Мне рассказывали потом, когда я была уже взрослой, что отец был потрясен случившимся. Он был потрясен, потому что он не понимал: за что? Почему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Он был слишком умен, чтобы не понять, что самоубийца всегда думает "наказать" кого-то -- "вот, мол", "н'а, вот тебе", "ты будешь знать!"
Это он понял, но он не мог осознать -- почему? За что его так наказали? И он спрашивал окружающих: разве он был невнимателен? Разве он не любил и не уважал ее, как жену, как человека? Неужели так важно, что он не мог пойти с ней лишний раз в театр? Неужели это важно?
Первые дни он был потрясен. Он говорил, что ему самому не хочется больше жить. (Это говорила мне вдова дяди Павлуши, которая вместе с Анной Сергеевной
оставалась первые дни у нас в доме день и ночь). Отца боялись оставить одного, в таком он был состоянии. Временами на него находила какая-то злоба, ярость. Это объяснялось тем, что мама оставила ему письмо. Очевидно, она написала его ночью. Я никогда, разумеется, его не видела.
Его, наверное, тут же уничтожили, но оно было, об этом мне говорили те, кто его видел. Оно было ужасным. Оно было полно обвинений и упреков. Это было не просто личное письмо; это было письмо отчасти политическое. И, прочитав его, отец мог думать, что мама только для видимости была рядом с ним, а на самом деле шла где-то рядом с оппозицией тех лет. Он былпотрясен этим и разгневан и, когда пришел прощаться на гражданскую панихиду, то, подойдя на минуту к гробу, вдруг оттолкнул его от себя руками и, повернувшись, ушел прочь.
И на похороны он не пошел. Хоронили маму друзья, близкие, шагал за гробом ее крестный -- дядя Авель Енукидзе. Отец был выведен из равновесия надолго. Он ни разу не посетил ее могилу на Новодевичьем. Онне мог. Он считал, что мама ушла как его личный недруг.
...мама была дитя своего времени. Наверное, если бы она не была так молода-- этого бы не произошло. Но в тридцать один год пора холодной рассудительности для нее еще не наступила. Я часто думаю, какая судьба ждала ее дальше, если бы она не умерла? Ничего хорошего ее не ждало. Рано или поздно она оказалась бы среди противников отца. Невозможно представить себе, чтобы она молчала, видя, как гибнут лучшие старые друзья -- Н. И. Бухарин, А. С. Енукидзе, Реденс, оба Сванидзе -- она бы не пережила этого никогда. Быть может судьба даровала ей смерть, спасшую ее от еще больших, ожидавших ее несчастий? Ведь она не смогла бы – "трепетная лань" -- предотвратить все эти несчастья или остановить их...
|
С. Аллилуева
Письмо пятнадцатое...Я читала английские и американские журналы, просто из интереса к информации и к языку -- "Life", "Fortune", "The Illustrated London News". И вдруг наткнулась на статью об отце, где, как давно известный факт упоминалось, что "жена его, Надежда Сергеевна Аллилуева покончила с собой в ночь на 9 ноября 1932 года". Я была потрясена, я не верила своим глазам, но ужасно, что я верила этому сердцем. В самом деле, все произошло так неожиданно тогда... Я ринулась к бабушке и сказала, что "я все знаю, почему от меня скрывали?" Бабушка очень удивилась, и тут же стала подробно рассказывать, как это на самом деле произошло. "Ну кто бы мог подумать?" -- повторяла она без конца, – "ну, кто бы мог подумать, что она это сделает?"
С тех пор мне не было покоя. Я вспоминала то, что могла помнить. Я думала об отце, о его характере, о том, как в самом деле, трудно с ним; я искала причин, но никто не хотел мне толком объяснить... Да и потом Анна Сергеевна и бабушка не так уж хорошо понимали маму, событие это уже было заслонено для них новыми несчастиями, (смертью Павлуши, гибелью Реденса, обоих Сванидзе), острота его со временем для них притупилась.
А я не находила себе места. Что-то рухнуло во мне самой и в моем беспрекословном подчинении воле, слову, мнениям отца... Все связанное с недавним арестом
Юли (
жена Якова Сталина арестована в 1941 году и освобождена в 1943 году) теперь начинало казаться мне странным -- почему отец сказал тогда по телефону: "Только не говори пока ничего Яшиной жене!" Я начинала думать о том, о чем никогда раньше не думала: а так ли уж всегда бывает прав мой отец? Думать так тогда, в то время, было кощунственно, потому что в глазах всех, кто окружал меня, имя отца было соединено с волей к победе, с надеждой на победу и на окончание войны...
С. Аллилуева
Отредактировано: зарун - 20 дек 2018 07:45:46
De die in diem verba volant, scripta manent - изо дня в день слова исчезают, написанное остаётся