Обсуждение космических программ

"Союз-ФГ" представляет собой модификацию ракеты-носителя "Союз-У". Основные отличия заключаются в применении модернизированных двигателей первой и второй ступеней с новыми форсуночными головками (отсюда "ФГ" в названии ракеты). Однако область её применения ограничена возможностями аналоговой системы управления. В свою очередь, в качестве главного звена системы управления в ракете "Союз-2-1а" используется уже быстродействующая бортовая цифровая вычислительная машина с большим объемом оперативной памяти.

Пилотируемый корабль "Союз МС" разработки и производства РКК "Энергия" создан в результате глубокой модернизации кораблей "Союз ТМА". Бортовая командная радиотехническая система "Квант-В" заменена на единую командно-телеметрическую систему с дополнительным телеметрическим каналом. Новая командная радиолиния обеспечит прием сигналов через спутники-ретрансляторы "Луч-5", благодаря чему значительно увеличатся зоны радиовидимости кораблей — до 70% от длительности витка.

Корабли "Союз МС" комплектуются современной бортовой радиотехнической системой сближения и стыковки "Курс-НА". По сравнению с более ранней версией "Курс-А" она обладает улучшенными характеристиками и позволяет исключить из состава оборудования корабля одну из трех радиоантенн. Вместо аналоговой телевизионной системы "Клёст" на кораблях используется цифровая телевизионная система, которая позволит поддерживать связь между кораблем и станцией посредством межбортовой радиолинии.

Космический центр имени Хруничева, который со своими ракетами "Протон" до прихода SpaceX доминировал на рынке коммерческих пусковых услуг, готовит для конкурента сразу два ответа – убирает у тяжелых носителей "Протон" третью ступень, снижая стоимость ракеты, и разрабатывает многоразовую версию легкой ракеты "Ангара".


В 2016 году Центр Хруничева принял решение о создании двух модификаций ракеты "Протон-М" — "Протон Средний" и "Протон Легкий". В "средней" версии у носителя уберут третью ступень. Это решение быстро достижимо и не требует существенной переделки ракеты, ведь в 1960-х годах именно так и выглядел первоначальный "Протон". Главная задача — снизить стоимость запуска и подстроить носитель под полегчавшие за последние годы спутники связи. Первый запуск обновленной ракеты планируется на 2019 год. В "легкой" версии дополнительно планируется убрать два блока первой ступени, что должно еще больше снизить цену пуска. Сейчас пуски на трехступенчатых тяжелых "Протонах" стоят чуть больше, чем за свою ракету Falcon 9 просит Илон Маск, — в районе 65 миллионов долларов против 61,5 миллиона долларов.

При этом новые модификации "Протона" не будут конкурировать с базовой версией "Протон-М". Все они будут одновременно обслуживать разные сегменты рынка запусков телекоммуникационных аппаратов международных спутниковых операторов, рассказали РИА Новости в Центре имени Хруничева.

"Решения о создании двухступенчатых модификаций ракет-носителей "Протон" были приняты в ответ на потребности рынка. Двухступенчатая ракета-носитель "Протон" сможет составить достойную конкуренцию ракете-носителю Falcon 9 компании SpaceX и вернуть России позиции на рынке пусковых услуг", — заверили РИА Новости на предприятии.
В дополнение к двум облегченным версиям предприятие планирует усовершенствовать тяжелый носитель "Протон-М". Он получит увеличенный головной обтекатель (защищает спутники во время полета ракеты в плотных слоях атмосферы). Благодаря этому одна ракета сможет выводить на орбиту сразу два полноценных космических аппарата или кластер маленьких спутников. Эта модификация получит название "Протон-М плюс".
Все работы по разработке различных вариантов "Протонов" предприятие ведет за свой счет, рассчитывая на существенную коммерческую отдачу от вложений.

Помимо этого в 2017 году Центр имени Хруничева совместно с ОКБ "Мясищева" и "Роскосмосом" приступил к разработке многоразовой версии ракеты легкого класса "Ангара-1.2". После выведения спутника на орбиту первая ступень такой ракеты должна возвращаться на Землю для повторного использования. Рассматриваются несколько вариантов технической реализации желаемого: спуск на парашютах, посадка на собственных двигателях, как у американской ракеты Falcon, или же возвращение по-самолетному с помощью крыльев. Последний вариант считается приоритетным. Во время старта "Ангары" крылья будут сложены, а при возвращении они раскроются и первая ступень ракеты спланирует на аэродром в районе места запуска.

Это уже не первая попытка оснастить "Ангару" крыльями. Разработчики опираются на исследования, проведённые в центре в начале 2000-х и в 2011–2013 годах. Тогда облик крылатой ракеты признали экономически нецелесообразным. Что получится в этот раз, станет понятно уже этой весной, когда Центр Хруничева представит проект Военно-промышленной комиссии.

"Опытно-конструкторская работа продолжается. Ее результаты будут представлены заказчику по готовности проекта", — рассказали РИА Новости в Центре имени Хруничева.

Вернуться к проектированию ракет-носителей решалась и Ракетно-космическая корпорация "Энергия", созданная в свое время Сергеем Королевым. Именно это предприятие спроектировало ракеты "Восток", на которых в космос запустили первый спутник и Юрия Гагарина, а затем самые массовые в мире ракеты "Союз", до сих пор используемые в космических программах разных стран. Новая ракета среднего класса взяла "семейное" имя предшественника и получила название "Союз-5".

