За Китай

Новые вызовы
Несмотря на то что Компартия появилась и выжила во многом благодаря помощи СССР, после смерти Иосифа Сталина отношения между соседями ухудшились. Мао Цзэдун обвинил советское руководство в ревизионизме, а на родине запустил несколько провальных кампаний. Большой скачок закончился гуманитарной катастрофой и гибелью десятков миллионов людей. Далее последовала культурная революция, уничтожавшая интеллигенцию, ученых, преподавателей, врачей. Затишье наступило только со смертью Мао в 1976-м.
К власти пришло второе поколение лидеров во главе с архитектором китайской перестройки Дэн Сяопином, который и сам пострадал во время культурной революции. С конца 1970-х стартовала политика реформ и открытости. Власти "переходили реку, ощупывая камни", разгорались споры между сторонниками либерального и консервативного курсов.
В конце 1980-х отношения между Пекином и Москвой потеплели. Китайская молодежь интересовалось перестройкой, а эксперименты властей республики привели к тому, что в 1989-м студенты, рабочие, простые жители столицы и других городов вышли на улицы. Сидячую забастовку на Тяньаньмэнь — главной площади страны — приурочили к визиту в Пекин Михаила Горбачева.


© AP Photo / S. Mikami
Студенческие демонстрации на площади Тяньаньмэнь в Пекине

В итоге протесты закончились кровавым разгоном, точное количество жертв неизвестно до сих пор. На советскую делегацию, судя по воспоминаниям ее членов, это произвело неизгладимое и далеко не самое приятное впечатление. Китайские власти "потеряли лицо". И хотя событие нанесло ощутимый удар по их репутации на мировой арене, в самой стране об инциденте официально предпочли забыть.
Тогда ни те, ни другие не могли представить, что через полтора года СССР прекратит существование. Для Компартии Китая тяньаньмэньский кризис и развал Советов с его социальными волнениями и парадом суверенитетов стали важным уроком, во многом предопределившим дальнейшее развитие КПК.

Урок КПСС
Хотя официально на события 1991-го в Пекине отреагировали сдержанно, политическая элита и ученые сделали однозначный вывод: перестройка привела к катастрофе. Михаила Горбачева большинство называет главным, хотя и не единственным, виновником краха СССР и КПСС, считает Иван Зуенко, научный сотрудник Центра Азиатско-Тихоокеанских исследований Дальневосточного отделения РАН.
На протяжении уже тридцати лет китайцы скрупулезно изучают и анализируют распад огромной державы — в первую очередь чтобы не допустить подобного сценария на родине.
"Спорят, что было первично. Кризис правящей партии порожден общим социально-экономическим упадком СССР или же деградация КПСС, отказавшейся от верности марксизму, вылилась в трансформацию всей социалистической системы и в итоге разрушила государство", — поясняет Зуенко.
Среди роковых ошибок, которые выделяют китайские аналитики, — ослабление партии из-за разделения партийной и государственной бюрократии, коррупция, сепаратизм на окраинах. Ученые отмечают нежелание Михаила Горбачева копировать "китайскую модель". "Обиженно констатируют: запуская перестройку, он мог бы воспользоваться полезным опытом, но намеренно игнорировал Китай", — подчеркивает эксперт.

Все для масс
К концу первого десятилетия XXI века КНР все же столкнулась с похожими проблемами — повсеместное мздоимство, неэффективные госпредприятия, идеологический кризис, сепаратистские настроения. В преддверии прихода к власти Си Цзиньпина в 2012-м в Китае вернулись к обсуждению дальнейшего развития страны, указывает Андрей Карнеев, руководитель Школы востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.
"Мнения не совпадали в основном по поводу того, куда двигаться. То ли по пути западных развитых стран, то ли, наоборот, в сторону левых ценностей. Это приводило чуть ли не к открытой полемике, появилось ощущение качающейся лодки", — поясняет он.
В ранних выступлениях на посту председателя Си Цзиньпин обращался к советскому опыту. Причем отмечал: когда страна разваливалась, никто не встал на ее защиту. Непопулярность позднесоветской элиты нужно воспринимать как урок — Компартия Китая такого допустить не должна.
"Си пришел с миссией предотвратить этот процесс. В КНР тоже считали, что страна утрачивает ценности и принципы КПК, их сменяет материализм, гедонизм, желание больше заработать в кратчайшее время. Говорили, что изнанкой бурного развития стало расслоение между бедными и богатыми, городом и деревней, регионами", — отмечает Карнеев.


© РИА Новости / Сергей Гунеев

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев беседует с Председателем Военного Совета ЦК КПК Дэн Сяопином (справа) во время официального визита в КНР. 1989 год
Поэтому, добавляет он, в последние годы в КНР развернулись к коммунистическим ценностям. Повсюду красные транспаранты с лозунгами "Не забывать о первоначальных принципах", "Вспомнить о красных генах". С регулярностью в газетах публикуют репортажи об инспекционных поездках Си Цзиньпина и других руководителей по трудным регионам. Глава государства даже возил всех членов Политбюро в музей первого съезда КПК, где они повторили клятву, которую дают при вступлении в партию.
"Это целая система мер, направленная на возвращение доверия масс", — добавляет эксперт. При этом есть тренд на соединение героики, которой пропитана история КПК, и наследия китайской старины. Согласно конфуцианской морали только тот, кто знает, что такое нравственность, имеет право на власть. Поэтому нынешняя Компартия, пусть и не хочет возвращаться к самым ярким коммунистическим идеям прошлого века, крепко держится за "красные корни".
И все же нельзя говорить, что советский опыт — главное, что повлияло на современный курс КПК. В определенной степени это пример того, как проводить реформы не надо. Для Китая крах Союза — урок, а политика перестройки — своеобразный сборник "вредных советов".

