Спецслужбы

Компартия. Made in the U.S.
Архив ФБР по операции «Соло» насчитывает 125 частей и многие тысячи страниц — история вербовки братьев Джека и Морриса Чайлдсов, расшифрованные донесения последнего, дальнейшая аналитика оных, а также административно-хозяйственные документы: получение бесценной информации от этих людей оказалась для Бюро весьма дорогим удовольствием.
…После первых столкновений с советскими разведчиками на фоне углубления Холодной войны американцы серьёзно озаботились борьбой с «кремлёвским влиянием» внутри Штатов. В 1951 году создаётся программа «TOPLEV» (от англ. Top Level — высший уровень), нацеленная на изучение верхушки Коммунистической партии США.
Основанная в 1919 году Компартия США, разумеется, не могла составить конкуренции «системным» американским партиям в лице демократов и республиканцев. Лучший за всю историю результат кандидата от «комми» на президентских выборах случился в 1932 году и составил целых 0,26%, или чуть более 100 тыс. голосов (для сравнения, победивший на тех выборах Франклин Делано Рузвельт набрал 57,4%, то есть почти 23 млн голосов избирателей).
Однако американская Компартия располагала тысячами активистов, считалась главным рассадником «красной угрозы» и, говоря современным языком, инструментом «мягкой силы» СССР в Западном полушарии. Большинство же её ключевых отделений и лидеров пребывали под плотным контролем советских спецслужб.
Поэтому проект «TOPLEV» был нацелен на вербовку высокопоставленных членов американской компартии; также в рамках этой программы в Нью-Йорке и Чикаго были созданы спецотряды, собиравшие информацию для ареста наиболее видных её руководителей. Что в итоге и произошло: к началу 1950-х свыше ста самых активных американских «комми» были заключены в тюрьму, а остальные ушли в подполье.

При чём тут Билл Браудер и «Закон Магнитского»?
Во время этой деятельности ФБР начинает обработку братьев Морриса и Джека Чайлдсов. Евреи по происхождению (настоящая фамилия — Шиловские), их родители эмигрировали из России около 1911 года. Моррису (Мойше) тогда было 9. Младшему Джеку (Якову) — и того меньше.
Юноши вступают в Компартию США с первых дней существования оной, сближаются с её руководителем Эрлом Браудером. Социальные лифты для красной молодёжи работают — в конце 1920-х братья пересекают Атлантику в обратном направлении, проходят обучение в школе Коминтерна в Москве, где Моррис знакомится с видными коммунистами Михаилом Сусловым и Отто Куусиненом.


Моррис Чайлдс
Фото его брата Джека мы не нашли

Эпоха меняется, с началом Холодной войны Москва начинает ещё плотнее работать с Компартией США. Её лидера Эрла Браудера смещают со всех постов «за ревизионизм» (в конце Второй мировой Браудер, натурально, предлагал отказаться от конфронтации между коммунизмом и капитализмом, а также распустить американскую Компартию).
А теперь — обещанный бонус-факт про «Закон Магнитского»

Мойша и Яша в деле
Но вернёмся в «золотые пятидесятые». В кампании по свержению «комми № 1» Эрла Браудера под удар попал и близкий к нему Джек Чайлдс.
Старшему же брату Моррису повезло и меньше, и больше: к началу разборок внутри заокеанской компартии тот пережил тяжёлый сердечный приступ (к чему мы ещё вернёмся), и партийная грызня обошла его стороной. А сменивший Браудера Юджин Деннис был хорошим другом Морриса. Вскоре после назначения новый генсек Компартии США предложил ему пост главного редактора партийной газеты «Дэйли Уокер».
И вот в 1951 году агенты ФБР входят в контакт с «младшим», Джеком Чайлдсом, который выражает готовность к сотрудничеству. Что им двигало в большей степени: «разочарование в коммунизме», как сам он пытался изобразить, либо желание поквитаться с бывшими товарищами за низвержение с партийного Олимпа — сказать сложно. Однако Бюро куда больше интересует его по-прежнему влиятельный среди «комми» брат Моррис.
Итак, при посредничестве Джека Чайлдса ФБР вербует и Морриса. Благо, старший из братьев крайне разочарован послевоенной политикой Сталина в отношении евреев и полагает, что руководство СССР отошло от идеалов марксизма-ленинизма, взяв курс на экспансию в Восточную Европу. Надежды на смягчение советского режима после победы во Второй мировой не оправдались, Москва стала контролировать компартии за рубежом ещё жёстче. Впрочем, как и в случае с братом, нельзя исключать и более прозаичных мотивов: восстановление подорванного здоровья Морриса требовало денег и ещё раз денег.
В общем, питомцы «папаши Гувера» берут переменчивых братьев по опеку. И тут начинается.

Хрущёв против мёртвого Сталина
Как показывают документы, в 1951–58 годах ФБР ещё только оценивает потенциал Чайлдсов, помогает Моррису поправить подорванное здоровье (к моменту вербовки из-за проблем с сердцем он даже оставил работу в газете) и даёт первые задания, которые будут использованы для тайных операций США в дальнейшем.
Итак, Бюро интересует:
Стратегия Компартии США и её отношения с советскими спецслужбами
Внутрипартийные конфликты в Москве, обострившиеся после смерти Сталина и свержения Берии
Ход послевоенного восстановления народного хозяйства в самом СССР
Кстати, среди историков ходит шутка: единственным достоверным источником для американских аналитиков о раскладах в Кремле был перечислительный порядок фамилий членов Политбюро в докладах об официальных событиях на передовице «Правды».
Даже если перед нами красивое преувеличение, в силу закрытости «красной империи» западные спецслужбы почти ничего не знали о внутриэлитной борьбе в СССР — а это, конечно, весьма их интересовало.
…Тем не менее, первые рапорты братьев мало что дают аналитикам Гувера: в основном приходят общедоступные сведения или то, что ФБР и так получало из других источников. Однако благодаря этой деятельности Бюро перестаёт считать Чайлдсов возможными двойными агентами.
В те же годы Моррис возобновляет контакты внутри КП США и благодаря покровительству Юджина Денниса в 1957 году становится заместителем генерального секретаря по связям с зарубежными компартиями. Также Моррису удаётся восстановить статус брата и обеспечить ему пост в казначействе партии.
Одним из первых действительно ценных результатов работы Чайлдсов становится копия речи Хрущёва «О культе личности и его последствиях», произнесённая на XX съезде КПСС в конце февраля 1956-го.
Почему это важно? [нажмите, чтобы снять гриф секретности]
До этого директор ФБР Гувер был недоволен большими расходами на Чайлдсов (Бюро оплачивало лечение Морриса и жильё для обоих братьев). Однако после отчётов руководителя контрразведки ФБР Алана Бельмонта, уверявшего начальство в большом потенциале двух выходцев из России, Гувер утверждает новые расходы и выделение их оперативной разработки в отдельную спецоперацию.