Разработка ракеты началась в 2017 году, а уже в апреле 2018 года РКК "Энергия" сдала эскизный проект носителя "Роскосмосу". Планируется, что в 2022 году новая ракета впервые стартует с космодрома Байконур. Подготовка к ее производству идет опережающими темпами. "Союз-5" планируется использовать как для пилотируемых запусков космонавтов на Международную космическую станцию, так и для коммерческих целей. Именно поэтому стоимость пуска новой ракеты становится таким же важным параметром, как и ее технические характеристики.

"Если говорить о коммерческой привлекательности и ценовых параметрах нового ракетного комплекса, то мы ориентируемся на рубеж порядка 56 миллионов долларов за весь комплекс услуг по запуску. Сегодня стоимость пуска у того же SpaceX — 62 миллиона долларов. Мир на месте стоять не будет: уже сейчас Илон Маск обещает снижение стоимости до 48 миллионов долларов с трендом на дальнейшее удешевление. Мы тоже ставим себе задачи по снижению ценовых параметров Ракетно-космического комплекса на базе ракет-носителей "Союз-5" как технического, так и организационного характера, которые позволят нам сохранять конкурентоспособность", — рассказал РИА Новости генеральный директор РКК "Энергия" Владимир Солнцев.

Помимо пусков с Байконура эта же ракета в 2020-х годах должна прийти на замену носителям "Зенит" для проведения запусков с плавучего космодрома "Морской старт", в 2016 году выкупленного группой компаний S7.

"Мы впервые в России в рамках государственно-частного партнерства пробуем совместно с компанией S7 создать ракету-носитель на базе "Союза-5" в коммерческом варианте — в первую очередь, для запусков с платформы "Морской старт". С конструктивной точки зрения это изделие и ракета-носитель для пилотируемых программ Российской Федерации будут максимально унифицированы. Но при том, что обе версии создаются параллельно, коммерческая ракета по темпам снижения своей стоимости будет опережать базовый вариант "Союза-5" и, соответственно, подтягивать его к этому тренду по снижению себестоимости", — рассказал глава РКК "Энергия".

Специалисты предприятия уже приступили к формированию технического задания для разработки коммерческой версии ракеты "Союз-5" для нужд S7. За техзаданием последует разработка эскизного проекта этой ракеты.

В РКК "Энергия" не исключают, что "Союз-5" в итоге получит многоразовую версию, так же как и ракета Илона Маска. Такой вариант дополнительных мер по снижению себестоимости пуска рассматривается корпорацией. Обсуждаются различные варианты: спуск первой ступени ракеты на парашюте или ее реактивная посадка, как у Falcon 9, возвращение на парашюте только самой дорогой ее части — ракетных двигателей. Их цена составляет до 30% стоимости ступени носителя.

"Сегодня перед нами стоит задача еще раз более детально изучить возможность ее (ракеты. — Ред.) возвращения. Однако пока данная работа носит, скорее, факультативный характер: мы должны проверить, насколько это вообще целесообразно делать, потому что неизбежная плата за решение определенных функциональных задач — это снижение веса выводимой полезной нагрузки. Нам необходимо рассмотреть несколько технических вариантов решения этой задачи", — говорит Солнцев.

Свою многоразовую ракету проектирует разработчик межконтинентальных баллистических ракет нового поколения "Сармат" и морских баллистических ракет "Синева" и "Лайнер" — уральское предприятие Государственный ракетный центр Макеева. На протяжении нескольких последних лет специалисты предприятия ведут разработку многоразовой ракеты "Корона". Это должна быть одноступенчатая ракета. На Землю она будет возвращаться целиком, а не в виде первой ступени, как у SpaceX или Blue Origin.

"На сегодняшний день проведены технико-экономические исследования и имеется эффективный график разработки ракеты-носителя. Исследованы необходимые условия ее создания, проанализированы перспективы и результаты как разработки, так и эксплуатации предлагаемого средства выведения", — рассказали РИА Новости на предприятии.
Носитель предлагается изготовить из композитных материалов, применив новые термостойкие углепластиковые покрытия. Это сделает ракету легкой и способной выдержать высокие нагрузки во время полета. После выведения спутника на орбиту ракета должна самостоятельно, за счет импульсов из двигательной установки, приземлиться на выдвижные "ножки", аналогично тому, как это делает Falcon. А через сутки после посадки российская "Корона", пройдя техподготовку, вновь будет готова к новому полету.
Разработчики закладывают в этот носитель возможность не менее 25 полетов, а ряд элементов смогут использоваться не менее сотни раз.


"Американцы отработали технологию мягкой посадки первой ступени ракеты-носителя Falcon и ее повторного использования в составе ракеты. Наша разработка — ракета-носитель "Корона", в отличие от американской, не имеет отделяемых ступеней и фактически является космическим кораблем мягкого взлета и посадки, что открывает дорогу к реализации дальних межпланетных полетов с экипажами на борту", — говорит гендиректор ГРЦ Макеева Владимир Дегтярь.

