Украина и украинско-российские отношения

Я обратил внимание, что в состав укроделегации вошел Андрей Лозовой, который еще в 2015 году пытался договориться Феофилом III о предоставлении автокефалии. Не простые украинцы тогда посетили резиденцию Патриарха Иерусалимского, а депутаты парламента воюющей страны, как выражается спикер Верховной рады, человек со справкой Андрей Парубий. Хотя, может, он что-то другое говорит, его даже не все логопеды понимают. Сложный случай.

Как бы то ни было, люди нашли время посетить Иерусалим буквально в считанные часы между атаками путинских полчищ, оголив, между прочим, плотную линию обороны на своих участках. Чудо, что враг не прошел.

Но Феофил III не проникся торжеством момента и не оценил везения, не распознал знака судьбы, которая свела его со столь выдающейся личностью, как Андрей Лозовой. Это не рядовой депутат, а заместитель Олега Ляшко. 

Первосвятитель Иерусалима бестактно прочитал народным избранникам лекцию о единстве украинской Церкви под дланью Патриарха Кирилла. И, разумеется, чуть не стал жертвой рукоприкладства. «Хотелось... По меньшей мере просто встать и уйти», — честно признался Андрей Лозовой. В общем, повезло тогда епископу — сдержал себя депутат. Все же какая-то нечеловеческая сила воли у некоторых украинцев. 

Поэтому, надо полагать, в этот раз прорваться на прием к Феофилу III делегация ПцУ не пыталась. Все равно бы не пустили во избежание ненужных эксцессов в праздничные дни. 

А афонские старцы призвали не пускать клириков ПцУ на Святую гору. Что не менее унизительно, чем запрет на вход в Храм Гроба Господня. Старцы призвали закрыть доступ представителям украинской автокефальной церкви. И напомнили, что до сих пор ни одна церковь, кроме Константинопольской, так и не признала новую организацию. По их мнению, представители ПцУ наносят на Афон визиты «с целью эксплуатации авторитета Святой горы для выведения их из всеправославной изоляции».

Незадолго до пасхи был нанесен еще один удар по ПцУ. Четверо первосвященников самых древних православных церквей собрались на Кипре, чтобы заняться «украинским вопросом». Предстоятели Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской и Кипрской Православных Церквей призвали все стороны работать над «защитой верующих, а также священных храмов и монастырей от захватов и любых насильственных действий, откуда бы они ни поступали, или какие бы причины или мотивы их ни порождали».

В общем, обложили незалэжную державу со всех сторон. К святыням не подпускают, храмы захватывать не дают. Чужды православному миру идеалы Майдана, голодомора и небесной сотни. 

А все почему? Да потому что все православные патриархи — агенты Путина. О чем свидетельствует фотография в начале поста. Здесь они получают от российского президента секретное задание гнобить Украину. И, в частности, не пускать представителей ПцУ в Храм Гроба Господня и на Афон. 

На фото по правую руку от Путина: глава Кипрской православной церкви архиепископ Хризостом II, Патриарх Иерусалима Феофил III, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. По левую: Папа и Патриарх Александрийский и всей Африки Феодор II, патриарх Антиохийский и всего Востока Иоанн X.

В общем, с праздником, православные!

Кому интересно, могут почитать нынешнюю военную доктрину России, сравнить с аналогичным американским документом или, например, взглянуть на французский. Разница видна невооруженным взглядом.

Все, о чем говорится в "военной доктрине Зеленского" это деньги. Явным образом – которые обещается платить. Неявным – которые предполагается пилить. В качестве маскировки текст обильно приправлен популярными народными мечтаниями про западный выбор.
Как и в доктрине Порошенко, сейчас о смысле и назначении вооруженных сил страны не упоминается тоже. Видимо из якобы самоочевидности ответа. Россия захватила Крым и ведет завоевательную войну на Донбассе. Стало быть, специально объяснять цель и задачи ВСУ – надобности нет.