От ссоры с Великим Кормчим — к бойне в заливе Свиней
С 1958 года Чайлдсы выводятся из программы «TOPLEV». Тайная операция, связанная с их работой, получает наименование «Соло» — в том смысле, что в течение многих лет о ней знали считанные единицы наиболее приближённых к шефу ФБР лиц.
Итого весь штат самой громкой операции ФБР против Советского Союза едва ли достигал 10 человек.
Во главе «Соло» долгие годы стояли агенты Карл Фрейман и Уолтер Бойл. Первый в своё время завербовал Чайлдсов и долго руководил всей операцией; а второй, пришедший чуть позже, отвечал главным образом за секретность, чему помогал пост инспектора ФБР (инспекторы ФБР курируют собственную безопасность Бюро). Вся аналитика же была на агенте Александре Берлинсоне.
Таким образом, «Соло» проходила в полной секретности. Как мы уже говорили, кроме самого Гувера и его заместителя по контрразведывательным операциям, никто в «конторе» больше не знал о проекте. Это оказалось идеальной защитой от утечек. В меморандуме о начале операции проанализирована курьерская система связи между Компартиями СССР и США, где благодаря своему положению Моррис Чайлдс занимает важное место. Также продумана схема передачи данных от Чайлдса в адрес ФБР: полученные сведения Моррис спускает своему брату Джеку, который осуществляет шифровку и передачу «кураторам». За братьями могут следить советские агенты, и предусмотреть надо всё.
…В том же 1958 году для налаживания отношений с компартиями других стран Моррис Чайлдс побывает в СССР и Китае.
Сведения о противоречиях между дорогим Никитой Сергеевичем и Великим Кормчим Мао (вызванных в том числе скандальным докладом о культе личности Сталина) являются для США настоящим откровением: они-то считают коммунистическое движение монолитным.
Затем — вояж на Остров Свободы, где Чайлдс общается с одним из лидеров Кубинской революции — Анибалом Эскаланте; в числе прочего тот сообщает, что осведомлён о подготовке Соединёнными Штатами мер по свержению новой власти в Гаване.
Уже первые доклады в ходе операции «Соло» имеют для США огромное значение. Сведения о советско-китайских раздорах, которые в конце 50-х получает от ФБР тогдашний вице-президент Ричард Никсон, в будущем лягут в основу его политики «разрядки».
Почему это важно? [нажмите, чтобы снять гриф секретности]
А данные о Кубе заставляют президента Эйзенхауэра отложить на неопределённый срок операцию, впоследствии неудачно проведённую ЦРУ при президенте Кеннеди и получившую известность как «Бойня в заливе Свиней». Напомним, после прихода к власти революционеров во главе с Фиделем Кастро американцы спали и видели, как бы прогнать коммунистов со своего «заднего двора» в двухстах милях от Флориды.
А всё потому, что к докладам ФБР на основе шифровок Чайлдсов на сей раз не прислушались.
Способов «решить вопрос» предлагалось несколько. Например, подготовить батальон кубинских эмигрантов-оппозиционеров и высадить их на Острове свободы, чтобы «отряд борцов за демократию» прошёл победным маршем до Гаваны, как это несколькими годами ранее удалось самому Фиделю. Весной 1961-го именно такой план утвердил только что въехавший в Белый дом Джон Кеннеди, и около 1500 кубинских оппозиционеров высадились с помощью американского флота в заливе Свиней на юге острова. Правда, из-за бездарного планирования и неожиданно высокой подготовки войск Кастро — все «освободители» были перебиты или попали в плен.

Мы все под колпаком Гувера
В 1960-е основным направлением проекта «Соло» становится сбор информации о связях Компартии США и разведки СССР с набирающим обороты «Движением за гражданские права» — массовым протестом против расовой дискриминации, во главе которого стоял священник-афроамериканец Мартин Лютер Кинг. Например, сведения о том, что в Советском Союзе интересуются книгами Кинга и им самим, сподвигли ФБР усилить надзор за темнокожим проповедником и другими лидерами его движения.
Во время Карибского кризиса братья Чайлдсы — один из источников данных о реальной позиции СССР в этом конфликте. Оказывается, Хрущёв и кремлёвское руководство готовы к диалогу, отнюдь не стремясь к мировой ядерной войне! Что имеет едва ли не решающее значение для нормализации обстановки: поначалу администрация президента Кеннеди не была уверена в стремлении Восточного блока к конструктивному диалогу, при этом полагая собственные переговорные шаги «проявлением слабости».


Джон Эдгар Гувер. Директор Бюро расследований (1924–1935), затем, после реорганизации оного — директор Федерального бюро расследований США (1935–1972).

С Хрущёвым и проектом «Соло» связана ещё одна забавная история, описанная в мемуарах одного из заместителей Гувера — Карсы Де Лоуча. В 1959 году, во время первого официального визита советского лидера в США, после протокольной части Никита Сергеевич перешёл к неформальному общению с заокеанскими коллегами.
Был там и Эдгар Гувер. Знакомясь с ним, Хрущёв, успевший поговорить с доброй половиной администрации президента Эйзенхауэра, с улыбкой обронил фразу: «У нас с вами много общих знакомых», — имея в виду присутствующих на банкете; на что Гувер с нескрываемым сарказмом ответил: «Больше, чем вы думаете».
Всё дело опять-таки в нашем герое: несколькими днями ранее Моррис Чайлдс в Москве отыгрывал роль «зарубежного товарища», рассказывая приближённым первого секретаря, кто есть кто в американском правительстве и чего от них можно ждать, — а сразу по возвращении в Новый свет (буквально за день до исторического визита Хрущёва) передал в Бюро доклад о составе, целях и стратегии советской делегации.


Моррис Чайлдс на съезде Компартии США. 22–23 октября 1958 г.

…Помимо разведданных, «Соло», как показывают документы, способствовал внедрению в Компартию США других агентов ФБР, которые должны были обеспечивать прикрытие для Чайлдсов, в том числе помогая разворовывать партийную кассу. Так, в 1958-м по долгу службы Моррис Чайлдс получил от Советского руководства 348 385 долларов на работу Компартии США.
Однако в дальнейшем растущие год от года ассигнования разворовывались при участии Джека-брата, о чём докладывали введённые в компартию агенты. Поначалу это вызвало опасения ФБР: дескать, подобные художества могут привлечь нежелательное внимание к «людям в сером».
Но ослабление и разрушение компартии изнутри — превыше всего для ФБР при Гувере. На донесении Алана Бельмонта о вопиющих фактах значится короткая резолюция директора Бюро: «Great. H.» («Отлично. Г[увер].»)

Распил 26 миллионов
Между тем Джек Чайлдс (напомним, работавший в казначействе компартии и одновременно связным между братом и ФБР) — постоянно требовал у «кураторов» деньги на лечение Морриса. Здоровье последнего и впрямь оставляло желать лучшего — те же заболевания сердца, обострявшиеся от частых командировок в экзотические для американца страны (забежим вперёд: в итоге «хворый» Моррис умер в возрасте почти 90 лет). Бюро шло на уступки, что лишь распаляло финансовые запросы наших героев.
Впрочем, основным пострадавшим тут стал бюджет отнюдь не США.
По оценкам историков, за время операции «Соло» Коммунистическая партия Америки получила от СССР не менее 26 млн долларов, из которых около половины было разворовано при участии Джека и с ведома Морриса (в пересчёте на современные цены речь может идти о $ 150−200 млн). Теоретически Чайлдсы подпадали под статью о неуплате налогов — но братья, помимо всех бесценных донесений, ещё и снабжали ФБР информацией о том, кто из советских дипломатов на деле являлся разведчиком.
Проект «Соло» и другие тайные операции США оказали влияние и на внутриполитические расклады в Штатах. Хотя Бюро регулярно направляло секретные донесения о ходе проекта всем заинтересованным: президенту, вице-президенту, госсекретарю, Разведывательному управлению ВМС, Управлению военной разведки и ЦРУ — сводки содержали только общую информацию. Что порождало конфликты с ЦРУ и военными; например шеф ЦРУ и автор плана Даллеса Аллен Даллес постоянно требовал дать ему полный доступ к «Соло».
Но Гувер отвечал:
Я наотрез отказываюсь раскрывать своего осведомителя не зависимо от каких-либо «истерик», которые закатывают Аллен Даллес или кто-то другой.
Подобная политика усиливала разобщённость в разведывательном сообществе США, которая до сих пор во многом определяет внутреннюю борьбу за океаном.
Почему это важно? Нажмите, чтобы узнать бонус-факт №2

