Кто для вас Николай II

Цитата: Swet от 03.03.2016 08:40:19"Новый энциклопедический словарь" под ред. академика  К.К. Арсеньева — СПб.—Пг.: Изд-во Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон^[1], 1911—1916. вас устроит? Там, в конце статьи Голод и списочек литературы имеется:

а сейчас выделяю специально для вас, вдруг длинную цитату не осилите:



Причины прошу осилить самостоятельно. Важно, что все они привели к крестьянской революции в России (начавшейся в 1902 г.)

Цитата: osankin от 03.03.2016 15:09:07Да-да.
Перенесите это, пожалуйста, в "Мифы Второй мировой", хочу продолжить тему.

Цитата: Swet от 03.03.2016 08:40:19Причины прошу осилить самостоятельно. Важно, что все они привели к крестьянской революции в России (начавшейся в 1902 г.)

Цитата: AndreyK-AV от 03.03.2016 14:41:37Да господа монархисты передёргивают,

Цитата: AndreyK-AV от 03.03.2016 08:30:39Терпеть не могу спекулянтов на голоде, для меня это упыри.
1. Из всего написанного прямое отношение к теме имеет голод 21 года, а не 20х годов, как Вы глумливо пишите.
И имеет именно потому что это итог правления Николая 2 и его безобразного бегства от ответственности в самый разгар войны и начавшихся народных недовольств. 
Надеюсь все помнят что первопричиной народного недовольства стал не сам царизм или война, а нехватка продовольствия, особенно в промышленных центрах.
Результат дезертирства Николая второго, а он именно дезертир, стал год революций и четыре года Гражданских войн.
Поэтому хоть и можно списать голод 21 на обстоятельство непреодолимой силы, как то ГВ, но надо помнить что началось оно бездарным правлением царской семьи во время ПМВ и дезертирством царя.

Цитата: Полячка от 04.03.2016 08:49:16Вы унаследовали большевистские привычки наклеивать ярлыки.  Вы лучше объясните  какими Законодательными  актами ограничивалась власть большевистских вождей.  В чем ее отличие от власти Императора РИ( полномочия которого были ограничены Законодательно).?

Цитата: ЦитатаСергей Черняховский
Главное, что предопределило поражение и свержение самодержавия в России, было то, что оно было именно самодержавием и хотело остаться таковым. 

