Выбор России: текущая политическая ситуация

Главная из них — тот факт, что данный призыв прозвучал от действующего главы одного из российских регионов, причём его автор не счёл нужным оговориться, что выступает в данном случае сугубо в своём личном качестве. В порядком надоевших хороводах вокруг монархической идеи Сергей Аксёнов, конечно, не первый и не последний, но одно дело, когда о предпочтительности монархической формы правления заявляет представитель Московского патриархата или некий деятель культуры, а другое — государственный чиновник высокого звена.
Клирикам РПЦ и православным мирянам верить в то, что монархия есть благо для России, логично, хотя и не предопределено. Известно, например, как минимум сдержанное отношение к монархии Поместного собора РПЦ 1917— 918 годов, и в том числе избранного на нём патриархом святителя Тихона, отраженное, в частности, в воспоминаниях митрополита Вениамина (Федченкова) «На рубеже двух эпох».
Другое дело Сергей Аксёнов. Как частное лицо он может думать всё, что угодно, а вот как глава российского региона должен понимать, что такое конституция, в соответствии с которой наша страна является республикой, а он — занимает в органах власти этой республики соответствующее место.
Вместе с тем, как я уже сказал, Сергей Аксёнов в своём промонархическом порыве у нас не исключение. В этой связи направленные против него гневные филиппики представителей Общественной палаты и законодателей выглядят как минимум наигранными.
 2 / 3   
Иллюстрация: Kremlin.ru
Сергей Аксёнов
Аксёнов говорит о желательности восстановления монархии в России, причём в совершенно конкретном контексте, связанном с необходимостью усиления единоначалия и преодоления безответственности в деятельности государственных органов. Нам, однако, хорошо известен тот, назовём это мягко, пиетет, который испытывают и в Общественной палате, и в Федеральном Собрании, и в Администрации президента к существующему так называемому «Российскому императорскому дому». А также к «государыне великой княгине» Марии Владимировне Романовой — «наследнице престола». Так Романовых-Гогенцоллернов официально именуют не только в РПЦ, но и в российских государственных структурах.
Получается, что мыслить о пользе монархии в будущем времени антиконституционно, а считать, что в сегодняшней Российской Федерации существует некий «императорский дом» и «наследники престола», — конституционно? А если этот «дом» существует не в Российской Федерации, то где он в таком случае существует? Кто ещё его таковым признаёт?
Эта двусмысленность должна быть снята и как можно скорее. В том числе и во избежание соблазнов для государственных служащих, да и всех граждан России.
Теперь от преимущественно формальной стороны дела перейдём к сути вопроса о монархическом правлении в России, причём в том же самом контексте, в котором его поставил Сергей Аксёнов. «Когда нет единоначалия, наступает коллективная безответственность», — говорит глава Крыма, делая акцент на современных вызовах и угрозах нашей стране. Но разве в критические периоды российской истории обе царские династии — Рюриковичей и Романовых — не расписались в своей неспособности противостоять подобным внешним и внутренним угрозам, проявить последовательность и волю, собрать воедино страну и народ? Как это ни печально, расписались. А вот выведена из обеих смут Россия была благодаря именно народной воле, оформленной в одном случае в виде Ополчения, а в другом — власти Советов.
Ну и уж совсем некстати приводит Сергей Аксёнов в своих критических рассуждениях о демократии пример Украины. На Украине со времени переворота 2013 года нет вообще никакой демократии, там правит хунта. Это надо хорошо понимать и не давать никому — ни внутри России, ни из Европы, наводить здесь тень на плетень.
Да, у нас есть свои православные ценности, своя основанная на традиции духовность. Но они вовсе не привязаны к монархии — ни целиком, ни даже в значительной части. Монархическая версия крещения Руси великим князем Владимиром, вовсе не безупречная с исторической точки зрения, имеет ведь две стороны. Первая, общепринятая, свидетельствует в пользу лидерства монаршей власти, «помазанников Божьих», в приобщении своих подданных к православию. Вторая наносит ущерб такому пониманию конкретными фактами преступлений Рюриковичей и Романовых и против веры, и против своих подданных, и против своих же родственников.