Чуть не сдали свои




И вот в ходе работы Комитет заинтересовался «травлей» Мартина Лютера Кинга со стороны гуверовского ФБР. Поскольку к делу Кинга были подшиты некоторые донесения «Соло», рано или поздно Комитет вышел бы на группу из 10 агентов и их информаторов, вызвав их для дачи показаний. Подобная огласка похоронила бы операцию и поставила под угрозу весь шпионаж США против СССР. Тем более, что перед глазами Чайлдсов и федеральных агентов уже был печальный пример непреднамеренного вреда от Комитета Чёрча, который в ходе своих расследований раскрыл имя одного из резидентов ЦРУ в Европе, а тот вскоре после этого «вдруг» погиб при загадочных обстоятельствах.
Пришлось агентам Бойлу и Фрейману вместе с высшими чинами Бюро спешно организовывать встречу с Фрэнком Чёрчем и несколькими сенаторами из руководства Комитета, где агенты выложили все карты на стол, попросив игнорировать всё связанное с «Соло».


Моррис Чайлдс с женой Евой в конспиративном доме во Флориде. Около 1982 г.

Так что операция велась до 1977 года, на пять лет пережив смерть Гувера, и стала одной из главных удач ФБР в противостоянии с советскими коллегами. По завершении братья Чайлдсы всё равно оставались на зарплате Бюро вплоть до 1982 года, периодически привлекаясь для консультаций.
Курьёзный факт: в 1975-м Моррис Чайлдс получил от Брежнева орден Красного знамени, а в 1987-м оба брата — Президентскую медаль Свободы от Рональда Рейгана, одну из высших государственных почестей в США.
Для умершего годом ранее Джека эта награда стала посмертной, а перековавшийся борец с коммунизмом Моррис — история любит подобные совпадения, — ушёл из жизни в год распада СССР.

Нам-то что с того
Выводы?
Бесконтрольные траты на поддержку «идеологических союзников» и «зарубежных друзей», приводящие лишь к абстрактному «росту геополитического влияния» в отсутствие реально измеримых результатов, приводят лишь к поражениям. Сколько было шуму, когда в 2014 году «Первый Чешско-Российский Банк» выделил Марин Ле Пен и её движению «Национальный фронт» кредит в 9 млн евро «на политику». Дескать, мы наконец-то научились, подобно Западу, использовать мягкую силу… Результат на сей день: ЦБ РФ отнял у «ПЧРБ Банка» лицензию, Ле Пен проиграла выборы президента Франции, российский транш ушёл неизвестно куда.
Так что гораздо выгоднее — политический прагматизм. Мы вам — деньги, вы нам — разрешение на пункт радиоэлектронной разведки (желательно недалеко от ближайшей базы НАТО). А иначе может повториться казус товарищей Чайлдсов, когда «американские братушки» воровали наши секреты, причём за наш же счёт.

В «учебной поездке»
По плану Улав Биркенес с женой Эвой должны были отправиться в Ленинград «в учебную поездку». Свежеиспеченная учительница Эва посетила бы спецшколы — например, для глухих. Сам Улав ознакомился бы с учебным процессом в старших классах советских школ, соответствующих норвежской гимназии.
Через министерство культуры они подали заявку на грант, и с 6000 кронами в кармане (что по тем временам было большой суммой) запланировали трехнедельный визит в Ленинградскую область.
Перед отъездом Эва и Улав Биркенесы провели две недели в Осло, где норвежская разведка выделила им одну из служебных квартир в районе Майорстуэн.
Каждый день Уве Овердале и его коллеги из штаба разведки рассказывали Улаву, какая именно информация из Ленинграда им нужна. А Эва подробностей насчет истинной цели их поездки в Советский Союз так никогда и не узнала.
Также Улав Биркенес впервые встретился с легендарным и загадочным главой норвежской разведки Вильхельмом Эвангом (Vilhelm Evang).

Двухколейка до Мурманска?
Важнейшей задачей было попытаться добыть билеты на поезд из Ленинграда в Мурманск. В штабе норвежской разведки знали, что советские власти собираются расширить эту железную дорогу и сделать ее двухколейной, но не представляли, как далеко уже зашла эта работа.
Поэтому Улаву Биркенесу пришлось заучивать названия северных советских станций — от 30 до 40 населенных пунктов — чтобы он по пути мог запомнить нужные, не записывая. Но в изначальный план поездка в Мурманск не входила.
Он должен был попытаться устроить ее, уже прибыв в Ленинград. От сотрудников штаба разведки он узнал, что каким-то финнам удалось раздобыть билеты и разрешение поехать в Мурманск.
Вторым заданием была прогулка по портовому району Ленинграда, во время которой Улаву надо было сфотографировать, что там происходило. Особенно майора Овердале и его людей интересовала верфь на южном берегу Невы, где Советский Союз строил некоторые атомные подводные лодки.

Прогулки в районе порта
Эва и Улав Биркенесы отправились в Ленинград традиционным путем: сначала на поезде до Стокгольма, а потом — на пассажирском судне «Калинин». Эва Биркенес и не подозревала, что их поездка фактически была лишь прикрытием для разведывательной деятельности.
По прибытии они поселились в гостинице «Европейская» с богатой историей, которую сейчас скорее знают как отель «Европа». Гостиница располагается в центре города на одной из улиц неподалеку от Невского проспекта.
Как и всем туристам в Советском Союзе, им выделили гида, который должен был сопровождать их во время визитов в городские школы.
Но у Улава Биркенеса было и время погулять самостоятельно, так что вскоре он отправился в район порта, где его, по всей видимости, больше всего интересовало фотографирование чаек.
Наконец он добрался до большой Адмиралтейской верфи. Там путь ему преградил деревянный забор высотой более 10 метров. Казалось, что там не было ничего заслуживающего внимания, но он все равно сделал несколько снимков. Позднее эти кадры очень заинтересовали разведчиков.

На Финляндском вокзале
Поездка в Мурманск так и не сложилась. Через гида Улаву Биркенесу сообщили, что в этом портовом городе на берегу Северного Ледовитого океана слишком мало отелей, поэтому организовать поездку туда на поезде не представляется возможным.
Тогда Биркенес решил отправиться на Финляндский вокзал, откуда ходили поезда до Мурманска, и поговорить с пассажирами и проводниками, чтобы узнать их впечатления от поездок.
Там он и выяснил, как далеко зашло строительство двухколейной дороги. Добытую информацию он незаметно записывал шифром в блокнот.
Едва ли это было абсолютно безопасно. Железные дороги и тогда, и сейчас считаются зоной ответственности военных, и если бы Биркенеса схватили, его могли бы обвинить в шпионаже — что, собственно, и было правдой.
Он знал, что в таком случае он окажется предоставленным самому себе, и никто не возьмет на себя ответственность за его действия.

