Спецслужбы

Свои знания и опыт умеет хорошо передавать другим».

Ян Берзин решил направить Льва Маневича в Италию, где активно развивалась военная авиация, имелись выпускавшие современную продукцию авиапромышленность и двигателестроение. Работавшая в стране легальная резидентура во второй половине 20-х годов стала добывать много военно-технической информации, однако в приоритетах имела другие задачи. Кроме того, на Апеннинах было решено развернуть специализированную нелегальную резидентуру. Возглавить ее поручили Маневичу.

Разведывательное управление тщательно подготовило легенду и все необходимые документы. В декабре 1929 года в Вене открылось патентное бюро, владельцем которого был австрийский предприниматель Конрад Кертнер. Он деятельно занимался бизнесом, специализируясь на авиационном направлении, активно развивавшемся в то время в Европе. Хорошо знавший все новинки, сам пилотировавший самолет, способный располагать к себе людей, Кертнер быстро стал известен в авиационной среде. Обзавелся знакомыми среди местных авиаконструкторов, летчиков, инженеров, мотористов. Общительный австриец не вызывал подозрений.
Используя эти благоприятные обстоятельства, Этьен (такой оперативный псевдоним был присвоен Маневичу) приступил к выполнению основной части задания. Еще в Австрии он привлек к сотрудничеству нескольких человек, которые могли добывать информацию о выпуске авиатехники в Италии, об особенностях литейного производства при создании самолетных двигателей. Для обеспечения специальной деятельности нелегальной резидентуры Этьен завербовал нескольких итальянцев и граждан других стран, которых затем использовал как связников и курьеров. Большим успехом Маневича стал контракт с немецкой формой «Нептун», выпускавшей аккумуляторы. Их устанавливали в том числе на подводных лодках. Между тем по условиям Версальского договора Германии запрещалось иметь подводный флот, так что информация была для Москвы весьма важной. После того как Кертнер обосновался в Италии, он уже вполне официально представлял интересы немецкой компании и в этой стране.
Однако главным для разведчика было получение информации об авиационной технике. Регулярные визиты на воздушные гонки в Англии, где он устанавливал деловые связи с конструкторами самолетов и двигателей, другого оборудования, позволили быть в курсе всех новинок и серьезно расширить круг знакомых.

Патентный поверенный
Один из них – итальянский авиаинженер согласился стать компаньоном герра Кертнера и открыть патентное бюро «Эврика» в Милане. Перед переездом туда Этьен постарался получить от нескольких австрийских, немецких и чешских фирм право представительства, дающее возможность продавать продукцию в Италии. Они производили двигатели, другое современное авиаоборудование, а также приборы ночного видения. Теперь через руки разведчика проходило большое количество технической и проектной документации, представлявшей интерес для Москвы.
В 1931 году бюро «Эврика» уже активно работало: в нем собирали, обобщали и передавали в Центр последние ноу-хау авиационной и кораблестроительной отраслей в Италии, других европейских странах. В 1932-м Этьену, талантливому вербовщику, удалось привлечь к сотрудничеству еще нескольких итальянцев, регулярно делившихся с ним сведениями о производстве на местных предприятиях военной промышленности новых типов боевых самолетов и кораблей больших классов. К концу 1932-го нелегальная Миланская резидентура Маневича включала девять «источников» военно-технической информации, а также трех агентов, обеспечивавших ее негласную деятельность. Расширяя возможности группы Этьена, Центр направил ему в помощь из Германии опытного сотрудника, ставшего хозяином конспиративной квартиры, где хранились и фотографировались агентурные материалы. Всего в 1931–1932 годах из Милана передали в Москву 190 ценных документов и донесений.
Для оперативной связи Центр направил резиденту радистку, которая регулярно выходила в эфир, передавая зашифрованные Этьеном телеграммы. Итальянской контрразведке не удавалось ни запеленговать место выхода передатчика в эфир, ни раскрыть код резидента. Миловидная девушка, студентка оперного отделения Миланской консерватории хладнокровно работала на радиостанции, вмонтированной в патефон. Радистка, у которой и позывной был «музыкальным» – «Травиата», пристрастила Льва Маневича к опере. Он стал частым гостем на спектаклях. Это помогало общаться с итальянцами, боготворившими Миланский оперный театр.
Резиденту военной разведки удалось установить агентурный контроль над работой большинства из 22 самолетостроительных и шести авиадвигательных предприятий Италии, основных верфей. В Москву были переправлены рабочие чертежи и протоколы испытаний опытных образцов бомбардировщика ВР, истребителей СР-30, СР-32, Капрони-80, -97, -101, -113, описания приборов, обеспечивавших пилотирование во время «слепых» полетов. Добытые материалы регулярно получали высокую оценку Центра. Этьену удалось получить генеральные чертежи подводной лодки «Мамели», подробное описание конструкции субмарины «Брагадина», морской пушки типа «Бреда», приборов центрального управления артогнем на боевых кораблях.

