Среднеазиатский капкан. Киргизия и др.

В воскресенье 4 октября в Киргизии пройдут парламентские выборы — первые после вступления республики в Евразийский союз. Насколько можно судить по предвыборной кампании, больших сюрпризов голосование в конце недели не принесет, однако есть одна интересная деталь. Нынешний год, согласно признанию представителей местного министерства внутренних дел, уже стал рекордным по числу кандидатов, имеющих уголовное прошлое. Этот факт уже сказывается на качестве политических дебатов между представителями различных партий: в начале недели два кандидата в народные избранники Жогорку Кенеша поспорили о средствах агитации, и в результате выяснения отношений один партиец отправил другого на больничную койку с сотрясением мозга и переломами ребер. «Лента.ру» оценила перспективы киргизского парламента.

Идеологические разногласия
«Политические дебаты» с применением запрещенных приемов — явление в Киргизии довольно распространенное. Идеологические разногласия возникают в парламенте регулярно (причем на высшем уровне: в разборки однажды оказались вовлечены два спикера —бывший и действующий), однако чаще всего в массовые дискуссии с применением подручных средств вступают сторонники депутатов.
По этой причине инцидент на юге Киргизии, который произошел 28 сентября, когда в ходе спора о средствах агитации два кандидата в депутаты перешли к более серьезным аргументам, вначале не вызвал большого ажиотажа. К потасовкам политиков в республике привыкли и рассматривают их как неизбежную часть политической борьбы. Однако спустя некоторое время стало известно, что в результате драки представителя объединения «Республика — Ата-Журт» Камчыбека Ташиева и члена партии «Онугуу-Прогресс» Абдыманапа Абдувахапова последний был госпитализирован с сотрясением головного мозга, кровоподтеками и подозрением на перелом ребер. Разразился небольшой скандал.
Партии тут же обменялись взаимными нападками: «Ата-Журт» заявил, что это была провокация, а в «Онугуу-Прогресс» потребовали освидетельствовать Ташиева на предмет психической вменяемости. К слову, он в республике личность довольно известная — в 2012 году устроил политический хэппенинг: в ходе очередного митинга перелез через ограду президентской администрации ипопытался во главе своих соратников и почитателей прорваться в кабинет руководителя государства. По результатам мероприятия Камчыбек Ташиев был осужден на полтора года тюремного заключения за попытку насильственного захвата власти и публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя. К началу нынешней избирательной кампании судимость Ташиева была погашена, что позволило ему выдвинуться кандидатом.

Ищут пожарные, ищет милиция
Этот любопытный нюанс — когда в высший законодательный орган страны баллотируется человек с судимостью — для Киргизии в нынешнем году скорее общее место, нежели исключение из правил. Еще в начале сентября министерство внутренних дел республики провело проверку представленных партиями списков — с довольно предсказуемым результатом: к уголовной ответственности привлекались 234 кандидата, на оперативном учете МВД состояло 15 кандидатов, а трое претендентов на места в законодательном органе — и вовсе находились на момент выдвижения в республиканском розыске. Этот момент зафиксировали даже в МВД, где пожаловались на 
«рекордное количество кандидатов с уголовным прошлым». По данным пресс-секретаря правоохранительного ведомства Киргизии Бакыта Сеитова, кандидаты привлекались отнюдь не за политическую деятельность. «Есть факты мошенничества, хулиганства, убийства и коррупционные преступления», — рассказал он по результатам проверки.
Скандал привел к тому, что Центризбирком был вынужден начать работу с партиями на предмет чистки рядов кандидатов и даже добился определенных успехов — если верить словам председателя ЦИК Туйгунаалы Абдураимова, около ста потенциальных депутатов перестали быть кандидатами. Впрочем, в самой республике не исключают вариантов: вполне могло случиться так, что «зачистка» списков коснулась только документов — изменятся лишь имя и фамилия кандидата. По крайней мере, такого поворота событий не исключают местные эксперты.
Прецедент уже имеется — в конце августа социал-демократической партии пришлось корректировать свой список из-за вопиющего нарушения: кандидатом был представлен некий Дильмурат Акпаралиев, носивший ранее фамилию Дооронов. По данным МВД, Дооронов был известен как Дики — член организованной преступной группы, «положенец» Ала-Букинского и Чаткальского районов Джалал-Абадской области, осужденный за разбой и изнасилование. Показательно то, что Дики уже имеет опыт работы в органах представительной власти: Акпаралиев-Дооронов побывал депутатом и даже председателем районного кенеша (совета).
Помимо этого, криминальные структуры присутствуют во власти и опосредованно — в прошлом году МВД опубликовало список депутатов местных советов, связанных с организованной преступностью, — всего 20 человек. Сообщение снова вызвало локальный скандал, потому что в целом обвинительный тон для местных правоохранителей не очень характерен: профильное министерство обычно защищает честь депутатов, подозреваемых в связях с противозаконным бизнесом. К примеру, весной нынешнего года по республике широко разошлось сообщение, в котором правоохранители по результатам расследования опровергают сведения о том, что некоторые депутаты Жогорку Кенеша причастны к получению доходов от проституции.

