Цитата: Senya от 03.03.2019 20:34:13Боюсь всё гораздо прозаичнее. Становление и подготовка Сталина были завязаны на каспийскую нефть, а как звали в ту пору Главного Нефтяника планеты?
С этими структурами Сталин практически до самой смерти тесные деловые отношения и сохранял.
Камрад Сеня, про нефть часом не на Нобеля и иже с ними намекаете?
Тут вот что вспомнилось из прочитанного про мой любимый Край и про англичанские следы повсюду:
Уральцам нефть, гудрон, асфальт были известны с незапамятных времен. В старинных хрониках сохранились описания, как башкиры разводили костры в ненастную погоду. Они поливали их каменным маслом. ..
Известно, что чуть ли не в самые первые годы своего царствования Петр I повелел набрать бочонок нефти из печорских болот и отправить на исследование голландским медикусам. Пусть определят, на что можно употребить. Задумав выпускать в России газету, он в первом же номере приказал поместить такую заметку: «Из Казани пишут, на реке Соку нашли много нефти и медной руды…» .
Первым естествоиспытателем, который описал места на Урале, где встречаются нефтепроявления, был Петр Иванович Рычков — первый член-корреспондент Российской Академии наук — в 30-е годы XVIII века. В своей фундаментальной работе «Топография Оренбургская» он перечисляет ряд мест, где будущие исследователи обнаружат богатейшие месторождения. Вот выдержка из его труда: «…На заяицкой же степи, от Оренбурга в полуденную сторону верховой езды дней двенадцать, в вершинах реки Сагыз (коя впадает в реку Эмбу), на степи, в полуверсте от той речки, сказывают, есть нефтяное место, кое по тамошнему Смоляным называют, в длину сажен на полтораста, а в ширину до ста сажен. Сия материя завсегда поднимается, опускается и расплывается, так как бы кипела, но не горяча, и ежели верблюд или лошадь зайдет в сию место, то так увязнет, что и вытащить невозможно. Такой тяжелый тут дух, что никакая птица сего места перелететь не может…»
Именно на этих ключах и было затеяно первое, вероятно, в российской истории нефтеперерабатывающее предприятие. Задумал его местный житель, башкир Надир Уразметов, волостной старшина по должности. В 1752 году он затеял на свой страх и риск обследование выходов нефти на Уфимском уезде. Причем целью его было приискать надежное место для заведения предприятия по добыче и расфасовке целебного «горного масла». Только смерть оборвала исполнение мечты этого пионера российской нефтепромышленности на уральской земле.
В 1837 году «Горный журнал» опубликовал отчет геогноста штабс-капитана горных инженеров Александра Родионовича Гернгросса (второго) о его «поисках в Симбирской, Казанской, Оренбургской губерниях для открытий месторождений асфальта». Особенностью этого отчета была не только похвальная старательность обследования, но и фиксация новых способов употребления нефти: «…возле деревни Костичей, — читаем мы, — где всякий асфальт встречается больше, чем в других местах, кузнецы употребляют его для воронения железных изделий, что предохраняет их от ржавчины и придает им более опрятный вид». ..
Одной из решающих причин недоверия к выводам Гернгросса послужило обстоятельство, что совсем другого мнения об уральских нефтепроявлениях придерживался другой естествоиспытатель — английский ученый Мурчисон, геолог с мировым именем, оказавший огромное влияние на понимание геологии Урала и Предуралья. ..
Мурчисон изучал геологию нашего края в 1841 году. Осмотр нефтепроявлений входил в его программу. Тщательный анализ условий их залегания, положения в разрезах отложений, сопоставление вмещающих их пород в разных местах и определение окаменелых остатков фауны и флоры привели великого ученого к однозначному выводу. Все виденные им нефтепроявления приурочены к выделенному им периоду в истории Земли — пермскому. Вывод этот и поныне учеными подтверждается....
