Спецслужбы

НА ОСНОВЕ МИРОВОГО ОПЫТА
Именно в период преподавательской работы в становлении и позиционировании Клембовского как военного интеллектуала происходит существенный прорыв, мгновенно создавший ему соответствующую репутацию и признание. За четыре года не так давно перешагнувший тридцатилетний рубеж офицер сумел подготовить и издать две глубокие по содержанию работы, получившие положительные отклики в военно-научной среде: «Тайные разведки (военное шпионство)» и «Партизанские действия».
Анализ содержания вышедшей в свет в 1892 году книги «Тайные разведки (военное шпионство)» позволяет утверждать, что В.Н. Клембовский является основоположником теории отечественной военной контрразведки.
Основой небольшой по объему, но насыщенной по содержанию монографии стали труды зарубежных и российских военачальников, историков, юристов и философов: Макиавелли, Монтескье, Клаузевица, Жомини, Мартенса, Леваля, Ваттеля, Блюнчли, Мармона, Леера, Масловского, Сухотина, Скугаревского и ряда других.
Руководствуясь принципом «Тяжело учиться только на собственном опыте», автор на основе скрупулезного, тщательного, вдумчивого и творческого анализа практики ведения военных действий изложил свое видение теории оперативной обстановки, выделив ее основные элементы: сведения о вооруженных силах противника; сведения о местности театра военных действий; сведения о населении противника; сведения об экономике военного противника.
Здесь Клембовский повторяет ключевую аксиому Клаузевица – «Сведения о неприятеле ложатся в основу каждой идеи и каждого действия на войне». Необходимо знать организацию и численность армий противника, вооружение, снаряжение и обмундирование войск, обучение, способы боевых действий, материальное обеспечение, санитарное состояние, командный состав, моральный дух, порядок мобилизации, план военных действий.
В.Н. Клембовский подчеркивает: «Командующие армиями должны обнимать весь театр военных действий, знать все происходящее не только на фронте противника, но и дальше, вглубь до его главной квартиры включительно. Понятно, что им придется высылать шпионов…притом шпионов отборных, то есть опытных, испытанных и сведущих в военном деле».
Источники получения сведений о противнике делятся Клембовским на официальные и получаемые через тайных агентов.
Автор приводит разнообразные факты из военной истории Древней Греции и Древнего Рима, Средних веков, армий Ришелье, Мазарини, Фридриха Великого, русской армии середины и конца XIX века в качестве примеров удачного или неудачного использования шпионов. Значительное внимание уделено обзору практики шпионажа в эпоху наполеоновских войн, в период Франко-прусской войны 1870–1871 годов, а также во время относительно недавней Русско-турецкой войны 1877–1878 годов; особо отмечен тот факт, что «русские очень мало пользовались шпионами».
На основе сравнения правовых актов различных государств и деклараций международных конференций, исследований зарубежных ученых – юриста Блюнчли и философа Монтескье, сопоставления характерных признаков шпионажа автор рассматривает устоявшиеся точки зрения на собственно определение шпиона, то есть фактически формирует базовый понятийный аппарат науки о шпионаже.

