Проблемы ЕГЭ и школьного образования

1 сентября в этом году было "подпорчено", не успев начаться – идея переноса Дня знаний не то на несколько дней, не то на месяц, дошла до Госдумы, однако, как ни странно, осталась без внимания министра образования. А ведь Ольга Васильевавступила в должность как раз в преддверии Дня знаний – 19 августа исполнился год, как чиновник на посту. Первые дни и даже месяцы работы в Минобре были похожи на проработанную и сбалансированную пиар-кампанию по укреплению министра на своем месте: Васильева с первых дней обвинила журналистов в безграмотности, заявила о невозможности введения единого учебника по истории и пообещала "принять решения, которые должны быть приняты".

Под этим каждый мог понимать все, что хотел, но на поверхности этого айсберга проблем сферы образования находился ЕГЭ. Ответы на вопросы о нем прошли сначала "вскользь": в конце августа 2016 г. в проекте "Час с министром" Ольга Васильева рассказала, что "намерена бороться с натаскиванием на ЕГЭ во внеурочное время", а также ответила на вопрос возвращения к опыту СССР при реализации программ дополнительного образования:
"Учащиеся должны заниматься общественно-полезной деятельностью и расширять свои профессиональные навыки. Мы уже разработали концепцию преподавания предмета "технология", в котором есть новые подходы и новое направление "сельское хозяйство". Пожалуйста, возвращайтесь (прим. - к опыту СССР), потому что есть для этого все основания. Эта концепция должна стать основой для предметной области".

То есть тема ЕГЭ не была табуирована, не была закрыта и свободно обсуждалась. Кроме того, судя по другим заявлениям самой Васильевой, а также экспертного сообщества, министр была достаточно подкована в исторических вопросах и понимала всю важность как советской модели образования, так и, например, некоторых советских лидеров, которых неофициальная государственная политика всячески затирала и красила черной краской.
В целом складывалось впечатление, что в новом министре выдержан некий баланс – она пообещала остановить реорганизацию вузов, поддержать молодых учителей, пересмотреть систему начисления зарплат, высказывалась без "чернухи" относительного прошлых периодов истории нашей страны и в целом, казалось, ограничивала (или намеревалась ограничить) либеральный курс, за который "поплатился" прошлый глава Минобра Дмитрий Ливанов.
"Сняли его в качестве определенной "сакральной жертвы" перед осенними выборами 2016 г. Он был таким традиционно непопулярным "громоотводом" в Правительстве. В принципе, как и его предшественник – Фурсенко. Новый министр образования таким "громоотводом" перестала быть в Правительстве, но это во многом, скорее, не ее заслуга, а стечение обстоятельств", – рассказал в беседе с Накануне.RU политолог, директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин.

Важным изменением стала "зачистка" министерства – в некотором смысле это, опять же, оказалось еще одним сигналом к изменению образовательной политики, которая куется как раз на уровне руководителей департаментов Минобра и их замов.
Другим важным шагом стало увеличение бюджетных трат на образование, напоминает экс-депутат Госдумы Дарья Митина:
"Васильева много сделала для того, чтобы наполнить бюджет образования – она немало потрудилась для того, чтобы увеличить бюджетные показатели по статье "образование" на следующий год. Но проблема в том, что новый виток кризиса повлек за собой и новый инфляционный виток, и эта прибавка в абсолютных цифрах не очень заметна".
Что касается "наследства" прошлых министров и отпора либеральному курсу, то еще один плюс Васильевой ставит историк, помощник ректора МПГУ, соавтор проекта "Последний звонок" Евгений Спицын. Он напоминает, что раньше прямо или косвенно, но Минобр зависел от Высшей школы экономики (ВШЭ).
"Раньше правильно говорили, что на улице Горького стоит здание с вывеской "Министерство образования", а на самом деле на этом здании должна быть вывеска "филиал Высшей школы экономики". Потому что там был "смотрящий" от ВШЭ, который контролировал деятельность всего министерства. И Васильева – первый министр, которая убрала этого "товарища" из ведомства", – рассказал эксперт в беседе с Накануне.RU.
Министерство является проводником исполнения одного из важнейших "майских" указов Владимира Путина. Речь идет о зарплатах бюджетников и учителей в частности. Так, накануне Ольга Васильева рассказала о зарплатах педагогов. По ее словам, средняя зарплата учителей школ по итогам первого полугодия 2017 года составляет 38,6 тыс. руб. Заработная плата педагогов дошкольного образования за первое полугодие текущего года выросла на 5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составила 29,3 тыс. руб. В дополнительном образовании средняя зарплата сотрудников выросла на 8% и составляет 32,9 тыс. руб. Также выросли доходы и у педагогов в сфере среднего профессионального образования, и у профессорско-преподавательского состава в высшей школе.
Но это – как "средняя температура по больнице", рассказал Накануне.RU сопредседатель межрегионального профсоюза "Учитель" Андрей Демидов:
"Эти данные отражают действительность весьма условно, потому что это все равно, что "средняя температура по больнице". Расслоение довольно большое, есть педагоги с очень маленькими зарплатами, есть педагоги с высокими зарплатами. Итоговая "средняя" цифра вытягивается за счет мегаполисов и северных территорий, где высокие цифры зарплат. А во-вторых, она, конечно, вытягивается за счет высокооплачиваемой части педагогов, которая составляет, к сожалению, по нашим данным, незначительное число".
Эксперт также добавил, что сейчас точной статистики по расслоению нет, но "по ощущениям и опросам, около 2/3 педагогов получают зарплату ниже этого среднего показателя, а одна треть – выше".