- Сергей Васильевич, как изменились требования к будущим космонавтам за полвека полетов в космос?
— Я бы не сказал, что они серьезно изменились. Как и раньше, в первую очередь, для полета в космос человек должен быть здоров. Стал менее жестким отбор по росту, хотя определенные ограничения существуют и сейчас. В то же время к профессионалам, в отличие от космических туристов, предъявляются самые строгие требования с точки зрения специальной подготовки.
Конечно, при работе с аппаратурой (как мы говорим, "с изделием"), с кораблем или со станцией, мы сверяемся со специальной документацией. Если что-то отказывает, мы берем документацию для так называемых "резервных режимов" работы, где написано, что нужно делать в этом случае. В конце концов, мы берем книгу, в которой есть инструкции на случаи принципиальных отказов аппаратуры, когда приходится переходить от использования вычислительных машин к логарифмической линейке. Все-таки мы должны суметь выйти из любой сложной ситуации и остаться живыми, пусть даже приземление будет не таким точным.


- Выходит, все, что от космонавта требуется, так это во всех ситуациях следовать установленным алгоритмам?
— С одной стороны, всё действительно алгоритмизировано. Но, с другой стороны, когда при подготовке совместных работ на международной космической станции наши американские коллеги спросили: "А что делать, если ни один вариант не пройдет, и аппаратура откажет?", российские специалисты улыбнулись и ответили: "Мы откладываем все бумажки в сторону, начинаем чесать затылок и думать, как найти выход".
Способность творчески мыслить (я подчеркиваю, творчески) до сих пор требуется от космонавта, несмотря на долгую историю полетов в космос. Казалось бы, катастрофы не случаются уже около 10 лет. Тем не менее, профессионалы обязаны уметь ясно и трезво мыслить, решать нестандартные задачи.

- Сегодня разработками в области космонавтики активно занимаются студенты и молодые ученые крупнейших российских университетов. Активно в этом участвуют университеты-участники программы повышения конкурентоспособности российских вузов "Проект 5-100". Считаете ли Вы участие вузов в космической программе перспективным?
— Еще в 1990-е годы, когда я работал в программе полетов на станцию "Мир", лучшие российские вузы участвовали в научных проектах, которые мы выполняли на борту станции.
Сейчас, после завершения карьеры космонавта, я продолжаю взаимодействовать с разными университетами, которые занимаются исследованиями и разработками в области освоения космоса. Например, в Самарском государственном университете, который как раз является участником "Проекта 5-100", идет работа по созданию микроспутников. В вузе проходят тематические рабочие конференции и школы, куда приезжают обмениваться опытом и сотрудничать студенты, аспиранты, молодые ученые и из многих стран мира.
Участие вузов в подобных проектах идет на пользу не только космическим исследованиям, но и студентам, которые вливаются в науку и технику не только через лекции и лабораторные занятия, но через конкретную деятельность.


- Сейчас в интернете стали набирать популярность группы, провозглашающие, что Земля плоская и другие антинаучные взгляды. Как Вы думаете, почему это происходит? Может быть, это защитная реакция на усталость от бесконечной гонки за прогрессом?
— Да, это действительно парадокс. На фоне роста доступности сложных технологий и бытовых электронных устройств, все более удобных и незаметных, мы опускаемся по уровню мышления еще глубже, чем в Средневековье. Тогда ученые, хотя и не знали всего, что мы знаем сегодня, но пытались утверждать, что Земля вертится вокруг Солнца, несмотря на угрозу быть сожженными на кострах.
Может быть, сегодня действительно у людей возникает пресыщение от обилия техники, и им хочется спрятаться от нее в свой маленький "понятный" мирок, сконструированный по средневековым законам.
Проблема, на мой взгляд, действительно существует. Может быть, это инерция 1960-х годов, начала космической эры, когда многие направления развития связывались с созданием новой техники, новых технологий, ракет и двигателей, а также с новыми достижениями на орбите или с экспедициями на поверхность Луны. С того времени к космонавтике сохранилось отношение, как к соревнованию — кто первый, кто второй, кто третий. Эта гонка затмевает вопросы, связанные с человеком.
Но сейчас, на мой взгляд, наступил совершенно другой этап в развитии всего человечества. Возникают такие большие проекты, как международная космическая станция, где совместными, в самом широком смысле, усилиями люди достигают некоей общей цели, которая объединяет их всех.


- Какими Вы видите космические проекты будущего?
- На мой взгляд, они могут быть связаны вовсе не с техникой. Может быть, нужно уделять пристальное внимание не типам ракет или мощности двигателей. Ведь если мы говорим про более отдаленные районы нашей вселенной или хотя бы Солнечной системы, будущее пилотируемой космонавтики определяется не столько техникой, сколько нашими знаниями о человеке и о социуме.
Сегодня все больше зависит от биологов, медиков, тех ученых, которые изучают живые организмы и человека. Мы уже представляем себе условия на той же Луне, и прежде чем думать о ракетах, которые достигнут отдаленных районов Солнечной системы, нужно подумать о том, может ли человек там существовать, что ограничивает условия его пребывания и какие качества необходимы этому человеку.
Нужно понять, при каких условиях и спустя какое время биологические объекты не смогут существовать в космосе в том виде, в котором они есть здесь, на Земле.
Давайте узнаем, как ведет чувствует и ведет себя группа людей в замкнутом объеме? Чем они живут, что ими движет, как поддерживают свою безопасность и к чему стремятся? Подобные гуманитарные исследования уже ведутся, но они должны стать, на мой взгляд, более широкими и глубокими, и именно к ним должно быть приковано внимание всех специалистов космической отрасли, если мы рассчитываем улететь несколько дальше, чем мы сейчас улетели от Земли.