Невозвращение резидента
Работа на износ измотала нелегала, и Маневич обратился в Центр с просьбой о замене. Из Милана ушла радиограмма, в которой Этьен писал начальнику Первого и Третьего отделов РУ РККА Оскару Стигге о том, что считает опасным для организации «излишне долгое пребывание здесь. Слишком много глаз следят за мной с враждебным вниманием. Уже не один раз я стакивался на работе с довольно серьезными неприятностями. Двое из числа тех, кого я пытался втянуть в антифашистскую работу, не оправдали доверия. Не нужно понимать меня так: грозит какая-то конкретная и немедленная опасность. Может быть, такой опасности нет, по крайней мере я ее пока не чувствую. Но зачем ждать, чтобы опасность, всегда возможная, обернулась бедой? Мне приходится без устали разъезжать, этого требует здешняя обстановка. На днях буду в Берлине. Прямой поезд сейчас не для меня, еду кружным путем. А есть поездки, которые при неотступной слежке за мной связаны с риском и для тех знакомых, к кому езжу в гости. Организация расширилась, и в этих условиях я не чувствую себя спокойным за всех, кто мне доверяет. Жаль потерять плоды усилий двух с половиной лет, плоды, которые еще могут принести большую пользу. Имейте также в виду, что по приезде нового товарища мне придется пробыть с ним два-три месяца, чтобы устроить его здесь хорошо (что совсем не так легко) и ввести своего преемника в обстановку весьма сложную из-за разбросанности и пестрого состава помощников… Живу и работаю в предчувствии близкой военной грозы. С комприветом, Этьен». В апреле 1932-го пришел ответ, что с отъездом придется повременить, поскольку нет подходящей замены. И Маневичу ничего не оставалось, кроме как продолжать нести «бессменную вахту».
В агентурной работе, как диктовали условия того времени, Этьен часто опирался на людей, разделявших левые и коммунистические убеждения. Действовавший в Италии фашистский режим Муссолини активно боролся с внутренними угрозами, задействуя для этого значительные силы полиции и контрразведывательных органов. В левые круги внедряли провокаторов и агентов политического сыска, которые помимо прочих зданий также старались выявлять и иностранных шпионов. В результате была раскрыта деятельность нескольких источников Маневича, и он был вынужден срочно покинуть Италию.
Два года Этьен находился в Австрии, совершая частые поездки по другим европейским странам. Обстановка вокруг него была спокойной, поэтому Центр в 1934 году принял решение вернуть резидента в Италию для продолжения разведывательной работы, как того требовала складывавшаяся в Европе обстановка. Этьен продолжил руководить агентами, добывавшими важную военно-техническую информацию, одновременно уделяя все большее внимание раскрытию особенностей ситуации в Южной Европе. Центр высоко оценивал своего нелегального резидента в Милане. В декабре 1935 года Льву Маневичу секретным приказом наркома обороны было присвоено очередное воинское звание полковника.
Весной 1936-го в связи с обострением обстановки в Испании Маневич посетил Барселону по делам своего бюро – он представлял несколько ведущих германских авиационных, судостроительных и машиностроительных фирм за пределами Третьего рейха. Получив важную информацию, направил в Центр радиограмму, в которой предупредил о готовившемся Франко фашистском перевороте. В сентябре поехал в Испанию вновь. Заручившись весомыми рекомендательными письмами и пользуясь давним знакомством, вероятно, еще с лондонских встреч на воздушных гонках, со знаменитым испанским асом Аугусто Агирре, регулярно появлялся на аэродроме франкистов. Там знающего австрийского инженера, великолепно разбирающегося в самолетных двигателях, стали регулярно приглашать на своеобразные консилиумы, призванные определить причины неполадок, которые не были редкостью на немецких и итальянских машинах. В результате Этьен получил уникальную возможность досконально изучить сильные и слабые стороны вражеской новейшей техники. Отчет о боевом составе и возможностях ВВС генерала Франко, а также характеристики последней модели немецкого истребителя «Мессершмитт», принимавшего участие в воздушных боях против авиации республиканцев, был со всем тщанием изучен в Москве.

Заключенный
Маневич периодически выявлял слежку, но продолжал работу. В декабре 1936-го во время встречи с агентом, перевербованным контрразведкой, Этьен был арестован. Следствие длилось недолго, так как за группой Маневича уже давно вели плотное наблюдение, давшее обвинению необходимую информацию. В январе 1937 года в Турине состоялся суд над австрийцем Кертнером, установивший, что «преступная деятельность обвиняемого была обширна: он протянул свои щупальца также на Турин, Геную, Болонью, Брешио и Специю. Ему удалось привлечь ценных специалистов и опытных техников, которые состояли на службе на промышленных предприятиях, снабжающих итальянские и германские вооруженные силы». Кертнер был осужден за шпионаж и получил 15 лет тюремного заключения.
Маневич во время следствия и суда держался уверенно, отвергал все обвинения, его принадлежность к советской военной разведке доказать не смогли. Но и находясь в тюрьме Кастельфранко дель Эмилия, узник под номером 2722 продолжил разведывательную деятельность, чему не было прецедентов в мировой истории спецслужб. Ему удалось вызвать сочувствие охранников, с которыми он любил разговаривать, обсуждая, в частности, оперные новинки Миланского театра. Это позволило наладить связь с оставшимися на свободе членами резидентуры.
В тюремной камере Этьен сблизился с другими заключенными, среди которых было много специалистов и рабочих предприятий военной промышленности Италии. Заводчане с фирмы «Капрони» дали ему основу для анализа недостатков нового бомбоприцела фирмы «Цейсс». Информацию удалось передать в Центр. В другом подготовленном в камере донесении раскрывались система крепления бомбового прицела на самолете, порядок работы с ним штурмана, рекомендуемые скорость и высота полета, наиболее целесообразные для точного бомбометания.