В 1863 году «Горный журнал» поместил на своих страницах докладную записку генерального консула России в Нью-Йорке барона Остен-Сакена и заключение на нее ведущего тогда специалиста по геологии России генерал-лейтенанта горной службы Гельмерсена и комментарий к документам ученого комитета горного ведомства.
В Соединенных Штатах тогда поднимался нефтяной бум. Незадолго до того в штате Пенсильвания была пробурена первая промышленная нефтеносная скважина.
Он, оказывается, обратился к правительству по весьма немаловажной причине. В офис к российскому генконсулу заявился некий весьма бойкий американец. У посетителя оказались далеко идущие планы. Поначалу он стал прояснять перспективу экспорта в Россию американского «петроля», а потом сообщил, что вознамерен лично заняться этим делом и весьма рассчитывает на поддержку российского представителя.
Первым делом дипломат провел несколько встреч со знающими людьми. Один из них, видный геолог доктор Ньюберри, недоуменно справился у барона: «А зачем вам наш петроль»? Оказалось, Ньюберри неплохо ориентируется в особенностях геологии многих уголков России и пришел к абсолютной убежденности: нефти здесь можно отыскать никак не меньше, чем в Америке. Ученый азартно вызывался лично приехать в России и указать чуть ли не точные места, где надобно бурить на нефть.
.....Докладная записка генерального консула в Нью-Йорке была немедленно передана для изучения и рекомендаций императорскому Горному ведомству. Здесь заняться им поручили генерал-лейтенанту горной службы Гельмерсену, известному всей Европе геологу. Он отнесся к предположению и предложению американца без должного оптимизма.....
Заключение Гельмерсена поступило на рассмотрение к его коллегам по руководству императорской геологией. В то же время комитет предложил капитану корпуса горных инженеров Романовскому (третьему), командированному на Волгу и в Предуралье на поиски каменного угля, внимательно следить при ведении работ за признаками нефтеносности, определять место для специальной скважины под разведку нефти. Кстати, Гельмерсен побывал на месте, у Романовского, и опубликовал в 1865 году в третьем номере «Горного журнала» свое заключение: только у Сергиевска на реке Сек может быть и можно поискать нефть. И больше нигде в Центральной России.
....
«Горный журнал» в седьмом номере 1867 года поместил отчет подполковника горной службы Еремеева о поиске им нефти. Особое внимание в нем заслуживает описание второй после Надыра Уразметева попытки промышленного освоения гудронных песчаников. Он обнаружил залитые водою три шахты и буровую скважину. Работы эти были предприняты в прошедшем году бугульминским помещиком Н. Я. Малакиенко с целью открытия благонадежного месторождения нефти. Но, к сожалению, по причинам, от него не зависящим, буровую скважину пришлось оставить на глубине 14 сажен. По журналу: «…шахты густо пропитаны нефтью. Но собрано всего двадцать ведер ее… На откосе ручья, в сажени от уровня воды вытекал ключ нефти и серы. Он образовал пропластки и отдельные неправильные гнезда вязкого асфальта иногда до пуда весом. Месторождение это заарендовано у крестьян г. Малакиенко на 12 лет. Он добыл здесь более 2000 пудов асфальта, из которого получал превосходного качества керосин…»...
...вскоре главой казенной геологии был назначен уже знакомый нам Гельмерсен, верно убежденный в том, что нефти в России, кроме Баку, нет и тратиться на поиски ее в других местах поэтому просто безрассудно.
Тем не менее находились рисковые предприниматели, искавшие нефть на свой страх и риск. Двое из них — Некернов и Попов — облюбовали места, указанные еще Лепехиным у Ишимбая и Копсягулово. Арендовав землю у башкир, они принялись копаться в песчаниках, пропитанных здесь нефтью и гудроном. Отсутствие значительных средств, возможности вести достаточно глубокое бурение, обусловили провал и этой попытки.
И даже предпринятое в 80-х годах блестящее по тщательности, замечательное по тонкости наблюдений и эффектности выводов исследование профессора А. П. Павлова, доказавшего, что почти все известные нефтепроявления Заволжья и Южного Урала приурочены к огромному вертикальному разлому в земной коре, по которому, как писал он, «…нефть и асфальт проникли извне, найдя себе путь на поверхность из глубины по трещинам пород… в те породы, строение которых допускало такое проникновение…», не изменило позиции официальных кругов.
