По материалам "ИЗБОРСКОГО КЛУБА", о России, мире, и нашем месте в нём, политика&экономика&социум

Георгий Малинецкий: Вся цифровая экономика должна быть выброшена как целое
Никакой цифровой экономики не существует. Вся экономика всегда была цифровая, в том смысле, что в ней всегда считали — без счета прожить как-то не удавалось. Поэтому это тавтология, «масло масляное».

Элита не должна быть цифровой. Когда я слышу про свободы и прогресс в интернете, мне сразу вспоминаются митинги перестройки: «Мы хотим перемен! Даешь свободу!» Как будто это является абсолютной ценностью. Все это было получено, и дальше люди, которые просили свободу, оказались у разбитого корыта. То есть наша страна благодаря демократическим лозунгам, связанным со свободой, с тем, что мы вернемся в цивилизованный мир, оказалась отброшенной на много десятилетий назад. Это, собственно, и было реальным содержанием перестройки.

Более того, скажу следующее, что, когда мы толкуем про какие-то операторы, это все мелкие технические детали. Потому что на самом деле сейчас глобализация (которая превратилась в американизацию) исчерпала свой ресурс. Сейчас мы находимся на том уровне, когда каждая цивилизация, которая хочет быть цивилизацией, которая хочет быть самодостаточной и определять свой путь в будущее, озабочена тем, чтобы отстроить свою систему — систему информационную, систему культурную и так далее.

Вот только что прошел Санкт-Петербургский экономический форум. И скучно, и грустно. Мы, по сути дела, опять говорим о том, что нам нужны инвестиции. Из России за время реформ, за время попыток войти в мировую цивилизацию выкачали, по одним данным, три триллиона долларов, по другим данным, семь триллионов. А мы толкуем, что нам нужны западные инвестиции. Это, по меньшей мере, несерьезно!

Берем простой вопрос. У нас сейчас есть программа цифровой экономики, в которую наше правительство должно вкладывать более 100 миллиардов долларов ежегодно, а речь идет о нескольких триллионах в конечном итоге. Что тут сказать? Ну, это, видимо, только от невежества проистекает. В 2000 году Роберт Солоу, лауреат Нобелевской премии по экономике, провел исследование: в каких областях внедрение компьютеров в американскую экономику дало наибольший эффект. Тот результат, который он получил, оказался парадоксальным — таких отраслей нет! Единственное исключение — это отрасль, которая производит компьютеры. Сейчас компьютеры считают в 250 миллиардов раз быстрее, чем первые образцы. Но они опять-таки никак не влияют на экономику. Максимум это торговля, которую, в общем-то, с большой натяжкой можно назвать экономикой. Если мы посмотрим, где нам нужна цифра, а именно: делопроизводство, государственное управление, цифровое здравоохранение — то мы увидим, что ни одна из этих отраслей не имеет никакого отношения к экономике. Это максимум распил денег и растрата их.

Мультифакторная производительность труда и капитала со скоростью роста 2,5% была только в течение одного десятилетия, а именно с 1958 года по 1968 год. И дали ее всего лишь три инновации, никак не связанные с компьютером — это большая химия (новые материалы), это автоматизация и конвейер в невоенном секторе, и это автомобилизация (совершенствование двигателя внутреннего сгорания). С тех пор ничего похожего больше не было. Вот сейчас по сравнению со скоростью роста 2,5% мы упали в десять раз.

Мир находится в остром кризисе производительности. Поэтому компьютеры не играют экономически ровно никакой роли. Кстати говоря, правильнее было бы говорить именно о компьютерной, а не цифровой экономике. Компьютеры играют роль другую, гораздо более важную — социальную. А именно: компьютеры сделали вопиющее неравенство очевидным. И сейчас примерно пять миллиардов человек говорит: «Мы хотим жить, как золотой миллиард. Американцы, потребляя почти 40% мировых богатств, дают вклад в мировую экономику меньше 20%. Значит, они не умеют работать. Отдайте нам наше!» Если вы включите «Аль-Джазиру», это говорится каждый час.

Поэтому, по сути дела, у нас сейчас есть три варианта развития.

Первый — российский вариант: реформироваться, отступая в средневековье. Если мы сравним, что знал ученик гимназии в 1890 году, и что сейчас знает наш выпускник, сдавший ЕГЭ (тем более, базовое, а не профильное — чтоб сдать базовое ЕГЭ, нужно знать математику всего лишь в пределах шести классов), то, вообще говоря, разница громадная. Уровень образования, культуры, науки падает во всем мире. Но мы здесь имеем пальму первенства.

Второй вариант — это мировая война, которая заставит массу регионов мира просто смириться с их унизительным положением. Это еще раз повторение ХХ века.

И третий вариант — те самые экономически значимые инновации. Грубо говоря, повторить нечто сравнимое с тем, что было между 1958 и 1968 годом, когда удалось создать «золотой миллиард».

Что делают компьютеры? Давайте посмотрим на постиндустриальную экономику, имея в виду развитые страны. Из ста человек двое работают в сельском хозяйстве и, соответственно, делают продовольствие для себя и всех остальных. Десять — в промышленности, тринадцать — в управлении. Семьдесят пять человек не нужны. Но праздный мозг — мастерская дьявола. Значит, их надо чем-то занять. Вывод: их надо чем-то морочить, дурачить.

Когда семь лет назад в РАН был проведен опрос, чем же занимаются российские мужчины, то выяснилось, что главному в жизни российских мужчин, а именно российским женщинам и своим детям, они уделяют в среднем сорок пять минут в сутки. А виртуальной реальности — социальным сетям, просмотру телевизоров, компьютеров, гаджетов — они уделяют четыре с половиной часа. Тогда это было шоком. Те данные, которые мы получили сейчас по миру (в прошлом году) показывают, что ситуация еще более грустная. То есть в ряде стран люди уделяют виртуальности и 6, и 7 часов!

Ну представьте себе: вам говорят, что вы будете хорошо жить, но за это часов 6 каждый день вам надо просидеть в тюрьме. Конечно, вы отвергнете это предложение. Но именно это-то и сделано! То есть человек 6 часов живет чужой, виртуальной, бессмысленной, не имеющей никакого отношения к нему жизнью. То есть, по сути дела, мы можем говорить о компьютерном извращении. Людей надо просто чем-то занять, как-то обморочить, неважно как, неважно чем. Россия, к сожалению, идет ровно по этому пути.

Теперь вопрос: можем ли мы без этого обойтись? Конечно, коллеги! Когда десять или пятнадцать лет назад мы фиксировали, что от 85% до 90% всех ресурсов сети связаны с эротикой и порнографией, я говорил, что дальше будет хуже. Коллеги, оно стало хуже. Дай бог им в компьютерные игры всем играть! По данным этого года 92,4% нашей молодежи от 15 до 25 лет смотрят рэп-баттлы. Что это означает? Это маргинальная негритянская культура. Негры не могут достать белых, а поэтому у них огромное внутреннее напряжение. И они кроют друг друга матом. Ну, дальше в это были вложены деньги, и этого сделали как бы шоу. А наши-то дети это поголовно смотрят, полагая, что это и есть искусство — новая цифровая культура. А те люди, которые ругаются, вот эти самые Оксиморон, Гнойный — кстати сказать, их рэп-баттл посмотрело ни много ни мало 46 миллионов человек, — естественно, считают себя цифровой элитой. Таким образом, мы теряем следующее поколение. Мы получаем по Шекспиру: «порвалася времен связующая нить». То есть мы пытаемся чему-то научить детей, рассказываем о каких-то смыслах, ценностях, а они — там, в рэп-баттлах.

Теперь что касается наших смыслов и ценностей. А здесь, коллеги, проблема очень простая: у нас нет смыслов и ценностей, признанных нашим обществом. Общество наше расколото. У нас нет проекта будущего, признанного элитой. Поэтому, когда вы, например, хотите снять патриотический фильм, вам объясняют, что вы можете снять чернуху, порнуху, что-угодно, но никак не патриотический фильм. Питчинг на патриотический фильм не удается провести. Так имеет ли смысл ставить вопрос о контенте? Нет, коллеги, при нынешней политике в области массовой информации ничего полезного снять-то нельзя!

Как ковалось превосходство США в информационной сфере? Очень просто. Когда американцы поняли, что это важная сфера и создавали Голливуд, они взяли ведущих писателей и сказали: «Ребята, нам нужны хорошие сценарии для кино, которые пропагандируют наш образ жизни. Вас не опубликует в США никто и никогда, до тех пор, пока вы не научитесь писать хорошие сценарии». А наше кино сегодня повторяет зады американского, между тем как американское кино по своему стилю и смыслу создавалось не нами, не для нас, исходя не из нашей парадигмы жизни и не во имя нашего развития.

Давайте поставим мысленный эксперимент: допустим, санкции ужесточаются через два года. Нас перекрывают по «Свифту», нас перекрывают по жизненно важным лекарственным средствам, нас перекрывают по информационным потокам. Как мы будем жить? На мой взгляд, если мы цивилизация, то, вообще говоря, у нас должно быть все свое. Вот Китай мыслит таким образом: у них есть огромный китайский Firewall — они контролируют свой интернет. У них есть большая китайская экономика, они в крайнем случае могут обойтись без внешнего рынка. На мой взгляд, и мы ровно без этого можем обходиться. Но для этого мы должны понять, а что нам нужно в информационной сфере.

Например, Windows имеет более пятидесяти тысяч уязвимостей. Из них американская разведка использует две тысячи, наша — примерно полторы тысячи. Ну, разные, правда, уязвимости. Казалось бы, это очевидно, что наши государственные структуры не имеют никакого права покупать этот Windows, потому что в нем есть недекларируемые возможности. Но, насколько я знаю, наш «продвинутый» «Сбербанк» купил на 80 миллиардов у Microsoft вот этого самого Windows.

Основная проблема и основное решение ее — в нас, внутри, это смыслы, ценности нашей цивилизации. При этом все, что связано с цифрой, это не сегодняшний и не завтрашний день, это вчерашний день. Если мы посмотрим на то, сколько чего цитируется в научном контексте, то скажем, характерная цитируемость наук биологического цикла — пятьдесят единиц, химии — десять, физики — восемь, математики — полтора, и информатики — полтора. Информатика в мировых базах данных, имея в виду фундаментальную науку, кончилась, коллеги. Это далекое прошлое. Обо всем блокчейне — десять научных работ. Остальное — это популяризация, пропаганда, реклама, обсуждения и так далее. Это, как говорят китайцы, бумажный тигр.

Берем отрасль IT. Отрасль пока богатая, три с половиной триллиона долларов. Но это «отстойная» отрасль, коллеги. Она упала на шесть процентов два года назад и на 0,6 процентов год назад. Поэтому наши мудрецы из правительства, которые говорят, что мы еще и на рынок IT выйдем, несут, конечно же, бред и блеф. Из этой отрасли растет только один сегмент, самый страшный. Это VR, виртуальная реальность. За прошлый год она выросла на 80%. Несколько фирм, соответственно, породили шлемы виртуальной реальности. Рост, по разным данным, на 70-80%.

Итак, в сухом остатке: есть 75% лишнего населения, социальной обузы, и компьютер нужен, чтобы их дурачить. Спрашивается, можно ли компьютер использовать в мирных целях? Безусловно, можно. Приведу простой пример. У нас есть «Википедия» — масса недостоверной, халтурной, бредовой информации. Но ведь есть и проект, который был разработан в России — «КиберЛенинка» — оцифруем всю Ленинку. Проект сделан в нашем институте. Мы вполне это можем сделать.

Российской академии наук по нынешним законам запрещено заниматься наукой, она — клуб. Она может заниматься прогнозом, экспертизой, но наукой она не имеет права заниматься. Ну если только как-то под одеялом, в свободное время. Естественно, что делает, например, Французская академия наук? Это союз бессмертных, которые толкуют слова, грубо говоря, составляют толковый словарь. Вот вам очевидный проект для Российской академии. Естественно, если все остальное запрещено, пусть хоть этим займется. Так может возникнуть живая русская энциклопедия, в которой ученые делают возражения, отвечают на возражения, вырабатывают объективно ценное знание и объяснение сложных проблем и понятий. Аналогично этому: можно сделать массу интересных образовательных проектов.

Философ Платон с блудницей заспорили, кто из них сильнее. И тут идет студент. И они решили проверить. Платон говорит: «Я всю жизнь работал, я для тебя открою те тайны, которые ты никогда не узнал бы. Меня, видимо, скоро уже не будет. Но я сегодня вечером расскажу тебе основные тайны мира». А блудница говорит студенту: «Слушай, а я тебе дам бесплатно сегодня». И он, естественно, пошел с блудницей. Блудница спрашивает Платона: «Так кто из нас сильнее?» Платон говорит: «Я считаю, что все равно я сильнее, потому что я-то зову вверх, а ты зовешь вниз». И поэтому, на мой взгляд, обсуждая всю цифровую вселенную, естественно ставить вопрос, не почему мы отстаем и идем где-то в хвосте Запада, а нужно обсуждать, как с помощью этих инструментов не дурачить людей, не морочить, а вести вверх.

Не важно, какими способами, играми ли, фильмами ли, обучающими ли программами, но, вообще говоря, мы должны работать не против внутреннего закона, который, по Канту, находится в нас, а работать на этот закон.

Сегодня родители идут против течения, у них не хватает на это сил. Пока же родители говорят детям про то, что не лги, не воруй. А общество в лице «передовых» технологий — про совершенно обратное. Нужно радикальное изменение информационной политики, для того чтобы, по крайней мере, родители шли в одном направлении с государством, с будущим обществом. Я процитирую вам Исаака Калину, начальника департамента образования Москвы. Он говорит следующие простые слова: «Детей ничему учить не надо, они лучше нас во всем разберутся. Они другое поколение». Мол, они сами все умеют, они уже сами знают, какие кнопочки нажимать, и главное — это интернет-образование. Понимаете? Когда это говорит человек, который ведает образованием, что это значит?

Сейчас Греф утверждает следующее: у нас будет дистанционное образование. У человека есть цифровая приписка, а дальше пусть он сам по компьютеру учится. Согласно старому анекдоту, и воробей, и соловей кончали одну консерваторию. Но воробей по заочной части, а соловей — по очной. Боксеры-заочники должны быть выброшены из бокса, понимаете?

Вся цифровая экономика, как она трактуется в программе «Цифровая экономика Российской Федерации» должна быть выброшена как целое. Потому что она не имеет отношения к экономике. Она не имеет отношения к производству, к компьютерам, к роботам, к национальной безопасности — это в огромной степени распил средств.

Мы до сих пор с упорством, достойным лучшего применения, толкуем, что мы европейская страна! Ну, коллеги, но это же явный абсурд. Ну просто вдумайтесь. Ну какая мы европейская страна? Какая любимая европейская сказка? Это «Золушка» — девочка делала все по инструкции, и ей дали прекрасного принца в награду. Какая наша любимая сказка? Конечно, это «Иван-дурак». Потому что он в обычной жизни как-то вот странный человек, но когда есть экстремальная ситуация, именно он — адекватный. А не те люди, которые действовали по инструкции. Откуда это взялось? А понятно, откуда, потому что у нас зона рискованного земледелия.

У нас одиночка не выживает. Европейская ценность: каждый за себя, один Бог за всех. И тут одно отношение к свободе. Наша ценность: сам погибай, а товарища выручай, — это соборность, это совершенно другие ценности. Возьмем отношение человека к Богу. Там строится собор с много сотен мест, и человек — в этом микрокосмосе песчинка. Наше отношение — храм Покрова-на-Нерли. Абсолютно иное.

Давайте посмотрим дальше. Западная цивилизация — торжество закона. Вот мне в Соединенных Штатах Америки объяснили, что у них 17 миллионов юристов. Если взять членов их семей, то это 50 миллионов юристов. Мы никогда не будем иметь такого законодательного поля. И роль закона у нас играет совершенно другая вещь — это культура и совесть. Кстати, обращу внимание, что практически ни в одном европейском языке нет аналога слова «совесть». А для нас оно жизненно важно. Не свобода, а именно совесть. Вообще говоря, выложить в сеть гадость должно быть неприлично, правда? Сделать нечто в темноте, к чему призывает блокчейн, должно быть неприлично, понимаете? Поэтому в основе нашей политики должна быть культура и совесть.

Нам бы было нужно, — в Изборском ли клубе, в «Регнуме» ли, — отрефлексировать те самые смыслы и ценности нашей цивилизации, которые позволят ей пойти вперед. Если они есть, если мы понимаем их — тогда все к нашим услугам, мир у наших ног. Допустим, нам к нашему будущему предстоит идти не пешком, а нужно ехать на мотоцикле, — отлично, сделаем мотоцикл. Нужно нам иметь свою операционную систему? Да у нас есть люди, которые могут это сделать. Нужно нам иметь банковскую систему — так давайте заведем банковскую систему. А так мы находимся в межеумочном состоянии, ни то ни се.

Мы не от Европы отстали на 150 лет, а от СССР – на 200 
("Улицкая предпочитает только в свое гнездо гадить")
По поводу отставания России на 150 лет от Европы общественность набросилась на Улицкую, но о чем тут спорить, чем возмущаться – у нас, действительно, полный провал в культуре. Причем, в любой сфере: бытовой, духовной, высокой и низкой.


У нас тиражи книг какие? Вот я как главный редактор издательства скажу: таких тиражей не было в России с начала 18 века, притом, что население увеличилось в разы, мы отстаем по тиражам даже от таких стран, как Эстония и Болгария – о чем тут говорить? У нас непонятно для чего вбухиваются огромные деньги в театр. Конечно, театр – это прекрасно, но сказать, что наш театр – самый лучший в мире, сложно: бесконечные скандалы и с площадками, и с тем, что ставят, и с тем, на что тратят огромные деньги, куда они утекают. А тех людей, которые в театр не ходят и смотрят на это все со стороны, одолевает просто бешенство.

У нас эстрада состоит из каких-то "странных людей", которые там находятся на протяжении всех этих 30 лет, хотя народ уже возмущается. Изменения есть – растет число поп-звезд нетрадиционной ориентации. Когда такое было? Я ничего не имею против их ориентации, но если бы они еще и голоса талантливые имели – а то просто позор нашей эстрады.

В какую область культуры ни ткни, везде у нас полный провал. То же самое происходит в философии, в литературоведении. В советское время огромными тиражами продавалась научная литература, издательства "Наука","Академия" процветали, все это сейчас сгнило на корню, бесконечные скандалы. Действовало огромное количество институтов Латинской Америки, США и Канады, азиатских стран, сейчас они действуют, но труды их не видны. Все развалено. Вся эта система, все, чем мы гордились, наша культура – она вся развалена.

И можно сколько угодно возмущаться, но лучше не станет, если мы не будем восстанавливать все, что было в СССР. На мой взгляд, Улицкая совершенно точно констатировала некоторые вещи. Наша литература, представителем которой она является, ни в какое сравнение не идет с литературой Англии, Франции и Америки. Да, конечно, наша литература лучше, чем литература Нигерии… хотя не уверен. Я сейчас не слежу за нигерийской литературой, потому что в советское время ее издавали, а сейчас – нет. Но мы же никогда не сравнивали себя с Нигерией – ни в царское, ни в советское время, мы всегда себя сравнивали с Англией, Францией и США. Здесь мы уступаем им в разы.

То, что у нас снимают в кино – это стыдно смотреть, причем, что бы ни снимали. Любой фильм Бондарчука – это просто какой-то ужас, и ведь это началось с последнего фильма, который снимал его отец, а именно с "Тихого дона". Это началось с краха Советского Союза. На самом деле не только у нас падение культуры такое, это происходит по всему миру, у нас обвально, а у них постепенно. И связано все с тем же, а именно – с крахом Советского Союза и отсутствием конкуренции с ним же. Нет двух разных культур, которые конкурировали бы между собой. Конкуренция есть только за нефть между разными странами. Да, есть китайцы, но Китай не является образцом для человечества, там на самом деле своих проблем достаточно, они не строят коммунизм, они только говорят об этом. У них реально проблем не меньше, чем у нас, хотя культура, как я сам убедился, на порядок выше. И, тем не менее, Китай не является альтернативой Америке или американской мечте, американскому образу жизни, каковым являлся Советский Союз. Если бы Улицкая была честная женщина и не обслуживала только одну сторону, она бы об этом сказала, а она только в свое гнездо предпочитает гадить.

Я считаю, что, действительно, она права, наблюдается этот крах, но он не есть следствие сползания вниз именно России. Где сейчас на Западе люди, равные Фромму, Хайдеггеру, Ясперсу? Нет таких. Сейчас главные мыслители в той же Франции – это люди, которым за 80 лет. Их печатают и обсуждают. Везде это происходит, крах системный. Причем он системный не только в рамках России, а в рамках всего мира, и, к сожалению, "Третий мир" так называемый не дает альтернативы, не показывает позитивного примера. Поэтому я считаю, как всегда, мы видим в данном скандале с Улицкой две неправды: одна неправда либеральная, другая ура-патриотическая. А правда, как всегда, никого не интересует.

Уничтожение советской культуры – это трагедия наряду с гибелью людей, вытравленная из сознания, пропавшая на наших глазах Атлантида: из библиотек выкинуты книги, они не экранизируются, не изучаются, вместо этого в школьную программу включили коллаборациониста Шмелева, и я думаю, что это как раз по-настоящему трагично. Великая советская культура, которая была первой в мире попыткой создать не "искусство для элиты", а общенародную культуру, оказалась погребена под огромной грудой лжи, клеветы и всевозможных издевательств. Кто сейчас Лев Толстой и Достоевский? Это Улицкая и Рубина? Действительно, отставание в культуре от самих себя колоссальное.

Сергей Глазьев: Государственные банки не должны быть бесконтрольными
В общей сложности на т.н. «оздоровление» командой Эльвиры Набиуллиной потрачено несколько триллионов рублей. И финальной точки пока не видно. Докапитализация «токсичных» банковских активов продолжается.

Нынешнюю политику российского Центробанка мы обсудили с академиком РАН Сергеем Глазьевым.

Юрий Пронько: Сергей Юрьевич, обычный наш с Вами соотечественник не может даже представить, о каких суммах идет речь. А речь идет о триллионах российских рублей, которые направляются в эту сферу. Как так получилось, что надзорный орган вынужден отправлять такой гигантский, астрономический поток денежной массы на оздоровление, как говорят на Неглинной, российской банковской системы?

Сергей Глазьев: Так случилось, потому что надзорный орган у нас безнадзорный. Вот и вся история. То есть он сам решает, кого спасать, кому вливать, по сути, денежная эмиссия в пользу избранных. Я бы сказал точнее – это, скорее, перераспределение денег в нашей финансовой системе. Вот за этот период, когда влили до 5 трлн денег в латание дыр, которые образовались в банковской системе, надо понимать, что Центральный банк изъял порядка 10 трлн рублей из реального сектора экономики через рефинансирование коммерческих банков.

То есть до 2014 года Центральный банк вливал деньги в экономику, рефинансировал коммерческие банки под спрос на кредиты, который был со стороны реального сектора в основном. Потом под камуфляжем т.н. «таргетирования» инфляции они создали спекулятивную воронку в виде манипулирования курсом рубля со стороны крупнейших финансовых спекулянтов, бросили курс рубля на игры спекулянтов, которые сразу начали извлекать сверхприбыль за счет манипулирования курсом. Туда утекло тоже очень много денег, сотни миллиардов рублей, и потом из этой воронки они ушли в офшоры.