В очередной переданной из тюрьмы шифровке Маневич информировал Центр о характеристиках нового итальянского крейсера, привел рецепт броневой стали, полученный с германских заводов Круппа. Очень важной была информация Этьена о срочном заказе, полученном местными авиапредприятиями из Японии. Одной из его главных особенностей являлось требование создавать самолеты и двигатели к ним, которые могли бы работать в условиях низких температур. Это означало, что Япония готовилась к войне против СССР.
В Москве всячески старались помочь находящемуся в заключении нелегалу. Сменивший Этьена глава резидентуры разработал несколько планов побега, но ни один не удался. В тюрьму передавались деньги для закупок дополнительного питания, семья, жившая в Москве, постоянно получала помощь.
Тяжелые условия тюремного содержания привели к ухудшению здоровья Маневича. В связи с заболеванием туберкулезом его в 1941 году перевели в другое место заключения на юге Италии, где он находился до 1943-го. А затем судьба подготовила Льву Маневичу еще одно испытание. Остров Санто-Стефано, где была каторжная тюрьма, захватили американские войска, которые освободили всех политических заключенных. Желая скорее вернуться домой, Этьен с другими узниками на паруснике переплыл в Италию. Однако высадились они на берег, перешедший под контроль немецких войск.
Австрийца Кертнера должны были направить туда, где он якобы родился, что грозило разоблачением. Поэтому по прибытии в концлагерь Маневич рискнул воспользоваться смертью одного из русских заключенных, чье место он занял, назвавшись Яковом Старостиным. Это был старый друг, биографию которого он хорошо знал. В дальнейшем разведчик содержался под этим именем в фашистских лагерях смерти Маутхаузен, Мельк и Эбензее. В списке заключенных Маневич числился под номером R-133042. В лагере он тесно сошелся с бакинцем Грантом Айрапетовым, бывшим офицером штаба 23-й танковой армии. Оба входили в подпольный штаб сопротивления, который организовывал диверсии на производстве. По словам Айрапетова, «прекрасно владея иностранными языками, богато одаренный, быстро ориентирующийся в любой обстановке, Старостин-Маневич был нашим мозгом, который информировал о всех событиях». В мае 1945-го лагерь был освобожден американскими войсками. Тяжелобольной Маневич скончался через пять дней, успев сообщить лагерному товарищу свой оперативный псевдоним и попросив рассказать обо всем в Москве.
В 1965 году Льву Ефимовичу Маневичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Он похоронен в Австрии на мемориальном кладбище, где покоятся павшие в боях красноармейцы.

НОВЫЕ УГРОЗЫ И ТРАНСФОРМАЦИЯ РАЗВЕДКИ США И НАТО
Смысл разведки во все времена сводился к объективному познанию мира, которое можно получить благодаря сбору сведений в той или иной области. Главной целью разведывательных операций является поиск ответов на несколько основополагающих вопросов, касающихся деятельности вероятного или действующего противника: «кто, когда, где и как».
Разведка в противостоянии государства угрозам гибридной войны и цветной революции требует адаптации сил и средств, иной организации действий и ведется в условиях, которые существенно отличаются от условий традиционных конфликтов.
Формально законы и правила войны предусматривают направление противнику ультиматума с уведомлением об открытии военных действий, что позволяет получить первоначальные сведения по вопросам «кто» и «когда».
Однако никакое государство не рассчитывает на безусловное выполнение порядка объявления войны и нацеливает все виды разведки на добывание упреждающих сведений о планах и намерениях противника, которые им всячески скрываются как до начала военных действий, так и в ходе войны. Добывание достоверной и своевременной информации о том, где и какими силами планирует и осуществляет подрывные операции противник при подготовке и ведении гибридной войны и цветной революции, является важнейшей задачей разведки.
Первостепенной задачей разведки считается предотвращение стратегической внезапности воздействия вызовов, рисков, опасностей и угроз (ВРОУ) на международную и национальную безопасность. В аналитическом документе «Национальная разведывательная стратегия США» отмечается, что «…факторы и условия, которые оказывают влияние на состояние национальной безопасности США, комплексно и стремительно изменяются. Иностранные государства, негосударственные субъекты, а также различные глобальные явления продолжают противостоять и угрожать национальным интересам Соединенных Штатов. При этом перечисленные объекты и факторы рассматриваются в качестве источников опасности, под которой понимается вполне осознаваемая, но не фатальная вероятность нанесения вреда, ущерба национальным интересам США. И лишь когда опасность примет наиболее конкретную, непосредственную и адресную форму, ее будут считать угрозой».
ВРОУ являются ключевым, системообразующим фактором действующей стратегической концепции НАТО, а результаты анализа ВРОУ в доктринальных документах альянса представляют собой научно-практическую основу для стратегического прогнозирования и планирования, решения вопросов финансирования, организации военно-политической и военно-технической составляющих деятельности альянса.
О подготовке к конфликтам новой эры говорит генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг: «НАТО разрабатывает стратегию противостояния гибридным угрозам и действий в условиях гибридной войны, которая охватывает широкий диапазон прямых и непрямых (скрытных) военных, полувоенных и гражданских акций, призванных разрушать, приводить в замешательство, повреждать или принуждать».
