Выбор России: текущая политическая ситуация

«Речь идет о борьбе с контрафактом и контрабандой, которые не только подрывают конкуренцию на внутреннем рынке, но и несут явную угрозу здоровью потребителей, — сказал президент. — В 2013 году, когда поднимался этот вопрос, доля незаконно произведенной и ввезенной продукции составляла 39%, или порядка 1,1 трлн рублей, сегодня она снизилась, но всего до 33%. Обращаю внимание, что динамика за три года неубедительная, и хотел бы услышать сегодня, как решить эту проблему».
Как сообщало EADaily, сегодня президент России Владимир Путин прибыл в Рязань, где проводит совещание по развитию лёгкой промышленности и борьбе с контрафактом. Планируется, что с докладами выступят глава МинпромторгаДенис Мантуров, президент Российского союза предпринимателей текстильной и лёгкой промышленности Андрей Разбродин, генеральный директор Российского союза кожевников и обувщиков Александра Андрунакиевич.

Первая – оклад, он рассчитывается от оклада председателя Верховного суда РФ (составляет 98% оклада главы Конституционного суда, который утверждает президент).
Первый зампред ВС получает 95% от оклада председателя – и так далее. Нижнюю строчку занимает мировой судья любой территории, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, его оклад – 60% оклада председателя ВС. В Москве и в Питере – 64%.
Вторая часть – надбавка за квалификацию. По закону каждый судья не реже раза в три года обязан проходить повышение квалификации в соответствующих учебных заведениях, стажироваться в других судах, а также другими способами повышать свой уровень. Повысит уровень – повысит и надбавку.
Фактически это похожа на надбавку за выслугу лет. Но нет, надбавка за выслугу лет существует отдельно. Это третья часть зарплаты.
Четвертая часть – регулярные поощрения (премии), сейчас они повышены до 1,9 размера оклада по должности.
Пятая часть – специальные доплаты, которые получают судьи с ученой степенью или почетным званием, владеющие иностранными языками и так далее. Надбавка выплачивается пропорционально окладу – например, ее размер у мирового судьи составляет 1,6 оклада.
Начинающие мировые судьи в регионах получают оклад 50-80 тысяч рублей в месяц, дальше считайте сами. Федеральный судья получает 150-170 тысяч рублей в месяц без премий и надбавок.
Но самое прекрасное в жизни российских судей – это пенсии, которые бывают двух видов: для тех, кто ушел в отставку, и кто прекратил работу по старости.
Если у судьи стаж работы 20 лет и больше, то он вправе выбирать – пенсия на общих основаниях или пожизненное содержание. Пожизненное содержание – это 80% суммы, которую судья получал на службе. Правда, такое содержание облагается налогом.
То есть пожизненное содержание судьи в отставке в размере 100 тысяч рублей в месяц – обычное дело.

Мифы

Насчет российских судей бытует несколько мифов.
Например – что им запрещено выезжать за границу. Это не совсем так. Несколько судей находятся под персональными санкциями по делу Магнитского. Открытого официального запрета на выезд судей за границу нет, хотя после Крыма судьям не рекомендовано проводить отпуск в странах НАТО.
Еще один миф – взятки. Есть некие «решальщики», которые заносят судьям деньги, и те решают проблему. Это, конечно, бывает. Но умные судьи работают в тесном тандеме с прокуратурой и следствием, и «вопросы решать» нужно именно там, то есть не доводить дело до суда, где оправданий не бывает (нынешние 0,36% оправдательных приговоров – это уже статистическая погрешность).
Если вы договариваетесь на условный срок или на уже отсиженный, надо помнить, что есть вышестоящая инстанция: прокуратура оспорит, вышестоящий суд решение отменит. Но порой человеку требуется именно такая отмена. Яркий пример – подмосковный чиновник Лев Львов, был осужден за покушение на взятку, ему присудили рекордный штраф в 950 млн. руб., но высшая инстанция переквалифицировала приговор на мошенничество, человек вышел из тюрьмы, и больше его никогда не видели. Все по закону!
То есть случаи, когда глупый судья попадается на взятке, бывают. Но при нынешних зарплатах и социальных гарантиях судей – весьма редко.
Еще миф – про влияние ФСБ на судебную систему. ФСБ проводит в ней спецпроверки, судья при поступлении на должность подписывает согласие на них. То есть в любое время и без судебного решения его телефон и жилище могут проверяться любыми.
Справки от ФСБ – например, при получении судьей классного чина – имеют колоссальное значение. Приходит отрицательная справка – и пиши пропало.
Как же тогда существуют судьи хахалевы? Потому что такие справки пишут тоже люди.
В прокуратуре тоже считается хорошим тоном приглядывать за судьями и иметь свою папочку с компроматом на всякий случай. Однако в сложившихся реалиях такой контроль имеет значение только для отдельных случаев. Судьи, прокуроры и следователи – довольно закрытая каста, где приняты клановые браки. Судья замужем за прокурором, у них подросла дочь, ныне секретарь суда, и она выходит замуж за следователя – это типичная семейная ситуация. Да, в процессе у судьи гособвинителем не может выступать ее муж. Но лучший друг семьи – запросто, а следователем будет шафер на свадьбе дочки.
Или возьмем пример Ольги Егоровой, давней и одиозной главы Мосгорсуда, которая всю жизнь была замужем за сотрудником ФСБ, он умер несколько лет назад в чине генерала. Ну и кто из коллег обидит бедную вдову?

