Япония

Японские йены
 bfishadow

Правда, в данном случае полиция сообщает и о том, что Араки пользовался еще и бесплатными угощениями в ресторанах. Но закона, запрещающего подобные возлияния за чужой счет, в Японии пока нет.
Похоже, японской полиции были названы имена тех работников торгпредства, с которыми встречался Араки. Один, как сообщается, еще в 2017 году, завершив командировку, покинул Японию, а другой все еще работает в российском представительстве. Так вот японские власти обратились в посольство РФ в Токио с требованием обеспечить явку этих двоих российских граждан на допрос. Шансов на такой принудительный допрос, конечно, нет, тем более что названные лица имеют дипломатическую неприкосновенность.
В посольстве же назвали обвинения в адрес сотрудников торгпредства «шпиономанией» и выразили сожаление по поводу того, что Япония «присоединилась к модным на Западе антироссийским спекуляциям».
Что же может стоять за обнародованием почти через год обстоятельств этого «дела»? Позволю себе высказать свои сугубо личные предположения о связи столь незначительного инцидента с большой политикой.
Как известно, год назад благодаря необычным высказываниям премьер-министра Японии Синдзо Абэ о якобы скором «возвращении северных территорий» в стране была создана атмосфера ожидания и чуть ли не эйфории. Конечно же, в той обстановке обнародовать сведения о задержании какого-то желавшего подзаработать на выпивку «сараримана» японским властям и в голову не приходило, ибо это могло омрачить двусторонние отношения и повредить реализации якобы уже достигнутых договоренностей по островам.
И хотя Москва в январе прошлого года не только не подтвердила «достигнутые договоренности», но и выразила в форме выговора через вызванного в МИД РФ японского посла свое несогласие и неудовольствие по поводу широковещательных заявлений Абэ, в Токио все же оставалась надежда на то, что на двусторонних переговорах летом 2019 года в Осаке все же удастся найти какие-то выгодные Японии точки соприкосновения по «территориальной проблеме». Но этого не произошло. Более того, Москва выдвинула перед Токио, как выразился один мой японский собеседник, «близкое к харакири» требование признать все Курильские острова российскими и лишь затем вести переговоры о территориальном размежевании. С тех пор российское руководство не раз подтверждало это высказанное условие.
Не предприняло ли японское правительство попытку через «шпионское дело» выразить Москве свое недовольство и предупреждение о том, что оно может от уговоров перейти к более жесткой политике по островам? Опираясь на свой крепнущий военный союз с США, лидеры которых открыто называют нашу страну врагом.
Заметим, что, в отличие от советского периода, когда спецслужбы СССР и Японии обменивались прямыми ударами, ныне между контрразведывательными органами двух стран существует взаимодействие, происходит обмен визитами и информацией. В результате возникающие проблемы, связанные с работой спецслужб в Токио и Москве, подчас стали, по взаимному согласию, решаться келейно, без широкой огласки. Это тоже говорит в пользу предположения о том, что официальный Токио, раздувая ныне «шпионский скандал», желает показать недовольство зашедшими в тупик переговорами о «северных территориях».
Нельзя исключать и то, что в Японии готовят так называемый «закон о шпионаже», принятия которого уже много лет требуют японские правые силы. И случай с пожелавшим, как выражался персонаж любимого в народе фильма, «срубить деньжат по-легкому» пришелся как нельзя кстати.
Наконец, можно допустить, что, обнародовав факт «утечки», определенные силы в Японии хотели бы дискредитировать набравшую большой вес в экономике страны холдинговую корпорацию SoftBank, работающую в области телекоммуникаций, маркетинга, финансов и являющуюся третьим по величине сотовым оператором Японии. Тем самым поставив под удар ее создателя и владельца этнического корейца Масаёси Сон, отношение к которому националистически настроенных японцев, мягко говоря, неоднозначное. В том числе и потому, что он встречается с российскими и китайскими политиками и проявляет готовность к взаимовыгодному сотрудничеству, что не может радовать Вашингтон и официальный Токио.