Параллельно для того, чтобы сбить инфляционную войну, которую сам Центральный банк породил освобождением курса рубля в свободное плавание, передал спекулянтам, помните, был инфляционный шок из-за девальвации рубля, начали изымать деньги из коммерческих банков, которые до этого им выдали. Под спрос на деньги со стороны клиентов. Таким образом, Центральный банк в сухом остатке изъял 10 трлн, перераспределил около 5 трлн.

Одна из причин, почему в балансе банков образовались дыры, связана с тем, что Центральный банк резко ужесточил требования к кредитам. Там несколько этапов – усиливались требования к оценке залогов, поднималась процентная ставка, что делало невозможным кредитование целых отраслей экономики, предприятия становились банкротами. И таким образом у банков образовывались плохие активы. Кредиты, которые не возвращались.

Ю.П.: То есть это череда неслучайных шагов?

С.Г.: Это системная политика по исполнению рекомендаций Международного валютного фонда, которое, как мы и предупреждали, приведет к катастрофе в целых отраслях российской экономики. Такие катастрофы происходили. Как на уровне отраслей, в строительстве гигантский урон нанесен, так и в судьбе конкретных предприятий, где работали тысячи людей, которые обанкротились. Люди выброшены на улицу, дольщики не получили жилье, потому что строительным организациям оказалось невозможным получить кредит.

Центральный Банк, сжимая кредитование экономики, прекращая кредитование и поднимая цену денег, автоматически заемщики, которые работают в секторах с умеренной рентабельностью, это обрабатывающая промышленность, прежде всего машиностроение, плюс строительные материалы, агропромышленный комплекс, они сталкиваются с тем, что они вынуждены возвращать кредиты, сворачивать производство или становятся банкротами, если они не в состоянии их вернуть, потому что рассчитывали на продолжение рефинансирования. И таких примеров очень много.

В частности, на днях рассматривалась абсолютно трагическая история с самым лучшим в Европе и в нашей стране, во всяком случае, заводом по производству сэндвич-панелей. Это очень востребованный материал, сегодня ни одна крупная стройка без сэндвич-панелей не обходится. И продукцию этого предприятия знает каждый человек, живущий в нашей стране, посещающий Домодедово, предположим, или Крокус-сити, многие другие крупные здания, которые были созданы с использованием сэндвич-панелей этого предприятия. Оно называется «Сталь-инвест».

Предприятие было очень успешным. Хозяин этого предприятия Масленников Сергей Германович в отличие от многих наших крупных бизнесменов  никогда не воровал ничего. Честно работал. Никаких офшорных у него нет сбережений, дворцов, яхт и так далее. Он ездил на подержанных машинах со своими сотрудниками, следил за тем, чтобы все деньги вкладывались в развитие производства и за 20 лет создал образцовое предприятие, которое по технологической эффективности стало лучшим в Европе и в стране.

Но поскольку предприятие все время расширялось, и нужно было приобретать новое оборудование, естественно, без кредитов такой бизнес нельзя построить. Откуда у обычного инженера, который не участвовал в приватизации, не использовал никаких мошеннических схем, возьмутся деньги на миллиардные вложения в покупку современного оборудования? Поэтому предприятие развивалось с помощью кредитов.

Ю.П.: Стандартная ситуация.

С.Г.: Да. 20 лет он был первоклассным заемщиком Сбербанка. Ни одной просрочки. Правда, проценты у Сбербанка были на порядок выше, чем, допустим, проценты, которые он платил за лизинг оборудования, которое приобретал в Европе. Там за лизинг оборудования всего 0,5% годовых. И вот сочетая поставку под низкие процентные ставки оборудования из Европы и кредитные ресурсы от Сбербанка под пополнение оборотных средств, он вел очень успешный бизнес. Работала тысяча человек народу. Средняя зарплата в Тульской области на тот момент была в 2 раза ниже, чем та, что получали на его предприятии. У него 40 тысяч в месяц и все в белую. Исправный налогоплательщик.

И вдруг Центральный банк объявляет о «таргетировании» инфляции, бросает курс рубля  в свободное плавание и поднимает резко процентную ставку до 17%. Что происходит в экономике? Во-первых, резко вздуваются цены на металлы. Они же у нас привязаны к мировому рынку. Девальвация рубля. Металлурги  привыкли работать в мировых ценах. Они пытаются использовать мировые цены и на внутреннем рынке. Поскольку покупатели металлопродукции не способны выплачивать такие деньги сразу, они переходят на предоплату. Они не верят, что поставки в кредит металлопродукции по новым ценам обеспечат возврат денег за проданную металлопродукцию.
То есть с одной стороны, металлурги усиливают экспорт, потому что рентабельность экспорта подскочила в 2 раза. Экспортировать стало еще выгоднее, чем раньше. С другой стороны, они внутри страны переходят на предоплату по металлу. Это что означает? Что предприятие, которое покупает металл в качестве материала, а сэндвич-панели – это металл плюс минеральная вата, вынуждены резко увеличивать объем оборотного капитала. Если раньше они брали не на предоплате, а брали в кредит, делали конечную продукцию, продавали, рассчитывались с металлургами, то теперь цены на металл подскочили, во-первых, во-вторых, перешли на предоплату. Резко выросла нагрузка на оборотный капитал.

«Сталь-инвест» обращается к банку, с которым он работал 20 лет, прекрасный заемщик, с просьбой увеличить кредитование на пополнение оборотного капитала. Те говорят: нет, вы знаете, кризис, наше руководство решило, что мы больше отрасль строительных материалов рефинансировать не будем.

Ю.П.: Речь идет о государственном банке? Сбере?

С.Г.: Да, Сбербанк говорит: стройматериалы, мы считаем, отрасль проблемная, выдавать деньги больше нам не велят. С какой стати?  Причем  тут отрасль? Взять нормальный банк, где хотите — в мире, в Европе, в Китае, в Америке. Банк ведь всегда болеет за своего заемщика, он всегда старается заемщику помочь. Потому что именно заемщик приносит проценты, на которые банк  живет. То есть банк создает для заемщика комфортные условия для расширения бизнеса и тем более, заемщик известный, у которого нет ни одной просрочки по кредиту.

Кредитор становится в позу и говорит: я больше не буду кредитовать. Предприятие становится банкротом. Человек вложил всю жизнь в это предприятие. Он закладывает свое личное имущество — квартиру, автомобиль, для того, чтобы рассчитаться с металлургами. Берет теперь уже у них кредит. Но предприятие нужно дальше развивать. А Сбербанк требует вернуть те кредиты, которые были выданы  раньше. Что ему делать? Либо банкротство объявлять, либо искать другого кредитора.

Он прослышал, что есть другой госбанк, который более приближен к реальному сектору и лучше относится к заемщикам – «Россельхозбанк», созданный специально для кредитования агропромышленного комплекса, а эта продукция, сэндвич-панели, активно используется для складов  минеральных удобрений, для строительства птичников. То есть сэндвич-панель – это универсальный, абсолютно ликвидный продукт, который нужен везде, в том числе и в сельском хозяйстве.

Ему говорят: хорошо, иди сюда. Обещают дать 6 млрд рублей. Из которых 4 млрд —  это возвращение денег Сбербанку, а как раз 2 млрд – пополнение оборотного капитала, который нужен как воздух, чтобы предприятие развивалось. Хорошее предложение. Он соглашается, хотя процентные ставки немаленькие. Дальше начинаются чудеса. Ему дают эти 4 млрд, чтобы он рассчитался со Сбербанком. Еще дают полмиллиарда, чтобы он выкупил линию, которая была по лизингу по импортному оборудованию. Все это уходит в залог, естественно, под получение кредита. Стоимость предприятия по тем временам была порядка 8 млрд рублей. Плюс объем продукции 12 млрд. Объем кредита 6 млрд. Залог перекрывает кредит. Но ему говорят: нет, ты неправильно оценил. И дальше прекращают кредитование.

Начинаются проволочки. Полгода идет, год, предприятие садится на мель. «Россельхозбанк» забирает все активы, выкупает их у Сбербанка, у ВТБ, аккумулирует контроль над предприятием, а дальше его не кредитует. Он говорит: как же так, мы же договорились, что дадите еще денег. Они говорят: ты негодяй, ты не платишь процентов. Он говорит: как я могу платить проценты, если у меня встало производство, поскольку я не могу финансировать покупку металла? Вы же мне не дали денег на покупку металла! — А это не наше дело, плати процент или ищи инвестора, пусть инвестор за тебя платит процент.

Он начинает искать инвестора. Банк говорит: я помогу найти инвестора. Приходит некий гражданин и говорит: отдай мне предприятие просто так, бесплатно, переоформи все предприятие на меня, я тебе гарантирую, что у тебя не будет никаких хлопот, мы тебе оставим личное имущество, но предприятие придется забрать. Тот говорит: зачем тебе? По словам Сергея Масленникова, который потерял предприятие в конечном счете, к нему приходил некий господин Варшавский с таким недвусмысленным предложением. И угрожал от имени своих партнеров со стороны кредиторов, что в противном случае его посадят, все отберут — и личное имущество, и предприятие, и свободу.
Масленников никогда не сталкивался с такого рода бизнесом странным. Потом он выяснил, что оказывается, это широко распространенная схема рейдерского захвата. Предприятие искусственно сажается  на мель. Начинается угроза процедуры банкротства. Предприятие объявляется неплатежеспособным. У банков в залоге оно находится. Тут приходит некий гражданин, который выкупает у банка этот залог со всеми правами на предприятие. Деньги под это дело он берет в другом государственном банке. Проводится операция – теперь уже предприятие стоит не 8 млрд рублей, как изначально, а стоит всего 2 млрд рублей. После определенных манипуляций с отчетностью его цена может опуститься и до 1 млрд рублей.

Банк с убытком для себя продает залог. Теряет деньги. Этот человек, пришедший, чтобы захватить предприятие, его получает. Затем в это предприятие вливаются деньги, чтобы его вернуть в рабочее состояние, и дальше  оно реализуется за 6 млрд. Вот нехитрая схема, в ходе которой банк-кредитор теряет 4 млрд рублей. Кредит ведь не возвращается банку. Вместо 4 млрд он получает всего 2. В этой схеме часто бывает так,  что банк продает еще с дисконтами к рыночной цене. Он может даже получить один. Но человек, который это предприятие захватывает , выкупая у банка его как залог, он затем получает от этого же банка или от другого дополнительный кредит на то, чтобы предприятие вернуть к рабочему состоянию, и дальше продает его снова за 6.

В сухом остатке – государственный банк теряет 2 млрд, этот человек приобретает 4 млрд чистого дохода, делится с участниками схемы. Это классический пример рейдерского захвата. В данном случае рейдерский захват осуществить не удалось, потому что про эпизод с господином Варшавским был проинформирован Следственный комитет, правоохранительные органы, и эта попытка не состоялась. Но предприятие встало, оно не может вернуть долги банку. На кого-то надо свалить ответственность, его действительно арестовывают. То, чем этот господин угрожал, буквально через месяц и случилось. Господина Масленникова арестовали, он уже сидит 1,5 года, предприятие остановлено, тысячи человек уволены, государственный кредитор потерял больше 2 млрд рублей из-за того, что этот актив обесценился. Вот такая история.

Ю.П.: Я внимательно Вас слушал. Это исключение?

С.Г.: Это типичная история, которая говорит о том, как опасно брать кредиты, если у вас нет личных договоренностей, которые этот кредит выдают. Вы рискуете нарваться на то, что вам дадут не весь кредит, который обещали, а лишь часть кредита.

Ю.П.: То есть банкиры в современной России обладают не просто финансовой властью, они обладают гигантской властью, они могут влиять и, по всей видимости, влияют на все процессы в экономике.

С.Г.: Более того, в данном случае они определяют даже, какой суд будет рассматривать это дело. Я господина Масленникова знаю 38 лет. Он абсолютно законопослушный человек. Он ничего плохого, кроме того, что всю жизнь создавал это предприятие и себе во всем отказывал, может, взял на себя чрезмерные риски, он не замечен ни в офшорах, ни в выводе денег, ни в каком-то воровстве. Он, наоборот, все свое личное имущество сделал залогом под это предприятие, которое вырастил. Это результат всей его жизни.

Сейчас ему вменяют, что он сам у себя украл 20 или 30 млн рублей. Это смешной состав на фоне такого ущерба, который возник из-за того, что банк не выполнил своих обязательств. Пообещал 6 млрд, а дал 4. Такого рода идет поиск скелетов в шкафу. Все это подконтрольно. Странным образом это дело оказывается в Коптевском суде, где был эпизод с этим предприятием уже за год до этого, по гражданскому иску, кредитор потребовал, обратил взыскание по непогашенной суде на акции этого предприятия. Стоимость акций 3 млрд рублей. Они и так были в залоге. Захотелось банку забрать эти акции. Физически. Знаете, суд оценил во сколько их? В 1 млн рублей.

Как такое может быть? Эти акции проходят как 3 млрд, как их стоимость рыночная, их оценивал независимый оценщик, они в Сбербанке были как залог, 3 млрд. Потом они перекочевали в «Россельхоз» как залог, те же 3 млрд. Когда кредитор потребовал эти акции высвободить для того, чтобы реализовать вопреки даже здравому смыслу, суд оценил их по номинальной стоимости, когда они были выпущены еще до того, как предприятие было построено. Акций не было на рынке, они все принадлежали семье Масленникова. Оценил в 1 млн рублей. И почему-то в этот суд сегодня опять попадает это дело уже дальше по раскрутке обвинения в том, что он якобы сам у себя украл 20 млн, из-за чего не смог вернуть кредит.Он не смог вернуть кредит, потому что ему не дали деньги на оборотные средства, как договаривались. И предприятие искусственно было посажено на мель.

Я считаю, что это пример, достойный того, чтобы на нем разобрать конкретно, как работают наши государственные банки, почему им наплевать на состояние кредитора, почему они не хотят разобраться, вникнуть в проблемы, которые возникают по их же вине. Почему они сначала сами сажают на мель заемщика, а потом против него возбуждают уголовное дело? Что это за практика такая? По чьей вине, в конце концов, предприятие сегодня разорено, остановлено, и флагман российской промышленности стройматериалов лежит в руинах? Область и город не получают налоги, тысячи людей на улице.

Ю.П.: Может, ответ прост? Целеполагание у банкиров совершенно другое?

С.Г.: В том-то и дело. Это главная дисфункция в нашей банковской системе. Я не беру сейчас частные банки. У частных собственников могут быть свои личные интересы. Я считаю, в отличие от госпожи Набиуллиной, что подавляющее большинство хозяев банков, у которых отобрали лицензии, они вполне приличные люди, они не хотели, чтобы их банки обанкротились. Но когда одновременно повышается процентная ставка, и Россия впереди планеты всей подписывается под Базель-3, резко ухудшаются условия заимствования на рынке. Клиенты банков становятся банкротами. Деньги вернуть неоткуда. И банки, естественно, лопаются. Я уверен, что если бы с такой политикой подойти к японской банковской системе или к европейской, она бы легла. Все банки бы были объявлены банкротами.

Ю.П.: Но у нас же не легла.

С.Г.: У нас осталась пятерка государственных банков. Из них есть гиганты и поменьше, но так или иначе, в этой ситуации турбулентности и резкого ухудшения условий кредитования могут выжить только те банки, которые поддерживаются Центральным Банком. Это государственные банки, плюс банки-любимчики. Банк «Открытие», мы обсуждали эту тему. Здесь мы видим банкротство предприятия, которое было номер один, производило сэндвич-панели, которому не додали 2 млрд рублей по непонятным причинам, почему не додали, никто же не объяснил. С одной стороны. А здесь «Открытие», в которое влили порядка 400 млрд под 0,5% годовых.

Ю.П.: И продолжаем вливать.
.....

Продолжение - Банкиры становятся рейдерами или  Сергей Глазьев: Государственные банки не должны быть бесконтрольными

Ю.П.: И продолжаем вливать.

С.Г.: Сейчас они вливают, чтобы концы спрятать в воду. Для того, чтобы эти размеры хищения, которые имели место, и злоупотребления в этой структуре скрыть, нужно туда залить кучу денег и сказать, что все нормально. Мы со всеми обязательствами рассчитались. А куда делись активы, которые там были? В этом банке «Траст», которые санировался, в других банках. Где эти активы? Кому они принадлежат? И где эти граждане, которые этим занимались? Мы знаем, они уже на Мальте, в Лондоне, деньги в офшорах. Почему это не интересует правоохранительные органы, почему они занимаются, по сути, работой под давлением определенных групп влияния?

Получается так, что у государственных банков нет задачи кредитовать развитие реального сектора. Чем хвастается тот же Сбербанк? У него огромные прибыли. Почти триллион. За счет чего? За счет разницы между ставкой на депозитах и ставкой по кредитам. Иными словами, источником сверхприбыли государственных банков является оборотный капитал предприятия, который высасывается.

Если предприятие берет кредит по ставке выше рентабельности,  это значит, что оно жертвует своим оборотным капиталом в пользу банков. Если предприятие банкротится, мы видим, что имущество предприятия оказывается в руках у сотрудников банка. И у меня есть такое предположение, что многие сотрудники банка заинтересованы в том, чтобы наложить лапу на предприятие, войти в некие договоренности с внешними, в кавычках, инвесторами, которые у соседнего банка возьмут кредит, выкупят предприятие за одну десятую цены и затем все вместе они наживутся.

Но беда в том, что эти люди никогда не занимались реальным производством, они не понимают, как предприятие поднять, как его развить. Поэтому такое наперстоничество в государственном банковском секторе ведет к тому, что государственные банки вместо того, чтобы кредитовать, выращивать предприятия, помогать им встать на ноги, освоить современные технологии, модернизироваться, расширить выпуск продукции, они видят, что предприятие хорошее, и дальше начинают с ним играть, как кошка с мышкой.

Ю.П.: Банкиры становятся рейдерами.

С.Г.: Потому что у них под контролем все. У них есть суды, в которых они решают свои вопросы. У них есть возможности влиять на работу следствия. Как? Мы можем раскрыть эти механизмы. Я думаю, любой бизнесмен это знает. Они центр власти в стране. У них нет никаких обязательств. Ни перед заемщиками, ни перед правительством, ни перед государством. Вообще-то они призваны заниматься кредитованием реального сектора. А какова доля кредитов реальному сектору, инвестиционных, в активах наших банков, включая государственные? Менее 5%. То есть банки вообще не кредитуют экономику. Поэтому что же удивляться, когда наши заемщики уходят заграницу, там кредитоваться. И туда прячут свои деньги.

Еще одна цифра появилась на днях о том, что объем денег, выведенных в офшоры и сберегаемых в офшорах нашими гражданами, бизнес, конечно, этим занимается, прежде всего, крупный, аффилированный с теми же крупными банками, превышает объем сбережений внутри страны. То есть банковская система страны работает на высасывание денег из реального сектора, эти деньги потом уходят в офшоры в оплату надуманных обязательств, уходя из-под валютного контроля, и наши заемщики затем сами себя кредитуют из офшоров или берут кредиты за границей.

Зачем нужна такая банковская система, которая не работает? Классический учебник откройте. В чем функция банка? Он должен заниматься трансформацией сбережений в инвестиции. Если это государственный банк, который рефинансируется Центральным Банком, он должен кредиты, которые получает от ЦБ, тоже доводить до реального сектора экономики. Помните, когда у нас мировой кризис начался в 2008 году, наши банкиры в ЦБ говорили, что Россия такая гавань, у нас тут все хорошо, все деньги из кризиса прибегут к нам. На самом деле, у нас тут же начался отток капитала.

Президент тогда принял решение спасти банковский сектор. Решение, по сути, о целевой кредитной эмиссии, объемом, насколько я помню, около 2 трлн рублей. По факту были напечатаны для рефинансирования крупнейших коммерческих банков. Их спасли от кризиса. Но президент принял решение из двух этапов. Мы спасаем банковскую систему для того, чтобы банковская система помогла реальному сектору пережить кризис. И что мы получили? Из этих 2 трлн, которые банки получили на поддержание ликвидности, они 80% денег бросили на покупку валютных активов. На покупку валюты, иностранных облигаций, они вывели деньги, по сути, из экономики России, которые дали им, чтобы они помогли сами себе и реальному сектору, своим заемщикам. Им наплевать было на заемщиков. Они рассчитывали сыграть на падении курса рубля.

Поэтому деньги, которые получали от Центрального Банка, моментально вкладывали в валюту, потом получили прибыль на девальвации рубля. То есть они сами занялись манипулированием курса рубля против собственной страны, против самого же регулятора, который давал им деньги на то, чтобы они свели концы с концами. А они усугубляли общую ситуацию в стране и совершенно не стали помогать своим заемщикам в реальном секторе в большинстве случаев. А просто пытались наварить сверхприбыли в короткую на падении курса рубля. Этот эпизод повторился в 2014 году.

Поэтому когда говорят, что мы не должны печатать деньги, потому что все украдут, мы видим «Открытие», эти манипуляции с покупкой валюты за счет средств ЦБ. С этим нельзя бороться, спрашивается? Ведь можно с этим бороться. Во всех странах с этим борются. И эти эпизоды, которые мы обсуждаем, это предмет был бы сегодня в любой стране не просто в центре разбирательства. Это был бы грандиозный скандал, когда деньги бесконтрольно растекаются куда попало, и Центральному банку все равно, куда идут деньги, которые он вливает.

Ю.П.: Или не все равно?

С.Г.: Центральному Банку как институту все равно. ЦБ считает так: неважно, куда мы отдаем деньги, они все равно куда-то растекаются и создают некое инфляционное давление. А людям, которые сидят на этих деньгах, совсем не все равно. Они принимают решение, кому дать деньги. «Открытию» давали деньги безгранично. Под 0,5%. А предприятию реального сектора, мало того, что не дали, так еще и обманули. Сказали, дадим и не дали. Если бы ему сказали по-честному, что мы тебе не дадим, он бы не пришел к ним в удавку. Он в Сбербанке первоклассный заемщик, он бы там и оставался.

Ю.П.: Какая-то безнадега. Все друг с другом повязаны,  зависимы, реализуют какие-то схемы, явно направленные не на развитие, а на пополнение кошельков.

С.Г.: На присвоение государственных денег и перераспределение того, что есть в частном секторе.

Ю.П.: Выть хочется.

С.Г.: Как с этим бороться — совершенно понятно. Во-первых, государственные банки не должны быть бесконтрольными. Нам совсем небезразлично, куда они тратят деньги и какова их структура портфеля. Нам не нужны банки, которые кредитуют спекулянтов, нам не нужны банки, которые занимаются рейдерством, нам нужны банки, которые кредитуют производственные инвестиции. К этому они должны стремиться.

Поэтому оценивать банки государству нужно не по объему прибыли, потому что источником прибыли является оборотный капитал предприятия реального сектора или доходы физических лиц, которые рискнули взять кредит под 20% годовых. И не количество уголовных дел, которые возбуждены против заемщиков, которые не вернули деньги. Там же разговор простой – ты не вернул деньги, значит, ты сядешь. А то, что он не вернул деньги, потому что ему банк не дал, как обещал, и обманул, это уже пускай следствие разбирается. Тогда следствие начинает искать скелетов в шкафу. А причина главная в том, что его обманули с самого начала, заемщика.

Ю.П.: Вы говорите о том, что необходимо изменить политику государственных банков. А они вам скажут: это листингованные публичные акционерные общества, которые отвечают перед своими акционерами. Да, в том числе и перед государством. Если мы, допустим, говорим про Сбербанк, где государство в лице ЦБ является главным держателем контрольного пакета. Но ведь есть и вторая половина. А там, если мы начнем копать, англо-американский синдикат фактически стоит за гигантским пакетом так называемых свободных акций Сбера. Это только один эмитент. Вам скажут, это публичное общество, остановитесь, мы не можем так разговаривать с теми, кто должен зарабатывать прибыль для акционеров.

