Спецслужбы

- С чего начиналась ваша система?
- Еще в 1961-1962 годах, работая в одном из линейных региональных отделов ПГУ, я пытался определить истинную ведомственную принадлежность американцев, встречавшихся с нашими источниками из числа японцев. Для их идентификации и проверки пользовался биографическими справочниками и другими материалами госдепа. Уже тогда обратил внимание на ряд признаков, имевшихся в официальных биографиях, присущих сотрудникам ЦРУ. На эти же признаки, отличавшие разведчиков под дипломатическим прикрытием, обращали внимание и некоторые мои коллеги в Центре и зарубежных резидентурах КГБ. Они с помощью справочников, издаваемых госдепартаментом, также занимались выявлением американских разведчиков.
Помню один любопытный документ, присланный из Токио, озаглавленный "Список сотрудников ЦРУ и ФБР в Японии". Этот материал был подготовлен разведчиком, уже имеющим опыт работы в третьей стране, а впоследствии ставшим заместителем начальника ПГУ. Имелась подпись резидента и резолюция начальника 7-го отдела Василия Иосифовича Старцева: "Прошу передать в 14-й отдел". В 1963 году уже как сотрудник службы внешней контрразведки (Служба-2), преобразованной из 14-го отдела, я вновь увидел этот документ. На нем - резолюция начальника отдела с просьбой поставить всех указанных в списке лиц на картотечный учет. Когда я стал разбираться, то вскоре без особого труда выяснил, что все эти "интересные" американцы не сотрудники ФБР или ЦРУ, а обычные морские пехотинцы из службы безопасности посольства США в Японии.
- Как вы это определили?
- Рядом с их фамилиями в справочнике стояли буквы "SY", то есть "Security" (безопасность)... Но это мелочь по сравнению с теми случаями, когда порой у нас ошибочно зачисляли в разведчики кого-либо из советников или посланников посольств США. Аргументация была простой: "Ведь в КГБ же подобные прикрытия используются!" Замечу, что только в начале 80-х годов резиденты ЦРУ стали иногда получать должности советников, а советников-посланников в рядах действующих офицеров Лэнгли не было никогда. Крайне редко использовались для прикрытия должности работников ЮСИА. Что касается офицеров безопасности американских посольств, то их в КГБ какое-то время причисляли к ФБР, хотя практически все они являлись кадровыми сотрудниками госдепартамента. Правда, почти у каждого из них за плечами был опыт службы в полиции или военной контрразведке.
Некоторых американских дипломатов мы также безосновательно причисляли к разведчикам лишь потому, что перед командировкой в Москву они проходили языковую или страноведческую подготовку в школе Министерства обороны США в Гармиш-Партенкирхене, ФРГ. В список разведчиков попадали и те, кто прежде какое-то время работал в информационно-аналитическом отделе госдепартамента.
Постепенно на основе анализа открытых материалов в сочетании с добытыми оперативным путем сведениями мне удалось выявить состав резидентур ЦРУ на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. При подготовке справок на сотрудников Центрального разведывательного управления приходилось регулярно пользоваться услугами 15-го отдела ПГУ - учетно-архивного. Там случайно удалось выяснить, что ряд европейских и азиатских спецслужб давно уже использует открытые публикации госдепартамента для выявления представителей ЦРУ. Это лишний раз подтверждало: я на верном пути. Очередное тому доказательство содержалось в книге Уайза и Росса "Невидимое правительство", изданной в США в 1964 году. Но публикация создала определенные затруднения в плане приобретения необходимых нам материалов госдепа. В 1965 году впервые за много лет справочник не был опубликован, а списки американских дипломатов за рубежом вышли в таком виде, что заметно усложняли определение ведомственной принадлежности и выявление разведчиков.
- Внедрение системы затянулось? Или шло накопление данных?
- Начальство в принципе одобрило мои усилия, но посоветовало подождать, когда мы завербуем кого-нибудь из американских разведчиков и он подтвердит правильность содержащейся в моем рапорте методики идентификации сотрудников Лэнгли.
В 1967-1971 годах я находился в долгосрочной командировке в Японии, передав на время "эстафету" в надежные руки. Вернувшись из Токио, через некоторое время был переведен в информационно-аналитический отдел службы внешней контрразведки, которую в 1973 году преобразовали в Управление "К". Там мне пришлось уже вполне "легально" заниматься выявлением сотрудников Центрального разведывательного управления, совершенствуя методику. Как раз в этот момент от нашего надежного источника стала поступать достоверная информация о "дипломатах из ЦРУ" в одном из регионов зарубежья. Поскольку эти данные реально подтверждали результаты наших усилий, я решил, что надо вновь доложить о системе и добиться ее внедрения. В качестве наглядного свидетельства эффективности данной методики мы подготовили тот самый справочник по личному составу ЦРУ, который так понравился Андропову.