Масаёси Сон. 2008
 Nobuyuki Hayashi

Что же касается российско-японских отношений, то поднятая шумиха вокруг «русского шпионажа в Японии», конечно же, не на пользу двусторонним отношениям. Как заявили в посольстве РФ, «подобные публикации противоречат договорённостям между Россией и Японией о создании позитивной атмосферы для налаживания двустороннего сотрудничества». Не удивлюсь, если японцы, как говорят у нас в народе, в ответ на свои действия «получат обратку»…

Япония — изначально страна суровая, неприветливая: горы, вулканы, малоземелье. Японцы же сумели превратить эту местность в цветущую, красивую страну. Сумели они повторить это и в лагерях. Вырастили деревья, сделали детские и спортивные площадки. Жить, конечно, не стало хорошо, но сделалось хотя бы уютнее.

Сначала Коидзуми объявил, что не поедет в Москву из-за «занятости в ходе парламентской сессии», но затем вдруг «передумал». Как заявил тогда пресс-секретарь МИД Японии, «у премьера было и остается намерение принять участие в этом историческом событии в Москве». Не удивлюсь, если и на этот раз решение японского премьера будет принято, когда определится участие в торжествах американского президента и других членов «семерки».
В случае поездки для оправдания ее внутри страны будут использованы переговоры по «северным территориям», то бишь российским Курилам. Как указывает влиятельная японская газета «Хоккайдо симбун», «окончательное решение премьер-министр может принять после изучения вопроса о том, принесет ли этот визит продвижение в переговорах… по разрешению территориальной проблемы». Такая постановка вопроса, на мой взгляд, выходит за рамки дипломатического этикета, отношений гостя и хозяина. Ибо, скажем прямо, походит на своеобразный шантаж. Дескать, хотите видеть меня на Красной площади 9 мая, обещайте «продвижение в вопросе о северных территориях».
Отвечая на вопрос об участии в праздновании Дня Победы в Москве, Абэ не скрывал, что «переговоры между российским и японским руководством необходимы для разрешения территориальной проблемы». «Я собираюсь рассмотреть вопрос об участии в торжествах в увязке с возможностью проведения достаточной по времени японско-российской встречи в верхах», — заявил японский премьер.
Японская газета дает понять, что российский президент заинтересован в участии Абэ в майских юбилейных мероприятиях, отмечая: «Владимир Путин пригласил Синдзо Абэ на указанные торжества в своем новогоднем поздравлении. На встрече с генеральным секретарем Совета национальной безопасности Японии Сигэру Китамурой 16 января Путин еще раз повторил свое приглашение, адресованное японскому премьеру. Однако, в связи с тем, что Россия пригласила на торжества руководителей многих других стран, включая США, у японской стороны остаются сомнения в том, будет ли обеспечено достаточно времени для российско-японской встречи на высшем уровне».


Встреча Владимира Путина с Генеральным секретарём Совета национальной безопасности Японии Сигэру Китамурой. 16 января 2020 года
Kremlin.ru

Признает «Хоккайдо симбун» и наличие в стране политических сил, которые опасаются, что присутствие японского премьера на торжествах в Москве послужить укреплению позиции российского руководства о законности владения Курилами по итогам Второй мировой войны. «Поскольку Россия усиливает свою позицию о том, что четыре «северных острова» принадлежат ей «по результатам Второй мировой войны», в Японии высказываются и осторожные точки зрения относительно присутствия японского премьера на торжествах, называющих бывший Советский Союз «страной-победительницей».
Так что Абэ не просто принять приглашение «друга Владимира» разделить радость Победы над агрессорами, среди которых была его страна. Он не может не понимать, что сам факт его присутствия на торжествах в Москве будет означать признание японским правительством ответственности милитаристской Японии за развязывание мировой трагедии и восприниматься как проявление покаяния, чего в Токио упорно не желают.
Напомним, что пять лет назад Абэ, ссылаясь на «рабочий график», уже отказывался принять приглашение принять участие в торжествах по случаю 70-летия Дня Победы — 9 мая.
Помним мы и тогдашние слова главы МИД РФ Сергея Лаврова, который подчеркивал, что не стоит делать большую проблему из отказа некоторых политических лидеров и правительств приехать на Парад Победы в Москву. И пояснил, что кто-то отказался «по идеологическим соображениям, пытаясь и этот святой день использовать в своей линии на сдерживание и на изоляцию России», а кто-то «пошел на поводу у первых» или «испугался». Уверен, что подавляющее большинство нашего народа разделяет такую позицию.