Важной проблемой остается и бумажная волокита в работе преподавателей, на что также обращала внимание Васильева, и сокращение часов, и сотни различных учебников, которые дробят страну по уровню подготовки и качеству знаний, и, конечно, на поверхности всегда остается ЕГЭ.
Как напоминает Дарья Митина, стоявшая у истоков законопроекта о едином экзамене, такая форма разрабатывалась лишь как вспомогательный механизм к обычной форме сдачи. Однако потом, как говорится, "что-то пошло не так".
"Получилась таинственная вещь: когда мы этот закон написали и передали в Государственную думу, он прошел первое чтение, получил уже отзыв Правительства – его почему-то отозвали. Он был переписан в государственном правовом управлении Администрации президента, и появился совершенно другой законопроект, где ЕГЭ объявлялся вот такой "железобетонной" формой, для всех по всей территории России обязательной. Мы теперь собираем на себя все плевки и весь негатив как авторы и проводники, но мы-то совсем другую идею воплощали", – рассказывает Дарья Митина.
А потом, после нескольких волн недовольства и негодования, закон начал понемногу "кроиться". Но в настоящее время отмена ЕГЭ будет означать плохую работу чиновников, в чем они, конечно, не могут признаться, считает экс-депутат Госдумы.
Евгений Спицын полагает, что отмена ЕГЭ может быть поэтапной:
"Отменить – проще пареной репы. Но дальше что? У нас вся программа в школе "заточена" на ЕГЭ. Он экспериментально вводился еще с 2004 года, а окончательно уже по всей школе как обязательная форма сдачи выпускных и вступительных экзаменов был введен в 2009 году – то есть люди в этой системе работают не один год. И вот так взять махом и перестроить? Надо делать все это поэтапно. И я представляю, как можно "отменить" ЕГЭ изнутри – нужно разрушить его монополию. То есть параллельно с ЕГЭ ввести и другие формы сдачи выпускных и вступительных экзаменов".
Вместе с тем историк все-таки видит положительные сдвиги в изменении экзамена: убираются "угадайки", вводятся творческие задания и устная часть.
Эксперты дают свой прогноз относительно нелюбимого многими экзамена – постепенно, из года в год, его заполнят таким количеством исключений, дополнений и "новых старых" принципов сдачи, что ЕГЭ размоется и мимикрирует в нечто похожее не "классический" экзамен. Тем не менее, пока экзамен "продвигает" сама министр – и в истории, и в литературе.
Есть и более глобальные проблемы в сфере образования, связанные, например, с демографической ситуацией в стране. Например, блогер "burckina_new" простой работой с цифрами отвечает на заявление Ольги Васильевой о том, что в 2017 году в первый класс пойдут 1 млн 800 тыс. детей, что на 110 тыс. первоклассников больше, чем в прошлом году.
"Отсюда становится понятным, почему всех школьников стало на 1 млн больше, если в этом году школу покинули дети, родившиеся в 1999 году, которых было на 574 тыс. меньше, чем родившихся и заменивших их в школе детей 2010 года рождения. Так, откуда взялось на миллион больше? Только за счет детей мигрантов, пришедших в классы разных лет", – пишет блогер.