Разработанная методика выявления сотрудников ЦРУ, АНБ, ФБР и других спецслужб США после десяти лет "неофициального" существования получила одобрение руководства КГБ и была принята на вооружение нашей разведкой. Мы наладили систему "постоянного слежения" за всеми перемещениями наших "подопечных", информируя о них заинтересованные подразделения ПГУ. Однако и после этого мне иногда приходилось сталкиваться с непониманием и неверием.
Бывали случаи, когда я в ответе на запрос какой-нибудь из наших загранточек указывал, что данный американец является сотрудником ЦРУ, а мне усердно предлагали вставить слово "подозревается". Обычно стоило большого труда убедить оппонента, что если я не буду абсолютно уверен, то сам обязательно укажу: "предполагаемый". К сожалению, даже один из моих начальников, не желая особо вникать в суть системы, долго не мог поверить, что с ее помощью можно с аптечной точностью устанавливать принадлежность людей к ЦРУ. Всякое бывало. Но я испытывал полное моральное удовлетворение от результатов, потому что постоянно шла проверка нашей системы "в поле", в резидентурах. Наши разведчики обычно имели полное представление о том, кто есть кто в любой конкретной резидентуре ЦРУ. Многие оперативные игры с американской разведкой велись успешно.
Некоторые руководители и оперативные работники утверждали, что надо заниматься не выявлением иностранных разведчиков, а их вербовкой. Мол, хватит тратить время на анализ и копание в справочниках. Я терпеливо пытался объяснять: прежде чем начинать готовить вербовку кого-либо из американцев, надо выяснить, какое из многочисленных ведомств он представляет - ЦРУ, ФБР, АНБ, РУМО (разведка Пентагона), ЮСИА, госдепартамент, Управление международного развития, Бюро по наркотикам, Службу внутренних доходов, Секретную службу Минфина и прочие. В зависимости от ведомственной принадлежности "кандидата" и надо вести подготовку дальнейших оперативных мероприятий.
- Наверное, из-за вашей информации приходилось отменять некоторые оперативные комбинации или вносить в них коррективы?
- Конечно, и такое тоже случалось. В основном, когда дело касалось американских разведчиков, которые действовали как в Советском Союзе, так и за рубежом, в третьих странах. Мне вспоминаются несколько характерных эпизодов. Так, в одной экзотической стране резидентурой КГБ планировалась комплексная "разработка" с целью вербовки секретарши местного резидента ЦРУ. Пришлось нам уточнить, что в данной стране в посольстве США вообще нет резидентуры, а секретарша работает в госдепартаменте, однако это тоже неплохо, так как она должна иметь доступ к секретной документации посольства.
Другой случай. В одной ближневосточной стране нашей резидентурой, совместно с Управлением внешней контрразведки при содействии ряда резидентур КГБ в других странах, велась разработка сотрудника американского посольства. Его зачислили в резиденты ЦРУ из-за ошибки оперработника в Центре, который позволил себе небрежность при анализе имеющихся материалов. План вербовки должно было уже утвердить руководство... И тут вмешались мы. Самое пикантное в данной ситуации, что настоящий резидент ЦРУ в этой стране, где у нас имелись неплохие позиции, видимо, удивлялся, отчего никто из русских им не интересуется.
- А вы сразу вычислили этого настоящего резидента?
- Достаточно быстро. Это был известный мне калифорнийский нисэй (американец японского происхождения) Джек Огино, который прежде работал в Каире, Катманду, Мадрасе, резидентом в Коломбо. Впоследствии он возглавлял в ЦРУ отдел по разработке иностранцев на территории США, был резидентом в Индонезии... Такой вот "японский гороскоп" на нисэя из Лэнгли, составленный нашей внешней контрразведкой.
Как-то в ПГУ пришел документ из Второго главка - Управления контрразведки КГБ, в котором нас информировали, что им удалось внедрить своего человека в агентурную сеть резидентуры военной разведки США в Йокогаме. Давались приметы и установочные данные на американского разведчика Джонсона, "заглотившего" эту подставу. Проверив его приметы по нашей системе, составной частью которой была отличная фототека, пришлось уточнить специально для наших контрразведчиков: 1) внедрили они своего человека в агентуру не военной разведки, а ЦРУ; 2) резидентура эта не в Йокогаме, а в Токио; 3) настоящая фамилия разведчика не Джонсон, а Карлсон. При этом я пояснил, что это тот самый Родни Карлсон, который в 1962 году поддерживал в Москве связь с предателем Олегом Пеньковским, прикрываясь должностью помощника сельскохозяйственного атташе. Мы с ним знакомы по Токио, где он имеет прикрытие второго секретаря политической секции посольства США.
- Чем закончилась операция с Карлсоном?
- Некоторое время спустя из того же подразделения Второго главка мы получили новый документ, где по этому вопросу все было поставлено на свои места. Как мне потом рассказывали, все участники этой успешной операции получили награды и поощрения. Думаю, они выполнили нашу рекомендацию и показали фотографию Карлсона своему человеку в Японии...