При этом весьма характерно, что небезызвестный «Народно-Трудовой союз» («НТС»), идейно связанный с пресловутой «власовщиной», и в целом антикоммунистическая эмиграция из СССР, в конце 1950-х – середине 1960-х гг. чуть ли не в унисон приветствовали антисталинскую истерию «хрущёвцев», называя «дорогого Никиту Сергеевича»… «настоящим коммунистом». При этом они отчего-то дружно забыли собственные же обвинения Советского Союза, связанные с «кровавым подавлением Хрущёвым национальных антикоммунистических движений в Восточной Германии, в Венгрии, Польше» в 1953 и 1956 годах.
Складывается впечатление, что публикации 1961 года в эмигрантских СМИ в поддержку Хрущева и особенно его антисталинского внутриполитического курса, вкупе с поддержкой Пекина в конфликте с Москвой и с шельмованием «просталинской» Албании, могли иметь до некоторой степени заказной характер, причём заказ шёл из Москвы. Ведь, в самом деле, какое дело тому же «НТС» было до миниатюрной Албании и лично – до Энвера Ходжи?
Со своей стороны Запад активно поддерживал Мао Цзе-дуна и его соратников в усугублении китайско-советской (и албано-советской) конфронтации, играя на националистических чувствах китайских лидеров, едва прикрытых «коммунистической» риторикой. А вскоре, уже при Брежневе, после конфликта на Даманском (1969 г.), следуя «стратегии Киссинджера», фактически перешёл к прямой политической, а с середины 1970-х гг. ещё и к финансово-экономической поддержке враждебной политики Пекина в отношении СССР и просоветских соцстран.
В то же время, «хрущёвскому» руководству было были необходимо превратить в политического изгоя если не КНР, то хотя бы Албанию, с целью убедить Запад в необходимости устранения «просталинского» албанского руководства. Разнузданное шельмование Хрущёвым Ходжи и Сталина на международном совещании компартий в Москве и на XX съезде КПСС (ноябрь 1960 г. и октябрь 1961 г. соответственно) показывало: по мнению Москвы, Албания и её сближение с конца 1950-х г. с КНР якобы «угрожают» общеевропейской политической стабильности.  
Соответствующие выводы проистекают из публикации (на целую полосу!) печатного органа «НТС» журнала «Посев» (Франкфурт-на-Майне) от 16 апреля 1961 года под названием «Притязания албанского Сталина». В этой связи, характерно, что всего через 10 дней, 26 апреля 1961 г., как упоминалось выше, СССР прервал финансовые и общеэкономические соглашения с Албанией. Думается, в таких случаях о совпадениях речи не идёт…
Вот лишь некоторые фрагменты той публикации в «Посеве»: «…Энвер Ходжа, узурпировав власть, объявляет себя ещё и защитником «Великой Албании», претендуя на югославское Косово. Но Хрущёв эти претензии не поддерживает: для него важны нормальные взаимоотношения с «ревизионистом» Тито по государственной линии». Здесь есть некоторый нюанс. По свидетельству посла в Тиране Д. Чувахина, албанский лидер полагал, «что эта область [Косово], населенная в подавляющем большинстве своем албанцами, несомненно, будет присоединена в свое время к Албании, но что это возможно лишь только тогда, когда и Албания, и Югославия будут государствами социалистическими. Энвер Ходжа подчеркнул при этом, что этой точки зрения он придерживался на протяжении всей национально-освободительной борьбы, и что такую же позицию в этом вопросе занимало и все руководство албанской КП» (1). В то же время «Посев» связывает с именем Ходжи довольно давно бродившие на Балканах идеи «великоалбанского» национализма, которые действительно станут политической реальностью, только уже после 1991 года, при кардинальной смене геополитических «декораций». А пока получается, что небольшая Албания угрожает соседней стране…
Читаем далее: «…Энвер Ходжа – последний “Сталин” в коммунистической системе, если не считать Мао Цзэдуна. Остальные “Сталины” – либо в мазволеях (Димитров, Готвальд), либо в политическом небытии (Ракоши). В споре КПСС-КПК Ходжа встал на сторону КПК, найдя себе мощного союзника. Советским дипломатам ограничена свобода передвижения, советские специалисты “выживаются” из страны и заменяются китайскими».
Но вот беда: «…Географическое положение Албании позволяет Э. Ходже бравировать: дивизий в его вотчину советское руководство послать не может». Не содержится ли здесь скрытый намёк на возможность (и даже необходимости) устранения «неправильного» лидера? При том, что «албанская компартия своим успехом в Албании обязана близорукости Запада».
Эпилог же – более чем откровенный: «…Хрущев – настоящий коммунист (особенно это стало заметным после XX съезда КПСС – прим. авт.). Ходжа – тоже настоящий коммунист. Но, затаив злобу, стиснув зубы, он выжидал своего часа, не переставая гадить Хрущеву. Но когда против “предателя дела Сталина” выступил Мао Цзэдун, Энвер решил, что настал и его час».
Примечательно (и это мы отметили ранее), что авторы «Посева» ни словом не упоминают известные действия «настоящего коммуниста» Хрущева в Венгрии и Польше в 1956 году, расстрелы в том же году массовых «просталинских» демонстраций в Тбилиси и Гори. Не упоминаются и ссылки (в лучшем случае – отставки) в 1954-55 гг. руководителей российского Крыма, возражавших против «волюнтаристской» передачи полуострова Украине из состава РСФСР. Не упомянуто и подавление в 1958 г. массового протеста славянского населения Чечено-Ингушетии, выступившего против поддерживаемого «настоящим коммунистом» произвола. Не упомянута и антиправославная истерия оного «коммуниста», развёрнутая по всей стране с 1958 года…
Тот факт, что антисталинская политика и риторика Хрущева и его подельников, включая обструкцию «строптивой» Албании, почти слово в слово совпадала с пропагандистскими штампами НТС-овского «Посева», что вряд ли можно считать случайным совпадением. Одновременно, как мы видим, эмигрантский орган выражает удовлетворение китайско-советской конфронтацией, избегая шельмования КНР и лично Мао Цзэдуна.Ибо советско-китайская конфронтация была для Запада куда важнее советско-албанской…



(1) Цит. По: Искендеров П. Исторические корни идеи “Великой Албании” // Славяноведение. 2012. № 5. С. 30-40.

Британский закат
Передача управления должна была стать символом стойкости демократической системы перед авторитарными хозяевами. Церемонию власти готовили больше полугода. Организаторы назвали ее Sunset Ceremony — "церемония заката". За тривиальностью названия скрывался очень изящный способ поддеть Китай: только в одном названии британцы умудрились сравнить себя с солнцем, которое озаряет Поднебесную, а свой уход они сравнили с закатом, в темноту которого погрузится Гонконг с новыми авторитарными и непрогрессивными китайскими лидерами.
Церемония делилась на две части: малую, которая прошла в выставочном центре Ван Чай, открытом незадолго до описываемых событий, и на большую, проходившую на площади Золотой Баухинии. Баухиния — это цветок, очертания которого можно увидеть на новом флаге Гонконга. Кстати, конкурс для него длился около двух лет.
За месяц до церемонии газета Independent писала, что прощальные празднества, которые запланировала британская сторона, китайское правительство будет бойкотировать. Оставалось чуть больше 20 дней до события, но китайцы так и не уточнили, какого ранга представители в делегации будут сопровождать приехавшего проститься с последней колонией принца Чарльза, премьера Тони Блэра и министра иностранных дел Робина Кука. Все, чего удалось добиться британскому МИДу от китайской стороны, — указания, что представитель от КНР будет "сопоставимого возраста, что и принц Чарльз".




Однако опасениям журналиста The Independent Стивена Вайнса сбыться было не суждено. В Гонконг приехал сам Цзян Цзэминь, генсек ЦК КПК, в сопровождении будущего губернатора Гонконга Тунг Чи-хва. В 16:30 по местному времени официальный представитель монарха в британском Гонконге Крис Паттен закрыл последнюю сессию правительства. В 18 вечера он уже открывал большую прощальную церемонию словами:
Сегодня мы празднуем, а не скорбим.
Моросил неприятный липкий дождь, под которым разворачивалась пышная процессия из 4000 британских гвардейцев, выкручивавших кренделя винтовками и сапогами. Все действие происходило в бело-синих тонах, золотая униформа гвардейцев подсвечивалась огромными прожекторами.




Свое слово сказал принц Чарльз, от имени королевы Елизаветы призвав помнить 156-летнюю историю присутствия британских войск на территории гонконгских островов. Он говорил о невероятном успехе Гонконга, за сотню лет превратившегося из деревушки в мегаполис, занимающий первые строчки мировых рейтингов. Чарльз честно признался, что Британия будет оплакивать потерю своего детища, законы и свобода которого были, наверное, даже более либеральными, чем в самой метрополии.
Заиграла волынка, с огромного столба стали спускать два флага — британский и старый гонконгский. Спускали минуты четыре, все это время волынка пронзительно выдувала свои трели. Военные Восточного тамарского гарнизона бережно сложили оба флага и не успели еще полностью удалиться, как прожекторы вдруг залили площадь красным цветом, и на брусчатку вышла добрая сотня китайских детей в сопровождении Криса Паттена. Паттен произнес речь о том, как недолговечны старые политические альянсы и как крепка простая соседская дружба. А затем дети запели.
Огромная река из 600 танцовщиков с китайскими фонарями, казалось, превзошла по численности военных, и к концу песни выстроилась в огромные буквы HONG KONG, закрыв всю площадь. Хор пел новую, написанную китайскими композиторами песню, которая должна была стать гимном автономной территории. Там было что-то про мир, дружбу и процветание, но мокрых от проливного дождя детей совершенно не было слышно. Впрочем, текст песни в тот момент стоял даже не на вторых ролях.
Морин Эрлс, организатор этого представления, очень гордится его постановкой. Она вспоминает, как все было готово сорваться из-за дождя. Однако продолжить выступление попросили сами молодые исполнители. Эрлс предложила Паттену сказать свою речь в стенах центра на малой церемонии, но тот отказался, услышав, что и дети остаются. Паттен и другие участники церемонии быстро забежали в ближайший отель, куда им принесли новую одежду взамен промокших под дождем костюмов.