Динамичный и трудно прогнозируемый характер угроз служит своеобразным катализатором процессов адаптации разведывательных служб к реалиям пока еще мало изученного мира гибридных войн, гибридных угроз и цветных революций.
В августе 2010 года в НАТО создано подразделение – Управление новых вызовов безопасности (Emerging Security Challenges Division – ESCD), основными задачами которого являются борьба с международным терроризмом, противодействие распространению ОМУ, предотвращение кибератак и обеспечение энергетической безопасности. Формирование управления означает, что в центре внимания НАТО теперь находится глобальный характер вызовов и угроз.
Новый импульс мероприятиям НАТО по подготовке к ведению гибридных войн придало создание в 2017 году в штаб-квартире Организации Североатлантического договора Объединенного управления по разведке и безопасности (Joint Intelligence and Security Division – JISD). Одной из задач управления является интеграция политической и военной разведки при решении задач мониторинга и оценки широкого спектра вызовов и угроз, включающего обычные военные угрозы, гибридные угрозы, распространение ОМУ, кибератаки, международный терроризм. Зона ответственности управления – от Центральной Африки до Северной Кореи, от Арктики до Среднего Востока. В управлении работают около 270 военных и гражданских специалистов.
Угроза гибридной войны считается в НАТО одной из первостепенных, что привело к созданию в рамках Управления разведки и безопасности специального отдела по анализу гибридных угроз. В рамках целостного подхода отдел анализирует полный спектр гибридных угроз с особым акцентом на киберугрозы и международный терроризм. Мониторингом террористических угроз в составе управления занимается специальная группа. С управлением взаимодействует весьма сложная система центров передового опыта в различных областях, отдел разведданных в Молесуорте (Великобритания), а также ряд комитетов (военных, гражданских, безопасности), представляющих спецслужбы государств – членов НАТО и партнеров.
Бюро по безопасности обеспечивает безопасность штабов и персонала альянса, защиту информации.
Таким образом, альянс совершенствует и объединяет возможности разнородных служб в рамках реализации единой стратегии противостояния гибридным вызовам и угрозам современности.
Гибридные угрозы рассматривают в НАТО как сочетание признаков непосредственной опасности нанесения ущерба государству – объекту агрессии неточно определенного содержания или тяжести, возможности парирования которой точно не установлены.
В концепции Стратегического командования альянса гибридные угрозы определяются как угрозы, создаваемые противником, способным одновременно адаптивно использовать традиционные и нетрадиционные средства для достижения собственных целей. Диапазон гибридных угроз включает реализацию сценариев ассиметричных конфликтов низкой интенсивности, экономические санкции, информационную и кибервойну, использование в своих интересах поддержки сепаратистских и освободительных движений, международного терроризма, пиратства, транснациональной организованной преступности, локальных этнических и религиозных конфликтов.
В руководящих документах США и НАТО важное внимание отводится формированию региональных и глобальных органов управления гибридной войной, консолидации потенциала союзников и партнеров. Считается, что на стратегическом уровне органы управления должны быть способными охватить регионы ответственности Европейского, Центрального и Тихоокеанского командований армии США. По природе такие органы также должны иметь гибридный характер, обладать гибкостью и способностью к адаптации от тактического до стратегического уровня, соответствующими кадрами, системами связи и обмена информацией, возможностями взаимодействия с партнерами. Их своевременное развертывание позволит ускорить процесс планирования и сократить время реакции с учетом чрезвычайно быстрого развития обстановки в гибридной войне. К формированию ядра таких органов привлекается главным образом кадровый потенциал сил специальных операций. Одновременно с учетом особенностей современных конфликтов вносятся необходимые коррективы в оперативное искусство и тактику, разрабатываются инновационные методы стратегического планирования и использования самих сил.
США и НАТО рассматривают гибридную войну как интегратор комплекса «гибридных угроз», реализация которых осуществляется в рамках гибкой стратегии, имеющей долгосрочные цели. Базируются стратегии на комплексном применении дипломатических, информационных, военных и экономических средств для дестабилизации противника. Гибридные угрозы соединяют регулярные и иррегулярные возможности и позволяют концентрировать их на нужных направлениях и объектах для создания эффекта стратегической внезапности.
Таким образом, в отличие от других видов угроз гибридные угрозы ориентируются строго на выбранный объект воздействия (конкретную страну-мишень и ее уязвимые места), имеют четко определенный формат и заранее определенную конечную цель и представляют собой ядро стратегического замысла операции.
Гибридные угрозы обладают рядом характеристик, обеспечивающих эффективное применение на всех этапах современных конфликтов. «Кумулятивный эффект» от воздействия угроз обеспечивается реализацией системы комплексных и взаимозависимых подготовительных и исполнительных мероприятий, связанных с координацией деятельности значительного количества участников, действующих на территории страны-мишени и за ее пределами. Успеху способствует умелое использование факторов, обусловливающих высокую динамику развития обстановки и придание процессам необходимой направленности с использованием как невоенных, так и военных решений.