Конечно, то, что произошло в Петербурге в феврале-марте 1917 года, было сложным явлением и являлось уникальной комбинацией нескольких факторов, действовавших и при дворе, и во власти в целом, и на улицах, и на заводах, и в казармах, и в посольствах, и в полураспущенной (а в конце концов и вовсе распущенной) Государственной Думе. 
Неверно говорить, что произошедшее было чистой неожиданностью, как неверно и говорить о том, что оно было сугубо стихийным возмущением масс. 
Уже с осени 1916 года государственные деятели разного ранга и спецслужбы империи предупреждали власть о том, что до революционного взрыва остался один шаг. 
Соответственно уже с этого момента нарастали протестные выступления, в первую очередь, рабочих, организуемые революционными партиями. К январю забастовки и стачки доросли до 200 тысяч человек. 
За два года войны сменилось четыре председателя Совета министров, шесть министров внутренних дел, три военных и три министра иностранных дел. 
Практически все партии требовали изменения системы власти и политики, на отставке правительства настаивали уже не только умеренные кадеты, но и общероссийские форумы дворян, не только Государственная дума, состоявшая из лояльных режиму партий, но и персонально подобранный властью Государственный Совет, да и императорская семья. 
Всю зиму 1915-1917 года император и его правительство готовило разгон Думы, а депутаты в союзе с виднейшими генералами – свержение императора. Представители императорской фамилии и послы иностранных государств напрямую обсуждали, обрекать ли Николая II на судьбу Павла Первого или нет. 
Один из спорных вопросов, который оставался для участников подготовки свержения Николая, состоял в том, убивать ли и его, и царицу, или только царицу. 
К осени 1916 года в русской армии числилось полтора миллиона дезертиров. И на фронте, и в тылу солдаты расстреливали командиров при первом удобном случае. На фронте забастовки охватывали целые полки и дивизии. Во многих случаях солдаты отказывались выходить из окопов в атаку, а офицеры боялись появляться в окопах. 
Парламент к зиме 1916-17 гг. перешел от требований создания «правительства доверия» к требованиям создания «ответственного правительства», то есть, к парламентскому правлению вместо самодержавного. 
Те же большевистские организации с начала 1917 года пользовались каждым поводом, чтобы вывести на улицы столицы многотысячные демонстрации. 9 января 1917 года (годовщина расстрела 1905 года) прошли демонстрации в Петербурге, Москве, Баку, Нижнем Новгороде. 10 февраля проходит забастовка на петербургских заводах в память годовщины суда над большевистской фракцией Думы. 14 февраля, в ознаменование возобновления работы Думы, в столице бастуют 60 заводов, в городе проходят демонстрации рабочих под лозунгами «Долой самодержавие! Долой войну!». 18 февраля начинается забастовка на Путиловском заводе, 22 февраля в городе продовольственные волнения. 23 февраля (День Работницы, нынешнее 8 Марта) 20 тысяч путиловских рабочих выходят на демонстрацию, смыкаясь с участниками продовольственных волнений, по пути останавливая другие предприятия и увлекая за собой их рабочих. 24-26 февраля демонстрации разрастаются. К концу 26 февраля после расстрела рабочих кажется, что город очищен от демонстрантов, и правительство победило. Но утром 27 начинается восстание в лейб-гвардии, день назад стрелявшей по демонстрантам. Вслед за Волынскими лейб-гвардейцами восстают Преображенский и Литовский полки, их командиры казнены, процесс выходит из-под какого-либо контроля. Императорская гвардия, гордость российской армии, переходит на сторону рабочих и требует отречения царя и уничтожения монархии. 
Родзянко требует от царя решительных действий – в ответ на своем столе обнаруживает указ о роспуске Думы. 
Депутаты не решаются нарушить приказ и собираются на частное совещание, на котором встает вопрос о назначении кого-то из «популярных генералов» диктатором для подавления «бунта», на это депутаты отвечают, что все министры и генералы так перепуганы, что их придется силой вытаскивать из-под кроватей. 
Все войска, посылаемые на подавление восстания, переходят на сторону рабочих. 
Хабалов с отборным отрядом укрывается в Адмиралтействе – и этот отборный отряд тает на глазах. Утром 28 февраля он докладывает в ставку, что располагает всего 600 пехотинцами и 500 всадниками, но к концу разговора со ставкой к восставшим переходят и они… 
Вот динамика восстания в войсках: 
26 февраля, 3-6 часов дня – 600 человек; 
27 февраля, утро – 10200 человек; 
27 февраля, день – 25700 человек; 
27 февраля, вечер – 66700 человек; 
28 февраля утро – 72700 человек; 
28 февраля, день – 112000 человек; 
28 февраля, вечер – 127000 человек; 
1 марта, утро – 144700 человек; 
1 марта, день – 170000 человек. 
Конечно, усталость от войны, нарастание социальной напряженности и экономический кризис, активная деятельность революционных партий – все это было и фоном, и общим течением, определявшим и неизбежность взрыва, и его масштабность. 
Совсем не исключено, что с таким объемом проблем не справились бы куда более сильное правительство и куда более сильный режим, нежели существовавшие тогда в России. 
Но говорить об этом с уверенностью сложно именно потому, что режим, власть и правительство были тогда в России именно такими, какими они были, а именно – слабыми и бездарными. Строго говоря, Февральская революция более чем на год продлила жизнь царской семье – не рухни самодержавие в феврале-марте, царь и царица, вероятнее всего, были бы убиты уже до Пасхи – именно такой срок назывался заговорщиками. 
А поскольку к этому времени правительство намеревалось распустить Думу (указ о роспуске был подписан уже за несколько месяцев до этих событий и вручен правительству для использования в нужный момент), то к маю 1917 года Россия так или иначе должна была бы остаться без парламента, без императора и, скорее всего, без правительства. 
То есть, дело было даже не только в созревавшем социальном взрыве – хотя это, конечно, в итоге главное. 
И дело было не в Думской оппозиционности, хотя она играла свою роль и позволила разгоревшемуся восстанию найти среди государственных институтов некий, в какой-то момент начавший содействовать требованиям восставших, смысл. 
И дело было не в самом по себе расколе властных партий и противостоянии исполнительной и законодательной власти. 
Причина заключалась в состоянии самой элиты, в состоянии государственной власти как таковой, то есть, в первую очередь, в состоянии исполнительной власти и самого самодержавия как института к этому моменту. 
Социальный взрыв нарастал, но его потенциал был во многом усилен бездарностью власти и ее непониманием проблем страны. 
Да, Дума была оппозиционна и как могла противостояла самодержавию. Но она была столь слаба и труслива, что никаких существенных помех создать ему не могла. Она потому и сопротивлялась, что видела, будучи по природе все-таки представительной властью, которая в некоторой степени представляла и агрегировала общественные интересы, всю бессмысленность и бесперспективность проводимой политики. 
Да, наличествовал раскол элиты и те самые «два заговора», но элита потому и была расколота, что, с одной стороны, была недееспособна, с другой, видела разверзающуюся у ее ног пропасть, созданную властью и режимом. Она потому и встала на путь заговоров, что иного механизма ротации власти не имела. 
Внутренняя проблема самодержавия как института российской политики в тот момент заключалась в непонимании и невозможности агрегировать и артикулировать глубинные социальные интересы общества, а делится полномочиями самодержавие не хотело. 
Если бы оно обладало иными личностными носителями и личностными качествами, то, теоретически, смогло бы понять, что обществу нужно, и попытаться осуществить это в своей самодержавной политике. 
Если бы оно готово было поступиться полномочиями и перестать быть самодержавием, то смогло бы путем относительно современных процедур поручить решение этих проблем иным персоналиям – через парламентские и партийные механизмы. 
Но дело в том, что все это самодержавие считало излишним. Сам принцип исполнения властью воли общества был с точки зрения самодержавия неслыханным кощунством. 
Беда была даже не в том, что император не хотел делиться властью с парламентом. Он даже не желал понимать, что парламент имеет право требовать от него изменения политики. 
Недееспособность власти определялась не тем, что Государственная Дума препятствовала императору и правительству в осуществлении их политики, – Дума, скорее, хотела им помочь и уберечь от грозящей опасности. Да, Дума готовилась к перевороту – но все критические дни февраля-марта она не сделала ничего расшатывающего ситуацию. 
Она просила от императора решительных действий. Она выполнила указ о роспуске. Она создала свой Временный комитет исключительно для «наведения порядка в столице». Она просила императора в этих условиях назначить новое правительство. Она пыталась сохранить монархию. Она максимально постаралась выхолостить требования Совета депутатов, на условии соблюдения которых он доверял ей формирование правительства. Она пыталась добиться согласия восставших на возведение на престол Михаила. Она оформила назначение Временного правительства через утверждение Николаем его Главы – князя Львова. 
Собственно говоря, Дума не присоединилась к противникам самодержавия – она оставалась его последним защитником. 
Но деградация власти в целом и самодержавия как института дошло до такой степени, что даже при поддержке недавно оппозиционного парламента оно уже не могло само себя спасти. Потому что в стране не осталось практически никого, кроме этого парламента, кто хотел бы это самодержавие защищать. 
Генералы не хотели вести за него в бой солдат. 
Солдаты не хотели за него умирать. 
Самодержавие пало столь бесславно, потому что институционально довело себя до состояния, когда никакие свои функции выполнить уже не могло, воспользоваться помощью не хотело, слушать советов, направленных на его спасение, не желало. 
Оно еще хотело быть всем, но уже не могло быть ничем. 
Еще за полгода до революции, согласись самодержавие на «ответственное правительство», у него были шансы разрядить ситуацию и уцелеть. Вместо этого оно готовило разгон парламента, состоявшего из монархистов, и в решающий момент оказавшегося его последним – но бессильным союзником.

