Коронавирус и другие пандемии.

Среди госпитализаций по поводу COVID-19-подобного заболевания среди взрослых в возрасте ≥18 лет, у которых предыдущая инфекция или вакцинация произошла 90-179 днями ранее, скорректированные шансы лабораторно подтвержденного COVID-19 среди невакцинированных взрослых с предыдущей инфекцией SARS-CoV-2 были в 5,49 раза выше, чем шансы среди полностью вакцинированных получателей мРНК вакцины COVID-19, у которых не было предыдущей документированной инфекции (95% доверительный интервал = 2,75-10,99).

"Исследованиями [...] отчёты назвать нельзя. Это именно отчёты о рутинной работе подразделения МЗ, ответственного за надзор за применением в практике вакцин, возможно, и лекарственных препаратов (это называется pharmacovigilance). Написан он медицинскими чиновниками. Если подходить к такого рода документам с научными критериями, то возникает куча вопросов. Есть и технические «помарки», что довольно типично для документов, написанных в министерствах – разные разделы пишутся разными исполнителями, а целиком… Скажем в графике не обозначены оси, один и тот же график повторяется в неизменном виде в нескольких отчетах (время остановилось?). Практически нет информации, позволяющей сопоставить характеристики групп, привитых каждой вакциной. Однако и такие данные — это намного лучше, чем полное отсутствие данных."
https://prof-afv.liv…2#t5957962

COVID-19 и аносмия: Остающиеся пробелы в знаниях

Деусдедит Брандао Нето1 Фабио де Резенде Пинна1 1Отделение оториноларингологии, Университет Сан-Паулу, Сан-Паулу. Пауло, СП, Бразилия Int Arch Otorhinolaryngol 2021;25(4):e479-e480.

С момента появления первых случаев инфекции Sars-Cov-2 в ноябре 2019 года более 224 миллионов человек получили положительный результат на COVID-19, и из них более 4,6 миллионов погибли по всему миру.1 Несмотря на быстрое развитие нескольких типов вакцин, которые позволили снизить рост числа новых случаев и смертей, конец этой истории не кажется таким уж близким, поскольку полностью вакцинированные пациенты также могут быть инфицированы. Вирус претерпевает постоянные мутации, которые иногда приводят к более мягким симптомам и меньшей устойчивости, иногда проявляются более агрессивно и с большей трансмиссивностью.
Нарушения обоняния у пациентов с COVID-19 привлекли внимание всего мира к чрезвычайно важному и часто игнорируемому органу чувств. Обоняние играет фундаментальную роль в нашей жизни, как в целях безопасности, поскольку позволяет обнаружить запах гари, утечки газа или испорченной пищи, так и в качестве жизни, доставляя нам удовольствие во время еды, в межличностных отношениях, а также предохраняя нас от гигиенических проблем.
Несмотря на то, что нет единого мнения относительно точного патофизиологического механизма, распространенности и рецидива обонятельных нарушений при COVID-19, еще многое предстоит понять о стойких изменениях и способах вмешательства для адекватного восстановления этих пациентов.
Обонятельный нейроэпителий экспрессирует на своей поверхности рецепторы для ангиотензин-превращающего фермента 2 (ACE2), трансмембранной протеазы серина 2 (TMPRSS2) и нейропилина-1 (NRP1). Эти структуры связаны с механизмом связывания клеток и инвазии SARS-COV-2, с последующим воспалительным процессом и местной деструкцией. Как и при других вирусных инфекциях верхних дыхательных путей, локальная тяжесть инфекции может привести к более обширным поражениям, вовлекающим базальные клетки и снижающим регенеративную способность нейроэпителия. Эти поражения могут привести к частичному замещению метапластическим сквамозным эпителием.
В Бразилии первое крупное исследование хемосенсорных дисфункций показало 82,4% общую распространенность нарушений обоняния у пациентов, инфицированных COVID-19.2 Второе исследование, проведенное в той же стране, показало, что нет явной разницы в том, что у пациентов, инфицированных COVID-19, наблюдается нарушение обоняния. 

Однако в контексте заболевания со значительной клинической изменчивостью публикации о распространенности расходятся, указывая от 5,1% до 98% в разных частях мира.2,4. Существует только одно исследование, показывающее небольшую распространенность потери обоняния во время острой фазы COVID-19. Все остальные работы согласны с тем, что эта распространенность высока и колеблется от 51% до 98%.5 В качестве причины такой изменчивости указывается множество факторов, но чаще всего признаются два механизма, которые могут проявляться по отдельности или вместе:
- количественные различия в экспрессии поверхностных белков хозяина, связанных со способностью вируса связываться с клетками человека (ACE-2, NRP1, TMPRSS2);
- мутации белка шипа вируса, ответственного за связывание с клетками-мишенями хозяина.
К счастью, восстановление количественных обонятельных нарушений происходит спонтанно у очень большой части пациентов в течение двух месяцев, что снижает вероятность их появления со временем. С другой стороны, качественные нарушения, такие как паросмия и фантосмия, начинаются позже и сохраняются в течение более длительного времени.6 Когортное исследование Boscolo-Rizzo et al. показало, что распространенность паросмии составила 43%, в среднем она начиналась через 2,5 месяца, и сохранялась в 40,6% случаев без улучшения через 6 месяцев после начала исследования COVID-19.7
Обонятельный нервный путь имеет сложные взаимоотношения с различными областями центральной нервной системы. Поэтому в последнее время была выдвинута гипотеза о связи между постоянной потерей обоняния и вкуса, известной как хемосенсорная потеря, и нейропсихиатрическими расстройствами. Эти коррелирующие пути могут, по крайней мере, частично объяснить возможную связь между обонятельными дисфункциями и депрессивными симптомами, о которой говорилось в нескольких предыдущих исследованиях. В одном исследовании с небольшим размером выборки изучалась связь между дисфункциями обоняния и вкуса и психиатрическими симптомами.

