Спецслужбы

Месть: Али Хасан Саламе (на фото), чья группа убила 11 израильских спортсменов, был убит в результате подрыва бомбы "Моссадом".

19 декабря 1968 г. группа агентов "Моссада" тайно провезла Фатхи через реку Иордан, откуда он должен был проникнуть в штаб-квартиру Арафата. 
Затем они стали ждать. Через пять часов пришла новость. Фатхи не терял времени. Он пошел прямо в полицейский участок и обвинил "Моссад" в попытке обработать его. Операция полностью провалилась.
Но в последние годы "Моссад" соответствовал своей репутации как самой эффективной в мире тайной машины убийств. Одна операция в Дубае подтверждает это. В январе 2010 года группа из нескольких агентов "Моссада" прилетела в этот богатый нефтью эмират по фальшивым паспортам, в париках и с накладными усами.  
Под видом туристов и игроков в теннис - некоторые из них даже имели при себе ракетки - они проникли в номер в роскошной гостинице "Al-Bustan Hotel".
Там они ждали свой объект преследования - ведущего сотрудника "Хамас" Махмуда аль-Мабуха. Как только аль-Мабух вошел в свой номер, они схватили его и использовали высокотехнологичный ультразвуковой инструмент, чтобы ввести ему в шею яд, даже не повредив кожу. 
Он умер через несколько мгновений. Четыре часа спустя большинство из группы уже вылетели из Дубая. Работа сделана.


Месть: Али Хасан Саламе, чья группа убила 11 израильских спортсменов, был убит в результате взрыва, устроенного "Моссадом", на фото

Все это, возможно, звучит хвастливо или героически. Но в действительности в истории Бергмана нет ничего привлекательного.   
Так, первым человеком, умирающим в его книге, является не какой-то палестинский террорист или левый экстремист. Это британский полицейский: начальник отдела сыскной полиции Том Уилкин из Олдебурга на побережье Суффолка. 
Осенью 1944 года Уилкин находился в Иерусалиме, где он отвечал за борьбу с сионистскими партизанами.
На тот момент Иерусалим являлся частью управляемой британцами Палестины, где власти с трудом пытались удержать под контролем напряженность между сионистами - которые хотели независимое еврейское государство - и их палестинскими соседями. 
Для еврейских боевиков из террористической банды Стерна Уилкин не был человеком. Он был мишенью. В сентябре 1944 года, когда он прогуливался по улице, мальчик, сидевший у бакалейной лавки, бросил на землю свою шапку - знак, что мишень находится в пределах досягаемости.  
Мгновения спустя два молодых еврейских мужчины открыли огонь из револьверов. Уилкину "удалось повернуться и вытащить пистолет", вспоминал один из нападавших, Дэвид Шомрон, "но затем он упал лицом вниз. Из его лба фонтаном брызнула струя крови".  
Шомрон не почувствовал ни малейших угрызений совести. "Не было даже небольшого укола вины", - сказал он позднее. "Мы считали, что чем больше гробов прибудет в Лондон, тем ближе будет день свободы". 

 
Одна операция в 1968 году была напрямую вдохновлена фильмом "Манчьжурский кандидат"

Эта ужасная фраза - "чем больше гробов прибудет в Лондон" - передает настроение книги Бергмана. Потому что, как бы безжалостно это ни звучало, Шомрон оказался прав.
Столкнувшись с волной убийств, включая бесславный взрыв в 1946 году в гостинице "King David Hotel" в Иерусалиме, в результате которого погиб 91 человек, в основном британские чиновники, правительство Клемента Эттли решило уйти оттуда. Сионисты получили то, что они хотели. 
Но кровь, которая хлестала из головы бедного Тома Уилкина, вскоре превратилась в поток.
Государство Израиль было рождено в условиях жестокой этнической чистки, когда еврейские и палестинские соседи убивали друг друга тысячами, в то время как арабские соседи новой страны пытались удушить ее при рождении. Вряд ли удивительно, что с тех пор лидеры Израиля руководствуются чувством незащищенности. В конце концов, Израиль всегда был окружен враждебными государствами, большинство из которых отрицают, что он даже имеет право на существование.  
Кроме всего прочего, ни один израильтянин не может забыть ужасную тень холокоста, когда нацистами были убиты шесть миллионов евреев.


Бывший директор "Моссада" Мейр Даган (на фото), отдавший приказы о сотнях убийств с 2002 по 2011 год, хранил фотографию своего родившегося в Польше деда, стоящего на коленях и окруженного немецкими солдатами, за несколько мгновений до того, как его застрелили и сбросили в общую могилу 

Даже сегодня ненависть к евреям остается чудовищной приметой политического пейзажа Европы - как свидетельствуют ужасные события внутри Лейбористской партии, где лидер Джереми Корбин и его друзья проявляют безразличие к возрождению самого ядовитого анти-семитизма. Поэтому не удивительно, что в борьбе за выживание лидеры Израиля так часто обращались к бомбам и пулям.     
"Если кто-то приходит убить вас", говорится в священном еврейском тексте, Талмуде, "встань и убей его первым".  
Как утверждает Бергман, это является руководящим принципом "Моссада", а также израильской службы внутренней безопасности "Шин Бет" и разведывательного управления армии "Аман" с момента основания государства 70 лет назад.  
Бывший директор "Моссада" Мейр Даган, отдавший приказы о сотнях убийств с 2002 по 2011 год, хранил фотографию своего родившегося в Польше деда, стоящего на коленях и окруженного немецкими солдатами, за несколько мгновений до того, как его застрелили и сбросили в общую могилу.   
Урок этого, как сказал Даган Бергману перед своей смертью в 2016 году, в том,что "большинство евреев во время холокоста умерли, не сражаясь. Мы никогда не должны снова попасть в такую ситуацию, стоя на коленях, не имея возможности сражаться за наши жизни".
Собственная история Бергмана, кстати, захватывающа. Хотя его книга создала ему репутацию разоблачителя, он является прямой противоположностью бесхитростного, слезливого активиста. 
Родившийся в 1972 году у родителей, которые оба пережили холокост, он проходил свою воинскую службу в разведывательном подразделении израильской военной полиции, получил ученую степень в Кэмбридже и является теперь старшим корреспондентом крупнейшей израильской газеты. 
Основываясь на 1000 интервью и утечках огромного количества документов, его книга часто похожа на роман Джона ле Карре. Но для ее публикации от него потребовалось значительная смелость.

