Спецслужбы

То, что это не художественный вымысел, подтвердил Павел Судоплатов: «К возмездию против немецкого командования под руководством М. Маклярского мы готовили и актёрский ансамбль во главе со Свистуном – Николаем Хохловым, позднее ставшим перебежчиком. Планировалось, что Хохлов вместе с группой акробатов, выступая перед немецкими высшими офицерами, во время эстрадного номера – жонглирования – должны были забросать их гранатами». Своему сыну Судоплатов тоже поведал: «У нас, между прочим, была одна очень интересная боевая группа из четырёх человек. Один – артист-свистун (специалист по художественному свисту). Другая – женщина-жонглёр. Она жонглировала боевыми гранатами, закамуфлированными под… небольшие поленья. Представляете? Идёт концерт, скажем, в немецком офицерском собрании. На сцене изящно жонглирует своими «полешками» дама. И вдруг эти «дрова» летят в публику… Этот номер придумал Маклярский». Интересное представление о системе охраны вождей Германии имели руководители Особой группы при наркоме внутренних дел СССР! (Лишь после войны советская разведка узнала, что Гитлер не планировал своего триумфального появления в Москве.)
Любое подполье без связи обречено – это аксиома. К организации нелегальных радиоточек в Москве диверсанты тоже подошли с выдумкой. Одну из них разместили в подвале кукольного театра Образцова, который строили тогда на площади Маяковского. «Строительная незавершёнка, – уверял Судоплатов, – была вообще идеальным прикрытием: траншеи, подвалы – чёрт ногу сломит, а знающий человек в этих катакомбах как дома. Обычно мы размещали там наши нелегальные резидентуры». Такая вот конспирация.
У Хохлова можно почерпнуть и массу иных подробностей подготовки будущих боевиков. Например, как его группу снабдили салом, засунутым в мешок с сахаром: «Сахар, наколотый большими серыми обломками, лежал внизу. На него были набросаны пласты сала. Кристаллы соли осыпались вниз, сахарная пудра поднялась вверх. …Нас торжественно наградили в октябрьские дни солёным сахаром и сладким салом». Ещё подпольщикам вручили чемоданы, набитые пистолетами, гранатами, пачками патронов и взрывчаткой, предложив самим тащить их до квартиры-базы через весь город: «Идите боковыми улицами, старайтесь обходить патрули, чтоб вас не поймали с этим делом». Кстати, если бы поймали, патруль расстрелял бы на месте – согласно приказам об осадном положении.
Как учили обращаться с оружием и взрывчаткой – отдельная песня: «Вдруг Нинин пистолет сам собой исправился, хлопнул выстрел, и пуля, пробив рукав Сергеева пиджака, шлёпнулась в самый центр мишени», «Тася… широко размахнувшись, бросила гранату прямо себе под ноги. …Все отделались лёгким испугом». С обучением азам конспирации дело обстояло не лучше. 15 октября 1941 года капитан госбезопасности Михаил Маклярский среди бела дня вызвал всю группу Хохлова прямо к себе, в здание НКВД на Лубянке: «Но что же, – поднял Михаил Борисович на нас глаза. – Что я могу вам, ребята, сказать? Ничего хорошего… Москву оставляем… Немецкие танки на окраинах города. Держитесь и помните, что вы будете защищать… Не горячитесь. Ждите связи и указаний. Но и сами не плошайте. …Помните всё, чему мы вас учили. Увидимся в подполье. …Постарайтесь сначала войти прочно в доверие к немцам…»





«Нам не пришлось встретиться с Михаилом Борисовичем в подполье, – вспоминал Хохлов. – Это было счастьем и для Москвы, и для нас – четырёх артистов эстрады, наскоро приспособленных к разведке». Как признаёт Хохлов, уже в «учебно-тренировочном» подполье их легенда полетела к чёрту, столичная артистическая тусовка их раскусила.
Позже, когда Маклярский принимал от боевиков-эстрадников выданный им «оперативный фонд», он, подсчитав оставшиеся деньги, «схватился за голову и спросил убитым голосом:
– Куда же вы ухнули такую массу денег?
– Расходы по конспирации, Михаил Борисович, – почтительно ответили мы.
– По к-о-н-с-п-и-р-а-ц-и-и? – расхохотался Михаил Борисович. – Это вы-то – конспираторы? Да вся Москва знала, что вы связаны с разведкой! Ваше счастье, что немцы до Москвы не дошли. Болтались бы вы все четверо в первые же двадцать четыре часа на ближайшем фонаре».
«Цирк Маклярского» – так отзывались о своей эстрадно-боевой группе сами несостоявшиеся диверсанты.
 