Цитата: ЦитатаЯ думаю, что царя органически нельзя вразумить. Он хуже, чем бездарен! Он — прости меня Боже, — полное ничтожество…

Цитата: ЦитатаНесчастный вырождающийся царь с его ничтожным, мелким и жалким характером, совершенно глупый и безвольный, не ведая, что творит, губит Россию

Цитата: ЦитатаПри жизни Николая II я не чувствовал к нему никакого уважения и нередко ощущал жгучую ненависть за его непостижимо глупые, вытекающие из упрямства и мелкого самодурства решения. Ничтожный был человек в смысле хозяина

Цитата: ЦитатаБезвольный, малодушный царь

Цитата: ЦитатаТрусость и предательство прошли красной нитью через всю его жизнь, через все его царствование, и в этом, а не в недостатке ума и воли, надо искать некоторые из причин того, чем закончилось для него и то, и другое… Отсутствие сердца и связанное с этим отсутствие чувства собственного достоинства, в результате которого он среди унижений и несчастья всех близко окружающих продолжает влачить свою жалкую жизнь, не сумев погибнуть с честью.

Цитата: ЦитатаНаш царь – Мукден, наш царь – Цусима,
Наш царь – кровавое пятно
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.

Наш царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь — висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, час расплаты ждет.
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот

Цитата: ЦитатаНаша армия есть в сущности толпа рабов, руководимая выборными людьми из светских гостиных, которые в военном деле ничего не понимают; я, зная детально нашу армию (почти все округа), предвидел, понимая хорошо всю подготовку нашей армии, что она при столкновении с серьёзным противником спасует...


Наша армия рабская, а ведь нет беды больше рабства. Благодаря этому наша необразованная, грязная и невоспитанная армия, в которой около 20 процентов офицеров алкоголиков, неспособна к прогрессу, неспособна к энтузиазму и одушевлению...

Цитата: зарун от 09.03.2016 13:32:02анонимками не брезгуете...подобные и строчили доносы чекистам...

Цитата: Брянский от 09.03.2016 21:27:18То что вы тут перечислили - практически антикварный хлам, не особо боеспособный.
Толку от него во время ВОВ почти не было
На Красный Кавказ не тыкать - к императорскому флоту он мало отношения имеет - это советская радикальная модернизация

Цитата: зарун от 09.03.2016 19:15:00Вклад императора в ВОВ 1941-1945

 

«Флот должен быть воссоздан в могуществе и
силе, отвечающих достоинству и славе России».
«Как бы ни были важны сами по себе все эти меры, они имеют значение
подготовительной работы к осуществлению основной задачи, от которой
зависят и наша внешняя безопасность, и наше международное положение;
эта задача — наряду с правильной постановкой сухопутной обороны
соорудить и флот, соответствующий по своей численности и боевым
качествам потребностям России»
Император России Николай II

Цитата: ЦитатаВ 1912 г я был заслуженным профессором Морской академии, в которой я тогда читал теорию корабля и дифференциальное и интегральное исчисление; вместе с тем я состоял для особых поручений при морском министре адмирале И.К. Григоровиче.