Полное интервью по ссылке

© waralbum.ru
 Коллаборационист показывает немецким полевым жандармам место расположения советских партизан.

В создавшихся условиях советскому политическому руководству ничего не оставалось, кроме усиленной подготовки к новому генеральному сражению. Создавались людские и технические резервы, строилась глубоко эшелонированная оборона - благо стараниями разведки информация о направлении главного удара немцев летом 1943 года стала известна заранее.
Для успешной борьбы с немецкими, финскими, румынскими и иными специальными службами было решено реформировать собственную разведку и контрразведку. Прежде всего, это выразилось в выделении в отдельный наркомат НКГБ СССР, а также в выведении из НКВД СССР Управления особых отделов, на базе которого были созданы Главное управление контрразведки «СМЕРШ» наркомата обороны, Управление контрразведки «СМЕРШ» военно-морского флота и Отдел контрразведки «СМЕРШ» войск НКВД СССР.
Проведённые в течение апреля 1943 года реорганизационные мероприятия в значительной степени облегчили управляемость вновь созданных структур, в том числе за счёт их подчинения (напрямую) И.В. Сталину и другим военно-политическим руководителям, что серьёзно ускоряло принятие тех или иных управленческих решений по контрразведывательной линии. С другой стороны, СМЕРШ унаследовал наработанные за полтора года войны опыт и практику борьбы с иностранными разведками. Но этого было мало. Новые структуры должны были значительно усилить эффективность контрразведывательных и иных мероприятий, чтобы нивелировать устремления своих противников.
Как видно из постановления СНК СССР № 415-138сс от 19.04.1943 г., перед ГУКР НКО «СМЕРШ» был поставлен целый ряд очень важных задач, начиная от борьбы со шпионами и антисоветскими элементами, продолжая борьбой с дезертирством и изменой Родине, и заканчивая выполнением специальных заданий НКО. Согласно пункту 2 данного постановления органы «СМЕРШ» освобождались от проведения других работ, не связанных с выполнением их основного функционала, который напрямую относился к частям РККА, а также учреждениям Красной Армии, что делает несостоятельными доводы определённых кругов «исследователей» о причастности смершевцев к мнимым массовым репрессиям: в условиях войны каждая спецслужба занималась своим делом.
Не просто особисты
Основу новой контрразведки составили бывшие сотрудники Управления особых отделов НКВД СССР или просто особистов. Среди них были люди с различным образовательным цензом и опытом работы в органах безопасности, а также по возрасту. Подсчитано, что средняя продолжительность работы людей этой профессии в условиях боевых действий - три месяца, после чего он либо погибал, либо был ранен. За два военных года из примерно 15 тысяч сотрудников СМЕРШ погибло около 6 тысяч. В таких условиях ощущался постоянный дефицит подготовленных и проверенных кадров, в связи с чем в строй были возвращены оперативные сотрудники НКВД СССР, уволенные из органов безопасности по различным причинам ещё в довоенный период. Позднее СМЕРШ начнёт готовить собственные кадры в созданных для этих целей специальных школах, но в период подготовки главного сражения летней кампании 1943 года до этого было далеко.
Военная цензура регулярно составляла и направляла в СМЕРШ обзоры, составленные на основе исходящей из действующих частей корреспонденции. После проверки изложенных фактов контрразведчиками принимались решения об ответственности солдат и офицеров за разглашение государственной и военной тайны, распространение враждебных слухов, за письма с откровенным антисоветским содержанием. В случае необходимости производили аресты, и после следствия передавали материалы на арестованных в распоряжение военных прокуроров или военных трибуналов для принятия по ним соответствующих процессуальных решений.
В период, предшествующий началу немецкого наступления на северном и южном фасах Курской дуги, с передовой линии удалялись в тыл военнослужащие, проявившие признаки малодушия, психологической неуверенности, а также паникёры и распространители слухов. Данная мера позволила добиться устойчивости пехотных и иных соединений в оборонительных боях и способствовала итоговым успехам.


