Спецслужбы

Много внимания привлекает незнание детьми нелегалов русского языка, как самая очевидная сложность. На практике это не самая большая проблема, с которой сталкиваются столь нестандартные семьи.
Тут главный вопрос в возрасте. Чем моложе ребенок, тем быстрее он воспримет новый язык, и уже через год-полтора не будет испытывать сложностей в общении. Как правило, это дети с высоким интеллектуальным потенциалом, что сильно облегчает адаптацию.
Например, дочь самого успешного за всю историю нелегальной разведки сотрудника – Иосифа Григулевича – Романелла (Надежда) Григулевич практически сразу заговорила по-русски после возвращения в СССР в 1953 году. Иосиф Григулевич достиг, по оценке председателя КГБ Юрия Андропова, высшей точки в карьере нелегального разведчика. Он занимал под именем Теодоро Кастро пост посла Коста-Рики в Ватикане, Италии и Югославии (по совместительству), считался лучшим другом папы Римского Пия XII, который только официально пятнадцать раз давал ему долгие личные аудиенции и беседовал с ним о мировых и духовных проблемах. Это уже не говоря о внедрении в высшие круги Италии и ряда латиноамериканских стран, награждении высшим знаком Мальтийского ордена и прочие успехи.
Его дочь родилась в Риме, отсюда и имя Романелла. В Москве во дворе дома на Песчаной улице, куда их поселили после возвращения, соседи прозвали девочку Ромашкой. Но родители решили, что Романелла Иосифовна для тогдашних реалий Союза – это слишком, и переименовали ее в Надежду в честь одной из бабушек.
Куда большие проблемы возникли с адаптацией у ее матери – Лауры Агиляр Араухо, мексиканке по происхождению. Ей, уже взрослой женщине, было заметно сложнее не только выучить русский язык, но и просто понять советские бытовые реалии. Тем не менее и ей это удалось, она до старости преподавала в Академии КГБ\СВР и работала там же переводчицей. А Надежда-Романелла всю жизнь работала в академических институтах, в основном по вопросам этнографии, изучая культуру и историю своих предков – караимов (Григулевич по происхождению был литовским караимом). Хотя при жизни Иосифа Григулевича (он скончался в 1988 году) в быту в семье говорили в основном по-испански.

Иногда возникали чисто практические проблемы с языковой адаптацией. Например, писатель Саша Соколов, «русский Сэлинджер», родившийся в Оттаве в семье советского разведчика Всеволода Соколова, рассказывал, что в детстве долго не мог заговорить, и родители даже обращались к врачу. В Канаде вокруг него все говорили по-французски, даже няня, но затем семья была вынуждена бежать в СССР. Отца будущего писателя генерала ГРУ Всеволода Соколова выдал перебежчик Гузенко, потому эвакуация была спешной и сложной – на перекладных кораблях через весь мир. Но затем маленький Саша Соколов все-таки заговорил, и так, что стал одним из самых известных русскоязычных писателей-модернистов.