Как-то Григорович вызвал меня по телефону срочно к себе и сообщил, что в Государственной думе назначено заседание, на котором будет рассматриваться законопроект об ассигновании 500 млн. руб. на возобновление флота. На этом заседании ему надо будет прочесть доклад о необходимости этого ассигнования; составленный же Морским генеральным штабом доклад его не удовлетворяет ввиду излишней длинноты, малой понятности для неспециалистов и малой убедительности, поэтому он предложил мне как математику написать этот доклад кратко, ясно и доказательно.

— Позвольте мне, — отвечаю, — завтра утром представить вам план такого доклада и получить ваши ближайшие указания; тогда послезавтра я вам представлю этот доклад.

Доклад был мною написан. Вот его содержание{30}.

«Представленный Государственной думе законопроект о программе судостроения на ближайшее пятилетие должен придать твердую последовательность и определенность воссозданию флота и является поэтому делом первостепенной важности для государственной обороны, ибо главная задача Балтийского флота есть оборона столицы.
Петербург имеет для государства главенствующее значение не только как центр всех высших правительственных учреждений, но в нем сосредоточиваются и правления большей части банков, железных дорог, акционерных компаний и прочих торговых и финансовых предприятий.
В чисто военном отношении в Петербурге сосредоточены результаты долголетней работы штабов, т.е. все планы мобилизации и последовательности пополнения, убыли и восстановления [172] вооруженных сил, запасы карт, топографических планов, планшеты и доски для их печатания. Вблизи Петербурга расположены главнейшие пороховые, пушечные и снарядные заводы, в самом Петербурге — трубочные, патронные и минные заводы.
В Петербурге хранятся громадные запасы золота Государственного банка, Монетного двора, сокровища Эрмитажа, неисчислимые капиталы частных финансовых предприятий, денежные запасы Государственного казначейства н, наконец, даже сама Экспедиция заготовления государственных бумаг находится в Петербурге.
Отсюда становится ясным, что занятие Петербурга неприятелем не только завершает войну в его пользу, но даже окупает ее, ибо наложение секвестра на все государственные и общественные капиталы доставит такую изрядную контрибуцию, перед которой испрашиваемые ныне на флот 500 млн представляются ничтожною суммой.
Понятно, что наш возможный противник, превосходно осведомленный, отлично разрабатывающий план своих действий, ясно сознает значение Петербурга и, конечно, изберет его непосредственным предметом своих действий.
В союзе с какими бы державами мы ни были, их флоты в Балтийское море проникнуть не могут. Чтобы заминировать Бельты и Зунд, достаточно несколько часов, — не станет же Германия дипломатическим путем испрашивать на то предварительное согласие Дании. Тогда германский флот, за исключением нескольких второклассных судов, достаточных для охраны этого заграждения, имеет полную свободу действий в Балтийском море, когда ему это потребуется.
В представленной объяснительной к программе записке вы видите ничтожность той силы, которую мы можем теперь противопоставить Германии; ясно, что полное овладение морем для Германии — вопрос нескольких дней, и само собою понятно, что Германия приложит к тому все усилия, в соразмерности с важностью задачи.
Овладев морем, Германия так же свободно, как Япония в минувшую войну, сможет производить в любом месте высадки огромных армий.
Представьте себе теперь высадку сильной армии где-нибудь на финляндском побережье, сопровождаемую изданием громкого манифеста с провозглашением независимости Финляндии от русского ига. Эта армия будет обеспечена с обоих флангов и тыла; при своем наступлении она имеет не только железную дорогу, но еще и море, через которое к ней идет подвоз провианта, запасов, подкреплений, а на обратных пароходах — эвакуация больных, раненых и пр. Примите во внимание, что даже средних размеров коммерческий пароход в 10 000 т грузовой вместимости равносилен десяти железнодорожным поездам, а таких пароходов в германском торговом флоте сотни, не считая 15 000–20 000-тонных, [173]которых десятки. Заметьте, что эта армия будет итти по стране, к ней дружески, а к нам враждебно настроенной, что, владея морем, она постоянно может тревожить сообщения и тыл нашей армии, которая должна будет итти навстречу, имея в своем распоряжении только одну железную дорогу, да и то едва связанную с имперскими.
Взвесьте все это и оцените, сколько шансов имеет неприятель на успех такой операции и какие усилия он к его обеспечению приложит, сознавая, что объем этой операции не порт-артурская пята, а голова России.
Я не буду утомлять вас перечислением возможных крупных десантных операций противника по южному побережью Финского и Рижского заливов и Балтийского моря для действий во фланг и в тыл главным нашим сухопутным силам и для поддержки левого фланга наступления неприятельских войск. Взгляните на карту, поставьте себя на место нашего противника и посмотрите, как бы вы стали действовать хотя бы только для того, чтобы отвлечь возможно большее число войск на защиту побережья и подступов к столице. Поверьте, что противник будет действовать лучше, планомернее, чем мы можем себе вообразить, сумеет использовать во вред нам всякую нашу неподготовленность, всякую оплошность, всякое наше слабое место.
Итак, вы видите неоценимую важность флота в деле обороны государства и возможного исхода такой войны, которой будет решаться самый вопрос о дальнейшем его существовании.
Часто говорят, что для указанной выше главной задачи флота — обороны балтийского побережья — достаточно иметь минные суда и подводные лодки и что больших боевых судов не надо.
Такой взгляд неправилен. Флот не может получать одностороннего развития одних типов судов в ущерб другим, надо иметь суда всех типов и в определенной пропорции.
В самом деле, положим, что мы пожелали бы основать нашу оборону только на минных и подводных судах; посмотрим, как тогда повел бы свои действия противник.
Современные миноносцы несут теперь не только минное вооружение, но и сравнительно сильную артиллерию. Быстрота их хода почти равна скорости мины, поэтому действовать миной по миноносцу бесполезно — попадание почти невозможно; при встрече миноносцы вступают в артиллерийский бой, в котором численное превосходство противника обеспечивает ему решительный успех.