Ликование в штабе разведки
Но ничего такого не произошло. Эва и Улав Биркенесы спокойно вернулись домой через Хельсинки и Стокгольм. Когда проявили снимки, сделанные Биркенесом, Вильхельм Эванг и Уве Овердале в штабе разведки просто ликовали.
На снимке, сделанном возле высокого деревянного забора у Адмиралтейской верфи, им удалось разглядеть корпус советской подлодки нового типа — вероятно, той, которую НАТО обозначили как класс «Фокстрот» (подводные лодки проекта 641). Снимок был сделан со значительного расстояния и сверху, что давало возможность больше узнать об этом типе судна.
Поездка полностью оправдалась, сказал полковник Эванг, который, конечно, понимал, что добытая информация будет очень интересна коллегам из американской разведки.
«Меня угостили чудесными бутербродами, но в остальном, кроме тех 6000 крон на поездку, я больше ничего не получил», — рассказал Биркенес.

Наконец-то в Мурманске
Позже Биркенес работал преподавателем в Киркенесе, откуда он тоже посылал разведке кое-какую информацию, когда бывал в Мурманске со спортивными группами. Официально он в этих поездках был переводчиком. По пути из Никеля в Мурманск на поезде Биркенес тоже делал немало фотографий, хотя это и было строжайше запрещено.
Также он докладывал в штаб разведки обо всем необычном, что ему встречалось во время этих поездок.
Но о задании, которое он выполнял в 1959 году в Ленинграде, он молчал всю жизнь. Он боялся, что если расскажет об этом, въезд в Советский Союз и Россию для него будет закрыт.
«Кроме того, меня ведь обязали молчать, пусть в 1994 году Уве Овердале и разрешил мне рассказывать обо всем, что я пережил», — сказал Улав Биркенес в интервью Отто Кристиансену.
Ни медали, ни официальной благодарности он так и не получил. Улав Биркенес умер в 2004 году.

Свежий ежегодник эстонского Департамента внешней разведки в посольстве раскритиковали, как пример «некомпетентности, предубеждений и мышления, характерного для холодной войны». Дипломаты негодуют: «Китай описывается как государство, представляющее опасность – и это делается на пустом месте, искажая факты и злонамеренно атакуя. Так поступать непрофессионально и безответственно. Эта информация вводит в заблуждение как эстонскую, так и мировую общественность. Это наносит ущерб двусторонним отношениям и обижает китайцев, которые хорошо относятся к Эстонии. Мы решительно выступаем против той части ежегодника, которая касается Китая». Посольство потребовало от эстонского Департамента внешней разведки исправить допущенные им высказывания в отношении Китая. «Они должны прекратить выпускать ежегодный отчет, в котором нет взвешенной информации. Это наносит ущерб обеим странам. Рекомендуется сосредоточиться на полезных и практичных стремлениях поддерживать развитие двусторонних отношений», – заключили китайские дипломаты.
Поскольку с самого начала было понятно, что ДВР на их требования не пойдет, в воздухе запахло конфликтом. «Теперь и с Китаем поссорились», – оценил ситуацию эстонский оппозиционный журналист Родион Денисов. 

Извиняться не станем, но вы не обижайтесь
Члены эстонского правительства тоже сдать назад не пожелали. Впрочем, они, что характерно, настаивают, что совсем уж бить горшки с далеким восточным государством не желают. «Я отвергаю требование посольства. Оценка Департамента внешней разведки – это оценка безопасности, которая основана на экспертных знаниях его сотрудников. Это совсем не означает, что мы не будем развивать двустороннее сотрудничество с Китаем с учетом взаимной выгоды и интересов национальной безопасности», – подчеркнул глава эстонского МИДа Урмас Рейнсалу.
По его словам, вопросы, связанные с растущим влиянием Китая в мире, активно обсуждаются сейчас как в Евросоюзе, так и в НАТО.«Несомненно, мы внимательно следим за этими изменениями. Правительство Эстонии также приняло принципы нашей политики в отношении Китая. Во время председательства Германии в Совете ЕС во второй половине этого года планируется саммит с участием всех глав правительств ЕС и лидеров Китая. Это признак растущего удельного веса Китая в международных отношениях. Из этого нужно сделать выводы и оценить воздействия – как между государствами трансатлантического ценностного союза, так и в глобальном плане. Я считаю, что чем более единым будет ЕС в отношениях с Китаем, тем это разумнее», – добавил Рейнсалу.
Эстонский министр внешней торговли и инфотехнологий Каймар Кару также настаивает, что оценки в ежегоднике ДВР основаны на реальных данных, а не на субъективных мнениях. «Позиция, замечания и рекомендации Департамента внешней разведки основаны на экспертной работе и широком международном сотрудничестве (в том числе по обмену информацией), а не на личных предпочтениях сотрудников. Цель департамента – защитить безопасность Эстонии, учитывая всю доступную информацию. Китай на протяжении ряда лет является торговым партнером Эстонии, с которым мы хотим сотрудничать и дальше. Несомненно, для малого государства важно выстраивать свои торговые модели устойчиво и с учетом интересов Эстонии. Китай является интересным для нас партнером, в том числе в контексте туризма и культуры, и проявляет к нам очевидный встречный интерес – в этой сфере мы также с радостью продолжим сотрудничество», – пообещал министр внешней торговли.
Депутат эстонского Рийгикогу Раймонд Кальюлайд (единокровный брат президента Кальюлайд) принялся дуть на воду сильнее остальных – он уверяет, что двум странам необходим диалог. «Всё зависит от того, насколько обе стороны посредством диалога могут объяснить свои позиции и обмениваться информацией. Очень часто такие конфликтные ситуации возникают потому, что страны недостаточно на дипломатическом уровне объясняют друг другу свои позиции. Такой рапорт – это не официальная позиция Эстонской Республики. Это всё-таки работа конкретных авторов, которые этот рапорт создали», – уверяет Кальюлайд.
Но наиболее комичное выступление произвел спич европарламентария от Эстонии, члена праворадикальной Консервативной народной партии (EKRE) Яака Мадисона. «Если посольство Китая считает совершенно приемлемым и нормальным начинать диктовать учреждениям безопасности другого государства, что они могут считать источниками опасности, а что нет, то их понимание в корне неверно. Если китайско-эстонские отношения до сих пор политически были достаточно дружественными и конструктивными, то таким шагом, к сожалению, они не добиваются ничего позитивного, а скорее сильно нарушают их. Еще один аргумент не допустить, чтобы Huawei пустил корни вглубь Европы», – написалМадисон в социальных сетях.
Впрочем, прямой начальник Мадисона, глава EKRE Март Хельме, являющийся одновременно эстонским министром иностранных дел, переплюнул своего подчиненного. Хельме договорился до того, что Эстония нужна США, чтобы помочь американцам сорвать создание «Большой Евроазиатской коалиции» в лице Китая, России и Западной Европы.