Нагрузка на судей

Современная судебная система – это бюрократическая машина, имеющая целью расширение своих масштабов.
Давайте посмотрим, чем заканчиваются любые попытки реформы судебной системы за последние 20 лет. Несмотря на устойчивое впечатление, что никаких реформ судебной системы не было, это не так. В 1990-х годах появились арбитражные суды (сейчас они слились с судами общей юрисдикции). Появились мировые судьи. Чем заканчивается каждая реформа, понятно из пресловутых законов Паркинсона: увеличением штата судейского и обслуживающего аппарата.
Появились помощники судей, которые пишут постановления, протоколы – то, что требует более высокой квалификации, чем у секретаря. Часто помощник вообще пишет судебное решение, а судья только просматривает его и подписывает…
Колоссально раздуты штаты, при этом само судопроизводство накачивается чуждыми функциями.
Возьмем обычные дела по мелким штрафам и мелким налоговым задолженностям. Чтобы взыскать штраф в 500 рублей, сейчас надо пройти все судебные инстанции; потом человек обжалует судебное решение, выходит еще одно решение – сколько денег тратится на то, чтобы взыскать с человека 300, 1000 рублей? Миллионы!
Зачем все это нужно? Для установления законности и достижения справедливости. Справедливость дороже. Но почему тогда нельзя убрать все лишние звенья и отдать полномочия людям, которым государство изначально доверяет – сотрудникам полиции? Ведь в любом случае все штрафы основаны на пояснениях сотрудников полиции. А все остальное – это квазипроцесс. Потому что какие бы аргументы ни приводили, какие доказательства, включая видеозаписи, ни предоставляли защитники, в любом случае остается только то, что написал сотрудник полиции. И вся судейская работа, включая апелляцию и кассацию, совершенно бессмысленна. Потому что все равно остается слово в слово то, что написано в постановлении или в протоколе об административном правонарушении.
Почему бы не разрешить сотрудникам полиции вынести это постановление и выписать штраф? Пришлепнуть это под дворник автомобиля или прислать письмом, и человек уже сам решит: если он согласен – платит, а если нет – тогда уже идет в суд. И если это будет сделано, то судейская работа автоматически уменьшится в разы.
Если убрать из этой цепочки судей, их работа снизится до оптимальной, процентов девяносто нагрузки отлетит. И судьям не надо будет платить бешеную зарплату, покупать бумагу, расходные материалы, приставов нанимать, потому что в каждом процессе пристав должен наблюдать, чтобы люди не куролесили.
А ведь то же самое происходит с уголовными делами. Почему судьи не оправдывают? Можно говорить все что угодно: о давлении административном, о давлении следственного аппарата, о прокурорском мощнейшем давлении, о давлении ФСБ… Но главное – нежелание и невозможность разобраться в деле.