Автор сценария
Так ведь эта участь минула не только эстрадно-боевую группу «Свистуны», но и самого капитана Маклярского, да и вообще всё несостоявшееся «подполье». Хохлов не без горькой иронии именовал свою подпольную ячейку «эстрадно-боевой группой», задействованной в «артистически-разведывательных планах НКВД СССР». Автором создания этой «артистическо-разведывательной бригады» был Михаил (настоящее имя Исидор) Маклярский. Известность он обрёл уже после войны – как один из авторов сценария фильма «Подвиг разведчика». В некоторых изданиях его  именуют разведчиком и дипломированным юристом с университетским образованием. Но разведчиком в классическом понимании этой работы Маклярский не был, а образование у него едва ли среднее. Родился в ноябре 1909 года в Одессе, в семье портного. Есть утверждения, что уже с 1924 года Маклярский служил в погранвойсках и даже воевал с басмачами, но в то время Исидору было всего 14 лет. Будущий разработчик «московского плана» НКВД работал тогда после окончания семи классов в кустарных мастерских – учеником-переплётчиком, электриком, служил курьером библиотеки клуба «Роза Люксембург», учился в одесской профтехшколе «Металл» № 2 и совпартшколе. Несколько месяцев числился учеником на Одесской таможне, а с октября 1926-го по июнь 1927 года он и вовсе безработный, официально зарегистрированный на Одесской бирже труда. В том же году безработного вдруг взяли делопроизводителем в ИНФО ГПУ – почему-то Туркменской ССР. ИНФО – информационный отдел, одно из самых крупных и основных структурных подразделений ОГПУ, ведавшее аппаратом осведомителей, «освещавших» настроения населения. Затем Михаил Маклярский был переведён в центральный аппарат – в Особый отдел, надзиравший за красноармейцами, краснофлотцами и красными командирами. Из-за этого перевода Маклярскому так и не удалось окончить юридический факультет Среднеазиатского университета, где он заочно отучился лишь два курса.
Летом 1936 года карьера Маклярского делает неожиданный зигзаг: его отправили почти что в ссылку – в Дмитлаг НКВД, строивший канал Москва – Волга. Маклярский – начальник отделения 3-го отдела Дмитлага. Этот отдел курировал агентурно-осведомительную сеть среди заключённых, вербовал стукачей и «лепил» зэкам новые дела, чаще расстрельные. После торжественного открытия канала весь руководящий состав Дмитлага арестовали по обвинению в… подготовке переворота силами заключённых, из которых якобы формировали боевые отряды. В мае 1937 года вместе со всеми взяли и Маклярского. Но затем последовало необъяснимое: если всех его начальников расстреляли, то его самого… выпустили в августе 1937 года. Почти год он в подвешенном состоянии – под подозрением и без должности. Затем восстановлен в органах и снова отправлен начальником отделения всё того же 3-го отдела, но уже центрального аппарата ГУЛАГ НКВД. Через год, в феврале 1939 года, его вновь вычистили из НКВД. Но в сентябре 1939 года он опять востребован. Биографы утверждают, что он служил в Управлении погранвойск (УПВ) НКВД, но это не так. Служил он начальником отдела учёта и регистрации военнопленных в Управлении по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД.
Красная Армия как раз вошла в Польшу, пленных было много, новая структура остро нуждалась в специалистах, у которых имелся богатый опыта работы с заключёнными.
Спустя год Маклярский переведён в ГУГБ НКВД – во Второй отдел (борьба «с антисоветскими элементами»), старшим оперуполномоченным 4-го отделения: «агентурная разработка по антисоветским политпартиям», «тюркско-татарско-монгольским» и кавказским «контрреволюционерам». Затем он замначальника 1-го отделения 3-го отдела 3-го управления НКВД – «антисоветские формирования среди академической, технической, сельскохозяйственной, медицинской, педагогической и юридической интеллигенции». В итоге лишь в октябре 1941 года его перевели к Судоплатову, где и поручили организовать подпольную работу в Москве.
 
Смерть пародиста Сталина
Интересно, что после истории с эстрадно-боевым подпольем Особая группа Судоплатова продолжила свою деятельность в том же духе. Был, например, замысел забросить в Германию специально подготовленного боевика – боксёра Игоря Миклашевского, которого подвела бы к Гитлеру советская агентура в Берлине. «У нас существовал план убийства Гитлера, – утверждал Судоплатов, – в соответствии с которым Радзивилл и Ольга Чехова должны были с помощью своих друзей среди немецкой аристократии обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру». Попутно Миклашевский получил задание убить… своего дядю, актёра Всеволода Блюменталя-Тамарина, сотрудничавшего с немцами. Всеволод Блюменталь-Тамарин талантливо имитировал голос Сталина, зачитывая от его имени по немецкому радио фальсифицированные указы и приказы и т.п.
Пройдя подготовку, Миклашевский под видом красноармейца-перебежчика перешёл линию фронта. Какое-то время был в лагере для военнопленных, вступил в РОА, после прохождения проверки попал в Берлин. По версии Судоплатова, Миклашевскому якобы удалось наладить связь с Москвой и даже выйти на Ольгу Чехову. Если даже так, обеспечивать боевику доступ к телу фюрера актриса не стала. Ещё Миклашевский якобы «передал в Москву, что можно будет легко убрать Геринга, но Кремль, – утверждал Судоплатов, – не проявил к этому особого интереса». Затем Сталин и вовсе отменил свой приказ о покушении на Гитлера, сочтя, что его устранение лишь навредит, подвигнув германских военных заключить сепаратный мир с американцами и англичанами. Тем не менее одно из заданий Миклашевский всё же выполнил: уже после окончания войны убил своего дядю. Как гордо поведал Судоплатов, «он пробрался туда, куда нам нужно было… В Берлин. Нашёл того человека, который нам был нужен. Сделал то, что было нужно. Ушёл…»
О таких реалиях тайной войны знал крайне узкий круг лиц.

Спецназ и лесорубы
Солдатам объявили, что после гибели Пак Чон Хи Южная Корея будет охвачена смутой, а народ восстанет против правительства и американцев, после чего два корейских государства воссоединятся. Спецназовцы должны были застигнуть лидера Южной Кореи прямо в правительственной резиденции, известной как Голубой дом. Перед выполнением основной задачи северяне тренировались на аналогичном здании, специально построенном около города Вонсан, изучали систему охраны, отрабатывали проникновение на объект и отступление. Поздно вечером 17 января отряд приступил к выполнению задания.