Что было заметно меньше, но последствия чего ощущаются по сей день, так это утрата прежнего военного и пропагандистского значения космоса. С завершением “холодной войны” исчезла опасность ядерного столкновения, а значит оказались ненужными и спутники предупреждения о ядерном нападении, и система глобального позиционирования для наведения баллистических ракет. Молодая российская держава вовсю копировала капиталистический строй прежнего идеологического соперника, и пилотируемая с межпланетной космонавтикой ничем не могли в этом помочь. Программа межпланетных исследований была практически полностью свернута, за исключением неудачного “Марс-96”, а пилотируемые полеты на станцию “Мир” продолжались во-многом благодаря деньгам из США и Европы.
В тяжелых экономических условиях российская космонавтика искала новые цели и новые применения. В 90-е целью стало выживание отрасли, что позже видоизменилось в актуальное по сей день “сохранение доступа в космос”. Пропагандисткое значение космонавтики отчасти сохранилось, но направлено по большей части на внутреннюю аудиторию, утратив прежнюю внешнеполитическую роль. Военные также остаются крупным заказчиком космических аппаратов и запусков, хотя и в несравнимо меньшем масштабе чем ранее.
Вынужденно, российская космонавтика пошла на мировой рынок, в поиске спасительного заработка. В первые годы 90-х в продажу пошло всё подряд, от исторических скафандров, добытого лунного грунта и “Лунохода-2” с аукционов, до ракетных технологий третьим странам. Последнее вызвало возмущение США, опасавшихся появления баллистических ракет у стран с ядерным оружием. Контракт 1992 года России с Индией о передаче технологий ракетного водородного двигателя был приостановлен. Взамен же Россия в 90-е получила от США средства на поддержание работы станции “Мир”, совместные российско-американские предприятия продвигавшие ракетную технику на американском и мировом рынке, программу “Мир-Shuttle”, контракты на ракетные двигатели.
Российская космонавтика на мировом рынке заняла роль “извозчика” и технического консультанта, обеспечивая развитие коммерческой и пилотируемой космонавтики других стран. Получаемые средства на внешних рынках не обеспечивали отрасль полностью. В 2000-е иностранные контракты занимали до 25% доходов Роскосмоса, остальное покрывалось государственным заказом. Всех средств не хватало на развитие новых технологий, позволяя только эволюционную модернизацию, зачатую оплаченную внешними заказчиками.
В настоящее время космонавтика России как и прежде существует в режиме сохранения прежнего потенциала, попутно выполняя социальные задачи занятости населения. Даже новые разработки, вроде ракет “Ангара” и “Союз-5” сохраняют серьезные заимствования из программы “Зенит” и “Энергия”.
Стоит признать немалый успех российской космонавтики в сохранении советского потенциала. Обладая финансированием в 10 раз меньше американского и втрое меньше китайского Роскосмос обладает компетенциями и ресурсами для решения широчайшего спектра задач.
Можно с уверенностью сказать, что на сегодняшний день ни одно другое космическое агентство Земли не обладает подобным набором компетенций и технологий. Данный факт небезосновательно является предметом гордости Роскосмоса. Космический потенциал России уступает США только в технологиях твердотопливных и водородных ракетных двигателей, и исследовании космоса автоматическими станциями. В межпланетной космонавтике Россию уже обошли Япония, Индия, Китай и США, что демонстрирует утрату прежней пропагандистской роли научных достижений в космосе, и отсутствие других мотивов развития этого направления для руководства страны.
В то же время, богатство компетенций и изобилие инфраструктуры Роскосмоса, приводит к размыванию финансирования отрасли, которого не хватает на полноценную загрузку всех мощностей. Госконтракты приходится “размазывать тонким слоем” между семью десятками предприятий и организаций, где трудятся более 200 000 сотрудников. Средств на развитие технологий по всем фронтам не хватает, что приводит к утрате конкурентных преимуществ по сравнению с более динамичными участниками рынка, концентрирующими усилия на узких компетенциях. Американские ракеты Falcon 9 стали популярнее прежнего лидера рынка — ракет “Протон”. Российские навигационные и телекоммуникационные спутники имеют низкую надежность и вдвое короче срок активного существования, в сравнении с европейскими или американскими конкурентами. Российские спутники дистанционного зондирования Земли в 5-10 раз тяжелее конкурентов, и уступают в качестве данных. Две попытки запуска межпланетных станций в 1996-м и 2011-м гг закончились в Тихом океане.
Роскосмосу нужна сверхзадача
Роскосмос активно поддержал предложение NASA войти в проект окололунной пилотируемой станции. Так появляется новая амбициозная задача для российской космонавтики, в которой Россия не понесет основной финансовой нагрузки проекта. Серьезным риском будущих лунных планов остается нарастающее политическое противостояние России и США. Даже если сотрудничество в космосе удастся продолжить на фоне растущего противостояния, санкционных войн, пересечения внешнеполитических и экономических интересов в Средней Азии и прочих проблем, новую станцию не получится использовать для внутренней пропаганды. Сейчас для этой задачи используется даже казалось бы совместная работа на МКС, российские политики частенько позволяют себе заявления напоминающие о зависимости всех партнеров МКС от российских пилотируемых кораблей. С лунной станцией даже этого не получится, поэтому останется только прежняя функция — сохранение потенциала.
Пока неизвестно, насколько лунно-орбитальная программа повысит государственное финансирование космонавтики. 2 февраля 2018 президент Владимир Путин подписал указ о начале разработки сверхтяжелой ракеты для лунной программы, однако на бюджете Роскосмоса это никак не отразилось — создание этой ракеты не внесено в Федеральную космическую программу на 2016-2025 годы. Пока этот указ выглядит как ответ на “Лунную доктрину” президента США Дональда Трампа, подписанную месяцем ранее, и предвыборный жест накануне президентских выборов в марте 2018 года.
Пока же объемы государственного финансирования космической отрасли России на ближайшее десятилетие сопоставимы со средствами, выделенными в предыдущее десятилетие. Доходы же на мировом рынке космических запусков падают из-за усиления конкуренции. В ближайшие годы можно ожидать снижение спроса даже на пилотируемые полеты на МКС. Частота полетов грузовых кораблей “Прогресс” к станции уже сократилась с 5 до 3-х. То есть ресурсов на сохранение потенциала хватить должно, на развитие — нет.
Речь Президента перед Советом Федерации 1 марта 2018 года, которую одновременно называют предвыборной речью Владимира Путина, обозначила ясные приоритеты: военные ракеты в ней упомянуты 43 раза, а космос лишь один раз и только в историческом контексте. Ни Роскосмос, ни космонавты, ни Луна и Марс не упомянуты ни разу. Это в очередной раз подтвердило утрату российской космонавтикой и военного и пропагандистского значения для руководства страны.