За водку и бешбармак
Неудивительно, что сами выборы в Жогорку Кенеш шестого созыва обозреватели внутри Киргизии характеризуют как довольно коммерциализированные. Это касается и состава партийных списков — в них много предпринимателей, которых по понятным причинам обуяла тяга к законотворческой деятельности, и механизмов выдвижения кандидатов — в республике открыто [url=http://lenta.ru/articles/2015/10/01/zhogorku/(http://www.currentti…67990.html]называют[/url]стоимость места в партийном списке. По данным активистов, место во «второй десятке» партийного списка стоит от 50 до 180 тысяч долларов, выше — до миллиона долларов. Дело дошло до открытых призывов главы государства Алмазбека Атамбаева к избирателям: не продавать голоса за водку и бешбармак. «Если выберете воров, то через два года пройдут выборы президента, а если и там пройдет вор, то куда пойдет Кыргызстан?» — задался почти риторическим вопросом президент.
Публичное признание первого лица государства в необходимости хотя бы создавать видимость честной борьбы продиктовано скорее собственным бессилием: изменить ситуацию решительно невозможно, поскольку политическое поле здесь крайне насыщенное. Это немудрено: Киргизиюназывают президентско-парламентской, полупрезидентской или смешанной республикой — то есть значение представительного органа власти здесь довольно высокое, а депутаты имеют возможность прямого влияния на происходящие в республике процессы. По этой причине высока и конкуренция: заявки на участие в выборах подавали 34 партии, в предвыборной гонке приняли участие только 14 из них. Без малого шестимиллионная страна имеет 188 только зарегистрированных политических объединений.
С приближением дня выборов борьба за голоса избирателей обостряется, кандидаты применяют все более изощренные политические технологии. Так, 28 сентября председатель Ассоциации «Таза шайлоо» («Чистые выборы») Айнура Усупбекова заявила, что все участники парламентских выборов используют имеющийся у них административный ресурс. По ее данным, кандидаты уже не гнушаются запугиванием избирателей, утверждая, что впоследствии смогут выяснить, за кого проголосовал каждый гражданин.

Филипп Прокудин    

 Григорий Михайлов


БИШКЕК, 2 октября 2015, 23:55 — REGNUM  


Обстановка
Предвыборная борьба в Киргизии началась раньше официального срока — уже в середине июля ряд политических партий начал развешивать наглядную агитацию. Изначально бороться за депутатские кресла изъявили желание 34 партий, но бюрократические нормы, а также необходимость внести 5 млн рублей избирательного залога сократили количество партий-претендентов до 14.
Право голоса в стране имеет 2,76 млн человек, из которых на избирательные участки дойдет максимум 1,5−1,6 млн человек — именно за их голоса и развернулась борьба.

Состав партий
На места в парламенте претендуют 90 из 120 депутатов предыдущего созыва. Но не только этот факт позволяет утверждать, что состав кандидатов схож с предыдущим созывом парламента. Ключевой показатель — списки партий, которые состоят из бывших и нынешних чиновников, бизнесменов, отставного генералитета, а также представителей криминального мира, которые, по совместительству, могут относиться и к одной из вышеперечисленных групп. После протестов МВД, указавшего, что в отношении 234 кандидатов ранее возбуждались уголовные дела, партии почистили списки, удалив самых одиозных персонажей.
Да, в партийных списках можно найти и деятелей культуры, учителей, журналистов, но число их невелико, да и большая их часть играет роль «паровозов» — авторитетных людей, используемых лишь для того, чтобы привлечь симпатии избирателей.