Ну и что, сказал приехавший из Петербурга проверить доводы Павлова виднейший тогда специалист Геологического комитета С. Н. Никитин, после того как внимательно просмотрел предъявленные ему доказательства, — есть эти ваши трещины. Да, действительно, признаки нефти, лепешки гудрона встречаются здесь в земных слоях разной древности. А промышленной нефти в этих местах все равно нет. Потому что быть не должно. И все тут. Сильна оказалась традиция, заложенная Гельмерсеном.
....
В 1911 году один из рисковых предпринимателей — подполковник А. И. Срослов — сделал последнюю перед революцией попытку добраться до глубинных нефтяных залежей Урала.... Тогда же служивший на Урале геолог Ф. И. Кандыкин сделал скрупулезный обзор зафиксированных нефтепроявлений в Предуралье: «…между Нижне-Буранчинским селением и Ишимбаевским островом, по правому берегу Белой на всю длину надельных земель башкир-вотчинников… замечается нефтяной запах в породах над горизонтом реки Белой… то же — на землях Копсякуловских башкир… По левому берегу смолистые прослойки попадаются и ниже острова, так что вся длина реки, где в породах слышен запах нефти и есть скопление смолы в песках, будет не меньше 5 верст. Около Ярмыс-Куля по его левую сторону на 163 сажени вверх по протоку Белой наблюдается истечение нефти из круто поставленных пористых пермских слоев. В одном месте на южном участке рассматриваемого обнажения истекающей нефтью песчаников обогащены галечники р. Белой и теперь они представляются гудронным пластом до полутора аршин толщиною, расположенному полосой по берегу длиной до трех сажен… Сгустки смолы появляются иногда довольно высоко над пермскими коренными породами в 1–1,5 квадратных аршина и толщиною 1–2 вершка. Около Ишимбаевского острова было известно местным жителям, что по средине Белой можно достать в незаиленном месте насыщенную нефтью серовато-синюю глину. Щупом мы добыли такую породу, причем замечалось большое выделение пузырей, что всплывали и разливались по воде радужными пленками до 2,5 аршин. Поднятие пузырей нефти наблюдалось и во многих других местах между Ярмыс-Кулем и Ишимбаевским островом…
Около Ярмыс-Куля скважиной I Дубинина (находится от берега в 80 с небольшим саженях), пройден ряд серых глин с западом сероводорода и в конце (ее) попадались довольно крупные куски самородной серы. Нефть показывалась в их горизонтах 10, 26, 29 саженей. Скважина 2 подсекла немного нефти на 12 сажени…»
.....
«За истекшие пятьдесят лет вопрос о нефтеносности Урало-Волжского бассейна не продвинулся ни в ту ни в другую сторону. Как были признаки нефти, так они и остались. Теперь вопрос стоит здесь более или менее определенно…
...
Чем объяснить такое устойчивое невнимание людей, определяющих геологическую политику в России? Возможно, взятками людей, не заинтересованных в новых открытиях нефти. Академик И. М. Губкин свидетельствует: «…поиски новых нефтяных районов не были в программе тогдашней хищнической политики и деятельности нефтяных акул. В Баку, например, они задерживали не только поиски новых месторождений и их разведку, но задерживали саму разведку уже открытых месторождений. В стране перед империалистической войной все время ощущался недостаток в нефти — был постоянный нефтяной голод. Зато цены на нефть росли непрерывно…
Нет сомнения, что капиталисты имели в геологических рядах свою хорошо осведомленную агентуру, точка зрения которой значительно расходилась с официальной точкой зрения (на перспективы недр Поволжья и Урала на нефть. Л.С.)…
В период 1910–1914 годов некоторые районы (Урало-Волжской) области были объектом пристального внимания нефтяной фирмы Нобель. Представители фирмы Нобель объезжали некоторые районы и заключили договоры с крестьянскими сельскими обществами. Договоры заключались о том, что сельское общество выносило решение о запрещении производства на его землях каких то ни было геологических и горных работ. За это решение представитель Нобеля платил крестьянам изрядные деньги. Платил, следовательно, за то, чтобы они не допускали открытия тайн земных недр. Для Нобеля, самого богатого нефтепромышленника в России, открытие новых нефтяных районов в России было нежелательно, так как это повело бы к снижению цен на нефть и, следовательно, к сокращению его баснословных прибылей.