Усугубляют ситуацию неэкономические факторы, с которыми столкнулась российская космонавтика в XXI веке. На протяжении нескольких лет продолжаются коррупционные скандалы, связанные с топ-менеджментом крупных ракетно-космических предприятий: с каждым годом выявляются всё новые составы преступлений и под следствие попадают прежде заслуженные руководители. На фоне этого падает привлекательность работы в ракетно-космической отрасли для молодого поколения — для талантливых и амбициозных выпускников вузов Роскосмос не может предложить достойного дела и заработка, а повторять и улучшать советские технологии за довольно скромную зарплату — не много чести. Даже набор в космонавты пришлось продлевать на полгода, чтобы набрать подходящее количество кандидатов, несмотря на то, что профессия космонавта исторически уважаема и авторитетна в стране. Космические предприятия пытаются привлекать молодежь надбавками к зарплате и строительством жилья, что имеет определенный успех, хотя проблемы сохраняются. Талантливая в техническом плане молодежь имеет значительно больше возможностей самореализации в IT-секторе страны.
Коммерческая альтернатива
Внутренних негосударственных заказчиков Роскосмоса немного: нефтегазовая отрасль и немногочисленные коммерческие космические компании России. В нефтегазовой отрасли удается внедрять некоторые технологии ракетных двигателей, связанные с транспортировкой топливных компонентов. Коммерческий спутниковый оператор “Газпром космические системы” выступал заказчиком спутниковых платформ и ракетных пусков. Недавно появился новый потенциальный заказчик ракет — компания “S7 космические транспортные системы”, которая планирует осуществлять пусковые услуги на мировом рынке используя будущие ракеты Роскосмоса “Союз-5”. Небольшая частная компания “Космокурс” предполагает заказ на госпредприятиях разработки и производства легкой одноступенчатой ракеты для туристических суборбитальных пусков.
Частная космонавтика, которая могла бы стать дополнительным заказчиком услуг Роскосмоса в части проведения испытаний и ракетных запусках, развивается в России слабо. Частных компаний меньше десятка, а суммарные инвестиции в них, за исключением S7, не превышают $100 млн, даже если включить в эту сумму гранты и инвестиции российских государственных венчурных фондов и институтов развития. Сам Роскосмос принимает слабое участие в развитии частных космических стартапов. Интерес руководства отрасли вызывают только проекты, привлекшие от $100 млн, и готовые стать заказчиком услуг Роскосмоса. Хотя формально никаких препятствий появлению частных компаний Роскосмос не ставит, и даже готов помогать с запуском спутников. Однако сама процедура получения государственной лицензии на космическую деятельность сложна из-за бюрократических препятствий, и на ее получение может уйти до трех лет. Впрочем, стремительное, в сравнении с другими, получение лицензии компанией S7 показывает, что есть “черный вход”, упрощающий формальности, но он открывается если принести в отрасль $150 млн, и избавить Роскосмос от неликвидного актива вроде плавучего космодрома, который хранится в США, и не имеет подходящей ракеты.
Внешний рынок
Пока же иностранные заказы остаются единственным средством, способным если не кратно, то хотя бы на десятки процентов повысить доходы космической отрасли России. В 2015 году в проекте Федеральной космической программы до 2025 года Роскосмос наметил себе приоритетный рынок, на котором хотел бы занять более существенную долю чем есть сейчас: ракетные запуски, производство ракет и ракетных компонентов, и космических аппаратов. Т.е. всё то, что делал и ранее.
Наиболее перспективной ракетой, которая должна обеспечить триумфальное возвращение России на рынок ракетных запусков, считается “Союз-5”. При том, что ее расчетные характеристики, практически по всем параметрам уступают нынешнему лидеру мирового рынка Falcon-9. Только рыночная цена неизвестна. Стартовать “Союз-5” должен не ранее 2021 года. Прежний же лидер мирового рынка — “Протон” имеет возможность быстрой модернизации чтобы практически на равных конкурировать с сегодняшним Falcon 9, но это работа ведется медленно в инициативном порядке и не поддерживается Роскосмосом, хотя потенциальная возможность была обозначена еще в сентябре 2016 года. Новая ракета “Ангара”, находящаяся в производстве в настоящее время, имеет стоимость выше “Протона” и низкий спрос даже со стороны государства, что не позволяет ей набрать статистику запусков и снизить себестоимость за счет серийного производства универсальных ракетных модулей, из которых она собирается.
Преимуществом “Союза-5” является интерес к нему со стороны коммерческого заказчика S7, и готовность Казахстана совместно развивать космодром Байконур, для осуществления коммерческих пусков. Кроме того, “Союз-5” считается основой для будущей сверхтяжелой лунной ракеты Роскосмоса, по аналогии с Falcon Heavy, который собрался из первых ступеней ракеты Falcon 9.
По сути же получение РКК “Энергией” контракта на “Союз-5” является эпизодом внутренней конкурентной борьбы с Центром Хруничева, который производит ракеты “Протон” и “Ангара”.
Стартап Роскосмос
В 2015 году началась официальная продажа на мировом рынке данных российских гражданских спутников дистанционного зондирования Земли. В 2017 году презентован проект “Цифровая Земля”, который должен открыть доступ к архивам снимков, позволить извлечение из них дополнительных данных, которые можно предлагать широкому кругу пользователей. Пока проект реализуется на регионах Крыма и Ростовской области, к 2021 году он должен охватить только территорию России. Когда будет обеспечен доступ по всему земному шару пока не сообщается. Российские спутники в настоящее время не обеспечивают всего покрытия Земли, использовать же данные иностранных аппаратов пока не предполагается, вероятно из соображений импортозамещения.
Более перспективно стремление Роскосмоса войти в долевое владение проекта низкоорбитального спутникового интернета OneWeb. Взамен Роскосмос предлагает роль оператора на территории России, и, вероятно, производство части спутников для группировки и пусковые услуги. Однако эта попытка пресечена Министерством связи России, которое отказалось выделить необходимые частоты, мотивировав потребностью для собственного проекта спутникового интернета. Более вероятно здесь отстаивание интересов собственного спутникового оператора ФГУП “Космическая связь”, принадлежащего Минсвязи. ФГУП “Космическая связь” имеет несколько геостационарных аппаратов и не менее 60% потребителей располагаются на территории России и соседних стран. Низкоорбитальная связь является прямым конкурентом геостационарной, поэтому понятно стремление Минсвязи на сохранение рынка, в ущерб планам Роскосмоса.