АГЕНТЫ СВОИ И ЧУЖИЕ
Еще одной важной заслугой Клембовского является то, что он смог предложить классификацию агентов шпионажа в зависимости от их задач, функций, способов выполнения разведзаданий, долговременности использования и мотивации сотрудничества с разведкой.
Классификация в науке, особенно классификация первоначальная, носит основополагающий, фундаментальный характер именно для самой науки. Классификация по существенным признакам, или типология, предназначена прежде всего для постоянного ее использования как в научной, так и в практической деятельности и предполагает разделение существующего предмета исследования, в данном случае шпионажа, на разновидности в соответствии с отличительными признаками.
Клембовский классифицирует шпионов на восемь видовых категорий: добровольные, принужденные, простые, двойные, временные, постоянные, подвижные, а также неподвижные (местные).
Мотивацию сотрудничества с разведкой добровольных шпионов автор разделяет на четыре вида: удовлетворение профессиональное и материальное; патриотизм или ненависть к иноземцам; озлобление несправедливостью, зависть, политические страсти; низменные побуждения, алчность, долги.
Принужденные шпионы – те, кто был предварительно подвергнут запугиванию и угрозам.
Простые шпионы служат только одной стороне, двойные – обеим сторонам.
Постоянные шпионы сотрудничают относительно продолжительное время и исполняют несколько поручений, временные – только одно поручение.
«Подвижные шпионы переходят в мирное время из своего государства в соседнее, а в военное время проникают в район, занятый неприятельской армией... когда нужно собрать какие-либо сведения». После выполнения заданий они возвращаются в места постоянной дислокации.
Неподвижные, или местные, шпионы действуют постоянно на одном и том же участке территории по месту проживания или работы.
Гонцы или курьеры шпионами, в понимании Клембовского, не считаются.
Автором значительное внимание уделяется необходимым для шпиона качествам, из которых среди наиболее важных он выделяет добросовестность, верность, наблюдательность, хитрость, умственное развитие, находчивость, умение перевоплощаться, психологическую устойчивость, смелость, храбрость, хладнокровие, твердость воли, знание языка и обычаев населения разведываемого государства, общительность и умение располагать к себе.
Владислав Наполеонович выдвигает идею формирования и практического применения массовой агентурной сети стратегического, оперативного и тактического уровней, когда шпионов в расположение противника одновременно засылают руководители разных компетенций – командующие армиями, командиры корпусов, дивизий, полков, начальники авангардов. Он пишет: «Никакая часть войск не может обойтись одним шпионом, потому что, во-первых, подобная продолжительная работа не под силу одному человеку; во-вторых, добытые сведения не будут достаточно полны; в-третьих, если шпион не обладает вполне верным военным взглядом или, что еще хуже, если он не безусловно надежен, то его показаниям можно верить лишь при подтверждении их из других источников, в том числе и донесениями прочих шпионов; наличность нескольких шпионов, не знающих друг друга и отправляемых из разных мест, дает средства сверять их донесения и уменьшает возможность ошибки».
Очевидно предполагая, что количество неизбежно перерастает в качество, автор отмечает, что указать норму числа шпионов невозможно: «Чем больше надежных шпионов, тем лучше».
Клембовский подчеркивает сложность «управления шпионством» и выдвигает требования к личности руководителя разведслужбы: проницательность, ловкость, рассудительность, осторожность (лучше избыток осторожности, чем ее недостаток), врожденный такт, знание людей, умение эксплуатировать все человеческие слабости, старание, последовательность, опытность. Главное требование – непременное знание личных качеств всех подчиненных шпионов, их пригодности к выполнению того или иного задания.
Залог же успешного выполнения заданий кроется в тщательном инструктаже шпионов вплоть до составления специальной инструкции. При этом необходимо соблюдать три правила: соизмерять трудности задания с возможностями и способностями шпиона; не распылять внимание шпиона, а дать ему строго определенную задачу; не посвящать лазутчика в планы разведывательной организации.
Значительное внимание уделяется способам связи разведорганизации со своими шпионами. Они подразделяются автором на оптические сигналы; условные письменные донесения; шифрованные донесения; использование курьеров.
Отдельно говорится об использовании двойных шпионов, которыми, по мнению Клембовского, «можно пользоваться только для обмана противника», так как «показание двойного шпиона не имеет никакой цены». Вообще, по его мнению, с двойными шпионами «надо обращаться крайне осторожно и умело; если начальник шпионов не имеет навыка в этом, лучше вовсе не держать двойных шпионов».
Разведка и контрразведка составляют в целом единый и неразрывный процесс, поэтому В.Н. Клембовский особо напоминает о том, что «важно иметь хороших шпионов, но еще важнее не допускать к своим войскам неприятельских шпионов». По его мнению, «раскрытие неприятельских шпионов составляет обязанность жандармских частей, состоящих при войсках, и своих собственных шпионов». Автор приводит разнообразные положительные и отрицательные военно-исторические примеры разоблачения шпионов и методики работы с ними начиная с Древней Греции и Рима и заканчивая малоизвестными фактами времен Франко-прусской войны 1870-х годов.
В качестве краеугольного камня разведывательной работы В.Н. Клембовский видит стабильность кадров спецслужб: «Во главе шпионства должно оставаться постоянно одно и то же лицо, отчего и надзор за шпионами и результаты деятельности будут гораздо действительнее».
Значительное место уделено разбору нравственных аспектов разведдеятельности в целом, сравнению самых противоположных точек зрения известных философов, юристов, историков и военачальников, среди которых Ваттель, Монтескье, Паскаль Фиоре, Макиавелли, Наполеон, Карро, Бюжо, Мартенс. Дилемма «нравственно – аморально» применительно к шпионской работе разрешается Клембовским на основе доктрины государственного интереса Макиавелли, утверждавшего, что для защиты отечества от внешнего противника хороши все средства. И шпионаж при этом исключением не является.

