ВМФ/ВМС

Цитата22 октября в российском издании «Военно-промышленный курьер» вышла статья за авторством Максима Климова «Что спросить у Ясеня». В ней было заявлено, что новые проекты российских подводных лодок «Борей» и «Ясень» не соответствуют современному уровню развития подводного флота стран НАТО. В силу чего темпы строительства новых атомоходов «необходимо значительно снизить», сосредоточившись на других направлениях военного строительства. А еще можно, по мнению автора, и вовсе отказаться от модернизации подводного флота России, перераспределив освободившиеся средства в пользу Сухопутных войск или социальных сфер.
Насколько правдива и точна аргументация Климова, приведенная в его статье? И какие проблемы в реальности стоят перед подводным компонентом Российского флота? В этих вопросах разбиралось Федеральное агентство новостей.
Тайные учения
Одно из первых утверждений, вываленных Максимом Климовым на голову доверчивого читателя, заключается о том, что российские подводные лодки, дескать, практически не могут спрятаться от западного «всевидящего ока» в виде «разведывательного корабля «Орион» (точная цитата из текста статьи).
Фактически речь идет, конечно, не о мифическом «летающем корабле», а о береговом патрульном самолете Lockheed P-3 Orion, который еще с 1959 года является основным противолодочным самолетом Военно-морских сил и Национальной гвардии США. Несмотря на весьма почтенный возраст (начало эксплуатации — 1962 год, последние «Орионы» выпущены в 1990 году), данная машина является основой противолодочной авиации как в США, так и во многих странах НАТО и даже находится на вооружении у вероятных противников этого военного блока, например у Ирана. 

Конечно, «Орионы» за свою долгую службу неоднократно подвергались модернизации своего гидроакустического и радиоэлектронного оборудования. Однако приведенный Климовым рассказ о мифической всезоркости «Орионов» не выдерживает критики. 
Приведем еще одну цитату из его статьи: 
«Офицеры-подводники из Североморска наложили траекторию полета американского разведывательного корабля «Орион» на карту расположения наших АПЛ в ходе учений, — пишет Климов. — И все десять точек поворота его маршрута приходились аккурат на места расположения наших лодок. То есть он их даже не искал, а направлялся к конкретной точке. «Орион» выходил без каких-либо галсов точно на нашу ПЛ, сбрасывал буй и шел к следующей».
Проблема этой цитаты не только в анонимности «офицеров-подводников», но и в невозможном количестве подводных лодок, одновременно участвующих в учениях. Даже анализируя состав Северного флота, нетрудно понять, что в строю находятся один носитель крылатых ракет «Ясень» (проект 885), шесть подводных ракетоносцев «Дельфин» (проект 667БРДМ), три носителя крылатых ракет «Антей» (проект 949А), один новый ракетоносец типа «Борей» (проект 955) и еще восемь относительно старых многоцелевых подводных лодок типов «Щука-Б» (проект 971), «Барракуда» (проект 945), «Кондор» (проект 945А) и «Щука» (671РТМК). Итого — 19 АПЛ. Остальные атомные подлодки, формально входящие в состав Северного флота, по той или иной причине не находятся в строю, пребывая в процессе ремонта, модернизации или же являясь стендами для отработки новых технологий.

Понятным образом, вся эта подводная мощь не используется одновременно на учениях. В силу объективных причин часть подводных лодок несет боевое дежурство в различных точках Мирового океана, обеспечивая ту самую концепцию ядерного сдерживания, уязвимость которой пытался донести до читателей автор статьи в «Военно-промышленном курьере». Таким образом, в учениях Северного флота не участвовали в последние годы сразу десять подводных лодок, даже если приплюсовать к атомоходом еще и дизельные подлодки, также состоящие на вооружении Северного флота.
Конечно, Климов мог иметь в виду, что «Орион» мотался по несколько раз между 2—3 нашими подлодками, сбрасывая возле каждой по несколько буев, чтобы методом триангуляции уточнить место нахождения и элементы движения субмарины. Но и это доказывает лишь то, что натовский самолет мог в лучшем случае получить примерные координаты пары наших подлодок, засеченных американским спутником в момент их выхода с базы на учения в полигон.
И еще один важный момент. Сведения об акустическом профиле и иных составляющих понятия «скрытность» для атомных подводных лодок относятся к категории «совершенно секретно». Соответственно, процитированный пассаж Климова может расцениваться либо как заведомая ложь, либо как разглашение «офицерами-подводниками из Североморска», а также самим Климовым, государственной тайны — со всеми вытекающими последствиями для фигурантов этого дела. Потому что «офицеры-подводники из Североморска», придя к выводу о недостаточной скрытности отечественных подлодок, должны об этом сообщить по команде, а не делиться совсекретными сведениями со встречными-поперечными.
Но, быть может, рассказ Климова — всего лишь морская байка родом из 1980-х годов? Тогда это многое объясняет. 

Пусков не было?
Вторым огорошивающим фактом, которым Климов бьет своего читателя наотмашь, является следующий пассаж, приведенный сразу во вступлении: 
«Через три года после передислокации первого серийного корабля на ТОФ ни одной стрельбы БРПЛ «Булава» с Тихого океана ни с «Александра Невского», ни с «Владимира Мономаха» выполнено не было».
После данной фразы следует заявление о том, что головная атомная подлодка данной серии, «Юрий Долгорукий» боекомплекта не несет и, видимо, используется как плавучий стенд для отработки и доводки «Булавы».
Из логики подачи материала у читателя может сложиться впечатление, что у «Александра Невского» и «Владимира Мономаха» ракеты «Булава» не запускаются в силу их несовершенства, а запуски с «Юрия Долгорукого» до сих пор не привели к тому, что и сама «Булава» способна использоваться как штатное вооружение для проекта «Борей».
В реальности же последний неудачный пуск «Булавы» произошел 6 сентября 2013 года с борта АПЛ «Александр Невский» в акватории Белого моря — это случилось более пяти лет назад. С тех пор «Булаву» запускали двенадцать (!) раз, при этом один раз стрелял тот же «Александр Невский», трижды ракеты выпускал «Владимир Мономах», а оставшиеся восемь пусков были проведены «Юрием Долгоруким». Причем в последнем запуске от 22 мая 2018 года были выпущены сразу четыре ракеты.