Имидж в Японии американского «обязательства по защите»
Как представляется, широко распространенное в Японии понимание «обязательства США по защите» Японии предполагает следующий сценарий развития событий.
«Если Япония окажется не в состоянии противостоять нападению внешнего противника только за счет своих сил самообороны, способных только на «самостоятельную оборону» (так называемый «щит»), США направят в очаг конфликта мощные вооруженные силы (так называемое «копье») и, вступив в военное противостояние с противником, защитят Японию».
Этот сценарий глубоко укоренился в общественном сознании японцев, в результате чего в нем сформировались принципиальное восприятие сил самообороны как «щита», а вооруженных сил США как «копья». Многие японцы представляют себе дело таким образом, что благодаря существованию японо-американского договора безопасности, «в чрезвычайной ситуации самая сильная в мире армия США защитит Японию». Или, по крайней мере, многие японцы хотят верить в это.

Реальность американских «обязательств по безопасности» (security commitment)
Если посмотреть с военной точки зрения, то следует признать, что в «меры по противодействию нападению внешнего противника» вполне могут входить и военные действия против него. Однако помимо прямых военных действий эти меры подразумевают и другие формы военной поддержки.
То есть, американская сторона скорее имеет в виду не прямое военное столкновение с напавшим противником, а, например, предоставление Японии разведывательной информации со спутников, обеспечение ее вооруженных сил дополнительными вооружениями и боезапасом, топливом, медикаментами и т.п. Это может быть помощь военными советниками и другие формы военной поддержки за пределами прямого участия в боестолкновениях с противником.
Это определяется тем, что свои обязательства, изложенные в статье 5 японско-американского договора безопасности, США обязаны увязывать с Конституцией страны и действующими административными нормами. Одним словом, конкретное содержание оказываемой Японии военной помощи не может определяться только желанием президента, действующего на основании рекомендаций военных советников, и вообще американской администрацией в целом. Окончательные решения могут приниматься только Конгрессом. Это означает, что в результате главным фактором при принятии таких решений является общественное мнение страны.
Однако, пока существует японско-американский договор безопасности, Америка несет на себе долг выполнения «обязательств по безопасности». Судя по всему, вряд ли в США имеется сколько-нибудь влиятельная общественная группа, настроенная категорически против самого факта существования договора. Это происходит в том числе и потому, что американский национальный характер чрезвычайно отрицательно относится к несоблюдению всякого рода договоренностей и соглашений.
Если США не окажут Японии какую-то поддержку, это будет воспринято в Америке как нарушение ею своих договорных обязательств. Вот как раз этого американская сторона постарается избежать всеми силами.