Голубой дом, правительственная резиденция. Коллаж © L!FE Фото: © Wikipedia.org

Для маскировки спецназовцы получили южнокорейскую униформу и тёмные комбинезоны поверх неё. Вооружались автоматами, пистолетами, кинжалами и гранатами. Для проникновения выбрали сектор, контролировавшийся американскими военными частями. Северяне незаметно проделали проход в минных полях, разрезали проволочное заграждение, после чего 31 солдат проник на территорию Южной Кореи. Поразительно, но все эти тонкие манипуляции совершались в трёх десятках метров от занятых американцами позиций. Те ничего не заметили. Диверсанты пересекли по льду замёрзшую реку в демилитаризованной зоне. Оставалось дойти до Сеула — в 50 километрах впереди.
В течение последующих двух дней и ночей дела диверсантов шли отлично. Диверсанты с осторожностью, небыстро, но неуклонно шли к Сеулу. Однако столица Южной Кореи — крупный город, и во время марша произошло событие, вероятность которого спецназовцам следовало предвидеть: отряд "коммандос" наткнулся на четырёх братьев — местных лесорубов.
Реалии, в которых существуют войска специального назначения: свидетель должен быть уничтожен. Мир, в котором жил северокорейский солдат: перед ними угнетённые подданные мерзкого диктаторского режима. Спецназовцы окружили лесорубов, прочитали им короткую лекцию об идеях Чучхе, прелестях жизни на Севере, грядущей революции — и отпустили, получив заверения, что "угнетённые массы" ничего не скажут об увиденном в лесу.
В действительности, политику Пака многие воспринимали без восторга, но не настолько, чтобы мечтать о социалистической революции. Всё-таки многие корейцы помнили настоящие ужасы японской оккупации, с их точки зрения Пак вовсе не был чем-то ужасным. Всего этого накачанные пропагандой ясноглазые идеалисты с Севера просто не учитывали. Выслушав "политинформацию", дровосеки гордо объявили, что готовы стать коммунистами, а как только спецназовцы ушли, немедленно отправились в полицию.
Полисмены отнеслись к сведениям о диверсионной группе очень серьёзно. Однако конкретная задача спецназовцев 124-го отряда не была известна, поэтому южане просто усилили патрули и охрану ключевых объектов, а к Сеулу спешно выдвинулись подкрепления.
Ещё один важный момент, оставшийся неизвестным для южан, — это наличие у северян южнокорейской униформы. Спецназовцы показались дровосекам в маскировочных комбинезонах, сменить форму они собирались только на подходах к Сеулу. Форма была подогнана и сработана предельно ладно: подвоха не заметил бы никто, вдобавок солдаты заранее тренировались говорить со столичным акцентом, так что прекрасно имитировали взвод южнокорейской армии. Диверсанты вошли в Сеул мелкими группами, обойдя посты. Отряд снова собрался на окраине южнокорейской столицы. Происходящее в городе от них не ускользнуло: на дорогах патрули, заставы усилены. Тем не менее диверсанты решились поутру 21 января выполнить свою главную задачу. Благо до Голубого дома оставалось всего ничего.
Несколько постов северяне миновали благополучно под видом взвода, возвращающегося из патруля. Однако буквально в считаных десятках метров от цели их остановил офицер сеульской полиции по фамилии Чой. Он принялся задавать вопросы, а заметив, что собеседники нервничают и путаются, схватился за пистолет. И вот здесь всё пошло совсем не по плану.

Схватка у Голубого дома
"Назовите себя! Что у вас под шинелями?!" — эти слова стали последними в жизни Чоя. Ответом ему стала пуля в грудь. Спецназовцы принялись разбрасывать гранаты и кинулись на штурм Голубого дома грубой силой.
Началась безумная пальба. По несчастной случайности мимо как раз проезжал школьный автобус, попавший под перекрёстный огонь. Солдаты южан со всех сторон неслись к полю боя. Сражение шло на равных, даже с преимуществом северян, пока южане не подогнали к полю боя несколько танков. После этого северяне решили пробиваться на родину.


Атакованный по случайности пассажирский автобус. Коллаж © L!FE Фото: © социальные сети

Однако чуть ли не более кровавой оказалась зачистка. Северяне небольшими группами рассеялись по Сеулу, пытаясь раздобыть гражданское платье и уйти из города. Зачистка шла девять дней. Как ни удивительно, в суматохе большинство спецназовцев вырвались из Сеула. Однако теперь вся южнокорейская армия стояла на ушах, как и американцы. В горах постоянно вспыхивали перестрелки. Во время этой загонной охоты погибло множество южан, трое американцев, однако в конечном итоге прорваться на Север смог только один диверсант.
Двое северян попали в плен, однако на этом история не закончилась. Обыскали одного спецназовца плохо, поэтому он сумел припрятать гранату и подорвал себя прямо во время допроса, а заодно тяжело ранил начальника полиции всей Южной Кореи. Всего погибло 68 южан, из которых около 20 — дети и учителя в школьном автобусе, остальные — солдаты и полицейские.
Один из спецназовцев, 27-летний солдат по имени Ким Син Чжо, попал в плен и всё-таки не сумел совершить самоубийство: его граната оказалась неисправной. Первая его реплика звучала грозно: "Я пришёл, чтобы перерезать глотку Пак Чон Хи". Удивительно, но он оказался "тем, который не стрелял": как выяснилось во время расследования, он вообще не открывал огня. Спецназовец попал под амнистию и стал христианским священником. Единственный спецназовец, вернувшийся из рейда на Север, был встречен как герой и дослужился до генерала.


Взятие в плен Ким Син Чжо. Коллаж © L!FE Фото: © AP Photo

А вот в Республике Корея эта история произвела фурор. Как оказалось, всего три десятка спецназовцев спокойно добрались до президентской резиденции, причём их миссию сорвали всего несколько случайных людей — лесорубы и один чрезвычайно бдительный полицейский.
Пак Чон Хи решил подготовить симметричный ответ. В Южной Корее местное "ЦРУ" подготовило команду ликвидаторов, названную "Отряд 684". В отличие от северян, южане собрали свой отряд из бандитов, которым пообещали амнистию. Однако эта затея завершилась полным провалом. Семь человек погибли во время тренировки на необитаемом острове, после чего уцелевшие сбежали и были перехвачены опять-таки в Сеуле. В столице Южной Кореи опять произошла перестрелка, на сей раз уже со своими "коммандос". Выжили только четверо неудачливых диверсантов, остальных казнили по приговору суда, причём последние отголоски этой истории прозвучали уже в наше время: в 2010 году Сеул выплатил компенсации членам семей погибшего спецподразделения.
Что до Пак Чон Хи, то ему удалось пережить налёт северокорейских спецназовцев, но умереть своей смертью ему было не суждено. Через несколько лет по нему стреляли из ружья во время речи на торжественной церемонии. Тогда погибла его жена, а в 1979 году правителя Южной Кореи застрелил человек, которого он вовсе не опасался: директор Корейского ЦРУ, считавший, что его босс представляет собой угрозу демократии. Там, где не смогла добиться успеха прекрасно подготовленная спецгруппа, управился тихий чиновник. А пастор Ким Син Чжо до сих пор жив и иногда ходит на могилы погибших сослуживцев.