Точно так же миноносцы бессильны против быстроходных так называемых «малых», или «легких», крейсеров, достигших, однако, теперь водоизмещения 6000–8000 т и несущих 8-дюймовые орудия.
Ясно, что неприятель вышлет против нашего минного флота свои миноносцы и свои малые крейсеры, при поддержке которых [174] или уничтожит наши миноносцы, или заблокирует оставшиеся из них в Кронштадте.
Подводные лодки также бессильны против миноносцев и быстроходных малых крейсеров, и ясно, что когда море охраняется миноносцами противника, то подводная лодка может итти лишь подводным ходом, а это значит удаляться не более чем па 35 миль от своей базы.
Таким образом, если бы мы имели только миноносцы и подводные лодки, то они скоро очутились бы загнанными в Кронштадт, а неприятель явился бы полным хозяином всего моря до линии, примерно, в 40–50 милях, скажем, в 100 верстах от Кронштадта, и неприятель не откажет себе в удовольствии видеть эффект бомбы, брошенной с аэроплана хотя бы на Невский проспект.
Отсюда ясно, что для поддержки наших миноносцев против неприятельских и нам надо иметь «малые» быстроходные крейсеры с сильным артиллерийским вооружением.
Положим, что мы завели бы подводные лодки, миноносцы и «малые» крейсеры, — противник выслал бы свой минный флот, свои «малые» крейсеры и на поддержку им быстроходные же большие броненосные крейсеры, от одного вида которых «малому» крейсеру надо уходить, чтобы не быть расстрелянным и утопленным 12– и 14-дюймовыми фугасными снарядами с дальних расстояний. Кроме того, он выслал бы несколько второклассных броненосцев, которые ходили бы с опущенными сетями, не боясь мин, а своей артиллерией уничтожили бы опорные пункты нашего флота и наших подводных лодок.
Вы видите, значит, необходимость больших крейсеров, без которых минная оборона не может быть обеспечена.
Большие броненосные крейсеры теперь отличаются от линейного корабля разве только большею скоростью хода и своею более слабою по числу, а не по калибру орудий артиллерией; поэтому большому крейсеру невыгодно вступать в артиллерийский бой с линейными кораблями, и если большие крейсеры противника будут иметь поддержу в виде линейных кораблей, то нашим крейсерам придется им уступить или же опираться на такую же поддержку.
Таким образом, вы видите, что возможна лишь планомерная, рассчитанная борьба флота против флота, причем флот есть органическое целое и отсутствие в нем какого-либо типа судов или их относительная малочисленность не искупается преувеличенным развитием числа судов другого типа — их излишнее число не доставит преобладания над противником, а представит лишь напрасную трату средств, которые при более правильном соотношении были бы использованы выгоднее.
Необходимо сказать еще несколько слов о минном заграждении. Минное заграждение действительно лишь тогда, когда оно обеспечено поддержкою береговых укреплений или боевого флота [175] от тралящих судов; если же этого нет, то осторожный противник протралит себе фарватеры и своими сторожевыми судами обеспечит их от возможного или случайного заграждения; поэтому минные заградители имеют вполне определенную и весьма важную задачу, но и она должна быть в связи с боевым флотом, и не может быть исполняема без него.
Пояснив таким образом необходимость иметь в составе флота суда всех типов, надо обратить внимание на обеспечение возможности флоту бороться возможно долгое время и с возможным успехом с более многочисленным и сильным противником. Здесь успех обеспечивается подготовкою позиций и близостью базы к месту главных операций.
Как видно, ближайшею и главною задачею флота является — не допустить противника к овладению Финским заливом. Благоприятное положение Ревеля, оцененное еще Петром Великим, указывает этот пункт как естественную базу для флота (как в смысле запасов, ремонта, укрытия, так и как пункта опоры для борьбы с противником), поэтому в общий план воссоздания флота включено и создание базы для флота в Ревеле.
Флот, хотя бы на первое время и немногочисленный, но гармонически составленный из линейных кораблей, больших и малых крейсеров, миноносцев и подводных лодок и минных заградителей, базирующийся на Ревель, потребует от неприятеля уже весьма серьезных усилий для завладения морем. Неприятелю уже нельзя будет выслать передовые только отряды миноносцев или легких крейсеров, ему придется вести наступление всем флотом, на походе ему нельзя будет итти с опущенными сетями, ибо он должен будет всегда быть готов к бою, или, точнее говоря, он должен будет вести свое наступление с боем. Это значит, что тогда наши подводные лодки, наши минные суда, наши минные заграждения получают полную действительность и, пока наш флот не будет уничтожен вконец вместе со своей базой — Ревелем, побережье Финского залива будет обеспечено от высадки неприятельской армии.
В Черном море задачи нашего флота настолько очевидны и встретили от Государственной думы такую немедленную поддержку, что в настоящую программу включены лишь те два «малых» крейсера, которые должны обеспечивать действия минного флота, и затем суда вспомогательного назначения, относящиеся к оборудованию Севастопольского порта и базы для флота.
Наконец, в Тихом океане ближайшею задачею является поддержание обороны Владивостокской крепости с моря, — для этой цели нами предполагается постройка подводных лодок, базирующихся на Владивосток.
Я не буду утомлять ваше внимание подробным перечислением потребных кредитов, все это вы можете видеть в таблице вместе с изложением оснований сделанных расценок. Скажу лишь, что [176] всего испрашивается 502 744 000 руб, из них 392 500 000 пойдут на сооружение боевых судов, 15 477 000 — на вспомогательные суда, 13 133 000 — на плавучие средства портов, т.е. 421 107 000 руб на судостроение, остальные 81 637 000 — на оборудование баз и заводов.
Эти числа вас могут поразить своею громадностью, но если их сопоставить с важностью флота для обороны государства и если примете в расчет, что все будет исполняться в России, что при судостроении около 80% составляет плата за рабочую силу, что ассигнованием этих средств вы полагаете прочный фундамент под самые насущные нужды государственной обороны и что при этом вы дадите заработок сотням тысяч рабочих и приложению их трудоспособности во всех отраслях промышленности, — то вы не откажете в том полумиллиарде, который нужен России на возобновление ее флота»{31}.