СТУПЕНИ КАРЬЕРЫ
Карьера Клембовского, уже не только строевого командира, каких сотни, но и теоретика, каких единицы, далее развивается по восходящей, но в то же время последовательно, без рывков и стремительного перепрыгивания через обязательные должностные ступени: штаб-офицер при управлении стрелковой бригады; командир батальона; начальник штаба дивизии.
С 30 июня 1901 года Клембовский – командир 122-го пехотного Тамбовского полка, с которым участвовал в Русско-японской войне. В боях в Маньчжурии дважды ранен и контужен, после излечения вновь вернулся на фронт. За боевые отличия награжден двумя боевыми орденами, произведен в чин генерал-майора.
С 21 октября 1904 года – начальник штаба IV армейского корпуса Виленского военного округа, 4 февраля 1906 года назначен начальником штаба Х армейского корпуса Киевского военного округа.
В 1908 году востребован как военный теоретик, председательствовал в Комиссии по выработке нового пенсионного устава, в 1909 году работает в составе Комиссии по организации празднования 200-летия Полтавской битвы.
29 июня 1912 года назначен на должность начальника 9-й пехотной дивизии Х армейского корпуса с производством в чин генерал-лейтенанта.
В начальный период Первой мировой войны с 13 октября 1914 года – командир XVI армейского корпуса 4-й армии Юго-Западного фронта, 4 ноября 1914 года за храбрость и отвагу награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. 17 сентября 1915 года стал генералом от инфантерии, а 13 декабря 1915 года назначен начальником штаба армий Юго-Западного фронта.
Алексей Алексеевич Брусилов после назначения 17 марта 1916 года главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта хотел видеть Клембовского во главе 8-й армии. Не получилось, назначили генерала от кавалерии Алексея Максимовича Каледина. Клембовский остался начальником штаба фронта, сыграв выдающуюся роль при планировании и реализации знаменитого Брусиловского прорыва. Позднее Брусилов в мемуарах отметит: «Клембовский, невзирая на некоторые свои недостатки, был именно дельный, умный генерал, вполне способный к самостоятельной высокой командной должности».
За высокой командной должностью дело не стало: в октября 1916 года В.Н. Клембовский назначен командующим 11-й армией Юго-Западного фронта. С 20 декабря 1916 года он вновь на привычной штабной работе в качестве помощника начальника штаба Верховного главнокомандующего, где пользовался исключительным доверием и поддержкой начальника штаба Ставки Михаила Васильевич Алексеева.
После свержения монархии с 11 марта по 5 апреля 1917 года В.Н. Клембовский исполнял обязанности начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего, однако утвержден в должности не был. 31 мая 1917 года назначен главнокомандующим армиями Северного фронта.
Временное правительство и лично Керенский доверяли Клембовскому настолько, что готовы были отдать ему фактически всю полноту власти в армии. 28 августа 1917 года главнокомандующему Северным фронтом генералу Клембовскому направлена телеграмма следующего содержания: «Временным правительством Вы назначаетесь врид Верховного главнокомандующего с оставлением Вас в Пскове и с сохранением должности Главкосева. Предлагаю Вам немедленно принять должность от генерала Корнилова и немедленно мне об этом донести. Министр-председатель Керенский».
Ответ от генерала Клембовского, которого явно не ожидал ни сам Керенский, ни его окружение, поступил в Петроград через несколько часов: «От Главковерха получил телеграмму, что я назначаюсь на его место. Готовый служить родине до последней капли крови, не могу во имя преданности и любви к ней принять эту должность, так как не чувствую в себе ни достаточно сил, ни достаточно уменья для столь ответственной работы в переживаемое тяжелое и трудное время. Считаю перемену Верховного командования крайне опасной, когда угроза внешнего врага целости и свободы родины повелительно требует скорейшего проведения мер для поднятия дисциплины и боеспособности армии. Клембовский. 28 августа».