К 23:30 официальные делегации уже собирались в холле Ван Чай. На сцене стояли две трибуны, развернутых к зрительскому залу чуть под углом — так, чтобы быть напротив друг друга, посередине сцены стояло четыре флагштока. На двух справа висели британские флаги. В башни были вмонтированы ветродуи, чтобы флаги развевались в помещении.
После непродолжительной подготовки и марша британской гвардии по красному ковролину в 12 часов ночи военные приступили к спуску флагов. Одновременно с ними китайские военные начали подвязывать красное полотнище на флагштоке над аудиторией. Китайцы мешкали, запутавшись в стропах, что позволило британцам не спешить со спуском. Кажется, они только рады были еще немного повременить.
Британская делегация молчала, наблюдая за спуском своего флага. Когда же был поднят флаг КНР, в зале раздались бурные аплодисменты. Камера выхватила лицо Цзэминя, прочитать которое было совершенно невозможно: казалось, он недоволен происходящим, а вместе с ним и вся китайская делегация.



Но кто действительно был возмущен, так это принц Чарльз. В 2005 году таблоид Daily Mirror раскроет страницу его дневников о том дне. Он назвал китайцев "ужасными, старыми восковыми чучелами" из-за их каменных лиц. Было видно, как ему неприятно их общество:
"Передача Гонконга, или Великий китайский захват": Церемония была выдержана в ужасном советском стиле, - пишет Чарльз. - После моего выступления Цзян Цзэминь отделился от группы сопровождавших его лиц, ужасных, старых восковых чучел, и подошел к трибуне. Он произнес речь в пропагандистском стиле, которую его верноподданные при каждом удобном случае прерывали оглушительными аплодисментами.
А вот Паттен плакал. Когда спускали флаг — плакал, когда поднимали чужой — тоже прослезился. Оценил пафосность момента. Даже хлопками по команде китайцы сумели создать нужное напряжение, от которого "раскалывались" даже западные политики.
Морин Эрлс призналась, что заминка с флагами "отсрочила" передачу Гонконга КНР почти на три минуты, хотя все должно было произойти ровно в полночь. Она не винит себя как организатора, смеется и говорит, что у людей тогда не было смартфонов с автоматической настройкой времени, чтобы заподозрить ее в специально сбитом ходе мероприятия.




Через час Тони Блэр, принц Чарльз и другие делегаты из метрополии под звуки фейерверков уже отходили на королевской яхте "Британния" в сторону Филиппин. Красиво и величаво. А Паттен спустя еще несколько часов улетел на самолете British Airways. Из города, охваченного протестами пробританских граждан, чувствующих, как их оставляют один на один с красной угрозой.

ПРЕВЕНТИВНЫЕ МЕРЫ
СССР выделил Китаю кредит в 50 млн долл., а вместе с последовавшими траншами кредиты достигли 450 млн долл. 14 сентября в Москве встретились советские и китайские военные эксперты, были согласованы поставки техники. С учетом участия китайских коммунистов в борьбе с Японией было принято решение, что им будет выделяться четвертая-пятая часть поставок.
Осенью 1937-го через советскую Среднюю Азию и китайский Синьцзян пошли караваны с оружием, были построены отсутствовавшие до того автодороги, аэродромы, сборочные заводы. За первые четыре года войны Китай получил от нас 1285 самолетов, 1600 артиллерийских орудий, 82 танка, 14 тыс. пулеметов, 110 тыс. винтовок, другое оружие и снаряжение.
С весны 1938-го в боевых действиях и разработке планов участвовали советские военные, среди них будущие маршалы Чуйков, Рыбалко, Батицкий, Жигарев. Китайская авиация была почти уничтожена уже в первых боях, и с японскими пилотами сражались 3665 советских летчиков-добровольцев. 211 из них погибли. 14 асов стали Героями Советского Союза.
Неоценимой помощью Китаю стали стратегические операции Красной армии в районе озера Хасан в 1938-м и реки Халхин-Гол в 1939-м. По существу, Советский Союз служил для Китая вторым фронтом.
Характерно, что последнее сражение на Халхин-Голе практически совпало с заключением Договора о ненападении между Германией и СССР 23 августа 1939 года. Демонстрируя жесткость на восточном направлении, Москва проявляла дипломатическую тонкость на западном. Такая тактика произвела впечатление на японское руководство, посеяло семена недоверия к союзнику. Токио, даже несмотря на советские поставки Китаю, стал проявлять больше гибкости в контактах с Москвой. 13 апреля 1941 года был подписан Договор о нейтралитете между СССР и Японией.
К тому времени на фронтах китайско-японской войны наступил период стратегического равновесия: японцы «переваривали» уже захваченные территории. У китайцев тоже не было ресурсов и решимости перейти к активным действиям. С учетом этих обстоятельств и стремления активизировать дипломатическую игру с Токио объем нашей военной помощи и прямое участие советских «добровольцев» сократились.
Подчеркнем, что помощь СССР на первом, самом трудном этапе Антияпонской войны (1937–1940) сыграла неоценимую роль. Она позволила китайскому правительству остановить панику и удержать ситуацию под контролем, навязать японцам череду изматывающих сражений, затянуть их в глубь огромной территории. Но главное – Китай поверил в возможность сопротивляться и не капитулировал, как Франция.

ТОНКОСТИ КИТАЙСКОЙ ПОЛИТИКИ
Такой вариант был вполне возможным. На фоне поражений первых месяцев войны в руководстве партии Гоминьдан и среди военачальников усилились капитулянтские и антикоммунистические настроения. Москве пришлось использовать финансовые и иные рычаги воздействия на Чан Кайши, капитуляция не состоялась.
Вскоре после подписания договора с СССР по совету Москвы был создан Единый национальный фронт. Отряды коммунистов, которые еще недавно под ударами гоминьдановцев отступали через весь Китай, получили статус соединений Народно-революционной армии. Представители КПК принимали участие в планировании операций. Коммунистические 8-я и 4-я армии одержали ряд побед в боях с японцами.
Руководство КПК в советское время критиковали за то, что Мао Цзэдун не откликнулся на просьбы Москвы активизировать антияпонские действия в самые тяжелые месяцы 1941–1942 годов. А позднее не столько воевал с японцами, сколько накапливал силы для гражданской войны. Но сам факт существования Компартии, провозглашавшей антияпонские лозунги, сделал ее популярной в народе. Компартия стала альтернативой Гоминьдану.
Никто не забыл и «сианьский инцидент». В декабре 1936 года неподконтрольные Нанкину генералы Чжан Сюэлян и Ян Хучэн арестовали прибывшего в Сиань Чан Кайши. В то время из более чем 2 млн солдат и офицеров командующему НРА Чан Кайши подчинялось только 300 тыс. Генералы-«милитаристы» потребовали от него прекратить воевать с коммунистами и объединить все силы на борьбу с японской оккупацией. Только посредничество Коминтерна и ВКП(б) позволило предотвратить казнь Чан Кайши и обострение гражданской войны. Такое развитие событий не укладывалось в планы Кремля по части сдерживания Японии.
Но и после создания Антияпонского фронта капитулянты в Гоминьдане не успокоились. Усилили позиции сторонники активной борьбы с коммунистами. Все чаще происходили «случайные» столкновения с «красными» войсками. Вскоре в Гоминьдане произошел раскол. Недавние члены политбюро Ван Цзинвэй и Чжоу Фохай побывали с секретным визитом в Токио и согласились возглавить марионеточный режим со столицей в Нанкине. 30 марта 1940 года было создано Национальное правительство Китая, под номинальный контроль которого японцы отдали оккупированные китайские земли, за исключением Маньчжоу-го.
Под давлением из Москвы единый Антияпонский фронт удалось сохранить, но ему теперь противостояла не только японская армия, но и 800-тысячные войска прояпонского Национального правительства. Если бы вслед за этими «власовцами» на сторону Японии перешли и гоминьдановцы из Чунцина, последствия были бы катастрофическими для Китая, для СССР, для всего Восточного театра Второй мировой войны.