Комплексный характер гибридных угроз усложняет задачу вскрытия их источника, который, как правило, является анонимным. Анонимность источника гибридных угроз и неопределенность времени и места их проявления в ходе гибридной войны способствуют распылению усилий разведки, отвлекают силы и средства на второстепенные направления, приводят к потере времени на выработку мер противодействия и, как следствие, к возрастанию ущерба.
Операции гибридной войны и цветные революции при принципиальном различии обеих феноменов при определенных условиях могут взаимно дополнять друг друга. Так, на определенном этапе гибридной войны цветная революция может использоваться в качестве своеобразного катализатора – ускорителя событий, способствующих ослаблению власти и дезорганизации государства. Важной задачей разведки является своевременное вскрытие подготовки цветной революции, переход к активной фазе которой формирует своеобразную «точку бифуркации» в стратегии гибридной войны и приводит к стратегически значимым изменениям обстановки на театре войны.
В то же время цветная революция может планироваться и осуществляться как самостоятельная операция по свержению власти. В дальнейшем события развиваются в рамках алгоритма адаптивного применения силы, когда мирные демонстрации оппозиции постепенно перерастают в жесткую конфронтацию с властями, вплоть до свержения правительства и гражданской войны.

РАЗВЕДПРИЗНАКИ ПОДГОТОВКИ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ И ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ЕЙ
Синергетический эффект применения гибридных угроз обусловливает их особую опасность для всей системы обеспечения национальной безопасности страны, что требует их своевременного вскрытия разведкой.
На начальных этапах гибридной войны государство-агрессор активизирует мероприятия по подрывной деятельности в политико-административной, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сферах.
Наращиваются масштабы и агрессивность операций информационной войны и публичной дипломатии. Проводятся кибероперации против объектов государственного и военного управления, объектов промышленной инфраструктуры. У границ государства-мишени развертываются дополнительные контингенты войск, наращиваются мероприятия по подготовке к действиям иррегулярных сил внутри государства, активизируется деятельность сил специальных операций, проводятся военные учения по провокационным сценариям. Консолидируется «пятая колонна».
В процессе прогнозирования гибридных угроз и планирования мер противодействия целесообразно использовать специальное понятие – «категории риска», отражающее вероятность неожиданного возникновения гибридных угроз на тех направлениях, где они в данное время практически отсутствуют. Своевременное определение таких направлений позволяет сработать на опережение, вовремя сосредоточить внимание разведки на изучении изменений в обстановке и вскрыть угрозу на этапе ее зарождения. При этом риск – признак потенциальной опасности понести ущерб определенной тяжести и содержания, а понятие «категория риска» определяет уровень и возможные последствия скрытых гибридных угроз.
В гибридной войне и цветной революции категория риска связывается с открытым посягательством на жизненно важные интересы государства и нации. Анализ риска, который принимает множество форм, является существенным фактором при разработке разведывательных операций в гибридной войне и цветной революции. Такой анализ должен стать неотъемлемой частью системы управления рисками в политической и военной сфере, в сфере обеспечения национальной безопасности.
Так, например, репутационные риски следует считать чрезвычайно важными для коалиций, таких как ОДКБ и их отдельных членов, а также СНГ и ШОС, поскольку сплоченность участников является фактором успеха в противостоянии операциям гибридной войны и технологиям цветной революции. Отсюда следует, что отношение отдельных государств и коалиций к рискам будет оказывать определяющее влияние на своевременность их вскрытия и организацию противодействия в современных конфликтах.
Своевременное вскрытие и правильная интерпретация разведкой гибридных угроз позволяют предвидеть решения противника по выбору стратегии гибридной войны. Разработка мер противодействия должна осуществляться с учетом важной роли внешней поддержки в гибридных войнах.
Общие способы противодействия гибридным войнам сводятся к надежному перекрытию каналов финансирования подрывных сил, использованию дипломатических средств для изоляции и наказания государств-спонсоров, нацеливанию всех видов разведки на вскрытие и идентификацию лидеров и подготовленных лагерей подготовки и складов как первоочередных объектов нейтрализации. Первостепенное внимание должно уделяться совершенствованию территориальной обороны с опорой на данные разведки и контрразведки о планах действий противника.
Разведка привлекается и для оценки ущерба от гибридной войны, когда приходится прибегать к сопоставлению экономического и стратегического значения территорий, контролируемых мятежниками и правительственными силами.
При своевременном вскрытии планов подготовки гибридной войны с целью противодействия формируется соответствующая долговременная военно-политическая стратегия, создается специальный национальный/коалиционный орган для координации усилий разведки на всех уровнях, от стратегического до тактического, вырабатываются принципиальные подходы по эффективному и скрытному использованию сил специальных операций и нанесению ударов высокоточным оружием. Тщательно определяются районы, которые могут быть охвачены гибридной войной, предварительно изучаются все их характеристики.
Формирование надежной и эффективной системы управления новым видом войны возможно за счет серьезной реструктуризации системы государственных и военных органов управления с целью придания им необходимых «гибридных» свойств, то есть способности реагировать в рамках широкого спектра разнообразных угроз, повышения оперативности и гибкости управления. Внимание следует уделить процедурам принятия решений на использование военной силы с учетом трудно предсказуемых изменений обстановки. Для успешного планирования и взаимодействия необходима выработка и согласование терминологии, применяемой на всех этапах подготовки и ведения войны.