Ну, а о том, как обстоит дело с духовностью и народностью в современных европейских государствах-монархиях — например, Великобритании или Голландии, — думаю, пояснять не стоит.
Не могу не привести в связи с обсуждаемой темой пример известного славянофила Ивана Аксакова, произведения которого сейчас в очередной раз перечитываю. Сколько в них уничижительной критики романовской России второй половины XIX века, российских западников! Только вот самодержцев Иван Сергеевич из-под этой критики почему-то выводит. Может быть, поэтому и не были его идеи восприняты действительно широко? Русский человек ведь он такой: судить, так судить по-честному, единой мерой.
 3 / 3   Валентин Серов. Миропомазание императора Николая Александровича. 1897
Наконец, последний вопрос: неужели действительно в понимании Сергея Аксёнова такая у нас вокруг сегодня безнадёга, что без монарха — никак? Вот тебе и результат четырёхлетнего пребывания Крыма в составе России!
Думаю, однако, что без монарха и Россия, и народы нашей страны, в первую очередь русский народ, вполне справятся. Главное — всемерно заботиться об укреплении народного духа и единства и не вбрасывать в идейное пространство разделяющих общество призывов. Сергей Аксёнов это сделал исходя из благих намерений? Мы знаем, куда ими выстлана дорога.
На этом, в принципе, можно было бы поставить точку, но — нельзя. Важно сказать об искренней вере православного человека в то, что именно самодержавие, именно царь как плод Промысла нужен России. Веришь — молись! В том числе о том, чтобы Бог ни в коем случае не попустил восстановления монархии в нашей стране в качестве только лишь «нового» политического проекта. И чем более сокровенной и искренней, тихой, будет твоя молитва, тем скорее Бог тебя услышит.

Закрепление принципа субсидиарности (дополнительности) Европейского суда по правам человека по отношению к национальным правовым системам усиливает возможности стран - участниц Совета Европы по защите своего суверенитета в отношениях с ЕСПЧ. Об этом говорится в пояснительной записке к протоколу №15 к конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод, внесенному в Госдуму президентом Владимиром Путиным.
"Введение принципа субсидиарности в основной текст конвенции в качестве базового принципа усиливает возможности государства-участника по защите своего суверенитета в отношениях с ЕСПЧ", - подчеркивается в документе. "В данном контексте соблюдение принципа субсидиарности означает признание за государствами - участниками конвенции права на определенную свободу усмотрения относительно способов имплементации положений конвенции на внутригосударственном уровне, включая, в частности, определенную свободу усмотрения при осуществлении вмешательства в гарантированные конвенцией права и свободы", - указывается в нем.
В пояснительной записке отмечается, что субсидиарность является одним из фундаментальных принципов, на которых построена европейская система защиты прав человека. "В контексте практики ЕСПЧ данный принцип означает, что обязанность по обеспечению соблюдения прав человека, предусмотренных в конвенции, возлагается прежде всего на государство-участника", - сказано в ней. Так, принцип субсидиарности выражается в том числе в требовании соблюдать правило об исчерпании национальных средств правовой защиты (статья 35 Конвенции).
"Таким образом, подача жалобы в ЕСПЧ является вспомогательным, дополнительным средством для защиты прав и свобод человека при их возможном нарушении в пределах национальных правовых систем", - подчеркивается в пояснительной записке к протоколу. В ней напоминается, что юрисдикция ЕСПЧ "строго ограничена и сводится лишь к надзору за выполнением государствами-участниками своих обязательств по конвенции". "ЕСПЧ не имеет права подменять компетентные органы государства-участника в толковании и применении внутреннего права, то есть контрольный механизм, созданный конвенцией, не должен рассматриваться в качестве суда четвертой инстанции, выполнять функции суда апелляционной или кассационной инстанции", - говорится в документе.

В декабре 2015 года президент РФ Владимир Путин подписал закон, согласно которому Конституционному суду РФ разрешается признавать неисполнимыми решения международных судов, в первую очередь, ЕСПЧ, в случае их противоречия российской Конституции.