Дела наши скорбные

Суд – это на самом деле не про справедливость. Это про закон. А справедливость и закон зачастую разные вещи.
Вот пример. Подсудимая – мать-одиночка, работает риелтором, у нее девять детей. Старшие совершеннолетние, младшей 9 лет, у нее церебральный паралич. Отцов нет. Семья снимает квартиру, и мать обвиняется в мошенничестве в особо крупных размерах в составе группы.
Картина такая: есть организатор, который показывал потенциальным покупателям квартиры, которые на самом деле не продаются, а сдаются. Документы были у него на руках. Показывала наша мать-героиня. Он – виноват. Она – виновата. Она сотрудничала со следствием, он нет. Оба получили по пять лет. В ее приговор дети не вошли как смягчающее обстоятельство. После приговора судья вызвал к себе адвоката: «Будете обжаловать – младшие дети пойдут в детдом и под опеку». А нет – младшие останутся со старшими в съемной квартире.
Он не обжаловал.

Это законно? Да. Справедливо? Едва ли.

Можно ли было сделать по-другому? Конечно. Обязательные работы, условный срок. Кому легче от того, что мать девятерых детей пять лет за счет налогоплательщика проведет в тюрьме?
Суд – это часто не про справедливость, а про процедуру. Даже в странах с хорошей судебной системой добиться справедливости в суде сложно из-за процедурных моментов, а в России и подавно.
Судьи чаще всего не готовы брать на себя ответственность за решение по уголовному делу, и цифра 97-99% согласия с предварительным следствием кочует из одного дела в другое.
А ведь если привести в порядок приговоры, даже просто внимательно посмотреть на поступающие дела, то 20-25% дел либо будут прекращены, либо по ним будет вынесено оправдание.
Но если судьи начнут выносить оправдательные приговоры, дел в суд пойдет значительно меньше. Потому что все сомнительные эпизоды станут убираться заранее. Дела не будут возбуждаться по сомнительным эпизодам, если в следствии и прокуратуре будут знать: бесполезно, не договоримся в суде и судья вынесет оправдательный приговор.
А раз так, то уйдет нагрузка с судей процентов на 20-30. А значит, у них сразу уменьшится штат в течение пары лет. Финансирование уменьшается в зависимости от отсутствия его освоения.
Это уже наш, понятный и родной феномен. Если финансирование, выделенное на год, осваивается в размере 100%, то на следующий год ты получишь сто плюс. Если освоил на 90%, получишь сто минус. На следующий год еще 90% – значит, от этих 90% еще минус. Чем меньше осваиваешь бюджетных средств, тем меньше получаешь на будущий год.
А чтобы деньги осваивать, нужно показывать напряженность – что система завалена, загружена и страшно необходима. Хотя на самом деле нет ни заваленности, ни загруженности.
А что касается расходов судебной системы, это вообще клондайк. Кто и когда проверял по-настоящему эти расходы?
Классика жанра: «мероприятие в узком доверенном кругу», то есть баня. Судейские, прокурорские, в том числе ответственный за распоряжение денежными средствами судебного департамента области (округа, республики). Однокашники и коллеги. Плюс просто хороший человек, который производит кованые заборы. Общаются, выпивают, обсуждают насущное. И вскоре Верховный суд (судебный департамент республики, краевой, областной суд) заключает договор с фирмой этого человека: огородить здание суда забором, который никому не нужен. Кованым, высококачественным, дорогим.
Сейчас заборами обнесено все в судебной епархии. Кому они нужны, кто через них лезет? Да никто!
То же самое с судебными переводчиками, гаражами, IT-обеспечением, ведомственным строительством и мантиями от кутюр – огромные расходы, и конкурсы на все это выигрывают одни и те же лица.
Как привести все это в норму, выправить ситуацию, при которой практически любой судебный приговор воспринимается сегодня обществом как неправосудный? Когда по любому громкому делу будут обязательно два мнения – «Осудили ни за что!» и «Мало дали!»? Вопрос тяжелейший. Тут нужны совокупные усилия и властей, и всего народа, назвать который законопослушными не поворачивается язык.
Но первый шаг – понять как следует все те изъяны, которые сделали нашу судебную систему не образцом законности, а настоящим пугалом для всех, и голытьбы, и высших сливок общества.