Выстрел себе в ногу
Кстати, упоминание китайской корпорации Huawei Мадисоном не случайно. Нынешний «наезд» эстонских госструктур на Китай отнюдь не первый. В декабре 2018 года Департамент государственных инфосистем Эстонии внезапно заявил, что в госструктурах страны не имеется устройств китайской компании Huawei, и посоветовал не использовать их при передаче секретной информации. И это при том, что Huawei является одной из трех компаний, поставляющих в Эстонию модули, которые ретранслируют сигнал на базовых станциях связи. Модули Huawei используются на многих местных вышках сотовой связи, а совместно с компанией Elisa Huawei занимается разработкой и интеграцией на территории Эстонии нового поколения беспроводного интернета 5G. К слову, об «опасности» Huawei и о прочих китайских «угрозах» в последнее время заговорили и в других странах Балтии – в Литве и Латвии.
Политолог Александр Носович пишет, что страны Балтии, целиком зависящие от ЕС и НАТО, просто вынуждены следовать новому глобальному тренду – а в сознании коллективного Запада «китайская угроза» в последнее время стала вытеснять, перевешивать «угрозу российскую».
Но делают они это без особой радости. «Запад оставляет Прибалтику один на один со своими фобиями о «русской угрозе» и выражает готовность пожертвовать солидарностью с восточноевропейскими союзниками ради достижения своих стратегических целей. Эстония, Латвия и Литва в последние годы следуют моде, указывая в отчетах своих спецслужб «китайскую угрозу» наряду с российской. Но делают это явно не по велению души. Китай их беспокоит по остаточному принципу. К России по-прежнему приковано 90% внимания, а глобальное потепление, исламский терроризм и коронавирус упоминаются из подражания союзникам по ЕС и НАТО», – констатирует Носович.
Ведь с практической точки зрения прибалтийские элиты всегда полагали, что с Россией им выгоднее враждовать, а с далеким Китаем – напротив, дружить. Положение «бастиона цивилизованного мира на границе с варварским и непредсказуемым государством» должно было принести им, по мысли прибалтов, постоянное внимание верхушки ЕС и НАТО и, главное, финансовую поддержку. А вот Китай, находящийся, в отличие от России, за тридевять земель, точно никакой угрозы Прибалтике, дескать, не представляет. Зато Китай богат – и урвать свой кусочек с китайского рынка представлялось прибалтам чрезвычайно заманчивым. Недаром же всего несколько лет назад правящие политики Эстонии, Латвии и Литвы периодически ездили в Китай – пытались добиться заключения договоров о работе своих предпринимателей на китайском рынке и как-то встроиться в ширящиеся структуры «Нового Шёлкового пути».
Но тут они не вполне вольны распоряжаться собою. Более того, зачастую прибалты оказываются в роли лишь инструментов в руках куда более серьезных игроков.Так, публицист Алексей Тамм обращает внимание на то, что появившаяся в прошлом году в эстонских СМИ серия антикитайских публикаций совпала по времени с визитом в Китай канцлера Германии Ангелы Меркель во главе представительной делегации государственных чиновников и бизнесменов. Эта поездка стала 12-м по счету визитом Меркель в Пекин – что вполне объяснимо, с учетом того, что в 2018-м торговый оборот двух стран вышел почти на 200 миллиардов евро. И тут эстонская пресса заговорила о «несвоевременности» визитов в Пекин на высоком уровне – дескать, мировое сообщество должно в едином порыве осудить «жестокое подавление» антиправительственных выступлений в Гонконге.
Какое отношение ко всему этому имеет Эстония? «Возможно, часть эстонского истеблишмента просто отрабатывает свои долги перед «главным стратегическим партнером» страны – перед посольством США. Вряд ли в этих нападках на Китай есть что-либо большее, что-либо более глубокое и наболевшее именно для Эстонии или других стран Балтии», – пишет Тамм, подчеркивая глупость, мягко говоря, подобной политики. Например, китайская компания говорила о возможности вложения гигантской для Прибалтики суммы 15 млрд евро в строительство планируемого подводного тоннеля между Таллином и Хельсинки. Провозглашать после этого Китай «угрозой» – это сродни выстрелу себе же в ногу. Однако чего только не сделаешь ради «старшего брата»...

И на первых порах удача улыбалась Плеттенбергу. В 1501-м, в четверг после праздника Святого Варфоломея (24 августа), ландмейстер со своими всадниками и пехотой встретился у реки Серица близ Изборска с намного превосходящим ливонцев по численности московским войском. В битве Плеттенберг разгромил русские полки, обратил в бегство, захватил их обозы, а сам особенного урона не понес. После этого ландмейстер опустошил много русской земли, разграбил Остров и окрестности Изборска, а в Ивангороде убил много людей и все выжег. Если б не навалившийся на его войско мор, он мог бы причинить русским и еще куда больше горя. Однако в дальнейшем вернувшееся в Ливонию из-за болезни немецкое войско оказалось рассеяно и отлеживалось на квартирах по замкам. Сам Плеттенберг страдал от большего телесного изнурения.
Тем же временем русские со всеми своими силами напали на Ливонию. В отместку за нанесенные ливонцами опустошения русские разорили все Дерптское епископство, половину Рижского епископства, Мариенбургскую область, города Триватен, Эрмис, Тарвест, Феллин, Лаис, Оберпален, Вирланд, Нарву, убили и увели в плен 40 тысяч человек. В дальнейшем полоса неудач Ордена усугубилась неудачным для рыцарей сражением у замка Гельмед 20 ноября 1501 года. Правда, в самом Ливланде эту битву объявили победой: якобы там немцы положили более полутора тысяч московитов вместе с их главным полководцем, князем Александром Оболенским.
На деле же вышло наоборот: ливонцы вышли навстречу русским «с многою силою, с пушками и пищалями».
Однако, по свидетельству летописца, «воеводы великого князя одолели, одних избили, иных поимали, а многи их утекли, и били поганых немцев на 10 верстах, а не саблями светлыми секли их, но били как свиней шестоперами». Правда, Оболенского ливонцы действительно убили – почему Плеттенберг потом и объявил свою победу. Но ливонскому простонародью не сказали, что Оболенский командовал всего лишь авангардным отрядом.
После Гельмеда военные действия в регионе временно утихли, но в 1502-м вновь возобновились. Выздоровевшему ландмейстеру очень хотелось расквитаться за Гельмед, да еще раз «пошерстить» русских. На ландтаге в Вольмере выздоровевшему Плеттенбергу при поддержке архиепископа Рижского удалось добиться продолжения войны. Ради сбора денег на поход были приняты специальные подати, а также объявлено отпущение грехов. В марте ливонцы снова ходили в земли русских и пограбили их городки к югу от Пскова. А потом поступили вести, что великий князь московитов бросил почти все свои силы на Смоленск. Тут ландмейстер решил, что сейчас самое время, пока русские возятся с литовцами, опять перейти границу.