Начну с обращения к истокам: анализируя причины, приведшие европейскую цивилизацию к мировому доминированию, немецкий экономист Фридрих Лист в своей книге «Национальная система политической экономии» выделил четыре аспекта. Это христианство, престолонаследие, книгопечатанье и развитие путей сообщения.
Христианская наследственная монархия – атрибут, объединяющий два главных из этих критериев, по мнению Листа. Именно они: приверженность религиозной морали, ограничивающей верховенство власти, и наследственность в передаче власти, а отнюдь не единоначалие – главные отличительные признаки подлинной монархии, и именно они отличают монархию от диктатуры (или тирании), монархией не являющейся ни по форме, ни по содержанию, ни по духу.
Экономическая сила монархии состоит в том, что она дает народу понимание правового преемства и устойчивости базовых, фундаментальных ценностей, принятых в соответствующем обществе.
Она не позволяет большинству нарушить права меньшинства. И этим обеспечивает стимулы для прогресса, связанного как раз с инновационными усилиями выдающихся новаторов (которых ни в каком обществе не может быть большинство по определению).
Кроме того, приверженность монархии защите морали сдерживает самодурство законодателей. Принцип «все, что пришло в голову парламентскому большинству, – неоспоримая истина», как показывает история, часто худшая из тираний.
Факты это подтверждают на примере существующих сегодня в мире 44 монархических государств – это каждое пятое государство мира.
Именно туда – в арбитражные суды Лондона и Стокгольма – едут искать справедливости и законности со всего мира, потому что там устойчивая и понятная правовая система.
Именно там высокие стандарты качества жизни: доходов, уровня образования и здравоохранения. Какой рейтинг ни возьми – монархии будут в числе лидеров.
Например, рейтинг Economist Intelligence Unit по оценке качества жизни: в десятке лидеров семь монархий. По данным Всемирного банка, из десяти стран, лидирующих по ВВП на душу населения, также семь монархий. По индексу развития человеческого капитала, составляемого ООН, среди десяти лидеров шесть монархий.
В среднем по миру уровень жизни в монархических странах в 2,6 раза выше, чем в республиканских. Причем монархии наращивают отрыв.
Почему это происходит? Рост экономики и благосостояния – следствие способности к преобразованию ренты в капитал, а капитала – в товары, удовлетворяющие потребности населения.
Сравним ресурсные экономики: монархии Персидского залива и, скажем, республики Африки южнее Сахары. В 1960-е годы они начинали на одинаковом уровне. И у стран Залива, и у таких стран, как Нигерия, Экваториальная Гвинея, Ангола, Демократическая Республика Конго, был один и тот же источник богатства. Но распорядились они им по-разному.
Посмотрим на Дубай и почитаем книгу правителя этого эмирата Мохаммеда ибн Рашида аль-Мактума «Мое видение: вызовы в гонке за совершенством». После прочтения ответ на вопрос становится очевидным: монархические лидеры уверены в законности своей власти, уверены в законном благополучии своих детей и родных.
Более того, твердо понимают, что это законное благополучие основано на довольстве их подданных. Поэтому в арабских монархиях совершаются крупные инвестиции и реализуются грандиозные проекты. Поэтому Дубай стал одним из экономических центров мира, чего нельзя сказать ни о Лагосе, ни о Киншасе.
Африканские лидеры в лучших республиканских традициях избираются управлять гигантскими богатствами своих стран за официальную зарплату разносчика кофе в международной корпорации с четким пониманием, что после окончания своей власти (через несколько лет) их путь – бегство из страны. Поэтому делают вид, что действительно за эту зарплату и трудятся «во благо народа». Поэтому вместо инвестиций и вместо создания правовой системы – воровство, коррупция и тотальное лицемерие о «слугах народа».
Что для меня является лучшим примером экономической пользы монархии?