КИТАЙСКАЯ ЛОВУШКА
Агрессию Японии удалось предотвратить, Советскому Союзу не пришлось воевать на два фронта. Распыление сил на китайском театре военных действий, а также память о поражениях Квантунской группы армий в необъявленной войне с СССР в 1938 и 1939 годах убедили Токио в нецелесообразности ударов по Сибири и Дальнему Востоку. Обещанное Берлину нападение на СССР откладывалось под разными предлогами. 29 августа 1941 года нас не атаковали, как первоначально планировалось в Токио. Трудно даже представить развитие событий при наличии сразу двух фронтов.
Сопротивление армии Китайской Республики и действовавших параллельно войск КПК фактически и стало для Москвы «вторым фронтом», которого мы еще не один год ждали от западных союзников. Недаром зимой 1941–1942 годов совпали две победы – разгром немцев под Москвой и успешная оборона крупного города Чанша. Сибирские дивизии отправились защищать Москву после получения Кремлем информации об отсрочке японского нападения «до окончательного решения китайского инцидента». Хотя нам всю войну приходилось держать наготове почти миллионную группировку, пополняя ее местными призывниками и освобожденными из ГУЛАГа.
«Вторым фронтом» Китай стал также для американцев и англичан после атаки на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года. «В начале Тихоокеанской войны у Японии было 2,1 млн солдат, из них 1,4 млн находились на китайском театре и 400 тыс. воевали на просторах тихоокеанского театра», – узнают посетители Музея антияпонской войны в Пекине.
Этих 400 тыс. хватило для блицкрига в странах Южных морей. С 8 по 25 декабря длилась блокада Гонконга, завершившаяся сдачей в плен английского гарнизона. Несколько дней ушло на разгром британских войск в Малайе. За шесть дней пал «неприступный» Сингапур, где в плен сдались 70 тыс. британцев и австралийцев. На островах Голландской Ост-Индии (Индонезии) сопротивление японцам продолжалось два месяца. Около четырех месяцев потребовалось для разгрома американских войск на Филиппинах. 8 марта 1942 года десант японцев захватил столицу британской Бирмы, а к маю они контролировали почти всю колонию.
Ни одно из владений западных держав не смогло продержаться дольше, чем Шанхай (три месяца), Ухань (четыре месяца), Чанша и другие китайские города.

ИТОГИ ВОЙНЫ
Неожиданная стойкость китайцев и стремление сбалансировать влияние Москвы привели страны Запада к активизации контактов с Чан Кайши. Его правительство объявило войну Германии вскоре после ее нападения на СССР. Война Японии была объявлена только после атаки на Перл-Харбор. С июля 1937 года, в течение пяти лет, боевые действия китайцев и японцев велись без формального объявления войны и назывались просто инцидентом.
Весной 1942 года союзники сформировали Объединенное командование Китайской военной зоны, куда кроме Китая входили Вьетнам, Бирма и Таиланд. Главнокомандующим назначили Чан Кайши. Равный с великими державами новый статус Китая был закреплен участием Чан Кайши в Каирской конференции в ноябре 1943 года, а также в Потсдамской конференции в июле 1945 года.
Хотя Китай и стал постоянным членом Совета Безопасности ООН, он явно недополучил преимуществ, на которые мог рассчитывать как активный участник Второй мировой, понесший огромные жертвы. По официальным данным, китайские потери в Антияпонской войне с 1931 по 1945 год составили 35 млн человек, включая военных и мирное население.
Эти потери могли быть гораздо больше. Японцы и после окончания войны в Европе продолжали контролировать важнейшие и наиболее развитые районы Китая. В Маньчжоу-го стояла почти миллионная Квантунская группа армий, в ее распоряжении была мощная экономическая база и мобилизационный потенциал в десятки тысяч человек из числа японцев-переселенцев. Даже после поражения на Японских островах «вторая Япония» могла долго продолжать сопротивление китайцам и западным союзникам. Такая перспектива была устранена только благодаря СССР. Наш блицкриг осенью 1945 года вынудил капитулировать и Токио, и автономное командование Квантунских армий.
Советский Союз блистательно совершил военную операцию. Была завершена и историческая миссия помощи китайскому народу. СССР сыграл роль второго фронта для китайских патриотов и предотвратил капитуляцию, которая имела бы самые страшные последствия для Поднебесной. Была завершена и стратегическая комбинация Сталина – Советскому Союзу не пришлось вести войну одновременно на Западе и на Востоке.

«Об устранении излишеств в проектировании и строительстве»
С приходом в 2012 году к власти Си Цзиньпина ситуация начала меняться. Безусловно, борьба с перегибами в архитектуре не была приоритетом для нового руководства КНР, однако признаки недовольства сложившимся порядком вещей стали заметны уже тогда.
Так, забуксовала широко разрекламированная стройка в Чанше. 20 июня 2013 года девелоперы объявили о закладке фундамента, причем рекордно высокий небоскреб предполагалось возводить с рекордной же скоростью – пять этажей в сутки – и закончить строительство за 90 дней. Но уже в июле того же года стало известно о заморозке проекта, поскольку местные власти, ранее активно лоббировавшие строительство, после консультаций с центром отказались выдавать разрешительные документы. Проект еще несколько лет числился приостановленным, пока в 2016 году от него не отказались окончательно. Официально – «из-за опасений экологического урона близлежащим болотистым территориям». На месте разрытого котлована образовался пруд, в котором крестьяне ловят рыбу.
В 2014-м Си Цзиньпин, выступая перед прессой, неожиданно призвал покончить с «эпохой странной архитектуры». Критике председателя подверглось сразу несколько прогрессивных проектов, включая здание-штаны, здание-пончик и здание-пенис, в которое, к слову, собиралась заехать редакция центральной партийной газеты «Жэньминь жибао». А два года спустя Центральный комитет партии совместно с правительством выпустил постановление об «усилении работы в сфере строительства», призывавшее вместо вычурной и эксцентричной архитектуры строить «экономичные, экологичные и приятные взору здания».