Загадка битвы при Смолино
2 сентября 1502 года немцы «со всем злоумышлением» подступили к Изборску, крепости не взяли и прошли к Пскову. 6 сентября ливонское войско подступило к городу, обстреляло его из пушек. Но псковичи предприняли удачную вылазку, отбили несколько приступов. На третий день ландмейстер снял осаду и велел отходить. Позже он намеревался повторить набег и добиться большей удачи. Однако вдогон за ним устремился воевода Даниил Щеня (победитель при Ведроше) с московскими и новгородскими полками. Он догнал отступавших немцев у озера Смолино 13 сентября 1502 года.
Воевода хотел обескровить рыцарское войско, нанести ему максимальный урон – чтобы предотвратить возможность новых побегов. Но с самого начала дело не заладилось, причем произошло это по вине ратников передового полка, захвативших немецкие обозы. Воеводы Андрей Кропоткин и Юрий Орлов-Плещеев не сумели удержать своих людей от грабежа «немецкого коша», боевые порядки смешались. Ливонцы обрушились на передовой полк и перебили его почти полностью, включая воевод. В дальнейшем ситуация для русских еще больше ухудшилась: остальные полки не успели принять боевой порядок, растянулись по дороге, подходили, по словам летописца, «изрывкою». Им противостояла мощная фаланга ливонской пехоты, первая линия которой состояла из полутора тысяч человек, с пушками и аркебузами.
В завязавшейся сече немцы начали одолевать, Плеттенберг уже торжествовал успех. Но тут вдруг произошло нечто странное.
Ливонский хронист Бальтазар Руссов, описывая ход битвы, упомянул следующий факт: «Некто же, по имени Лука Гамерстеде (Лукас Хаммерштедт), схватил барабан, и с ним лукавым образом перебежал к неприятелю». Более подробно это происшествие описывается у Николая Карамзина в «Истории Государства Российского». По словам историка, опиравшегося на источники начала XVI века, орденский знаменосец Конрад Шварц, получив смертельное ранение стрелой, закричал своим: «Кто из вас достоин принять от меня знамя?» «Один из рыцарей, именем Гаммерштет, хотел взять его, получил отказ и в досаде отсек руку Шварцу, который, схватив знамя в другую, зубами изорвал оное; а Гаммерштет бежал к россиянам и помог им истребить знатную часть немецкой пехоты», – живописует Карамзин.
В дальнейшем, если верить некоторым источникам, Хаммерштедта видели при дворе великого московского князя, одетым в роскошные одежды.
Высказывалось даже мнение, что Хаммерштедт, ставший впоследствии даже литературным героем, с самого начала имел отношение к спецслужбам москвитов – известно ведь, что Иван III активно развивал разведку.
Так или иначе, последствия этой диверсии оказались для немцев плачевными – уже одержанная почти победа ускользнула из их рук. В результате яростной атаки московских и новгородских ратников, которым Хаммерштедт показал слабое место орденского войска, были убиты четыреста немецких пехотинцев. В сече погибли начальник немецкой пехоты Матвей Пернауэр и его брат поручик Генрих. Серьезные потери понесла и немецкая конница, прикрывавшая отход пехоты.
В конечном итоге, как отмечает историк Вадим Каргалов, «полупобеда» при Смолине стала для русских большим выигрышем. Орденскому войску был нанесен такой урон, что ландмейстер прекратил набеги на Псковскую землю. Высвободились силы, так необходимые на литовском театре. В следующем, 1503 году великий князь литовский Александр, ставший к тому времени и польским королем, запросил мира. По условиям мирного договора Иван III сохранил почти все отвоеванные у Литвы земли: девятнадцать городов и семьдесят волостей. 2 апреля 1503 года был подписан мирный договор и с ливонцами, остававшийся в силе в течение пятидесяти пяти лет.

Последняя победа над архиепископом
В дальнейшем ландмейстер, предвидя новые войны и кризисы, старался всячески укрепить свое государство. Политически он остался один, поскольку «старший брат» – Тевтонский орден – в 1525-м фактически прекратил существование, уступив свои земли новому светскому государству Пруссия. После этого Плеттенберг вступил в вассальные отношения с главой Священной Римской империи Карлом V. А 21 сентября 1525 года Вальтер фон Плеттенберг предоставил Риге, а затем и всей Ливонии полную религиозную свободу.
В этот период в Ливланде наблюдалось полное одичание нравов, которое приписывали повсеместно проявлявшейся распущенности. Это суждение, правда, имело некоторое основание, но более важной причиной волнения умов были признаки глубокого недовольства и искания лучших форм жизни. Дело в том, что власть над городом Ригой была разделена между местным архиепископом и ландмейстером Ордена: им обоим город должен был присягать, платить пошлины. Внутренние городские дела были поставлены в зависимость от этих двух центров силы, что было не по нраву рижанам.
Период «одичания» совпал по времени с проникновением в Лифляндию идей реформации – и они быстро приобрели здесь широкую популярность. Народ открыто издевался над католическими монахами и священниками. Весной 1524 года в рижских церквях Святого Петра и Святого Якова были разбиты священные предметы, в мае из городских монастырей изгнали их обитателей, монахини стали выходить замуж. В конце концов Рига общим мнением решила не признавать более архиепископа своим государем и считать таковым исключительно ландмейстера.
Плеттенбергу это было только на руку – ограничение прав и силы архиепископов всегда было одной из целей орденской политики. Грех не воспользоваться таким случаем! Соблазн покончить с двоевластием в свою пользу был слишком уж велик, а совесть ландмейстера оказалась достаточно эластичной, чтобы принять выгодное ему лично решение. Довольны в итоге оказались все – разумеется, кроме архиепископа и церковно-монашеской братии. Вскоре после предоставления религиозной свободы город завладел епископским двором и домами каноников.
Однако все старания Плеттенберга ушли в песок. Ливонскому государству, которое он старался возвысить и укрепить, история отвела после смерти ландмейстера всего каких-то двадцать шесть лет. Вскоре войска Ивана Грозного окончательно сокрушили некогда могучее орденское государство.

Самые страшные сцены начинаются после ареста. Такое впечатление, что вся лента лишь прелюдия к ним. Как измываются сотрудники КГБ над Пеньковским - не показано, зато зритель проживает тяжелейшие эпизоды вместе с героем Камбербэтча. Винну не дают есть, его бьют, унижают, в его камере старое вонючее ведро в углу и голый матрас - даже нет белья, а, когда заключенный пробует высказать недовольство, забирают даже матрас. Камбербэтч сильно похудел для этой роли (примерно, как Хоакин Феникс для Джокера), остригся наголо, в определенном смысле совершил актерский подвиг, и ему уже прочат высокие кинонаграды в конце года за эту роль. Хотя он в этом фильме не только артист, но и один из исполнительных продюсеров. Его герой Винн, несмотря на избиения и пытки, все выдержал и не раскололся. При этом есть эпизод, когда ближе ко времени конца его заключения ему устраивают очную ставку с Пеньковским, из которой следует, что советский полковник все же раскололся и все рассказал, а британец - нет, и он с честью выдержал все испытания. Поступок Пеньковского частично оправдывает то, что незадолго до ареста жена, которая не подозревает о двойной жизни мужа, сообщает ему, что ждет второго ребенка.
В фильме еще снимались русские актеры Андрей Курганов, Карина Салиева, Денис Хорошко, Александр Котяков и другие. В нем очень хорошая музыка - композитор Абель Коженёвски. Для такой музыки нужен другой фильм. Скорее всего, до России лента не дойдет, да и вряд ли получит у нас прокатное удостоверение. Хотя... Все может быть. Однако не исключено, что фильм войдет в программу других международных фестивалей, и уж точно выйдет в прокат в других странах. И первой будет Британия. К концу фестиваля Sundance стало известно, что картину купил крупный американский дистрибьютор, что значит - она выйдет в прокат и в США.