С.Г.: Есть несколько вариантов действий. По-крупному. Первый вариант, поставить все-таки государственные банки в упряжку реализации той идеи рывка в экономике, о которой говорит президент. Президент сказал, что нам нужен рывок, это очевидно. Я с ним полностью согласен. И мы знаем, как этот рывок совершить. Но его без кредитов нельзя совершить. Поэтому вариант один. Что у государства есть? Какие есть возможности влиять на экономическое развитие? Самый эффективный и простой инструмент — это целевые кредиты. Государство имеет право создавать целевые кредиты и через государственные же банки направлять их на реализацию и финансирование инвестиционных проектов, которые нужны для модернизации экономики и совершения рывка.

Мы знаем эти технологические возможности в реальном секторе, на базе которых можно рывок совершить. Мы с Вами много раз говорили про стратегию опережающего развития, про смешанную стратегию роста, которая даст возможность подниматься не менее, чем на 8% в год. Но для этого должен быть рост инвестиций на 20% в год. Можем мы дать 20% роста инвестиций? С точки зрения материальных факторов и трудовых ресурсов, можем. Наша экономика может выдержать, без инфляционных последствий, без перегрева рост инвестиций на 20% в год. Мощности, ресурсы — и сырьевые, и интеллектуальные, и машинное оборудование позволяют сделать. Для этого нужен целевой кредит.
У нас есть инструмент – государственные банки. У них государство главный акционер. Что мешает этим государственным банкам дать команду: давайте вместе составлять индикативный план наращивания инвестиций в развитие таких-то направлений, подъема реального сектора. И вы под этот индикативный план, господа, будьте добры выделить те кредитные ресурсы, которые мы до вас доводим через механизм рефинансирования.

Ю.П.: После этих слов все скажут: Глазьев пытается вернуть командную экономику.

С.Г.: В таком случае Европейский Союз уже давно работает в командной экономике. Потому что  Европейский Центральный Банк именно так и поступает. Если вы в коммерческий банк приходите с просьбой дать кредит для рефинансирования проектов для реального сектора экономики, вам дают под минус 0,5% годовых. Вам даются деньги с премией, только доведите их.

Ю.П.: Это как раз так называемые «окрашенные» деньги, о которых вы говорите.

С.Г.: Сейчас я расскажу про «окрашенные». В европейской системе нет окрашенных денег. Они просто работают на доверии. Они доверяют коммерческим банкам.

Окончание - Госбанки заточены на присвоение  государственных денег и перераспределение того, что есть в частном секторе. Сергей Глазьев: Государственные банки не должны быть бесконтрольными
С.Г.: Сейчас я расскажу про «окрашенные». В европейской системе нет окрашенных денег. Они просто работают на доверии. Они доверяют коммерческим банкам.


Ю.П.: У нас сложнее с доверием.

С.Г.: Да. Что касается окрашенности денег. У нас отработана для военно-промышленного комплекса система контроля за целевым использованием денег. Есть уполномоченные банки. Система себя очень хорошо показала. Фактически, сегодня можно считать, что с воровством по госзаказу в этом секторе покончено. То есть государство видит движение всех денег. Сделано это на базе традиционных ручных технологий, Казначейство играет в этом очень важную роль. Но это машина, которая работает на обычных технологиях банковского контроля.

Когда говорят, что мы не знаем, куда деваются деньги, это не правда. Любой серьезный банкир всегда знает и видит, куда его клиент, заемщик, девает деньги. И при желании может контролировать, может блокировать сомнительные операции. Эта система  была отработана благодаря Казначейству, Минфину, тем же государственным банкам, которые вошли в эту систему. Удалось реализовать механизм контроля за целевым движением денег для нужд оборонного заказа. Почему ее не распространить дальше?

А дальше начинаются большие издержки. Система не совсем ручная, там электронные средства контроля, но она на человеческом факторе базируется. Мы можем эту систему полностью автоматизировать. Мы можем деньги, которые вливаются по линии льготного кредитования или через те же госзакупки, оцифровать, пометить. Так же как у вас на купюре стоит номер, тысяча рублей, предположим, мы каждую тысячу рублей в безналичной форме метим определенным индексом.

Ю.П.: И это не фантастика.

С.Г.: На самом деле, в Японии по этому пути пошли. Они уже систему госзакупок переводят на цифру. Банк Китая говорит о том, что они хотят ввести цифровой юань как базовый инструмент денежного обращения. Замечу, что эта оцифровка денег безналичных не касается всех денег. Пожалуйста, коммерческий сектор, обычный, который живет в условиях конкуренции, пусть работает, как работал. Но деньги, которое государство создает целевым образом, либо это деньги налогоплательщиков, которые идут через госзакупки, тратятся, государство обязано контролировать их целевое использование, государство отвечает за их целевое использование перед обществом.

Поэтому первый сектор, где этот механизм должен быть применен, это госзакупки. Все деньги, которые идут через бюджет на госзакупки, можно пометить, и дальше компьютер в онлайн режиме будет следить за тем, чтобы эти деньги не уходили из того контура, который разрешен. Если эти деньги вдруг пойдут на перечисление в офшор или уйдут на спекулятивную биржу, тут же компьютер блокирует такого рода операции.

Ю.П.: Вы идеалист.

С.Г.: Это работает.

Ю.П.: Вы представляете, какой массив интересов, какие суммы Вы задеваете?

С.Г.: Если бы мы этот механизм внедрили в 2008 году, то эти 2 трлн, которые были брошены на спасение банков, они бы не появились на валютной бирже. Они бы были потрачены в реальном секторе экономики.

Ю.П.: Либо заблокированы.

С.Г.: Либо заблокированы. Банки вынуждены были их доводить до конечных заемщиков, спасать их от банкротства в силу ухудшения ситуации.

Ю.П.: Масса структур, влиятельных людей, группировок заинтересована, чтобы этого не было. И как можно дольше.

С.Г.: Люди, которые сидят на этом мешке с государственными деньгами в государственных банках, они себя чувствуют очень хорошо. Они не отвечают за целевое использование этих денег, потому что их это не интересует. Они заемщикам дают деньги под обязательство вернуть. Когда заемщик не платит, они возбуждают против него дела и говорят: ты взял деньги,  не вернешь, мы тебя посадим. Короткий простой разговор. По понятиям. Не вникая. Подчас, как мы в этом случае видели, это рукотворное банкротство, которое создано самим же банком-кредитором, что для рыночной экономики полный абсурд.

Но для людей, которые там работают, это очень высокоприбыльный бизнес. У них все хорошо. Они ни за что не отвечают. Либо заемщик вернет деньги с огромным процентом, у них будет прибыль за счет процента, если не вернет деньги, тогда отберем имущество. Мы видим, как оно. Потом это имущество будет перепродано. Вновь предприятие перекредитовано, и таким образом в свою пользу будет осуществлено перераспределение, как они говорят, активов.

В результате этого всего механизма становится сверхконцентрация собственности в руках у людей, которые за счет государственных денег таким образом манипулируют кредитными ресурсами. Ведь кредитные ресурсы только у них сейчас остаются. После этой так называемой очистки банковской системы, оздоровления, только те банки, которые могут рассчитывать на поддержку Центрального Банка могут дальше рассчитывать на выживание. Другие игроков не остается.

Ю.П.: Мне представляется, что на самом верху это тоже понимают. Я вспоминаю последнее послание Федеральному собранию господина Путина, где он прямо сказал, что Центральный Банк должен избавляться, продавать, не приводить в ситуацию огосударствления целого сектора, избавляться от тех активов, которые сейчас находятся на балансе ЦБ. У меня тут же возник вопрос: а есть ли покупатели? И если есть, то кто эти покупатели?

С.Г.: Есть три варианта действий. Первое. Поставить, как я уже сказал, государственную банковскую систему в упряжку нашей экономики, чтобы мы могли вытащить экономику, совершить рывок. Это означает, что Центральный Банк вместе с госбанками работают как единый институт развития. Примеры исторические есть. Не будем брать СССР. Это Европа после войны.

Центральные Банки европейских стран кредитовали коммерческие банки под обязательства предприятий реального сектора. Коммерческие банки получали новые кредиты от Центрального Банка, который печатал деньги, но печатал их целевым образом под векселя предприятий конечных заемщиков. По 5 тысяч предприятий. Допустим, Германия или Франция, Центральные Банки оценивали риски, выбирали эти 5 тысяч предприятий, их векселя принимались на переучет.

То есть под обязательства этих предприятий банки, которые их кредитовали, получали у Центрального Банка целевые, по сути дела, кредиты под низкие процентные ставки. И банки контролировали, чтобы  эти деньги были доведены до тех нужд, которые соответствуют требованиям развития реального сектора, не ушли в спекуляцию. Это один вариант.

Сегодня такая система работает в Китае. Китайская банковская система – это сплошной банк развития. Государственные банки доводят деньги до предприятий через обязательства, которые аккумулируются на уровне провинций, отраслей. И эти обязательства по наращиванию инвестиций экономикой кредитуются.

Второй вариант. Если мы считаем, что наша банковская система безнадежна…

Ю.П.: Безнадежна для кого?

С.Г.: Для государства. Что государство не в состоянии управлять собственными банками, ставить перед ними задачи наращивания кредита реальному сектору экономики. Если банки выпадают из системы стратегического планирования, которую мы с этого года обязаны внедрять. То есть мы не можем реализовать стратегическое планирование без финансирования. Тогда возникает вопрос, кто же будет финансировать стратегические планы по экономическому рывку. Для этого нужны индикативные планы по реализации уже конкретных задач по расширению мощностей, по инвестициям в новые технологии.

Все это должно быть доведено до уровня предприятий. И показаны источники кредита. Если государственным банкам мы не можем приказать кредитовать предприятия не просто так, а под конкретные планы, которые мы вместе создаем под развитие производства, то тогда нам остается создать специальный институт развития, новый. Еще один.

Ю.П.: Еще один. Да сколько же можно?

С.Г.: Еще один, но, наверное, уже в рамках механизма стратегического планирования, институт. Назовем его, государственный внебюджетный инвестиционный фонд, который получил целевой кредит от Центрального Банка на сумму, которая соответствует объему изъятых денег из экономики Центральным Банком, сегодня в чистом виде это 5 трлн рублей. Давайте вернем эти 5 трлн под инвестиционные проекты, под проектное финансирование. Это будут целевые, окрашенные, проиндексированные, защищенные от воровства деньги, которые будут доведены до конечных заемщиков, которые будут вписаны в индикативные планы.

И государство вместе с предприятиями и банкирами определит по каждому бизнес-плану специальный инвестиционный контракт, под которым подпишутся и заемщики, и банки, и представители власти. И через эту сеть специнвестконтрактов деньги, наконец, пойдут на кредитование инвестиций.

Ю.П.: Примерно об этом, но не в такой форме и не такими словами говорит нынешний первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов. Ни для кого не секрет, что позиция Антона Германовича заключается в том, что нельзя давать в экономику деньги, разворуют. Публично он не говорит, но это широко известно в узких кругах. Сейчас как с торбой он носится с идеей этого фонда развития. Я условно его называю, потому что каких только фондов мы не насоздавали. Где сумма не 5, но 3,6 трлн рублей звучит. Вроде, это все как на инфраструктуру, на другие проекты. Добавляется слово «на возвратной основе», что меня вообще шарашит, когда я слышу. Тогда давайте объявим, что это будет платная концессия и так далее. Мы, экономисты, должны понимать друг друга. Полу фразы какие-то. Не об одном и том же Вы говорите с Силуановым?

С.Г.: Разница в деталях и дьявол там же. Фонд, к которому, как я понимаю, призывает вице-премьер, будет формироваться на рынке. Это не целевая эмиссия кредитная, о которой я говорю.

Ю.П.: Точно, это с рынком.

С.Г.: Центральный Банк изъял из экономики в чистом виде не менее 5 трлн рублей. Давайте их вернем обратно в экономику. Но вернем не путем санации банков, которые лопнули, а вернем целевым образом на финансирование инвестиций. Под конкретные специнвестконтракты в соответствии с законом о промышленной политике и с поручением президента по совершению рывка и указом, который был подписан недавно с приоритетными направлениями.

Он предлагает взять на рынке. Это что означает? Это просто перераспределение. На рынке есть какое-то количество денег, которое кто-то хочет инвестировать. Им говорят: ты хочешь инвестировать в строительство булочной или какого-нибудь заводика, нет, купи лучше облигацию. Я куплю облигацию. Чего мне рисковать? Там купон, 8%, предположим, я ничем не рискую, зачем я буду вкладывать в завод, брать на себя риски. Я лучше куплю облигацию. В итоге что получается? Собирается пул дорогих денег. Под 8% годовых.

Эти 3 трлн изымаются с рынка, которые иначе бы пошли на строительство, это средний, малый бизнес, люди бы вкладывали деньги в развитие своего дела. Им говорят: есть альтернатива, давайте к нам в фонд. Еще 3 трлн рублей отсасываются с рынка. Новые-то ведь не появляются. И дальше возникает вопрос, какая это железная дорога под 8% годовых может взять деньги , чтобы построить сверхскоростную магистраль? Как она будет их возвращать? Это означает, что деньги возвращены не будут. Кто будет платить по обязательствам? Бюджет. Мы это проходили. Называется высокоскоростная магистраль Москва-Петербург, которая закончилась в 90-е годы огромным котлованом в Петербурге. Вот и вся дорога. А бюджет расплачивался еще много лет по этим облигациям.
Тут же надо видеть экономику системно, а не просто вырывать отдельные сюжеты типа не хватает денег на инфраструктуру. Давайте мы возьмем с рынка. Они мыслят очень просто, примитивно.

Ю.П.: Они же компетентные люди.

С.Г.: В рамках своего кругозора они компетентные. Министр финансов рассуждает в категориях обращения ценных бумаг, финансового рынка. Там есть цена, на которую, как он считает, он влиять не может. Хотя это неправда. Потому что ключевая ставка, которую принимает регулятор, прямым образом влияет на доходность тех ценных бумаг.

К сожалению, решения, которые и раньше принимались, и сейчас принимаются, они исходят из очень узкого круга простых методов. Порвалось у вас где-то, то ли в пенсионной системе, то ли в инвестиционной, значит, вы находите способ решить эту задачу в рамках сложившегося порядка вещей. Накладываете заплатку. Но в другом месте у вас опять треснуло. Эта история с тришкиным кафтаном уже бесконечная для нашей экономики. Нужен системный подход, ориентированный на развитие.

Самое парадоксальное в нашей ситуации, что у нас есть очень умные инженеры, ученые, предприниматели, которые знают, как скомбинировать технологию таким образом, чтобы получать эффективный продукт. «Сталь-инвест», который мы обсуждали, это идеальное решение для производства сендвич-панелей. Можно поехать на завод, посмотреть, как это решение было реализовано. Ни один завод в мире не имеет такой эффективности производства на своей площадке. У нас все есть. Нет денег. Вот что за проблема. Проблема дать денег.

В нашем обществе, населенном большим количеством высокоинтеллектуальных, творчески одаренных детей, людей, оказывается, нет денег, чтобы тех же детей обучить, дать им кредит, чтобы они могли свои знания реализовать. Но ведь это абсолютно вымышленная проблема. Это самое простое, что государство может сделать.

Очень трудно построить завод. Человек строил 20 лет. Положил все свои знания, собрал лучших инженеров в своей отрасли, конструкторское бюро. Где вы увидите на заводе стройматериалов конструкторское бюро, инженерно-проектный центр? Он создал отраслевую науку у себя. Это потребовало 20 лет. А чтобы его обанкротить, потребовалось всего два месяца. Чтобы сначала пообещать, а потом не дать.

Управлять деньгами, на самом деле, очень просто. Но мы должны понимать, что деньги – это инструмент, это не фетиш. И деньги должны работать для развития экономики, для инвестиций, для того, чтобы инженеры и предприниматели могли комбинировать свои знания, свои возможности. В нашей стране все для этого есть. У нас есть избыток ресурсов. Есть интеллектуальный потенциал, который растрачивается в утечке умов. Есть простаивающие на 50% мощности высокотехнологической промышленности, которые были искусственно лишены  кредита на пополнение оборотного капитала. А вот денег у нас нет.

Самое простое в современной экономике – это управление деньгами. Пусть нас эти финансовые гуру не шантажируют и не пытаются вогнать в паралич рассуждениями о том, как это сложно – денежная сфера. Вот инженеру построить завод, запустить ракету, построить лодку, корабль – это сложно. А управлять деньгами, на самом деле, проще пареной репы, если мы под деньгами понимаем инструмент, который должен  работать на развитие экономики. Не сам на себя. Остальное вокруг этой сакральной для наших монетаристов темы — это все от лукавого.

ПМИК Михаил Чижов: Ещё раз про любовь… государственную
При советской власти не было, казалось бы, проблемы более существенной, чем определение возраста, с которого можно любить и быть любимым. По крайней мере, ставились фильмы, раскрывающие эту тему наряду с такими, как «идти на грозу» и извечный спор «физиков» и «лириков». А о чём говорить, когда цены на продукты питания, промтовары, коммунальные услуги стабильны из года в год, работу найдёшь в любом возрасте, пенсия достойная, будущее детей и внуков не вызывает никаких опасений? При социализме все вопросы, упомянутые в последнем предложении, государство брало на себя, у граждан после работы оставалось предостаточно времени для совершенствования личных морально-этических и эстетических качеств. И они развивались. Недаром советские люди имели звание самой читающей нации в мире, самой образованной и здоровой, прежде всего, в моральном аспекте (это самое главное для пассионарности нации!)

Были, конечно, и пьяницы, и воры, и убийцы, и предатели (как без них), но их наличие ни в коей мере не вызывалось социальным неравенством, основной бедой капиталистического общества. Грехи человеческие общеизвестны и носят, в основном, генетический характер, усиленный недостатками воспитания.

Но 27 лет назад всё переменилось! Не будем говорить о причинах, которые обглоданы, словно сладкие куриные косточки. Главное следствие, а оно заключается в том, что американские покровители предложили российским, ориентированным на Запад, «мальчикам в коротких штанишках» либеральный монетаристский путь развития по схеме чикагского профессора Фридмана. И те с радостью согласились, хотя фридмановская теория осуждена американским обществом и экономистами, придерживающимися до сих пор теории государственного капитализма, принятой США в 30-е годы прошлого века. Короче, захотелось американцам апробировать теорию Фридмана в реальных условиях. Они (не дураки) сделали это, разумеется, в чужой стране. С тех пор сторонников либеральной, монетаристской модели в России стали звать «чикагскими мальчиками». Те, кто следит за развитием ситуации в России, конечно же помнят, как наш президент неоднократно и принародно открещивался от государственного капитализма в России. «Это не наш путь», — примерно так звучали его ответы.

В чём же суть стратегического «пути» России? Она проста, как кошачье мяуканье. Безжалостно обирать собственный народ ради обогащения кучки и без того богатых людей. Написал слово «людей» и усомнился: да люди ли они, если никак не насытятся страданиями граждан, казалось бы, родной страны? К тому же у людей должна быть совесть, наличие которой отличает homo sapiens от животных. Помните в советском общественном транспорте на видном месте красовался плакат «Совесть — главный контролёр». В этом духе воспитывался советский человек и худо-бедно он становился год от года лучше и чище в моральном плане.

Есть и ещё одна задача: портить народ либерально-демократической вседозволенностью. Совесть, скромность — химеры, мешающие успешно жить! Если это не пишется прямым текстом на скрижалях нынешней внутренней политики России, то вполне подразумевается в «творениях» проправительственных СМИ. В мае этого года читаю в официозном органе «четвёртой власти» («Российская газета») «анекдот» на последней странице. «Скромность красит человека?.., — в серый цвет». Потому-то СМИ не рассказывают о скромных тружениках, а всё о наглецах, сбивающих на дорогих авто «нищебродов» на дорогах и пешеходных дорожках. И успешно уходящих от наказаний. С завистливым придыханием рассказывается о дорогих часах, яхтах, особняках и других атрибутах «счастливой» жизни.

«Будь успешен!» — третья по значимости заповедь, пропагандируемая с властных амвонов. Успешность любой ценой, продажей совести, стыда, чести, верности, долга и других положительных качеств, что издревле украшали русского человека. Что может быть циничнее?

Зачем капиталистам и власти бессовестный, лживый и наглый человек? Ответ прост. Такая, с позволения сказать личность, легко поймёт и поддержит любые антиморальные, антисоциальные законы, лишь слегка прикрытые фиговым листком благочестия и заботы о простом народе, потому что сама привыкла действовать подобным образом. Справедливости ради надо сказать, что создание такого «нового» человека весьма успешно реализуется во всём мире. В России этот процесс более явственен и зловещ на фоне прежних социалистических успехов, и сродни с бесславным поражением за светлую будущность мировой культуры.

Российский народ вновь (кажется, что вернулись лихие 90-ые годы) ощутил крепкие государственные объятия, от силы которых можно запросто задохнуться. Загадочный «пакет непопулярных мер» начинает приобретать зримые очертания. Прежде всего, мы познали его глубину. Циничную, надо прямо сказать. Возраст, с которого работник может уйти на пенсию («на заслуженный отдых», как говорили при социализме), теперь увеличится для «милых дам» на восемь лет, а для сильного пола на пять лет. Явная дискриминация даже в прибавке, но не это главное. Слова же «заслуженный отдых» ныне звучат издевательски и выведены из словесного оборота и СМИ, и власти.

Решение об увеличении возраста для выхода на пенсию приняло правительство 14 июня в день открытия ЧМ-2018 по футболу, о необходимости которого в России так долго говорили либералы. И мы не должны обольщаться тем, что законопроект внесён «под шумок» этого события. Был бы чемпионат, не был бы, всё одно повышение состоялось бы, как ежегодно повышаются тарифы на газ, электричество, коммунальные услуги (вывоз мусора, плата за холодную, горячую и канализационную воду, отопление), а также цены на продовольствие, бензин, солярку, бытовую технику.

Кроме всего прочего, повышение пенсионного возраста — это не предел в пенсионной реформе. Согласно фридмановской, монетаристской модели государство должно полностью «уйти» не только из экономики, культуры, медицинского обслуживания, но и из социальной сферы. Другими словами говоря, в России ожидается полная отмена пенсии, о возможности которой начал говорить впервые Б. Немцов, юный губернатор Нижегородской области, в середине 90-х, потом время от времени её озвучивали другие властные персоны. Этот процесс осуществляется таким же образом, как проходила подготовка сознания людей к необходимости повышения пенсионного возраста. Двадцать лет прошло после первого вброса «идеи» об полной отмене пенсии, но конкретики пока нет. Всё-таки власть побаивается народного гнева, вялого, невнятного, но гнева, как в 2005 году во время монетизации льгот.

Для осуществления непопулярных мер правительство штампует, словно Урфин Джюсс деревянных солдат, молодые «дарования». На либеральном небосклоне всё ярче и ярче разгорается звезда 35-ти летнего директора научно-исследовательского финансового института (НИФИ) при Минфине России Владимира Назарова. По инсайдерским данным именно он — главный архитектор объявленной правительством пенсионной реформы. Перед нами молодой человек, не державший в руках ничего более тяжелого, чем шариковая авторучка, познающий мир через окна Windows и окно небоскрёба с видом на Кремль, глядящий на человеческие и производственные взаимосвязи через сетку бюджетных таблиц Excel. Он ярый последователь фридмановского пути развития общества, жесткий (если не сказать жестокий) и неэмоциональный «творец» социал-дарвинизма российского разлива.