Медиацентр в провинции Гуанси, он же здание-пенис
Imaginechina/ LimitedVostock photo

Как следствие, упрощались и становились более скромными некоторые уже запущенные проекты. Так, из проекта небоскреба «Пинъань» в Шэньчжэне удалили шпиль, что сократило его высоту с 660 до 599 м и не позволило стать высочайшим в Китае. Аналогичным образом в 2017 году поступили с небоскребом Greenland Center («Люйди чжунсинь») в Ухане. Впрочем, сокращение его высоты с 636 до 476 метров эксперты объясняют прежде всего просрочкой платежей со стороны заказчика – компании «Люйди». Причем даже после корректировки проекта работы возобновлены не были из-за отсутствия финансирования.
Таким образом, в 2018–2019 годах окончательно сформировался пул наиболее высоких китайских небоскребов. В столице таковым стал CITIC-Tower (528 м), называемый также «Пекинский цзунь» в честь одноименного древнекитайского сосуда; в Шанхае – триумвират небоскребов на берегу реки Хуанпу: Шанхайская башня (632 м), здание Шанхайского мирового финансового центра (492 м) и небоскреб «Цзинь Мао» (421 м); в Тяньцзине – здание Биньхайского центра (530 м), а на юге – шэньчжэньский «Пинъань» и здание финансового центра Гуанчжоу (530 м).
Уже в разгар пандемии коронавируса, которая естественным образом приостановила начатые стройки, возведение новых небоскребов было ограничено законодательно. 27 апреля 2020 года Министерство жилья, городского и сельского строительства КНР провозгласило «новую эпоху китайской архитектуры», обнародовав циркуляр о «дальнейшем расширении работы в сфере облика городов и зданий».
Документ призывал отказаться от «бездумного планирования и строительства высотных зданий». Был зафиксирован запрет на возведение конструкций выше 250 метров с оговоркой, что здания 250–500 м могут быть построены в случае необходимости и при получении разрешений от контролирующих органов в сфере пожарной, сейсмической и энергетической безопасности. Здания выше 500 метров запрещено строить в принципе. Местным властям велено обращать особое внимание на строительство любых зданий выше 100 метров, строго следя за тем, чтобы они не нарушали естественные ландшафты, принципы традиционной китайской культуры и не мешали виду на исторические объекты.
Иначе говоря, пятерка китайских небоскребов, чья высота превышает 500 м, останется неизменной. Однако под вопросом осталось завершение нескольких высотных долгостроев, запущенных в предыдущие годы. Вопреки стереотипам о скорости и беспроблемности китайских строек ситуация здесь не так однозначна. Например, строительство небоскреба «Goldin Finance 117» в Тяньцзине высотой 596 метров начато еще в 2009 году, уже дважды прерывалось и до сих пор не восстановлено. Заморожены работы и на двух небоскребах одинаковой высоты 518 метров (цифра 518 омонимична фразе «я хочу процветать») в Даляне и Хэфэе.
По двум небоскребам принято решение о сокращении высотности. Помимо уже упомянутого долгостроя в Ухане речь идет о «Чжуннань-Центре» в городе Сучжоу, высотность которого радикально сокращена с 729 до минимально приемлемой отметки 499 метров.


Здание-штаны в Пекине
Image Professionals GmbH/Vostock Photo

Никакого низкопоклонства перед Западом
В общем, Китай выбыл из «гонки небоскребов». Сейчас рекорды будут устанавливать только на Ближнем Востоке. Причин, побудивших китайское руководство сделать такой выбор, несколько.
Во-первых, борьба с «высотными излишествами» в архитектуре находится все в той же парадигме «наведения порядка» в эпоху Си Цзиньпина, что и борьба с коррупцией, роскошью и аморальным поведением чиновников. Одновременно со строительством небоскребов циркуляр министерства запрещает заниматься т. н. «copy-paste архитектурой», то есть строить реплики зданий и целых городов в европейском стиле, многие из которых впоследствии превратились в «города-призраки». Проекты «небоскребных районов», срисованные с Манхэттена, типа заброшенного квартала Юйцзяпу в Тяньцзине, стали таким же символом уродливости побочных эффектов китайского экономического чуда, как горы еды в престижных ресторанах, выбрасываемые на помойку, или астрономические суммы за услуги в подпольных борделях.


Квартал Юйцзяпу в Тяньцзине
REUTERS/Jason Lee – GF10000318660

По мысли руководства КНР, вместо небоскребов надо возводить здания в традиционном стиле. И в этом решении проявляется отказ от иностранного влияния в целом. В свое время заимствование западных архитектурных достижений было очень популярно в Китае, поскольку служило «окном в мир» для китайцев, слишком долго находившихся в добровольной изоляции, и отражало стремление приблизиться к другим стандартам потребления и образа жизни. Однако скоро выяснилось, что, во-первых, почти все такие архитектурные реплики выглядят как «китайские подделки» в прямом смысле этого выражения; а во-вторых, больше говорят о комплексах «детей дракона», чем об их успехах. На фоне роста национализма и разочарования в Западе мода на подражание и заимствование сошла на нет. А значит, неактуально и это навязчивое стремление ввысь, совершенно нехарактерное для традиционной китайской урбанистики.
Вторая причина гораздо прозаичнее. Это экономика. Бум на небоскребы пришелся на период неумеренного оптимизма девелоперов, дешевых кредитов и раздутых цен на землю. Сейчас же экономический рост замедляется, а девелоперы (даже такие крупные, как «Люйди») сталкиваются с трудностями. Кроме того, нужно учитывать, что на проектирование и строительство небоскребов требуется много времени, поэтому за период реализации проекта финансирование может иссякнуть, а бум на рынке недвижимости – смениться упадком. Что и произошло с колоссом компании «Люйди» в злосчастном Ухане. Для заказчика он сейчас как чемодан без ручки: его нельзя недостроить, потому что в проект вбуханы гигантские средства, но и завершение проекта будет автоматически означать грандиозные расходы на содержание здания, поскольку спроса на данную недвижимость нет. Более трети офисных площадей в 11-миллионном Ухане и так пустует, и дело не в коронавирусе, а в перепроизводстве инфраструктуры.
Нужно иметь в виду и глобальный контекст, заключающийся в возрастающем скепсисе относительно небоскребов. Урбанисты все больше говорят о том, что сверхвысотные здания фаллической формы свидетельствуют только об амбициях политической и деловой элиты, но мало что дают развитию городов, особенно когда их строят посреди чистого поля, как это делается в Китае, в нефтяных монархиях Ближнего Востока или в Санкт-Петербурге.
Думается, сейчас, когда ситуация стабилизируется, власти найдут возможность реанимировать долгострои путем прямых финансовых вливаний, как это было ранее с Шанхайской башней, которую пришлось достраивать за государственный счет. Однако о реализации новых громких, но сомнительных проектов типа Sky City в Чанше или Greenland Center в Ухане придется забыть. Показателен план застройки новой «витрины» китайских реформ – города Сюнъань, который строится под Пекином. По своему функционалу он схож с шанхайским районом Пудун, застраивавшимся в 1980–2000-е годы. Но если Пудун знаменит на весь мир именно своими небоскребами, то Сюнъань предполагается сделать гораздо менее высотным.