Прогнозы
Фаворит предвыборной гонки — пропрезидентская партия СДПК. Её политтехнологи сделали ставку на образ «надежности». Постоянно продвигая тезис «СДПК — твоя надежная опора», а также упоминая близость к президенту Атамбаеву, социал-демократы имеют шансы взять наибольшее количество голосов.
Ряд местных и российских экспертов-политологов успел заявить, что поддержка СДПК связана со значительной поддержкой президента Атамбаева среди населения. Этот тезис представляется отчасти неверным — за годы непрерывных митингов и политических скандалов в киргизском обществе накопились изрядный скепсис и апатия по отношению к политическим деятелям любого рода. При Алмазбеке Атамбаеве ситуация в стране относительно стабилизировалась, но сказать, что за годы его правления были решены ключевые проблемы Киргизии, а жизнь рядовых граждан ощутимо улучшилась, было бы преувеличением.
Хорошие шансы на победу СДПК точнее объяснять не успехами партии или главы государства, а тем, что граждане будут выбирать «лучших из худших». На фоне остальных партий СДПК показала относительную стабильность и предсказуемость в работе — это единственная партия, которая из присутствовавших в предыдущем созыве парламента не развалилась на части и не была в центре крупных скандалов. Ошибочным является и распространяемое в ряде СМИ утверждение о том, что ожидаемая низкая явка мигрантов в России — показатель недоверия граждан к нынешним властям. Традиционно на всех выборах киргизские гастарбайтеры не слишком активны в голосовании за рубежом.
На победу СДПК работают не только отсутствие равноценных соперников, но и властный ореол (за власть в Киргизии стабильно голосует не меньше 30% избирателей) и административный ресурс, который, без сомнения, будет использован, даже если указания на то из Белого Дома НЕ поступят. Часть глав районов, военных частей и тюрем, стремясь продемонстрировать свою лояльность Центру, наверняка попытается организовать голосование в пользу «партии власти».

Кто займет второе место?
Основная интрига заключается в том, как будут распределены остальные места. Законодательство Киргизии не позволяет лидирующей партии получить более 50% мандатов в парламенте, 60 оставшихся мест — лакомый кусок, за который стоит побороться.
Среди наиболее вероятных победителей есть и партии с опытом, и новички. В последнюю неделю жители могли наблюдать, как накалялась борьба. От словесных обвинений представители конкурирующих политических сил перешли к черному PR и рукоприкладству. На момент написания этой статьи масштабных столкновений между партиями не происходило — обошлось несколькими драками, сгоревшей машиной, парой побитых стекол и десятками сорванных рекламных растяжек.
Из 14 партий более-менее эффектно провели кампанию семь, остальные были заняты освоением бюджета или, играя роль партий — «спойлеров», инициировали скандалы да оттягивали голоса у более сильных конкурентов. Несмотря на амбициозные планы, в нескольких штабах до последнего момента не смогли наладить работу — сказалась нехватка средств, слабость администраторов и политтехнологов, нанятых «по знакомству».
Те, кто нашли и деньги, и технологов, обклеили агитплакатами почти все доступные поверхности. Представители партий, сменяя друг друга, проехали по всей стране с концертами.
Так описал будни села очевидец: «Все делается по-старинке, созываются собрания, устраивают концерты, а приезжают политпартии в регионы пафосными авто-кортежами».
Для агитации использовался широкий набор инструментов. Здесь были концерты, флеш-мобы, выступления астрологов, массовая рассылка кандидатами СМС, разнос по домам «персональных» агиток с упоминанием ФИО получателей, пешие и автомобильные марши сторонников партий по городам, фоторепортажи из жизни кандидатов в стиле lovestory и многое другое.