В случае с детьми Дульцевых сложности могут быть не столько с русским языком, сколько со сменой ритма жизни и культурной парадигмы. Дело в том, что София и Даня Дульцевы не только выросли на испанском языке, но и воспитывались как примерные католические дети, с соблюдением всех соответствующих ритуалов, праздников и жизненного ритма. В этом возрасте даже переезд из города в город становится детской травмой, а им придется сменить все, к чему они привыкли за свою небольшую жизнь не только внешне, но и внутренне.
Но они еще достаточно малы, чтобы без особых проблем адаптироваться в новой среде и привыкнуть к новому образу жизни. Больше проблем возникает у подростков, для которых главный стресс не в языке, новой стране или образе жизни, а в резком и неожиданном отрыве от привычной среды – школы, друзей, соседей, то есть того общества, в котором начинается и проходит социализация и психологическое становление подростка.
Условно говоря: вы – примерная американская девочка Кэти, четырнадцати лет, из богатого нью-йоркского пригорода, и должны были пойти на вечеринку к соседке Мэри, в доме которой есть бассейн и там будет мальчик Билли. А тут вас хватает ФБР, сажает в самолет, и родители говорят, что ты теперь русская. А в 14 лет вечеринка с мальчиком Билли у бассейна гораздо важнее, чем осознание того, что ты теперь русская, а твои родители знаменитые разведчики.
Отсюда возникает обида на родителей, которые «врали всю жизнь», и еще множество типично подростковых комплексов.
Здесь можно вспомнить историю предыдущего крупного обмена нелегалов в 2010 году. Тогда практически у всех обменянных в США российских нелегалов были дети подросткового возраста или чуть старше – около 20 лет.
У супругов Владимира и Лидии Гурьевых (Ричард и Синтия Мерфи), которые вели образ жизни среднего класса в благополучном пригороде Нью-Йорка, и обменянных в 2010 году на Сутягина, было на тот момент две дочери-подростка. У Михаила Куцика и Натальи Переверзевой (Майкл Зоттоли и Патрисия Миллс) было два сына (один и три года). У Михаила Васенкова (Хуана Лазаро) и его жены Вики Пелаес – два уже очень взрослых сына. Ну и наконец у Андрея Безрукова и Елены Вавиловой (Дональд Хэтфилд и Трейси Фоли) было два сына около 20 лет.
Вот тут и появился тот самый единственный случай, когда дети нелегалов испытали кризис идентичности. Тим (Тимофей) и Алекс (Александр) Безруковы подали иск к правительству Канады о восстановлении их канадского гражданства, которого они были лишены в момент высылки, а их канадские паспорта были аннулированы. Началась странная юридическая тяжба с иммиграционной службой Канады, по итогам которой дети российских нелегалов победили канадскую юстицию, и в 2019 году Верховный суд в Оттаве подтвердил их канадское гражданство.
Алекс Безруков в интервью Guardian говорил: «Я не чувствую связи со страной, за которую мои родители рисковали жизнью». По его словам, в последние годы он не знал, «ненавидеть или чувствовать себя преданным», но в итоге решил, что это те же люди, которые с любовью его растили, и их тайны не имеют значения.
Особого усердия в изучении русского языка вначале оба брата не проявляли. С возрастом кризис был преодолен, и Елена Вавилова в мае этого года пояснила, что возвращаться в Канаду братья не хотят, закончили образование в России, говорят по-русски с легким акцентом и работают в финансовой сфере. По словам Вавиловой, тяжба с Канадой из-за гражданства была «вопросом справедливости». Видимо, ключевым в этом кризисе был именно возраст: братьев выдернули из уже устоявшейся почти взрослой жизни, и они воспринимали ее как разрушенную.
Сейчас в СВР работает специальная психологическая служба, которая занимается исключительно детьми разведчиков-нелегалов. Она уже накопила достаточный опыт, чтобы эффективно помогать таким детям, попавшим в сильно травмирующую ситуацию.
Большую роль тут играют и сопутствующие обстоятельства. Например, торжественный прием, организованный сейчас в аэропорту Внуково, помимо всего прочего продемонстрировал и детям Дульцевых, что их родители настоящие герои и достойны всяческого уважения, даже если они всю предыдущую жизнь носили чужие имена. Такие ритуалы не только поднимают самооценку, но и способствуют формированию у детей правильного мировоззрения. И есть все основания полагать, что жизнь и судьба маленьких Софии и Дани Дульцевых сложится хорошо. Для этого созданы все условия.

- Почему вы полагаете, что блокировки не будет?
- Понимаете, YouTube — это совершенно уникальное явление. Безусловно, он враждебен и управляется нашими прямыми врагами. Но как мировой проект он уникален, и повторить его, на мой взгляд, скорее всего, уже нельзя. Там есть огромное множество крайне полезного контента, который часто вообще нигде больше не существует и который даже вряд ли удастся перенести на другие платформы — по крайней мере, адекватно. Мой знакомый, например, который увлекается классической музыкой, приводил мне в пример обосновавшееся на YouTube сообщество музыкантов, выкладывающих так называемые «минусовки», под которые можно играть на рояле. Если YouTube заблокируют, это сообщество — как минимум для России — умрет. Никто его не будет ни на какие другие платформы переносить. Можно, конечно, сказать: «Ну и ладно, пускай его российские участники сами этим всем занимаются на доступных площадках». Но этих российских участников может, например, оказаться двое на все сообщество.
Это, повторюсь, только маленький пример. Но такого вот образовательного, полезного контента в разных сферах для людей разных увлечений и профессий на YouTube скопилось очень и очень много.
- То есть проблема YouTube не в контенте?
- Да, проблема YouTube на самом деле не в его контенте. А в его системе рекомендаций. Дело в том, что часть ее, работающая на основе очень серьезного искусственного интеллекта, служит, скажем так, позитивным целям — составляет для пользователей ленты по интересам, рекомендует тех или иных авторов и так далее. А другая часть создана для того, чтобы подсовывать нашим, российским, пользователям контент определенного содержания — с их, западной, повесточкой, политическими взглядами и так далее. Там тоже есть особые алгоритмы, плюс часть процессов может управляться в ручном режиме. Мы в свое время детально изучали вброс с якобы обнаруженным оппозицией дворцом Путина в Прасковеевке, который якобы набрал в России то ли 130, то ли 140 миллионов просмотров. И выяснили, например, что его совали буквально везде где только можно в обход всех правил и алгоритмов, прямым приказом. А функционал подкрутили так, что видео запускалось, даже если пользователь случайно мазнул по нему мышкой или даже просто пролистал в общей ленте, — и каждый такой «запуск» автоматически засчитывался как отдельный просмотр. И это не говоря уже о банальных накрутках статистики. То есть занимались им плотно и именно в ручном режиме.