Ограниченность модели
Несмотря на рост экономического влияния, возможности Китая предлагать другим странам привлекательную модель развития, основанную на оригинальных ценностях, ограничены, пришли к выводу в RAND. По мнению исследователей, о «китайской модели» можно говорить скорее в теоретическом ключе, чем в практическом. «Это помесь различных продвигаемых государством методик [экономического] развития, которые корректируются с течением времени. Это не четкий последовательный список мер, который может применяться в другой стране», — считают эксперты.
Как отмечают аналитики RAND, в ближайшие годы экономику Китая, вероятно, ждут проблемы. «Вместе с ростом тревоги из-за несоблюдения Китаем прав человека замедление экономической активности [в Китае] снизит привлекательность его модели», — говорится в докладе. Тогда как ценности демократии и свободы привлекательны для населения сами по себе, ценности авторитаризма привлекательны только как средство достижения экономических успехов, полагают в RAND. «Попытки Китая усилить свое влияние будут в значительной мере ограничены фактом, что адресаты их влияния разделяют больше ценностей с США, чем с Китаем», — считают эксперты.
Исходя из прогноза консалтинговой компании PwC, если в 2016–2020 годах рост экономики Китая, согласно предварительным данным, составил 6%, то в 2021–2030 годах он снизится до 3,4%. Аналитики нидерландского банка Rabobank указывают, что на замедление экономики КНР в долгосрочной перспективе повлияют старение населения, рост долговых обязательств, падение производительности труда и рост политической напряженности. Так, если в предкризисном 2019 году рост ВВП Китая составил 6%, то в 2025-м — лишь 4%, следует из прогнозов банка. Впрочем, если Пекин проведет успешные экономические реформы, то рост ВВП в 2021–2030 годах может составить 7,5%, подсчитали экономисты из Австралийского национального университета и Корнельского университета в США.
Другая слабость Китая — неспособность конкурировать c США в сфере военного влияния. По подсчетам RAND, США потратили $13,7 млрд на военную помощь другим странам в 2018 году, а ведущие государства Европы — ФРГ, Франция, Великобритания, Испания и Италия — $7 млрд. А ежегодные расходы Китая на военную помощь другим странам составляют порядка $100 млн, пишут аналитики, признавая, что эти статьи расходов Пекина засекречены, а потому установить точную цифру сложно. Но если в 2017 году США поставили вооружений другим странам на $12 млрд, то Китай — менее чем на $2 млрд. Больше всего он предоставил Камбодже ($115 млн в 2013–2018 годах), странам Африканского союза ($100 млн) и Афганистану ($70 млн). В конечном счете Китай может угрожать только тем странам, с которыми у него существуют территориальные конфликты. Рост мощи Китая заставляет его соседей, включая Японию, Индию и Австралию, искать возможности для сдерживания Пекина, в том числе при поддержке США, заключают эксперты RAND.

Китайская Global Times переводит стрелки на индийскую сторону, отмечая, что Индия может спровоцировать «новый приграничный конфликт, чтобы отвлечь внимание от ухудшающейся экономической и пандемической ситуации» в стране.  
В этой ситуации западные СМИ демонизируют Китай и одновременно преувеличивают дрейф Индии в сторону Запада. Deutsche Welle, например,  утверждает, что  «Индия взяла курс на военное и экономическое сближение с Соединёнными Штатами, Евросоюзом и Великобританией и встала на сторону Запада против Китая». Немецкий политолог профессор Хериберт Дитер убежден, что июньский саммит G7, куда были приглашены Индия, ЮАР, Австралия и Южная Корея, стал «первым саммитом коалиции против Китая» и одновременно продемонстрировал слабость сотрудничества в рамках БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка).
Deutsche Welle  настаивает на «глубоком конфликте между Индией и Китаем, который приводил уже к вооруженным столкновениям с ранеными и убитыми», и считает симптоматичным «расширение военного сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе между США, Японией, Австралией и Индией в рамках группы Quad, которую некоторые называют тихоокеанской НАТО».
Между тем участие Индии в экономическом и военном сотрудничестве с Западом отнюдь не тождественно ее намерению развязать военный конфликт с Китаем. Известный индийский аналитик, общественный деятель и бывший дипломат Бхадракумар критикует и публикации в западных СМИ, и позицию индийских «гипернационалистов», препятствующих мирному решению территориальных проблем между двумя гигантами Азии.  «Чтобы достичь мира на границе, Индия должна демилитаризировать  свою политику в отношении Китая»,  – говорит Бхадракумар.  Он указывает на примирительный тон опубликованного 15 июля  китайским агентством  Синьхуа комментария о пограничном противостоянии ещё в одном спорном регионе  – на плато Доклам. Опытный политик трезво оценивает ситуацию, понимая, что «война с Китаем погубит Индию как минимум на два следующих поколения».
Между тем Вашингтону Индия представляется удобным средством сдерживания «китайского дракона». Американские СМИ представляют Китай «международным преступником, аннексирующим территории других стран и готовящимся к войне не только с Индией, но и с Америкой и Россией».
Однако реальное положение дел в спорных регионах Гималаев выглядит иначе.




Директор исследовательского отдела Института национальной стратегии Университета Цинхуа Цянь Фэн  в  интервью Global Times сообщил, что китайские и индийские солдаты в зонах конфликтов на данный момент разведены и масштаб противостояния значительно снизился, хотя согласия по всем спорным территориям пока нет.  По словам китайского специалиста,  две страны поддерживают связь по военным и дипломатическим каналам,  горячая линия и телефонная связь также доступны. «Нынешняя ситуация на границе между Китаем и Индией намного лучше, чем за тот же период прошлого года».
Тем не менее одним из факторов недоверия Пекина к политике Индии остаётся усиление в последние годы  риторики  индийских «гипернационалистов». Лидер оппозиционной партии Индийский национальный конгресс Рахул Ганди, внук Индиры Ганди и правнук Джавахарлала Неру, во время столкновений в июне прошлого года  не скрывал возмущения. «Почему премьер молчит? Почему он прячется? Мы имеем право знать, что случилось. Как посмел Китай убивать наших солдат? Как они посмели забирать нашу землю?» –  писал Рахул Ганди.
Влияет на обострение китайско-индийских отношений и негативный вклад США в эту проблему. В феврале 2021 года Джо Байден и Нарендра Моди, разговаривая по телефону, договорились  укреплять сотрудничество в Индо-Тихоокеанском регионе «против угроз Китая».  В марте  Индия и США  провели совместные военно-морские учения в восточной части  Индийского  океана.
Между тем решение пограничных споров между Индией и Китаем мирным путем вполне реально. Как отметил В. Путин на заседании Петербургского международного экономического форума, лидеры Китая и Индии – ответственные люди. Они «всегда найдут способ решения тех проблем и вопросов, с которыми они сталкиваются, главное, чтобы им не мешали нерегиональные державы». 

