японского присутствия в Центральной Азии и выражался как в миллиардах долларов непосредственно двусторонней финансовой помощи [1], так и многостороннего финансирования, привлеченного по линии Азиатского банка развития (например, в рамках уже упомянутой ЦАРЭС, привлекшей за 20 лет 28 млрд долл., треть из которых была предоставлена АБР) и других финансовых институтов. В этом смысле скорее стоит отметить, что, в отличие от, например, Китая, Япония пока не научилась твердо конвертировать отдачу от предоставленного региону финансового и иного содействия в политические «очки», используя свою роль спонсора развития в качестве символического капитала и имиджевого ресурса, не говоря уже о нем как о политическом рычаге.
Вместе с тем один из ключевых активов Японии в регионе — ее позитивный имидж, сформировавшийся вопреки или, напротив, благодаря отсутствию прямой увязки между финансовой дипломатией и саморекламой, а также географической отдаленности. Согласно опросу социологического центра (БИСАМ), проведенному в 2015 г., образ Японии позитивно воспринимается у жителей Центральной Азии. Тогда как Китай, несмотря на серьезные инвестиционные вливания в экономики стран региона, сталкивается с проблемой синофобии. Это, в свою очередь, было отчетливо видно на фоне земельных протестов в Казахстане в мае 2016 г., где спусковым крючком определенной степени стал дискурс о «китайской земельной экспансии». Вместе с тем Китай сохраняет привлекательность у региональных элит за счет своего торгового и инвестиционного потенциала, особенно в Казахстане, ставшим основным реципиентом прямых иностранных инвестиций Китая, на которого приходятся 23,6 млрд долл. из 27 млрд долл., накопленных к 2015 г. в СНГ. Таким образом, на данном этапе имидж Японии в регионе в большей степени является результатом ее «мягкой силы», основанной на многочисленных программах содействия развитию, проводимых центрами JICA (Японского агентства по международному сотрудничеству), культурной дипломатии, образовании и гуманитарной помощи, чем на экономическом или политическом весе.
В рамках расширения своего присутствия в Центральной Азии Япония опирается и на взаимодействие с внерегиональными игроками. В этом контексте следует отметить наметившиеся очертания сотрудничества Турции и Японии в Центральной Азии. По мнению профессора Тецудзи Танака, объединение усилий Анкары и Токио в Центральной Азии может способствовать продвижению сотрудничества Токио с регионом и разделению ответственности с Анкарой.
Так, с 2000 г. Анкара и Токио проводят периодические консультации по вопросам стабильности и развития Центральной Азии, Ближнего Востока и Кавказа. Вместе с этим существуют разные примеры работы турецких и японских компаний и консорциумов над совместными проектами в сфере энергоресурсов и логистики. Например, турецкий Çalyk Holding и японский Mitsubishi Corporation с 2015 г. участвуют в строительстве завода по производству карбамида мощностью в 1,155 млн тонн в год в Туркменистане.
На территории Туркменистана также действует японо-турецкий консорциум, включающий в себя такие компании, как JGC Corporation, Itochu, Chiyoda и Sojitz, а также турецкие Çalyk Holding и Ronesans Endustri Tesisleri. Основная задача консорциума направлена на освоение газового месторождения Галкыныш, представляющего собой важный элемент энергетической магистрали Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия (ТАПИ).
Здесь следует отметить следование двум характерным для Японии подходам к региону. С одной стороны, Токио снижает свои риски за счет действий в рамках международного консорциума, причем сотрудничая с Турцией как своего рода «лоцманом» — одной из немногих стран, имеющих относительно привилегированные отношения с Туркменистаном. С другой стороны, акцент делается прежде всего на выгоде для японского частного сектора. Интерес для Японии в данном случае представляет не столько непосредственно геополитическое значение ТАПИ (хотя его важность в 2006 г. подчеркивал нынешний министр финансов Таро Асо, тогда возглавлявший МИД), сколько экспорт японскими компаниями своих технологий с высокой добавленной стоимостью. В свою очередь, такой подход интересен и Туркменистану, власти которого осенью заявили о стремлении развивать перерабатывающее направление нефтегазовой отрасли. Неслучайно две трети инвестиций (18 из 27 млрд долл.), объявленных в ходе турне С. Абэ по региону в 2015 г., пришлись именно на Туркменистан. В этом свете недавний курс туркменских властей на активное привлечение иностранных авиакомпаний может содержать в себе деловые возможности для Японии, если речь пойдет о модернизации аэропортов: японские компании еще в 1990-е гг. проводили ее в Кыргызстане и Узбекистане.
