Современные российские ВС

18 июня 2013   Александр Горбенко

Практически все слышали о том, что с недавнего времени в вооружённых силах проводятся «внезапные проверки боеготовности». Более точно эти мероприятия следует назвать «внеплановыми учениями», поскольку это не просто проверки личного состава, вооружений, материальных и технических средств на соответствие штатному расписанию. Это полноценный вид боевой подготовки, в котором отрабатываются полноценные боевые задачи. То есть — это учения. Однако и от обычных учений они отличаются, поскольку командованию задействованных в них сил заранее не известны план учений, место и время проведения. Это необходимо для того, чтобы оно не успело хорошенько подготовиться, как к хорошей и даже драматичной театральной постановке.

В феврале прошли первые такие внеплановые учения. В ходе учений подразделения Центрального военного округа были подняты по тревоге и с помощью военно-транспортной авиации переброшены на Урал. Там им и пришлось отрабатывать боевые задачи, поступающие от органов управления вооружённых сил. Причём в незнакомой обстановке, на ходу выстраивая взаимодействие с теми службами и подразделениями, с которыми им ещё не приходилось проводить совместных учений. Вторые учения прошли в марте. Они проводились уже в Южном военном округе, и в них бил значительно усилен межвидовой характер. Сухопутным войскам и подразделениям ВДВ и МП пришлось отрабатывать взаимодействие с авиацией и силами флота. Следующие внеплановые учения были проведены в конце мая. На сей раз проверялась готовность действовать «по-боевому» в войсках Воздушно-космической обороны и соединения Военно-воздушных сил. В начале июня внеплановые учения прошли на Каспийской флотилии. 10 июня неожиданную боевую задачу получила авиация Западного военного округа. В общем, дальше будет больше — и теперь готовность к внеплановым учениям с неожиданными боевыми задачами будет проверяться постоянно.

Зачем это делается, в общем-то, понятно. Сейчас вооружённые силы прошли первоначальную стадию реорганизации и структурных изменений. То есть они уже обрели тот самый новый облик, о котором говорилось в начале преобразований. Теперь мы имеем те вооружённые силы, которые задумывались. Естественно, не в законченном виде, но уже вполне реальные и действительно новые. Но любой замысел, даже прекрасно обоснованный теоретически, следует проверять на жизнеспособность. И теперь проверять уже можно, поскольку замысел уже в достаточной степени воплощён в реальный механизм, в реальную «военную машину» нового облика.

Другое дело, что механизм этот достаточно специфический. Он отличается от автомобиля, которому легко можно устроить краш-тест, или от зерноуборочного комбайна, который осенью можно в поле проверить на соответствие заявленным характеристикам. Для вооружённых сил лучшей проверкой будет война. Но поскольку такая проверка не очень желательна, приходится испытывать элементы нового механизма в условиях, максимально близких к рабочим, то есть максимально приближённых к боевой обстановке. И в этом смысле внеплановые учения — действительно проверка, но не просто проверка боеготовности. Это ещё и оценка эффективности нового облика вооружённых сил, определение «слабых мест» в новом военном механизме. Вернее, организме, поскольку вооружённые силы — это живая и постоянно развивающаяся система. А такие проверки позволяют: во-первых, исправить ошибки и «болезни роста», во-вторых, найти те направления, которые повысят эффективность вооружённых сил.

И первые выводы уже сделаны. По итогам внеплановых учений состоялось заседание Коллегии Министерства обороны. На нём были утверждены первые серьёзные изменения в планах дальнейшего развития вооружённых сил.

Изменению подвергнется система боевой подготовки.

Во-первых, для призывников пребывание в учебках увеличится до четырёх месяцев. Будет увеличена интенсивность занятий, больше внимания будет уделяться физической подготовке.

Во-вторых, до конца года будут переработаны наставления по боевой подготовке и боевые уставы для подразделений тактического и оперативного звена. В этих документах наконец-то будут существенно расширены и дополнены планы боевого применения и модели боя. То есть эти документы теперь станут отражать нынешнюю реальность боевых действий. Будет учтён тот боевой опыт, который со времён афганской и чеченской войн часто носит характер «устного народного творчества», когда офицеры внедряют в боевую подготовку свой опыт по собственной же инициативе. А уставы и наставления живут своей собственной жизнью, которая зачастую не отражает тех условий современного боя, с которыми вероятнее всего придётся столкнуться военнослужащим. Это действительно важно. Боевой опыт бесценен, поскольку достается он кровью. И не учитывать его в боевой подготовке, значит, совершать новые ошибки, ценой которых будет новая кровь.

В-третьих, подвергнется пересмотру план и характер учебных мероприятий. Сейчас, действительно, различные виды и рода вооружённых сил не могут действовать сами по себе и должны тесно взаимодействовать на едином поле боя. Собственно, это и было одной из главных целей структурного переустройства вооружённых сил. Однако в ходе первых учений, где подразделениям пришлось действовать на незнакомых полигонах и налаживать взаимодействие на ходу, выяснилось, что с этим есть проблемы. Были высказаны претензии к организации связи и налаживанию обмена данными с помощью автоматизированных систем боевого управления. Поэтому теперь отработкой межвидового взаимодействия займутся даже на батальонном уровне. А почти половина всех учений теперь будет организована как межвидовая.

Ещё одно решение, принятое по итогам первых внеплановых учений, касается Воздушно-десантных войск. Не секрет, что в ходе этих учений задействованные в них подразделения ВДВ показали себя с лучшей стороны. Это объясняется как традиционно высоким уровнем боевой подготовки, так и самой спецификой ВДВ — «крылатая пехота» и предназначена для действий на незнакомой местности и в любой обстановке. Подразделения ВДВ изначально готовятся быть переброшенными куда угодно. А для современной войны как раз и требуются высокомобильные подразделения, способные быстро передислоцироваться на значительное расстояние и вести манёвренные боевые действия без четкой линии фронта.