«Начиная с прошлого года мы видим у себя в стране прямые нападки на свободу выражения, а также на общество и ряд журналистов, и это вызывает массу вопросов. Это повод для реального беспокойства», — сказал Били.
Денисов оборвал его, сказав: «Простите, но это не имеет никакого отношения к идеологии».
Били тут же парировал: «Свобода слова — свобода и демократия — это вопрос идеологии».
«Ладно, свобода, — сказал Денисов с нескрываемым раздражением и привел в пример, как бывший президент США Джорджа Буш-младший читал России нотации о свободе и демократии. — Мы знаем, чтó из этого вышло в Ливии, Сирии, Ираке, Афганистане, и я не вижу причин продолжать нашу дискуссию».
Горячий спор между послами России и Франции подчеркнул глубинную геополитическую напряженность: Вашингтон пытается сдержать крепнущее влияние и напористое поведение Пекина на международной арене, а Москва и ее союзники поддерживают Китай.
Китай и Россия пообещали установить более тесные связи на фоне ухудшения отношений с Западом, особенно с США. Они выступают за многосторонний подход и обязались соблюдать правила Организации Объединенных Наций, одновременно призывая к переменам в миропорядке, утверждая, что в нем верховодит Запад.
Вашингтон призвал союзников сплотиться и отстаивать «международный порядок, основанный на правилах», и обвинил Пекин и Москву в нарушении прав человека, кибератаках и недобросовестной торговой практике.
На воскресной конференции исполняющий обязанности поверенного в делах США в Китае Уильям Кляйн (Willian Klein) заявил, что демократии по всему миру столкнулись с «напористым Китаем и деструктивной Россией».
Кляйн заявил, что страны «сталкиваются с нарушением порядка в таких областях, как климатический кризис, коронавирус и технологическая революция, которая влияет на все стороны нашей жизни». При этом он сказал, что США не будут принуждать союзников к выбору между Америкой или Китаем по принципу «мы или они».
Речь Денисова явно прозвучала в поддержку бывшего заместителя министра международного отдела ЦК партии Юй Хунцзюня, который сообщил собравшимся, что Китай — в отличие от «некоторых людей» — не пытается экспортировать свою собственную модель управления.
Юй, раньше курировавший отношения с другими коммунистическими партиями, не назвал США прямо, но упомянул о выводе их контингента из Афганистана после двадцатилетней миссии.
«Некоторые люди обладают своего рода цивилизационным превосходством и ставят свою цивилизацию выше других», — сказал Юй.
«Они думают, что их цивилизация должна заменить все остальные и распространяют свою идеологию на другие страны, сея нестабильность, разрушения и конфликты».
«Афганистан — типичный пример, когда демократические реформы потерпели неудачу, и теперь кто-то хочет просто взять и уйти. Нас ждет большая катастрофа».
Между тем посол Великобритании в Китае Кэролайн Уилсон (Caroline Wilson) ответила прямым выпадом со сцены.
«Мы одними из первых признали Китай в 1950 году, но при этом не стремились навязать нашу собственную модель ни Китайской Народной Республике, ни Коммунистической партии — ни тогда, ни сейчас. Поэтому мы надеемся, что и Китай не будет навязывать свою модель другим», — сказала она.
«Это важно, и для этого и существуют общепризнанные права — в частности права человека, которые столь важны и служат гарантией для всех стран — и мы все должны выполнять взятые на себя обязательства».
Уилсон подчеркнула важность содержательного диалога, чтобы не было ситуации, когда «курица разговаривает с уткой» — это распространенная китайская поговорка, когда собеседники друг друга не понимают.
Денисов и Уилсон считаются знатоками Китая. Били был назначен послом в 2019 году. Китай и США послами не обменивались.
Уилсон изучала мандаринский диалект в Пекинском педагогическом университете, после чего получила свое первое назначение в посольстве Великобритании в Пекине с 1997 по 2000 год, сообщает сайт правительства Великобритании. После этого она служила генеральным консулом в Гонконге и Макао, а в сентябре 2020 года получила должность посла в Пекине.
Денисов впервые приехал в Китай в 1973 году переводчиком в торгпредстве Советского Союза. Он занимал несколько должностей в Китае и служит послом с апреля 2013 года.
Комментарии читателей
Khanh Hong H
США сохраняют жесткие санкции против суверенной Кубы за отказ карибской страны принять «американские идеологии и ценности», поэтому вряд ли потребуется много времени, чтобы определить крупнейшего (и грубейшего) экспортера в нашем регионе.
Chua V.
Вот вам загадка: человеку не дают постить в соцсетях собственной страны. Как его зовут? Подсказка: он — бывший лидер «демократического» мира, но в свое время наступил на мозоль истеблишменту.
Full C.
Если бы «общепринятые ценности» действительно существовали, у нас не было свыше 200 отдельных образований и политических культур, именуемых странами.
Wing-Chun L.
Ну конечно. Когда говорит французский посол, китайцы должны помалкивать, слушать и учиться. А когда китайцы огрызаются, французы давай жаловаться на нападки.
KEE SUAN T.
ВВП США на душу населения принадлежит всяким Безосам, Гейтсам, генеральным директорам, политикам и боссам ВПК. А многим простым американцам негде жить и нечего есть.
Wing-Chun L.
Вот как работает этот «порядок, основанный на правилах»: когда говорит белый человек, он пользуется своей свободой слова. Когда китаец с ним не согласен, он подавляет свободу белого человека.
Jim961 J.
Как США и Китай распространяют свою «идеологию» по всему миру. Китай: мы построим вам инфраструктуру в обмен на ресурсы. США: отдайте нам свои ресурсы, и к тому же мы будем эксплуатировать ваш народ, а иначе мы устроим вам военное вторжение. 
Wessel D.
Нет ни единого примера, чтобы Китай экспортировал в другие страны коммунизм или даже капиталистический социализм. Но есть масса примеров, как Запад насильно экспортирует в другие страны демократию. Свобода слова — это не идеология. Китай, может, и влияет на свободу слова, но идеологию при этом не экспортирует.

Фото: ВВС

1 июня 1964 года в городе Донецке 37-летний шахтер Василий Полубань расклеил по городу листовки с призывами:
«Поддерживайте связь с Народно-демократическим Китаем, который борется за мир и демократию во всем мире! Ленин! Сталин! Вон Хрущева!»; «Ленин и Сталин будут жить в веках. Вон хрущевскую диктатуру, засоряющую мозги рабочему классу!»; «Партия Ленина-Сталина, ведущая к победе, сплочению коммунизма! Долой Н.С. Хрущева! Да здравствуют друзья Китая!»
Это лишь немногочисленные примеры красного диссидентства тех лет, когда формальному лидеру СССР Хрущеву противопоставлялись неформальный лидер «международного коммунистического движения» Мао. В том числе и эти общественные настроения, среди всего прочего, поспособствовали отстранению от власти Никиты Сергеевича. Но примечательно, что и после отставки Хрущева выступления граждан СССР в поддержку идей товарища Мао не прекратились. Тем более, что в красном Китае как раз пошел пик «культурной революции», и многие советские люди были не прочь применить к своим бюрократам всю хунвейбинскую практику…
С января по март 1967 г. в года Москва 21-летний студент авиационного техникума А. Маковский неоднократно распространял листовки, в которых, как писали в деле следователи Генпрокуратуры СССР, «проповедовал отдельные идеи Мао-Цзэ-дуна». Часть листовок была разбросана на Красной площади, рядом с Кремлем. Примечательно, что это выступление у Кремля случилось за год до распиаренной «демонстрации семерых» в августе 1968 года, которую тут же подняли на щит все западные СМИ.
13 февраля 1967 года в шести тысячах километрах от Москвы, в Комсомольске-на-Амуре 20-летний комсомолец, инженер городского морского клуба В.Ермохин, 21-летний комсомолец, студент медицинского института М.Чирков и 30-летний коммунист, профессиональный водолаз П.Корогодский расклеили листовки, где в частности писали:
«Мао Цзэдун — красное солнышко в наших сердцах! Пролетарские коммунисты, боритесь с шайкой современных ревизионистов, продолжателей Хрущева!»
Почти в те же дни, 16 февраля 1967 года, на другом конце СССР в украинском Донецке 35-летний шахтер П.Мельников вывесил на щите с плакатами собственноручно написанную листовку, восхвалявшую Мао Цзедуна и призывавшую к свержению Брежнева.
Все это лишь отдельные примеры подобных выступлений, которые сохранили для нас следственные дела прокуратуры и КГБ СССР. Но помимо отдельных личных выступлений в Советском Союзе тех лет возникали и организованные кружки «коммунистического подполья», опиравшегося на идеи и лозунги революции Мао.