Что сделают США в случае внешнего нападения на Японию?
Попробуем представить себе ситуацию часто выдвигаемого в Японии сценария захвата Китаем островов Сенкаку или активно циркулирующего в военно-политических кругах США сценария военного удара Китая по островам Миякодзима, который американцы рассматривают как гораздо более реальный с военной точки зрения.
До тех пор, пока существует японско-американский военный договор, США должны нести на себе «обязательства по безопасности». Это несомненный факт. Но вот что остается гораздо менее несомненным, а точнее, реальность чего близка к нулю — так это японские представления о том, что «Америка поддержит японские силы самообороны, направив на разгром китайской армии мощные боевые подразделения». Потому что в США почти нет американцев, которые слышали об этих микроскопических скалистых островах в Восточно-китайском море, по площади составляющих 1/10 гавайского острова Оаху. И которые видят выгоду для Америки из того факта, что там произойдет военный конфликт между Японией и Китаем. В США многие американцы считают вполне естественным, что Япония, гордящаяся статусом третьей экономики в мире и наводнившая Америку своими автомашинами и другими экспортными товарами, должна обладать достаточным собственным оборонным потенциалом.
Это примерно сравнимо с тем, как Англия решилась бы на защиту от нападения Китая, выдвигающегося в южную часть Тихого океана, члена британского содружества островного королевства Тонга. В США практически отсутствует общественное мнение, которое поддержало бы немедленное направление американского военного контингента на военную поддержку Японии в случае нападения Китая на нее. Ведь не следует забывать, что какие бы масштабы такое военное столкновение не приняло, в случае участия в нем США в американской армии могут быть погибшие и раненые.
Кроме того, необходимо еще исходить и из того, что если противником США в таком конфликте станет Китай, то он может вылиться в полномасштабное китайско-американское военное столкновение и даже перерасти в Третью мировую войну. С учетом такой опасности общественное мнение в США вряд ли поддержит отправку в Японию из-за китайско-японского конфликта вокруг скал и микроскопических островов существенного американского военного контингента для отражения китайского вторжения. Как представляется, американский Конгресс и администрация не дадут на это «зеленого света».
Вместе с тем, для выполнения своих обязательств по японско-американскому договору США вполне могут пойти на предоставление Японии «военной поддержки, не принимающей форму прямого участия в боевых действиях». Например, если речь пойдет о предоставлении Америкой японским силам самообороны, страдающим от недостаточности военных арсеналов, ракет, бомб, снарядов, патронов и другого военного снаряжения, то это может получить одобрение Конгресса. Поскольку в таком случае американский ВПК еще и получит доходы, то вряд ли такая перспектива встретит в американском обществе какое-то сопротивление.

Американских «обязательств по защите Японии» в таком виде, как это представляют себе японцы, не существует 
Таким образом, американские «обязательства по безопасности» (security commitment), а именно: «действия, направленные против общих для Японии и Америки угроз», значительно отличаются от японских представлений о том, что «США начнут боевые действия против сил противника, несущих угрозу Японии, путем предоставления ей военной поддержки». Более того, именно американское понимание этих обязательств, исходит из обычной для этой страны международной практики.
Следовательно, широко используемый в Японии термин «обязательства по защите», если под ними подразумевается такой сценарий, по которому «в чрезвычайной ситуации США направят в Японию свой военный контингент для поддержки и будут воевать с противником», нельзя отождествлять с «обязательством по защите Японии», лежащим на Америке по японско-американскому договору безопасности.

Дзюн Китамура — военно-политический обозреватель. Родился в Токио в 1958 году. Окончил Токийский университет. Работал в департаменте общественной безопасности Главного полицейского управления. С 1989 года живет в США. Получил степень доктора политологии в университете Британской Колумбии. Работал военно-политическим консультантом в различных американских «мозговых центрах». Сфера интересов — геополитика, военное дело, военно-морская стратегия. Имеет много изданных книг и научных работ. Живет в Сиэтле.

Уже на следующий день после нападения японского флота на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года президент Франклин Делано Рузвельт высказал советскому правительству пожелание об участии Советского Союза в войне против Японии. Президент принял нового советского посла Максима Литвинова. Американского лидера, прежде всего, интересовало, насколько в реальности можно было бы использовать территорию Советского Союза для нанесения бомбовых ударов по японской метрополии. В конечном итоге это означало бы автоматическое вступление СССР в войну на Дальнем Востоке.
Сталинский ответ был сформулирован в телеграмме зампреда Совнаркома и главы советского МИД Вячеслава Молотова послу Максиму Литвинову от 10 декабря 1941 года. В ней ему поручалось передать Рузвельту, что в данный момент СССР не сможет объявить войну Японии и будет придерживаться нейтралитета до тех пор, пока Япония будет соблюдать советско-японский пакт.


Нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов на переговорах с президентом США Ф. Рузвельтом в Вашингтоне
В послании, в частности, говорилось:

«…Мы думаем, что главным нашим врагом является все же гитлеровская Германия. Ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам».
При следующей встрече с послом, 11 декабря, Рузвельт высказал сожаление о таком решении Сталина, но добавил, что на его месте он поступил бы так же.
Прошло всего десять дней, и во время бесед с прибывшим в Москву министром иностранных дел Великобритании Антони Иденом Сталин уже по-иному рассуждал о возможности вступления СССР в войну против Японии. От имени своего правительства Иден, как и Рузвельт, напрямую поставил вопрос о помощи Западу на дальневосточном театре военных действий. Сталин ответил следующим образом:
«…В настоящее время СССР еще не готов для войны с Японией. Значительное количество наших дальневосточных войск в последнее время было переброшено на западный фронт. Сейчас на Дальнем Востоке формируются новые силы… Было бы гораздо лучше, если бы Япония напала на СССР. Это создало бы более благоприятную политическую и психологическую атмосферу в нашей стране. Война оборонного характера была бы более популярна и создала бы монолитное единство в рядах советского народа»…
Зондаж продолжается
В июне 1942 года японские войска захватили острова Кыска и Атту (Алеутские острова), входившие в состав США. Америка оказалась в состоянии шока. По настоятельной просьбе Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) Рузвельт отдал распоряжение активизировать зондаж советской позиции в отношении Японии. А в своем послании Сталину от 17 июня открыто призвал советское правительство начать совместные действия против Японии.
«Положение, которое складывается в северной части Тихого океана и в районе Аляски, — говорилось в его послании, — ясно показывает, что японское правительство, возможно, готовится к операциям против Советского Приморья. Если подобное нападение осуществится, то Соединенные Штаты готовы оказать Советскому Союзу помощь американскими военно-воздушными силами при условии, что Советский Союз предоставит этим силам подходящие посадочные площадки на территории Сибири…»


Японские морские пехотинцы бегут в атаку

Речь шла фактически об отказе от советско-японского пакта о нейтралитете и вступлении в войну с Японией. Однако неудачное наступление советских войск под Харьковом и начавшаяся затем битва за Кавказ и Сталинград, продолжавшаяся блокада Ленинграда не позволили советскому руководству ввязаться в военное столкновение на Дальнем Востоке.

СССР обещает помочь
Встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране предшествовала Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19−30 октября 1943 года). Именно в эти дни в беседе с госсекретарем США Кордэллом Хэллом Сталин впервые заявил о готовности Советского Союза нанести поражение Японии. Причем сделано это было не во время официальных переговоров, а на обеде в Кремле по случаю завершения работы конференции. Свидетельствует личный переводчик Сталина Валентин Бережков:
«…Тут я заметил, что Сталин наклонился в мою сторону за спиной Хэлла и манит меня пальцем. Я перегнулся поближе, и он чуть слышно произнес:
— Слушайте меня внимательно. Переведите Хэллу дословно следующее: Советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Пусть Хэлл передаст это президенту Рузвельту как нашу официальную позицию. Но пока мы хотим держать это в секрете».
После этой беседы Хэлл сообщил в Вашингтон, что глава советского правительства «проявил глубокое стремление к сотрудничеству с США и Великобританией», а впоследствии в своих мемуарах написал, что Сталин сделал свое заявление «уверенно, совершенно бескорыстно, не требуя ничего взамен».
Через месяц, на Тегеранской конференции, произошли новые подвижки. Сталин заявил:
«Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются англо-американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить свои усилия к усилиям наших англо-американских друзей потому, что наши силы заняты на Западе и у нас не хватит сил для каких-либо операций против Японии… Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда — общим фронтом против Японии».
Там же, в Тегеране, впервые состоялся разговор о возможных результатах разгрома Японии для восстановления территориальных прав СССР на Дальнем Востоке. Отвечая на вопрос Сталина, что может быть сделано для России на Дальнем Востоке, Рузвельт предложил превратить, например, Дайрен в свободный порт. Сталин, заметив, что СССР фактически заперт японцами на Дальнем Востоке, на это ответил, что «Порт-Артур больше подходит в качестве военно-морской базы».