Японско-турецкий тандем в Центральной Азии не ограничивается исключительно Туркменистаном. C октября 2016 г. Mitsubishi Corporation и Çalyk Holding работают над строительством Туракурганской ТЭС в Узбекистане, финансируемым за счет займа Японского агентства по международному сотрудничеству (JICA). Есть также пример сотрудничества японской компании IHI и турецкой Alsim Alarko в Казахстане, в сооружении подвесного моста в г. Семей (Семипалатинск) Восточно-Казахстанской области в 2001 г.
Не сводится японско-турецкое взаимодействие в регионе и сугубо к коммерции: Турция — партнер для продвижения японских образовательных проектов. Так, при поддержке Фонда Ниппон с 2007 по 2016 гг. осуществлялась работа стипендиальной программы «Ассоциации дружбы между Японией, Турцией и Центральной Азией» (JATCAFA), предназначенная для студентов из стран Центральной Азии и Азербайджана, обучающихся в Турции. Показательно, что первым главой Турецкого агентства по международному сотрудничеству и развитию TIKA был посол Турции в Японии, по словам японских экспертов, взявший модель Японского агентства по международному развитию JICA за основу для TIKA.
Таким образом, можно отметить, что помимо традиционного упора на экспорт технологий, инфраструктуры и капитала в развитии центральноазиатской дипломатии Токио, прослеживаются проявления нарастающей регионализации Центральной Азии со странами не только Северо-Восточной Азии (Японией и Китаем), но и юго-западного субрегиона Большой Евразии (Турцией).
Для России участие Японии в центральноазиатских процессах имеет больше преимуществ, чем недостатков. Если десятилетием ранее, в середине 2000-х гг. японское руководство пыталось использовать свои связи с Центральной Азией в рамках японо-американского союза для балансирования растущему влиянию России и Китая в регионе, то при действующем кабинете С. Абэ Токио, напротив, настроен к России максимально тепло и, помимо полномасштабной активизации двустороннего сотрудничества, выдвигал предложения российско-японского взаимодействия в борьбе с наркотрафиком и терроризмом на таджикско-афганской границе.
Экономическое присутствие Японии в Центральной Азии во многом обусловлено пресловутой многовекторностью внешних политик самих стран региона, максимизирующих взаимодействие с внешними игроками, — то внутрирегиональным есть фактором, который России в любом случае необходимо учитывать. С 1990-х гг. Япония и АБР продвигали проекты создания транспортных коридоров, которые бы диверсифицировали коммуникации Центральной Азии, завязанные тогда на Россию, с внешним миром, что вызывало некоторую настороженность в Москве.
Однако, например, южные маршруты китайской инициативы «Один пояс — один путь», поддерживаемой Москвой, во многом совпадают с коридорами, с начала 2000-х гг. уже предлагавшимися АБР в рамках программы ЦАРЭС. В ней, к слову, с момента основания участвует и Китай. Таким образом, вектор проводимых Японией в Центральной Азии проектов вполне может быть сонаправлен интересам России. Кроме того, многие из партнеров Токио в регионе — Дели, Анкара — являются и значимыми партнерами Москвы. Диверсификация же кредиторов, доноров и экономических партнеров Центральноазиатского региона, в том числе за счет Японии, означает снижение риска попадания Центральной Азии в китайскую долговую яму, что тоже играет на руку России, сохраняющей опасения чрезмерного роста китайского экономического влияния в Евразии.