© waralbum.ru
 Допрос офицерами СМЕРШ 49-й гвардейской стрелковой дивизии немецкого солдата, взятого в плен.

Ещё дальше смершевцы пошли на отдельные участки фронтов, когда начали организовывать постановочные сдачи «в плен». Группы численностью в 5-10 человек формировались из числа добровольцев, включая солдат штрафных батальонов и рот. В обусловленное время такие «пленные» перебрасывались к немецкому переднему краю, после чего имитировали сдачу: добровольцы шли с поднятыми руками, держа в них листовки. Приблизившись к немецким траншеям и окопам, «пленные» забрасывали фашистов ручными гранатами, расстреливали из пистолетов и наганов, после чего, под прикрытием пулемётного, миномётного и артиллерийского огня, возвращались на исходную линию обороны. И таких групп было много.
Проведённые в разных частях Курской дуги инсценировки надолго отбили у немцев желание встречать группы перебежчиков - отныне они готовы были принимать таковых только в дневное время и только по одиночке. Впрочем, для борьбы с одиночками организовывались передовые дозоры, состоящие из числа надёжных, проверенных солдат, которые расстреливали всех, кто передвигался в сторону немецких позиций: среди них были и возвращавшиеся из советского тыла немецкие лазутчики.
Как СМЕРШ переиграл абвер
Стоит отметить, что все военнослужащие, участвующие в инсценировках «сдачи в плен», успешно выполнившие поставленные задачи, в зависимости от результатов награждались орденами и медалями, а со штрафников (кроме того) снималась судимость, они подлежали реабилитации, направляясь для дальнейшего прохождения службы в обычные войсковые подразделения.
Ещё в канун Курской битвы смершевцы начали первые радиоигры - достаточно новую форму борьбы с врагом, направленную на постепенное вытягивание на советскую территорию материальных ценностей, диверсантов и агентов немецких спецслужб. До конца Великой Отечественной войны их будет проведено несколько сотен, что явилось весьма положительным результатом оперативной работы. Кроме того, по данному каналу передавалась тщательно отработанная в Генеральном штабе РККА и СМЕРШ дезинформация, которая вводила в заблуждение и абвер, и другие структуры Третьего рейха.


© waralbum.ru
 Гитлеровцы втянулись в радиоигры, успешно проведёнными советскими контрразведчиками.