Также отсутствует сколько-нибудь внятное описание хотя бы оперативного уровня проблем и путей их решения – какими именно способами украинская армия вменяемые ей задачи должна решать. Все сводится к единственной мантре – надо реорганизовать войска под стандарты НАТО. На этом пути обозначены три ключевых репера.

Во-первых, в предельно сжатые сроки перевести штаты органов военного управления на J-, G- и S- структуры. Говоря по-русски, скопировать штабной функционал просто потому, что "у НАТО сделано так".

Во-вторых, разделить полномочия высшего руководства вооруженными силами между президентом (который единолично осуществляет стратегическое командование), генеральным штабом (только планирует операции), штабами видов вооруженных сил (занимаются обучением и комплектованием) и объединенными оперативными штабами (непосредственно ведут боевые действия на тактическом уровне непосредственно на территории). По сути, это тоже чисто механическая калька с американской структуры без малейшего понимания ее смыслов, причин возникновения и особенностей функционирования.

Ну, и в-третьих, Зеленский громко пообещал военным много почестей, славы и, естественно, денег. Мобилизационный принцип полностью заменяется строго добровольным. Зато все поголовно станут качественно обученными и еще круче оснащенными профессионалами, способными порвать на ленточки кого угодно, включая орды мордорских орбитальных конных водолазов.

Правда, уже сейчас "с мест" начинают раздаваться изумленные вопросы. Зеленский обещает через пять лет довести выплату рядовому до 30 тыс. гривен в месяц. Учитывая, что сегодня, по бумагам, полагается 24 тыс., выходит что довольствие прибавится всего на 6 тысяч. За пять лет?

Ирония происходящего заключается в том, что примерно то же самое уже сделал Порошенко. В 2017 году оклад рядового ВСУ был поднят с 2837 до 8000 гривен в тылу и до 11900 вместе с боевыми надбавками в зоне АТО. Капитаны стали получать от 11 тыс. в мирных условиях и 18300 - в боевых.

Новые цифры Зеленского с текущей реальностью бьются не очень. За красивыми общими словами новых обещаний в общем не стоит совсем ничего. По крайней мере, сколько-нибудь существенного и конкретного. Разве что увеличить оклады на 25% в течение 5 лет. При этом без малейшего учета негативных последствий прогрессирующего развала украинской экономики.

Впрочем, у него нет даже этих грошей. Аналогичная цель провозглашалась еще в 2013 году. На ее достижение требовалось 4,4 млрд долларов. Важный момент – в условиях мирного времени. Сейчас страна ведет войну, что увеличивает расходы от 4 до 5 раз. С учетом 3,67 разницы в курсах, только на доведение ВСУ до стандартов НАТО лишь по одному параметру – должностные оклады и материальное обеспечение, Зеленскому потребуется где-то изыскать 646,8 млрд гривен, что соответствует 49,5% доходной части бюджета Украины за 2019 год.

А если вспомнить, что под стандартами НАТО новый главкомверх Незалежной соотношение целевых направлений расходования военного бюджета страны видит как 50% на содержание, 30% - на перевооружение и 20% - на подготовку войск, то цифры вылезают и вовсе фантастические. Сумма расходов на оборону должна составить 1,29 трлн гривен, тогда как весь ее бюджет в текущем году сверстан в 1,26 трлн.

Тут даже нет надобности пытаться объяснять принципиальность разницы между наемниками и защитниками Отчизны. А когда модернизацию армии сводят только к размеру окладов, то кроме наемников ничего получиться не может. Но даже не в этом суть. Ладно. Пусть. Страна должна своих защитников хорошо кормить. Где она обещанные деньги на это все возьмет? Отменит пенсии, дотации и вообще все прочие госрасходы? Или за пять лет нарастит реальный ВВП в два раза? Серьезно?

Получается, Зеленский врет? Строго говоря, не особо. До него точно такие же сказки украинцам уже рассказывали дважды. Сначала летом 2014, когда вместо очковтирательства Киеву внезапно потребовалась настоящая армия. Местный менталитет диктовал простейших ход: мы дадим хороших денег, и тут же найдутся местные патриоты, согласные за них воевать.