Пересластили
Местные СМИ оказались буквально завалены предвыборными материалами. Информационные агентства, загаживая свои ленты, каждый день публиковали десятки, а то и сотни пресс-релизов партий. Тексты избиратели практически не читали, но для штабистов было важно отчитаться перед руководством об объемах проделанной работы. Аналогично с телерекламой — агитационные ролики могли длиться по 10 минут каждый. Причем качество их было чаще всего невысоким.
Традиционный сюжет был примерно таким:
«Бурной радостью встретили жители села представителей партии N. Местные аксакалы единодушно поддержали приехавших политиков, сказав, что именно эта партия является выразительницей воли народа и именно за нее будет голосовать это село!».
Следом шел сюжет с аналогичным содержанием, где те же аксакалы хвалили уже другую партию.
Видеоряд, снятый нетрезвым либо неопытным оператором, чаще всего содержал: толпы местных жителей сидящих на стадионе, гарцующих на фоне гор всадников с партийной символикой, а также лидера партии неустанно целующего заранее подготовленных детей.
Хорошие агитационные ролики были редкостью. Качеству агитации партии предпочли количество — уже к середине предвыборной компании объемы агитации, льющиеся из телевизоров, радио, газет и интернета, превысили рамки разумного и начали вызывать отрыжку. Нарастающее отвращение граждан к выборам может сыграть с партиями злую шутку — снизить явку избирателей.

Интернет
Интернет стал площадкой для героической борьбы партийных троллей. Десятки человек круглосуточно набирали тексты с критикой конкурентов и рекламой заказчиков. Впервые активно использовались социальные сети — пиарщики от имени кандидатов выкладывали фотографии с поездок и пытались поддерживать диалог с пользователями.
Новым явлением, по сравнению с агиткомпаниями предыдущих лет, стало усиление цензуры в интернете. Не справляясь с критикой, партии «продавили» ряд сайтов и те закрыли возможность комментирования под pr-публикациями. Информационные агентства, по мнению некоторых интернет-пользователей, «ради денег легли под рекламную цензуру, став баннерами для рекламы без обратной связи с читателями».

Компромат
Не обошлось и без черного PR. Чаще всего конкурентов ругали за неисполненные ранее обещания, близость к криминалитету или сепаратистам, скверный моральный облик, а также связи с беглыми бывшими президентами Акаевым и Бакиевым.
В последние дни потоки критики главным образом шли в адрес одной из лидирующих партий — «Республика — Ата Журт».

Парад популизма
Среди обещаний, озвученных за время предвыборной гонки, можно выделить, например: создание новых рабочих мест, сокращение числа чиновников, смена Конституции, создание «туристической полиции», защищающей исключительно приезжих, люстрацию коррупционеров, участие военных в патрулировании улиц, отмену проверок предпринимателей санэпидстанцей.
Не обошлось, естественно и без обещаний в разы повысить зарплаты и пенсии, предоставить ипотечное кредитование под 10%.
Подавляющую часть обещаний выполнить нереально, на это нет денег, кадров, времени, но это политиков и их штабы не волнует. Оправдываясь, всегда можно сослаться на происки «третьих сил» либо на изменившуюся экономическую конъюнктуру.
Не особо доверяя словам политиков, наиболее предприимчивые граждане требовали оплатить лояльность авансом — распространилась практика, когда домкомы обращались к партиям, предлагая в обмен на ремонт крыши/прокладку труб или иные услуги организовать голосование жильцов в их пользу.

Эффективность кандидатов
Еще одним примечательным нововведением стал «гибкий список» у большинства партий. Штабы озвучили кандидатам норму — каждый кандидат на закрепленном за ним участке обязан принести для родной партии определенное число голосов на выборах. Как этого добиться — проблемы самого кандидата. Если число окажется меньше запланированного, мандат человек не получит. Даже если партия победит, а имя кандидата будет в первой пятерке. Все в рамках закона — руководство партии вычеркнет неэффективных кандидатов из партийных списков, отправив в ЦИК заявления с открытой датой и просьбой о самоотводе, которые кандидаты сдали в штабы еще до начала агиткампании.
Для получения голосов используются все доступные средства, кандидаты подключили к агитации родственников, друзей, коллег, соседей, знакомых и малознакомых. Желая набрать необходимое число голосов, политики распространяют среди электората подарки, сосредоточиваются на живом общении с потенциальными избирателями. Известны случаи, когда руководителям фирм предлагались деньги или преференции в обмен на дружное голосование всем трудовым коллективом в пользу конкретных партий.
Дошло до того, что высокопоставленные чиновники обратились к населению с просьбой не продавать голос. Текущие мелкооптовые расценки, кстати, озвучил первый вице-премьер-министр Киргизии Тайырбек Сарпашев — по его данным, за 20 голосов дают около 5 000 рублей.