Как Флеминг вылепил Бонда
Очень просто. Они вместе с Фицроем служили в разведке. В биографии Флеминга прежняя его профессия нарочито выдвигается на первый план: ну как же, писатель знает, о чем пишет. В жизнеописании аристократа чуть ли не королевских кровей Маклина этот известный факт всячески обходится. Но секрет Полишинеля открыт для всех.
И для нас тоже, ибо Фицрой Маклин попросил Форин Офис перевести его из скучнейшего Парижа в непредсказуемую Москву, где он под дипломатической крышей и прошпионил с 1937 по 1939 годы. А с началом Второй мировой войны уехал в Британию, но и там долго не засиделся. Лишь кратко упомяну об уже военных миссиях будущего Джеймса Бонда, с которыми он, как всегда, удачно справился. К примеру, в очень нужной Великобритании и СССР Персии. Там, в Исфагане, втором по значению городе страны, он лично похитил командующего фронтом генерала Захеди, якобы симпатизировавшего немцам, и доставил его на самолете в Палестину. Затем приблизительно то же он проделывал и в Ираке. И наконец вместе с еще одним соратником был сброшен на парашюте к югославским партизанам. Премьер Черчилль хотел знать, какую из многочисленных ветвей сопротивления на Балканах поддерживать. И Маклин дал точный ответ: только Броз Тито и его людей. Как доказала история, он не ошибся.
Флеминг, служивший в разведке в тот же период, об этом знал. И срисовывал Джеймса Бонда прямо с натуры. Оба - агент 007 и Фицрой - шотландцы. Оба - бесстрашные авантюристы. Маклин, хоть и прожил до самой смерти со своей супругой Вероникой, знакомой мне, был большим ходоком. Увлеченность дамами унаследовал и Бонд. Оба метко стреляли. С парашютом эта пара общалась будто с добрым другом, не раз прибегая к его помощи. Оба специализировались на похищении разного рода злодеев. Но главное - некоторые книжные и киношные подвиги агента 007 словно взяты из секретного досье Маклина, дослужившегося к концу войны до генерал-майора и отмеченного высшими королевскими наградами. Еще бы, ведь Маклин сполна воспользовался правом докладывать обо всем им лично разведанном и добытом непосредственно премьер-министру Уинстону Черчиллю. Это ли не высшая степень доверия, которой не может похвастаться и Джеймс Бонд? Сохранились документы, напечатанные в одном экземпляре и адресованные Маклином только премьеру. На родине реального героя в 2008-м издана книга с красноречивым названием "Сэр Фицрой 007". Но почему ее изъяли из продажи и библиотек в 2010-м? Кто-то с чем-то поторопился?
Вероятно, это и покажется вам сюжетом из несколько другой оперы, но и первый, лучший исполнитель роли Бонда шотландец Шон Коннери хорошо знал Маклина. Наезжал к нему, наверняка присматривался, что-то заимствовал. Их замки находятся неподалеку. Не хочу перебарщивать, но, пытаясь вникнуть в детали, я докопался до того, что шотландские историки приписывают актеру родство с его героем. Девичья фамилия матери Коннери будто бы Маклин. Кстати, именно так и назывался замок, в котором в средние века обосновались предки Коннери. А принадлежал он, сами догадываетесь, родственникам Фицроя Маклина.

Что он делал в СССР? А в России?
Тут с первого взгляда все яснее ясного. В книге выпускника Кембриджа Маклина "Восточные подступы" (по совпадению он закончил университет в одно время и фактически по схожей специализации с несколькими членами знаменитой "кембриджской пятерки") подробно описываются его похождения в СССР. Он побывал на Кавказе и в Средней Азии. За ним пыталось следить НКВД. Но если следили, то каким же образом проникал дипломат-разведчик-путешественник в наглухо закрытые для всех иностранцев районы? Однажды осенью 1937-го его, похитившего коня и невзначай заскочившего в секретный пограничный район, все-таки арестовали. Но Маклин спокойно предъявил чекистам дипломатический паспорт. Те сделали вид, будто не понимают, о чем он говорит, и тогда задержанный тут же перешел на довольно приличный русский, объяснив: конь занес не туда, и он заблудился. Добился освобождения. И вскоре вновь отправился в путь. На сей раз - на поезде на север. И как же за ним теперь следили! Но где-то неподалеку от Новосибирска он незаметно покинул вагон, обманув наружку. Что он делал в закрытых для иностранца городах Сибири? Или годом позже, в Средней Азии?