И такие вопросы министр образования уже оставляет за скобками – как и то, почему вдруг решили перенести 1 сентября не то на несколько дней, не то на месяц – не то из-за курбан-байрама, не то из-за того, что День знаний пришелся на пятницу (видимо, раньше подобных совпадений не происходило?). На эту тему свой пример привела Дарья Митина – можно сказать, что религия в образовании становится неким маркером, по которому и можно будет оценить качество работы нового министра.
"Меня в отношении Васильевой волнует, условно говоря, ОПК (основы православной культуры). В СМИ у нее имидж очень православной женщины, которая в комплементарных отношениях с РПЦ. У нас есть положение в Конституции о том, что у нас школа светская. То есть если не нарушается этот принцип светскости школы, если ОПК останется факультативом, значит, все нормально. Но у нас есть тотальные случаи нарушения по российским регионам. Грубо говоря, если это в наши школы попрет с подачи нового министра – это плохо. Но пока, вроде бы, никаких таких институциональных изменений я не вижу", – рассказала экс-депутат в беседе с Накануне.RU.
В целом, как отмечают эксперты, этот год был тяжелым и "неровным", все-таки изменения под руководством Васильевой прошли, их можно считать неким подготовительным этапом. Тем не менее, для большинства учителей, учеников и просто наблюдателей образовательная система продолжает ржаветь и разваливаться.
"Васильева отметилась политикой "изменения без изменений". То есть заявления были, но что касается основной надежды профессионального сообщества, то оно было недовольно Ливановым не только и не столько из-за либерального курса, который он проводил, сколько из-за более прикладных моментов – тотальной бюрократизации образовательного процесса. Потому что бюрократическая и бессмысленная во многом нагрузка на представителей образовательного цеха очень серьезно при нем увеличилась. Кстати, при Фурсенко, который с идеологической точки зрения проводил такой же курс, такого не было. С этим наследием Ливанова Васильева не покончила. То есть фактически ничего не изменилось, произошло определенное разочарование. С содержательной точки зрения, вне идеологической точки зрения, ситуация осталась, по большому счету, прежней", – уверен политолог Павел Салин.

С такой точкой зрения согласен и историк Евгений Спицын, однако он с большей надеждой смотрит на работу Ольги Васильевой. По его мнению, то, что уже получилось изменить в Минобре, – это большой успех, так как, по сути, Васильева пришла со своим уставом в чужой монастырь.
"Надо понимать, что Васильева пришла в недружественную среду, потому что всю последнюю четверть века министерства образования – и федеральное, и региональные – вычищались и заполнялись кадрами соответствующего политического и идейного пошиба. И понятно, что должность министра — это должность "расстрельная", здесь надо быть очень осмотрительным. Поэтому то, что ей удалось сделать за год, – это немного, но это какие-то реальные подвижки, которые возможно сделать именно в этой ситуации, и это вызывает жуткую волну злобы и ненависти по отношению к ней со стороны либеральной публики", – уверен Евгений Спицын.
"Пока весь этот год был занят кадровыми решениями. Если то, что она обещала, когда вступала в должность, она будет реализовывать – значит, хороший министр. Но пока, к сожалению, сказать очень сложно. Очень многие документы, которые готовились в недрах Министерства образования, не увидели свет, целый ряд новых концепций остались в столе. В общем, все, можно сказать, в ожидании", – рассказала Дарья Митина Накануне.RU.

Тем не менее, как отмечает помощник ректора МПГУ, бывший директор московской школы и соавтор проекта о современном образовании "Последний звонок" Евгений Спицын, инициатива Ливанова привела к тому, что нередко в школах иностранный язык преподавали за счет часов на русский. О борьбе с наследием экс-министра он рассказал в интервью 

Вопрос: Министр образования Ольга Васильева выступила за то, чтобы в школах не два иностранных языка изучали, а один. По ее мнению, в программе нужно оставить только английский. Как оцениваете такое предложение?