 
Этот фотодокумент, сделанный нацистским офицером, был найден в лагере после его освобождения 15 апреля 1945 года. Спрятавшийся в Аргентине Эйхман был схвачен на улице в пригороде Буэнос-Айреса группой агентов "Моссада" и "Шин Бет" 11 мая 1960 года и привезен в Израиль без ведома аргентинских властей. Эйхмана судили, приговорили к смерти и казнили в Иерусалиме 30 мая 1962 года

Когда он работал над книгой, глава израильской армии обвинил его в "шпионаже при отягчающих обстоятельствах" и даже просил службы безопасности предпринять действия против него.
Почему? Причина в том, что Бергман проливает беспощадный свет на человеческие издержки политики Израиля санкционированных точечных убийств. Он показывает, например, что когда операции происходили за границей, то израильские агенты и тогда и, возможно, по сей день непростительно с пренебрежением относятся к гражданским жертвам. 
Вероятно, самой жуткой является глава его книги, касающаяся операции в 1973 году - и которая была настолько же далека от гламура и романтики триллера о Джеймсе Бонде, насколько это можно себе представить.  
Тем летом "Моссад" охотился за Али Хасаном Саламе, одним из самых разыскиваемых людей в мире. Саламе являлся главой операций "Черного сентября", палестинской террористической группы, убившей 11 израильских спортсменов на Олимпийских играх 1972 года. 
"Моссад" хотел убить его, но след оборвался. Затем случилось чудо. В Лиллехаммере, Норвегия, израильский тайный агент заметил Саламе в кафе. Было отправлено сообщение в Тель-Авив, и была сформирована боевая группа. 21 июля, когда Саламе и его подруга вышли из автобуса, возвращаясь домой из кино, убийцы ждали в арендованном "Вольво". Они выпрыгнули из машины, сделали восемь выстрелов, запрыгнули обратно в свою машину и умчались, оставив свою жертву в луже крови.  
Это была почти идеальная ликивидация, если бы не одна проблема. Они убили не того человека. 
Это был не Саламе, а Ахмед Бучихи, марокканский официант с женой на большом сроке беременности.
В результате норвежская полиция арестовала шестерых израильских агентов. Пятеро отбыли тюремный срок в Норвегии, хотя все были быстро отпущены в рамках секретного соглашения. Когда эти пятеро вернулись в Израиль, их встречали как героев. Мало кто поставил под вопрос принципиальную моральность операции; просто жаль, считали они, что "Моссад" убрал не того человека. 
Но они добрались до него со временем. 22 января 1979 года Саламе только что вышел из своей бейрутской квартиры, когда женщина, израильский агент, наблюдавшая со своего балкона, нажала на кнопку и на улице взорвалась колоссальная бомба, заложенная в автомобиле.
Были убиты также восемь случайных прохожих, включая немецкую монахиню и британского студента, но в "Моссаде" это никого не волновало. "К убийствам привыкаешь", - объясняет бывший глава силовой структуры Ами Аялон. "Становится легко избавляться от человеческой жизни. Вы тратите четверть часа, 20 минут, на то, кого убить".  
Используя жутко знакомую фразу, Аялон даже называет это "банальностью зла" - слова, позаимствованные у немецкого философа Ханны Арендт, которая использовала их для описания нацистского военного преступника Адольфа Эйхмана. Что говорит само за себя. 
И хотя Бергман показывает, почему порядочные люди могут считать, что у них нет выбора, кроме как принимать ужасные решения, он также показывает последствия перехода грани между добром и злом.  
В начале 80-х, например, одержимость израильского министра обороны и позднее премьер-министра Ариэля Шарона убийством Ясира Арафата привела его к одним из самых темных страниц в современной истории Израиля. В то время Израиль был вовлечен в ужасающую гражданскую войну в Ливане, в которой погибло как минимум 120000 человек. 
Там, по приказу Шарона, его армия вступила в тайный сговор с христианскими фалангами, ополчением, которое убило сотни, если не тысячи, мусульман в бейрутской бойне, отрезая их уши в качестве сувениров и хороня их тела в ямах для гашения извести. Почти трудно в это поверить, но Шарон на этом не остановился.   
Некоторые из собеседников Бергмана рассказали ему, что пять раз в 1982 году Шарон серьезно подумывал сбить обычный гражданский пассажирский самолет, когда он узнавал, что на борту может находиться Арафат. 
И каждый раз израильская армия отказывалась подчиниться, иногда умышленно колеблясь до тех пор, пока не было уже поздно. Если бы они это не сделали, погибли бы сотни обычных пассажиров в результате того, что Бергман называет "преднамеренным военным преступлением". 
Вне всякого сомнения, все это будет лить воду на мельницу критиков Израиля. Особенно на левом фланге критика Израиля стала автоматической реакцией, часто окрашенной более чем намеком на антисемитизм.   
Есть, конечно, хорошие причины критиковать Израиль. Мне невозможно оправдать его жестокое отношение к побежденным палестинцам или его бездушную, циничную политику расширения израильских поселений на палестинских территориях.
И все же евреи пострадали - погромы, гонения и невыразимая непристойность холокоста - какой разумный человек будет против того, чтобы у них был свой дом?
И кто может винить их за то, что они воюют, чтобы защитить свою родину от тех, кто уничтожил бы ее?
С 1948 года, как на это указывает и сам Бергман, угрозы существованию Израиля являются на самом деле реальными. Одним из наиболее сильных образов его книги является фотография израильской женщины, залитой кровью, которую уносят после взрыва смертника в Тель-Авиве.   
Шарон показывал эту фотографию иностранным дипломатам всякий раз когда они ставили под вопрос израильскую программу точечных ликвидаций. Учитывая кровавую историю и опасное настоящее Израиля, я понимаю, почему его агенты считают, что они должны действовать так, как они действуют.  
Но вопрос в том, есть ли польза от этих убийств. За последние 70 лет число смертей выросло, но мира так и нет. Кровь течет, а Израиль все равно не находится в безопасности. 
На его врагов, конечно, ложится большая доля вины. Но убийства, возможно, стали настолько естественными, что руководство Израиля перестало искать другие решения. Так или иначе, конца-края этому не видно - и поэтому убийства "Моссада" продолжаются. Из-за их секретного характера они редко попадают в заголовки прессы. Но даже сейчас, пока вы читаете эти слова, кто-то где-то планирует следующую ликвидацию.  

Прима, но не балерина
К 1950 году основную массу пленных репатриировали на родину. Пришла пора и Растворову последовать за ними. А ехать в Японию не хотелось. В советской разведке назначение в эту измотанную войной, нищую страну считалось наказанием. К тому же обстановка там изменилась для нас в худшую сторону. Эйфория от довольно легкой для СССР победы прошла. Японских военных преступников осудили, но не всех. Страной фактически распоряжался генерал Маккартур. Каждый шаг советских представителей контролировался американцами. Их попросту выдавливали из страны.