Акценты
Николай Долгополов: А теперь - как было на самом деле

Не читал, не смотрел, но гневно протестую. Поверьте, это расхожее - не о моей статье. История полковника Пеньковского хорошо изучена. Его предательство, нанесшее огромный урон стране, неоспоримо доказано. И еще долго отдавалось тревожным эхом, катившимся от границы до границы нашей необъятной. Кара, им понесенная, заслуженна. В более давние российские времена он был бы четвертован.
В последнее время появилось немало новых толкователей истории. В принципе причина понятна. Читателю хочется чего-то необычного, новая трактовка привлечет больше внимания, лучше продастся, наберет немало лайков. Иногда с этим можно как-то и смириться: что ж, может, кто знает, возможно, вероятно.., могло быть и такое. Но не в случае с мерзавцем Олегом Пеньковским.
И еще: на свет божий, к счастью нашему, появляется новое поколение. Молодое, ищущее, технически и компьютерно более продвинутое, не скованное догмами и преисполненное свободы. Но порой не хватает знаний. Ни то что фундаментальных… И в этом ничего страшного. Пройдут годы, накопится опыт, появится возможность не только схватывать на лету, но и анализировать, до чего пока еще не доходят ни голова, ни руки.
Чтобы хоть в какой-то степени облегчить, ускорить понимание, которое все равно наступит, коротко расскажу о двух главных персонажах фильма - тех самых Пеньковском с Винном.
Предатель из предателей
Олега Пеньковского почему-то считают первым предателем, вышедшим из недр разведки. Это не так. Он - не первый, а самый известный. За десятилетия до 1961 года, когда его завербовали в Лондоне, первое предательство совершил чекист Соколов. Белый офицер, добровольно перешел на стороны красных, честно трудился в разведке. Но человек глубоко верующий, не смог вынести гонений на церковь, гибели брата-священника, и сбежал незадолго до 1920-х. Сначала, как тогда водилось, в близкую Финляндию, а затем, боясь мести, в Северную Америку. Заслуживает ли он оправдания? На мой, может, и чересчур жесткий взгляд, нет. А понимания?
У Пеньковского иная история. Фронтовик с честно заслуженными боевыми орденами. Друг, возможно, и не совсем бескорыстный, некоторых высоких военачальников, в числе которых был главный маршал артиллерии Сергей Варенцов. У него Пеньковский служил в годы войны в ординарцах. Уже в 30 лет будущий "крот" носил полковничьи погоны. Считается, что впоследствии Варенцов и помог своему верному человечку сделать неплохую карьеру и довольно быстро продвинуться в Главном разведывательном управлении. Ему была доступна весьма "чувствительная" информация по советскому ядерному потенциалу.
Больше того, Пеньковский, любезно обслуживавший родственников главы КГБ, будущего начальника ГРУ Ивана Серова во время их краткого выезда за рубеж, сумел втереться в доверие и к нему. Представляете, какие ценнейшие источники могли быть у Пеньковского. Варенцов, Серов и десятки других, невольно близких к изменнику, после его ареста были лишены должностей и чинов. А маршал Варенцов и звания Героя Советского Союза. Сурово.
Возьмите в изменники
Была у Пеньковского и в годы войны чревоточинка. Завистливый и жадноватый, он ненавидел людей удачливых и более к службе способных. Творил мелкие пакости, создавал для сослуживцев неприятные ситуации, используя высокое покровительство. Его терпели в Москве, однако заграницей, где все и добрые, и поганые качества выходят наружу явственнее, чем дома, он долго не продержался. "Мстительный, злобный человек, беспримерный карьерист, способен на любую подлость", - такие строки в обычно сдержанных характеристиках на работников спецслужб еще надо было "заслужить". Так оценили его в Турции, откуда быстро отозвали. После ареста предателя ходили слухи, будто уже тогда он пытался продать кое-какие секреты англичанам. Мне же ближе иная версия: поймали за руку на стамбульском базаре, где чекист пытался спекульнуть ювелиркой.
Гнать бы такого от всего, что только и близко связано с безопасностью страны, но высокие чины пощадили, определили на должность в стратегически важное учреждение, где полковник был, как это называется в спецслужбах, "подкрышником".


На суде: Олег Пеньковский. Фото: GettyImages

И тут он пошел ва-банк. Через делегацию невинных американских студентов попытался передать письмо в ЦРУ о желании принести пользу. Не получилось, и через два года сам в Москве вышел на сотрудников западных посольств. Те решили не рисковать, дождались выезда "инициативника" (так называется предатель-доброволец) за рубеж. И уже в апреле 1961 года в Лондоне состоялась, что называется, официальная вербовка.
Какая там игра КГБ с англичанами и американцами. Пеньковский пичкал ЦРУ и СИС ценнейшими сведениями о расположении советских ракет, и, что было исключительно важно для "главных противников", их количестве. Благодаря "кроту" раскрылась секретнейшая информация: у Советов гораздо меньше ракет, чем предполагалось, русские блефуют, всяческие завышая их число.
Карибский кризис тут ни при чем. Трагично иное: Пеньковский выдал государственные секреты. За это был обласкан и во время очередного заграничного визита не только щедро вознагражден (что нетипично для скуповатых в ту пору на расплату с предателями чужими спецслужбами), но и приодет, сфотографирован в полковничьей форме - британской, потом американской. Что касается высокоморальных качеств Героя (один из оперативных псевдонимов изменника), то по его просьбе любезные хозяева развлекали дорогого гостя, приглашая к нему в номер представительниц еще одной древнейшей профессии. Вряд ли это свидетельствует о супружеской верности.

Расстрел и обмен
Есть множество версии поимки Пеньковского. Якобы, нащупавшую его "наружку" привлек шум воды из открытого крана во время бесед "крота" с английским связником Винном. Стали следить, произвели негласный обыск дома, обнаружили кучу шпионских штучек-дрючек. Я сам видел два тайника, в которые шпион закладывал информацию. Один в отоплении дома, который в ту пору принадлежал газете "Труд", неподалеку от Большого театра. Второй возле нашего пристанища на Ваганьковом. В двадцати шагах от семейного склепа, около могилы Сергея Есенина Пеньковский оборудовал хитрый тайник. Какой тут для него Есенин…
Другая версия разоблачения была в деталях рассказана мне бывшим помощником председателя КГБ Юрия Андропова по внешней разведке. Полковник Дедюля клялся, что раскрыт был Пеньковский благодаря австрийцу, видимо, работнику спецслужб, который почти точно назвал Ивану Прохоровичу два имени: Пеньковского и Винна. Британец заказал в Австрии огромный ящик с двойным дном. В случае опасности Винн был готов вывезти в нем из СССР Пеньковского.
Арестовали обоих в октябре 1962-го. Никаких побоев, допросов с пристрастием и прочих ужасов. Коммерсант и неудачливый шпион Винн сознался во всем и сразу, полностью разоблачив Пеньковского. А тот мгновенно взялся за перо. Описал всех офицеров иностранных спецслужб, с ним работавших. Привел методы их работы. Пообещал служить СССР и попросил использовать его в двойной игре. Но в двойные агенты "крота", конечно, не взяли. Уж очень много ущерба нанес он стране, которая раньше была его Родиной. Особенно поразили Дедюлю донесения Пеньковского, в которых он подсказывал американцам, как лучше уничтожить Москву одним атомным ударом. Тогда о такой тактике подумывали в ЦРУ многие: сразу смести с земли все советское руководство, а оставшееся в других городах население встретит приход армий- победительниц с распростертыми. Вот уж фиг вам!