Ну, как дадим, пообещаем. Потом, когда после двух разгромных котлов остро понадобилось армию снова восстанавливать, Киев опять пообещал прекратить мурыжить с выплатами и обещанное таки выдать. Но исполнять это начал только спустя два года. Да и то с очень большим скрипом и многочисленными ссылками на отражение российской агрессии как универсальное оправдание.

Так что нынешняя "доктрина" по сути, ничем, кроме размера цифр, от предыдущих сублимаций украинских свидомых мечтаний не отличается особо ничем. Ее неисполнимость очевидна, но, как в любой мечте, несущественна. Исполнять обещанное на практике все равно никто не собирается.

А вот что делать действительно будут, так это освобождать армию от ненужных запасов и непрофильных активов. Что имеется в виду под запасами – не очень понятно. Более-менее применимое в гражданском сектора там распродано и растащено давно. После аврального восполнения потерь боевой техники после компании 2014-2015 годов на складах ВСУ остался сущий хлам, годный разве что на металлолом.

Некоторый интерес могут составлять разве что боеприпасы. В частности, оставшиеся от СССР (и позднее еще дозакупленные у восточно-европейских стран НАТО) противотанковые комплексы. Они на Ближнем Востоке, в Африке и Юго-Восточной Азии все еще востребованы. Особенно по демпинговым украинским ценам.

Однако все указанное на самом деле является лишь дымовой завесой для легитимизации единственной стоящей фразы во всем документе. Вооруженным силам Украины сегодня принадлежит много земли. В буквальном смысле этого слова. Вот ее сейчас и предполагается "использовать более рационально". Нет, конечно же, не продавать. Во всяком случае, не сразу. Но ведь не стоит забывать, Родина в опасности, без перехода на стандарты НАТО решительно никак, быстро требуется очень много денег, а тут столько всего ценного и бесхозного...

Нет, в концепцию искренности нового "в схемах не замазанного" президента можно бы было и поверить, если бы не несколько нюансов. Все это за прошедшие пять лет там уже было. Ровно в аналогичном виде. Эффективно пристраивать бесхозное имущество сегодня станут те же самые люди, которые его пилили в 2014-2015 годах, и у которых его потом в свой карман возвращал Порошенко. Кстати, на основании судебных решений на основании разбазаривания и прочих финансовых махинаций. Что позволяет думать, будто бы в этот раз получится не так, как в прошлый, сие загадка большая есть.

Это даже если не трогать такую мелочь как украинские законы. По ним должностные оклады служивым определяются на основании выделенной Кабмином из бюджета страны сметы военных расходов, тогда как выручка от продаж военного имущества зачисляет во внебюджетный фонд, распределением которого сейчас занимается вообще непонятно кто. До выборов - люди, подконтрольные Порошенко. И они не могут объяснить, куда делись собранные волонтерами в помощь армии и зачисленные туда 158,8 млн гривен.

Можно ли все перечисленное называть именно военной доктриной – вопрос риторический. А вот что это проект по приватизации последних ценностей центральной власти – совершенно однозначно. Он на удивление хорошо укладывается в концепцию утилизации остатков централизованного украинского государства в его нынешнем виде. Вопрос лишь в конкретизации фамилий утилизаторов и не более того.

Кстати, реанимация идеи отказа от призывного принципа комплектования выглядит вообще откровенным сюром. За пять волн мобилизации ВСУ с большим трудом нагребли 104 тысячи призывников. В 2019 сроки их службы истекают. Откуда в нынешней стране Зеленский мечтает набрать им на замену столько добровольцев – вопрос очень интересный.

Но если он серьезно, то всем станет только хорошо. Численность ВСУ сама собой сократится примерно вдвое, в том числе, боевых частей - процентов на 70-80. И война на Донбассе закончится сама собой. Но это вряд ли. По крайней мере, до окончания дерибана "ненужного армейского имущества". А так то да, во всем виновата «российская агрессия».