Ее способность обеспечивать стабильность права собственности для всех. В этом легко убедиться, если приехать в Маскат или Куала-Лумпур – столицы монархических Омана и Малайзии. И там и там вы увидите в самом центре старые постройки в окружении современных небоскребов и дворцов, которые собственники не хотят продавать.
Их было легко отобрать «для государственных нужд». Переселить собственников принудительно на окраины. Придумать размер «компенсации». Но этого не сделано, потому что закон и право, в частности – право собственности, право наследования – нерушимый принцип, на котором стоит власть самого султана, а потому этот принцип уважается султаном и для каждого подданного. И это видят и ценят инвесторы: и большие, и малые. И поэтому экономики растут.
В самом деле, как писал русский мыслитель Иван Солоневич: «Представление о том, что именно республиканская форма правления дает гарантию каких бы то ни было свобод, является чистейшей фантастикой». И на примере экономических свобод это видно.

Монархия в России невосстановима одномоментно по двум причинам.
Во-первых, утрачена ее идея. Благодаря советской власти ее упорно соединяют с крепостным правом, помещичьим произволом, дурью одного, сидящего где-то очень высоко, человека, шпицрутенами, гигантскими земельными наделами дворян, дарованными монаршей волей, бесправием народа и многим другим.
Во-вторых, это невозможно по институциональным причинам – у нас отсуствуют механизмы, которые могли бы привести монарха к власти. Утрачено понимание того, что такое Земский собор – собрание лучших, а не выбранных.
Когда некоторые наши публицисты утверждают, что Кремль точно указал место, отведенное монархической идее, которое расположено в маргинальном предбаннике, они не понимают: кремлевские философы и богословы просто не имеют полномочий ставить в этой теме точку, ибо она существенно шире того государственного опыта, который мы, к счастью или к несчастью, проживаем в оные времена.
По идее, конечно же, монархия – это государственный строй, который много качественней демократии. Демократия реализует чаяния жить лучше. Политик, пообещавший изменить жизнь простого человека к лучшему и представивший доказательства, что он в состоянии это сделать, и есть основной персонаж демократии.
Государь же может позволить себе не исходить из идеи ежечасного, ежедневного исправления скверных условий жизни своих подданных, хотя и это тоже является его задачей.
Его главной целью является установление справедливости, ибо его власть – это власть от Бога, и в своем монаршем делании он руководствуется евангельскими истинами, которые прежде всего направлены на то, чтобы сделать жизнь человека не легче, а чище и нравственней.
Именно поэтому для монарха будет важней спасти други своя, а не обеспечить подданным своего государства дополнительные блага за счет позиции невмешательства в дела соседей, которые уютно и кромешно сносят этим самым нашим людям головы.

В каком-то смысле политика Путина – это чистый царизм, поскольку, взяв под защиту Крым и Донбасс, он серьезно усложнил жизнь российских граждан. Если бы его решения диктовались не его срощенностью, соединенностью с духом народа, а прокручивались бы через демократическую процедуру, когда в момент решения каждый сам себе расчетливый эгоист, то, конечно же, результат был бы совершенно иным. И Крым был бы не наш, и пенсии старикам Донбасса никто бы не выплачивал.
Понятно также, откуда тоска по монархии в нашем потерявшем нравственные ориентиры обществе. Разрушив СССР, который мы сейчас, с высоты нашего сиротского существования, воспринимаем как идеальное общественное устройство, мы перестали себе доверять.
Патернализм, тяга к сильному государственному началу, которое всех нас бы причесало, поставило в строй и направило в нужном направлении – это основа нашего психологического настроя, общая наша тревога, слезы нашей душевной неустроенности.
Конечно, нам как русским нужен монарх. Мы должны вверить свои неразумные и мятущиеся души крепкой воле Божественного посланника, рыцаря, оберегающего в нас не то, что требует комфорта, а то, что скрытно, но неистребимо жаждет правды и справедливости.
Понятно, что ни о каких анахронических формах самодержавия не может идти и речи. Если нам удастся восстановить монархический строй, то мы обязательно поставим в услужение ему все наработанные культурой демократии формы контроля – и парламент, и суд, и общество с его богатейшими структурами самовыражения.