ГИБЕЛЬ
В первой половине 1918 года В.Н. Клембовский некоторое время находился в тюрьме в качестве заложника советской власти. После освобождения мобилизован на службу в РККА, в Гражданской войне участия не принимал, сосредоточившись на научной работе. С августа по октябрь 1918 года занимал должность председателя Военно-исторической комиссии по изучению опыта мировой войны, а затем был ее рядовым членом. В 1920 году вошел в состав Особого совещания при Главкоме РККА.
Несмотря на лояльность и готовность к сотрудничеству, демонстрируемую значительной частью царского генералитета, и весомые перспективы для качественного улучшения военной интеллектуальной составляющей нового режима, общее недоверие большевистской партии, ЧК и военной контрразведки к «военспецам» в то время превалировало над здравым смыслом и необходимостью использовать уникальных носителей военной мысли для обороны государства. Это в полной мере отразилось на судьбе семьи Клембовского.
В декабре 1920 года его старший брат генерал-майор Артур-Оскар Клембовский был расстрелян ЧК в Ялте, где проживал после ранения, полученного на германском фронте. В связи с арестом Артура Клембовского в Ялтинскую ЧК поступило коллективное прошение жителей окрестных улиц с просьбой освободить его из-под ареста. Безрезультатно…
Младший брат – полковник лейб-гвардии Измайловского полка Наполеон Наполеонович Клембовский под угрозой репрессий вынужден был покинуть родину. Сын В.Н. Клембовского – военный летчик подполковник Георгий Клембовский сражался с большевиками в составе Северно-Русского экспедиционного корпуса, впоследствии эмигрировал.
В 1920 году арестован уже сам Владислав Наполеонович, ему предъявлено обвинение в принадлежности к контрреволюционной монархической организации «Союз верности». В документах Особого отдела ВЧК указывалось, что, «по агентурным сведениям, Клембовскому поручено было главное командование восстанием». Подозревали его также и в поддержке польской армии в войне против Советов. Следствие по его делу вел особоуполномоченный Особого отдела ВЧК Я. Агранов, пользовавшийся абсолютным доверием Ленина и Дзержинского.
Совершенно непонятно, чего хотели добиться этой акцией устрашения исполнители от человека, давно отошедшего от вопросов стратегического анализа, планирования и непосредственного руководства войсками, не имеющего даже опосредованного влияния на принятие решений в штабе РККА и не поддерживающего никаких контактов с представителями новообразованного польского государства. Чем мог помочь Клембовский полякам или другим заговорщикам даже гипотетически? Логику обвинителей в данной ситуации понять невозможно, если только при изоляции генерала они не руководствовались соображениями превентивного характера.
Заступиться за Клембовского пытались заместитель председателя Реввоенсовета РСФСР Э.М. Склянский, начальник штаба РККА П.П. Лебедев, А.А. Брусилов. Позднее А.А. Брусилов вспоминал: «Клембовского… невзирая на все мои хлопоты... арестовали так крепко, что больше я его и не видел. Его не выпустили».
Шестидесятилетнего генерала долго держали в тюрьме без допросов. Расследование взял на контроль сам председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский. В начале июля 1921 года следственное дело на Клембовского передали от Агранова другому сотруднику. Тогда же вконец измученный и отчаявшийся Владислав Наполеонович от полной безысходности объявил голодовку и через две недели после ее начала, 19 июля 1921 года, скончался в удушливой тюремной камере Бутырской тюрьмы. Впрочем, существует версия гибели Клембовского не по причине добровольной голодовки, а в результате его убийства (расстрела).
Трагическая смерть генерала осталась незамеченной, какая-либо реакция в России и за рубежом отсутствовала. Не до него было... 

Мальчики, ведите себя прилично!
Советский фольклор знает как минимум три ответа на вопрос, как раскрываются советские разведчики: 1) они на ходу застегивают ширинку; 2) неправильно повязывают галстук; 3) когда пьют чай, зажмуривают один глаз — привыкнув к тому, что чайная ложечка не вынимается из посуды, что невозможно на Западе.
Конечно, самоконтроль кадровых разведчиков таков, что они не прокалываются на мелочах. Тем не менее именно нарушение правил поведения вело разведчиков к провалу. Десятки их попались на неблаговидных поступках, раскрытие которых повлекло бы эвакуацию в СССР, конец карьеры, а то и суд. Так что альтернативой становилось сотрудничество с западными спецслужбами.
Очень часто причиной провала становилось увлечение «зеленым змием». Например, Геннадий Вареник, «корреспондент ТАСС», прокололся на пьянстве, как и дипломат Андрей Кулак, во время работы в США.
Не менее распространен был крах из-за интимных связей. Олег Гордиевский засыпался на посещении публичного дома, когда еще студентом МГИМО, будучи на стажировке в Дании, без разрешения посетил Швецию. Тогда зарубежные спецслужбы не стали поднимать шум, дав перспективному кадру возможность вырасти . Владимир Резун, капитан ГРУ, больше известный как Виктор Суворов, был замечен на повышенном внимании к прекрасному полу, из-за МИ-6 в Швейцарии устроила ему «медовую ловушку», сняв на скрытую камеру любовные утехи. Кое-кого ловили на гомосексуализме, что каралось уголовным преследованием по советским законам.
Безудержная игра в карты или частые посещения казино также вели к провалу. Подводила разведчиков и элементарная жадность. Николай Чернов, технический специалист ГРУ, на $200 завысил расходы, с помощью хозяина подделав накладную, и в следующий раз его в том же магазине ждали сотрудники ФБР.
Сергей Моторин, сын руководителя томского обкома КПСС, майор КГБ, в 1980 году попадает в вашингтонскую резидентуру. У него возникает бурный роман с женой советского дипломата, Моторин часто снимал номера в отелях, чем и привлек внимание ФБР. Он хотел купить в кредит бытовую технику, получил отказ, но американские спецслужбы провернули операцию стоимостью $950, и майор был прихвачен ФБР на нарушении американского налогового законодательства. Завербован за деньги в 1983-м. Все эти истории описал Николай Долгополов, историк спецслужб, и подтверждает Дэвид Мейджор, директор контрразведывательной и разведывательной программы Совета национальной безопасности США (1985—1988 годы).