Войтех Йохим (Vojtěch Jochim), Йозеф Шкрдлик (Josef Škrdlík)
28 апреля 2014 года. Вчера в Луганске провозгласили Луганскую Народную Республику. Камера зафиксировала происходящее перед районной администрацией в спокойном дачном поселке Станица Луганская, который находится всего в нескольких километрах от северной окраины восточно-украинского мегаполиса.
Перед зданием собралась толпа из нескольких сотен людей. Их сопровождают казаки в форме, которых возглавляет Алексей Мозговой, человек, который впоследствии печально прославился как безжалостный командир сепаратистского батальона «Призрак». Над толпой развеваются российские флаги.
Взбешенные делегаты от толпы входят в кабинет тогдашнего главы района Винника с требованием провести референдум. По кабинету разносятся гневные возгласы.
«Я хочу четкого ответа: вы поддерживаете киевскую хунту?»
«Они убивают наших детей».
«Вас назначил Турчинов, который для нас не президент».
«Правительство выходит из народа, так? Тогда услышьте народ и уйдите».

Винник отказывается провести референдум. После словесной перепалки его выводят к зданию администрации, где перед толпой выступает красноречивый мужчина из народа: «Кто — за то, чтобы его на посту заменил зампред Болгов?»
Толпа поднимает руки.
«Кто против?— спрашивает мужчина. — Никто. Решено».
За происходящим как будто пассивно наблюдали 150 вооруженных полицейских. Так Станица разорвала свои связи с Украиной — при всеобщем ликовании и поддержке большинства. Вскоре решение было закреплено на референдуме.
Однако по прошествии некоторого времени Украина пошла в наступление, чтобы вернуть себе утраченные территории. Правительственные войска приблизились к поселку в середине июня, а вскоре после этого начали обстреливать сепаратистские позиции. Тогда не обошлось без разрушений жилых районов и потерь среди мирных жителей. Те, кто проживал в поселке, начали постепенно его покидать. Украинские войска вступили в поселок 18 августа и после трех дней уличных боев взяли его под свой полный контроль.
Однако обстрелы продолжались — на этот раз с сепаратистской стороны. Значительная часть домов выгорела, и к лету следующего года поселок почти опустел. Под Новый год в Станицу вошли части украинского добровольческого батальона «Торнадо», чтобы «зачистить поселок от сепаратистов». Но вместо этого они мародерствовали и истязали местных жителей.
Позже батальон отозвали из поселка, и некоторые из его членов сегодня отбывают наказание за свои военные преступления.
Для сторонников Украины тут опасно
Со временем жизнь в поселке относительно нормализовалась. Многие вернулись. Риск обстрелов по-прежнему сохраняется, но по сравнению с прошлыми годами он незначительный. Здесь работает несколько магазинов, на каждом шагу что-то ремонтируют, а на улицах довольно оживленно, потому что ежедневно тут проходят тысячи людей, которые направляются к близлежащему пограничному переходу в сепаратистский Луганск.
На подъездном пути путников встречает большая табличка с надписью «Станица — это Украина», оформленная в украинских национальных цветах. Украинские национальные символы в Станице — на каждом шагу. На газопроводе, проложенном над землей, висят государственные флаги. На столбах и стенах — украинские государственные знаки. В центре в память о боях за поселок оставили часть колючей проволоки и пулеметное гнездо, напротив которых висит доска с портретами «героев» — украинских солдат, которые погибли в боях за поселок.
Однако оформление выглядит скорее как провокация, ведь политические настроения в поселке с 2014 года не слишком изменились. Я подхожу к панельному дому, пожалуй, единственному во всей Станице, в которой стоят в основном одноэтажные дома, окруженные большими садами. В доме размещен хостел, где останавливаются в основном те, кто прибывает с сепаратистской территории, чтобы уладить в Станице административные вопросы.
«Не буду тебе врать: я всем сердцем ненавижу это государство», — сразу говорит мне пожилой мужчина по имени Сергей, который работает в хостеле администратором. До войны он ездил работать в Луганск, где работал на заводе, а теперь он пытается заработать подсобными работами в Станице.