Он и другие «учёные» мирового глобализма торят «исторический» путь России. Социал-дарвинизм прямо утверждает: богатые и властные добры и справедливы, а полунищие пенсионеры — злые нахлебники, что умеют только кричать: «Дай, дай, дай!» Два года назад Назаров выдал программное интервью радио «Свободе» (финансируется Конгрессом США) с характерным названием: «Денег нет. Когда в России отменят пенсии?». Он заявил, что те, кто родился во втором десятилетии XXI, вообще не будут знать, что такое пенсия.

И совсем, совсем не умны эти «молодые дарования», эти «люди-проекты», а точнее зиц-председатели, поставленные к кормушке «серыми кардиналами». Президент ставит задачу прорывного рывка в создании уникальных технологий, создании цифровой экономики (хотя что это такое — мало кто представляет), электронной средней школы, в которой учитель станет «куратором, ориентирующим ребёнка в соответствии с его запросами и приоритетами, максимально индивидуализирует траектории обучения школьников» (слова министра просвещения). Легко можно представить, куда заведут нас «траектории обучения» (вот яркий пример наукообразной белиберды), но в любом случае новые технологии появятся и в России. Если сами их не создадим, то хотя бы слижем по дружбе у старших братьев — китайцев. Параллельно с технологиями идут рука об руку повсеместная робототехника с автоматизацией всего мыслимого и немыслимого в производстве, сельском хозяйстве, делопроизводстве, медицине, образовании и других сферах. Радикалы от науки мечтают о создании искусственного интеллекта, андроида и прочих прелестей, усугубляющих зависимость живого человека от искусственного, который, несомненно, вытеснит создателя с арены жизни.

При всеобщей роботизации где же человеку найти работу? Тем более, когда поджимает молодёжь, и человек пятидесяти лет уже сейчас считается «стариком», отставшим от бурно развивающейся науки и техники. В результате такой пенсионной «реформы» мы лет через 20-30 получим достаточно активную весомую массу безработных «стариков» от 50 до 65 лет. Куда двинется эта армия? На разрушение машин, как в Англии в начале XIX, в революцию, или в поголовную люмпенизацию, с созданием нового вида homo pauper? На последний вариант власть более всего, видимо, и рассчитывает.

Разобрав такой вариант, я подумал, что свои слова о недостаточности ума у «эффективных менеджеров», придется брать назад. Да, они умны, как умны злые гении, и опасны, как умные человеконенавистники. Умный мизантроп во власти — что может быть страшнее для страны и народа?..

Это уж враки: не отменит государство пенсии, — возразят почти все. Но не зря же Россия — подопытный кролик в загребущих руках «чикагских мальчиков». В ней всё самое наихудшее возможно. Доказательства?

Вспомним слова президента на «Прямой линии» 27 сентября 2005 года. Тогда он сказал: «Я против увеличения пенсионного возраста. И пока я президент, такого решения принято не будет. Я вообще считаю, что у нас нет необходимости повышать срок выхода на пенсию». Необходимость возникла, а помнятся ли свои обещания? Да, конечно, предстоит рассмотрение правительственного законопроекта в Гос. Думе, в Совете Федерации, утверждение его президентом. Президент непременно подсластит пилюлю и уравняет повышение для «милых дам» с мужским, то есть на пять лет. Но не более того.

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» — так образно выражается новая форма государственной любви к своему народу.

Короткий, но сложный и крайне важный текст.
То что гражданская война есть преступление элиты старого мира, соглашусь на все 100%.
Насчёт "подвига народа", кмк когда как, тут надо осмыслить.

Сергей Черняховский: Начало высшей справедливости

Гражданская война – подвиг народа и преступление элиты старого мира, это святая и самая осмысленная война.


Утверждающаяся в паранаучной политической лексике традиция именовать Гражданскую войну Смутой и утверждать тождество этих явлений во многом наивно, а во многом просто недобросовестно.

Смута, в самом первом приближении, отличается от Гражданской войны именно тем, что ее делают «смутьяны», а Гражданскую войну «граждане».

Смута – это лишь разрушение существующего – разрушение как цель.

Гражданская война – это элемент строения нового мира либо защиты старого. И в одном, и в другом случае это означает противостояние разрушению как таковому – либо посредством защиты существующего, либо посредством создания нового.

То есть речь идет прежде всего о разных мотивах, разных ценностях и разном типе политической культуры: те, кто участвуют в Смуте, либо проявляют свой протест против существующего положении вещей, не имея при этом того начала и того целеполагания, которое отстаивали бы они сами, либо в таком целеполагании несут сам процесс смуты, смуту как образ жизни, безвластие и возможность утверждать себя в самом процессе войны, противостояния и хаоса.

Те, кто участвуют в Гражданской войне, несут в себе образ того мира, который они хотят привести на смену нынешнему.

Участники смуты представляют собой так называемую «параойхиальную политическую культуру» — они не знают ни своих интересов, ни своих целей, но если в обычном обществе эта совокупность акторов оказывается «незнающей и несвободной», то в состоянии Смуты она формально вырывается из своей несвободы и образует совокупность «не знающих, но свободных», но свободных лишь в разрушении и противостоянии любому созидательному началу.

Граждане, ведущие Гражданскую войну между собой, есть в той или иной мере представители «культуры участия» — «знающих и свободных», но «знающих по разному»: они несут в себе свои цели и идеалы, но противопоставляют их друг другу. То есть в этом случае они ведут борьбу за так или иначе понимаемое ими мироустройство, за идеалы ценного для них мира и Мира, ценного настолько, что они готовы платить за него самую большую цену, утверждая Новый Мир ценой своей жизни.

Те, кто утверждают, что Гражданская война в России 1918-20 гг. была «Смутой», с одной стороны просто не уважают ее участников, полагая людей, вышедших драться за свои убеждения и готовых платить за них своей жизнью простыми «смутьянами» и хулиганами.

С другой – они просто в принципе скорее всего не понимают, что у человека могут быть те и такие цели и идеалы, которые в его глазах важнее его биологического существования. То есть признают, что они лично, не видящие разницы между Смутой и Гражданской войной, не имеют таких ценностей и идеалов, что для них жизнь сведена лишь к ее животно-биологическому началу.

Гражданская война может быть подразделена как на свое социально-экономическое и политическое, так и на свое социокультурное измерение.

На одном уровне – это, в классическом и хрестоматийном виде, война между сторонниками социализма и капитализма, между сторонниками частной и сторонниками общественной собственности.

На другом уровне – это война между сторонниками революционной демократической диктатуры неимущих и сторонниками авторитарной диктатуры имущего меньшинства.

На третьем уровне – это война между разными сторонами в социокультурном расколе между сторонниками создания Нового мира, сторонниками Утопии (если правильно понимать это выражение) и сторонниками Старого мира – сторонниками сохранения его в первую очередь привычных бытовых, ритуальных и традиционных очертаний.

Вопрос об исторической правоте одних и других в годы Гражданской войны в России – это отдельный и большой вопрос. Но и красные, и белые, веря тогда в свою правоту, защищая свое видение будущего страны, дрались за свою веру. Дрались, то есть не только убивали, но и готовы были быть убитыми, заплатить своей жизнью за счастье своей страны, точнее, конечно, за счастье своего класса.

Вообще, сентиментальное объявление Гражданской войны «братоубийственной» и худшей из всех возможных войн само по себе означает полное непонимание того, чем живут люди и какие интересы и мотивы могут оказываться для них значимыми.

С этой точки зрения предполагается, что убивать иноземца, одетого в незнакомую тебе форму и говорящего на неизвестном языке, более или менее допустимо, тогда как убить энное количество времени подавлявшего и угнетавшего тебя представителя господствующего класса – невозможно, просто потому, что когда он материл и унижал тебя, то делал это с использованием родного языка.

Понятно, что иноземный солдат может сам быть захватчиком твоей земли и поработителем твоей свободы, но может им и не быть. Как, скажем, в ту же Первую мировую войну германские солдаты вряд ли могли бы рассматриваться как поработители и захватчики и столь же мало, как и русские солдаты, понимали, за что собственно они должны убивать друг друга. Тут просто опять же встает вопрос о целях и смыслах войны.

И с другой стороны, когда командующие тобой офицеры – это представители той касты и того сословия, которое не только не дает тебе нормально существовать и просто честно работать, но и несколько столетий унижало и обращало тебя в рабство, то ответ на вопрос зачем убивать такого и зачем с таким вести войну – выглядит значительно более внятно.

И считать твоего помещика, поровшего тебя на своей конюшне и домогавшегося твоей жены, равно как и его собрата по сословию или классу, ставшего на войне твоим офицером – считать их своими братьями – можно только при чрезвычайно большой доле сентиментальности.

В этом отношении Смута и Гражданская война вообще могут рассматриваться как разные уровни согласия в обществе.

В Смуте согласие содержится на чрезвычайно невысоком уровне – это согласие в небольших группах по поводу своих ближайших действий. Здесь нет согласия в сущностных целях. Даже то, что целями борьбы провозглашается, является в общественном масштабе относительной частностью – в лучшем случае это вопрос о правящей династии либо о господствующей при этой династии клике.

В Смуте вообще даже нет четкой смысловой поляризации, нет устойчивого оформления противостоящих лагерей, которых может быть несколько и участки которых относительно свободно перемещаются между ними – хотя согласие и консолидация в этом случае все же выше, нежели в условиях сугубо феодальной усобицы.

Гражданская война, напротив, есть чрезвычайно высокая конфигурация согласия. Здесь есть как правило два основных лагеря, значительная степень согласия внутри каждого из них – по поводу целей и идеалов борьбы, и, более того, своеобразное согласие между этими лагерями по поводу методов решения своих разногласий.

Если революция может рассматриваться как форма ротации господствующей элиты, Гражданская война кроме всего прочего является способом производства эффективной элиты.

Революция как вид динамики политического процесса сама по себе эффективна тогда, когда в обществе существует дееспособная контрэлита, которую элита до власти не допускает и которая свергает элиту и сама берет власть.

Если же такой эффективной контрэлиты нет, единственный способ создать нового дееспособного носителя власти, который сможет не только купаться в привилегиях власти, но будет готов на развитие страны, проект будущего поставить выше собственного комфорта и самой своей жизни – это создать такие социальные энергии, когда неспособные к эффективности будут сгорать, а остальным перед страхом гибели придется обретать новые качества. Придется обретать способность ради сохранения самой своей жизни, уметь ставить ее на кон, уметь отказываться от удобств, уметь совершать сверхусилие.

Говорить о минусах такого пути ротации старой и воспроизводства новой элиты – излишне. Они очевидны. Однако таким способом такая война является – и в отсутствии иного только она обеспечивает формирование дееспособного политического класса страны.
Только исторические процессы крайне мало интересуются тем, насколько они нравятся отдельным людям.

И самое интересное, что обычно Гражданские войны организуют не недовольные своей жизнью. На них решаются те, кто этими войнами предварительно пугает общество, то есть имеется некоторое лукавство в утверждении, что Гражданскую войну начинают те, кто желает изменений.

Ее как правило начинают и ведут с особым ожесточением те, кто был доволен старым устройством мира и отказывался его менять, несмотря на нарастающие требования такого изменения. А когда носители этих требований начинают отбирать у них власть и привилегии, сторонники прежнего образа жизни и отказываются отдавать их и организуют вооруженное сопротивление попыткам создать новый мир – то есть начинают Гражданскую войну, не оставляя сторонникам нового иного выбора, кроме принятия этого вызова.
Поэтому Гражданская война, в отличие от войны между элитами разных государств – это святая и самая осмысленная война. Подвиг народа – и преступление вырождающейся элиты старого общества.

МВФ и Всемирный банк – главные идеологи и организаторы «пенсионной реформы»
Как только в России прошли президентские выборы, со всех трибун зазвучали громкие голоса о повышении пенсионного возраста. Тут же забыли про «индивидуальный пенсионный капитал» и другие хитрости Минфина, обещавшего новые златые горы будущим пенсионерам.

Речь резко зашла о «непопулярных» мерах, о введении которых заявило Минэкономразвития. В считанные дни непопулярный премьер Медведев буквально в экстренном порядке внес в Госдуму непопулярный законопроект о людоедской «пенсионной реформе».

Несмотря на футбольное беснование и дачный сезон, народ не стал внимать убаюкивающим словам чиновников о «плавном повышении» и «грядущей комфортной жизни пенсионеров», а вышел на улицы. Акции против очередного заговора либералов проходят уже более чем в 100 городах России.

К сожалению, организаторы протестных мероприятий, выступающие под самыми различными флагами, ничего не говорят об истинных причинах и виновниках творящегося беззакония. Все претензии, выражены в лозунгах: «Повышайте пенсию, а не пенсионный возраст», «Бог терпел и нам велел», «Пенсия для мертвецов», «До пенсии доживут только чиновники!», «Короткая жизнь − залог процветания пенсионного фонда», «Нет пенсионной реформе Медведева», «Так и будут обдирать, если мы будем молчать», «После работы сразу в гроб», «Коррупция ворует пенсии» и тому подобные.

Все выстрелы холостыми мимо главной цели. В моей статье «Почему молчит совесть нации?» было показано, что наша Родина уже более 30 лет находится под игом Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного Банка (ВБ) – главных лихоимцев-ростовщиков планеты, погубивших уже не одно суверенное национальное государство. Нынешняя «пенсионная реформа» – это тоже их «детище».

Достаточно посетить вебсайт Постоянного представительства МВФ в Российской Федерации, чтобы в этом реально убедиться. Там несложно найти два интересных документа: «Российская Федерация: Заключительное заявление по завершении миссии сотрудников МВФ 2017 года в соответствии со статьей IV» от 19 мая 2017 года и «Российская Федерация. Консультации 2017 года в соответствии со Статьей IV. Пресс-релиз и доклад персонала; Доклад МВФ по стране № 17/197».

В последнем докладе указан список участвовавших в переговорах лиц, приведены конкретные указания МВФ представителям правительства и Центробанка РФ, также описаны их отношения с ВБ и прочими транснациональными структурами.

Из этого объемного доклада выделим только выдержки из пунктов, касающихся революционной пенсионной реформы в РФ:

«РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ДОКЛАД ПЕРСОНАЛА ДЛЯ КОНСУЛЬТАЦИЙ 2017 ГОДА В СООТВЕТСТВИИ СО СТАТЬЕЙ IV

“Утверждено” Заместителем директора европейского департамента Международного валютного фонда (МВФ) Филипом Герсоном и экономистом МВФ Викрамом Хаксаром

Обсуждения в связи с консультациями 2017 года в соответствии со Статьей IVпроходили в Москве с 10 по 20 мая. В состав миссии входили г-н Рамирес Риго (глава миссии), г-жа Киобе, г-жа Тахери Санджани и г-н Белхосин и (все из ЕВР), г-н Кулюч (СПА), г-н Сайид (ДДК), г-н Эль-Хури (ЮРД) и г-н Ди Белла (постоянный представитель). Помощь в работе миссии оказывали г-жа Дынникова (старший экономист местного офиса) и г-жа Чеботарева (экономист местного офиса ). В обсуждениях принимал участие исполнительный директор г-н Можин. Миссия встретилась с Министром финансов Силуановым, Министром экономики Орешкиным, Председателем Центрального банка Набиуллиной, другими высокопоставленными должностными лицами и представителями финансовых, научных и коммерческих организаций…

14. Персонал МВФ согласился с темпами корректировки, но высказался за более качественные бюджетные меры для защиты расходов, способствующих экономическому росту.

… Персонал МВФ еще раз подчеркнул, что корректировка бюджета должна быть основана на мерах, имеющих более постоянный характер и целевую ориентацию (например, на повышении целевой направленности программ социальной помощи), в идеале с низкими мультипликаторами в ближайшей перспективе, чтобы ограничить их влияние на рост (например, сокращение энергетических субсидий). И наконец, с течением времени более значительной бюджетной экономии можно добиться за счет параметрической реформы пенсионной системы.

16. Официальные органы привержены проведению бюджетной консолидации.
Хотя утверждение пенсионной реформы может произойти только через некоторое время после президентских выборов, они обсудили три набора мер, которые могут быть рассмотрены: i) повышение и выравнивание установленных в законодательстве пенсионных возрастов; ii) уменьшение пенсионных пособий в случае раннего выхода на пенсию; iii) сокращение пенсионных выплат для пенсионеров, не достигших обязательного пенсионного возраста. Они согласились, что налогово-бюджетная политика на федеральном уровне должна быть направлена на поддержку развития налоговой базы в регионах, и отметили, что ими начата разработка стимулов, которые подталкивали бы регионы к увеличению собственных поступлений.

27. Официальным органам еще только предстоит провести широкомасштабные и давно назревшие структурные реформы.
Хотя официальные органы уже в течение продолжительного времени обсуждают приоритеты в области структурных реформ и признают наличие препятствий структурного характера, пока не проведено никаких принципиальных реформ на рынках продукции и рынках труда, ипенсионная реформа также еще ожидает своего проведения.

31. Персонал МВФ отметил налогово-бюджетные меры, которые поддержали бы экспорт небиржевых товаров и среднесрочные перспективы роста.
Первой целью должно быть увеличение ненефтяных поступлений и улучшение баланса между текущими и капитальными расходами…
И наконец, параметрическая пенсионная реформа, в частности, повышение установленного в законодательстве пенсионного возраста, может способствовать компенсации влияния негативных демографических тенденций на рынки труда.

35. Корректировка бюджета должна поддерживаться качественными мерами.
… Консолидация опирается на сокращения расходов, которые не имеют целевого характера. Поэтому следует предусмотреть меры более постоянного и более целевого характера, чтобы защитить способствующие росту бюджетные расходы и устойчиво провести существенную корректировку.

И наконец, реформа параметров пенсионной системы может с течением времени дать значительную экономию для бюджета и способствовать ослаблению негативных демографических тенденций на рынках труда.

40. Необходимы структурные реформы для повышения потенциального объема производства и ускорения процесса приближения доходов на душу населения к уровню стран с развитой экономикой.
Официальные органы предприняли некоторые заслуживающие одобрения шаги, такие как принятие закона о ГЧП, приватизация некоторых компаний и выведение слабых банков из финансовой системы. Однако для того, чтобы добиться всплеска инвестиций, извлечь более существенные выгоды из ситуации более конкурентного обменного курса и повысить производительность, необходима более масштабная программа реформ. Приоритетными направлениями остаются права собственности, качество управления, меры политики на рынке труда, инновации и инфраструктура…

И наконец, пенсионная реформа, в частности, повышение установленного в законодательстве пенсионного возраста, может способствовать компенсации влияния негативных демографических тенденций на рынки труда».

Как видим в шести статьях доклада настойчиво проводится мысль о необходимости проведения в РФ «пенсионной реформы с повышением установленного в законодательстве пенсионного возраста».

Те же идеи заложены и в «Заключительном заявлении по завершении миссии сотрудников МВФ 2017 года в соответствии со статьей IV» от 19 мая 2017 года. Из раздела 4 «Структурная политика»:

«… Принимая во внимание слабое проникновение российских компаний на зарубежные рынки и необходимость способствовать интеграции страны в глобальные цепочки добавленной стоимости, официальным органам следует активно стремиться к расширению масштаба и количества преференциальных (льготных для иностранных государств – В.П. Ф) торговых соглашений. И, наконец, пенсионная реформа, предусматривающая законодательное повышение возраста выхода на пенсию, способствовала бы смягчению воздействия отрицательных демографических тенденций на рынок труда».

Указания МВФ абсолютно стандартны для всех стран с «формирующейся рыночной экономикой», к которым МВФ относит Россию со дня ее вступления в фонд в 1992 году и подписания с ним «Письма о намерениях».

Хорошо известно, что практически во всех странах мира, где проводится «курс реформ» по указаниям МВФ, появляются серьезнейшие экономические проблемы. Как правило, это сильное обострение социальных вопросов, массовое обнищание народа и полная подчиненность национальных экономик «благодетелям» из наднациональных структур.

Туземные правительства и парламенты слепо и покорно выполняют предписания хищников глобального масштаба, а средства массовой дезинформации, как метко отметил Греф на ПМЭФ-2012, заботятся о сохранении страт.

Показательно, что события в России происходили именно по приведенному выше сценарию МВФ: «утверждение пенсионной реформы может произойти только через некоторое время после президентских выборов».

Представители либерально-экономического блока старого-нового правительства РФ «взяли под козырек» и вкупе с депутатами «Единой России» и сенаторами СФ нашли массу «положительных эффектов» в планируемой антинародной реформе.

Как при этом они смотрят людям в глаза?

Не «пенсионными реформами» надо спасать экономику, а ее оздоровлением и реальным развитием, что, прежде всего, должно быть связано с выходом из кабальных договоров с МВФ и ВБ.

Членство в МВФ и ВБ несет реальную угрозу национальной безопасности России.

Неужели не ясно, что этими преступными глобальными структурами управляют враги России, в первую очередь – духовные! Или кто-то думает, что они испытывают любовь к русским?

Может кому-то неизвестен прогноз ВБ: «В текущем столетии русские исчезнут на территории России как титульная нация»?

Сколько можно пресмыкаться перед служителями мировой маммоны?

Сергей Черняховский: Пенсионная реформа — обычное воровство или политическая провокация?
Основным политическим последствием еще только инициатив правительства РФ по повышению пенсионного возраста стало не падение доверия ко всем институтам и персоналиям высшей власти РФ. Доверие упало, упало чувствительно, причем даже к безусловным лидерам доверия: к Путину с 60% в декабре до 48 в июне, к Шойгу с 31% до 19%, к Лаврову с 25% до 14%.


Ну, а к Медведеву, первым озвучившему эту идею и в принципе недолюбливаемому российским обществом – с 12% до 9%. Причем к нему же недоверие, которое и так было выше доверия – с 15% взметнулось к 30%. Вдвое. Причем и у Путина, пусть в меньших форматах, недоверие выросло также вдвое: с 6% до 11%.

Однако пока не это наиболее значимо. Более значимо, что психологический настрой общественного воодушевления, выстраивавшийся на восторге от второй части послания президента и гордости за новое оружие, выборной эйфории и феереческого результата голосования за Путина в марте, а также установки на прорыв и обещания прорыва, прозвучавшего в его иннаугурационной речи в мае – все это практически в общественном сознании зачеркнуто июньской правительственной инициативой.

Кто бы на деле ни готовил пенсионные инициативы – штабы Медведева, Волошина, Чубайса, Кудрина или Администрации президента, — эти инициативы либо политически были безграмотны, а их разработчики просто либо не понимают, либо презирают народ и общество России, или, наоборот, очень точно рассчитаны и направлены в первую очередь даже не на «экономию финансовых средств» (ограбление общества), а на дискредитацию в глазах общества Путина и снижение его легитимности.

С точки зрения политико-психологической легитимации под сомнением может оказаться даже значимость 75%-ной поддержки на выборах: голосовали за человека, которому доверяли и который некогда сказал, что пока он остается президентом, повышения пенсионного возраста не будет.
И все отговорки тех или иных лиц, ссылающихся на давность обещания, на некие изменения демографической ситуации, здесь значения не имеют: голосовали за человека, который всегда держал свое слово – получили человека, способного от своего слова отказываться.
Правда, еще Маккиавели писал, что Государь не имеет права держать свое слово, потому что держать слово – это вопрос его личной чести, а он должен руководствоваться не ей, а интересами государства.

Но Путин-то в этом плане почитался именно за то, что был исключением..