«Ставшие известными в Китае советские маоисты братья Романенко»
Одна из первых групп такого рода возникла в 1964 году на Украине в промышленной Харьковской области, где «пролетарские традиции» еще не вполне стали штампом позднесоветской пропаганды. Там в городе Балаклея, недалеко от Харькова, сложилась марксистская группа под названием «Рабоче-крестьянская революционная партия коммунистов». Ее создателями были родные братья Адольф и Владимир Романенко. 35-летний Владимир Романенко работал электриком в Харькове, а затем учился на факультете журналистики Ленинградского университета. Его 33-летний брат Адольф трудился в промышленной районной газете «Серп и Молот».
В Ленинграде Владимир Романенко познакомился со студентами из Китая, от которых получал маоистскую литературу. Еще в сентябре 1963 года братья написали заявление в ЦК Коммунистической партии Китая с критикой положений новой программы КПСС, принятой на XXII съезде в 1961 году. Экземпляр этого заявления они отдали китайскому гражданину Чжан Дади, студенту Ленинградского института, для передачи в Китай, в ЦК КПК.
Как позднее писал в своем докладе в Кремль прокурор Харьковской области, братья Романенко «попав под влияние китайской пропаганды, решили создать нелегальную организацию леворадикальной направленности, так как пришли к выводу, что КПСС перестала защищать интересы трудящихся и переродилась из революционной партии в мелкобуржуазную и в конечном счете в реакционную».
В сентябре 1964 года братьями Романенко был подготовлен проект программы «Рабоче-крестьянской революционной партии коммунистов». В программе, в частности, говорилось:
«Разрыв между заработком среднего рабочего и крупных специалистов и партийных чинуш продолжает возрастать с каждым днем... И поныне служивая бюрократия и даже органы так называемого партийно-государственного контроля воруют прибавочный продукт у его производителей...
Утверждение о том, что диктатура рабочего класса изжила себя, нужно не рабочему классу, не классу крестьянства, а именно тем, у кого даже упоминание о диктатуре рабочего класса вызывает зубную боль, тем, кому удобнее грабить прибавочный продукт в рамках «общенародного» полубуржуазного государства. И когда правящая партия не борется с этим, а юридически способствует этому, то такая партия есть — мелкобуржуазная…
КПСС исчерпала себя как политическая партия, способная вести массы по пути, указанному великим Лениным… Поэтому медлить нельзя. Надо в самые короткие сроки вооружить рабочий класс и колхозное крестьянство настоящей революционно-марксистской теорией... Для этого необходимо создание организаций на всех заводах, фабриках, во всех колхозах и совхозах, учебных заведениях, воинских частях, которые будут разъяснять ревизионистскую сущность положений программы КПСС».
В конце осени 1964 года братья Романенко были арестованы КГБ. Во время следствия Адольф Романенко продолжал высказывать свои мысли, вполне в духе «культурной революции» председателя Мао:
«Я и сейчас считаю, что до последнего времени у нас в стране есть все условия для процветания мелкобуржуазной стихии. На мой взгляд, до тех пор, пока руководители КПСС как в центре, так и на местах, руководители Советского правительства и местных советов, руководители административного аппарата будут иметь всевозможные привилегии, пока материальные блага будут распределяться, на мой взгляд, неправильно, до тех пор, я считаю, у нас в стране будет процветать мелкобуржуазная идеология. А советско-партийный и административный аппарат будет стремиться узаконить свои привилегии и неравенство в распределении материальных благ.
Отсюда я делаю вывод, что о равенстве и братстве не может быть и речи, и считаю, что КПСС не будет являться выразителем воли народа... Я считаю, что у нас существуют диаметрально противоположные интересы между руководством и трудовым народом, а отсюда считаю, что нет единства между партией и народом».
От длительного тюремного заключения братьев Романенко спасло фактически заступничество Мао Цзэдуна. Братья были арестованы за день до того, как на внеочередном Пленуме ЦК КПСС Хрущева отстранили от власти. Новые лидеры КПСС Брежнев и Шелепин, организаторы смещения Хрущева, на тот момент надеялись, не меняя внутренней и внешней политики СССР, все же преодолеть раскол с коммунистическим Китаем.
Поэтому на совещании в Кремле, куда специально вызывали руководство прокуратуры и отдела КГБ по Харьковской области, приняли решение не доводить дело до суда над ставшими известными в Китае советскими маоистами. Братья Романенко через несколько месяцев были освобождены из тюрьмы, но с тех пор находились под тщательным надзором КГБ, который исключил для них любую возможность продолжения политической деятельности.

Против ревизионизма
Целый ряд подпольных маоистских групп возник в столице СССР во второй половине 1960-х годов, когда пример «Великой культурной революции» был особенно силен и ярок. В Западной Европе он обернулся парижским студенческим бунтом, в Советском Союзе такой открытый бунт был невозможен, но эхо хунвейбинов прозвучало и здесь. В советских вузах тогда еще обучались тысячи студентов и аспирантов из маоистского Китая, именно через них пропагандистская литература хунвейбинов попадала к нашим соотечественникам.
В 1965-67 годах в Москве действовала небольшая марксистская группа, которую возглавляли два научных сотрудника Института экономики мировой социалистической системы Академии наук СССР – 35-летний гражданин Китайской Народной Республики Го Даньцин и 30-летний гражданин СССР Г.Иванов. Вместе, китайский и советский коммунист распространяли в Москве агитационную литературу из Китая, а также создали целый ряд своих пропагандистских материалов, которые назвали «Манифест социализма (программа Революционной социалистической партии Советского Союза)». В феврале 1967 года китаец Го и русский Иванов были арестованы КГБ.


Изображение: alter_vij — LiveJournal

В 1968 году в Москве 30-летний рабочий-каменщик Г.Судаков и его 20-летний брат В.Судаков создали небольшую группу «Союз борьбы с ревизионизмом». С февраля по июнь 1968 года они распространяли полученную из революционного Китая литературу и свои листовки, для производства которых самостоятельно изготовили примитивное печатное оборудование.
24 февраля 1976 года, в день открытия XXV съезда КПСС, в центре Ленинграда на Невском проспекте четверо юношей разбросали и расклеила на домах свыше 100 листовок, написанных от руки печатными буквами, которые заканчивались призывом: «Да здравствует новая революция! Да здравствует коммунизм!».
Только через некоторое время КГБ удалось вычислить, что участниками данного выступления были студенты-первокурсники ленинградских вузов Аркадий Цурков, Александр Скобов, Андрей Резников и школьник-десятиклассник Александр Фоменко. Они были организаторами нелегальной марксистской группы, которая называла себя «Ленинградская школа». Неформальным ее лидером был талантливый студент-математик 19-летний Аркадий Цурков. С начала 70-х годов он увлекся идеями Мао Цзэдуна, нелегально слушал вещавшее на русском языке Пекинское радио.
К тому времени, в СССР уже не прибывали китайские студенты, которые в 60-е годы были основным источником распространения литературы об идеях товарища Мао среди советских граждан. Но в 70-е годы в Советском Союзе появилось буквально море изданий, разнообразных книг и брошюр, разоблачавших и критиковавших курс КПК и Мао. К началу 70-х годов советский агитпроп активнее и охотнее работал против маоистского Китая, чем против «буржуазного Запада». Как во всякой враждебной пропаганде, в такой литературе вынужденно описывались критикуемые явления и действия. Но то, что было минусом для пропагандистов ЦК, воспринималось как плюс «диссидентами слева». Так Аркадий Цурков и стал «маоистом», начитавшись советской антимаоистской пропаганды.
В 1977-78 годах лидеры «Ленинградской школы» организовали в одном из домов на окраине Ленинграда коммуну, где молодые люди вместе жили, изучали и пропагандировали среди студенчества идеи товарища Мао. К 1978 году «Ленинградская школа» установила связи с сочувствующими студентами из Москвы, Горького, Риги и ряда других городов СССР. При попытке организовать нелегальную молодежную конференцию с целью создания большого объединения – «Революционный коммунистический союз молодежи» - лидеры «Ленинградской школы» были арестованы КГБ.
Вскоре после ареста, 5 декабря 1978 года в Ленинграде произошло беспрецедентное событие: у Казанского собора (место первой в России массовой демонстрации студентов против царя в 1876 году) собралось несколько сотен юношей и девушек из институтов и школ Ленинграда, которые протестовали против арестов. Около 20 человек было задержано. Во время суда над лидером «Ленинградской школы» А. Цурковым 3-6 апреля 1979 года перед зданием так же собралась большая масса протестующих студентов. Аркадий Цурков получил 5 лет лагеря строгого режима и 2 года ссылки.


Аркадий Цурков. Фото: medium.com

Полная статья по ссылке