И. В. Сталин, Ф. Д. Рузвельт, У. Черчилль в Тегеране

Как бы подводя итог предварительному обсуждению этого вопроса, Черчилль заявил, что «совершенно очевидным является тот факт, что Россия должна иметь выход в теплые моря». Окончательно политические условия участия Советского Союза в войне против Японии были сформулированы и закреплены на Крымской (Ялтинской) конференции глав правительств СССР, США и Великобритании.
Если в Тегеране Сталин дал принципиальное согласие вступить в войну против Японии «через шесть месяцев после завершения войны в Европе», то в Ялте, несмотря на сложности переброски советских войск на Восток, этот срок был сокращен вдвое.
Быть или не быть императору?
Перспектива участия СССР в разгроме Японии побудила США ускорить работу над вопросами, связанными с оккупацией этой страны. Хотя американцы приступили к изучению этой проблемы уже через десять месяцев после нападения на Перл-Харбор. С этой целью в Государственном департаменте США был создан специальный орган — Комитет послевоенных программ под председательством госсекретаря Хэлла. Одним из центральных вопросов довольно острой дискуссии среди членов комитета было отношение к императорской системе правления в Японии.
С самого начала определились две группы — сторонников «жесткого» и «мягкого» мира с Японией. Стоит процитировать выдержки из протоколов заседаний комитета. Сначала слово — сторонникам «жесткого мира» с Японией:
«Для обеспечения мира и безопасности на Тихом океане необходимо принять меры, исключающие повторение Японией агрессивных войн. Необходимо искоренить сами причины такой политики, а именно следует ликвидировать императорскую систему как структуру централизации власти… Без устранения императорской системы нельзя будет говорить о победе над Японией».
Сторонники «мягкого мира» приводили свои аргументы:
«Было бы неверно считать неразрывными императорскую систему и агрессивную войну… Война началась не по инициативе императора, он был лишь использован для ее развязывания… Император необходим как психологическая основа для послевоенного переустройства Японии».
Жаркие споры продолжались долго. Тем не менее в мае 1944 года комитет решил: императорская система будет сохранена, территория Японии расчленяться не будет, а японское правительство станет самостоятельно осуществлять руководство страной.
Таково было мнение дипломатов. Но у генералов, чье влияние в стране за годы войны усилилось, были свои взгляды на будущую оккупационную политику.


Японский император Хирохито

Вскоре после капитуляции Германии проблемами оккупации Японии стал заниматься американский Объединенный комитет начальников штабов. В ОКНШ была создана так называемая «Белая команда». Вошедшие в нее генералы и полковники были озабочены не столько проблемами будущего Японии, сколько текущими вопросами использования войск. При планировании высадки на юге Кюсю в ноябре 1945 года (операция «Олимпик»), а затем в марте следующего года на восточном побережье самого большого японского острова Хонсю (операция «Коронет»), разработчики этих операций исходили из вероятной перспективы потери от 500 тысяч до миллиона солдат и офицеров. Из их расчетов следовало, что для осуществления оккупации Японии потребуются 23 дивизии, или же 800 тысяч человек. Не слишком ли много для оккупации капитулировавшей страны?