Так называемые «знатоки дел думских» уверяли, не зная содержания доклада морского министра, что морскому министру обеспечено большинство в 4 или 5 голосов.

К общему изумлению оказалось 288 голосов «за» и 124 «против».

Цитата: Русский из РБ от 11.03.2016 08:04:02Ради объективности, список корабле не равен качеству.
.....
 Тоже касается Черного моря - крейсеров и легких сил катастрофически не хватало, а построили штук 5 линкоров + были броненосцы, тоже штук 5. В итоге линкоры поучаствовали в паре перестрелок с "Гебеном" и на этом дело закончилось.

Цитата: ЦитатаБизерта — небольшой приморский городок с бухточкой, в которой стоят рыбачьи суда, расположен как по берегу моря, так и естественного глубокого (около 12 м) и широкого (около 150–200 м) водопротока, соединяющего почти круглое, диаметром около 35 км, озеро с морем. На этом озере, в 30 км от берега моря, устроена военная гавань, мастерские, жилые дома, портовое управление и прочее близ селения Сидиабдала. Здесь же находились и суда, подлежащие нашему осмотру.

На следующий день вице-адмирал Жэен принял сперва меня с обычною в таких случаях любезностью, расспросил о цели нашего приезда и перешел от чисто официальной как бы к частной беседе.

По некоторым печатным воспоминаниям французских моряков я знал, что Jehanne — старая морская фамилия и что в 50 и 60-х годах адмирал, носивший эту фамилию, был начальником Французского морского училища, командуя кораблем «Borda», поставленным на мертвые якоря в Бресте. На этом корабле и помещалось Французское морское училище. По этим воспоминаниям видно было, что Жэен пользовался таким же уважением и любовью воспитанников, как у нас начальник морского училища, предшественник Епанчина, контр-адмирал Римский-Корсаков.

Я спросил Жэена, не его ли отец был начальников Французского училища и был столь популярен среди моряков.

— Да это был мой отец. Откуда вы о нем знаете?

— Это не трудно, стоит прочесть воспоминания моряка о том времени.

Наша беседа перешла на системы морского образования и продолжалась еще около 20 мин, как будто мы не в первый раз в [271] жизни виделись, а были старые знакомые, встретившиеся после долгой разлуки.

Жэен вышел в соседнее помещение, где я ему представил членов нашей комиссии, а он меня познакомил с председателем франпузской комиссии контр-адмиралом Bouis (Буи), сказав ему:

— Вот вы были начальником Морского училища, командуя «Borda», адмирал Крылов отлично знает биографию моего отца, вы видите, что я с ним так заговорился, что заставил вас ждать. Адмирал 32 года состоит профессором Морской академии; вы будете иметь не раз случай беседовать о системах морского образования и узнаете много интересного.

Таким образом, сразу устанавливались более нежели хорошие отношения между комиссиями. Вскоре был подан парусный катер, и мы отправились для осмотра судов.

Ближайшим был «Корнилов», бывший «Очаков», старый крейсер; его осмотр продолжался недолго, ибо наша комиссия решила, что вести его в Черное море нет надобности, а надо продать на слом.

Следующий корабль был линкор «Генерал Алексеев» первоначально «Император Александр III». Я прежде всего обратил внимание адмирала Буи на силуэт корабля: четыре башни, все в одном уровне, две боевые рубки и две трубы, две мачты американского образца (точнее, образца Шухова, предложившего гораздо раньше такую конструкцию) с наблюдательными постами, и больше ничего, тогда как на французских линейных кораблях были построены целые замки и минареты. Беренс говорил: «стоит только в ту сторону выстрелить — не промахнешься».