Знаменитый Шон Коннери считается лучшим исполнителем роли Джеймса Бонда. А, значит, и Фицроя Маклина. Фото: KINOPOISK.RU
Он жесточайше отстаивал интересы Великобритании. Путешествия или скорее разведывательные миссии многое дали и британской разведке, и Форин Офису: в 1939 году Маклин подготовил Меморандум. В нем он призывал использовать живущие на территории СССР национальные меньшинства для ослабления Советского Союза.
У него были агенты? Сообщники? НКВД с такими не шутил, а уж в 1937-1939-м годах, в период жесточайших сталинских чисток, не церемонились и с дипломатами, держа их под колпаком. Но как тогда, в 1938-м, он ухитрился проникнуть в Колонный зал на Третий московский процесс над 21 членом так называемого антисоветского право-троцкистского блока? Как сумел на более чем сорока страницах рассказать в книге о поведении бывшего главы Коминтерна Бухарина и снятого с председательства Совнаркомом Рыкова? И очень тонко поведать о реакции Сталина. Он разглядел вождя в маленьком оконце, находившемся высоко над сценой, где разыгрывалось судилище. Пишет, что туда случайно попал луч прожектора. Вождя никто не заметил. Кроме английского разведчика Маклина.
Еще одно оставшееся для меня загадкой. Понятно: специальная миссия Маклина по разработке Тито в годы войны прошла успешно. Но почему он, Фицрой Маклин, не только допустил к Тито и советских, но даже, если верить британским источникам, организовал их доставку в труднодоступные районы? Англичане пишут, что представители СССР добрались до партизан на планерах, которые прикрывали специально вызванные Маклином британские самолеты. Правда ли это? Зачем было сводить с Тито каких-то русских, которые могли навязать тому свою волю? Да еще дружить с майором НКВД, возглавлявшим советскую миссию? Думается, что борьба с Гитлером подтолкнула разведчика-шотландца к решению на время забыть о распрях с Советами. Вместе победить наци, а дальше будет то, что будет. Эти усилия Фицроя Маклина не остались незамеченными советской стороной. Его наградили орденом Михаила Кутузова. Это означало, что военное настоящее сегодняшнего союзника перевесило его шпионское прошлое. Так?
И напоследок еще одно, самое непонятное. Участвовал ли Фицрой Маклин в событиях, перевернувших всю новейшую советскую историю? Давайте прямо: приложил ли руку к развалу Союза? Вот где совсем темно. Сюда уже не дотянется лучик прожектора, который помог Маклину в 1938-м. Английские историки уверены, будто Фицрой Маклин во второй половине 1980-х и в самом начале 1990-х беседовал (или вел переговоры) с нашими первыми лицами. Высматривал среди них наиболее, с его точки зрения, контактных. Многолетний член Британского парламента делал это по поручению "железной леди" и доложил о своих выводах Маргарет Тэтчер, как докладывал в свое время другому премьеру-консерватору, Уинстону Черчиллю. И Тэтчер с его подачи сделала выбор. Когда в 1991-м власть сменилась, Фицрой Маклин вновь появился в Москве. Виделся с новыми руководителями молодой России. О чем говорили - не знает никто. Догадываются - многие. Все же в это верится с трудом. Ведь сэру Фицрою в 1991-м исполнилось уже 80.
Здравствуйте, агент 007
Вот тогда-то мы с ним и встретились. Фицрой Маклин стал председателем шотландско-российского Фонда святого Эндрю. В числе прочего Фонд отобрал из нескольких сотен претендентов-журналистов 12 наиболее продвинутых и отправил на учебу на аспирантские курсы университета Страфклайд в Глазго.
Сэр Маклин предстал перед нами в первый же день приземления в Шотландии. Национальная одежда, вызывающие уважение седины, совершенно разборчивая и полная глубокого смысла речь о необходимости взаимодействовать и сохранять хрупкий мир выдавали в почтенном рыцаре интеллигентного человека. О Фицрое, как о прототипе Бонда, знала вся британская страна, и мы тоже.
Когда тебе за 80, нельзя загадывать дальше ланча
Мечтал побеседовать с ним поподробнее. Но в автобус с российскими журналистами, отправлявшийся в деревушку Страчюр, где в своем огромном поместье жил Маклин, влезли двое, чья профессия перестала быть загадкой с первых же минут наставительного разговора. Один грубо, а второй, как и полагается, вежливо попросили-потребовали спрятать диктофоны и не тревожить сэра на девятом десятке его лет интервью и разными вопросами.
Но все же как было не пообщаться с загадочным человеком? Он встретил нас, тяжело опираясь на специальные костыли, его заботливо поддерживал юный секретарь, писавший диссертацию о бурной жизни сэра Маклина. А сэр подшучивал над своими недугами, извинялся, что сегодня ему никак не сыграть с нами в гольф на идеально ровной зеленой лужайке.
Разум его был светел. Лишь раз удивил меня вопросом:
- Вы понимаете мой сербский?
- Сэр Маклин, вы же сейчас прекрасно говорите по-русски.
- Да, страны, в которых ты бывал и особенно жил, становятся частичкой твоей жизни, тебя самого. Они же - твоя биография. Мечтал бы снова заглянуть в Москву. Но когда тебе за 80, сложно загадывать дальше ланча.
Но Маклин продержался еще несколько лет - до 1996-го, уйдя в 85. Джеймс Бонд или не Джеймс Бонд, но дипломат Маклин работал в СССР на британскую разведку. И тем не менее привязанность его к нашей стране показалась искренней. Не превратился в русофоба. Делал свое дело, однако сохранил уважение к тем, с кем соперничал. Разведчик высочайшего полета превзошел вымышленного Джеймса Бонда. Разведчиком он и остался. Но для нас, русских, против которых работал, и шпионом тоже. Именно шпионом, а не каким-то там шпионишкой-спуком.

Кстати



В жизни Фицроя Маклина случалось немало всякого забавного. Как-то в годы войны дипломат Маклин вышел на вокзал в Тегеране. Его почему-то никто не встречал. Сел в такси и назвал шоферу адрес. Водитель посмотрел на пассажира с уважением: "Ну как же, знаю-знаю. Это там, где живут английские шпионы". И действительно быстренько доставил пассажира в нужное место.
А жена Маклина Вероника принимала у себя дома князя Юсупова. Расспрашивала, правда ли, что это он покончил с Григорием Распутиным. Князь улыбался, предлагал рассказать о чем-то более веселом. Тогда в разговор вмешался отец леди Маклин: хватит этих расспросов. И все заговорили о погоде. Еще бы, ведь отец был не только добрым папой, но и советником короля.

Куроба работал на ГРУ
 ДЛЯ ТАКОГО заключения у группы аналитиков «АН» было несколько причин.
 Во-первых, как и Рихард Зорге, Куроба в основном интересовала военная информация.
 Во-вторых, если бы Куроба был сотрудником КГБ, его бы японцы раскрыли еще в 1979 г., когда в Токио попросил политического убежища сотрудник токийской резидентуры КГБ Станислав Левченко. Он выдал весь состав резидентуры КГБ в Токио. Слил имена сотрудников «японскогоотдела» КГБ в Центре и сдал 200 агентов из числа японцев, работавших на советскую разведку. Про ГРУ он фактически ничего не знал.
 В-третьих, период пребывания Куроба в Японии совпал с резкой активизацией местных террористов, которые проходили подготовку в спецлагерях ГРУ, расположенных на территории СССР.
 В-четвертых, спешное завершение командировки Куроба в Японию совпало с арестом японской полицией руководителей «Аум Синрике», которые могли знать нелегала.

Побег нелегала
 В 1990 г. службу безопасности Управления национальной обороны возглавил Итиро Ионзяма. Это он в мае 1995 г. после химической атаки в токийском метро арестовал главу боевиков «Аум Синрике» слепого Секо Асахара. А в сентябре того же года задержал руководителя московского отделения «Аум Синрике» Фумихиро Дзиою. Агентура внешней контрразведки токийской резидентуры СВР оказалась на высоте. Сигнал об угрозе расшифровки нелегала поступил своевременно. В сентябре 1995-го фальшивый Куроба по специальному коридору благополучно покинул Японию и вернулся в Москву к свой настоящей жене.