Но нам будет важно знать одно – ход нашей истории определяется не нашей эгоистичной самостью на выборах, а высоким челом человека, каждое решение которого поверяется Книгой и ее заповедями.
Я думаю, что для России это неизбежный выбор. Мы слишком эмоциональны, гневливы, живем в плохих климатических условиях, склонны роптать, не доверяем себе, властям, природе, хулим Господа, когда входим в особый раж.
Мы не обитатели детского сада, именуемого Европой, где все сходятся в кружок по свистку.
Нам противопоказана демократия, ибо в момент выбора мы вытащим самую плохую карту, тогда как всею своей жизнью мы, как добровольно принятое на себя бремя, тащим по жизни правду. Нашему бродячему и отчаянному, склонному доходить до последних пределов уму нужен водитель, который черпал бы свои умения из вод другой глубины.
Я не думаю, что Кремль или Путин могут быть компетентны в рассмотрении этого вопроса. Это проблема уровня ядра нашего народа, и мы обязательно с этим что-то сделаем.
Не боись, ребята, без монарха не останемся!

С точки зрения РПЦ, «царебожие» и тезисы о «царе-искупителе» – это ересь. Псевдоправославная концепция, которая доктринально объединяет несколько общин, находящихся как внутри Русской православной церкви, так и за ее пределами. Наиболее известными из последних являются «Царская православная церковь» и «Святейший Правительствующий Синод» Диомида (в прошлом епископа, а ныне – изверженного из сана монаха).
Чтобы понимать, что это за доктрина и почему она была осуждена как ныне покойным патриархом Алексием II, так и нынешним предстоятелем Русской церкви Кириллом, нужно разобрать особенности канонизации Николая II, вокруг которого все это «царебожие» и сформировалось. Первыми царскую семью еще в 1981 году канонизировали в РПЦЗ, и только в 1992 году архиерейский собор Русской церкви поручил синодальной комиссии по канонизации изучить документы на предмет возможного прославления царской семьи в лике святых. 
При этом «народное почитание» императорского семейства имело место и раньше. В эмиграции с 20-х годов прошлого века уверенно говорили об «особой роли жертвы царя и его семейства». И к моменту поручения архиерейского собора семья Николая II уже расценивалась как местночтимые святые в ряде епархий РПЦ.
История с «окончательной канонизацией» в 90-е годы была сопряжена с широкой общественной полемикой, в том числе в церковной среде. И в итоге акт канонизации, увидевший свет в 2000 году, вызвал колоссальный резонанс. В том числе потому, что часть клира и мирян решили, будто канонизировать царскую семью как страстотерпцев недостаточно (из этого сообщества впоследствии и вышли группы «царебожников»). Напротив, часть православных считали канонизацию как минимум преждевременной.
По итогам изучения документов синодальная комиссия постановила следующее: «В жизни Николая II было два неравных по продолжительности и духовной значимости периода – время царствования и время пребывания в заключении. В первом периоде (пребывания у власти) комиссия не нашла достаточных оснований для канонизации, второй период (духовных и физических страданий) для Церкви является более важным, и поэтому она сосредоточила своё внимание на нем».
Причины того, почему в периоде царствования комиссия не нашла оснований для канонизации, более-менее очевидны. Здесь и роль Григория Распутина, которого ряд современных богословов прямо называют «хлыстом» (православные, в том числе и канонизированные позднее, современники Распутина тоже отзывались о его фигуре крайне негативно), и в целом слабая и невнятная политика, и сам факт отречения. Но его путь после отречения не вызвал сомнений, что это путь страстотерпца, ни у синодальной комиссии, ни у архиерейского собора, который в 2000 году причислил царскую семью к лику святых. Правда, даже на самом соборе ныне покойный митрополит Нижегородский Николай (Кутепов) высказался против канонизации, обвинив Николая II в «государственной измене».