— Россия и США всегда боролись за первенство в космосе. Как, на ваш взгляд, обстоит ситуация сейчас?
— Ну, сейчас такой актуальности борьбы за первенство нет. Потому что раньше боролись политические системы — капиталистическая и социалистическая. Должны были каждая доказать свою дееспособность и перспективы на будущее. Поэтому это было очень серьёзной движущей силой. Сейчас же такого противоречия нет. И больше идёт экономическое соревнование между странами. И в какой-то области преобладает Америка, в какой-то преобладает Европа, в какой-то преобладает Китай, в какой-то преобладает Россия.
Самой престижной считается пилотируемая космонавтика. Потому что она наиболее затратная и очень малое количество государств может позволить себе вести пилотируемую космонавтику. Таких стран всего три: это Россия, Соединённые Штаты и Китай. Кроме того, есть спутники связи, есть спутники навигации, дистанционного зондирования Земли, различные технологические, в том числе, и спутники в интересах Министерства обороны. По разным направлениям Россия занимает различные места.

— Насколько показательно количество запусков? Они показывают успех страны?
"— Количество запусков сейчас неактуально. Если раньше, например, в 70-е годы, космические аппараты имели ресурс работы на орбите неделю, максимум месяц, поэтому приходилось запускать очень часто. Например, в Советском Союзе в 70-е годы больше 100 пусков делали. Сейчас во всём мире столько пусков не делают. Сейчас же все спутники долгоживущие, поэтому количество запусков не играет никакой роли. Но из всех запусков нужно, наверное, посчитать только коммерческие запуски. Здесь идёт, конечно, большое соревнование. Одно из направлений космонавтики — это бизнес по вывозу полезной нагрузки на орбиту. Вот здесь Россия играет тоже достаточно важную роль"