Беспорядки маловероятны
Выборы в парламент Киргизии пройдут в это воскресенье 4 октября. Первые итоги станут известны уже в ночь на понедельник. Конфликтный потенциал в стране есть, сохраняется и вероятность организации недовольными акций протеста. Налицо проблемы в системе биометрии, а также недоработки в работе т.н. «электронных урн», которые позволят оппозиции поставить под вопрос достоверность результатов выборов.
В то же время представляется маловероятным, что недовольство результатами может вылиться в массовое противостояние и беспорядки. В Киргизии, пережившей за 10 лет две смены власти, сейчас нет консолидированной оппозиции, нет серьезного недовольства среди населения, нет крупных влиятельных оппозиционных СМИ. Кроме того, на руку властям играет и погода — приближается зима, во время которой митинги проводить сложнее.


Подробности: http://regnum.ru/news/polit/1983931.html 

Последние два месяца Таджикистан стабильно находится в фокусе внимания средств массовой информации. Параллельно с усилением культа личности руководителя республики, Эмомали Рахмона, приходят известия о переименованиях последних населённых пунктов с русскими названиями, дискриминационной политике в отношении российской валюты и новых внешнеполитических векторах таджикского государства.

В чём причина столь внезапной нелюбви ко всему русскому? И насколько она внезапна? Ответы на эти вопросы можно найти в не очень длительной, но достаточно показательной истории становления независимости Республики Таджикистан и её официальной идеологии.