«Любое препятствие убивает аудиторию»
- Есть мнение, что, если YouTube заблокируют, пользователи просто начнут массово применять VPN. И по факту мало что изменится.
- Нет, это неверно. Это, в частности, не подтверждается тем, что в свое время произошло с Facebook* и Instagram*. Видите ли, интернет устроен так, что любой проект находится от любого другого проекта на расстоянии одного клика мышкой. Или на расстоянии ввода запроса в адресную или поисковую строку. Поэтому любой, даже самый маленький, самый ничтожный барьер для использования той или иной площадки, что называется, высушивает ее аудиторию, убивает ее. Реакция пользователя в интернете перед открытием той или иной страницы — в среднем 0,4 секунды. Это соответствует скорости наших синапсов. Google в свое время, к слову, даже указывал на своей главной странице: «Поиск по вашему запросу занял 0,4 секунды». И если ваш поисковик, ваш видеохостинг начинает открываться чуть медленнее — скажем, у конкурентов полсекунды, а у вас секунда — от вас начнут уходить сотни тысяч человек в год. Если вы доведете отставание до двух секунд, уйдут миллионы. И через два-три года сервиса не будет вообще. Пользователь даже не будет думать. Он чувствует, что при загрузке страницы что-то подтормаживает, и просто щелкает на другую кнопку.
Что касается VPN. Это тоже барьер. Даже комплекс барьеров. Во-первых, они либо часто слетают и их приходится переустанавливать. А те, что не слетают, требуют денег. Во-вторых, большая часть VPN — иностранного происхождения, и, чтобы их установить, настроить и подключить, нужно знать английский. Слишком много действий, чтобы пользователь, при наличии разумных альтернатив, продолжал пользоваться какой-то конкретной, пусть даже и популярной и полюбившейся, площадкой.
- Как обстоят дела с отечественными альтернативными площадками? Раньше их часто критиковали — как за техническое состояние, так и за политику руководства.
- RuTube в свое время подвергался очень мощной критике: за модерацию в пять дней, за выбрасывание патриотического контента без объяснения причин и за многое другое. Я предлагал комплекс мер по его оздоровлению. Он содержал много предложений по технической части, но главными были две вещи. Во-первых, выбросить на помойку все планы, которые были до СВО. А во-вторых — перестать пытаться сделать сервис, не похожий на YouTube, а наоборот — максимально, вплоть до степени смешения, его повторить и активно заняться перетаскиванием авторов. Сделать, например, какую-то единую кнопку, чтобы человек мог на нее нажать — и полностью перенести весь свой контент на новую площадку: все ролики, все описания, все настройки, все посты и так далее. Ну и плюс — забыть о монетизации. Потому что, извините, времена не те. А RuTube мог спокойно вставить в середину ролика с рассказом, например, о зверствах ВСУ рекламный ролик какого-нибудь новомодного элитного ЖК, да еще и с названием на английском языке. Или, условно, сочного бургера.
Эти предложения я передал в Совет Федерации и напрямую руководству платформы. Неизвестно, благодаря им или нет, но можно сказать, что за следующий год RuTube серьезно изменился — у него повысилась производительность, патриотический контент занял подобающее ему место. Но потом из-за смены руководства развитие как-то замедлилось.
Сейчас еще одна из основных проблем RuTube — авторы на нем мало зарабатывают. Если топовый автор приходит туда, например, со все того же YouTube, у него просмотры — а соответственно, и доход — падают в десять, а то и в сто раз. Надо эту проблему решать. Надо разбрасывать деньги с вертолета, что называется, привлекать, переманивать, создавать максимально выгодные условия.
- Не исчезнет ли вместе с YouTube и стимул для развития отечественных площадок? Конкуренция ведь резко снизится, а у пользователей, по сути, не останется выбора.
- Я думаю, что, если YouTube заблокируют или совсем замедлят, для наших хостингов откроется окно возможностей. Такое уже было. Когда, например, заблокировали Facebook*, аудитория сайта «ВКонтакте» выросла в разы. Но к этому надо готовиться. Чтобы не оказалось, скажем, что аудитория пошла, а у площадок не хватило мощностей. И все посыпалось. Тем более что это окно не будет длинным — максимум несколько месяцев.

* Принадлежат корпорации Meta, деятельность которой признана экстремистской и запрещена в России.