Когда опыта маловато
Впрочем, в 1920—30-е, когда советская внешняя разведка еще только переживала становление, провалы случались по неопытности самих разведчиков. Историк Павел Аптекарь пишет, что кадры разведки имели специфический конспиративный опыт, не всегда пригодный для операций. Сотрудникам не хватало образования, а разведчики в приграничных округах нередко плохо владели иностранными языками. Не добавляла координации и эффективности «размазанность» разведывательных задач между тремя структурами: Разведупром, иностранным отделом (ИНО) ОГПУ и Коминтерном. К тому же коминтерновцы увлекались революционной агитацией и пропагандой в ущерб разведзадачам. Все это привело к череде провалов во Франции, Швеции, Финляндии. Особо провальными стали 1932-1934 годы, о чем можно прочитать в книге «Империя ГРУ» историков Александра Колпакиди и Дмитрия Прохорова. Советская агентурная сеть по всей Европе была разгромлена, прошли шумные судебные процессы, нанесшие удар по имиджу СССР. Во многом это стало результатом халатности руководства разведки и недостатков в структуре и управлении резидентурами.
До сих пор не утихли споры, что стало причиной утраты ценного агента в США Гарри Голда: недоработка Центра или предательство. Голд уцелел даже после показаний Элизабет Бентли, но провалился в начале пятидесятых.

ВЗГЛЯД: Где вы сейчас находитесь? Можно сказать?
Вячеслав Пивоварник: В Европе, скажем так. Без подробностей.
ВЗГЛЯД: Как относитесь к тому, что вас считают главным заказчиком «убийства» Бабченко?
В. П.: Все дело строится на высказываниях Германа в суде. Больше ничего нет. Это не суд. Дело спрятали. Никто ничего не знает.


Вячеслав Пивоварник (фото: ok.ru/viacheslav.pyvovarnyk)

ВЗГЛЯД: Но Герман назвал заказчиком преступления именно вас.
В. П.: Это было просто сделкой для него. Он получил смешной срок в 4,5 года. И это за убийство!
ВЗГЛЯД: Иначе говоря, вы утверждаете, что все это было спецоперацией СБУ. Как она началась?
В. П.: Это был длинный проект... Примерно в апреле 2018 года руководством СБУ было принято решение, что Бабченко станет так называемой сакральной жертвой. Первой жертвой.
ВЗГЛЯД: Откуда, по вашей версии, взялся список в 47 человек?
В. П.: Нужного резонанса не случилось. Необходимы были заговор и интрига – вот и создали список. Сначала 30, потом 47. Принцип их выбора мне неизвестен. Сначала обещали сенсацию, а потом все засекретили – и в кусты.
ВЗГЛЯД: Так вы были заказчиком, исполнителем, посредником в этом деле? Какова ваша роль?
В. П.: Я не был исполнителем. Никем я не был. Московским лицом. Лицом, которое можно связать с Москвой. У меня была роль другая. Я на территории РФ действовал, и там мне нужно было замотивировать и задокументировать при положительном исходе действия организацию этого дела и других.
ВЗГЛЯД: Могли бы конкретизировать? Не очень понятно.
В. П.: А как без россиян российский след реально показать? Чтобы это можно было хоть в какие-то международные инстанции и в СМИ предъявить? Поэтому и разрабатывалась операция, чтобы использовать агентов СБУ внутри РФ. И они должны были все организовать. Войти в доверие. Заинтересовать финансово.
ВЗГЛЯД: Почему в качестве такой сакральной жертвы выбрали именно Бабченко?
В. П.: Это не ко мне вопрос. Скорее всего, из-за его критической позиции, иногда доходящей до маразма. Они считают, что его высказывания сильно ранят правящие элиты Москвы.
ВЗГЛЯД: Как строилась ваша работа?
В. П.: Как и любой агент, я был завязан на куратора.
ВЗГЛЯД: Кто ваш куратор?
В. П.: Андрей Капустин, это сейчас сотрудник 3-го управления ГУР, а в прошлом сотрудник ДКР СБУ. Работал с ним давно. Я же плотно занимался таможней, логистикой, контрабандой, благодаря именно кураторству СБУ, и экспортом вооружения еще в 2010–2012 годах, до всякого Майдана.
ВЗГЛЯД: А с Борисом Германом как познакомились и когда?
В. П.: Мы дружили и работали с 2009 года, семьями близко знакомы.
ВЗГЛЯД: На суде Герман тоже неожиданно заявил, что он участник спецоперации СБУ или даже работник СБУ... 
В. П.: Это правда. Его и подставили на суде. Как и меня.