© РИА Новости, Валерий Мельников | Перейти в фотобанкЛюди в районе временного пункта пропуска "Станица Луганская" между Украиной и Луганской народной республикой (ЛНР) в районе станицы Луганская.Чуть позже политические настроения в поселке мне описывает пенсионерка Ольга, которая раньше работала учительницей в местной школе. «Люди уже мало говорят о политике, однако большинство относится к Украине очень негативно. Если бы выяснилось, что Путин наконец придет, 99% местных жителей обрадовались бы. Почему? Киевское правительство не делает ничего, чтобы вернуть их», — говорит Ольга, хотя сама считает себя украинской патриоткой.
«Для сторонников Украины тут небезопасно, — добавляет она. — Парадоксально, но нами правят те же самые люди, которые организовывали референдум, и лично я не могу с этим смириться. Трое инициаторов бежали, а остальные продолжают заседать в районной и поселковой администрации. В интернете есть видео, в котором нынешний председатель райсовета Золкин, назначенный Порошенко, с восторгом рукоплещет человеку, который кричит, что нужно кончать с гегемонией киевской хунты. Никто из проукраински настроенных жителей не может попасть в администрацию.
Некоторое время назад проукраинские активисты пришли в местную администрацию со списком людей, которые участвовали в организации референдума. Сразу после этого одной активистке измалевали забор свастиками, а другому активисту, который работал директором единственной местной школы, под фундамент дома заложили гранаты — как предупреждение: мол, убирайся отсюда. Директор уехал в Киев, где теперь и проживает».
Разные взгляды
Как два лагеря смотрят на недавнее прошлое?
«Люди боялись украинской армии, — описывает атмосферу в поселке летом 2014 года Ольга. — Лично я не понимаю, как люди в 21 веке могут бояться собственной армии?»
«Мы не хотели, чтобы они приходили, — говорит мне Сергей зло. — Я украинец до мозга костей и не хочу, чтобы мы становились частью России, но почему в Киеве решения приняли вместо меня?» Он хватает меня за плечо и смотрит прямо в глаза. «Почему меня никто не спросил, чего я, собственно говоря, хочу? При ЛНР тут был порядок. Все работало, а потом украинцы начали нас обстреливать. Однажды за один день я насчитал штук 400 ракет! Ты можешь себе представить? В июле они бомбардировали Кондрашовку, близлежащую деревню. Я был там и видел мертвых женщин и детей. Военные якобы перепутали. Как они могли так перепутать? А потом эти идиоты разбомбили еще и мост в Луганск, поэтому я больше не могу ездить на работу».
«Разве сепаратисты тоже не обстреливали Станицу?» — возражаю я.
Сергей запинается, а потом признает. «Обстреливали, да, но вон те, — он указывает в направлении украинской территории, — стреляли больше».
Ольга, которая в отличие от Сергея представляет лагерь меньшинства, рада приходу украинских войск и виновниками последовавшей войны считает организаторов беспорядков. «Виновных в этой разрухе нужно наказать. Дать им хотя бы год за то, что они сидели в комиссии и аплодировали на демонстрации».
Снисходительно она относится даже к тому, что творил батальон «Торнадо»: «К нормальным людям никто не приставал. Приходили только к организаторам референдума. У нас выломали дверь в гараже, где стояла машина и новый генератор, но ничего не взяли. Если кому-то они поперек горла, то, скорее всего, потому, что члены батальона пресекли контрабанду и не позволили вывезти вагоны железа и древесины, на которые кто-то зарился. Я хочу мира, чтобы Луганск вернулся обратно к Украине», — подытоживает Ольга свои взгляды.
В Киеве засели бандеровцы
На улицах Станицы царит всеобщее недовольство. То, что людей не устраивают нынешние политические и экономические порядки, заметно на каждом шагу. Местная экономика в целом воспрянула благодаря близости пограничного перехода, с которого местные получают доход. Тем не менее уровень жизни, если сравнивать с довоенными годами, снизился. Выросли цены, и многие жители потеряли работу. Кроме того, люди чувствуют обиду из-за текущей войны, на ход которой они никак не могут повлиять и в которой, по их собственному мнению, виноваты не они, а киевское правительство.
«Правительство даже не предоставляет никакой компенсации за разрушенные дома», — жалуется Ольга. В 2015 году ее дом разбомбили, и восстановить его удалось только благодаря финансовой помощи Норвежского союза по делам беженцев.
«Лучше всего было при Януковиче. Мы знали, что будет завтра, и нам хорошо платили», — вздыхает Николай, пожилой обросший мужчина, который курит, стоя перед местным продуктовым магазином. До войны он жил в Луганске, а теперь зарабатывает в Станице себе на жизнь строительными работами.