У Растворова ко всему добавилась еще одна проблема. Семейная. Отношения с женой давно уже дошли до разрыва. Он с трудом поддерживал их, вынужден был притворяться, что не понимает насмешливых намеков приятелей. А намеки эти имели под собой почву.
Жена Юрия, Годова Галина Андреевна, очень эффектная женщина, была ведущей танцовщицей – сама она любила называть себя примой-балериной – ансамбля песни и пляски НКВД, за творческой деятельностью которого следил лично всесильный Лаврентий Берия. Растворов прекрасно понимал, что выделенная его семье из трех человек огромная квартира в элитном «генеральском» доме в центре Москвы – совсем не оплата его разведывательских заслуг. Но что было делать?! Единственная радость – дочь Танечка, появившаяся на свет в 1945-м.
В кадрах Юрия предупредили: в Японию он должен выехать один, без семьи. Горькой шутки ради он предложил Галине поехать с ним. Жена отказалась наотрез, сославшись на то, что не хочет терять престижную работу. Он понял, что это конец...
В 1950 году Растворов вернулся в Токио. Жил на территории бывшего посольства – на улице Роппонги в районе Адзабу (в 70-е годы на месте старой двухэтажной постройки возведут 10-этажное здание для советского посольства).
Советским представителям особенно тяжело пришлось после подписания Японией в 1951 году в Сан-Франциско мирного договора с бывшими военными противниками. Советский Союз этого договора не подписал, а значит, формально находился с Японией в состоянии войны и не имел права на свое посольство. Было придумано некое «временное дипломатическое представительство». Подполковник советской разведки Юрий Растворов служил в нем в ранге второго секретаря. Занимался в основном сбором информации об американских военных базах в Японии. Посещал бары, рестораны, три раза в неделю играл в теннис в американском клубе. Вел себя корректно, много не пил, внешне ничем особенно не интересовался. К чему возбуждать подозрения? Он и так чувствовал, что находится под колпаком американской контрразведки. Не успел однажды поделиться с партнером по теннису, мол, неплохо бы ему усовершенствовать свой английский, как тут же появилась в поле его зрения симпатичная преподавательница-американка. Он был осторожен. Встречался с ней, но особого внимания не проявлял. Да и зачем? Секретных источников информации и без этого хватало. После начала войны в Корее Япония, благодаря солидным американским финансовым вливаниям в производство материалов, обеспечивающих потребности войны, стала быстро возрождаться. Токио и другие крупные города превратились в «дома отдыха», где восстанавливали здоровье потрепанные в боях «вооруженные силы ООН».

Рука Москвы
5 марта 1953 года умер Иосиф Сталин. Для Растворова это было громадным потрясением. К власти мог прийти Лаврентий Берия, подчинивший себе все спецслужбы. И от любого каприза все еще формальной жены-плясуньи зависела судьба Растворова, да что судьба, жизнь.


Потом пришла обнадеживающая весть – Берия арестован. И тут же стали доходить слухи, что в Москве началась очередная «зачистка» – будто бы убирают всех, кто как-то связан с Берией. По прежним «зачисткам» в НКВД Растворову было доподлинно известно, как расправлялась власть с попавшими под подозрение разведчиками. Сколько их было отозвано в Москву и расстреляно в 30-е годы! Где гарантия, что сейчас не повторится то же? Кому докажешь, что не имел с Лаврентием Павловичем никаких отношений? Жена... Объяснять, что знал и молчал, терпел, мирился?
В тревогах закончился год. А в январе 54-го в Саппоро на острове Хоккайдо проходили международные соревнования по конькобежному спорту. В них принимали участие и советские спортсмены. Административная группа, сопровождавшая нашу делегацию, была такой внушительной, что ее пришлось поделить. Часть чиновников отправилась на Хоккайдо, часть осталась в Токио – для решения кадровых вопросов в дипломатическом представительстве.
После собеседований нескольким сотрудникам представительства объявили об отзыве в Москву. В их число попал и Юрий Растворов. Каких-то очевидных причин для досрочного завершения его командировки не было. По всем данным, он был намного способнее и успешнее тех, кого оставляли в резидентуре. Обидно? Не то слово. Страшно?.. Им овладело полное безразличие – будь что будет! И вот тут снова вмешалась судьба в образе шифровальщика резидентуры, отношения с которым у Юрия не заладились. Подвыпивший «шифрик», знавший в деталях комбинацию с отзывом Растворова, позлорадствовал: «В Москве тебе покажут, где раки зимуют. Там с тебя шкуру-то спустят!»
И Растворов испугался всерьез: «А ведь и вправду спустят. За что? Да хоть за квартиру, которую жене-плясунье подарили. А что будет с дочкой?»
Примерно так объяснит он позже мотивы своего решения о побеге.
Отзываемые на родину отплывали 25 января 1954 года на советском теплоходе, курсировавшем между Йокогамой и Находкой. Растворова среди них не было. Накануне, вечером 24-го, он пришел к «преподавательнице английского языка», на деле кадровой сотруднице американских спецслужб, и та отвела его к своему шефу – в американскую военную контрразведку. Оттуда беглеца передали представителям ЦРУ.

В Моршанском лагере. Крайний справа – офицер связи, завербованный Растворовым

А вскоре будущую супружескую пару самолетом доставили из Токио на Окинаву, затем через военную базу на остров Гуам в США.

«Советский шпион номер один в Азии»
Так называли Растворова после его побега в западной прессе. Это слабо соответствовало действительности. Он был рядовым сотрудником резидентуры, и круг его разведывательных интересов не был широк. И все-таки советской стороне он принес немало неприятностей.
В своих показаниях и интервью Растворов сообщил, что в Токио у него на связи было 36 агентов-японцев. И назвал их имена. К счастью, большинство из выданных им людей отделались легким испугом – защите удалось доказать их невиновность. У Японии в те годы не было и быть не могло государственных секретов, в каком же шпионаже их обвинять?!
Не повезло самому ценному агенту Растворова Хигараси Нобунори. На допросе, воспользовавшись оплошностью следователя, он выбросился из окна четвертого этажа и разбился насмерть. Такой была официальная версия властей. А что, если ему «помогли» выпрыгнуть? Ведь срок и ему грозил совсем небольшой...
Побег советского разведчика на время осложнил отношения с Японией, но и не оправдал надежд американцев – серьезного конфликта не получилось. Растворов собирал информацию об американских секретах, а не японских. Уже в октябре 1956-го отношения были восстановлены, и «дело Растворова» стало достоянием истории, по крайней мере внешне.

Плата за страх
Итак, бежать Юрию помогла подставленная ему американской военной контрразведкой «преподавательница». Мери Джонс (по американским источникам – Хоуп Макартни Саймонс) выполнила до конца предписанное ей руководством – проводила беглеца до Америки, вышла за него замуж, родила двух дочерей. Правда, потом бросила надоевшего ей русского и вышла замуж вторично – за сотрудника ЦРУ.