Да и падение доверия началось даже не с инициативы Медведева, а уже с того, что Путин его вновь сделал премьером… Среди прочего муссируется версия, что переназначение Медведева – опять выполнение некого ранее данного ему слова.

Но тут же в общественном сознании возникает вопрос: почему перед Медведевым слово держать нужно, а перед народом нет? И кто для Путина «более ценен»: народ или Медведев и банкиры…

Если вновь посмотреть на цифры опросов, приведенные в начале, (а таких и подобных – множество), можно увидеть, что модель реакции, связанная с адресацией обвинения на Медведева в формате «плохой, глупый и злой Медведев — хороший, умный и добрый Путин» – уже не срабатывает.
Пенсионная инициатива Медведева больше ударила уже не по нему – его рейтингу доверия падать практически некуда, а по Путину. У первого падение на 3 %, у второго – на 12%, причем впервые за долгое время опустилось ниже 50%, а скачок недоверия у обоих равный — вдвое.

И любые возражения о том, что вопрос еще не решен, что это – инициатива Медведева, а Путин еще может ее не пропустить, наталкиваются на простой контраргумент: а кто этого «плохого Медведева» назначил премьер-министром страны?

Причем если даже предположить, что вся ситуация с пенсионной реформой – это ПИАР-игра, направленная на то, чтобы Путин имел возможность отменить это мародерство и подтвердить реноме защитника народа, полного эффекта не будет.

Возможно, Путин еще и отменит на том или ином этапе эту реформу. И даже вероятность этого пока довольно высока (хотя не абсолютна). Но полноценного эффекта скачка доверия не будет: на этот раз можно рассчитывать лишь на ликвидацию дальнейшего падения.

Конечно, и это нужно делать, но осадок разочарования и недоверия останутся. Причем, что опасно – именно у представителей ядра путинского электората.

Что обращает на себя внимание: практически полное неприятие медведевско-силуановских инициатив. Отторжение – на уровне 90%: по повышению пенсионного возраста у мужчин до 65 лет целиком принимают 3%, в основном принимают – 5%, скорее отрицательно относятся 19%, абсолютно отрицательно – 70%; по повышению пенсионного уровня у женщин до 65 лет – целиком одобряют 2%, в основном одобряют 5%, в скорее отрицательно относятся 17%, резко отрицательно – 73%.

Если быть откровенными – восстановить репутационные потери для Путина можно теперь лишь неординарными мерами. Например, либо отправив в отставку Медведева и за решетку Силуанова, либо что-нибудь еще воссоединить с Россией – второй Крым, Прибалтику, Украину…

Причем, что обращает на себя внимание: доводы защитников реформы выглядят либо как откровенный бред, либо как откровенное наглое издевательство над слушателями.

Защитники реформы, подобные Силуанову и Голиковой, с потерянным видом несут ахинею, прячут маслянисто бегающие глаза и обещают уже в следующем году за счет увеличения пенсионного возраста увеличить пенсии – на целую тысячу рублей… Тут же признаваясь, что на пятьсот все равно должны были увеличивать для покрытия инфляции… То есть что собственно прибавка составит не тысячу, а пятьсот, хотя и тысяча выглядит издевательской копеечной подачкой.

Зато обещают через несколько лет среднюю пенсию довести до 20 000 в месяц с нынешних 14 000, при том, что по опросам в среднем граждане сегодня получают пенсию в 13 000, а минимально необходимой считают 26 106. А «достойной» в среднем можно считать пенсию в 50 000.

И дело даже не в том, что все эти персонажи несут эту ахинею, а в том, что они даже не понимают, как оскорбительно для страны выглядит все то, что они говорят. Не понимают, как живут люди. Что их прибавка в 500 рублей, лживо замаскированная под тысячу, выглядит издевательски и мало что людям дает.

Не понимают, что пенсия такова, что прожить на нее практически невозможно: ни на 14 000, ни на 20 000.

Не понимают, что если их идеи вызвали возмущение у 90% населения – как тех, кто уже на пенсии и ничего не теряет, так и тех. кто о пенсии как таковой еще и не задумывается.

Не понимают, что возраст выхода на пенсию — это не установление, в каком возрасте человек не может работать, а признание, что в этом возрасте он получает реальное гарантированное право жить не работая. И не он должен копить деньги на реализацию этого права, а государство должно экономически обеспечить ему это право.

Причем те, кто на телеэкранах рассказывает о преимуществах повышения пенсионного возраста, отлично знают, что им на такую пенсию жить не придется. Потому что уж они будут иметь и уже имеют иные – совсем иные — источники обеспеченной старости…

Да, многие люди действительно не хотят выходить на пенсию по достижении пенсионного возраста. И это – их право и их дело. Вопрос в том, что у них должно быть право выбора – работать или жить на пенсию. И реального выбора.

Часть людей работает в пенсионном возрасте – просто потому, что это им интересно. Но часть – потому, что на пенсию в России прожить достойно нельзя.

Повышением пенсионного возраста возмутились не только те, кто от того пострадает, а практически вся страна, потому что вопрос этот воспринимается не столько как вопрос денежный и потери от него как денежные потери, а как некая форма нарушения некого прописанного Общественного договора. Именно как нарушение базовых социальных отношений власти и общества, как обязанность власти не проводить социальных реформ, ухудшающих положение граждан, в том числе и неимущих — как одностороннее изменение условий игры.

Может быть, Путин остановит реформу, может быть, нет. Если остановит – этого уже будет мало, нужна будет компенсация за агрессию правительства РФ в отношении социальных прав граждан – и наказание виновных.

Если не остановит – внешне катастрофы не произойдет. Майдан не соберется, Пугачев не появится, а партии большевиков в стране не наблюдается. Формально все, скорее всего, обойдется тихо.

Только в самосознание путинского электората выплеснут кислоту. Будет тихое разочарование – и полное обрушение готовности поддерживать. То есть на деле – полное обрушение основ путинской легитимности.

И тогда Путин останется на вершине власти – один на один с очень многими врагами, которые либо всегда мечтали его уничтожить, либо раньше были друзьями, но с некоторых пор недовольны некоторыми издержками дружбы с ним, или просто думают, что, продав его, можно получить еще больше, чем они получили от него.

Это – его проблемы. И его право, на что использовать, тратить или растратить свою легитимность и имевшуюся поддержку народа.
Только на сегодня его легитимность и оказываемая ему поддержка – это практически единственное, что скрепляет страну. Может быть, появится что-то еще — но пока ничего другого нет.

Даже Конституция признается и принимается на сегодня обществом не потому, что она КОНСТИТУЦИЯ РФ, фарс с ее принятием помнят все, а потому, что ее признает Путин.

Его власть не институциональна – она персоналистична.

Исчезнет доверие общества к нему – вновь исчезнет государственность страны. Потом вновь возникнет, но когда и какой ценой – вопрос отдельный.

Ему просто нужно решать. Время меняется – балансировать дальше между элитами и народом становится все опаснее. И для него, и для страны.

Для любителей рассуждать об английском газоне или британский рецепт капитализма 
Михаил Делягин: Истреби аристократию, уничтожь крестьянство и создай банк
(британский рецепт капитализма)

Взлет в мировые лидеры Британии и сохранение ее исключительного, глобального значения и по сей день — урок всемирно-исторического значения.

Вдумаемся: эта страна (в отличие, например, от России) никогда не располагала исключительными ресурсами. Уголь был значим, но не более. Еще в начале XVIII века она не располагала ни колониальной мощью Испании, ни военной – Франции, ни экономической – Нидерландов; подорванная полувеком революций и войн, политически нестабильная и раздираемая религиозными конфликтами, она была просто бедна. За счет чего же она менее чем за век обрела могущество, стала «владычицей морей» и пионером промышленной революции?
Ключевые факторы — развитие науки и демократизм власти, позволивший применить ее достижения.

Истребление элит и открытый характер их пополнения

Источник внутренней демократичности власти (не мешавшей абсолютной жестокости к народу) — война Алой и Белой Розы (1455-1487 годы), в ходе которой английская знать вырезала сама себя и разрушила свою страну. Были уничтожены почти все принцы крови обеих боровшихся династий, почти все аристократы, английские рыцари и служилое сословие в целом. Число только убитых оценивается в 105 тыс.чел. – около 3,75% населения.

Богатства истребленной аристократии и рыцарства достались в основном торговцам (в том числе немногим рыцарям, уклонившимся от войны ради выживания и занявшимся торговлей, и разбогатевшим на спекуляциях крестьянам), которые стали покупать аристократические титулы.

Истребившая сама себя феодальная знать не могла противостоять формированию прогрессивного по сравнению с ней абсолютизма. В результате переход к нему произошел быстрее и проще, чем во Франции или Испании. Абсолютизм опирался на мелких и средних дворян (в том числе бывших торговцев), сражавшихся в войне не за свои убеждения и даже не против врагов, а за покровительство «своего» лорда-протектора, — на место которого после истребления феодальной знати пришел непосредственно король.

Интересным следствием войны Алой и Белой розы стало невиданное развитие такого важного фактора конкурентоспособности, как спецслужбы. Возможно, именно с того времени всемерное и безоговорочное сотрудничество со спецслужбами своей страны и стало неписаной, но непререкаемой нормой поведения практически любого английского джентльмена – и важным фактором британской мощи.
Но главное следствие войны Алой и Белой розы — жесточайший дефицит элиты в целом. В результате возник уникальный социальный механизм: английское мелкое и среднее сельское дворянство (джентри), в отличие от континентального, было открытым сословием, пополнявшимся из купцов и богатых крестьян. Торговцы, более всех выигравшие от последствий войны Алой и Белой розы, не в порядке исключения и с нарушением правил, а открыто и законно, в массовом порядке пополняли ряды дворянства.

Опираясь на мелкое и среднее дворянство, абсолютизм опирался тем самым и на купцов, и на разбогатевших крестьян, расширив свою социальную базу до непредставимых на континенте масштабов. Это создало колоссальный внутренний демократизм английской элиты и обеспечило ее эффективность.

Форсировало это и развитие рынка, так как новое английское дворянство (в отличие от старого континентального) прямо вырастало из него (пусть даже и в форме спекуляций на выморочном послевоенном имуществе) и было вскормлено им, а не враждебно противостояло ему.

«Новое дворянство» как локомотив капитализма

Лишенное всякой сдерживающей силы (феодальная аристократия была истреблена, а островное положение и бедность Англии гарантировали от внешнего вторжения), развитие капитализма приобрело уникально жестокий характер, форсировав процесс «огораживания». Богатые землевладельцы сгоняли бедных крестьян с земли, превращая ее в огороженные пастбища для овец. Продавать шерсть в Нидерланды, а затем на суконные мануфактуры Англии было выгоднее, чем зерно, и «овцы съели людей»; для увеличения масштабов пастбищ крестьян выгоняли и из домов.

Однако зверства «огораживания» сильно преувеличивались даже современниками. После разрухи, вызванной чумой 1348-1349 годов и войной Алой и Белой Розы, Англия лежала в руинах, и еще в 1520-х годах «земли было больше, чем людей»; общий дефицит земли появился лишь в 1550-е годы. Всего же уже к 1500 году было огорожено (выведено из долевого владения в частную собственность отдельных владельцев) около 45% всех английских земель, а за весь XVI век было огорожено еще не более 2,5% земель.

Болезненность «огораживаний» качественно усиливалась тем, что с развитием капитализма им подвергались наиболее плодородные, близкие к рынкам сбыта и населенные земли (так что на 2,5% земель могло собираться 10% урожая и жить 20% крестьян, а то и больше). Кроме того, с земель сгоняли незаконно занявших их за годы разрухи, которые возделывали их иногда поколениями, — и этих сквоттеров никто даже не считал.

Важным фактором массового обнищания стал и мощный приток серебра после открытия Америки Колумбом, который обесценил его во всей Европе и привел к «революции цен». За 1510-1580 годы в Англии цены на продовольствие выросли втрое, на ткани – в 2,5 раза, что обогащало торговую буржуазию и «новое дворянство» при разорении крестьян и не занимавшихся бизнесом землевладельцев, чьи доходы были фиксированы. Это объясняет то, что земельная собственность джентри росла в том числе за счет собственности крупных лордов и секуляризованных в XVI веке монастырей.

Таким образом, развитие капитализма осуществлялось не только через «огораживание», но и через недооцениваемую «инфляционную революцию», которая не менее эффективно разоряла крестьян.

Когда вызванное этим массовое бродяжничество стало проблемой, за него ввели смертную казнь, обеспечив приток крайне дешевой рабочей силы на мануфактуры и в поместья новых дворян, а затем и на флот, несмотря на его каторжные условия. (Часть бродяг гуманно загоняли в работные дома, поневоле изобретя, чтобы хоть как-то занять их, крайне пригодившееся после изобретения паровой машины разделение сложного труда на простейшие операции). Общее число казненных за бродяжничество в XVI веке превысило 160 тыс.чел. — в полтора раза больше числа убитых в войне Алой и Белой розы.

В результате английское крестьянство было уничтожено как класс, деревня форсированно перешла на капиталистические рельсы, но главное – сложился открытый характер формирования элиты, при котором успешные торговцы и богатые крестьяне становились дворянами. По мере их укрепления возник конфликт с абсолютизмом, увенчавшийся Английской революцией 1640-1660 годов, главной движущей силой которой стало именно имеющее прочный экономический фундамент «новое дворянство» — джентри.

Банкирские дома как ускоритель прогресса

Джентри вкладывало не только в Англии, но и за границей и вступило в союз с банкирскими домами, финансировавшими торговлю, занимавшимися обменом денег и ростовщичеством. Эти дома возникли в итальянских городах-государствах, прежде всего Венеции (а также в Генуе и Ломбардии; уже в первой трети XIII века они, как отмечал А.И.Фурсов, «опутали долговой сетью значительную часть Европы», разжигая для последующего финансирования самые разнообразные войны. Из-за укрепления Османской империи, прорыва Португалии в Индию и открытия Нового Света они стали переносить центр своей деятельности в Западную Европу – вслед за переходом туда центра деловой активности.

А.И.Фурсов показал, что в 1582 году венецианская аристократия приняла решение об установлении своего контроля за Голландией, но Тридцатилетняя война показала ее уязвимость. Кроме того, венецианцам пришлось конкурировать в Голландии с опередившими их буквально на чуть-чуть евреями-марранами, бежавшими туда из Испании и Португалии в конце XVI века. «Единственной альтернативой Голландии была Англия – мало того, что остров…, но государство с очень сильной потенцией превращения в ядро североатлантической мир-экономики. К тому же… Англия была уже подготовлена венецианцами в качестве запасной площадки — они работали над этим с конца 1520-х годов…»

Венецианские финансисты (вместе с еврейскими банкирскими домами, в которых они со временем растворились) во многом сформировали английскую элиту, оплодотворив косную и некультурную среду «новых дворян» богатейшей и изощреннейшей политической и интеллектуальной традицией Венеции (и иудаизма).

Финансисты использовали в Англии (как и везде, как и всегда) ту власть, которая была в наличии, делая при этом особую ставку на перспективные политические силы. Поэтому в Английской революции 1640-1660 годов они решительно поддержали парламент, являвшийся оплотом джентри (тем более, что Елизавета I взяла под полный контроль чеканку монет и в целом денежное обращение, ущемив их интересы). Поддержав Кромвеля и оплачивая его во время гражданской войны, финансисты после его победы обеспечили себе контроль за хозяйственной жизнью Англии.

От союза монархии и джентри – к союзу парламента и купцов

Экономическое процветание Англии в первой половине XVII века было неустойчивым, так как после запрета вывоза необработанной шерсти 80% экспорта составляли шерстяные ткани. Английские купцы нуждались в защите от голландских конкурентов, правительство – в повышении налогов; результатом стало усиление протекционизма.

Навигационные акты, издававшиеся с 1651 по 1673 годы (то есть и при республике, и после Реставрации, которая не поломала внутреннюю логику развития бизнеса), устанавливали, что импорт может доставляться в Англию только напрямую из страны-производителя и только на английских либо ее кораблях. Это сразу выводило за рамки английской торговли флот и порты Голландии. Необходимые Европе колониальные товары (включая табак и сахар) поступали в Англию, — и колонисты вынуждены были покупать все необходимое на ее рынках. Это сделало английских купцов посредниками между колонистами и европейцами, обеспечив им дополнительные прибыли в силу искусственно созданной монополии.

Голландцы безуспешно пытались защитить выгодную им свободную торговлю с морских войнах 1652-1654 и 1665-1667 годов. В войне 1672-1674 года Карл II, заручившись в обмен на поддержку католицизма союзом Людовика XIV, заставил Голландию защищаться. Голландия начала стагнировать, а Англия бурно развивалась (за первые 40 лет XVII века обороты английской внешней торговли выросли вдвое, а в целом за столетие вдвое увеличилось число ее кораблей и таможенные доходы) и заняла место Голландии в качестве торгового лидера Европы (став мировым лидером и в работорговле).

Бурное развитие капитализма в силу уничтожения остатков феодальных ограничений продолжалось и после Реставрации Стюартов: Карл II вернулся в другую страну и не пытался ее переделать (за исключением заигрываний с католицизмом, которые принесли ему союз с Францией против Голландии и субсидий от Людовика XIV, позволивших ему в конце правления отказаться от налогов, сбор которых регулировался противостоявшим ему парламентом). Сложившиеся в середине 1670-х в английской элите тори (сторонники монархии и англиканства) и виги (сторонники парламента и протестантов), борясь друг с другом, были объединены неприятием католиков и французов, а значит – и настроений Карла II. Это единство позволило им избегать военных действий друг против друга, что стало большим шагом к цивилизованному устройству государства, не ослабляемом, но усиливаемом внутренней политической борьбой.

Ставший королем после отравления Карла II ртутью в ходе алхимических опытов его младший брат Яков II («веселый король» Карл II и только признавший 14 внебрачных детей, не оставил законных наследников) восстановил против себя Англию за рекордные три года: народ возненавидел его за поощрение католицизма, элита («новое дворянство» и финансисты) – за попытку построить абсолютизм по французскому образцу.

Виги и тори объединились против Якова II, но нового Кромвеля не нашлось, и банкиры профинансировали Славную революцию 1688 года — интервенцию Вильгельма Оранского и государственный переворот. Его результатом стал Билль о правах 1689 года, помимо перечисления гражданских прав англичан объявивший вне закона любой абсолютистский режим, каким была и монархия Стюартов. Билль означал переход Англии к конституционной монархии, в которой король подчиняется законам, издаваемым парламентом, и является лишь первым чиновником государства.

Виги победил, но лишь при поддержке тори. Результат Славной революции стал компромиссом; основанное на экономическом интересе единство элиты укрепилось, включая партнерство между парламентом и купцами, — и оказалось направлено против Франции Через сто оно сокрушит Францию, прямо организуя Великую революцию и направляя ее через разветвленную сеть тайных обществ и скрытого финансирования (правда, это будет ответом на предоставление Людовиком XVI в июне 1776 года 1 млн. ливров на войну североамериканских колоний против Англии: не смертельный удар, как подметил Макиавелли, смертелен для того, кто его наносит).

Тривиальный государственный переворот в ходе интервенции зовется революцией (да еще и Славной) не только из-за жажды самовозвеличивания. Она сформировала один из фундаментальных факторов британской конкурентоспособности: патриотического единства управленческой и коммерческой элиты, объединенной, несмотря на внутренние конфликты,единым стратегическим интересом, основанным на использовании государства как своего всесокрушающего инструмента в глобальной конкуренции.

Осознание этого единства само по себе явилось мощным стабилизирующим фактором, способствующим систематическим компромиссам во внутриполитической борьбе и урегулированию внутренних конфликтов за счет внешней экспансии.
Достигнутое Славной революцией новое качество английской элиты проявилось уже через несколько лет в фундаментальной для новой эпохи финансовой сфере.

Финансовая революция:

окончание по ссылке
https://izborsk-club.ru/15572

Владимир Овчинский и Елена Ларина: Умные города и умная полиция — для кого?
Широкое распространение и рост эффективности информационно-коммуникационных технологий обеспечили возможности создания умных городов, которые рассматриваются как точки роста для цифровой экономики и цифрового общества в целом. Их в настоящее время насчитывается, согласно данным ООН, в глобальном масштабе около 250. Международная консалтинговая компания McKinsey прогнозирует появление 600 умных городов уже к 2020 году. При этом они будут генерировать не менее двух третей мирового ВВП. «Жэньминь жибао» (КНР) приводит еще более внушительные цифры. По их данным по всему миру функционирует или находится в стадии строительства более 1000 умных городов. Китай занимает первое место по количеству строящихся умных городов, их число составляет 500.
Умный город – это город, в котором вся городская коммунальная, производственная, логистическая, социальная и бытовая инфраструктуры насыщены информационно-коммуникационными технологиями (ИКТ), что позволяет управлять урбанизационными процессами на основе искусственного интеллекта (ИИ) и Больших Данных (БД). Умные города позволяют не только наиболее экономично расходовать различного рода ресурсы, но и предсказывать и на этой основе направлять поведение городских жителей с целью обеспечения их развития и минимизации внутригородских конфликтов.

Умные города требуют и наличие умной полиции, способной обеспечивать порядок, благоденствие жителей, и не только пресекать, но и на основе прогнозирования поведения превентивно не допускать криминальные проявления.

Исходя из позиции Всемирной ассоциации умных городов, умная полиция предполагает сочетание трех типов охраны общественного порядка:

— во-первых, динамичное развитие и расширение масштабов неформальной или общественной правоохранительной деятельности. В рамках общественной правоохранительной деятельности горожане разделяют с полицией ответственность за обеспечение защиты и поддержания порядка. Это достигается с одной стороны за счет законопослушной жизни большинства граждан, а с другой стороны, за счет формирования меньшинством граждан общественных отрядов и групп патрулирования и подержания порядка, взаимодействующих с полицией;

— во-вторых, широкое использование модели переходной правоохранительной деятельности, когда наряду с государственными органами полиции часть функций по охране правопорядка в умном городе официально передаются выборным лицам (модель шерифов), либо частным охранным организациям на конкурсной, тендерной основе (модель ЧОП);

— в-третьих, традиционная полицейская деятельность. В этом случае все или основные функции по охране порядка несут на себе полицейские формирования.

Умная полиция

В XXI веке произошла подлинная революция в программно-аппаратной и технологической базе полиции. Сегодня полицейские по всему миру используют системы видеонаблюдения, радиочастотной идентификации, онлайн проверки паспортов, базы данных на преступников и т.п. Исследователям Лондонской школы экономики на примере 12 стран ЕС, а также США и Канады удалось установить прямую зависимость между ассигнованиями на ИКТ и успехами в борьбе с преступностью. Была выявлена четкая причинно-следственная связь: чем больше средств тратится целевым порядком на информационно-коммуникационные технологии, тем больше успехи в борьбе с преступностью.

Для городов будущего необходима умная полиция. Умные города насыщены умной инфраструктурой. Практически все сети, узлы, компоненты и сама жилая и бытовая среда насыщены интеллектуальными устройствами, подсоединенными к интернету. Соответственно умная полиция предполагает не только использование наиболее эффективных методов профилактики преступлений и расследования, но и максимальное подключение к инфраструктуре умного города, как к базе, генерирующей информацию для полиции. Если определять совсем упрощённо, то умная полиция – это полиция, способная профилактировать и расследовать преступления за счёт наиболее полного и качественного использования информации, поступающей от умного города, пронизанного интернетом всего.