Андрей Капустин (фото: из личного архива Вячеслава Пивоварника)

ВЗГЛЯД: Но также Герман на суде говорил, что вы работаете на личный фонд Путина – он назвал вас ответственным за беспорядки на Украине и политические убийства? Почему?
В. П.: Еще раз повторюсь, он уже был себе неподвластен, поэтому я его понимаю, те заставят и мать родную обвинить. Такова уж система.
ВЗГЛЯД: Его слова о вашей работе в фонде Путина – это неправда?
В. П.: Вообще-то я работал в России в интересах Украины, в частности в интересах украинских спецслужб.
ВЗГЛЯД: А сейчас вы общаетесь со своим куратором?
В. П.: Последняя коммуникация тем летом была. Все зафиксировано. После того, как была поставлена задача по проекту провокации с инсценировкой убийства журналиста, нужно было играть лицо с большими связями и ресурсами. А потом нас своя же служба кинула. Нужны были «стрелочники».
ВЗГЛЯД: И при этом вы не ездили в Россию после истории с Бабченко?
В. П.: Я был там, а после уехал! В Европу. Меня раскрыли. Свои. И я уехал. Сейчас ситуация для меня не лучше...
Из личной переписки в мессенджерах, скриншоты которой Пивоварник предоставил газете ВЗГЛЯД, видно, что первоначально он занимался контрабандой и какими-то сомнительными бизнес-проектами в интересах СБУ и армии. То, что он внезапно всплыл в деле Бабченко как «московское лицо» заговора, стало для него шоком. Он даже в сердцах признает, что единственный выход для него теперь – застрелиться.
Куратор Капустин пытался убедить Пивоварника, что все будет хорошо. Он ссылался на некоего Васю (возможно, это глава СБУ Василий Грицак). Потом предлагает ему приехать «на перекладных», дать признательные показания и гарантирует «сладкие условия». Пивоварник отвечает, что своим «верить нельзя», и бежит в Европу.



Корреспондент газеты ВЗГЛЯД также связался с адвокатом Пивоварника Валентином Рыбиным, который подтвердил, что все обвинение строится исключительно на словах Германа. Других доказательств в деле нет. «Судьи массово берут самоотвод, чтобы не заниматься этим фейком», – утверждает Рыбин. Сам Герман скоро выйдет на свободу.
Еще один фигурант по делу Тарас Стельмашенко (таинственный «гражданин Т», которого прятала прокуратура) вообще получил условный срок, хотя первоначально у него нашли оружие. «Я надеюсь, когда это дело будет раскрыто общественности, все поймут, что это сплошное надувательство», – резюмирует Рыбин.
Факт причастности Капустина к службе в СБУ косвенно подтверждает налоговая декларация его жены, где Капустин Андрей Валерьевич (именно человека с такими Ф. И. О. знает Пивоварник) числится сотрудником и получателем дохода от «Служби безпеки України».
Аркадий Бабченко от комментарев газете ВЗГЛЯД отказался. Ранее его «убийца» Цымбалюк запросил за интервью 5000 долларов, но эти деньги, по его словам, должны были пойти на «патроны и снаряды» для ВСУ и так называемых добробатов.