На «Александре III» была еще одна особенность: броня была собрана не просто впритык, плита к плите, а на шпонках, сечением в двойной ласточкин хвост; для этого на броневом (Мариупольском) заводе был построен прочный и вполне точный шаблон той части борта корабля, к которому должна была прилегать броня, которая пригонялась таким образом вполне точно, плита к плите, без малейших щелей и уступов, неизбежных при обычной установке.

Когда мы подошли к трапу, я просил адмирала Буи обратить внимание на сборку брони, не указывая, как она сделана. Корабль стоял в Бизерте уже шестой год, ни разу не красился, так что вся краска и шпаклевка слезли, и пригонка броневых плит была отчетливо видна.

— C'est épatant á peine que je crois mes yeux (изумительно, я едва верю своим глазам).

Я предложил сперва произвести общий осмотр корабля, а следующий день посвятил детальному его осмотру, с целью определить, что надо сделать, чтобы обеспечить безопасность буксировки, имея наглядный пример броненосца «Marceau», выкинутого на берег милях в 4–5 от Бизерты вследствие неумелой буксировки. [272] Мне незачем было обратить внимание адмирала Буи на особенности нашего корабля. Ему особенно понравилось расположение противоминной артиллерии из орудий 130 мм калибра, расположенных за бронированным бортом в башенноподобных щитах, по два орудия в отдельных плутонгах, разделенных броневыми траверзами один от другого и от остальной палубы продольной броневой же переборкой. Каждая пара орудий имела и свой патронный погреб под броневой палубой с непосредственной подачей патронов элеватором прямо к орудиям. На французских судах таких отдельных плутонгов не было, на многих даже не было ни траверзных, ни продольных переборок, так что в батарейной палубе хоть кавалерийское учение производи. Я обратил внимание адмирала и на наши снаряды, длиною 5,5 калибра, из которых некоторые лежали в кранцах. Привлекали его внимание и наши трехорудийные башни для орудий 12-дюймового калибра и снаряды к ним, длиною по 1,96 м, т.е. в рост довольно высокого человека, и некоторые другие детали. Я нарочно все время молчал и только отвечал на редкие вопросы адмирала. Когда мы сели на катер, то адмирал Буи мне сказал:

— Amiral, c'est la premiére fois que je vois qu'est ce que c'est qu'un cuirassé (адмирал, я первый раз вижу, что такое броненосец).

Подробностям технического осмотра и подготовки линкора к буксировке по специальному их характеру здесь не место, как и составленному мною расчету самой буксировки на двух якорных канатах самого корабля.

Оставались еще яхта «Алмаз», старый броненосец «Георгий Победоносец», обращенный к блокшиф, старый минный крейсер «Сакен» — все эти суда, по решению нашей комиссии, были предназначены в продажу на слом.

Кроме вышеперечисленных судов, оставалось еще 6 эсминцев и 4 подводные лодки типа «Голланд».

Рядом со стоявшим крайним эсминцем, можно сказать, борт о борт стоял французский эсминец того же возраста и того же водоизмещения (1350 т), как и наш.

Разница в боевых качествах была разительной, как то наглядно показывает следующая таблица.

Само собой разумеется что адмирал Буи не мог не обратить внимания на столь явно заметную разницу в боевом вооружении, что он выразил словами:

— Vous avez des canons, nous avons des pétoires (у вас пушки, у нас пукалки).

Нечего и говорить, что по дальности, настильности траектории и величине разрывного заряда наши пушки приближались к французской шестидюймовке.

— Каким образом, — спросил меня адмирал Буи, — вы достигли такой разницы в вооружении эсминцев? [273]

Сравнительная таблица вооружения наших и французских эсминцев
	На нашем	На французском
Минных аппаратов тройных	4	4
Число мин в залпе	12	8
Заряд мины, кг	200	100
Полный заряд в залпе, кг	2400	800
Число орудий	5	5
Калибр орудий, мм	105	105
Длина орудий, кал	62	30
Длина снаряда, кал	5,5	2,75

— Взгляните, адмирал, на палубу: кроме стрингера, в котором вся крепость, все остальное, представляющее как бы крышу, проржавело почти насквозь, трубы, их кожухи, рубки и т.п. — все изношено. Посмотрите на ваш эсминец, на нем все как новенькое; правда, наш миноносец шесть лет без ухода и без окраски, но не в этом главная суть. Ваш миноносец построен из обыкновенной стали, и на нем взято расчетное напряжение в 7 кг на 1 кв.мм, как будто бы это был коммерческий корабль, который должен служить не менее 24 лет. Наш построен целиком из стали высокого сопротивления, напряжению допущено в 12 кг и больше, местами до 23 кг/кв.мм. Миноносец строится на 10–12 лет, ибо за это время он успевает настолько устареть, что не представляет больше истинной боевой силы. Весь выигрыш в весе корпуса и употреблен на усиление боевого вооружения, и вы видите, что в артиллерийском бою наш миноносец разнесет вдребезги по меньшей мере четыре, т.е. дивизию ваших, раньше чем они приблизятся на дальность выстрела своих пукалок.