Особенности умного города

Ключевые особенности умных городов можно определить так:

— умное муниципальное управление. Умные города предполагают насыщение управления на уровне города и отдельных его районов ИКТ. Это реализуется, прежде всего, через создание платформ для предоставления гражданам информационных и иных услуг со стороны муниципалитета. Широкое использование сервисов, связанных с финансами, в том числе с налоговыми взаимоотношениями, а также внедрение элементов прямой демократии –опросов, референдумов- с использованием интернета и одноранговых сетей. Всё это – обязательные элементы умного города;

— умная экономика. Иногда умные города понимаются как кластеры, где нет традиционного производства, а население занято в сфере услуг, финансах и интернет-экономике. Это – неверное понимание. Например, умные города в Соединенных Штатах и Индии растут вокруг производственных кластеров четвертой производственной революции, включающих аддитивное производство и т.п. Ключевым для умной экономики является не ее отраслевая структура, а высокие требования к образованию работников, способности их менять и повышать квалификацию, а также широкое использование ИИ и БД для принятия экономических решений;

— умная логистика. Едва ли не наиболее наглядным признаком, позволяющим определять город как умный, является перевод его транспортно-коммуникационных и складских инфраструктур на электронное управление и регулирование ИИ и БД, как единой развивающейся системой. Не будет преувеличением сказать, что в современном мире крупные города либо должны стать умными, либо превратятся в забитые пробками мегаполисы, из которых будут мечтать уехать жители;

— умная инфраструктура. Отличительной чертой умного города является перевод коммунальной инфраструктуры, а также других инфраструктур, включая связь и т.п., на интеллектуальное сетевое управление. В умных городах системы канализации, водоснабжения, электроснабжения и т.п. управляются на основе ИИ и БД, и доходят до первичной жилой ячейки – дома или квартиры;

— умная безопасность. Одной из наиболее наблюдаемых черт умного города является широкий, и даже сплошной охват улиц, площадей, жилых кварталов, а в итоге домов и квартир, системами видеонаблюдения. Также умная безопасность предусматривает наличие большого числа специальных датчиков, контролирующих безопасную работу инфраструктур и предоставление жителям города опции тревожного вызова.

Риски умного города
При всех достоинствах умные города более уязвимы, чем нынешние мегаполисы, из-за большего уровня взаимосвязанности их инфраструктур. Атака на любой фрагмент умного города может вызвать веерные отказы, и более того, парализовать жизнь в умном городе в силу его полной завязанности на интернет. В этом плане необходимо отдавать отчет, что при всех достоинствах умный город предполагает на порядок более высокие расходы на обеспечение безопасности, чем традиционные города.
Для того чтобы система безопасности умного города могла существовать и обеспечивать минимизацию рисков, она должна найти компромисс между несколькими противоречивыми требованиями:

А. Приватностью и конфиденциальностью частной жизни и информационной прозрачностью для превентивного пресечения угроз;

Б. Интеграцией различных сетей и компонентов в единую сеть умного города и возможностью оперативного отключения тех сегментов инфраструктуры, в которые проникли преступники и террористы;

С. Широким демократизмом принятия жителями управленческих решений и жесткой властью, обеспечивающей превентивное наблюдение за жителями умных городов – обладателями профессиональных компетенций, несущих максимальные угрозы (например, высококвалифицированными программистами, биотехнологами, инженерами городских коммуникаций и т.п.).

Традиционные криминальные риски городов были связаны с имущественным или физическим ущербом, вызванным кражами, вооружённым нападением, бытовым насилием, хулиганством или другими преступлениями. Однако с появлением интегрированной IT среды любая атака на умный город носит не столько имущественный или физический, сколько информационный характер, когда при помощи программного кода происходит перехват или разрушение системы управления критическими сетями.

Имитационные модели, созданные университетами города Бангалора, Бомбея и Чикагским университетом, позволили прийти к неутешительному выводу: при наличии интегрированной информационной среды управления городом насыщения города интернетом вещей, совокупные затраты на обеспечение достаточного уровня безопасности умного города с населением более 50 тыс человек превышают размеры сегодняшних общих бюджетов этих городов.

Ежегодно в мире проходит более 50 представительных конференций по умным городам, выходят десятки книг, им посвящены сотни передач в социальных медиа. Однако никто не хочет видеть самую большую проблему. Суть главной проблемы умного города в том, что при интеграции инфраструктур в единую информационную среду расходы на обеспечение её безопасности растут экспоненциально, гораздо более высокими темпами, чем повышение эффективности городской экономики, а соответственно и размеров собираемых налогов. Сегодня главная проблема умного города носит не технический или программный характер. Она связана с безопасностью, а точнее финансированием расходов на обеспечение достаточного уровня безопасности умного города.

В настоящее время существуют две точки зрения на решение этой ключевой проблемы. Одной точки зрения придерживаются урбанисты, архитекторы, специалисты по городскому управлению и другие представители организационных наук. Они полагают, что по мере создания умных городов, решение защиты их интегрированной среды от преступников будет обязательно найдено. Поэтому уже сегодня надо брать курс на создание умных мегаполисов.

Второй точки зрения придерживаются представители бизнеса и сферы безопасности и правопорядка. В настоящее время в Соединенных Штатах существуют три компании – генеральных заказчика умных городов. Согласно их данным, в Америке на сегодняшний день существует 25 умных городов, полностью соответствующих приведенным выше характеристикам умного города. При этом ни один из этих городов не является не только мегаполисом, но и крупным, и даже средним городом. Численность населения наибольшего из умных городов составляет 52 тыс человек. На практических выкладках компании по созданию и эксплуатации умных городов в Соединенных Штатах показали, что только при небольшом размере города можно обеспечить полную безопасность умного города и его жителей. Кстати характерно, что все эти города имеют внешнее защитное кольцо. В одних случаях для городских нужд были приспособлены традиционные средства защиты государственной границы, типа стен, специальных оград и т.п. В других – периметр города охраняют мощные системы электронной безопасности.

По мнению экспертов Всемирной ассоциации умных городов, в ближайшей перспективе, в период до пяти лет, термин «умные города» должен включать два принципиально разных типа поселений:

— первый – это полноценные многофункциональные умные города с интегрированной информационной средой, базирующейся на насыщенном интернете вещей, и имеющие единую, консолидированную систему физической и информационной безопасности;

— второй – это мегаполисы и крупные города, где уже имеются или вводятся в эксплуатацию фрагменты умной инфраструктуры. В мегаполисах возможно формирование фрагментов умной инфраструктуры без создания единой интегрированной информационной среды, уязвимой для преступников и террористов.

......

Цитата: AndreyK-AV от 18.07.2018 13:34:07Владимир Овчинский и Елена Ларина: Умные города и умная полиция — для кого?
......
......

Умная полиция

В XXI веке произошла подлинная революция в программно-аппаратной и технологической базе полиции. Сегодня полицейские по всему миру используют системы видеонаблюдения, радиочастотной идентификации, онлайн проверки паспортов, базы данных на преступников и т.п. Исследователям Лондонской школы экономики на примере 12 стран ЕС, а также США и Канады удалось установить прямую зависимость между ассигнованиями на ИКТ и успехами в борьбе с преступностью. Была выявлена четкая причинно-следственная связь: чем больше средств тратится целевым порядком на информационно-коммуникационные технологии, тем больше успехи в борьбе с преступностью.

Для городов будущего необходима умная полиция. Умные города насыщены умной инфраструктурой. Практически все сети, узлы, компоненты и сама жилая и бытовая среда насыщены интеллектуальными устройствами, подсоединенными к интернету. Соответственно умная полиция предполагает не только использование наиболее эффективных методов профилактики преступлений и расследования, но и максимальное подключение к инфраструктуре умного города, как к базе, генерирующей информацию для полиции. Если определять совсем упрощённо, то умная полиция – это полиция, способная профилактировать и расследовать преступления за счёт наиболее полного и качественного использования информации, поступающей от умного города, пронизанного интернетом всего.

Особенности умного города

Ключевые особенности умных городов можно определить так:

— умное муниципальное управление. Умные города предполагают насыщение управления на уровне города и отдельных его районов ИКТ. Это реализуется, прежде всего, через создание платформ для предоставления гражданам информационных и иных услуг со стороны муниципалитета. Широкое использование сервисов, связанных с финансами, в том числе с налоговыми взаимоотношениями, а также внедрение элементов прямой демократии –опросов, референдумов- с использованием интернета и одноранговых сетей. Всё это – обязательные элементы умного города;

— умная экономика. Иногда умные города понимаются как кластеры, где нет традиционного производства, а население занято в сфере услуг, финансах и интернет-экономике. Это – неверное понимание. Например, умные города в Соединенных Штатах и Индии растут вокруг производственных кластеров четвертой производственной революции, включающих аддитивное производство и т.п. Ключевым для умной экономики является не ее отраслевая структура, а высокие требования к образованию работников, способности их менять и повышать квалификацию, а также широкое использование ИИ и БД для принятия экономических решений;

— умная логистика. Едва ли не наиболее наглядным признаком, позволяющим определять город как умный, является перевод его транспортно-коммуникационных и складских инфраструктур на электронное управление и регулирование ИИ и БД, как единой развивающейся системой. Не будет преувеличением сказать, что в современном мире крупные города либо должны стать умными, либо превратятся в забитые пробками мегаполисы, из которых будут мечтать уехать жители;

— умная инфраструктура. Отличительной чертой умного города является перевод коммунальной инфраструктуры, а также других инфраструктур, включая связь и т.п., на интеллектуальное сетевое управление. В умных городах системы канализации, водоснабжения, электроснабжения и т.п. управляются на основе ИИ и БД, и доходят до первичной жилой ячейки – дома или квартиры;

— умная безопасность. Одной из наиболее наблюдаемых черт умного города является широкий, и даже сплошной охват улиц, площадей, жилых кварталов, а в итоге домов и квартир, системами видеонаблюдения. Также умная безопасность предусматривает наличие большого числа специальных датчиков, контролирующих безопасную работу инфраструктур и предоставление жителям города опции тревожного вызова.

Риски умного города

При всех достоинствах умные города более уязвимы, чем нынешние мегаполисы, из-за большего уровня взаимосвязанности их инфраструктур. Атака на любой фрагмент умного города может вызвать веерные отказы, и более того, парализовать жизнь в умном городе в силу его полной завязанности на интернет. В этом плане необходимо отдавать отчет, что при всех достоинствах умный город предполагает на порядок более высокие расходы на обеспечение безопасности, чем традиционные города.

Для того чтобы система безопасности умного города могла существовать и обеспечивать минимизацию рисков, она должна найти компромисс между несколькими противоречивыми требованиями:

А. Приватностью и конфиденциальностью частной жизни и информационной прозрачностью для превентивного пресечения угроз;

Б. Интеграцией различных сетей и компонентов в единую сеть умного города и возможностью оперативного отключения тех сегментов инфраструктуры, в которые проникли преступники и террористы;

С. Широким демократизмом принятия жителями управленческих решений и жесткой властью, обеспечивающей превентивное наблюдение за жителями умных городов – обладателями профессиональных компетенций, несущих максимальные угрозы (например, высококвалифицированными программистами, биотехнологами, инженерами городских коммуникаций и т.п.).

Традиционные криминальные риски городов были связаны с имущественным или физическим ущербом, вызванным кражами, вооружённым нападением, бытовым насилием, хулиганством или другими преступлениями. Однако с появлением интегрированной IT среды любая атака на умный город носит не столько имущественный или физический, сколько информационный характер, когда при помощи программного кода происходит перехват или разрушение системы управления критическими сетями.

Имитационные модели, созданные университетами города Бангалора, Бомбея и Чикагским университетом, позволили прийти к неутешительному выводу: при наличии интегрированной информационной среды управления городом насыщения города интернетом вещей, совокупные затраты на обеспечение достаточного уровня безопасности умного города с населением более 50 тыс человек превышают размеры сегодняшних общих бюджетов этих городов.

Ежегодно в мире проходит более 50 представительных конференций по умным городам, выходят десятки книг, им посвящены сотни передач в социальных медиа. Однако никто не хочет видеть самую большую проблему. Суть главной проблемы умного города в том, что при интеграции инфраструктур в единую информационную среду расходы на обеспечение её безопасности растут экспоненциально, гораздо более высокими темпами, чем повышение эффективности городской экономики, а соответственно и размеров собираемых налогов. Сегодня главная проблема умного города носит не технический или программный характер. Она связана с безопасностью, а точнее финансированием расходов на обеспечение достаточного уровня безопасности умного города.

В настоящее время существуют две точки зрения на решение этой ключевой проблемы. Одной точки зрения придерживаются урбанисты, архитекторы, специалисты по городскому управлению и другие представители организационных наук. Они полагают, что по мере создания умных городов, решение защиты их интегрированной среды от преступников будет обязательно найдено. Поэтому уже сегодня надо брать курс на создание умных мегаполисов.

Второй точки зрения придерживаются представители бизнеса и сферы безопасности и правопорядка. В настоящее время в Соединенных Штатах существуют три компании – генеральных заказчика умных городов. Согласно их данным, в Америке на сегодняшний день существует 25 умных городов, полностью соответствующих приведенным выше характеристикам умного города. При этом ни один из этих городов не является не только мегаполисом, но и крупным, и даже средним городом. Численность населения наибольшего из умных городов составляет 52 тыс человек. На практических выкладках компании по созданию и эксплуатации умных городов в Соединенных Штатах показали, что только при небольшом размере города можно обеспечить полную безопасность умного города и его жителей. Кстати характерно, что все эти города имеют внешнее защитное кольцо. В одних случаях для городских нужд были приспособлены традиционные средства защиты государственной границы, типа стен, специальных оград и т.п. В других – периметр города охраняют мощные системы электронной безопасности.

По мнению экспертов Всемирной ассоциации умных городов, в ближайшей перспективе, в период до пяти лет, термин «умные города» должен включать два принципиально разных типа поселений:

— первый – это полноценные многофункциональные умные города с интегрированной информационной средой, базирующейся на насыщенном интернете вещей, и имеющие единую, консолидированную систему физической и информационной безопасности;

— второй – это мегаполисы и крупные города, где уже имеются или вводятся в эксплуатацию фрагменты умной инфраструктуры. В мегаполисах возможно формирование фрагментов умной инфраструктуры без создания единой интегрированной информационной среды, уязвимой для преступников и террористов.

Умная полиция против новых рисков

Динамические изменчивые угрозы требуют решений в рамках согласованной и гармоничной системы безопасности. Они также требуют создания системы динамической оценки рисков и системы превентивного недопущения угроз в противовес расследованиям уже совершившихся преступлений.

Тенденции урбанизации, формирование городских агломераций с десятками и миллионами жителей и взаимоувязанных сетей небольших поселений, где обитают средний класс и богатые, ведут к повышению их уязвимости. Террористические нападения, кибер- и в меньшей степени уличная преступность, социальные беспорядки и разрушительное воздействие стихийных бедствий – вот лишь некоторые проблемы безопасности, которые необходимо решить при создании умных городов.

В XXI веке города вне зависимости от их размеров растут быстрее, чем когда либо в истории. Что еще более важно, агломерации стремительно трансформируются и становятся все более сложными. Что же касается городских полицейских структур, то они в силу включенности в систему государственного управления имеют низкие адаптационные и трансформационные характеристики. Соответственно, всё чаще и быстрее структура городской полиции, её функционал и техническая оснащенность, отражающие вчерашний день, приходят  в противоречия с задачами развития умных городов, характеризующих завтрашние тенденции.

Еще одной тенденцией, которая в полном объеме проявилась в XXI веке, является экспоненциальный рост мощи одиночного преступника. Всем памятны события на Бостонском марафоне в 2013 г., когда два человека убило шесть и ранило 200 человек, атаки одиночных водителей — исламских экстремистов в Германии и Франции, которые унесли в итоге жизни сотен людей.

Ни традиционные полицейские структуры, ни полицейские структуры умных городов не «заточены» в настоящее время на противодействие индивидуальному среднетехнологическому террору, под которым следует понимать использование традиционных транспортных средств, типа автомобилей, и традиционных средств поражения, типа взрывчатки. На порядок большие угрозы несут умным городам кибертеррористы, а также преступники, работающие с биотехнологиями и генной инженерией.

Концепция полицейской безопасности в интегрированной информационной среде, использующая разнообразные средства и каналы наблюдения, получила с легкой руки Бостонской Консультационной Группы (BCG) и Департамента городских инноваций и умных городов правительства Индии наименование S.M.A.R.T.-полиция. Аббревиатура S.M.A.R.T. расшифровывается как S – тотальное наблюдение, М – сплошная мобильность, А — угрозы и их опережающее отражение, R–опережающий ответ (реагирование), Т – высокая технологичность.

Умный город может нормально существовать лишь в том случае, если полиция будет осуществлять свою работу на базе информации, получаемой от тотальной осведомленности, сплошного наблюдения и чувствительного реагирования к слабым сигналам (S).
Без общественной поддержки на низовом уровне сама полиция не обеспечит безопасность умного города. Полиция должна установить партнерские отношения с городским населением. Это партнёрство может быть реализовано в различных формах. Например, в организации добровольных групп патрулирования городских улиц и площадей в контакте с полицией; движении горожан против пьяного вождения; онлайн и оффлайн сообществах покупателей, наблюдающих за качеством и ценами на продукты, товары и услуги, продаваемые в рамках умного города; движении детей, которые осуществляют самоконтроль и способны быстрее всех сообщить о пропаже сверстников или каких-либо иных инцидентах. Такого рода инициативы широко распространены, например, в Японии и Великобритании.

В умных городах целесообразно, используя электронные системы прямой демократии, заключить своего рода общественный договор между полицией и гражданами. В этом договоре должны быть четко прописаны права и обязательства полиции, муниципалитета и граждан. В принципе, такого рода договоры могут заключаться и в обычных, традиционных городах и агломерациях. В умных городах обязательно должна быть умная полиция, но полностью или частично решение S.M.A.R.T.-полиции эффективно и для обычных, традиционных городов.

В умных городах муниципалитеты насыщают ИКТ все сферы деятельности: бизнес, образование, здравоохранение, транспорт, энергетику, муниципальное управление, полицейскую деятельность и т.п. Для того чтобы полиция эффективно выполняла свои функции необходимо, чтобы у всех указанных выше функциональных систем было подключение к единому хранилищу данных, которым могла бы пользоваться полиция. Быстрота и эффективность деятельности полиции, ее мобильность в решающей степени зависят от опережающей информационной осведомленности (M).

Только опережающая информационная осведомленность может позволить полиции справиться с вызовами со стороны организованной высокотехнологичной преступности (А). Отдельный вопрос – это социальные медиа. Сегодня никого не удивишь широким использованием информации, почерпнутой из социальных медиа для полицейских расследований и оперативно-розыскной работы.

В умных городах социальные медиа приобретают некоторые дополнительные функции. Например, возможно создание социальных медиа, которые выполняют функции дискуссионных площадок, обеспечивающих обратную связь между населением умных городов и муниципалитетом, а также полицией. В университетско-космическом центре Индии – Бангалоре, который де факто является умным городом, большим подспорьем полиции стал запуск и массовое использование гражданами тревожных информационных приложений. Они реализованы как обычные приложения для смартфона. Соответственно, гражданин, увидевший что-то тревожное, может мгновенно сообщить полиции. При этом полиция получает и точную локацию сообщения. В городе также реализовано приложение «Красная кнопка». Любой житель города, почувствовав опасность лично для себя, а тем более, столкнувшись с преступником, одним прикосновением посылает тревожный сигнал полиции, которая быстро прибывает на место происшествия.

Отдельной сложной проблемой является превентивное распознавание готовящихся преступлений и опережающие действия по отношению к криминалу в рамках умного города (R). Как показывает мировой опыт, такого рода системы успешно действуют лишь при наличии трех обязательных условий. Во-первых, должно существовать централизованное хранилище БД, аккумулирующее информацию всех типов – от текстовой до визуальной, от звуковой до приборно-сигнальной – с достаточно долгим интервалом хранения. Во-вторых, в распоряжении правоохранителей должны иметься мощные программы последнего поколения предиктивной аналитики, позволяющие на основе данных тотального, в том числе, видео контроля распознавать угрожающие паттерны и применять профилактические меры к их носителям. В-третьих, системы тотального превентивного контроля в поселениях в настоящее время и в ближайшие три-пять лет могут быть реализованы только в масштабах малых поселений с численностью до 20-25 тыс человек. При этом ключевым фактором является не численность, а возможность изоляции поселения путем сооружения традиционных либо электронных ограждений (заборов и т.п.).

Только комбинация этих трех факторов может с высокой степенью вероятности гарантировать своевременное распознавание угроз умному городу (поселению). По этой причине, например, в Соединенных Штатах из официально признанных 23 умных городов 17 имеют численность меньше 10 тыс человек, а большинство остальных – менее 20 тыс человек.

33% станут 20%. Силуанов рассказал, как уменьшится пенсия, если пенсионный возраст останется прежним 
но забыл добавить,
что это будет если экономическую политику так и будет определять либерально рыночный клан Медведева - Чубайса - Кудрина - Грефа.....

Сергей Черняховский: Унижая пенсионеров, власть конструирует общество манкуртов
«Вопрос о бабушках», в первую очередь воспринимающийся как элемент демографической проблемы, на самом деле является куда более значимым комплексным социальным и социокультурным вопросом.


На первый план здесь действительно выходит момент, связанный с помощью родителям в воспитании и уходе за детьми, следовательно – вопрос возможности преодоления тенденции к однодетности, т.е. тенденции неизбежного сокращения численности населения.

Здесь все более-менее ясно, как в плане доводов «за», так и в плане известных ограничений: в современном обществе возникает проблема ограничения готовности старшего поколения посвятить свою жизнь тому, что уже было пройдено ими в молодости: воспитанию детей.

Однако, в значительной степени последнее ограничение возникает не само по себе, а в силу утверждения определенной социокультурной модели, где общей атомизации личности сопутствует определенная атомизация поколений: каждое из них тяготеет к ощущению своей самодостаточности и подчинению своих жизненных целей сравнительно узкой группе собственных интересов.

В значительной степени это было рождено самой философией проводимых в течение последних пятнадцати лет трансформаций, в рамках которых старшее поколение рассматривалось как «отработанный человеческий материал». Десоциализация этого поколения была изначально заложена подходами авторов трансформаций минимум по трем векторам.

Во-первых, изначально, в период массовой ломки общественного сознания и социокультурных приоритетов еще времен перестройки, по сути дела как ценности этого поколения были объявлены незначимыми и ложными, т.е. принесены в жертву текущим экономическим и политическим интересам элиты, так и были нивелированы и обесценены заслуги и труд этого поколения, т.е. оно было по умолчанию объявлено незначимым, лишним для планов начинаемой трансформации.

Во-вторых, как определенный вывод из этого, и социально-экономические интересы данного поколения были объявлены незначимыми, экономическая катастрофа 90-х гг. нанесла удар именно по ним: за счет обесценивания накоплений, за счет практической символизации существующих пенсий. Если пенсия до начала трансформаций, колебавшаяся от 70 до 140 рублей (35 000 – 70 000 рублей нашего времени), позволяла вести относительно достойный образ жизни с учетом символических трат на коммунальные услуги, транспорт, лекарства и т.д., пенсия «новой России» 90-х гг. превратилась сама в сугубо символическую подачку, обеспечивающую жизнь, в лучшем случае, на уровне нищеты.

В-третьих, произошел практический отказ государства от своих социальных обязательств по отношению, в частности, к данной категории населения.

Был утвержден негласный алгоритм: «старший, значит – лишний». Эта идеология была развита и утверждена с переходом к накопительной пенсионной системе. Если в пропаганде ее на первый план выводился постулат о том, что благосостояние после выхода на пенсию должно быть результатом накопленного за жизнь трудового вклада, то в глубине своей оно несло абсолютно циничный подход: человек имеет право на обеспеченную старость не потому, что он человек, и не потому, что в своем статусе он нужен обществу, а только потому, что он сам накопил себе деньги на старость.