Меж тем никуда не делись и те, кто посчитал причисление царской семьи к лику «всего лишь» страстотерпцев недостаточным. Страстотерпцы в православной традиции – это те, кто понес мучения от других людей и принимал невзгоды со смирением, но при от них не требовали отречения от христианской веры. Ряд консерваторов выступали за то, чтобы царскую семью канонизировали и как «благоверных». Но Николай II на момент смерти отрекся от престола, а «благоверные» – это святые монаршего рода.
Богословствование «православных монархистов» продолжало развиваться, и появился новый термин – «царь-искупитель». По мысли «царебожников», это тот, кто своей смертью отдельно искупил грехи русского народа, а главный грех – это, собственно, отказ от царя и монархии. В этом вопросе «царебожники» ссылаются на клятву, принесенную на Земском соборе 1613 года Михаилу Романову и всем его наследникам, и утверждают, что русский народ и Православная церковь нарушили эту клятву в 1918 году. Потому теперь от всех православных клириков и мирян требуется принести «соборное» или «всемирное» покаяние за смерть царя и его семьи. Со своей стороны богословы указывают на логическую нестыковку в этом учении «царебожников»: если царь уже «искупил» этот грех, то в чем же, собственно, каяться?
История со «всенародным покаянием», которое стало своеобразным «главным чином» для последователей «царебожников», тоже имеет свою историю. Патриарх Алексий II в своем послании писал: «Убийство царской семьи – тяжелое бремя на народной совести, которая хранит сознание того, что многие наши предки, посредством прямого участия, одобрения или безгласного попустительства, в этом грехе повинны. Покаяние же в нем должно стать знамением единства наших людей, которое достигается путем не безразличного соглашательства, но вдумчивого осмысления, произошедшего со страной и народом». Это было воспринято рядом клириков и мирян как «зеленый свет» для создания отдельного специального «чина покаяния», который и стал проводиться с конца 90-х годов в подмосковном Тайнинском у статуи Николая II.
Но с православной точки зрения «покаяние» за чужие грехи, за грехи уже умерших людей попросту невозможно – в христианстве нет «коллективной» или «поколенческой» ответственности. При этом в чине покаяния обнаружились еще и призывы к отказу от паспортов и ИНН, что тоже немаловажная часть доктрины многих течений «царебожия». Рост популярности явно еретического течения, где фигура последнего русского царя стала понемногу замещать собою Христа, в итоге побудила патриарха Алексия дать в 2007 году четкую характеристику не только «чину покаяния», но и всему царебожному движению: «Искупительный подвиг один – Господа нашего Иисуса Христа, и сравнивать расстрел императора и его семьи с искупительной жертвой Спасителя невозможно. Со всей ответственностью заявляю, что этот «покаянный акт» недопустим и душевреден. Недопустимо участие священнослужителей и мирян в чинах, подобных тайнинскому».
Тем не менее, год спустя «царебожие» получило неожиданное продвижение. Сначала с критикой, а потом и с анафемами против Русской церкви выступил епископ Диомид (Дзюбан). Анафематствовал он и Алексия II, и тогда еще митрополита Кирилла, и «всех их предшественников», в том числе за «участие в антимонархическом февральском бунте 1917 года». За этим последовало решение архиерейского собора по лишению Дзюбана сана, но он этого решения не признал «ввиду открытого исповедания участниками этого архиерейского собора основных положений ересей цареборчества, экуменизма и глобализма».
Другим апологетом «царебожия» стал протоиерей Александр Иванников, в 2009 году выведенный за штат, а в 2010-м извергнутый из сана и провозгласивший себя «епископом» «Царской православной церкви», одна из крупнейших общин которой находится в Рязанской области возле с деревни Тимохино. В свое время ЦПЦ откололась от движения диомидовцев, но «царя-искупителя» почитают, а также почитают Владимира Путина как «законодателя в жизни церкви, то есть лицо, через которое Бог говорит с народом». Как это сочетается с верой «царебожников» в то, что вся нынешняя власть нелегитмна, а то и вовсе состоит из ставленников «тайного еврейского заговора», вопрос, наверное, уже не к сектоведам, а к психиатрам. Тем более в ЦПЦ почитают не только всю династию Романовых и Григория Распутина (как «святого старца»), но и певца Игоря Талькова (как «мученика»).