С другой стороны, Долгополов из «перебежчиков», то есть бывших украинских военнослужащих, оставшихся после 2014 года в Крыму, получивших гражданство РФ и продолживших службу уже в Российской армии. На Украине против него, как против всех остальных бывших украинских военнослужащих с похожей судьбой, возбуждено аналогичное уголовное дело «за измену Родине». Но украинское законодательство в этом вопросе помилосердней нашего будет и предполагает наказание лишь в 15 лет заключения. В украинской армии он служил в в/ч 1743, то есть в 406-й отдельной береговой артиллерийской группе (О.Б.А.Г. по украинской традиции сокращений, которую они скалькировали с американской). Ее штаб располагался в Симферополе на улице Калинина, дом 4а, и в российском штатном расписании такого подразделения нет. А Долгополов, видимо, был трудоустроен на аналогичную должность в заново сформированные российские бригады береговой обороны. Этим войскам уделяется особое внимание, поскольку превращение Крыма в крепость сделало систему береговой обороны критично важной. Кроме того, туда поставлены на вооружение наиболее современные образцы вооружения и техники, представляющие особый интерес не только для украинской разведки, но и для куда более развитых разведывательных служб западных стран и США. Соответственно, много внимания уделяется и контрразведывательному обеспечению этих подразделений, что отчасти могло способствовать выявлению намерений Долгополова.
Первые год-полтора после воссоединения Крыма с Россией некоторые бывшие украинские военнослужащие, принявшие российское гражданство, жаловались на «бытовую дискриминацию» со стороны российских офицеров и даже солдат срочной службы, прибывавших на службу на полуостров с континентальной России. Дело доходило даже до конфликтов, поскольку имели место случаи пренебрежительного к ним отношения («одну присягу предали – и другую предадите»). С другой стороны, подавляющее большинство бывших украинских военнослужащих, в том числе и моряков, неплохо зарекомендовали себя и на новой службе и пошли на повышение. Но нельзя бескомпромиссно утверждать, что контрразведывательное внимание к ним в целом ослабло. Это связано не столько с самим фактом перехода на службу в Российскую армию и флот, сколько с личными обстоятельствами их быта. У многих остались родственники на Украине, иногда им требуется ездить чуть ли не в Киев, чтобы получать копии старых документов или решать какие-то еще чисто практические жизненные проблемы. И были случаи, когда украинская разведка пыталась их на этом вербовать, а пару раз даже просто захватывать при переходе границы на основании ордеров, выданных по уголовным делам «за измену».
Как бы замечательно мы ни относились к этой категории российских граждан, для режима секретности, очень актуального в Крыму, они остаются группой риска. Это печальный факт, но он не должен приводить к какой-либо бытовой дискриминации. Да и сами бывшие украинские военнослужащие в целом относятся к ненавязчивому вниманию военной контрразведки с пониманием. И случай с майором Долгополовым (а он не первый такой – уже был отставной капитан второго ранга Леонид Пархоменко, задержанный за шпионаж в пользу Украины в ноябре 2016 года), конечно, не повод для того, чтобы проводить какую-либо «чистку» или новую переаттестацию.
Но в целом активность украинской разведки в Крыму в последнее время резко выросла. Регулярно задерживаются некие диверсионные группы разной степени ума и сообразительности, заточенные именно под бытовые диверсии.
Например, в августе был задержан уроженец Харьковской области Геннадий Лимешко, «ранее проходивший службу в так называемой зоне ATO в должности старшего разведчика глубинной разведки в одной из воинских частей ВСУ». За пять тысяч гривен он должен был подорвать опоры ЛЭП между Судаком и Новым Светом, устроить завал на дороге и под конец поджечь лес. Все это выглядит очень непрофессионально, хотя бы потому, что подорвать опоры ЛЭП – очень трудоемкое занятие. Но либеральное отношение к гражданам Украины, приезжающим в сезон на крымские курорты, – позиция политическая, а не контрразведывательная. И с регулярным проникновением на территорию Крыма таких вот «умельцев за пять гривен» придется как-то жить.
А вот классический шпионаж – сбор секретных данных военного, политического, научно-технологического или стратегического характера – совсем другая история. Крым сейчас в этом плане очень уязвим из-за значительного присутствия там «групп риска», отфильтровать которые обычными контрразведывательными методами довольно сложно.
И дело не только в бывших военнослужащих или украинских чиновниках. Например, при Украине ситуация с гостиничным бизнесом на полуострове была крайне запутана и криминализована. И в этом секторе весьма велика вероятность проникновения украинской агентуры – за счет старых связей, «слабых мест» отдельных людей и тонн возможного компромата на всех.
В частности, есть данные, что вторая задержанная 29 сентября фигурантка дела Анна Сухоносова могла трудиться как раз в сфере гостиничного бизнеса, возможно, бухгалтером или администратором гостиницы. По некоторой информации, она могла ранее стажироваться в Австрии и в совершенстве владеет немецким языком. Роль ее в этом деле пока никак не прояснена. А она может быть и «почтовым ящиком», и каналом связи, и даже вербовщиком (Долгополов не производит впечатление человека, способного самостоятельно организовать себе канал связи).