Просчет контрразведки
 ПРИ обыске в токийском доме Куроба был найден передатчик и шифровальные таблицы. Некоторое время опытный Итиро Ионзяма не терял надежды на то, что Куроба вернется и его удастся арестовать. Он считал, что за 30 лет работы в Японии разведчик успел завербовать секретоносителей. Понятно, что после получения сигнала о провале нелегала эта агентура была законсервирована. Зная русских, Ионзяма был уверен, что агентов передадут на связь посольской резидентуре ГРУ. По указанию Ионзяма применили плотную слежку за всеми сотрудниками российского посольства. Утверждают, что анализ материалов контроля за автомашинами сотрудников российских дипломатов себя оправдал. Вначале выявили места, которые русские посещают наиболее часто. Затем, используя записи городского и частного видеоконтроля, провели персоналийный поиск лиц, повторяющихся на видеопленках в конкретные отрезки времени. Якобы обнаружили японца, регулярно появлявшегося в тех же районах, где были русские разведчики. Начали его раскручивать как возможного агента русской разведки.
 Обычно подобные «утечки» контрразведка допускает с целью отпугнуть возможные источники секретной информации посольской резидентуры конкретной страны. Иногда подобное «нарушение» принципов конспирации используют в качестве инструмента политического шантажа. Мол, сейчас устроим очередной российско-японский шпионский скандал. Это нормальная практика, когда государство в отношении другого государства ведет разведку - политическую, военную и всякую другую.

Диверсии японских террористов
Операции японских боевиков в воздухе и на земле
 В СОВЕТСКОЕ время многие боевики из числа иностранных «бойцов за независимость» проходили спецподготовку в лагерях ГРУ. Говорят, что для этого использовали полигон Таманской и Кантермировской дивизий под Наро-Фоминском.
 Первыми выпускниками были боевики «Революционной армии Кансай». Для руководства диверсиями нужна оперативная система. Посольская резидентура для это непригодна. Провал грозит политическими последствиями. Обеспечить связь боевиков с центрами управления в таких странах, как КНДР, Алжир, Ливия, Сирия, Йемен, Палестина, обеспечить их информационную подпитку, спланировать операции, снабдить оружием, прикрыть отход участников могут только нелегалы.
 В начале 70-х гг. японские «красноармейцы» действовали по плану. Они регулярно захватывали самолеты с заложниками и после удовлетворения требований безнаказанно уходили в Пхеньян или Алжир (в 1970 г. два «Боинга»; в 1973 г. - один рейс; в 1977-м - авиалайнер с 150 пассажирами). Иногда самолеты взрывали (в 1971 г. на рейсе Сапорро - Токио погибло 162 человека; в 1985 г. около Токио разбился японский «Боинг-747», в котором погибло 520 пассажиров; в 1994-м взорвался и сгорел во время посадки в аэропорту «Нагойя» аэробус А-300, в котором погибли 264 человека).
 Не забывали наносить удары и по наземным целям. В 1974 г. подожгли нефтехранилища компании «Шелл» в Сингапуре. В том же году совершили налет на французское посольство в Гааге и захватили в качестве заложников 9 дипломатов, которых обменяли на заключенных, и вылетели в Дамаск. Через год в Куала-Лумпуре захватили американское консульство, заодно и посольство Швеции в столице Малайзии.
 Взяли в качестве заложников 53 дипломата. Получили все, что хотели, и отбыли в Ливию. В 1986-м в Джакарте обстреляли из гранатометов посольства Японии, Канады и США. Через год эта же тактика была применена в Риме, где целью стало посольство США. В 1988 г. японские боевики взорвали бомбу в американском клубе в Неаполе. Погибло 5 военнослужащих США.

Уокер признается, что ему не до конца верилось, что братья ни разу не заподозрили необычность их семьи. Более того, в 2012 году Wall Street Journal опубликовал статью, в которой утверждалось, что, по данным официальных лиц, супруги Хитфилд и Фоли не просто раскрылись перед своими детьми, но и хотели их завербовать, а один из них – Тим – принял их предложение. Как рассказал WSJ человек, знакомый с деталями расследования, юноша согласился пройти тренинг разведчиков в Москве и в конце разговора с родителями «встал и отдал честь России-матушке». Сам Тим сейчас все это отрицает. В его глазах эта история – просто нелепость. «С какой стати ребенку, который всю жизнь считал себя канадцем, соглашаться пойти на риск быть заключенным в тюрьму ради страны, с которой он никогда не имел никаких связей? Кроме того, с какой стати родителям рисковать и рассказывать своим детям-подросткам о своей истинной сущности?» – сказал он Guardian.
Вполне вероятно, что дети действительно могли не замечать, что их родители – разведчики. Братья рассказывают, что им иногда казалось, что история их семьи слишком скучная в то время, как родители других ребят ведут гораздо более яркую жизнь. И правда, реальность шпионов вроде Безрукова и Вавиловой совсем не похожа на боевик. Безруков, который после своего разоблачения не избегал общения с прессой, в одном изинтервью сказал: «Если вы ведете себя как Бонд, вас хватит на полдня, максимум на день. Даже если представить, что есть магический сейф, в котором лежат все секреты, завтра половина их устареет и будет никому не нужна. Высший класс разведки – это понять, о чем ваш оппонент будет думать завтра, а не о чем он думал вчера».
На следующий день после ареста родителей Тима и Алекса отвезли в Бостон на предварительное слушание по делу их родителей, где они смогли увидеться с матерью. Но, как рассказывает Алекс, тогда он не стал расспрашивать ее о подробностях обвинения. По его словам, он хотел нарочно сохранить свое неведение – чем меньше он был в курсе дела, тем меньше была вероятность, что он скажет что-то лишнее на суде.
После того как Алекс и Тим прилетели в Москву, их встретили российские коллеги родителей. Им предоставили жилье и в течение нескольких дней показывали Москву – водили по историческим местам, музеям и даже в театр. Постепенно перед братьями открывалась завеса семейной тайны: им показывали фотографии их молодых родителей, на которых те были запечатлены в форме и с медалями. «В тот момент я подумал: “Окей, это действительно правда”», – рассказывает Guardian Алекс. Безруков и Вавилова прибыли в Москву вслед за сыновьями 9 июля в рамках договоренности США и РФ об обмене заключенными, обвиненными в шпионаже.
На встрече с освобожденными шпионами тогдашний премьер-министр РФ Владимир Путин сказал, что он «уверен, что они будут работать на достойных местах, уверен, что у них будет интересная и яркая жизнь». Уже в октябре 2010 года Безруков был назначен на должность советника президента «Роснефти» по международным проектам, а сейчас он также преподает в МГИМО. Его жена стала советником директора департамента по международным производственным активам компании «Норильский никель». Тиму удалось закончить учебу в российском вузе и потом получить MBA в Лондоне, Алексу же пришлось пройти череду отказов в визах – он успешно поступал в несколько европейских университетов, но каждый раз после этого ему отказывали во въезде в страну. Сейчас он все-таки учится в одном из европейских городов, а его брат работает в сфере финансов где-то в Азии (братья попросили Guardian не раскрывать подробности их нынешней жизни). Оба периодически навещают своих родителей в Москве и поддерживают связь с некоторыми друзьями из Бостона – теми, кто все же не отвернулся от их семьи.
Несмотря на то, что после разоблачения их родителей Тим и Алекс решили отгородиться от общения с прессой, они сделали для Guardian исключение. Почему? Как объясняет Алекс, сейчас они стараются добиться возвращения им канадского гражданства – оба брата по-прежнему хотят вернуться в ту страну, которую они действительно считают своей родиной. Они считают несправедливым то, что им приходится отвечать за поступки родителей, поэтому и решили придать свою историю огласке. После долгих терзаний, судя по всему, братьям удалось перебороть обиду на родителей, и сейчас они говорят, что не считают себя в праве их в чем-либо осуждать.