Но очевидно, что Нобель был твердо уверен в наличии нефти в Урало-Поволжской области, так как под фантазию ни один промышленник денег бы давать не стал.
Интересно отметить, что особым вниманием Нобеля пользовался район Туймазы… Хорошая была осведомленность у Нобеля…»Однако было бы неверно утверждать, что все геологи на тогдашней государственной службе были недальновидными либо получали денежное содержание за недальновидность. Уральское горное ведомство, например, создало представительную комиссию, чтобы разобраться наконец с проблемой- ведомство стоит или не стоит вкладывать значительные средства в разведку глубоких горизонтов недр Южного Урала. В результате обстоятельного и серьезного изучения и геологии района и всего спектра мнений о ней комиссия заключила: «…ввиду общегосударственного значения нефтяных месторождений желательно произвести средствами казны поиски для определения наиболее насыщенных нефтью… отложений в районе Нижне-Буранчинского и Ишимбаевского селений и по изучении полученных данных выбрать места для заложения средствами казны глубокого бурения, каковым надлежит дознать действительную ценность данного месторождения…»
Эти строки появились через 50 лет после заключений Романовского перед Первой мировой войной. К поиску подтолкнула и активность иностранцев. Англичане, например, организовали компанию «Казан Ойл Филд», активно принялись за разведку в Приволжье, и уже появились у них обнадеживавшие результаты.
В 1916 году, пожалуй, впервые после Романовского (третьего), официальный представитель центральной геологической службы России Замятин признал, что заволжские нефтепроявления и гудронные пески на Урале имеют общие источники, чем наконец-то официально признал право на существование Урало-Волжской нефтяной провинции. Свое мнение он подтвердил и при советской власти.
....
И. М. Губкин, ставший в 1920 году профессором Московской горной академии, его единомышленники, известные геологи А. Н. Розанов, А. Л. Архангельский, ряд других категорически с тем не согласны. Они непрестанно указывают «первичникам», что те «в упор» не желают видеть неудобные для них факты: «…присутствие битуминозных пород в девонских и каменноугольных отложениях западного склона Урала в бассейне Сима и Инзера, наличие включений битума в каменноугольных отложениях не только Самарской луки, но и у деревни Камышлы и в Стерлитамакском месторождении на реке Белой…», что по их мнению, указывает на очень реальную возможность обнаружения здесь «…второго, более глубокого, возможно, более мощного и лучше сохранившегося от истощения нефтеносного пласта…»
Стараниями Губкина и поддержавших его специалистов в 1928 году была сформирована комиссия, которая еще раз должна быль взвесить аргументы обеих сторон. Но в том же году противники Губкина эту комиссию и прикрыли.
Руководство в геологии сменилось, и его мнение о постановке поисковых работ на Урале и в Заволжье на нефть было безапелляционным и уничтожающим: «Это такая же авантюра, как и Курская магнитная аномалия».
Впрочем, они торжествовали недолго. Грандиозный рывок индустриализации страны требовал надежного сырьевого обеспечения, и осенью 1928 года Директорат нефтяной промышленности категорично заявил, что без обнаружения новых обильных нефтяных месторождений не может быть и речи о стабильном снабжении страны керосином, бензином, мазутом. Сторонники поисков нефти на Урале и в Поволжье были снова замечены.