офицер штаба Квантунской армии Асаэда Сигэхару

А Растворов жил в США под легендой, разработанной спецслужбами. Якобы родился он в Тегеране в 1924 году. Отцом его был голландец, инженер-нефтяник, работавший до 1917 года в Баку. Мать – русская. В США он перебрался в 1953 году после смерти родителей. В разговорах с дотошными собеседниками, пытавшимися порасспрашивать его о голландских корнях, старался перескочить на другие темы.
На первых порах американцы использовали его в качестве советника и консультанта в противостоянии с КГБ. Иногда он читал лекции и проводил беседы с молодыми сотрудниками ЦРУ. В конце 50-х работал менеджером в компании, занимавшейся электроникой. Одним словом, не бедствовал. Хорошо одевался, ездил на дорогих автомобилях. В 1959 году по специальному решению конгресса США получил американское гражданство. И стал иногда выезжать в Европу – покататься на горных лыжах.
Взамен американцы получили от него то, что в ЦРУ называли «важной информацией о советской шпионской и подрывной деятельности в Японии и более ранними сведениями о том, как СССР спланировал войну в Корее и как Сталин добился от Китая участия в этом конфликте». Глава ЦРУ Аллен Даллес отметил заслуги Растворова благодарственным письмом.
Но прошло время, и Растворов стал ЦРУ не нужен. А лет двадцать назад он стал не нужен и своим детям. Его сдали в дом для престарелых. Последние три года после перенесенной на ноге операции он был прикован к постели. И до самой кончины опасался за свою жизнь – после побега военный трибунал в Москве в 1954 году заочно приговорил его к высшей мере. Даже после развала СССР он постоянно ожидал возмездия.
Его бывшие коллеги по советской разведке тоже понесли наказания. Больше других пострадал сотрудник резидентуры в Токио Василий Соколов. Его отозвали в Москву, уволили из разведки и исключили из рядов КПСС. За то, что в Токио он дружил с Растворовым, коротал с ним вечера за рюмкой, а вот предателя не распознал...

Вернер Мишел, капитан американской военной контрразведки, «разрабатывавшей» Растворова

 
 

СУТЬ ДЕЛА
Вкратце фабула дела такова. 27 лет назад Юрий Мель, будучи 22-летним «летёхой», участвовал в штурме Вильнюсской телебашни, сидя в танке с холостыми боезарядами. В Литве существует юридически ложная интерпретация этих трагических событий (тогда погибло 16 человек, включая офицера КГБ Виктора Шацких).
Итак, власти Литвы обвиняют бывших советских военных, в том числе калининградца Меля, в том, что 13 января 1991 года «Советы» коварно вторглись в уже суверенную Литву. Аргументом «суверенности» служит Акт восстановления независимости Литвы, принятый 11 марта 1990 года. Однако это ложный ход мыслей. Мартовская независимость Литвы не была признана международным сообществом (о Советском Союзе и говорить нечего). Дело в том, что 19 ноября 1990 года в Париже состоялась представительное совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. На этой встрече были главы 34-х европейских государств. Литовцы туда рвались, но перед ними закрыли двери как стране, «не являющейся субъектом международного права».
Фарс и, как следствие, ничтожность судебного процесса в Вильнюсе демонстрирует и выведение из-под удара ключевого фигуранта дела – президента СССР Михаила Горбачёва. Даже штатный русофоб Витаутас Ландсбергис удивляется: «Горбачёва нет ни среди подозреваемых, ни среди свидетелей!» Ведь очевидно, что первое лицо государства давал окончательный приказ навести конституционный порядок в союзной республике. Это подтвердил на суде – в заочной форме – экс-командир группы «Альфа» Михаил Головатов. Его показания на минувшей неделе зачитали адвокаты: «В 1991 году мы были здесь по прямому указанию президента своей страны, его полномочия действовали на территории всей страны. Все решения согласовывались с руководством, с президентом Горбачёвым, только после согласования на высшем уровне».
Каков будет приговор – на сегодня единственное, что волнует родных и близких Юрия Меля. Генеральная прокуратура Литвы требует 16 лет лишения свободы. Если суд согласится с мнением гособвинителя, то с учетом того, что Мель уже отсидел 4,5 года, провести под стражей ему предстоит чуть более десяти лет.

ЧТО МОЖЕТ ПОВЛИЯТ НА ПРИГОВОР…
«Надеяться на полное оправдание не приходится, но могут быть сюрпризы», — считает историк из Вильнюса Валерий Иванов.
«В настоящее время из-за разрастающегося экономического кризиса меняется политический климат в США и Европе, поэтому не исключено, что Литва может остаться один на один со своей юридически ничем неподтверждённой русофобии. Как, к примеру, Англия с аферой «дела Скрипалей», – сообщил «Совершенно секретно» Иванов. – Надо понимать, что в Литве не любят брать всю ответственность на себя, как правило, прикрываются другими. А поддержки, по всей видимости, не будет».
По мнению историка, есть ещё один немаловажный аспект – президентские выборы в Литве в мае 2019 года.
«Решение суда может быть разыграно теми или иными политическими партиями с их претендентами на президентский пост, — продолжил собеседник «Совершенно секретно». – В Литве растут цены, покупают пушки, грозят Россией, а люди помнят, что Россия сама вывела свои войска в августе 1993 года и никак не собирается нападать на Литву. Четверть населения живёт ниже уровня бедности, а молодёжь бежит из Литвы в поисках лучшей жизни. Поэтому заезженная русофобская пластинка никого уже не вдохновляет на патриотические подвиги по имя «свободной Литвы». 
Валерий Иванов полагает, что лучшим решением официального Вильнюса стало бы объявление амнистии в рамках 100-летия Литовского государства.
«Амнистия всем фигурантам дела по событиям 13 января в Вильнюсе, а также другим политическим заключенным, например, бывшему рижскому омоновцы Константину Никулину, отбывающему пожизненное заключение по надуманным обвинениям, на мой взгляд, стала бы самым мудрым решением. Но хватит ли мудрости и политической зрелости у нынешних литовский властей?», — задается риторическим вопросом историк.

ОБМЕН ШПИОНАМИ
Еще один прогноз: Москва может обменять Юрия Меля, когда он будет осужден, на одного из литовских шпионов, отбывающих наказание в России. Такое мнение интернет-каналу «СевЗапТВ» высказал депутат Калининградской облдумы, в прошлом офицер разведки ВМФ СССР Андрей Колесник. «То, что оглашение приговора отложено на целых полгода после окончания судебного разбирательства, подтверждает информацию о работе российских и литовских спецслужб по подготовке обмена Юрия Меля на литовского разведчика, по делу которого в России ещё не закончено следствие», — считает депутат.
Судя по открытым источникам информации, на сегодня в нашей стране находятся двое осужденных литовских шпиона. Это Евгений Матайтис, имеющий гражданство России и Литвы, и гражданин Литвы Арстидас Тамошайтис.
В 2016 году Матайтис был осужден к 13 годам колонии строгого режима, а Тамошайтис – к 12 годам лишения свободы. Первый – житель Калининградской области, бывший военный офицер Балтийского флота, завербованный литовскими спецслужбами в 2009 году. О втором практически ничего не известно, кроме факта, что он был задержан во время получения от гражданина России некой засекреченной информации.
Вместе с тем, в самой Литве, кроме Юрия Меля, отбывает наказание еще один россиянин. Речь идет о сотруднике ФСБ РФ Николае Филипченко, осужденном в 2017 году на десять лет по статье «Шпионаж». В общем, кандидаты для взаимного обмена имеются.
По мнению члена Общественной палаты Калининградской области Андрея Омельченко, нет никаких сомнений и иллюзий, что это дело политически мотивировано.
«Это в очередной раз подтверждает и дата оглашения приговора, подверстанная к литовскому государственному празднику. Это показательно циничное отношение к праву, как элементу пропаганды, сегодня ряд стран пытается сделать мейнстримом международных отношений, — прокомментировал «Совсекретно» общественник. — Создаётся впечатление, что, если при оглашении приговора Юрию Мелю будет использоваться принцип «хайли лайкли» (Highly Likely – «с высокой вероятностью».– Прим. ред.), то дипломатические работники ряда стран выступят с поддержкой такого демарша – русофобия сегодня оправдывает всё».
Андрей Омельченко подчеркнул, что такое подчинение суда политиканам заставляет любого человека в России «трижды подумать, прежде чем иметь дело со всем, что связано с Литвой».
«Надеюсь, наши власти смогут найти адекватное решение вопроса с нашим соотечественником. Даже при переговорах с таким партнёром как Литва», — заключил Омельченко.
…Супруга российского офицера Надежда Мель уже давно отказывается комментировать СМИ судебное расследование, разуверившись, кажется, в справедливости. Не исключением стало и «Совершенно секретно». «Поймите, ребята, у меня не осталось слов, чтобы описать всю боль от произошедшего», — сказала Надежда. За эти четыре года женщина нашла отдушину в живописи. Не так давно в Калининградском музее янтаря была выставлена ее работа, расписанная по мотивам петриковской росписи, под названием «Лебединая верность». Можно только догадываться, что творится в душе этой женщины.