Это, кстати, принципиально важно, поскольку прояснение ее роли поможет и понять не только сам механизм связи с украинской разведкой, но и степень возможного проникновения украинской агентуры в разные сферы жизни в Крыму. А это, в свою очередь, облегчит и работу российской контрразведки, поскольку можно будет определить и некие общие принципы, которыми руководствуется украинская разведка в своей деятельности на полуострове. Например, было бы очень интересно понять, насколько современная украинская разведка зависима от старых советских инструкций и сколько нового и интересного привнесло в ее работу сотрудничество с американскими и другими западными разведками.
Никаких поводов для паники нет, просто надо отдавать себе отчет в том, что Крым остается для разведки и контрразведки сейчас практически открытым фронтом. И на нем очень хлопотно, хотя и интересно.

В былые времена ЦРУ могло полностью подменить собой все системы, формирующие внешнюю политику США. 80 попыток свержений правительств в иностранных государствах – абсолютный рекорд, который уже никому не побить – Советский Союз силами КГБ вообще никого не свергал (с Хафизуллой Амином в Афганистане «всё не так однозначно»). Добрая половина из этих 80 попыток произошла без ведома Госдепа, а то и президента. Иногда – даже вопреки мнению и Госдепа, и президента. Принцип «не говорить, чтобы не замарывать главу государства» только на первый взгляд выглядел как рыцарское принятие на себя ответственности (судьба Оливера Норта тому порука).На деле это было оправданием присвоения ЦРУ несвойственных ему функций практической реализации внешней политики.
В том же СССР (постоянные сравнения оправданы тем, что большая часть истории ЦРУ прошла в борьбе как раз против Союза) КГБ и дернуться не мог без санкции всевидящего ока двух отделов ЦК КПСС: Международного и По связям с коммунистическими и рабочими партиями. Внешняя политика Союза была предельно централизована (у чего были и свои отрицательные стороны, например, инертность, медлительность и идейная зашоренность), так что самостоятельность разведки в этом смысле была просто невозможна, не говоря уже о силовой составляющей. Потому в карьерном плане переход на работу в ЦК из ПГУ КГБ был очевидным повышением – именно там вырабатывалась стратегия, а разведка была лишь «рукой Москвы», точнее – механическим «протезом».
Чрезмерная самостоятельность касалось и методов. Очень немногие президенты США пытались ограничить работу ЦРУ по идейным или моральным соображениям. Например, консервативный Трумэн, которого принято ругать практически за все, очень боялся ассоциаций с гестапо, потому предпочитал назначать в Лэнгли армейских и флотских. Прогрессивный Кеннеди, напротив, был солидарен с попытками физического устранения Фиделя Кастро и безумным десантом в Заливе Свиней. Безумным именно по вине ЦРУ, впрягшего в это дело всех, кому доверять нельзя, - от кубинских эмигрантов до италоязычной мафии.
Такая изолированность ЦРУ привела к образованию внутри разведывательного сообщества особой субкультуры – «переднего края борьбы за идеалы и ценности западного мира». И дело не в том, что в борьбе за идеалы (в отличие от рутинной добычи информации) все средства хороши. Но в том, что эта «передовая роль» поражала мозг сотрудников как вирус. Человек начинал искренне считать себя праведником, которому заранее отпущены все грехи и дано право судить гражданских, не понимающих его особой роли в истории. И так – на протяжении нескольких поколений. Пример Джеймса Энглтона хрестоматиен и считается изжитым, но на деле эти настроения никуда не делись даже с утратой основного противника - СССР.
В итоге эта «корпорация праведников», никем по сути не контролируемая, присвоила себе значительную часть государственных функций. И осуществляла их если не прямым вмешательством, то путем манипулирования гражданскими органами и отдельными личностями. Генерал Колин Пауэлл, размахивающий в ООН пробиркой, - не более чем объект манипуляции, что бы он ни думал о себе как о первом чернокожем председателе Объединенного комитета начальников штабов (по-нашему – Генштаба), первом темнокожем госсекретаре, усмирителе Панамы и разработчике новой военной тактики воздушного подавления в ходе «Бури в пустыне». Даже таким национальным героем можно манипулировать, и на него обязательно найдется рядовой (и до сих пор безымянный) агент, который выдаст непроверенную информацию, полученную от готового все подтвердить иракского перебежчика, за доказанный факт.
Кстати, Пауэлл использовал пробирку только как ораторский прием, демонстрируя объем бактериологического оружия, достаточного для казус белли. Но факт манипуляции уже вошел в историю.
В КГБ подобное было невозможно. В ПГУ манипулировали скорее друг другом. Да, начиная с позднебрежневского времени там цинично превращали рутинную работу в метод карьерного роста, например, присваивая резидентуре лавры в организации «маршей мира» и протестов зеленых против размещения ядерного оружия в Западной Европе. Но обмануть ЦК путем фальшивого отчета о химическом оружии в голову бы никому не пришло. Инстинкт самосохранения – базовый, и если он не срабатывал, то человек уезжал работать делопроизводителем ЗАГСа в Конотоп. Это, конечно, не «гражданский контроль за спецслужбами», и никто тут не собирается приукрашивать советские времена. Но американская форма «гражданского контроля» до сих пор проявляет себя только постфактум. Нашкодили, что-то выплыло наружу, формируется сенатская комиссия, начинает пытать старших офицеров в прямом эфире, но событие-то уже произошло. Это как обезвреживать бомбу, которая уже взорвалась.