— А что это за полезная нагрузка?
— Это вот как раз и есть спутники. То есть мы можем выводить с помощью своих ракет-носителей не только отечественные спутники, но и выполнять коммерческие заказы. Вот здесь можно смотреть: выигрываем мы или проигрываем, насколько наши ракеты используются в коммерческих целях более активно, чем, например, американские, китайские, европейские и так далее. Вот в этом, в коммерческой части, соревнование идёт.
А что касается пусков по государственной программе, то здесь, конечно, по необходимости. Государственная программа должна обеспечить необходимым количеством спутников. То есть, если Министерству обороны нужно 10 спутников, то оно должно их обеспечить. Нужно, предположим, для науки определённое количество спутников — тоже это всё в программе. И вот это всё зависит от объёма финансирования. В настоящий момент объём финансирования у нас примерно в 10 раз меньше, чем у американского NASA. В 10 раз! И поэтому конкурировать по всем направлениям с американцами российская космонавтика сейчас никак не может. Поэтому нам приходится поддерживать приоритеты на определённых направлениях космонавтики. Например, американцы до сих пор вынуждены у нас покупать двигатели для своих ракет-носителей: РД-180, 181 — разные модификации. До сих пор на наших кораблях летают все космонавты всех стран на Международную космическую станцию. То есть это тоже наши приоритеты. Кроме того, естественно, военное направление у нас обеспечивает минимально необходимый уровень потребностей нашего Министерства обороны.

— Вы говорили, что Илон Маск тоже обращался к России, чтобы запустить какой-то свой проект. Что это было, можете рассказать?
— Да. Это была такая интересная история. Когда Маск ещё не был таким известным, ещё не летали его ракеты, он не был таким амбициозным. Но он, видимо, был таким же патриотом космонавтики, которые не исчезают во всём мире, они есть, и они, в общем-то, двигают космонавтику вперёд. Где-то, наверное, в начале 2000-х годов он приехал в Россию и пытался купить у нас несколько запусков ракет-носителей типа «Днепр» для запуска к Марсу исследовательских модулей с оранжереями. Но не договорились по цене. А скорее всего, здесь не только цена сыграла роль, но ещё и несогласие наших учёных с тем, что на Марс нужно запускать какие-то живые микроорганизмы и даже просто организмы земного происхождения.

• Планета Марс 
  

— Почему?
— Потому что при аварии, например, эти бактерии, какие-то микробы — то, что мы привезём с Земли, — оно может рассеяться по поверхности Марса. И тогда мы уже не сможем отличить, что земного происхождения, а что неземного.
Это бы усложнило именно решение проблемы, откуда на Земле взялась жизнь. То ли она характерная и одинаковая во всей Вселенной, развивается по одному принципу, то ли у нас уникальная совершенно.

— То есть это помешало бы науке. А если говорить про колонизацию Марса? Многие об этом говорят, тот же Илон Маск. Вы считаете, это возможно? Стоит в этом направлении работать?
— Я почитатель деятельности Маска, потому что он уникальный менеджер прежде всего. Он не конструктор, но он менеджер, увлечённый космонавтикой, он умеет её продвинуть, привлечь к ней интерес, привлечь финансирование, в том числе и к авантюрным проектам. И эти вот прожекты, как я бы сказал, они позволяют ему делать реальные вещи. Например, Falcon-9 — ракету, которую по его идее сделали инженеры, используя, в том числе, очень много государственных наработок, старые наработки по аполлоновской программе. Они сделали довольно конкурентоспособную ракету. Сейчас первый запуск, например, сделали Falcon Heavy, которая имеет более широкие возможности. Но никто не задает вопрос: «А для чего он её сделал?»

— Но, мне кажется, вы говорили, что американское Министерство обороны может использовать эти тяжёлые грузовые ракеты, чтобы запускать военную аппаратуру в космос…
— Дело в том, что, имея такую ракету, естественно, прежде всего, Министерство обороны задумывается, как её можно использовать. Вот, например, сейчас все работают над орбитальным лазерным оружием. Ну, во всяком случае, в Соединённых Штатах это даже не скрывают.

— А что это такое, можете рассказать?
— Этот как в «Гиперболоиде инженера Гарина». Инженер создал такой аппарат, который лучом прожигал и мог вести боевые действия. Прожигал корабли, мог сбивать самолёты и так далее. Это очень перспективное направление. Но оно требует очень больших энергозатрат. Вот сейчас президент Путин сказал, что наши учёные решили эту проблему. То есть объёмы и масса вот этих энергоустановок не такие большие. Поэтому они смогли их включить в состав ракетных двигателей, благодаря чему у нас появились ракеты, которые летают практически неограниченно — могут облетать земной шар.
Наши учёные решили эту проблемы. Американские — не решили. А чтобы её решить другим путём, нужно на орбиту поднять достаточно большую массу, чтобы там была установка с ядерным оружием. Это, в принципе, противоречит всем международным договорам. Но сейчас с этими международными договорами мало кто считается. Поэтому я думаю, что американцы не могут упустить такую возможность. Кроме того, есть, например, спутники радиотехнической разведки. Чтобы вот такой радиолокатор на орбиту повезти — очень много энергии надо. Солнечная батарея не справляется. Поэтому ядерную энергоустановку там ставят. 
С моей точки зрения, такие мощные ракеты не стоит делать. Это уже давно пройденный этап. Американцы делали уже ракету, «Сатурн-5», которая выводила на низкую орбиту 130 тонн. Мы делали «Н-1», которая должна была выводить 95 тонн. Мы сделали «Энергию», которая выводила 100 тонн. Они все умерли, эти ракеты, потому что не было денег на производство таких больших полезных нагрузок, таких больших и дорогостоящих спутников. А сейчас Маск сделал такую ракету, а зачем — непонятно.
У нас, например, пошли немножко по другому пути. Предполагается до конца 2019 года сделать эскизное проектирование такой ракеты. И только тогда мы поймём, сможем ли мы это сделать, сколько это будет стоить и сколько это реально позволит выводить на орбиту полезной нагрузки. И будем смотреть, стоит ли эту ракету делать или обойдёмся более лёгкими ракетами. Но это мы решим только в 2019 году, когда эскизный проект посмотрим, посчитаем со всех сторон. А Маск этого не стал делать, он просто взял и сделал эту ракету. И вот, пожалуйста: теперь все думают, как бы её загрузить.