- (Смеется) Да, только после этого.

- Хороший вопрос. Действительно, в Пентагоне в начале 50-х постоянно говорили о необходимости нанесения превентивного удара. Не будем забывать, что в Корейской войне американские летчики напрямую сражались с советскими, и вероятность «горячей» войны была очень велика. Тогда аргументы американских были сколь логичны, столь и опасны. И что самое любопытное, что перед началом войны в Ираке генералы Пентагона использовали те же самые аргументы – зачем ждать, пока Саддам изобретет оружие, лучше нанести удар превентивно. А иначе очень сложно убедить людей, что война в Ираке - это часть войны с терроризмом.

Вклад маршала Жукова
В 1953 году значительная часть рот спецназ была сокращена, и осталось лишь двенадцать.
Штатная структура отдельной роты не позволяла организовать полноценную боевую подготовку, а также подготовку необходимого резерва, в силу того, что на личный состав также ложились задачи несения внутренней и караульной службы и выполнение хозяйственных работ. В этой связи руководитель оперативной разведки генерал-майор Шерстнев Н.В. обратился к министру обороны Жукову Г.К. с предложением на штатной численности оставшихся рот сформировать три батальона. Понимая значимость специальной разведки, Георгий Константинович принял решение о формировании не трех, а пяти отдельных батальонов, в то же время, он принял решение оставить и три отдельные роты. Отдавая отчет в том, что постепенно из войск уходят участники войны, а спецназ требует особой подготовки, Жуков также решил создать второе воздушно-десантное училище в Тамбове, где должны были готовить офицеров спецназа.



Однако это в итоге стоило ему должности. Партийное руководство испугалось инициативы волевого маршала и его обвинили в подготовке подразделений для организации военного переворота в стране и захвата власти.
К счастью, батальоны все же были сформированы в Северной группе войск, Группе советских войск в Германии, а также в Прикарпатском, Закавказском и Туркестанском округах первого стратегического эшелона. Эти организационно-штатные мероприятия позволили повысить качество боевой подготовки и усилили возможности специальной разведки.
В связи с обострением международной обстановки в начале шестидесятых ветераны партизанских действий обратились в ЦК КПСС с письмом, в котором предлагали сформировать штатные подразделения, на основе которых в годы войны можно было бы оперативно сформировать партизанские соединения для действий в тылу противника. В результате вышло постановление ЦК КПСС №338 «О подготовке кадров и разработке спецтехники для организации и оснащения партизанских отрядов». Министерство обороны во исполнение данного постановления провело учения, в ходе которых в каждом округе из военнослужащих запаса были сформированы бригады численностью 1700 человек, которые в течение месяца осваивали секреты разведывательно-диверсионной деятельности в тылу противника под руководством опытных диверсантов, прошедших войну. Результаты учений были признаны положительными, и 19 июля 1962 года вышла Директива Генштаба № 140547, которая предписывала командующим войсками соответствующих округов сформировать отдельные бригады специального назначения (обрСпН). Кроме того, в соответствии с директивой Генштаба к 1 октября 1961 года формировалось еще 8 отдельных рот специального назначения.

Уникальная техника
В начале 1960-х годов началось оформление специальной разведки как вида оперативной разведки. Разведывательно-диверсионные отделы и агентурно-диверсионное направление 5 управления ГРУ, осуществлявшие руководство соединениями и воинскими частями специального назначения, получили наименование отделов и направления специальной разведки. С принятием в 1968 году Наставления по оперативной разведке специальная разведка была официально выделена в самостоятельный вид разведки, включающий органы управления и силы и средства: бригады, разведывательные пункты, роты специального назначения. Тем самым в 1968 году завершилось организационное оформление спецназа как составной части военной разведки.
Все подразделения спецназначения с момента их формирования получали на вооружение специальную технику и средства за счет ГРУ ГШ СССР. То есть у спецназа были на вооружении малогабаритные коротковолновые радиостанции, позволявшие осуществлять связь группы действующей в тылу противника с центром на дальности несколько тысяч километров, УКВ-радиостанции для связи внутри группы, обеспечивавшие устойчивое управление органами группы на дальности до 10 километров с штыревой антенной Куликова, а с антенной бегущей волны на дальности до 25 километров, бесшумное оружие и малогабаритные минно-взрывные средства повышенной мощности, которых больше не имел ни один род войск Советской Армии. Для связи использовались ШСН –шифры специального назначения. Все это имело гриф совершенно секретно. Для доставки групп в тыл противника и быстрого сбора на площадке приземления использовались управляемые парашюты специального назначения (ПСН-66, ПСН-71).
На снабжение частей специального назначения поступали специальные пайки «Эталон №5». Они имели небольшие габариты и вес при высокой калорийности. Это позволяло сократить общий вес груза, который переносил каждый разведчик. Но, тем не менее, в среднем вес боевой выкладки разведчика составлял около 30-35 килограммов.
Появление новой и уникальной техники и вооружения в спецназе требовало от командиров спецназа особых знаний. Тактика действий органов специальной разведки тоже сильно отличалась от общевойсковой. Все это потребовало создания учебного заведения, которое бы готовило именно командиров групп специального назначения.



В 1968 году в Рязанском воздушно-десантном командном училище им.Ленинского Комсомола началось формирование 9 роты курсантов, которые обучались по отдельной программе. Это серьезно повысило качество подготовки подразделений СпН. Главное разведывательное управление курировало процесс обучении курсантов, а выпускные экзамены принимала комиссия, которая приезжала из ГРУ.