На суде: Гревилл Винн. Фото: GettyImages

Гревиллу Винну, активно сотрудничавшему с военным следствием, отмерили небывало низкий срок. Ведь он действительно очень помог в раскрытии многих сотрудников ЦРУ и СИС, работавших не только в посольстве Москвы, но и других странах. Три года тюрьмы и пять лет поселений ему отмерили на открытом процессе 1963 года. А уже в мае 1964-го обменяли на советского нелегала-полковника Молодого, приговоренного судом Ее Величества Королевы к 25 годам тюрьмы.
Как ни лебезил, ни выкручивался Пеньковский, какие бы невероятные варианты устранения иностранных агентов не предлагал, он получил свое, законно причитающееся - расстрел. Выдавать стяжателя и предателя за идеологического противника, борца за демократию, не только глупо, но и неприлично.
В фильме, к которому вернусь в конце этого повествования, играют прекрасные английские актеры, среди них и потрясающий "Шерлок Холмс" - Бенедикт Камбербэтч. Жаль, что снялись в туфте. О российских говорить трудно. Артисты могут играть кого угодно и где угодно. Прошли бы пробы и было бы желание. Перевоплощаться из омерзительно отрицательных героев в сугубо положительные - личное, сугубо творческое дело. Но "отмывать" Пеньковского и компанию... Аплодировать не тянет.

Девушкой Ревзина была активной. Сначала стала членом заводского комитета и Индустриального союза России, а осенью 1917 г. – секретарём горисполкома Екатеринослава. Её брат вступил в РСДРП(б), затем перешёл в партию анархистов из-за несогласия с политикой большевиков. Ревзина участвовала в формировании партизанского отряда им. Бакунина, командиром которого стал её брат. Вышла замуж за рабочего Григория Голубева, с которым сражалась плечом к плечу. Чуть позже муж Ольги пропал без вести, а их с братом арестовали красные. К счастью, до расстрела дело не дошло (что в горячие революционные времена – большое везение, там дела обычно решали быстро, «без суда и следствия»). И вот Ольга и её брат уже воюют за Советы – взгляды тогда тоже меняли быстро.
Ольга воевала в стрелковом подразделении и со временем возглавила его. Умную и интеллигентную девушку заметил командир военной разведки Семён Аралов. Голубеву отправили на курсы разведчиков (сейчас Академия ГРУ), и уже весной 1921-го она получила первое задание. Вместе с частями Белой армии она отправилась из Крыма в Турцию. Там вела работу по разложению войск Антанты. Примерно в то же время её брат Владимир, взявший псевдоним Воля, выполнял задания в тылу войск Врангеля.
15 октября 1921 г. Голубева участвовала в таране яхты Врангеля «Лукулл», которая стояла в Константинополе на рейде. В яхту барона врезался итальянский пароход «Адриа», шедший из советского Батума. Врангель находился на берегу и не по­страдал. Зато вместе с яхтой ко дну пошли казна врангелевской армии и архив.


Елена Феррари. Фото: Commons.wikimedia.org
 
Горький разоблачил
В 1922-м Ольга стала Еленой Феррари и направилась в Германию. Талантливой и харизматичной поэтессе не стоило труда стать своей в кругу писателей и политиков. Она завела знакомство с Максимом Горьким, Владиславом Ходасевичем и Виктором Шкловским. Последний упомянул её в повести «ZOO, или Письма не о любви»: «У неё лицо фарфоровое, а ресницы большие и оттягивают веки. Она может ими хлопать, как дверцами несгораемых шкафов». Стихи Феррари Горькому не очень нравились, а вот её сказки он собирался печатать.
Подружилась Елена с известным художником Пуни, который в Берлине оказался её соседом. Именно он представил Феррари немецкому богемному обществу. В 1923 г. Елена стала почётным членом Берлинского дома искусств, о ней писали в газетах. Обаятельная разведчица создала широкую агентурную сеть в Германии, которая бесперебойно по­ставляла информацию Стране Советов для успешной борьбы с Антантой.
В ноябре 1922 г. Феррари назначили помощником Семёна Урицкого – нового резидента Разведупра и ОГПУ в Париже. Своим берлинским знакомым она объяснила эту поездку литературными интересами. В 1923 г. в Берлине вышел сборник стихотворений Феррари «Эрифилли» (название – греческое женское имя, буквально «горячо любимая»). В ней Феррари-Голубева-Ревзина пишет о своём «свободном и строгом» пути, женском одиночестве, ужасах Гражданской войны, воле к победе. А вот с публикацией сказок вышла неприятность. В апреле 1923 г. Горький выяснил через своего сына Максима, имевшего личные знакомства в ОГПУ, прошлое Елены и предупредил Ходасевича, чтобы тот был осторожнее с Феррари: «на большевичков работает, служила у них в контрразведке… Она протаранила в Константинополе белогвардейскую яхту».
После неприятного откровения Горького в 1923-м Феррари прекратила свои литературные контакты в Берлине и отправилась в Москву. Правда, на родине не задержалась. Следующим её заданием стала вербовка инженеров военных предприятий в Италии. Легенду ей обеспечила дружба с футуристами. В тот период вышел сборник её стихотворений на итальянском. Потом некоторое время Феррари работала помощником резидента в Париже.
Но из-за проблем со здоровьем пришлось уйти из разведки. 4 года Ольга Голубева жила тихо и скромно, как живут обычные, пусть и очень красивые, служащие.


Токийский резидент. Мифы и правда о разведчике Рихарде Зорге Подробнее

«Вера» из США
В начале 1930-х Феррари поручили новые задания в Европе. В этот период она участвовала в вербовке Рихарда Зорге и Бранко Вукелича. Хотя иногда балансировала в шаге от провала. Дело в том, что ещё в Гражданскую из-за ранения ей ампутировали палец на руке. И в 1932 г. на страницах парижской газеты «Возрождение» врангелевский контрразведчик Н. Чебышёв рассказал об участии Елены в таране яхты «Лукулл», упомянув её особую примету – отсутствие пальца. К счастью, обошлось... 
За мужество и героизм Елену наградили орденом Красного Знамени и назначили замначальника западного отделения Разведупра. А в 1935-м под именем «агент Вера» она возглавила резидентуру в США. Здесь она стала лучшей ученицей местной художественной школы, расположенной в престижном квартале, обросла влиятельными знакомыми и многих из них завербовала. Связной сообщал в Центр, что «Вера» работает на износ и находится на грани нервного срыва, «бывают дни, когда она не может встать с постели».
Ей пришлось вернуться в Москву, чтобы поправить здоровье. Вот только время для возвращения она выбрала не совсем удачное. В ноябре 1937‑го после «чистки» развед­управления и ареста его руководителя Урицкого в жернова репрессий попали почти все его сотрудники. В том числе разведчики Ольга Ревзина и Владимир Воля – их обвинили в контрреволюционной деятельности и шпионаже. Приговор был приведён в исполнение в 1938-м. 
...В конце 1920-х Елена Феррари писала Горькому, что сочиняет роман. Но на то, чтобы его закончить, ей не хватило времени. Приключенческим романом оказалась её недолгая жизнь. В 1957-м Ольга Ревзина была реабилитирована посмертно.