О диверсантах и острых задачах
— Иногда приходилось совмещать несовместимое. Мы даже придумали термин для обозначения такой деятельности — «разведчик специального назначения». Этот термин объясняет различия между обязанностями обычного разведчика, никогда не привлекающегося к выполнению острых разведзаданий, и разведчика-диверсанта. Вот кто действует в особых условиях, потому и знаний, навыков ему требуется больше. Иначе острых, как мы говорим, задач не решить. И в состав Управления «С» нелегальной разведки дейст­вительно входили неструктурные подразделения специального назначения. В конце 1979 г. меня, их руководителя, вызвали и сказали, что надо съездить в Афганистан, посмотреть, как они там поживают. Я съездил, посмотрел, принял участие в штурме дворца Амина. А 31 декабря, уже после этих событий, на встрече с председателем КГБ Андроповым мы доложили: оценивая афганский опыт, надо подумать о создании специального кадрового подразделения в системе нашей госбез­опасности. В 1980 г. началась работа, и в августе 1981-го появился, конечно же, секретно, но официально отряд «Вымпел».
Первым его командиром стал капитан первого ранга, Герой Советского Союза, участник того самого штурма Эвальд Козлов. Он из морских частей КГБ. Потому и дали отряду имя слегка морское — по ассоциации с адмиральским вымпелом на мачте. А официально именовался он скучновато — Отдельный учебный центр КГБ СССР. В нём были люди 32 национальностей. Некоторые из них ещё до того успели пройти обучение даже в спецназах некоторых стран НАТО. Суть нелегальной деятельности в том, чтобы тебя за рубежом считали своим. А уж если там принимают за своего, то призовут в армию. Можешь служить где угодно и попытаться проникнуть в элитные спецслужбы. Они начинали у нас в молодом возрасте. Были даже 18-летние девушки. Народ всякий, отбирали мы его тщательнейшим образом. Это обычное явление: чем моложе человек, тем он более склонен к смелой и решительной работе. Они — мои боевые товарищи. Меня, как и каждого из бойцов, могли уничтожить, к примеру, во время штурма дворца Амина. Есть две профессии, которые подставляют грудь противнику раньше других, — разведчики и солдаты. Естественно, это рождает отношения особого рода.

О предательстве и женской силе
— Есть в разведке явление, с которым очень трудно бороться. Два наших нелегала, супруги Т. и Г., безукоризненно работавшие в одной из стран, попали в непонятную ситуацию. Никаких нарушений не допускали, всё делали правильно, и это означало только одно — произошла независимо от нас какая-то утечка. Г. заметил слежку. Напряжение, боязнь за двоих детей, за беременную жену были столь велики, что у нелегала началось тяжёлое расстройст­во. Много лет он приносил нам большую пользу. И вот... Тогда его супруга Т., которая должна была вскоре родить, всё взяла на себя. Прекратила оперативную работу, уничтожила улики. Ей надо было разыграть соответст­вующую ситуацию, чтобы уйти через третью страну. И Т. повезла заболевшего мужа лечиться якобы на юг. А сама сумела перевезти всю семью в другое государство. Мужа положила в клинику, сама — в роддом, где родила третьего ребёнка. Вскоре нашла силы перебраться в СССР: и больного супруга вывезла, и троих детей. Всех спасла. И только потом мы поняли, что произошло. Выдал предатель Олег Гордиевский.



О странных смертях
— На то, чтобы построить его (агента-нелегала. — Ред.) жизнь, ушло 17 лет. И в одной стране он предстал совершенно другим человеком. Стал уважаемым бизнесменом. Жил без жены. Не смогли её использовать. Язык никак не шёл, внешность не подходила. В своё время мы привозили ему родного сына в Западную Европу. Он туда выезжал из своего государства в командировку. Хотели, чтобы мальчик увидел, какой у него достойный отец. Но потом случилась беда. Сын отдыхал в лагере и утонул. Отец чудом вырвался на похороны. Всего на один день. Больше не мог. Потом он благополучно вернулся (на родину. — Ред.). Ему присвоили звание Героя. Но умер дома странной смертью. Прошёл там все испытания, всё выдержал, а здесь попал под машину. Так было с ещё одним нелегалом, который был послан в Штаты после ареста там Абеля. Жил там годы и годы, выполнил всё, что только можно. Потом счастливо жил дома. И умер от аппендицита. 