Легендарная операция в Афганистане
Что касается боевого применения подразделений специального назначения, то оно было очень ограничено. Так, во время Чехословацких событий в 1968 году от 8 обрСпН действовало 3 группы специального назначения, которые осуществляли арест мятежного правительства Дубчека, а также решали иные специальные задачи.
Серьезным боевым крещением спецназа стал Афганистан, где народно-демократическая партия Афганистана, под руководством Нур Мухаммада Тараки осуществила апрельскую революцию и захватила власть в стране. Изначально курс нового правительства Афганистана был просоветским. В то же время, внутрипартийные разногласия и борьба за власть привели к тому, что Тараки был убит, а власть захватил его ближайший сподвижник Хафизула Амин. Он скрыл от советского руководства факт устранения Тараки и постоянно обращался к Советскому правительству с просьбой ввести войска для поддержки власти его режима. На крайний случай он просил прислать батальон десантников для усиления личной охраны.
В этой связи начальник ГРУ ГШ ВС СССР генерал-армии Ивашутин П.И. 2 мая 1979 года поставил старшему офицеру направления специальной разведки полковнику Колеснику В.В. сформировать в составе 15 обрСпН 154 отдельный отряд специального назначения, укомплектованный офицерами и личным составом трех среднеазиатских национальностей: таджиков, узбеков и туркменов. Именно поэтому батальон получил неофициальное название «мусульманский батальон» или коротко «мусбат». Отличием батальона от всех подразделений специального назначения было то, что на его вооружении была боевая техника: БМП-1, БМД-1 и др. Штат в большей степени напоминал мотострелковый батальон. Поэтому он комплектовался за счет набора военнослужащих из танковых и мотострелковых частей ТуркВО и САВО. Но уникальным был не только состав подразделения, его техника и вооружение, уникальной была и программа боевой подготовки. Батальон преимущественно отрабатывал штурмовые действия.
В середине декабря батальон был переброшен самолетами в Баграм и в последствии своим ходим прибыл в Кабул, где поступил в распоряжение майора Джавдата, командира бригады охраны дворца Тадж-Бек - резиденции Амина. Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны, укомплектованная родственниками Амина. Вокруг дворца располагались подразделения бригады, насчитывавшей около 3000 человек. Мусбат занял позиции охраны между подразделениями бригады и ротой охраны, т.н. второе кольцо охранения. Вместе с отрядом прибыл В.В.Колесник, а также Ю.И. Дроздов и группы спецназа КГБ «Гром» и «Зенит». В определенное время полковнику Колеснику была поставлена задача разработать штурм дворца и устранение Амина. Детальный план был разработан и утвержден НГШ маршалом Огарковым. 27 декабря 1979 года батальон блестяще исполнил замысел В.В. Колесника. Операция заняла менее 50 минут. От отряда и от спецназа КГБ погибло при штурме по пять человек. Бригада охраны была нейтрализована, а рота охраны, понеся большие потери, сдалась после гибели Амина. Эта операция является эталоном и предметом изучения спецподразделений всего мира.
Успешно выполнив задачу, «мусбат» вернулся в Союз и вошел в состав 15 бригады. Так началась афганская эпопея спецназа. На начальном этапе в Афганистане действовала 459 оорСпН, т.н. «кабульская рота». Ее действия были признаны эффективными после чего в Афганистан были введены сначала два отряда, в 1984 году еще два и в 1985 – три отряда и штабы 15 и 22 обрСпН. Восьмой отряд был сформирован уже в Афганистане.



Спецназ перекрывал караванные маршруты и перехватывал поставки оружия, боеприпасов и других предметов материально-технического обеспечения, которые поступали с территории Пакистана и Ирана. Спецназовцы громили караваны моджахедов из засад, уничтожали базы и базовые районы. Ведя воздушное патрулирование днем, группы спецназа пресекали перемещение подразделений и транспортных средств моджахедов. Именно спецназ ГРУ захватил первый образец новейшего ПЗРК «Стингер», который поставляли американцы моджахедам.

И сегодня в Сирии
Приход к власти М.С.Горбачева снизил интенсивность боевых действий, что в конечном итоге привело к выводу войск в феврале 1989 года. Но в Союзе начинались процессы, которые привели к развалу СССР. Действия Горбачева погрузили страну в череду межнациональных конфликтов - от Средней Азии и Закавказья в 1989 до Чечни и Северного Кавказа в целом по настоящее время. В период 1999 – 2001 гг. подразделения специального назначения действовали в Югославии.
Роль спецназа во всех указанных конфликтах не ограничилась банальным участием. Везде подразделения специального назначения решали самые сложные и ответственные задачи. К примеру, именно спецназ в Таджикистане стоял у истоков формирования Народного Фронта Таджикистана и организовал его противостояние исламистским бандам. Благодаря действиям спецназа была прекращена гражданская война в Таджикистане, а кандидатуру президента страны Амомали Рахмона согласовывали с офицерами спецназа. На Северном Кавказе спецназ брал в плен и ликвидировал наиболее одиозных полевых командиров: Салмана Радуева, Ширвани Басаева, Руслана Гелаева и многих других. Именно спецназ, действуя малыми группами в горах Чечни и Дагестана, находил и уничтожал замаскированные полевые базы бандитов.
2014 год потребовал от спецназа особого мастерства. Именно силами «вежливых людей» от спецназа ГРУ (причем без применения оружия) было обеспечено свободное волеизъявление народа Крыма и вхождение Республики Крым в состав Российской Федерации.
В настоящее время подразделения специального назначения успешно выполняют задачи по борьбе с международным терроризмом на территории Сирийской Арабской республики. И здесь спецназ решает наиболее сложные и рискованные задачи. Успешные удары ВКС по объектам террористов были бы невозможны, если бы спецназ не выявлял эти объекты и не наводил авиацию на эти цели.