В отличие от большинства постсоветских государств, Таджикистан помимо свалившейся на него независимости получил в довесок 5 лет кровопролитной гражданской войны. Причём, если во многих республиках бывшего СССР главной причиной конфликтов стала межэтническая напряжённость, то главный конфликт в Таджикистане происходил между таджикскими кланами.
Межтаджикский конфликт имел и определённое идеологическое измерение. Вооружённая оппозиция, опиравшаяся на Горный Бадахшан и Курган-Тюбинскую область, в своих рядах числила как сторонников демократии, так и исламских радикалов. В обиходе они именовались «вовчики». На первоначальном этапе обе эти силы выступили единым фронтом, объединяющей идеей которого был разрыв с советским прошлым и идея таджикского национального возрождения.
Кулябскую область и север республики возглавили их противники, которых условно можно назвать сторонниками «советской идеологии» или «юрчиками» (в противовес «вовчикам»). В то же время, основой общественно-политической жизни Куляба и северного Таджикистана стал так называемый «народный ислам». Таджикский политолог Абдугани Мамадазимов так определяет это социально-религиозное течение: «форма ислама, насыщенная народными верованиями, обычаями и представлениями, нормами и ценностями так называемого исламизированного адата». Такого рода ислам долгое время сосуществовал и мирно уживался с советской идеологией, при этом, не претендуя ни в коей мере, согласно традиции, на светскую власть. Закономерно, что люди советской закалки поначалу выбрали такой вид ислама как более-менее адекватное замещение образовавшегося в то время идеологического вакуума.
Однако оба противоборствующих лагеря оставались сторонниками политической независимости Таджикистана. И «вовчики», и «юрчики» придавали огромное значение роли таджикского языка и связывали с ним великое будущее для своей страны. Потому чтение мистических стихов Аттора или поучительных рубаев Хайяма дали отправную точку к процессу национального примирения на новой идеологической основе.
Советский интернационализм был олицетворением прошлого, от которого только что избавились, ислам в любой его форме вызывал понятное опасение ввиду ситуации в соседнем Афганистане, электоральная демократия и права человека плохо понимались руководством страны, не говоря уже о широких массах населения, а какого-либо нового наднационального созидательного проекта из Москвы предложено не было. Единственным, что могло в тот момент хоть как-то удержать процесс полного распада государства, была ставка на таджикский этнический национализм.
Этнический национализм был самым удобным способом для консолидации общества, управления и манипулирования им, особенно в условиях конкуренции с исламистским проектом, пропагандируемым в частности Партией исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), имевшей и имеющей по сей день значительное влияние на умы таджиков. Простые ответы на сложные вопросы, критика адата, местничества и повсеместной коррупции, подкрепляемая ссылками на древнейшие Коран и Сунну выглядели достаточно обоснованной и цельной идеологической системой в руках исламских радикалов. Руководству Таджикистана во главе с Эмомали Рахмоновым было необходимо выдвинуть не менее солидную доказательную базу под государственный националистический проект.
Учитывая, что Таджикистан — единственная ираноязычная страна Средней Азии, чиновники и учёные в формировании национальной идеологии стали отталкиваться от противопоставления своей страны тюркскому окружению. Сначала (1997−1999 гг.) использовалось доисламское, зороастрийское наследие, а после на первый план выдвинулось «арийство» — якобы наиболее исторически соответствующий таджикам тип цивилизации. Под эту концепцию и начал подстраивать идеологическую базу Рахмонов.
По мнению сторонников данной концепции, 2500 лет назад персидскими Ахеменидами на значительных территориях Средней Азии был создан «большой Таджикистан», который впоследствии был уничтожен в результате «происков внешних сил». По мнению таких исследователей, как Н. Негматов, С. Аюбзода, Н. Хатамов, У. Гаффаров, во время советского размежевания земель в 1920-е годы у таджиков руками московских большевиков несправедливо были отняты их «исконные» земли и города, включая Самарканд, Бухару, Термез, Ферганскую и Сурхандарьинскую долины, степи Джизака, Карши и Шахрисабза. Тот факт, что помимо таджиков там проживала значительная часть узбеков и представителей других народов, естественно умалчивается.
На протяжении 2000-х годов «арийский» вектор государственной политики только усиливался. Не только историки, но и государственные деятели использовали в своих высказываниях идеи таджикской национальной исключительности. Самим Рахмоновым была написана книга «Таджики в зеркале истории. От арийцев до Саманидов», основной тезис которой сводился к идее того, что тюрки-кочевники, окружающие Таджикистан не имеют исторического права на земли Бактрии, Согда и Хорезма, населявшиеся ариями и их прямыми наследниками — современными таджиками. В Душанбе был открыт памятник Исмаилу Самани, основателю «большого Таджикистана». Широкое распространение получили слова Рахмонова: «Заберём Бухару и Самарканд!», сказанные, по всей видимости, в пылу восточной горячности.
Параллельно с «вспоминанием» далёкого наследия предков, из памяти старательно вычищалось недавнее прошлое. С конца 90-х годов последовательно были переименованы города, районы и области, имеющие отзвуки советского прошлого. Даже пики горных вершин потеряли былые названия: пик Коммунизма еще в 1999 году стал пиком Исмаила Самани, пики Ленина и Революции стали, соответственно, пиками имени Ибн Сино и Истиклол (независимость). В 2011 году в городах массово появились новые улицы на месте прежних Ленина, Пушкина, Гагарина, Гоголя.
Значимым фактом утверждения национальной идентичности стало указание главы государства по смене русифицированных фамилий с суффиксами — ов, — ев на традиционные таджикские в 2007 году. Сам президент Таджикистана отныне стал Рахмоном. Данное нововведение не получило широкой поддержки народных масс и мало кто из простых таджиков последовал примеру национального лидера. В 2014 году руководство страны вновь вернулось к процессу дерусификации фамилий, но вновь установками чиновников последовала небольшая часть граждан.
2 февраля 2016 года был переименован последний с русским названием в стране город Чкаловск. Теперь это «национально-независимый» Бустон. По утверждению проправительственного информагентства «Ховар»: «Целью переименования является пропаганда национальных ценностей, пробуждение исторической памяти молодого и подрастающего поколений о культуре предков и современной государственности таджикского народа». Знаменательно, что город был переименован в день рождения великого советского лётчика.
Чкаловск был основан в 1946 году в качестве посёлка при местном горно-химическом комбинате. Именно здесь добывали уран, который пошёл на строительство первой советской ядерной бомбы. Вплоть до распада СССР Чкаловск был закрытым городом, в котором проживала научно-техническая интеллигенция. Большая часть инженеров и учёных покинули город в годы независимости и гражданской войны в Таджикистане. Разумеется, такая историческая память может сильно навредить руководству страны, поставив под сомнение проводимую государством этнократическую политику.
В рамках «пробуждения исторической памяти» и национального мифотворчества вместе с Чкаловском было переименовано Кайраккумское водохранилище, построенное в 1950 году для регулирования стока реки Сырдарья. Отныне оно официально зовётся «Бахри Тоджик» («Таджикское море»), что невольно навевает ассоциации с аналогичными любителями переименований и альтернативной истории в Киеве, установившими «факт» выкапывания «древними украми» современного Чёрного моря, носившего тогда по их утверждениям, название «Украин-море».