Со структурами Диомида и Иванникова всё более-менее понятно, но течение «царебожников» есть и внутри Русской церкви. Что интересно, оно активно борется с «еретиками из «Царской православной церкви». В целом их платформа изложена на страницах издания «Русский крест», где они в том числе называют себя «здоровыми консервативными и монархическими силами внутри Церкви», одинаково почитая и «царя-искупителя», и «святого старца».
В числе видных «царебожников» называют и схиигумена Сергия Романова, который сейчас выполняет функции духовника Среднеуральского женского монастыря. Это клирик с неоднозначным прошлым – бывший сотрудник советских правоохранительных органов, до пострига проведший в тюрьме 13 лет. Притом что он монах большой схимы, которая предполагает уединение, молитвенный труд и избегание «мира» за стенами монастыря, Романов часто путешествует в Крым, а своими последователями почитается как «мощный старец».
Кстати, «старцы», чудеса, знамения в огромном количестве и в ежедневном режиме – это еще одна яркая черта «царебожников» (например, есть неканоническая икона «Воскрешающая Русь», где «Богородица убивает супящимися с ее омофора крестами неверных»). По вопросу «мироточения» для них характерна явная экзальтация, которая максимально далека от позиции РПЦ, где всегда пытаются установить, «от Бога ли это чудо», даже если сам факт мироточения уже установлен специальной комиссией. Известен, к примеру, случай, когда, обнаружив «факт массового мироточения» в квартире некоей Валентины Жучковой, церковная комиссия постановила, что эти явления «носят нецерковный характер, не соответствуют духовной традиции Православной церкви и, следовательно, не имеют к ней никакого отношения».
Часто «комиссии по чудесам» создаются ситуационно, на уровне епархий, но имеет место и постоянно действующая «рабочая группа по чудесным знамениям при Богословской комиссии Русской православной церкви», сопредседателем которой является академик РАН Павел Флоренский – внук известного богослова и религиозного философа начала прошлого века Павла Флоренского. Не так давно газета ВЗГЛЯД брала у него интервью как раз по вопросам «чудесного».
В среде «царебожников» все с точностью до наоборот. Факты мироточения и других чудес не проверяются и не оспариваются, а сразу же принимаются на веру как несомненный знак «божественной благодати», создавая тем самым очередную волну религиозной экзальтации.
В целом последователи доктрины о «царе-искупителе» – это относительно немногочисленные и довольно маргинальные группы. В силу отказа многих из них от документов, паспортов и ИНН они даже не встроены в социальный контекст страны. Более того, имея зачастую свои общины, «молельные дома» и формально находясь в числе прихожан РПЦ, они не особенно стремятся к миссионерской деятельности. Печально, что им часто удается мимикрировать под православных и своей проповедью «царебожия» смущать верующих и тех нецерковных людей, которые начинают полагать, что «вот это-то и есть настоящее православие».
Есть основания полагать, что столь трепетное отношение к Николаю II со ссылками на его канонизацию со стороны рядя политиков, чиновников и общественных деятелей – следствие информационного влияния (проще говоря, ереси) «царебожников».
Так или иначе, но Русская церковь осудила «царебожие», а также «иконы и молитвы» и «чин покаяния», присущие данной религиозной группе. Как в свое время заявил патриарх Кирилл, говоря о «чине покаяния», «обращение к каждому человеку с призывом к покаянию есть наиважнейшая миссия Церкви, от которой она никогда не отступит, но призывы ко всеобщему покаянию за то, что не совершало нынешнее поколение, есть призывы лукавые, потому что Сам Бог, вернув нам наши святыни, показал, что Он простил наш народ».

Вызывает интерес
Политический процесс.
Как на аглицких просторах
За царя Вы али без?
 






























Я про раньше даже и спорить не хочу, Вы мне скажите, как будет сейчас?