Не ограничиваясь только этим, СМЕРШ начал заброску в немецкий тыл тщательно подготовленных разведчиков, с задачами по проникновению в немецкие разведывательные органы, а также в школы по подготовке разведчиков-диверсантов. Данные мероприятия стали возможны после получения от задержанной немецкой агентуры исчерпывающей информации об интересующих советскую контрразведку объектах на немецкой территории, перепроверенной по различным каналам, включая НКГБ СССР. Целый ряд таких мероприятий завершились полным успехом, позволив СМЕРШ значительно облегчить её работу по ликвидации как забрасываемой немцами агентуры, так и оставленной ранее на оседание, в условиях контрнаступления советских войск.
Они сражались за Родину
Как и любая другая специальная служба, занятая схожими мероприятиями, контрразведка СМЕРШ не могла обойтись без собственных добровольных помощников или агентов. Учитывая масштаб приближающегося сражения, оперативными работниками вербовался не только рядовой и офицерский состав соответствующих частей и подразделений, но и представители высшего ранга Воронежского, Центрального и Резервного фронтов, участвующих в подготовке к решающим боям.
Эти меры позволяли своевременно получать информацию об имеющихся проблемах в управлении войсками, ошибках в планировании операций, случаях разглашения государственной и военной тайны из-за халатности отдельных должностных лиц, настроениях солдат и офицеров в разных частях Действующей армии, необходимых мероприятиях по исправлению сложного положения с поставками для нужд фронта оружия и боеприпасов, продовольствия, медицинского обслуживания и по целому ряду других проблемных вопросов. Наиболее важная информация непременно направлялась для принятия мер в адрес военно-политического руководства страны.
В сражениях на Курской дуге агентура СМЕРШ проявила себя с наилучшей стороны. В решающие моменты боя агенты и резиденты брали на себя инициативу в случае выхода из строя младших командиров и офицеров, поднимали бойцов в контратаки, нанося наступающим немецким войскам сокрушительный урон.
Ещё одним направлением повседневной работы СМЕРШ был сбор немецких трофейных документов, с последующим их анализом, а также проведение фильтрационно-проверочных мероприятий для советских граждан, вышедших из окружения, бежавших из плена или возвращающихся домой после угона в немецкое рабство: таких было несколько миллионов. В ходе этой работы выявлялась не только немецкая агентура, но и фашистские пособники, изменники Родины и другие преступники. 

© Архив полковника А.К. Виталия Короткова
Молодой Виталий Коротков

"Виталий Викторович внес очень большой вклад и в дело патриотического воспитания молодежи. Он много раз выступал перед молодыми ребятами, а те, без преувеличения, затаив дыхание, слушали его", - сказал Иванов.

На фронт - "по блату"
Виталий Коротков в свое время рассказал в интервью РИА Новости, как в 1943 году не просто добровольцем, но и, что называется, "по блату" подростком ушел на фронт.
Коротков вспоминал, как в 1942 году, в разгар боев под Сталинградом, они с приятелем попытались в первый раз попасть в действующую армию, и, бежав из дому, в товарном вагоне доехали до Саратова, но там их поймал военный патруль и отправил обратно. Через месяц попытка уехать на фронт была повторена, но с тем же результатом.
Об этом мать Короткова написала его отцу, генералу, начальнику штаба бронетанковых войск Центрального фронта, и попросила повлиять на сына. Но отец поставил условие: он поможет Виталию попасть в армию, если тот окончит восьмой класс без троек.
Сын выполнил условие отца, а тот сдержал свое обещание. В июне 1943 года Виталий Коротков получил удостоверение добровольца и проследовал в распоряжение 55-й Автобронетанковой мастерской Центрального фронта. 5 июля 1943 года началась Курская битва, и молодой боец Коротков неоднократно выезжал в составе группы ремонтников в район передовой для ремонта советских танков.
Как вспоминал Виталий Коротков, его задачей было починить машину, что называется, "на ходу" или эвакуировать ее с поля боя. При этом он попадал под удары германской артиллерии и бомбардировщиков, не раз приходилось и самому браться за стрелковое оружие.


© Архив полковника А.К. Виталия Короткова
Полковник в отставке Виталий Коротков в 1945 году (слева) с отцом Виктором Коротковым (справа) в Тбилиси