Идеологическая концепция «национального самостоятельного» Таджикистана требовала независимой, или как нынче модно говорить многовекторной внешней политики. По мере утверждения и развития новой идеологии в Душанбе начали подыскивать альтернативы постсоветским интеграционным проектам. Как ни странно, были на то и объективные причины: недовольство позицией России по узбекско-таджикскому спору из-за водных ресурсов, а также давнее недоверие и противоречия с соседними тюркскими государствами. Так в 2006 году руководство Таджикистана стало инициатором проекта альянса ираноязычных стран, который включал в себя помимо самого Таджикистана, Иран и Афганистан.
Подобная инициатива нашла отклик у Тегерана, который не преминул воспользоваться ею для расширения своего экономического, культурного и политического влияния в Таджикистане. Для этой цели по всей республике открылись иранские культурные центры, курсы по изучению фарси, программы по обучению таджиков в Иране. В конце концов, это привело к значительному иранскому присутствию в религиозной, культурной и политической сфере. Опасаясь стать марионеткой в руках Тегерана, Душанбе пытался балансировать отношения с Ираном развитием сотрудничества с Китаем, Саудовской Аравией и постсоветскими государствами.
Несмотря на то, что «паниранистская» интеграция так и не стала полноценной альтернативой интеграции постсоветской, Эмомали Рахмон проявлял и проявляет настойчивое желание при любой возможности снизить зависимость своей страны от России.
Регулярно предметом политических споров в Душанбе становилась 201-я российская военная база. Еще в начале 2000-х годов велись разговоры о размещении в республике американской военной базы, однако, выбор был сделан в пользу России, и американцы разместили свои военные объекты в соседних странах.
В 2008—2009 годах в различных интернет форумах появлялись требования закрыть российскую военную базу в Таджикистане в ответ на высылку таджикских мигрантов из России. А в 2011 году, сразу после визита Д. Медведева в Душанбе и обсуждения с Э. Рахмоном вопросов пребывания российского военного контингента, руководству Таджикистана было направлено «заявление пятидесяти», подписанное представителями национальной таджикской интеллигенции. В данном заявлении говорилось о том, что властям республики «следует провести референдум и спросить таджиков, хотят ли они, чтобы на их земле располагалась иностранная российская военная база». То, что данный контингент — единственная сила, сдерживающая сползание Таджикистана в положение современного Афганистана, «сознательные интеллигенты», взращенные на почве новой националистической идеологии, почему-то не упоминали. Периодически, президент республики также выдвигал неприемлемые для российской стороны требования, завышая, в несколько раз сумму выплаты за размещение российского воинского контингента.
При этом и общественники-националисты, и сам Рахмон в ходе переговоров, обходили вниманием факт списания Россией 242 млн долларов долгов, а также выделения ею 16 млрд рублей на строительство Сангтудинской ГЭС. Равно как «забывали» про значительный рост товарооборота с РФ. В 2001 году он составлял 234 млн долларов в год, в 2006 году дошёл до 489,1 млн, а в 2014 году составил около 1 млрд 251 млн. В 2012 году здравый смысл всё-таки победил, и после длительных и тяжёлых переговоров сторонам удалось прийти к соглашению о продлении срока присутствия 201-ой военной базы до 2042 года.
Тем не менее, таджикская национальная многовекторность продолжает упорно прокладывать себе дорогу. В конце декабря 2015 года посол Республики Таджикистан в Эр-Рияде Азамшо Латифзода заявил, что рассматривает возможность вступить в международную коалицию по борьбе с терроризмом с Саудовской Аравией во главе «при первой возможности». Между Душанбе и Эр-Риядом наблюдается заметное оживление двухсторонних отношений. В ходе последнего визита Эмомали Рахмона в столицу Саудовской Аравии были заключены ряд важных договорённостей в экономической сфере. Королевство обязуется выдать кредит на строительство международной таджикско-китайской трассы, вложиться в ряд ключевых проектов по финансированию гидроэнергетических объектов, строительству текстильных предприятий, ирригации земель, а также способствовать развитию горнодобывающей промышленности.