© РИА Новости, Стрингер | Перейти в фотобанкНа линии соприкосновения в Луганской областиОн достает свою пачку сигарет, на которой написана цена «25 гривен». «Ты видишь? В Киеве платят 25, а с меня хотят 27 гривен. Тут все дороже, потому что сюда не ведет ни одна нормальная дорога. Россия и Америка тягаются, а удары достаются нам, простым украинцам, которые не имеют ко всему этому никакого отношения. А тем бандеровцам, которые засели в Киеве, на нас наплевать».
«Мы сыты по горло», — говорит мне решительно стоящий чуть поодаль мужчина с бородой.
Восточноукраинское общество по-прежнему расколото. Среди людей преобладают антиукраинские взгляды, хотя по поселку стреляли и Украина, и сепаратисты. Значительную роль тут, скорее всего, играет тот факт, что украинскому правительству не удалось поднять уровень жизни в регионах, пострадавших от конфликта.
Украинские законы особо не соблюдаются
Весной 2017 года Украина запретила всякую торговлю с сепаратистскими территориями. На деле же запрет нередко нарушается, что для Украины, которая относится к наиболее коррумпированным странам мира с очень слабым правовым государством, весьма типично.
«В Луганске на полках магазинов полно украинских товаров», — говорит мне инженер-строитель Владимир, который регулярно ездит в Луганск из Станицы.
Как украинские товары попадают на сепаратистскую территорию?
Простую подсказку дает пограничный переход, который находится на краю поселка и ведет на сепаратистскую территорию. Каждый день переходом пользуются тысячи обычных людей, а также толпы мужчин с тачками, гружеными ящиками с мясом, рыбой, копченостями и сырами — в общем, всем, что дешевле купить на Украине, чем в Луганске.
«Если я пашу с пяти утра до шести вечера, то зарабатываю, к примеру, до двух тысяч гривен в день», — рассказывает мне молодой человек, с которым я разговорился у палатки с фастфудом. Он только что вернулся из Луганска и решил подкрепиться перед обратной дорогой, ведь вечером он повезет туда последнюю партию на сегодня.
«Просто приходишь и начинаешь ездить. Все законно», — отвечает он на мой вопрос, как ему удалось найти такую высокооплачиваемую работу, о которой большинство украинцев может только мечтать.
Но в его словах очень скоро заставляют усомниться его коллеги, которые только подошли. «Вот он, наш главный коррупционер», — весело приветствует его один из них.
Тот, кто пользуется переходами между украинской и сепаратистской территорией, с взятками сталкивается часто. Кто не платит, тот проводит в очередях по несколько часов. А тот, кто заплатит, может воспользоваться удобным микроавтобусом, который пограничники пропускают первым. Такой микроавтобус может проехать через переход всего за час, а остальные могут провести там хоть целый день.
Именно так и случилось со мной на обратном пути из Донецка на переходе Марьинка. Дорога обошлась мне в 500 гривен, то есть в четверть обычной пенсии. В микроавтобусе рядом со мной сидело еще несколько пассажиров, в основном пожилых людей, которым трудно передвигаться. Они ехали за пенсией.
На донецком контрольном пункте мы объехали длинную очередь из ожидающих автомобилей. В будке нас обслужили за несколько минут. Посреди фронтовой зоны перед въездом на украинскую территорию водитель спросил, кто из нас может нормально ходить. Четверо из нас пересели в старый мерседес, стоявший у обочины.
Довольно молодой водитель нашел для себя этот источник дохода после того, как украинские власти, узнав о процветающем бизнесе с микроавтобусами, ограничили максимально допустимое число пассажиров в транспорте, пересекающем границу.
На украинской территории нас остановил солдат. «Стоп, стоп. Тs уже отправил деньги?» — спрашивает он нашего водителя.
«Да, еще в субботу», — заверяет его водитель.
Запрет на торговлю сильно ударил по местной тяжелой промышленности, которая зависела от поставок угля с сепаратистских территорий, где находится большинство угольных шахт. Но очень скоро нашлись способы обойти запрет.
В прифронтовой город Светлодарск я приехал с агрономом Сережей и его супругой Ярославой, которая работает на Углегорской ТЭС за городом.
«Сначала они закупили американский уголь. Правда, наше оборудование для него не приспособлено, поэтому уголь не горел. Видите вон те пути?— спрашивает она. — Теперь уголь возят прямо из ДНР и ЛНР. Начальники их шахт часто приезжают сюда, чтобы проконтролировать поставки и забрать деньги. Все делают вид, что ничего не происходит. И так тут во всем».