Поэтому ВДВ будут усилены путём формирования новых полков. Планируется изменить оргштатную структуру четырёх существующих десантно-штурмовых и воздушно-десантных дивизий, которые сейчас имеют в своём составе по два полка. В каждой дивизии будет сформировано по третьему полку. Также ВДВ настаивает на возвращении в свой состав армейской авиации (вертолётов). В состав десантно-штурмовых соединений предлагается ввести смешанный полк армейской авиации и эскадрилью беспилотных летательных аппаратов (БЛА). А в состав воздушно-десантных дивизий, кроме того, вернуть эскадрилью самолётов Ан-2 для совершения учебных прыжков, воздушные пункты управления (вертолёты Ми-8ВзПУ) и также эскадрилью БЛА.

Подразделения ВДВ будут получать новую технику, которая должна серьёзно усилить огневую мощь «крылатой пехоты». Решён вопрос поставок БМД-4М. С этой машиной будет унифицирована (по двигателю, трансмиссии и ходовой части) 125-мм самоходная противотанковая пушка (СПТП) 2С25 «Спрут-СД». Также новая самоходная противотанковая пушка будет оснащена современной цифровой системой управления огнём с более совершенными прицелами, в том числе тепловизионными, а также программно-техническим комплексом, позволяющим включить объект в единую систему управления тактического звена. В подразделения ВДВ будет поступать и колесная техника. Её получат лёгкие воздушно-десантные подразделения, которые будут входить в новую оргштатную структуру дивизий. А что касается отдельных десантно-штурмовых бригад, которые оперативно подчинены командованиям округов, то их техника будет унифицирована с техникой Сухопутных войск, что тоже следует считать правильным решением.

В целом ВДВ останутся одним из главных компонентов Российских вооружённых сил. Они по-прежнему останутся отдельным родом войск, различные соединения которых будут решать задачи в трёх территориальных масштабах. Они будут основой российских сил быстрого реагирования и резервом Главнокомандующего. Они останутся основой совместных военных сил стран — участников ОДКБ (КСОР ОДКБ). Они будут наиболее мобильным компонентом сил окружного подчинения (на четырёх стратегических направлениях). А численное и качественное увеличение их состава ещё раз подчеркивает их значение для обороноспособности страны.

В Роскосмосе официально ситуацию не комментируют. На условиях анонимности источник в Роскосмосе пояснил, что решение по производственной кооперации РД-191 готовилось на протяжении трех лет:

— Полностью соблюдены все интересы НПО «Энергомаш» и «Протона-ПМ» и самое главное  — «Ангары», по количеству двигателей для которой мы и определяли необходимость дополнительного производства. В Перми станут делать большую часть агрегатов, в кооперации также будут участвовать Воронежский механический завод и омский «Полет». НПО «Энергомаш» никуда из цепочки не денется, там будет окончательная сборка двигателей и их испытания.


Представители «Протона-ПМ» не стали комментировать ситуацию. На сайте компании в новостных релизах упоминаются планы: к 2015 году сконцентрировать на предприятии производство деталей и сборочных единиц РД-191, составляющих не менее 60% стоимости всего двигателя.

По словам собеседника в Роскосмосе, в перспективе речь может пойти о сборке готового изделия РД-191 в Перми. На НПО «Энергомаш» эту информацию не комментируют. Источник на предприятии пояснил, что случившееся воспринимается на «Энергомаше» как поражение от прямого конкурента — производство самого востребованного в будущем двигателя передано в ведение филиалов «Центра Хруничева», выпускающего «Ангару» («Протон-ПМ», равно как Воронежский механический завод и омский «Полёт» — филиалы «Центра Хруничева»). В то время как НПО «Энергомаш» находится под управлением РКК «Энергия» — традиционного конкурента «Хруничева», олицетворяющего противоположный полюс рынка космической деятельности.

В «Хруничеве» свои претензии на право выпуска РД-191 объясняли соображениями цены. По словам главы «Центра Хруничева» Александра Селиверстова, 240 млн рублей за один двигатель — цена неприемлемо высокая, и глава Роскосмоса Владимир Поповкин специально ставил перед НПО «Энергомаш» задачу сформировать более приемлемую цену на двигатели для «Ангары». При нынешних ценах на двигатели «Ангара» может оказаться существенно дороже «Протона» — единственного на сегодня российского носителя тяжелого класса. А это неминуемо приведет к потере позиций на глобальном рынке коммерческих запусков. Параметры контрактов обычно держатся в секрете, но участники пускового рынка рассказывают, что после ряда потерь при стартах «Хруничев» удерживает позиции на данном рынке путем значимого снижения цен.

Эксперты считают, что филиалам «Хруничева» не удастся снизить цены на двигатели для «Ангары».

— Решение передать производство РД-191 в Пермь понятно. НПО «Энергомаш» — это разработчик с опытным производством, а серию нужно производить в регионах, где всё дешевле и нет таких проблем со специалистами и рабочей силой, как в Подмосковье, — говорит ведущий аналитик Некоммерческого партнерства ГЛОНАСС Андрей Ионин. — Справедливая цена на РД-191 должна, на мой взгляд, поначалу быть близкой к цене двигателя РД-181, который поставляется американцам для ракет Atlas. Далее при серийном производстве она должна быть ниже, чем у РД-181, примерно на четверть.

По контракту 2005 года двигатели РД-181 поставлялись «Энергомашем» компании Pratt & Whitney Rocketdyne по $10 млн за штуку в партии из 50 двигателей. К 2010 году цена экспортного РД-181 выросла до $15 млн (то есть около 474 млн рублей по сегодняшнему курсу).