Для сравнения, за тот же период с 2013 по 2018 годы по программе Trident-II было осуществлено лишь пять контрольно-тестовых запусков (Demonstration and Shakedown Operation, DASO) ракет «Трайдент» с подводных лодок ВМС США и Королевского флота Великобритании. Конечно, эти ежегодные испытания (от DASО-24 в 2013 году до совсем недавнего DASO-28 в 2018 году) идут на уже зарекомендовавшей себя ракете. Однако наглядно видно и другое: «Булава», запускаемая с борта «Бореев», летает — и вполне успешно. Более того, в США вообще не любят одновременные запуски, предпочитая запускать «Трайденты» по одному. Так что, в случае времени «Ч», никто в ВМС США и в Королевском флоте Великобритании не будет знать, что произойдет, когда подлодке типа «Огайо» или «Вэнгард» надо будет запустить сразу 16, а то и все 24 ракеты «Трайдент».
Столь же наивна и сентенция Климова о том, что «пуски на ТОФ» никто не проводил. Да, стандартной процедурой для испытаний является запуск ракет из акватории Белого моря в сторону ракетного полигона Кура, расположенного на Камчатке, в болотистой безлюдной местности возле реки Озерная, в 500 километрах севернее Петропавловска-Камчатского.
Такое расположение полигона и используемая траектория запуска — отнюдь не прихоть: для слежения за Курой и запускаемыми через всю территорию России ракетами американцы даже создали постоянную станцию наблюдения в 935 километрах от полигона, на одном из Алеутских островов Аляски, то есть в ближайшей к Куре точке американской территории. База Eareckson Air Station оснащена радарами и самолетами для наблюдения попаданий на полигоне, а один из ее радаров, Cobra Dane, был построен в 1977 году исключительно для детального отслеживания попадания боевых блоков по полигону.
Запускать ракеты с российских военно-морских баз на Дальнем Востоке? Не вопрос. Но тогда их целью должен быть какой-то «полигон» в районе Калифорнии. Подобный запуск вряд ли будет расценен в США как «учебный» или «испытательный». Стрелять же по Куре из акватории Тихого океана еще веселее. Ведь НОРАД (система раннего предупреждения о запусках Командования воздушно-космической обороны Северной Америки, North American Aerospace Defense Command) расценит такой запуск как начало глобальной термоядерной войны.

А «короли» и «блогеры» пусть подождут в предбаннике...
Максим Климов, также известный на профильных форумах как пользователь mina, уже давно отличается небрежностью в изложении фактов и весьма эмоциональной, но часто неверной оценкой технических параметров и возможностей многих систем Военно-морского флота России, ВМС США и флотов других морских держав.
В частности, несколько публичных споров, проходивших с участием известных российских ученых-гидроакустиков, братьев Валентина и Виктора Лексиных, наглядно показывали, что компетенции Климова находятся весьма далеко как от вопросов современной гидроакустики, так и от проблематики баллистических ракет для подводных лодок. 
Даже его профильная специализация, связанная с торпедным вооружением подводных лодок, не раз была использована Климовым для отстаивания конъюнктурных и однобоких оценок российского оружия. В том числе, в интересах предпринимателя Игоря Ашурбейли, который в 2001—2011 годах занимал пост генерального директора НПО ОАО «ГСКБ «Алмаз-Антей». 
Что интересно, Ашурбейли и сегодня являлся председателем редакционного совета газеты «Военно-промышленный курьер», в которой и был размещен обсуждаемый текст Климова. Хотя основным «достижением» самого Ашурбейли после его бесславного ухода из «Алмаз-Антея» является учреждение в октябре 2016 года «космического государства Асгардия», чьим «королем» он теперь и является. 
Что касается самого Климова, то, будучи блогером и автором издания Ашурбейли, к реалиям российского ВПК, Флота и Армии он сегодня имеет отдаленное отношение. О чем «Мине замедленного действия» напомнили тут же, в комментариях к его статье, попутно любезно назвав его «городским сумасшедшим».

Реноме чудика
В попытке разобраться в ситуации ФАН обратилось к военному эксперту Изборского клуба Владиславу Шурыгину.
«Я лично знаю Максима Климова, — рассказал эксперт. — Он неплохой специалист по торпедно-минному вооружению современных подводных лодок — и это его сильная сторона. Однако его знания в смежных областях, как минимум, не столь глубоки. И часто, работая по данной тематике, он увлекается, за что и получил реноме чудика».
В «Военно-промышленном курьере» за последнее время произошло глобальное обновление как редакции, так и авторского состава, добавил Шурыгин. Это, учитывая масштаб издания, тут же отразилось на качестве материалов.
«К сожалению, можно констатировать прискорбную тенденцию, — отметил собеседник ФАН. — Наряду с качественными материалами, которые в прошлом и делали реноме «Военно-промышленному курьеру», сегодня в нем часто можно увидеть статьи, в которых излагаются непроверенные или даже не соответствующие действительности факты, а оценки этих фактов авторами имеют явно тенденциозный и однобокий характер».
Эксперт лишь пожелал «Военно-промышленному курьеру» тщательнее работать с авторами в таких деликатных и сложных темах, как современное военное строительство России.
Михаил Большаков