Несмотря на заинтересованность Таджикистана в иностранных инвестициях, поддержка саудовской коалиции вызывает некоторое недоумение у России, как главного союзника республики по ОДКБ и единственного полноценного гаранта её безопасности. Ещё менее дружелюбными выглядят данные заявления таджикского руководства в свете того, что Министерство обороны России, по словам замминистра Анатолия Антонова от 3 февраля 2016 года, обязуется «приложить максимум усилий по поддержке вооружённых сил Таджикистана поставками оружия и военной техники».
Параллельно с Саудовской Аравией, Таджикистан пытается выстроить новый уровень отношений с Западом. Ряд общественных деятелей, журналистов и юристов после визита в Брюссель стали говорить о необходимости расширения связей с Европой и США, ограничивая зависимость от России. Юрист Шокирджон Хакимов заявил: «Мы с советских времен были под контролем Москвы. Сейчас также зависим от России за счет трудовых мигрантов и большого военного присутствия. Такая зависимость ограничивает возможности для дальнейшего развития. Поэтому мы должны иметь равноправные отношения с Ираном, Китаем, странами Европейского союза и принять меры, чтобы не иметь зависимости от какого-либо государства».
Не может не тешить национальное самолюбие главы Таджикистана выделение Соединёнными Штатами 50 млн долларов странам Средней Азии для борьбы с терроризмом на 2016−2017 гг. При этом, по информации Министерства обороны США, большая часть данных средств будет направлена именно Республике Таджикистан, как «ключевому партнёру США в регионе».
Семена этнического национализма, посеянные в таджикскую почву ещё в 90-х годах и обильно удобряемые официальной правительственной риторикой по настоящее время, дают в настоящее время значительные всходы. В соцсетях и на различных форумах можно встретить массу примеров нетерпимости к русскоговорящим и призывы говорить исключительно на таджикском языке, регулярно встречаются и исторические претензии к России, виновной, по мнению некоторых «младотаджиков», в нынешней экономической разрухе страны и в разделении таджикского народа между соседними государствами. Всё это регулярно подкрепляется заявлениями депутатов и чиновников с официальных трибун. Так, депутат нижней палаты таджикского парламента Саодат Амиршоева заявила о необходимости препятствовать смешанным бракам таджичек с нетаджиками, дабы «не разрушать генофонд нации». Её мнение было поддержано академиком Рахимом Масовым, который добавил о важности введения некоторых «дополнительных ограничений на иностранцев».
Логика строительства постсоветского национального государства, на примере Прибалтики, Грузии, Украины, Туркмении неизменно требует отказа практически от всего русского. Идеологические установки национализма напрямую связаны с переписыванием истории и отказом от безальтернативной дружбы с «большим братом», если даже он единственный, кто обеспечивает твой народ работой, а твоё государство вооружённой защитой.
В памяти Рахмона ещё жив опыт кровавой гражданской войны. Потому маловероятен резкий отказ нынешнего президента Таджикистана от российского военного и экономического присутствия в республике. Но стоит ли ожидать взвешенной политики и трезвой оценки вызовов и угроз, стоящих перед страной от тех, кто придёт на смену Эмомали Рахмону?
Воспитание в духе националистической пропаганды, по печальному опыту той же Украины или прибалтийских стран, не закладывает основ критического мышления, в связи с чем, молодое поколение таджиков всё больше будет видеть в России лишь средство заработка, а наличие военной базы на их земле будет вызывать возмущение присутствием «оккупантов».