АГЕНТЫ-ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТЫ
Клаус Фукс (1911–1988), немец по происхождению, родился в семье известных и влиятельных протестантских деятелей. И дед и отец Клауса учили своих детей жить с мыслью-девизом: «Делай, что должно, живи по совести, а Бог и Судьба все рассудят». Молодого Клауса привлекают идеи социализма и коммунизма очень рано. В 1932 году он вступает в ряды Коммунистической партии Германии. Блестящие математические способности и серьезное увлечение физикой поражают и его школьных учителей, и профессоров Лейпцигского университета. В студенческие годы Клаус принимает активное участие в политической жизни страны.
После прихода к власти Гитлера бежит сначала во Францию, а затем в Англию, где в возрасте 25 лет защищает докторскую диссертацию в Бристольском университете. Благодаря покровительству светил физики Бора и Мотта Клаус Фукс получает английское подданство и допуск к секретным работам по созданию английского ядерного оружия. Клаус Фукс, как и другие ученые, ясно осознает, что монопольное владение ядерной бомбой таит в себе огромную угрозу для мира.
В 1941 году в Лондоне он устанавливает контакт с советской стороной по собственной инициативе. В 1942–1943 годах с Фуксом работает разведка Наркомата обороны СССР.
А в 1942 году правительство США в спешном порядке создает свой ядерный научный и производственный центр в пустынях штата Нью-Мексико, в небольшом городке Лос-Аламос. И Роберт Оппенгеймер, научный руководитель американского проекта «Манхэттен», высоко ценивший труды Клауса Фукса в области математической физики, просит включить его в состав английской научной миссии. В этом проекте трудились несколько нобелевских лауреатов, но и среди них Клаус Фукс считался выдающимся ученым, и ему поручали решение важных физико-математических задач.
В феврале 1944 года с Клаусом Фуксом возобновляют связь сотрудники внешней разведки МГБ СССР. За работу с этим суперагентом в нью-йоркской резидентуре несут ответственность Леонид Квасников и Анатолий Яцков. Через американского агента-связника Гарри Голда они получают документальную научную информацию от «Физика» (псевдоним К. Фукса), касающуюся его части работы в американском проекте, – материалы по урановой и плутониевой бомбам.
Были и другие источники. Британский физик Алан Нанн Мэй передал в советское посольство в Оттаве образцы урана 233 и 235. К сожалению, в результате предательства он был арестован в марте 1946 года.
О судьбах этих людей (это агенты-интернационалисты) в нашей стране знают единицы. Да и судьбы советских легальных разведчиков тоже известны немногим. Однако могу с уверенностью сказать, что наша семья благодаря мемуарам, написанным папой, фильмам, в которых он снимался, и его газетным интервью хорошо знакома с жизнью Клауса Фукса, а также с историей дружбы разведчиков Анатолия Яцкова и Александра Феклисова. Судьба свела их еще до войны в Школе особого назначения, где они постигали азы разведывательного искусства.
Анатолий Яцков и его жена Таисия прибыли в Нью-Йорк в конце 1940 года и быстро освоились с ритмом жизни большого города. Александру Феклисову было труднее ориентироваться в новой обстановке, так как он прибыл в Нью-Йорк «на холостом ходу» (шутка наркома Вячеслава Молотова), то есть холостяком. Однажды супруги Яцковы подсказали: «Саша, чтобы надежно слиться с нью-йоркским пейзажем, тебе нужно купить другое, здешнее пальто». И они помогли ему выбрать модное твидовое пальто в серую елочку, которое прекрасно прослужило отцу и в теплые американские зимы с 1942 по 1946 год, и в промозглом влажном климате Лондона с 1947 по 1950 год. Это пальто стало спутником и даже талисманом отца на всех его встречах с агентами.

НАЧИНАЕТСЯ АТОМНАЯ ЭРА
В первой командировке Александр Феклисов и его группа агентов в Нью-Йорке ядерными секретами не занимались. Самый важный агент отца по имени Юлиус Розенберг – убежденный коммунист и антифашист – привлек к работе с советской разведкой семерых своих друзей-инженеров. Группа Розенберга (его друзья, работавшие на военных заводах) добывали для Москвы американские секреты в области радиолокации, электроники, химии и авиации. Работа молодого разведчика Феклисова складывалась успешно, и по итогам первой командировки он был награжден двумя орденами СССР. Кроме того, в Нью-Йорке он женился, и в его семье появилась дочь. Папе очень повезло – в Америке он познакомился с нашей будущей мамой Зиной Осиповой, которая в группе из 10 девушек приехала в Колумбийский университет изучать американскую систему делопроизводства и английскую стенографию.
О своих соратниках по разведке в годы Великой Отечественной войны отец пишет с большим уважением и гордостью в книге «Признание разведчика. Миссии: атомная бомба, Карибский кризис»: «В резидентуре я чаще всего сталкивался по работе с Л.Р. Квасниковым, А.А. Яцковым, с С.М. Семеновым… Этих очень разных людей объединяло одно – все они были беззаветно преданы разведке и нашей Родине». Но самое сильное влияние на формирование Александра Феклисова как разведчика оказал легендарный резидент Василий Михайлович Зарубин. Отец пишет: «Сильной стороной резидента были его огромный опыт и блестящий профессионализм… Он находил время беседовать с начинающими «охотниками за секретами». Очень ценил в них самостоятельность, смелость, инициативу. Своим сотрудникам он часто говорил: «Смелость города берет!»
В августе 1945 года американцы испытали на японских городах Хиросима и Нагасаки свои урановую и плутониевую бомбы. С этого момента в мире начался новый отсчет времени. И хотя Вторая мировая война закончилась в мае 1945 года, она в то же мгновение стала перерастать в холодную войну с СССР. Западные страны во главе с США и Великобританией направляли все свои силы и ресурсы на дальнейшее разрушение и скорейшее уничтожение своего бывшего союзника по антигитлеровской коалиции. В США были разработаны четыре плана атомного нападения на СССР: Totality (1945), Charioteer (1948), Fleetwood (1948) и Dropshot (1949). Это были планы нанесения внезапного удара атомными и обычными бомбами по главным административным, промышленным и стратегическим центрам Советского Союза. Начало военных действий назначалось на 1 января 1950 года.
К счастью, этим планам не суждено было сбыться. Благодаря усилиям советской разведки наши ученые-атомщики располагали материалами по смертоносным американским изделиям и уже приступили к созданию собственной атомной бомбы.

«ФИЗИК» ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ
Клаус Фукс, завершив работу в американском ядерном центре Лос-Аламос, в июне 1946 года переезжает в Лондон, где теперь работает в британском ядерном центре Харуэлл: англичане хотят иметь собственное ядерное оружие. Он возглавляет отдел теоретической физики и является третьим по значимости лицом в центре. Важная дополнительная информация по плутониевой бомбе, вывезенная из Лос-Аламоса, «жжет ему руки». Он торопится передать ее русским и начинает искать нужные контакты.
Руководство разведки МГБ СССР направляет в Лондон для работы с Физиком Александра Феклисова. Разведчик прибывает в столицу Великобритании в сентябре 1947 года в качестве заместителя резидента по научно-технической разведке на должность второго секретаря посольства СССР. Так для разведчика Александра Феклисова наступает его звездный час – работа, оперативные встречи и беседы с выдающимся и легендарным Клаусом Фуксом. В документальном фильме «Александр Феклисов. Карибский кризис глазами резидента» (ВГТРК, 2015) наш знаменитый разведчик Виталий Коротков говорит: «Работа с Клаусом Фуксом в Лондоне – это его, Феклисова, звездный час».
О подготовке к этим встречам летом 1947 года отец пишет: «В Москве со мной занимался наш ученый-атомщик профессор Я.П. Терлецкий. Под его руководством я изучал устройство и принципиальную технологию производства АБ… Профессор познакомил меня со специальной терминологией по ядерной проблеме…» Руководство торопило разведчика. Билеты для его семьи на пароход «Белоостров» были уже давно заказаны. Мы прибыли в Англию в начале сентября, а через 12 дней по прибытии в Лондон отец должен был провести «явку с важным агентом».
Лондонский период жизни нашей семьи – это мои первые детские воспоминания. В английском детском саду я лупила английского мальчишку Пита Блюмера (мама запомнила это имя навсегда). Воспитательница выговаривала родителям – мама Зина заливалась краской, а отец только ухмылялся.
Полуразрушенный немецкими бомбежками Лондон встретил нас неприветливо. Мы несколько раз меняли съемную квартиру. В английских домах было холодно, сыро и грязно. Основные продукты лондонцы получали по карточкам. Помню, как мама радовалась, когда ей удалось часть карточек на чай обменять у квартирной хозяйки на карточки на сахар. Все время хотелось чего-то сладкого и сытного. Помню, что после скудного обеда в детском саду нас укладывали спать на раскладушки. Я заснуть не могла – в животе все время урчало, и я вынимала заколки из своей детской прически и ломала их. Мама в это время была занята на работе в торгпредстве.