Концепция расчленения
С военной точки зрения, выделение 800 тысяч американских военнослужащих для оккупации Японии едва ли создавало большую проблему. Проблема состояла в том, как это будет воспринято американским народом. Вот почему ближайшее окружение нового президента Гарри Трумэна стало высказываться в пользу совместной оккупации Японии всеми участниками коалиции. ОКНШ ускорил разработку плана оккупации Японии путем ее расчленения на оккупационные зоны.
Кроме Великобритании, которая, будучи ближайшим союзником США, рассматривалась как естественный участник оккупации Японии, предполагалось привлечь также Китай. Идея использования китайских оккупационных войск имела в глазах американцев тот плюс, что свои агрессии Япония оправдывала идеологией борьбы желтой расы с «белым империализмом», и занятие части ее территории китайской армией способствовало бы снижению эффективности такой пропаганды, ослабляло впечатление «расового характера» оккупации.
Однако самые большие разногласия вызвал, конечно же, вопрос об использовании советских войск для последующей оккупации части территории Японских островов. О том, что, с политической точки зрения, активное участие СССР в военных действиях на Дальнем Востоке невыгодно США, заявляли многие американские политики и дипломаты.
Так, посол США в СССР Аверелл Гарриман писал осенью 1944 года советнику президента Гарри Гопкинсу: «Их политика, несомненно, распространится на Китай и Тихий океан»… Это мнение разделял и директор Управления стратегических служб США Донован, который указывал в своей памятной записке Трумэну 5 мая 1945 года: «…Мы не можем игнорировать тот факт, что после разгрома Японии Россия станет на Дальнем Востоке еще более грозной силой».


Уильям Донован — глава Управления стратегических служб (будущего ЦРУ) в 1945

Тем не менее соображения военного характера заставляли американское командование настаивать на обязательном привлечении СССР к разгрому Японии.
Вот почему даже в ходе Берлинской (Потсдамской) конференции, несмотря на успешное испытание атомной бомбы, Трумэн подчеркивал, что «США ожидают помощи от СССР». В ответ Сталин заверил, что «Советский Союз будет готов вступить в действие к середине августа».
К этому времени в ОКНШ уже существовал конкретный план оккупации японской метрополии вооруженными силами четырех государств — США, Великобритании, СССР и Китая. В само понятие «метрополия Японии» включались четыре основные острова — Хоккайдо, Хонсю, Кюсю, Сикоку и около тысячи прилегающих островов, за исключением Сахалина, Курильских островов и Окинавы.
Зоны ответственности союзников
При определении зон оккупации американские разработчики исходили из того, что центральный район главного японского острова Хонсю с развитой инфраструктурой должен контролироваться США. Достаточно развитый в промышленном отношении остров Кюсю предполагалось выделить для занятия войсками Великобритании. Отсталые сельскохозяйственные районы острова Сикоку выделялись для размещения контингентов китайских войск. А предполагавшаяся зона советской оккупации по площади даже превосходила американскую. Согласно проекту, Советский Союз должен был не только разместить свои войска на острове Хоккайдо (северный и второй по величине остров), но и занять северную часть Хонсю.
Существенным моментом плана ОКНШ было намерение допустить в Японию войска других держав не сразу, а по мере вывода американских войск. Так, в первые три месяца после капитуляции на Японских островах планировалось разместить 23 дивизии США (800 тысяч человек). В течение последующих девяти месяцев предусматривалось, что на Японских островах будут дислоцироваться следующие силы союзных государств: США — 8,3 дивизии (315 тысяч человек), Великобритания — 5 дивизий (165 тысяч человек), Китай — 4 дивизии (130 тысяч человек), СССР — 6 дивизий (210 тысяч человек). На заключительном этапе оккупационные войска подлежали сокращению примерно наполовину. В Японии предполагалось оставить 4 дивизии США, 2 дивизии Великобритании, 2 дивизии Китая и 3 советские дивизии.

Позиция Сталина
В исторической литературе нет свидетельств, что Сталин знал о существовании американского плана расчленения Японии на оккупационные зоны. Имеются лишь указания на то, что советский лидер 28 мая 1945 года в беседе с посланником Трумэна Гопкинсом выразил пожелание еще до вступления СССР в войну заключить с правительствами США и Великобритании специальное соглашение об определении районов оккупации Японии после победы над ней.