— Comme c'est simple (как это просто).

Адмирал Буи заинтересовался нашими компасами, дефлектором системы де Коллонга, картушкой Штемпеля, и я увидал, что теорию девиации компаса и вообще компасное дело он знает. Оказалось, что до назначения начальником Морского училища он в нем преподавал теорию девиации компаса; тогда я просил его принять па память о совместной работе компас с дефлектором де Коллонга и картушкой Штемпеля, а также великолепно изданную книгу Н.Н. Оглоблинского и Ф.Ф. Ридигера «Руководство по девиации компаса», оказавшуюся в штурманской рубке корабля.

Вскоре Л.Б. Красин был переведен из Лондона на пост полпреда в Париж. Он одобрил работу комиссии и предложил мне представить ему соображения о буксировке и страховании линкора, а также о продаже судов на слом. По этому поводу я представил Л.Б. Красину подробный доклад, в котором предлагал через[274] представителя фирмы Голланд маркиза де Пассано, долгое время жившего в России, женатого на Е.М. Салтыковой (дочери Салтыкова-Щедрина) и лично известного Л.Б. Красину, пустить слух о продаже на слом бизертских судов; то же сделать через берлинское торгпредство среди германских, главным образом бременских сломщиков, поручить мне с ними переговоры, не принимая никаких обязательств, а чтобы выведать цены; затем назначить предельные и поручить брокеру Kellocks в Лондоне устроить аукцион.

По вопросу о буксировке скажу следующее. После мировой войны США буксировали через Атлантический океан линейный корабль, у которого турбины вышли из строя, другим линейным кораблем. Эта буксировка описана в технических журналах; но такой опособ в данном случае, по дипломатическим соображениям отпадал. По тем же соображениям отпала и буксировка ледоколом «Ермак»; оставалась буксировка при посредстве частных фирм.

Таких фирм мировой известности было три: 1) германская Bergungs und Bugsier Co; 2) английская Salvage and Towing Co и 3) голландская Wysmiller. Само собою разумеется, что германская фирма не могла быть допущена в один из главных французских портов на Средиземном море. После мировой войны Англия и Франция, можно сказать косились друг на друга; по этим соображениям отпадала и английская фирма; оставался только Wysmiller. Эта фирма владела мощными морскими буксирами и незадолго перед тем прибуксировала из Перта в Юмуйден (близ Амстердама) громадный, около 20 000 т пароход, лишившийся руля и винтов. Это свидетельствовало об опытности этой фирмы в морских буксировках.

Страховое дело теоретически я знал по расчетам и составлению проектов эмеритальных касс во всем, что касается страхования жизни; практику же морского страхования я знал по работе в РОПиТ, а также в русском Ллойде, где я некоторое время был членом правлеяшя, после того как это общество было куплено норвежцем Фульдом.

Я доложил Л.Б. Красину, что застраховать наш линкор невозможно и бесполезно по следующим причинам: его первоначальная стоимость была 45 млн. руб. золотом, стоимость ремонта около 5 млн. руб, так что для нас этот линкор стоит около 40 млн. руб. золотом, или кругло 4 млн. ф.ст. Его цена при продаже на слом — около 25 000 ф.ст.

Страховать его в эту ничтожную сумму не имеет смысла; если его застраховать в 4 млн. ф.ст. и он погибнет, то страховые общества этой суммы платить не будут под предлогом, что корабль, стоящий 25 000 ф.ст., застрахован был в 4 млн. ф.ст. с явной целью его утопить. Это составляет особый вид преступления, именуемый по английским законам о торговом мореплавании и морском [275] страховании scuttling, караемый каторжными работами от 18 до 21 года. Дела подобного рода часто возникают, отчеты о них печатаются в Lloyds Gazette. Такое бы дело подняли и против нас, им лет десять, а то и больше, кормились бы адвокаты, и мы едва ли бы его выиграли и заплатили бы противной стороне судебные и за ведение дела издержки, считая каждое выступление какой-нибудь знаменитости вроде Simpson по 1000 гиней (1050 ф.ст.), как было в деле «о непорочном зачатии» леди Russel, родившей мальчика, оставаясь девой, что было формально установлено нотариальным актом. Дело это стоило 80 000 ф.ст., к уплате которых был присужден лорд Russel.

Замечательно, что такие дела вместе с бракоразводными разбираются тем же самым судьей, в том же самом помещении, в Lincoln's-inn в Лондоне, в Admiralty and divorcedivision, вероятно потому, что на английском языке о корабле говорят she, как о женщине.

Л.Б. Красин согласился, что страховать линкор нет надобности. Но вся работа комиссии пропала зря: вмешались политики в дипломаты, так что наши суда и до сих пор (14 октября 1941 г) ржавеют в Бизерте, если только эсминцы не проржавели насквозь и не затонули, как было с «Сакеном» при осмотре его в 1924 г.

Цитата: AndreyK-AV от 11.03.2016 08:52:28Объективности ради заслушаем "лекцию" академика Крылова, французскому адмиралу, при осмотре угнанных белыми кораблей российского флота, ну и его консультации Красину