Час большой уральской нефти пробил в апреле 1929 года. ...Профессор П. И. Преображенский производил оконтуривание открытых им на Западном Урале залежей крупнейшего в мире Соликамского месторождения калийных солей. Все шло по скрупулезно продуманному плану. И вдруг из скважины № 20 в районе поселка Чусовские Городки с глубины 332 метра выбросило мощнейший нефтяной фонтан.
Весть мигом облетела всю страну. «Эта скважина, — отмечал позднее Иван Михайлович Губкин, — сыграла ту роль, которую сыграла в 1859 году скважина, пробуренная в Пенсильвании… — положила начало развитию американской нефтяной промышленности. Скважина в Чусовских городках тоже положила начало развитию новой Урало-Волжской нефтяной области…»
Интерес к первому нефтяному фонтану на Урале был проявлен чрезвычайный. Как утверждают современники, все газеты СССР ежедневно публиковали телеграммы о поведении нефтяной струи, результаты анализов нефти, замеры дебита скважины. Осенью 1929 года в Чусовские городки прибыла правительственная комиссия, возглавлял ее заместитель председателя Высшего Совета Народного Хозяйства М. В. Косиор, дать оценку открытия с геологических позиций было доверено группе специалистов, руководил которой И. М. Губкин. Он предложил обширный план поисковых работ по всему региону.
....
Под впечатлением «пустых» 1930 и 1931 годов, не принесших ни одной новой скважины с нефтяными фонтанами — так, признаки нефти обнаруживались, но ничего, о чем бы можно громко отрапортовать, — стали заметно оживляться противники уральской нефти. Найдя удобный предлог — конечно же, экономия народных средств, — они на одном из совещаний в 1931 роду выступили с четко оформленной позицией: прекратить бурение на «пустых» структурах, на «мертвую» нефть, ведь значительно целесообразнее, на их взгляд, будет вложить деньги в разведку более надежных районов Кавказа.
....
Воистину героическими усилиями велась она здесь. В те годы Башкирия была глухой провинцией. До ближайшей железнодорожной станции от места бурения (возле Ишимбаево) протянулось сто двадцать верст степного бездорожья, буровое оборудование доставлялось большей частью конными обозами, автомобили тонули в здешних снегах. Весенние разливы рек отрезали Ишимбаево от остального мира на полтора-два месяца. А поломки были часты — из-за низкой квалификации основной массы работников, да и техника не выдерживала эксплуатации в таких условиях.
....
И в мае 1932 года на газетные полосы всего мира прорвался ликующий рапорт победителей: «Стерлитамак, 21. Уже семь дней скважина 703 беспрерывно выбрасывает фонтаны газа. Скважина 702 на глубине 570 метров вступила в нефтеносные известняки и выбросила свыше 50 тонн чистой нефти».
....
Поздравить поисковиков на место разведок прибыл сам Губкин. По праву, первые его поздравления были А. А. Блохину, а тот немедленно затеял новую разведку. Он настаивает: пока удобное летнее время, надо начинать глубинное бурение, считая, что местная нефть «…образовалась не в тех породах, в которых она встречена, а на больших глубинах, поэтому нельзя оставлять без разведок более глубокие горизонты…» И утверждал он это вопреки мнению еще одного признанного тогда авторитета — А. Д. Архангельского, вообще-то горячего сторонника поисков нефти на Урале, но убежденного, что все ее залежи здесь, так же как и у Чусовских городков, — пермского возраста. Сразу доказать свою правоту Блохину не удалось.
Доказательство утверждений Блохина появилось много позднее — на пермской земле. 2 апреля 1936 года с глубины 953 метра здесь забил фонтан из каменноугольных отложений.
....
С той поры началась история нефтепромыслов второго Баку. Как свидетельствует академик А. А. Трофимук, в 1956 году добыча нефти только одного района из этой группы месторождений превысила добычу Каспийских промыслов.
Источник:
Л.М. Сонин. Тайны седого Урала. П.С. Ещё много любопытного связано с алмазами уральскими и якутскими. Обязательно поделюсь, когда будет время внятно сформулировать и, если будет уместно на этой ветке...