© РИА Новости, Олеся Потапова | Перейти в фотобанкПоследствия обстрела жилого сектора Стаханова в ЛНРПарадоксально, но контрабанда и всякого рода незаконные действия помогают поддерживать жизнь в прифронтовых регионах, которые из-за войны и разрыва торговых отношений с сепаратистскими регионами утратили привычные источники дохода. Местные жители получают возможность заработать таким образом относительно неплохие деньги.
Однако этот феномен — лишь малая часть более глубоких институциональных проблем, которые давно мешают стране развиваться экономически. Справедливость стоит на стороне того, у кого больше денег. Государственные органы подкупают. Нет никаких гарантий для долгосрочных инвестиций и бизнеса.
«Я учился в Дании и недолго работал в Англии, где заработал денег, которые потом инвестировал тут, на Украине», — рассказал мне во время долгого пути на машине из Северодонецка в Славянск сегодня уже бывший бизнесмен Алексей, объезжая при этом дыры на разбитой дороге.
Мне удалось наладить довольно успешное производство паркета. Все шло более или менее хорошо. Мы зарабатывали хорошие деньги, и наши сотрудники получали довольно высокие зарплаты.
Но работать было нелегко. Кому мне приходилось платить? Пожарным, чтобы никто не поджег мне производство, полицейским, судьям — в общем, всем, у кого была хоть какая-то власть, которой он мог воспользоваться против меня. В 2009 году судебная мафия даже попыталась отобрать у меня фирму. Ее просто хотели переписать на другого владельца.
Но после Евромайдана коррупционные схемы изменились. От меня захотели слишком много денег, и мне уже было невыгодно продолжать работать. Мы закрыли предприятие, и теперь я работаю на других», — так Алексей рассказал мне типичную историю бизнес-проекта, который закрылся из-за порядков, царящих в стране.
В 2014 году Украина смело пошла по пути на Запад, ожидая большого экономического подъема в будущем, однако она не смогла решить давние институциональные проблемы, с которыми страна столкнулась сразу после распада Советского Союза. Пока Украина их не решит, по всей видимости, она обречена на продолжительную стагнацию и не сможет воспользоваться тем потенциалом, который скрывают большие природные богатства, выгодное положение у моря и образованное население.