Авторы обнаружили положительную корреляцию между выраженностью потери обоняния и вкуса, депрессией и тревогой в выборке перенесших COVID-19.8,9 Однако нет никакой информации относительно когнитивных нарушений и хемосенсорных расстройств. Приветствуются исследования связи хемосенсорной потери и когнитивных функций, оцениваемых с помощью размерных и структурированных вопросников.
Для лечения обонятельных расстройств было предложено несколько препаратов, таких как α-липоевая кислота, омега-3 и цитрат натрия. Однако они все еще не имеют надежных доказательств в поддержку своих рекомендаций. Терапия, представляющая огромное биологическое правдоподобие, - это местные кортикостероиды в больших объемах для промывания или даже перорально. Их применение должно происходить вскоре после отрицательного результата полимеразной цепной реакции (ПЦР) в носоглотке, чтобы уменьшить воспалительный процесс и избежать разрушения обонятельного нейроэпителия. В недавней публикации итальянской группы было показано противовоспалительное действие добавки, состоящей из пальмитоилэтаноламида (ПЭА) и лютеолина. Как и стероиды, она также считается перспективной для восстановления обоняния.10 Терапия обонятельной тренировки может быть полезной как в острой фазе, так и у пациентов с хроническим нарушением обоняния, делая ставку на пластичность нейронной цепи как путь к хотя бы частичному восстановлению обонятельной функции.
Одним из методологических ограничений при исследовании методов лечения для восстановления обоняния является спонтанный характер восстановления после болезни. Поэтому, чтобы доказать, что разница между группой вмешательства и контрольной группой не возникла случайно, необходимо либо иметь большую величину влияния, либо большое количество пациентов. Однако до настоящего времени было опубликовано очень мало рандомизированных клинических исследований, все они проводились с ограниченным числом пациентов после заражения COVID-19.

Конфликт интересов
У авторов нет конфликта интересов, о котором они могли бы заявить

References
1 COVID-19 Map - Johns Hopkins Coronavirus Resource Center. [cited 2021 May 21]. Available from:https://coronavirus.jhu.- edu/map.html
2 Brandão Neto D, Fornazieri MA, Dib C, et al. Chemosensory Dysfunction in COVID-19: Prevalences, Recovery Rates, and Clinical Associations on a Large Brazilian Sample. Otolaryngol Head Neck Surg 2021;164(03):512–518. Doi: 10.1177/0194599820954825
3 Sbrana MF, Fornazieri MA, Bruni-Cardoso A, et al. Olfactory Dysfunction in Frontline Health Care Professionals During COVID-19 Pandemic in Brazil. Front Physiol 2021;12:622987. Doi: 10.3389/fphys.2021.622987
4 Mao L, Jin H, Wang M, et al. Neurologic Manifestations of Hospitalized Patients With Coronavirus Disease 2019 in Wuhan, China. JAMA Neurol 2020;77(06):683–690. Doi: 10.1001/jama- neurol.2020.1127
5 Moein ST, Hashemian SM, Mansourafshar B, Khorram-Tousi A, Tabarsi P, Doty RL. Smell dysfunction: a biomarker for COVID-19. Int Forum Allergy Rhinol 2020;10(08):944–950. Doi: 10.1002/alr.22587
6 Petrocelli M, Cutrupi S, Salzano G, et al. Six-month smell and taste recovery rates in coronavirus disease 2019 patients: a prospective psychophysical study. J Laryngol Otol 2021;135(05):436–441. Doi: 10.1017/S002221512100116X
7 Boscolo-Rizzo P, Menegaldo A, Fabbris C, Spinato G, Borsetto D, Vaira LA, Calvanese L, Pettorelli A, Sonego M, Frezza D, Bertolin A, Cestaro W, Rigoli R, D’Alessandro A, Tirelli G, Da Mosto MC, Menini A, Polesel J, Hopkins C. Six-Month Psychophysical Evaluation of Olfactory Dysfunction in Patients with COVID-19. Chem Senses. 2021 Jan 1;46:bjab006. Doi: 10.1093/chemse/bjab006
8 Kohli P, Soler ZM, Nguyen SA, Muus JS, Schlosser RJ. The Association Between Olfaction and Depression: A Systematic Review. Chem Senses 2016;41(06):479–486. Doi: 10.1093/chemse/bjw061
9 Dintica CS, Marseglia A, Rizzuto D, et al. Impaired olfaction is associated with cognitive decline and neurodegeneration in the brain. Neurology 2019;92(07):e700–e709. Doi: 10.1212/ WNL.0000000000006919
10 D’Ascanio L, Vitelli F, Cingolani C, Maranzano M, Brenner MJ, Di Stadio A. Randomized clinical trial “olfactory dysfunction after COVID-19: olfactory rehabilitation therapy vs. intervention treat- ment with Palmitoylethanolamide and Luteolin”: preliminary results. Eur Rev Med Pharmacol Sci 2021;25(11):4156–4162. Doi: 10.26355/eurrev_202106_26059

 https://www.deepl.com/translator