О шпионах во власти
— В одном из разговоров с тогдашним начальником разведки Крючковым я обронил такую фразу: знаете, Владимир Александрович, нам нужно как можно больше проявлять осторожность в работе с нашими материалами. Появились некоторые люди в высших эшелонах власти, которые знать обо всём этом, о наших результатах, ни в коем случае не должны. Так называемый «Список Крючкова» (по некоторым данным, в него входили люди из высшего руководства СССР, заранее подготовленные западными спецслужбами. — Ред.) с именами этих людей из американской агентуры не был высосан из пальца. Такие люди были. Я не считаю — я уверен в этом. Подтверждение — наши агентурные материалы.

: О каких интересных находках вы говорите?
Есть попытки глубокого анализа аргументации радикалов. Специалисты изучают джихадистскую трактовку ислама, который и воспитывает молодых радикалов. Серьезные богословы в Чечне изучают труды, прорабатывают каждый тезис, стремясь разбивать аргументацию, по которой работают вербовщики.
Это серьезная работа, но она невидима. Ею не отчитаешься на собрании, о ней не напишешь в газете.
Потому что схватить боевиков, ликвидировать их — это круто. Взяли в плен — еще круче. А ребята, которые листают книжки и ищут цитаты из Корана — чем тут отчитаешься?
Этот опыт нужно изучать во всех регионах России и, может быть, даже в Туркестане. Подобное пытаются делать в Казахстане и Киргизии. В Казахстане есть люди, которые изучают демографические корни джихадистского дискурса. Кто туда попадает, из каких семей, какое у них образование, где они живут, как они формируются и так далее.
В каждой республике и даже в каждом регионе есть свою нюансы. В Южном Казахстане, например, радикализация происходит по причинам, которые совсем не актуальны для западной части страны. Точно так же и в Киргизии, и в Таджикистане.
Туркестан — это по большому счету очень лоскутное образование в административном, этническом, языковом многообразии и так далее. И об этом не напишешь в интернете. Потому что объективно — эти знания не предназначены для широкой аудитории. Сделать на этом рекламу нельзя, нельзя заработать на такой работе много денег или получить медаль.
Это неблагодарная, но самая нужная работа. Потому что джихадистский дискурс никуда не делся, не исчез. Он адаптируется к новой реальности. А нам теперь с ним жить и противостоять.
: Вы говорите о мерах профилактики радикальных настроений. Насколько она эффективна?
Проблема в том, что мы не можем ее никак измерить. Вообще до недавнего времени проблемой терроризма занимались только силовики. У нас вообще отсутствуют развитые гражданские институты по профилактике радикализма.
Их нет ни в России, ни в Туркестане. Хотя в России живут миллионы молодых мусульман, и эта проблема такая же актуальная, как для Туркестана. Может быть, даже более актуальная.
В Туркестане существуют мощные традиционные мусульманские сообщества. В Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Узбекистане сохранилось влияние землячества и семьи. Мусульмане, которые приезжают в Россию из того же Туркестана, оторваны от всех корней. У них на новом месте нет родных, близких, нет авторитетов, которые влияли на них, пока они были на родине.
Поэтому в России, где выходцы из Туркестана не вовлечены в сообщества со здоровыми исламскими традициями, стоит острый вопрос по профилактике радикализации. Эти практики только создаются.
По большому счету, работа на профилактику всё равно провальна. Она носит догоняющий характер. А тот, кто догоняет — всегда опаздывает.
Работы на опережение в России или Туркестане пока нет. Все всегда кивают на силовиков. Но нужно понимать, что любая спецоперация, о которой потом бодро отчитаются СМИ, это показатель провала в работе профилактических структур.
Это пример того, что с радикалами ничего не смогли сделать и пришлось их уничтожать физически. Это не достижение. Точнее — это достижение силовиков, но провал в работе гражданских структур.
: Может быть, нужно объединить усилия силовых структур и гражданского общества?
Эта работа на разных уровнях, где каждая структура выполняет свои задачи. Профилактика радикализма — это проблема гражданская, социальная, какая угодно, но не силовая.
Силовики вступают в дело, когда всё уже упущено, когда человек уже безнадежно инфицирован. Может, это и некрасивый и негуманный образ, но если не повезло заразиться бешенством — нужно понимать, что это уже не лечится. Радикализация — это социальное бешенство. И если радикалы настроены «идти до конца» — другого механизма, кроме физической ликвидации, не существует. Это жестко и неполиткорректно, но с такими людьми ничего сделать уже нельзя.
Когда террорист-смертник идет на цель — его нельзя остановить, слова и уговоры не помогут. Его можно остановить только физически, с помощью пули. И работа с людьми, которые уже радикализовались — это вопрос технологий и нюансов. Его практически невозможно исправить. И тут вступают в дело силовики. Они занимаются чисткой.
Они ни с кем работать не будут, они будут просто выносить трупы.
Профилактикой должны заниматься религиозные деятели, представители гражданского сектора, общественных организации, школ и так далее.
Если вы хотите, чтобы из общества не выходили террористы — занимайтесь школой, а не надейтесь на силовиков.
: В странах Туркестана практически одновременно обсуждали идею лишения гражданства тех, кто выехал в Сирию воевать на стороне боевиков. Как вы относитесь к такому предложению?
Хорошо, что Казахстан не пошел по такому пути.
Видимо, инициаторы исходили из постулата «Нет человека — нет проблемы». Но это не тот случай. Как минимум — человек есть. Если он не погиб в ходе боев и теперь непонятно где будет болтаться и, не дай бог, бесконтрольно вернется домой и станет источником больших проблем. Вообще любой республики, чьи граждане примкнули к боевикам, — это всегда проблема. Будь то Казахстан, Киргизия, России или любая другая страна.
Самый легкий способ — отправить их снова в Ирак или Сирию или сказать: «Убирайтесь куда угодно, если вы один раз уехали из страны», но это недальновидно.
Если они остались живы — это проблема. Властям нужно экспериментировать. Крайняя мера — изоляция. Если эти люди совершали преступления или помогали террористам — наверное, их можно отправить в тюрьму. Хотя это тоже не выход. Тюрьмы по-прежнему остаются «академиями джихада». Тюрьма никогда не сделает из радикалов нормальных людей. Тем более с такой кредитной историей.
Если мы не научимся работать на опережение, мы всегда будем приходить к тому, что работать будут только силовики. А они вступают в игру только тогда, когда уже что-то делать поздно. Перевоспитать и остановить не получилось, остается только защищаться.