Александр Семенович Феклисов – заместитель резидента в Лондоне, 1947 год. Фото из семейного альбома Наталии Феклисовой

Через год мы наконец переехали в хорошую, чистую квартиру. В этой квартире стояла старенькая ванна, и вода в ней подогревалась газовой колонкой. Чтобы вода в колонке согрелась, нужно было в особое приспособление опустить монету в один шиллинг и нажать рычажок. Приходилось запасаться пятью-шестью монетами, чтобы хорошо помыться. Отец дал мне поручение следить за тем, чтобы на полочке около ванны всегда лежало не меньше пяти монет. Так папа сначала научил меня считать до пяти, а потом и до десяти. К этому поручению я относилась очень ответственно.
У отца настроение часто менялось: то он был веселый и разговорчивый, то напряженный и замкнутый – слова не вытянешь. Позже, во взрослой жизни я узнала из его книг и документального фильма Евгения Киселева «Похищение огня» (НТВ, 2000), что из одиннадцати запланированных встреч с Клаусом Фуксом отец провел шесть. В своей книге он пишет: «Клаус дважды пропускал очередную явку, и тогда дни ожидания запасной встречи превращались для меня в сплошные мучения, в ад…» Я помню из лондонских дней нашей жизни громкий, отчаянный крик отца ночью. Мы с мамой вскочили и бросились на его крик в ванную комнату. Оказывается, папа, погруженный в свои мысли, сомнения и терзания, забыл заправить газовую колонку шиллингами и пустил себе на голову струю ледяной воды. Мама объяснила: «У папы очень трудная работа. Он все время думает о ней и забыл обо всем на свете».

«ШПИОНСКОЕ ПАЛЬТО»
Встречи отца с ученым проходили один раз в 3–4 месяца. Удобным и надежным местом явок стали английские пабы. В нашем семейном архиве сохранилась фотография пивного бара Nags Head, где состоялась их первая встреча. Отец прибыл на место раньше назначенного времени – нужно было осмотреться и убедиться, что за ним и агентом нет «хвоста». В помещении паба «заговорщики» быстро узнали друг друга по вещественным паролям: у отца в руках был обусловленный журнал, у агента газета Tribune. У щита с фотографиями английских боксеров они обменялись словесным паролем и спокойно вышли на улицу. Отец сказал: «Я рад нашей встрече, меня зовут Юджин». В ответ на полученные письменные задания и устные вопросы Клаус Фукс улыбнулся и заметил: «Я вижу, что ваш baby скоро появится на свет и подаст свой голос. Похоже, что советские товарищи смогут взорвать свой gadget через два года». Отец его слова не комментировал.
Одна из встреч отца с Фуксом проходила в отдаленном районе Лондона в кинотеатре «Одеон». За месяц до этой встречи отец попал в автомобильную аварию. От сильного удара педаль перебила ему сухожилия и кровеносные сосуды на правой ноге. Английский хирург зашивал ему сухожилия и артерии под общим наркозом в течение почти трех часов. Ногу заключили в гипс. На очередную встречу с Фуксом через 32 дня после операции его подвезли на машине. «Следы от тяжелой травмы остались у меня на всю жизнь, но все же я был рад, что смог провести ответственную встречу и получить от Фукса запрошенные Центром материалы», – рассказывает отец.
О значении именно этой встречи известный советский специалист по ядерному оружию Герман Гончаров, имевший доступ ко всем материалам, полученным от Клауса Фукса, напишет в 1996 году в российском журнале «Успехи физических наук» и американском журнале Physics Today: «13 марта 1948 года в Лондоне состоялась встреча К. Фукса с А. Феклисовым, во время которой он передал для СССР материалы первостепенной важности. Среди этих материалов был новый, относящийся к сверхбомбе…»
Да, следы от тяжелой февральской травмы 1948 года остались у отца на всю жизнь. Спустя годы, на даче, сидя на крыльце и глядя на грубые швы на щиколотке правой ноги, отец замирал, погружаясь мыслями в те далекие лондонские дни, когда он заработал свои шрамы. Эту память он унес с собой навсегда, когда ушел от нас в 2007 году. Легендарное же пальто-талисман в серую елочку осталось в нашей семье. Родители окрестили его spy coat (шпионское пальто). Отец говорил: «Это пальто вместе со мной встречалось с Клаусом Фуксом». Встречи с ученым-физиком проходили всегда очень напряженно. Отец прежде всего заботился о его безопасности и необходимости сохранить его и как большого друга Советского Союза, и как самого главного человека для команды И.В. Курчатова.
В нашем доме, в семье сохранились и рукописные воспоминания отца в толстых и тонких тетрадях. Не все зарисовки и мысли из них вошли в главную книгу отца «Признание разведчика». Вот некоторые из них, связанные с Клаусом Фуксом:
«К сожалению, из соображений конспирации наши встречи не могли быть продолжительными…
Как можно спокойно сидеть с человеком за столом, если ты знаешь, что документы, которые он принес, не просто динамит, а plutonium!..
И хотя он был достаточно сдержан в общении со мной, я интуитивно чувствовал, что он очень обаятельный человек и интересный собеседник…
Понимая мои трудности с вопросами от Курчатова с их сложной научной терминологией, он спокойно, несколько раз повторял свои ответы так, чтобы я мог их запомнить. Это происходило в тех случаях, когда ответы требовались срочно, а записывать их на встрече не было возможности».
В Лондоне Клаус Фукс встречался с отцом в самый разгар холодной войны и бешеной антисоветской пропаганды. Отец неоднократно подчеркивал: «Только беспредельная преданность Фукса идее паритета, его огромное мужество и крепкие нервы позволили продолжить передачу секретных материалов на наших тайных встречах».

Клаус Фукс. Фото Национального управления архивов и документации США

На предпоследней встрече в феврале 1949 года, расположившись на скамейке в парке, разведчик спросил ученого, почему тот не женится и не обзаводится семьей. Брак дал бы ему возможность войти в самые респектабельные научные круги. На это немецкий ученый ответил, что в его планы не входит создание семьи в Англии. Он хотел бы помогать Советскому Союзу до тех пор, пока тот не создаст и не испытает свою атомную бомбу. После этого он вернется домой в Восточную Германию.
Нет необходимости уточнять, что Клаус Фукс работал с советской разведкой бескорыстно. От вознаграждений он всегда отказывался. Осенью 1949 года Клаус, очевидно, почувствовав, что британская контрразведка взяла его в разработку, перестал выходить на встречи с Юджином.


По ссылке на полную статью