— Ну а может, России не хватает таких рискованных инноваторов? Или нет?
— В России не только таких не хватает, а не хватает вообще специалистов. Потому что в 90-е годы у нас очень много молодёжи уехало на Запад. Как раз сейчас те, кому 45, 50, 55 лет, они должны занимать высшие посты, пройти всю дорогу от инженера к этому времени. А таких практически нет. У нас сейчас либо 30-летние, которые ещё не имеют опыта, либо пенсионеры, которым уже за 70, которые уже не могут генерировать идеи.
И вот эту недостачу перекрывают сейчас менеджеры, которые не имели к космосу отношения. Они пытаются организовать производство космической техники по коммерческим принципам, которые характерны для общей промышленности. Но это не всегда удаётся. Поэтому мы ждём, когда теперешние специалисты, которым сейчас 30—35 лет, подрастут, наберутся опыта и возьмут в свои руки генерацию идей. А кроме того, у нас нет такого капитала, который бы вкладывал крупные деньги в разработку космической техники.

— А в каком направлении стоило бы развиваться? Америка, например, сейчас развивает лунную программу...
— Вы, наверное, знаете, что предыдущий американский президент хотел лететь на Марс. А этот, значит, посчитал, что на Марс слишком дорого, давайте вернёмся на Луну. Со временем космонавтика становится рутинной. Она перестаёт вызывать интерес у обывателей, у населения, ну, естественно, у тех, кто рулит денежными потоками. Поэтому и придумывают. И наши задумываются о том, чтобы придумать какой-то такой суперпроект, который дал бы и науке большую прибыль, вызвал бы интерес у населения, а кроме того, явился бы драйвером разработки передовых технологий.
Вот, американцы придумали возвращение на Луну. Причём сначала они заявляли, что они только сами туда полетят, никого не возьмут. После этого они начали искать контакты — сначала с европейцами, потом и с нашими. В Аделаиде в прошлом году на Международном астронавтическом конгрессе уже договорились даже о том, что Россия будет участвовать в их программе. Но пока только на словах.

• «Луноход-2» 
  

— То есть со стороны американцев есть желание к диалогу. Санкции никак не повлияли?
— Санкции практически, с моей точки зрения, не повлияли на взаимодействие. То есть экипажи наши по-прежнему тренируются в Америке по американскому сегменту, американские — по российскому сегменту. Здесь мы учим летать на наших кораблях. Бортинженерами теперь летают даже не россияне, а американцы, европейцы. Совместное использование ресурсов всех станций у нас тоже по договору очень хорошо работает. Тут никаких проблем нет.
"Санкции, конечно, повлияли на нашу промышленность. Это явилось ещё одним фактором для отсрочки, сдвигов всех разработок. Пришлось разрабатывать или восстанавливать производство микросхем, перепроектировать отдельные узлы системы. Но сейчас мы вышли из этого пике, и практически (я бы оценил на 95%) вся наша космическая техника уже отказалась от западного или восточного комплектования"

— И всё-таки космос остаётся мирным пространством? Или происходит какая-то милитаризация?
—  Гражданский космос остаётся более мирным. Но военные любой страны ведут свои секретные программы, которые должны обеспечить потребности армии. И поэтому здесь мы, безусловно, конкуренты. Американцев интересуют наши технические возможности. Здесь, конечно, режим секретности — во всех странах он очень жёсткий, и здесь конкуренция небывалая. Ну, кроме того, конкуренция в коммерческих запусках, я уже говорил.
Что касается науки и взаимодействия по совместным программам, они никуда не денутся. Есть тенденция к тому, что мы будем совместно и дальше идти с американцами, с европейцами к Луне.

— Если немножко пофантазировать, что может быть, если все будут работать вместе? Какой возможен прорыв? Может, мы полетим в другую галактику?
— Нет, к сожалению, здесь всё огорчительно, я бы сказал. Потому что современные средства передвижения по космосу не позволяют нам принципиально быстро перемещаться даже по Солнечной системе. До Марса лететь немножко больше, чем полгода, в одну сторону. Это вот ближайшая к нам планета. Венера — она немножко ближе, но там условия совершенно непригодные для жизни. И всё. До остальных планет — это десятилетия. Это просто нереально. Надо искать новые принципы преодоления пространства. Может быть, развивать, как в фантастических фильмах, депортацию… телепортацию.