Хуже того, дискредитация ЦРУ как государства в государстве так и не привела к смене корпоративного сознания и этики, а чудовищный бюджет помог лэнгли изменить тактику. Сейчас основной объем подрывной работы ведется не напрямую через станции (резидентуры), а через сотни подставных организаций – от официально заявленных контор «по продвижению американских ценностей» до на первый взгляд безобидных благотворительных, научных и экономических форумов. Инструмента контроля за деятельностью ЦРУ не существует, как нет и какого-либо органа власти, который давал бы этой организации конкретные задания. «Пойди туда не знаю куда» внутри Лэнгли трактуется как «мы сами лучше знаем, что вам нужно».
В советском КГБ существовали задания ЦК и Госкомитета по науке и технике (ГКНТ). Хоть мехом внутрь вывернись, а достань этот шуруп от новой американской подлодки или узнай, что Бокасса ел вчера на обед. Этот принцип с некоторыми поправками на XXI век существует до сих пор. В ЦРУ наоборот – сами определяют, какую информацию предоставить госдепу, президенту и военным, методом интриг и манипуляций добиваясь осуществления своих планов на местности. Результат – бесчисленное количество практических ошибок и провалов на Ближнем Востоке и постсоветском пространстве, а также стойкая неприязнь между агентством и военными. Иногда даже создается впечатление, что ЦРУ ведет свою отдельную войну, используя несведущих профанов в личных целях.
Еще одна особенность этой корпоративной этики – низкий уровень аналитики и экспертизы. ЦРУ всегда страдало от излишнего увлечения наукообразными психологическими теориями сомнительного фрейдистского свойства. В результате к практической оперативной работе допускаются люди, успешно прошедшие десятки странных тестов, а их жизнь в дальнейшем обрастает сотнями многостраничных инструкций. Тупое следование оным (например, при проведении вербовки) способно напрочь убить воображение и способность к импровизации, в итоге сотрудника ЦРУ в Москве можно вычислить просто по выбору им места встречи или даже одежды.
Но это – оперативная работа, в рамках которой агентство давно стремится отказаться от лобовой вербовки (в том числе, потому, что просто не получается). В аналитики вообще попадают не по уровню профессиональной подготовки, а по идеологическим воззрениям. Это будет пострашнее, чем вступление в КПСС. Партбилет был лишь путевкой к карьерному росту, а вот в американское мессианство действительно нужно верить, начисто отрицая при этом национальные, этнические, психологические и религиозные особенности страны пребывания.
Впрочем, подобная ошибка была и в ПГУ КГБ при работе в странах третьего мира. Любой птеродактиль, способный произнести цитату из Маркса или Ленина, становился «другом Советского Союза» и получал контейнеровоз с «калашниковыми». Если цитировал Мао, напротив, уходил в разряд врагов. Так произошло в Зимбабве и Замбии, Египте и Гвинее, Конго и Индонезии. Но Советского Союза и коммунистической идеологии давно нет, а американские ценности, внедряемые повсеместно, остались. Принцип тот же: произносишь что-то внятное про демократию по-американски, либеральную экономику и свободу – получи печеньку.
Сформулировал этот принцип еще Уильям Кейси: «Задействуй негодяев, если хочешь быстро выполнить работу». Это стоило ему инфаркта после «Иран-контрас» и отставки, но мысль запомнилась.
В итоге аналитика сводится к поиску таких вот объектов разработки, а не к объективному анализу всех особенностей. Строго говоря, эти особенности национального быта считаются вредными случайными обстоятельствами, которые сами собой пройдут как простуда после «свободных выборов», либерализации экономики по принципам МВФ и передачи рычагов власти посольству США. Это не глобализация в чистом виде, а внутренняя уверенность в том, что существует только одно идеальное устройство жизни любой нации, до сих пор слегка искореженной какими-нибудь национальными особенностями.
Они даже языки не учат. Любой сторонник демократии обязан говорить по-английски, а остальные не достойны внимания. Эту особенность в странах третьего мира быстро раскусили – выставляют для общения с разведкой англоязычных и по-европейски одетых персонажей, а потом смеются в черные бороды, потому как янки опять удалось одурачить. Это, конечно, некоторое преувеличение, но ведь даже французы внутри ЦРУ считаются «заблудшими» в силу их странной верности языку и специфике национального характера.
Считается, что реформы имени Трампа задуманы именно как попытка слома системы «государства в государстве». Но так дела не делаются. В ЦРУ назначение одного нового человека или даже целой команды на ключевые должности не приведет к смене корпоративного взгляда на жизнь. До тех пор, пока Лэнгли пребывает вне контроля правительства, оно будет жить своей жизнью, как жило все предыдущие 70 лет. А именно – формировать собственные представления о том, что хорошо и что плохо для Америки, навязывая их остальной государственной машине.
Это – главный негативный опыт, который можно вынести из всех лет существования ЦРУ. Прочие скандалы, интриги, расследования – это лишь частности общей практики, причем мелкие (крупные пока не экранизированы). Сами Соединенные Штаты в последние десятилетия страдают от этой ущербной системы, неся имиджевые и практические потери по всему миру. Но система Лэнгли уникальным образом реинкарнируется и обновляется, сохраняя полную автономность. И вряд ли на свете есть человек, который способен с этим справиться.