То есть обеспечение последней из социального обязательства государства было превращено сугубо в личное дело отдельного человека: «каждый – сам за себя».

Если отвлечься от сугубо экономических моментов, в последнем имеется принципиальный модельный постулат.

Возможны, среди прочего, две отличающиеся модели культуры. Отличающиеся именно по оценке роли престарелых.

В одной такие признаются не нужными, в лучшем случае – им позволяют жить за счет того, что они накопили, в худшем, как в ряде первобытных культур, просто убивают либо отдают на съедение хищникам, чтобы избавиться от затрат на их содержание.

В другой престарелые («дедушки» и «бабушки») рассматриваются как носитель опыта и транслятор социализации. Общество видит в них свое социокультурное богатство, принимает значение их авторитета и признает свою определенную подсудность их мнениям и знаниям.

Первая культура, в естественных условиях рождаемая скудостью, является культурой выживания, соответственно – преимущественно культурой дикости, в которой общество не только вынуждено думать исключительно о сегодняшнем дне, но и обречено себя воспроизводить, поскольку в нем не выработана установка на социокультурное накопление.

Родители, ориентированные своим опытом на «сброс с баланса» собственных родителей, воспроизводят такое же отношение к себе и своих детей в будущем. В вечной проблеме — «если бы молодость знала, если бы старость могла» — из принимаемых ценностей изымается признание ценности того, что «старость знает», остается лишь то, что «молодость может». То есть ценностями признается исключительно физическая сила молодости и еда, которую она может добыть.

А поскольку «еда» (в современном обществе – более широкий круг текущего материального потребления) в этом отношении воспринимается как самоцель и самодостаточность, то, в известном смысле, такое общество — «общество желудка» — в значительной степени еще и не является человеческим, оставаясь животным.

Соответственно, когда еды и становится больше, и даже много, она остается центральным началом, которое из необходимого средства обеспечения жизни становится его божеством, а потому, даже когда это общество выходит из черты скудости, служение этому божеству доминирует над всем остальным, и даже когда общество отходит от традиции убиения престарелых, «еда», а не исполнение иных функций, остается доминирующим и для них, то есть даже будучи сытыми, его престарелые видят смысл своего существования в том, чтобы есть самим, но, скажем, не воспитывать внуков.

Вторая культура предполагает, что «сила» и «еда» — не самоцель. Что есть что-то большее. И это большее – в широком смысле «знание» — опыт, традиции, человеческие отношения. В этом обществе «дедушки» и «бабушки» — это объект почета и носитель человечности, хранитель социокультурных кодов и общественной самоидентификации.

Здесь, конечно, тоже есть своя проблема: когда последнее начало начинает доминировать, опыт и обычай могут начать доминировать над тенденциями обновления, над познанием.

Но это общество все равно выше «общества желудка», поскольку включает в себя ценность чего-то большего, ценность знания и хранит площадку его развития. «Общество желудка» меньше ограничено традицией, в принципе, более открыто изменениям, но, даже освоив их, оно меньше способно их удержать, поскольку не имеет механизмов такого удержания, т.е. его развитие возможно лишь благодаря постоянному внешнему влиянию.

«Обществу памяти» сложнее овладевать новациями, но оно может их удерживать и развивать.

Теоретически снятие этого противоречия заключается в «обществе познания», когда преодоление традиции и ее постоянное развитие само становится традицией. Но это – другой вопрос.

В «двупоколейном» обществе, где «бабушки» списаны и признаны ненужными и в качестве значимых сохранены лишь «родители и дети», «списание», незначимость первых производит в потенции такое же отношение «детей» уже к своим родителям.

Отсюда – сам их авторитет изначально поставлен под латентное сомнение. Он держится лишь на том, что и так признано значимым: «силе» и «еде». Пока родители сильны, пока «еда» для детей зависит от них, они обладают авторитетом. Но в рамках этого авторитета, подспудно воспринимаемого как рабство, они лишь их признание и могут передать детям.

Не являясь носителями ценности «памяти» и почитания своих родителей, они не могут сделать носителями этого и своих детей. Сформированные как вынашивающие постулат сбрасывания авторитета своих родителей, которые «почитаемы» лишь в силу зависимости от них, т.е. воспитанные в скрытом ощущении конфликта «отцов и детей», они передают ориентацию на него и своим детям, конфликт обречен на постоянное воспроизведение в тех или иных формах, т.е. с социокультурной точки зрения постоянно обречено воспроизводится общество «манкуртов», в котором дети с одной стороны, не имеют возможности актуализировать для себя опыт «бабушек», которые не являются ключевым звеном их социализации и заведомо рассматриваются как «устарелые», но к тому же лишь в ограниченном объеме могут испытывать и социализацию опытом родителей – поскольку последним некогда их передавать.

Отсюда «вопрос о бабушках» — это вопрос не просто облегчения ухода за детьми для родителей. Это вопрос возможности их долговременной и устойчивой социализации, которая основана не только на перенимании образцов успешного поведения, но восприятии уже осмысленного опыта, усвоения апробированных социокультурных кодов и принятии тех или иных ценностей. Выходящих за рамки «ценностей желудка».

При двупоколейном обществе отношение к детям, в значительной степени является вопросом вынужденной обязанности, при трех- и более поколейном – вопросом ответственности, во многом – добровольной.

Отсюда, не имея в обществе «института бабушек», мы в значительной степени доминирующим у его гражданина делаем начало «обязанности», во многом тяжкой и тяготеющей к собственному сбрасыванию, к бегству от нее, при наличии этого института мы раскрываем дорогу отверждению в гражданине чувства ответственности, в большей части – добровольной, являющейся формой личностной самореализации.

Таким образом, при отсутствии «института бабушек» мы воспитываем подданного, скрыто недолюбливающего своего суверена, при его наличии – гражданина, ответственного участника социальной жизни. В первом случае мы получаем в обществе политическую культуру «подданничества», во втором – «свободного участника».

Разумеется, одним названным фактором все проблемы, связанные с установлением той или иной политической культуры не исчерпываются, но этот фактор – один из определяющих в ее становлении.

И здесь во многом от общества и его политической элиты зависит, что мы хотим иметь в стране: «общество желудка», пусть даже сытого, общество «манкуртов», которое усиленно создавалось последние двадцать лет, или общество разносторонней социализации, опирающееся на опыт прошлого и способное к его органичному возвышению и обновлению.

Константин Семин: Эти люди никого жалеть не будут
Закон о повышении пенсионного возраста — это просто срывание всех оставшихся покровов. И во всём происходящем, при всей трагичности ситуации, я вижу некий прогрессивный положительный смысл, потому что до прошедших выборов, до момента внесения новых законопроектов в Госдуму у многих из нас сохранялись робкие надежды на чудо. На то, что люди во власти не до конца звероподобные, что они, может быть, не до конца желают всеобщего порабощения и обнищания, и не окончательно питаются человечиной в своих депутатских столовых или загородных резиденциях. Но теперь становится окончательно ясно, что с 1991 года в стране продолжается одна и та же преемственная программа — это очень важно. Она не прерывалась ни на минуту. Но многим из нас (людям неважно какого мировоззрения, верующих или не верующим, потому что все были воспитаны всё-таки в советское время и привыкли доверять государству) казалось, что государство сохраняет некую инерцию советскости, некий запас неустранимых обязательных социальных функций, которые обязаны быть у государства от природы, от рождения.


И теперь мы воочию убеждаемся: нет, это другое государство, оно принадлежит другим людям, другому классу. И эти люди никого жалеть не будут. Они будут внушать всеми способами в нужный, выгодный для них момент времени, что договор между обществом и властью возможен, что взаимоугодное, взаимоприятное существование различных классов внутри этого общества возможно. Но в критический для себя момент — когда нужно выбирать, кому погибать, а кому оставаться жить — они, безусловно, переложат все социальные обязательства, всю нагрузку, всю тяжесть ответственности за происходящее в стране (и в первую очередь в её экономике) на бесправное, лишённое возможности протестовать, трудящееся большинство. И положительный момент в случившемся заключается именно в том, что у этого большинства, уповавшего на чудесное спасение, на совесть, которая дремлет где-то в высоких кабинетах — начинают открываться глаза. Большинство понимает, что чиновная совесть не проснётся. Потому что её, в принципе, не может быть там, где властвует страсть к наживе.

Как оценить новые цветочки в букете правительственных нововведений? Буквально вчера появились ещё две новости от «реформаторов». На фоне пенсионной реформы (когда понятно, что произойдёт на рынке труда), Минтрудом предлагается закон о том, что любой работодатель может выгнать работника «по утрате доверия». Вспомним ещё один прелестный закон о том, что у нас создаются зоны с нулевым налогообложением для олигархов. Тут, конечно, возникает вопрос: эти чудовища что — ничего не боятся? Они что, как говорят в народе — «нюх потеряли»?

И нюх они потеряли, и я думаю, что они боятся. Но они боятся не народа, а гораздо больше — испорченных отношений со своими международными «партнёрами». Они боятся — не опасаются, а именно боятся — вооружённого столкновения с этими «партнёрами». При всех телевизионных рапортах и проворных придворных репортажах, несмотря на все помпезные реляции, они прекрасно осознают, насколько слабее мы сейчас в военном отношении, чем противостоящий нам блок НАТО. И они боятся, в первую очередь, натовцев оскорбить, их они боятся расстроить, их воле они боятся перечить. А возмущения внутри, у себя за спиной, они опасаются не слишком.

Посмотрите: уже совершенно отчётливо видна новая стратегия российской власти, совершенно преемственная курсу Ельцина. Мы гадали, собравшись вокруг своих кофейных чашек: чего это вдруг Ельцин-центр выстраивается и почему он до сих пор не снесён? Вот почему! Потому что это и есть Мавзолей сегодняшней нашей идеологии. И эта идеология не претерпела никаких изменений от Ельцина, несмотря на свою словесно-политическую облицовку. Облицовка была лишь мишурой для того, чтобы успокоить тех, кто мог проявить несознательность и скепсис «в отдельный исторический момент». Внесено предложение о том, чтобы окончательно развязать бизнесу руки в отношении трудящихся, увольнять теперь можно кого угодно и как угодно. Но ведь те же самые люди из Минтруда, которые завтра эти предложения будут ставить на голосование в Госдуме, вчера уверяли всех, что человек, которому даруется возможность поработать лишние 5-8 лет, себя без проблем реализует. Так каким образом при таком КЗОТе этот человек сможет найти работу и сохранить работу? Да его выпнут с использованием даже не нового, а и сегодня уже живодёрского Кодекса. Все, абсолютно все, от учителей до шахтёров, трясутся и живут в постоянном страхе утраты работы, чтобы оказаться один на один с коллекторами или с представителями банка, поскольку вся страна закредитована и перекредитована.

Поэтому новые законопроекты — просто замечательное развязывание рук своим внешним, международным контрагентам, которых «наши» капиталисты боятся значительно больше, чем домашнего возмущения. Никакого домашнего возмущения до сих пор они не видели. Из чего они, видимо, делают вывод, что и не увидят. Уроки истории ими выучены плохо, несмотря на то, что по всем каналам идут ретроспективы, связанные со 100-летием трагических событий в Екатеринбурге. И страх капиталисты действительно потеряли, им кажется, что так будет всегда. Но история говорит об обратном — так будет не всегда.

Тут у нас многие пытались скрещивать советский герб с двуглавым орлом, чуть ли не Сталина с Николаем II скрещивать. Так вот, поймите и усвойте, наконец: это капитализм, самый простой, обыкновенный, абсолютно нормальный, естественный капитализм. Он такой, он другим не будет. Если вы рассчитываете, что кто-то во власти вдруг ужаснётся, встрепенётся или испугается своих собственных действий — этого не будет. Во Франции, например, в годы холодной войны там было множество уступок профсоюзам и множество человеколюбивых социальных мер под воздействием советского примера, было принято. Теперь Макрон ввёл повышенный пенсионный возраст — и пожалуйста: ну попротестовали, помитинговали, погромили магазины, и всё идёт своим чередом. Нет той силы, которая была бы в состоянии остановить антинародный караван. И в России классовые братья Макрона рассчитывают провернуть тот же самый фокус, и абсолютно убеждены в том, что никто не взбрыкнёт, никто не встанет на дыбы.

У них есть основания так думать, потому что сколько было уже таких мер проведено — и никто не встал на дыбы. Хочу в этой связи отметить два момента. Ещё не так давно были у нас такие охотники попрекать украинцев за то, что те не поднимаются против своей бандеровской, фашистской по многим действиям власти. А у себя, извините, много ли мы видим желающих выступать против мер, абсолютно синонимичных действиям украинской власти? Нет! Я вспоминаю, как в 2009-2010 годах повсеместно были слышны разговоры о заключении закулисного договора с Обамой по поводу сотрудничества России с НАТО. Это вызвало возмущение? Нет! Вызвали ли возмущение марширующие по Красной площади в День Победы шапки гвардейцев Её Величества британской королевы? Не было никакого возмущения. Поэтому не нужно потешаться над украинцами, мы находимся в точно таком же положении.

А второе наблюдение: одновременно с принятием этих безумных, но естественных законопроектов у нас вновь слышны — в том числе из уст самых высокопоставленных представителей власти — осторожные разговоры о том, что «вот, дескать, возможен кризис на Донбассе и возможно обострение отношений с Североатлантическим альянсом». А скажите мне, пожалуйста: после принятых властью мер — много ли найдётся желающих отправиться проливать кровь, защищать Родину, быть добровольцем на фронтах? Думаю, что не больше, чем в 1914 году.

Владимир Овчинский и Елена Ларина: Умные города и умная полиция — для кого? (окончание, о России)

Умные города и умная полиция для России


Какие можно сделать выводы из вышесказанного?

Первое. Развитие небольших умных городов для богатого населения с особым умным режимом безопасности, ограждение стенами и зонами безопасности от основного населения страны сможет защитить «новых умных» от разного рода угроз.

Применительно к нашей стране более точным является термин «новых богатых». Сегодня не только вокруг Москвы и Санкт-Петербурга, но и других мегаполисов и крупных городов России, уже сложились изолированные от остальной территории поселения семей с на порядки более высоким уровнем жизни, другими привычками и склонностями, чем у основной части российского населения. Пока они еще не обзавелись умной инфраструктурой и не полностью закрылись от остальной территории. Создание на их базе малых умных городов превратит нынешнее российское сословное общество в кастовое с еще более запредельным уровнем неравенства по доходам и возможностям, а также с полностью отключенными социальными лифтами. Безусловно, это может сказаться на уровне социальной напряженности.

В этой связи гораздо важнее и социально оправдано форсировать создание в России возможно на базе наукоградов и формирующихся технополисов малых и средних умных городов. Малые и средние умные города имеют право на существование, но, главным образом, как города – технополисы, где создаются новые технологии.

Отдельную проблему составляет превращение в умные закрытые города(ЗАТО –закрытые территориально – административные образования), 10 из которых относятся к Росатому, а 13 к Минобороне. Здесь изначально существует особый уровень безопасности и защищенности этих секретных городов, особый пропускной режим ( о котором мечтают «новые богатые»). Минэкономразвития предложило даже перенести в закрытые города серверы российских интернет – компаний. Ростелеком совместно с Росатомом внедряют умные транспортные системы и системы общественной безопасности. Но, вряд ли, можно внедрять в закрытых городах интернет вещей, который может стать здесь источником повышенной опасности.

Второе. Уже сейчас Москва, Санкт – Петербург, Казань и другие города России позиционируют себя как умные. И процесс их поумнения будет нарастать по экспоненте. В этой связи полиция России вся должна становиться умной, в смысле выхода на качественно новый уровень ИКТ, использования ИИ и БД в целях профилактики, раскрытия, расследования преступлений и розыска преступников.

Организация мероприятий по обеспечению безопасности в период проведения Олимпийских Игр 2014 года и Чемпионата мира по футболу 2018 года мобилизовала все возможные в стране инновации для предотвращения преступлений и актов терроризма. Распространение этого опыта в повседневную деятельность полиции по всей стране уже сделает ее на порядок «умнее».

Одновременно необходима корректировка Концепции построения и развития аппаратно – программного комплекса «Безопасный город», которая была принята Правительством России в 2014 году. «Безопасный город» сыграл значимую роль в повышении общего уровня безопасности в стране, но технологическая революция развивается столь стремительно, что многие инновации, о которых ещё 4 года назад даже не слышали, требуют своего закрепления в этом программном документе.

Третье. Никакое внедрение ИКТ не сделает полицию по настоящему современной, если не будут устранены из её повседневной деятельности такие явления как коррупция, фальсификация, бездушие, хамство и другие многолетние пороки. И именно это направление деятельности является главным в формировании умной российской полиции.

Цитата: AndreyK-AV от 26.07.2018 21:34:21Вот задал
Николай Стариков: Несколько вопросов товарищу Сталину

Есть такая форма интервью — вам присылают вопросы, вы на них отвечаете. При этом тот, кто интервью берет, может даже не видеть того, кого он просит прокомментировать интересующие его темы.


А почему бы так не попробовать с теми, кто уже ушел из жизни, но оставил после себя мысли, дела и поступки?

Ведь главная тайна бытия в том и состоит, что все события в той или иной форме в прошлом уже имели место. Проблемы, тенденции, правила и последствия. Все это было в прежние времена. С небольшой поправкой на время, суть событий и тревог человечества практически не меняется.

Вот и мы решили задать несколько вопросов …товарищу Сталину. Ответы — это его слова, произнесенные в период его политической и государственной деятельности.

— Сейчас много говорят о кризисе мировой экономической системы. Как вы думаете, могут ли эти фундаментальные проблемы быть разрешены?

— Если бы капитализм мог приспособить производство не к получению максимума прибыли, а к систематическому улучшению материального положения народных масс, если бы он мог обращать прибыль не на удовлетворение прихотей паразитических классов, не на усовершенствование методов эксплуатации, не на вывоз капитала, а на систематический подъем материального положения рабочих и крестьян, то тогда не было бы кризисов. Но тогда и капитализм не был бы капитализмом.
Чтобы уничтожить кризисы, надо уничтожить капитализм.
(«Политический отчет Центрального комитета XVI съезду ВКП(б)», т.12 стр. 244.)

— Многих сегодня удивляет поведение США — сильнейшая держава Запада начинает бороться против своих же собственных союзников и вводит против них заградительные пошлины. Что это означает?

— Не может быть никакого сомнения, что в связи с развивающимся кризисом борьба за рынки сбыта, за сырье, за вывоз капитала будет усиливаться с каждым месяцем, с каждым днем. Средства борьбы: таможенная политика, дешевый товар, дешевый кредит, перегруппировка сил и новые военно-политические союзы, рост вооружений и подготовка к новым империалистическим войнам, наконец — война.
(«Политический отчет Центрального комитета XVI съезду ВКП(б)», т.12, стр. 248)

— Какова сегодня опасность большой войны на ваш взгляд?

— Я говорил о кризисе, охватившем все отрасли производства. Но есть одна отрасль, которая не захвачена кризисом. Эта отрасль — военная промышленность. Она все время растет, несмотря на кризис. Буржуазные государства бешено вооружаются и перевооружаются. Для чего? Конечно, не для беседы, а для войны. А война нужна империалистам, так как она есть единственное средство для передела мира, для передела рынков сбыта, источников сырья, сфер приложения капитала…
Это значит, что опасность войны будет нарастать ускоренным темпом.
(«Политический отчет Центрального комитета XVI съезду ВКП(б)», т.12, стр. 249.)

— Чтобы вы посоветовали правительствам Украины и Прибалтики, которые словно специально разжигают недовольство части своих граждан, вводя ограничения на пользование и изучение русского языка.

— Что особенно волнует национальное меньшинство?
Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием права родного языка. Дайте ему пользоваться родным языком — и недовольство пройдет само собой.

Меньшинство недовольно не отсутствием искусственного союза, а отсутствием у него родной школы. Дайте ему такую школу — и недовольство потеряет всякую почву. Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием свободы совести (свобода вероисповедования), передвижения, и пр. Дайте ему эти свободы — и оно перестанет быть недовольным.

Итак, национальное равноправие во всех его видах (язык, школы, и пр.), как необходимый пункт в решении национального вопроса. Необходим, следовательно, общегосударственный закон, данный на основе полной демократизации страны и запрещающий все без исключения виды национальных привилегий и какое бы то ни было стеснение или ограничение прав национальных меньшинств.
(«Марксизм и национальный вопрос», т.2,  стр.362)

— Насколько суверенны в решении (и создании!) проблем большинство сегодняшних государств в мире?

— Так называемая независимость так называемых независимых Грузии, Армении, Польши, Финляндии, и т. д. есть лишь обманчивая видимость, прикрывающая полную зависимость этих, с позволения сказать, государств от той или иной группы империалистов.
(«Политика Советской власти по национальному вопросу в России», т. 4, стр. 353.)

— Две главные проблемы нашей страны вовсе не дураки и не дороги. А… образование и медицина. Сколько ими ни занимается общество, оно всегда недовольно результатами и хочет в этой сфере изменений. В СССР, как мы теперь понимаем, была прекрасная система образования и очень неплохая медицинская система. Но к началу перестройки этими сферами были недовольны все. Начались так называемые «реформы». Согласны вы с этим?

— …Следует отметить еще один факт, но уже отрицательного характера. Я имею в виду то недопустимое явление, что педагогические и медицинские факультеты все еще находятся у нас в загоне. Это большой недостаток, граничащий с нарушением интересов государства. С этим недостатком надо обязательно покончить. И чем скорее будет сделано это, тем лучше.
(«Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б)», т. 13, стр. 339.)

— В сентябре 2018 года в России пройдут очередные выборы различного уровня. Что вы думаете по этому поводу?

— Приближаются выборы в районные думы. Списки кандидатов приняты и опубликованы. Избирательная кампания идет полным ходом.
Выставляют списки самые разнообразные «партии»: действительные и мнимые, старые и новоиспеченные, серьезные и игрушечные. Пестрота и причудливость флагов невообразимая».
(«Муниципальная кампания», т.3 стр.67.)

— На выборах в думу, даже на выборах президента мы видим кандидатов, которых потом не видим и не слышим до следующих выборов. Почему это происходит?

— У них нет принципиальных программ. Избиратели так и не узнают, чего, собственно, добиваются эти группы, приглашающие обывателей голосовать за них. У них нет муниципальных платформ. Избиратели так и не узнают, каких улучшений требуют они в области городского хозяйства, из-за чего, собственно, голосовать за них. У них нет прошлого, ибо их не было в прошлом.

У них нет будущего, ибо они исчезнут после выборов, как прошлогодний снег. Они возникли только в дни выборов и живут только в данную минуту, пока есть выборы: пробраться бы как-нибудь в районную думу, а потом хоть трава не расти. Это — боящиеся света и правды беспрограммные группы из буржуазии, старающиеся контрабандным путем протащить своих кандидатов в районные думы. Темны их цели. Темен их путь.
(«Муниципальная кампания», т. 3, стр. 76)

Что сказать по прочтении всего этого?

Сколько лет прошло, а все то же самое — ведь статья «Муниципальная кампания», например, опубликована в газете «Правда» в конце мая 1917 года…

Самое неверное — это думать, что проблемы сегодняшнего дня уникальны и неповторимы. Читайте классиков и великих людей прошлого.

Все уже когда-то было.

Прошлое часто таит ответы на вопросы будущего!