Евгений Спицын: Крайне положительно. Я всегда выступал против этого. Более того, у нас в некоторых школах вообще чуть ли не три языка вводили. Я лично сам года два назад видел, как в двух московских школах было перестроено расписание, где на русский язык отводилось два часа, а на два иностранных языка: на английский и по выбору испанский или французский – еще два часа. То есть изучали иностранный язык в два с лишним раза больше, чем русский язык. Это полное безобразие.
Я думаю, что это предложение Васильевой абсолютно здраво, и здесь ни убавить, ни прибавить. Во-первых, надо резко увеличить количество преподавания русского языка. Во-вторых, изменить программу преподавания русского языка, особенно в начальной школе. Прекратить изучать азбуку со звуков, а надо изучать азбуку именно с букв, а то у нас дети сначала изучают звуки, потом буквы, и в результате пишут "агурец" – через "а". А отсюда тотальная безграмотность и в орфографии, и в пунктуации, неспособность выражать мысли, высказывать идеи и предложения, элементарно вести содержательную беседу даже со своими сверстниками.

Вопрос: По ее мнению, в программе нужно оставить только английский, как международный…

Евгений Спицын: По поводу английского языка – я бы не стал настаивать на том, что в школах обязательно нужно изучать именно английский язык. В советских школах изучали на выбор три языка: английский, немецкий и французский. Я думаю, это было здравое решение, тем более, надо учитывать, что Германия – это, во-первых, крупнейшее государство Европы, во-вторых, это, как у нас сейчас говорят, драйвер общеевропейской экономики. И я думаю, что знание немецкого языка ничуть не менее важно, например, чем знание английского языка. Но то, что приоритет в изучении языков должен быть отдан именно русскому – это бесспорно, двух мнений быть не может. У нас русское государство, у нас государствообразующий народ – русский, у нас язык межнационального общения и в стране, и в ближнем зарубежье – русский.
Хотя, к сожалению, с момента крушения Советского Союза зона распространения русского языка катастрофически сократилась – в разы. Ведь раньше на русском языке спокойно изъяснялись на территории не только огромного Советского Союза почти 400 млн населения, но и во многих странах мира. Если вы возьмете, например, страны бывшего Варшавского лагеря – там русский язык был в программе, а я сам был и в Чехии, и в Венгрии, и в Польше, и там люди старшего поколения более-менее сносно, даже я бы сказал прилично, изъяснялись на русском языке. Была структура сотрудничества. Русский мир. А теперь у нас уровень охвата русским языком в мире сокращается, как шагреневая кожа, а деньги главным образом распиливаются не на продвижение идей русского мира и русского языка, а на никому не нужные "междусобойчики", конференции и прочее.

Вопрос: До этого министр образования выступила против уроков "сексуального воспитания" в школах – какая-то стратегия видна по ее поступкам? Отказ от пресловутых "стандартов глобализации"?

Евгений Спицын: Абсолютно правильные шаги. Школа должна учить детей основам научного мировоззрения – вот основная задача. А вторая задача – она должна воспитывать. И воспитывать, прежде всего, Человека с большой буквы. Ну, и кроме того, школа должна воспитывать гражданина страны, который будет работать во благо Отечества, а не только на свой карман, который будет защищать Отечество, если надо, который будет уважать старших, чтить могилы предков, двигать страну вперед. А подобными "ноу-хау", как "половое воспитание", пусть занимаются извращенцы – это даже не воспитание. Какое это воспитание?

Вопрос: Кстати, Васильева как раз призывала преподавателей во внеурочное время заниматься воспитанием и развитием ребенка "как человека", а не "натаскиванием на ЕГЭ". Это советская школа занималась воспитанием, а теперь у нас же "оказание услуг" в "рыночном мире", а не воспитание? Васильева возвращает школу к прежним даже не стандартам, а, скорее, ценностям?

Евгений Спицын: Она пока декларирует это, хотя реального возвращения еще не видно. Но это не вина Васильевой, это ее беда.

Дело в том, что Васильева – это пока генерал без армии. Потому что у нас система государственного управления базируется на глупой идее разделения властей по горизонтали и по вертикали. Фактически министры образования в регионах федеральному министру неподотчетны, как и в целом органы образования в субъектах. Да, они могут к чему-то прислушаться, где-то что-то принять. Но на самом деле Васильева даже не может снять ни одного регионального министра со своей должности, дать прямое указание. У нас разрушена вертикаль управления системой образования. В ведении министра находятся напрямую только какие-то федеральные структуры, федеральные университеты. Там – да, она может решать и кадровые вопросы, и вопросы программного характера, но не более того.
Поэтому если мы хотим действительно добиться прорывов в обеспечении образовательного процесса и возвращения лучших традиций российской и советской школы, то, безусловно, надо, прежде всего, восстановить в полном объеме полномочия федеральных органов власти в управлении этой сферой.