Подписание капитуляции Японии на борту «Миссури». 1945

Хотя конкретные вопросы об условиях оккупации Японии между союзниками напрямую не обсуждались, Сталин считал, что участие в войне на Дальнем Востоке дает право СССР иметь хотя бы ограниченную зону присутствия советских войск непосредственно на территории японской метрополии. Однако обладание атомной бомбой побудило Трумэна вовсе отказаться от плана ОКНШ. В своих мемуарах он признался: «Хотя поначалу я горячо желал привлечь СССР к войне с Японией, затем, исходя из тяжелого опыта Потсдама, укрепился во мнении не позволять Советскому Союзу принимать участие в управлении Японией. В душе я решил, что после победы над Японией вся власть в этой стране будет передана генералу Макартуру».
В направленном 15 августа 1945 года Сталину «Общем приказе N 1» о капитуляции японских вооруженных сил Трумэн «забыл» указать, что японские гарнизоны на Курильских островах должны капитулировать перед войсками СССР. Это был первый сигнал, что Трумэн может нарушить ялтинскую договоренность о переходе Курил к Советскому Союзу. Сталин ответил сдержанно, но твердо, предложив внести в «Общий приказ N1» следующие поправки:

1. Включить в район сдачи японских вооруженных сил советским войскам все Курильские острова, которые, согласно решению трех держав в Крыму, должны перейти во владение Советского Союза.
   


2. Включить в район сдачи японских вооруженных сил советским войскам северную половину острова Хоккайдо, примыкающего к проливу Лаперуза, находящемуся между Карафуто (Сахалин — А. К.) и Хоккайдо. Демаркационную линию между северной и южной половинами острова Хоккайдо провести по линии, идущей от города Кусиро по восточному берегу острова до города Румои на западном берегу острова, с включением указанных городов в северную половину острова.
   

Свои предложения Сталин назвал скромными и выразил надежду, что они не встретят возражений. Однако Трумэн согласился только на первый пункт. Второе требование было отвергнуто. Более того, Трумэн от имени американского правительства выразил желание «располагать правами на авиационные базы для наземных и морских самолетов на одном из Курильских островов, предпочтительно в центральной группе». Сталин ответил резко: «Требования такого рода обычно предъявляются либо побежденному государству, либо такому союзному государству, которое само не в состоянии защитить ту или иную часть своей территории». Тем самым было дано понять, что, в соответствии с Ялтинским соглашением, СССР обладает правом распоряжаться Курильскими островами по своему усмотрению.

Истоки американской «щедрости»
Почему первоначальный американский план оккупации Японии предусматривал столь обширный район для размещения советских войск? Тут приходится сказать со всей ясностью: разработчики плана руководствовались отнюдь не признанием вклада СССР в разгром дальневосточного агрессора. Их «щедрость» объяснялась расчетом, стремлением использовать советские войска в качестве «пушечного мяса» на случай, если бы в Японии вспыхнула партизанская война. Однако она не вспыхнула. Психологический шок от атомных бомбардировок и стремительного разгрома советскими войсками Квантунской армии (группа армий) оказался настолько силен, что японцы смирились с неизбежностью оккупации. В известной степени способствовал этому и характер капитуляции, которая, по существу, не была безоговорочной: в стране, пусть и формально, была сохранена императорская система правления.


Советские солдаты держат японский флаг

В отличие от Рузвельта, новый президент США и его администрация уже на первом этапе оккупации вознамерились превратить Японию в форпост борьбы с коммунизмом в Азии. Поэтому и было принято решение «сделать оккупацию Японии чисто американским предприятием», не допустить на Японские острова вооруженные силы других государств, в первую очередь СССР и Китая.
(Впервые статья была опубликована 13 сентября 2006 года в «Российской газете»)