Вы раздел перепутали - про современную политику здесь, там про прошлое.

Захар Прилепин: Россия может предложить миру осмысленный поворот влево

в 2014 году Вы объявили перемирие российской власти. Какова судьба этого перемирия спустя четыре года: Вы его продлеваете, прекращаете или готовы установить прочный мир?

— Это просто фраза, брошенная мной в определенном контексте. Понимаете, я никогда не воевал с российской государственностью, но у меня всегда были вопросы к определенным тенденциям, к тому порядку вещей, который установился в 1990-е годы. Либерализм, особенно в российском изводе, я не воспринимаю, смириться с ним мне крайне сложно. Поэтому любые либеральные тенденции вызывают у меня разные чувства, от неприятия до раздражения. Это было и это остается. Но я отдаю себе отчет в том, что являюсь сыном своего государства, и против некоторых вещей выступать никогда не буду в принципе.

Я думаю, что это традиционная позиция русского писателя. У Александра Сергеевича Пушкина и Сергея Александровича Есенина была масса вопросов к действующей системе власти, и при этом их связь с Родиной была нерасторжима.

Сегодня мы видим и либеральных психопатов, которые кричат, что все продались Кремлю, и государственных патриотов которые чуть что — обвиняют всех в «оранжизме». И с одними дураками не о чем говорить, и с другими. Поэтому мы живем в сложном мире, каким он всегда был и остается до сих пор.

— Пару лет назад мы наблюдали попытки начать культурный диалог между Украиной и Донбассом. Украинский «17 канал» организовывал телемосты с Донецком и Луганском. Во время одной из передач общались донецкие и украинские писатели, а член Союза писателей ЛНР Елена Заславская по приглашению Сергея Жадана даже приезжала на конференцию в Харьков. Но на этом все закончилось. Это закономерный итог? Диалог невозможен?

— Диалог возможен с определенной частью украинской культурной элиты. Но эти люди не станут вслух говорить о своих взглядах, потому что им за это в буквальном смысле могут нанести очень серьезные увечья.

Я веду тайную переписку с рядом украинских деятелей культуры, очень заметных и очень известных. Они прекрасно все понимают, хотя и вынуждены молчать (пример Олеся Бузины у всех перед глазами). В отличие, кстати, от российских культурных деятелей, которые могут говорить все что угодно и поддерживать не только отдельных людей вроде Савченко и Сенцова, но и украинскую агрессию на Донбассе (ныне политический деятель Украины Надежда Савченко была осуждена в РФ за причастность к убийству журналистов ВГТРК, украинский режиссер Олег Сенцов осужден российским судом по обвинению в терроризме — прим. RuBaltic.Ru).

Очень сложно вести конструктивный диалог, когда у вас такая колоссальная разница в реальных демократических институтах, в возможностях открыто высказывать свое мнение. Но как только произойдет какое-то замирение или переформатирование украинской власти, мы вдруг выясним, что у нас на Украине огромное количество друзей и деятелей культуры, которым отвратительна была позиция условных Бориса Херсонского или Андрея Куркова (украинские писатели, известны своей антироссийской позицией — прим. RuBaltic.Ru).

— Во время одного из телемостов украинские и донецкие писатели сошлись во мнении: если ты разговариваешь на языке ненависти, то лучше тебе вообще ни о чем не писать. Вы задавались вопросом, на каком языке нужно писать — на языке мира или языке войны? Или этого разделения не существует?

— Разумеется, язык ненависти существует. Взять того же Аркадия Бабченко — он только на этом языке и разговаривает. «Не скорблю» — его второе имя.

Меня же с 2014 года самые ретивые патриоты (которые до Донбасса, как правило, ни разу не доезжали) обвиняют в украинофилии, в призывах поддерживать украинскую культуру; условно говоря, в том, что я любитель вышиванки. Потому что я с самого начала был уверен: с украинцами нужно вести диалог. Нужно поддерживать Украину, украинскую культуру и украинство как таковое. И я не воспринимаю тезис о том, что украинство придумано как антироссийская идеология. Мне это кажется чуждым и ложным.

Чем спокойнее мы будем говорить о том, что уважаем и верим в украинство Ковпака, Леси Украинки, Тараса Шевченко, в украинство того полумиллиона галичан, которые воевали в составе Красной армии, и тех украинцев, которые в гражданскую войну были на стороне «красных» и брали власть в Киеве, тем скорее мы сможем найти язык понимания.

Радикальная уверенность в том, что на Украине все сошли с ума, неадекватна. Это нездоровое мироощущение людей, которые зачастую не знают внутриполитического украинского расклада. Я убежден, что даже сейчас до половины населения понимает чудовищность майдана и отвратительность происходящего в Донбассе.

— То есть ксенофобия присутствует не только в украинском обществе, но и в российском?

— Сравнивать некорректно. Все-таки в процентном соотношении количество агрессивных, возбужденных и психопатичных людей на Украине гораздо выше. Там оно измеряется в сотнях тысяч, а у нас — просто в сотнях. У нас есть 25 блогеров и небольшое количество сочувствующих им людей, а на Украине — многотысячные зигующие колоны и колоссальное количество откровенно инфицированной интеллигенции. Но, повторюсь, огромные массы украинского населения смотрят на это с болью, ужасом и недоумением.

— Комментируя события в Армении, Вы говорили, что эта страна в экономическом плане не нужна России, но ею нужно заниматься. Это утверждение распространяется и на другие постсоветские страны?

— Наши армянские слушатели сильно возбудились, когда я озвучил, на каком месте в торговом балансе РФ находится Армения, и заявил о сложности использования там военных баз. Они решили, что это моя категоричная точка зрения, и принялись обвинять меня во всех смертных грехах. Но я, по сути, пародирую российскую власть, которая о постсоветском пространстве (или о большей его части) рассуждает сугубо материальным образом.

На самом деле я полагаю, что любого рода экспансия (культурная, дипломатическая, географическая) — вещь благая вне зависимости от материальных расчетов. Это неизбежная задача России. Нам от нее никуда не деться, таков наш крест.

— Сейчас популярна другая точка зрения, особенно в контексте стран Балтии: дескать, России больше и в голову не придет присоединять Прибалтику, кормить ее, вкладывать в нее ресурсы…

— Я не разделяю такой подход. Американские и европейские игроки отчего-то не стыдятся кого-то кормить, и у них нет никаких сложностей с размещением в этих странах военных баз, НКО, культурных центров. А мы вдруг стали такие экономные!

Вы должны были заметить: Советский Союз, что называется, кормил колоссальную часть планеты, а потом мы весь этот балласт с себя сбросили. Но я бы не сказал, что мы стали во много раз лучше жить. Сегодня сложно сопоставлять российский уровень жизни и советский, хотя очевидно, что уровень социальной защиты у большинства населения раньше был выше и стабильнее. Поэтому все призывы кого-то сбрасывать и от чего-то отказываться — от лукавого.

Я за взаимодействие с Прибалтикой. К тому же давайте представим (как говорится, чисто гипотетически), что у Путина с Трампом сложатся такие договоренности, при которых президент США заявит: «Прибалтика нам больше не нужна, забирайте ее вместе с Украиной». И что мы ответим? «Нет, нам тоже не нужна»? Она нам нужна, потому что потом придет другой американский президент и скажет: «Прибалтику никто не забрал, размещу-ка я там самую большую бомбу и поставлю четыре армии». И нам с этим придется иметь дело.

Если можно чем-то пользоваться и что-то контролировать, то это нужно делать.

Россия сегодня заходит не только в Азию, но и в Африку. Как говорил президент Владимир Путин, у России нет границ. Можно еще вспомнить Райнера Рильке: «Все страны граничат друг с другом, и только Россия граничит с Богом». Если Россия граничит с Богом, то Прибалтика находится где-то посередине.

Вы отметили, что Прибалтика России нужна. Но складывается впечатление, что страны Балтии уже слишком сильно оторваны от России. Если возникнет новый интеграционный союз, не будут ли жители Прибалтийских республик неистово сопротивляться ему, вплоть до организации вооруженной борьбы?

— Послушайте, Вы описываете какой-то радикальный вариант: российские танки заходят в Латвию, и она к нам присоединяется…

Во-первых, в этих республиках есть проблемные регионы, с которыми нужно работать. Во-вторых, есть элиты, которые могут повернуться к России, если с ними правильно разговаривать. Это тихая, поступательная, неспешная работа. Ни первый, ни даже десятый ее пункт не предполагают немедленное возвращение Прибалтики в состав Российской империи или Советского Союза. Речь идет вовсе не об этом. Есть ведь разные формы таможенных союзов, военных блоков, экономических доктрин.

Нам просто нужно вернуть трезвость рассудка и постепенно напоминать прекрасным прибалтийским народам, как много для них, на самом деле, сделала Россия за долгие века сотрудничества.

А она сделала больше, чем немцы или американцы. По объему вклада в культурное, экономическое и политическое развитие этих территорий Россия уж точно может с ними поспорить.

О Литве я даже не говорю. У нее с Россией богатейшая совместная история, в том числе и военная. Это большая тема, о которой стоит говорить отдельно.

— В таком случае возникает главный вопрос: а как Россия должна работать со странами постсоветского пространства? Многие эксперты считают, что Россия потеряла Украину из-за того, что неправильно выстраивала с ней отношения. Позиция Кремля была такой: мы всегда сможем договориться с правящими элитами, предложить скидки на газ, кредиты, поэтому не стоит особо волноваться из-за того, что там происходит. Даже с экс-президентом Виктором Ющенко Москва пыталась договариваться. А в итоге Запад, который потратил на Украину значительно меньше средств, чем Россия, выиграл эту «войну». Как Вы думаете, Россия должна извлечь из этого урок?

— Конечно, должна извлечь. Но Вы слегка преувеличиваете, когда говорите, что Запад победил на Украине.

— Назовем это тактическим успехом.

— Да, Запад подумал, что выиграл после победы майдана. Но спустя четыре года он предпочитает, скажем так, «накрыть Украину тазом» и как можно меньше о ней думать. На Западе не понимают, что делать и как использовать этот актив (или пассив, попробуй теперь разберись). Словом, в нынешней Украине приятного мало, и за какие-то призрачные преференции, опять-таки, ее еще нужно кормить. Поэтому Запад не победил.

Но то, что сугубо материалистическая политика российской элиты не сработала и никогда срабатывать не будет, — это совершенной очевидный вывод.

Я много раз бывал на Украине, в том числе и в компании российских политиков. Я прекрасно помню, что украинские чиновники им буквально докладывали, как проходят выборы, как обстоят дела и т.д. Российским политикам и околополитической финансовой приблуде там принадлежали поля, луга, отели, спа-салоны… Все на свете им принадлежало. Они были уверены: раз мы все на Украине скупили, то она у нас под контролем. А потом выясняется, что можно вывести «за печеньки» несколько сотен тысяч человек, которые все на своем пути сметут, и все ваши отели в политическом смысле гроша ломаного не будут стоить.

Вера в бабло ни к чему хорошему не приводит. Действовать нужно не только деньгами (хотя и деньгами тоже), но и на тонких энергиях — на культурных, политических и прочих. И Россия умеет это делать, у нее это тоже получалось. Мы же создали самую большую на планете империю! Надо просто восстановить некоторые традиции, в том числе и советские.

Нас призывали забыть советский опыт и брать пример с того, как Европа смогла объединиться в Евросоюз. Но уже в 1990-е годы было понятно, что это совершенно глупый и нелепый подход.

Евросоюз на деле оказывается недолговечным, а Российская империя (она же Советский Союз) — куда более прочная конструкция.
Разнообразная, сложносочиненная, многовекторная национальная политика в советский и предсоветский период — это то, что сегодня нужно вспоминать. И какие-то вещи совершенно спокойно использовать.

— Так есть ли надежда, что 2014 год подействовал на российские правящие круги отрезвляюще? Или мы лишь говорим о том, как должно быть?

— Есть надежда, что какие-то процессы идут. Но не скажу, что это зримо и заметно. Все-таки элита у нас формировалась, условно говоря, с 1987 по 2014 (а то и 2017) год. То есть российская элита была сформирована в компрадорское и бесстыдное либерально-демократическое время. И как бы она сегодня ни выкатывала свои оловянные патриотические глаза, последние тридцать лет она представляла собой коллективного «уренгойского мальчика» (осенью прошлого года школьник из Нового Уренгоя рассказал в Бундестаге, что не все немецкие солдаты хотели воевать, его слова вызвали широкий общественный резонанс — прим. RuBaltic.Ru). Этим людям крайне сложно перестроиться и начать мыслить иначе. Все они — птенцы гнезда [первого президента РФ Бориса] Ельцина, все получили сильнодействующие инъекции веры в Запад, либерализм и подобную мишуру.

Поэтому сейчас нужно вести колоссальную работу по созданию новой элиты, которая будет мыслить по-европейски, но твердо знать, что никаких общих интересов в политике нет. Есть только личные, частные, государственные интересы, которые нужно отстаивать совершенно деспотическим образом. Деспотическим в первую очередь по отношению к самим себе.

— Вы наверняка не раз встречали такую схему: в Российской империи было православие, в СССР была коммунистическая идея. А в Российской Федерации? В России 90-х доминировала идея демократии, но она себя изжила. Какая идеология есть в современной России и нужна ли она вообще? Ведь существует мнение, что не нужна: дескать, работайте честно, не воруйте, вот и вся идеология.

— Идеология нужна. Мы должны что-то предложить миру, ведь он требует не просто сильную Россию с красивым лидером, прекрасно организованными чемпионатами мира и жесткой риторикой по отношению к терроризму. Должно быть нечто большее.

Миру, безусловно, не хватает ощущения традиции, консервативных ценностей, которые подвергаются тотальному пересмотру. Россия может это предложить. Еще она может предложить очередной осмысленный поворот влево.

Консервативные национальные интересы, соединенные с антибуржуазной и антиолигархической (в самом широком смысле слова) левой повесткой, — сегодня этого катастрофически не хватает. Мир в эту сторону и движется. Левый поворот — тенденция очень актуальная.

— В одном из интервью Вы упоминали, что новый вектор развития «большой» России (хотя бы экономически) может предложить Донбасс.

— Да, но для этого Донбассу нужно предоставить больше преференций. Сегодня регион находится в мировой изоляции. Даже у Кубы было больше возможностей для проведения экспериментов — у нее за плечами был Советский Союз, помогавший преодолеть последствия отделенности от мировой экономики.

Не мешало бы предоставить Донбассу толковых экономических советников левого толка. Условно говоря, дать задание [советнику президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции Сергею] Глазьеву, [экономисту Михаилу] Делягину или [политическому деятелю Юрию] Болдыреву: приехать и отработать здесь какие-то вещи, которые в России по объективным или субъективным причинам не запускаются.

Пока что этого не происходит. Донбасс в ручном режиме самостоятельно справляется с тем, с чем может справиться. Своих ресурсов, к сожалению, не хватает, потому что война еще не кончилась.

— Вашу книгу недавно обнаружили в книжном магазине в Киеве. Можно предположить, что со временем их там станет гораздо больше. Не задумывались о том, чтобы написать произведение, которое будет ориентировано не на российскую аудиторию, а на жителей других стран (к примеру, той же Украины)?

— Ерунда какая-то. Зачем я буду писать отдельно для украинцев? А потом отдельно написать книгу для чеченцев, казахов, прибалтов? Если книга хорошая, ее читают везде.

О Донбассе я хотел бы написать, но не уверен, что этого ожидает украинская публика (смеется).

Цитата: AndreyK-AV от 29.07.2018 19:44:55Плач по Николаю как попытка легитимации безнаказанности власти

Плач по Николаю как попытка легитимации безнаказанности власти
Власть защищает не расстрелянную сто лет назад царскую семью, а себя и свои семьи от такой же участи в будущем

За что расстреляли Николая Второго? - За то, что он был царем. Народу надоел и оказался им нелюбим.

За что расстреляли его семью? – За то, что она была его семьей и воспринималась как его часть и продолжение.

За что расстреляли слуг? – За то же.

Они были символом. Символом всего того, что народ к этому времени ненавидел. Убрав это устройство, народ желал убрать и его символы. В этом отношении расстрел Николая и его семьи был ровно тем же, что и сбивание двуглавых орлов отовсюду, где их удавалось достать, сжигание его портретов и иной атрибутики павшего режима.

Народ ее ненавидел – и самые верные сторонники предупреждали Николая еще осенью-зимой 1916-17 гг. о том, что она в обществе разлита повсюду. Выводов он сделать не смог – или наоборот, сделал и решил в критический момент отойти в сторону, сняв с себя ответственность за происходящее. За это его тоже можно винить – но не факт, нужно ли: очевидно, иного выхода не видел.

Овеянный тускнеющею славой,
В кольце святош, кретинов и пройдох,
Не изнемог в бою Орел Двуглавый,
А жутко, унизительно издох.
Г. В. Иванов

Был ли его расстрел и расстрел его семьи каким либо преступлением? Конечно, не был. Это была практика, закономерность и норма - и монархии, и русской истории, и поведения всех Романовых.

Монархия так устроена, что предполагает правление наследственное и пожизненное. Соответственно, отстранить неугодного монарха от власти можно одним путем – прервав его жизнь. Романовы начали с убийства и детоубийства представителей предыдущего правления – закончили расстрелом последнего царя с его семьей. В перерыве они регулярно свергали, заточали и убивали друг друга. Участь Брауншвейгского семейства (семьи регента Империи и матери Иоанна Шестого Анны Леопольдовы), пожалуй, хуже участи семьи Николая. Это - практика и норма Российской империи, и не только ее одной.

В добавление: все три русские правившие в России летописные династии власть получили в результате тех или иных форм народного волеизъявления, а поскольку народ власть им давал, то имел право и отобрать. Это как в Чжоу-ли в Китае: боги мандат на власть дают, боги его могут и отобрать.

В России к этому всегда добавлялось и то, что народ, признавая власть царя как наделенную абсолютными полномочиями, признавал эти полномочия не как атрибут, а как обязанность царя добиваться абсолютных побед и успехов, - и видел за собой право на абсолютные и самые радикальные методы по отношению к правителю, надежд не оправдавших.

Был ли преступлением расстрел вместе с Николаем его семьи? – Нет, не был. На фоне происходящего – это была норма времени: гибли тысячи семей и миллионы людей. В последнем ничего хорошего нет, но и Гражданская война в целом оказалась результатом его правления. Вырвалась наружу ненависть, накопленная веками истории и угнетения бедных богатыми и доведенная до предела именно в его правление.

Был ли преступлением расстрел детей? – Вот эта фраза звучит особенно проницательно: "Расстрел детей!!!" Так и вспоминается майданное из разных стран и "цветных переворотов" – "Они же дети!!!" - в адрес накачанных молодых и не очень боевиков…

Так вот не было там, в Ипатьевском доме, детей: самому младшему, Алексею, было 14 лет. Никто в ту эпоху четырнадцатилетних "вьюношей" детьми не считал. Детей не было. Были члены семьи Николая, часть символики ненавистного устройства и всех постигших Россию бед.

Вопрос, кто конкретно и какие решения по этому поводу принимал – вообще несущественен. Но большевики решение вопроса о царской семье долго откладывали, и к лету 18 года это было одним из обвинений в их адрес со стороны других партий, видевших в этом затягивании предательство Революции, дополнение к "предательскому Брестскому миру" и подтверждение обвинений в работе на Германию. И одной из трех главных, но никогда не упоминаемых причин левоэсеровского мятежа 6 июля. Да и ВЦИК к июню 18 года был завален возмущенными письмами с мест, требовавшими в итоге казни Николая.

Но не это главное. Расстрел царской семьи был сведением счета восставшего народа с ненавистной ему властью и образами. Утверждением принципа, на сегодня ставшего основополагающим даже в нынешней Конституции России: "Статья 3. 1. Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ…". И утверждением права народа спрашивать с власти любого уровня за неудачное либо расходящееся с интересами народа правление. И за последствия ошибок и некомпетентности власти.

Расстрел царской семьи утверждал, что за неумелое правление нужно отвечать – и народ вправе за это наказывать. И не только самих представителей власти – но и их семьи. Осуждение расстрела царской семьи означало осуждение и отрицание права народа спрашивать с власти и наказывать власть.

А вот теперь: когда впервые в современном российском обществе представителями властной элиты была озвучена тема расстрела царской семьи, ее останков и перезахоронения того, что ими объявлено?

Генпрокуратура начала следствие по этому вопросу в 1993 году, когда нарастала волна массового протеста против экономических авантюр Гайдара и Чубайса. Все больше она стала озвучиваться в 1996 году, когда над окружением Ельцина нависла угроза потери власти. Перезахоронение произошло летом 1998, в 80-летие расстрела и в канун нависшего над страной экономического кризиса и спровоцированных правительством одновременных дефолта и девальвации.

В 2015 году, после необъявленной девальвации и падения уровня жизни населения минимум в полтора раза, при одновременном росте числа миллиардеров в России, Следственный комитет возобновил расследование по факту гибели царской семьи.

Наконец, сейчас, в унисон с объявлением правительством повышения пенсионного возраста и официозной кампанией по его оправданию, 17 июля 2018 года властью были проведены акции плача по судьбе царской семьи, официальные СМИ тиражировали этот плач и в унисон заговорили о преступном характере этого расстрела. И как раз - за день до рассмотрения вопроса о принятии законопроекта по пенсионной реформе в Госдуме.

То есть тема расстрела семьи Николая и осуждения этого расстрела поднимается властью как раз в те моменты, когда она начинает ощущать тревогу за свою судьбу. И старательно пытается утвердить мысль о преступности и недопустимости предъявления народом претензий к власти. И тем более на то, чтобы поступать по отношению к представителям власти в соответствии с теми эмоциями, которые народ по отношению к ней испытывает.

Утверждая тезис о преступности и недопустимости расстрела царской семьи, власть стремится к одному – легитимизировать свое право на безнаказанность. И не допустить такого положения вещей, при котором народ решит поступить по отношению к представителям власти и их семьям так, как он поступил по отношению к семье Николая Второго.

Они защищают не расстрелянную сто лет назад царскую семью. Они защищают себя и свои семьи от такой же участи в будущем. Потому что чувствуют, что те чувства, которые они вызывали и все больше вызывают в обществе своими экономическими действиями, все больше становятся похожими на те, которые были к представителям царской власти сто лет назад. Они защищают свое право на неприкосновенность и свое право на безнаказанность - право безнаказанно унижать и обирать народ, игнорировать его мнение и оставляя за ним одно право-обязанность: терпеть, радоваться и одобрять.
Сергей Черняховский, км.ру

То есть тема расстрела семьи Николая и осуждения этого расстрела поднимается властью как раз в те моменты, когда она начинает ощущать тревогу за свою судьбу. И старательно пытается утвердить мысль о преступности и недопустимости предъявления народом претензий к власти.

Значит это в политику.

Цитата: AndreyK-AV от 03.08.2018 22:50:10Женя, сознавайся, открывая ветку ты знал что
Мутко назначен главой комиссии по казачеству
Вице-премьер России Виталий Мутко возглавил комиссию по казачеству.

Указ, подписанный премьер-министром Дмитрием Медведевым, размещен на официальном интернет-портале правовой информации.
Прежний глава комиссии Игорь Баринов станет заместителем Мутко.
В мае сообщалось, что в новом правительстве Мутко как вице-премьер займется жильем и городской средой, строительством и ЖКХ, жилищной политикой, развитием регионов.
.
вот теперь на теме бабла подымишь...полковник Захарченко обзавидуется. Конечно если начнёшь активничать не отвлекаясь как сейчас....

опять не в ту ветку, но ничего я помогу.