Белоруссия: проблема геополитического выбора

Министр культуры Белоруссии Борис Светлов
Сергей Шиптенко, 6 Июля 2016, 19:13 — REGNUM  
Спустя четверть века после Всесоюзного референдума о сохранении СССР как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, на котором более ¾ граждан проголосовало за сохранение страны, можно подвести некоторые итоги. Для каждого постсоветского образования они свои, но в целом — неутешительные. Деградировали не только экономики, но и национальные культуры, хотя заполучившие желаемую полноту власти удельные правители до сих пор пытаются пафосными заявлениями о «возрождении», «модернизации», «укреплении суверенитета», «росте авторитета на международной арене» и тому подобном пустить пыль в глаза.

За сохранение Советского Союза проголосовало 82,7% белорусов. Ни до референдума, ни после жители республики не демонстрировали сепаратистских устремлений — в отличие от «элит» и «активистов» некоторых других республик. Для некоторых из них итоги всенародного волеизъявления имели роковой характер. Так, 99,06% жителей Абхазской АССР проголосовали за сохранение СССР, вопреки твердому намерению партийного и советского руководства Грузинской ССР разрушить страну. Удельные правители руководствовались принципом «лучше быть первым парнем на деревне, чем вторым в городе». При этом они не собирались следовать провозглашенным демократическим установкам, что стало одной из причин гражданских войн.
Белорусская ССР долгое время считалась «Вандеей «перестройки» и «заповедником социализма». Действительно, «перестроечные» тенденции доходили до Минска с большим временным лагом, а некоторые не дошли вовсе. Заявленных «демократизации» и «гласности» хватало с избытком — критиковать можно было кого угодно и за что угодно, чем воспользовались местечковые националисты, вполне демократично избранные в Верховный совет и местные представительные органы власти. Именно они — в недавнем прошлом партийные и комсомольские деятели, их дети и мутные персонажи из субкультуры «сознательной интеллигенции» возглавили процесс уничтожения государства и расчленения страны, фактически навязав волю незначительного меньшинства всему народу. Воспользовавшись поводом «августовского путча» 1991 года, данные деятели изменили Конституцию и законодательство, создав множество конфликтов, которые могли, судя по опыту других «незалежных» образований, найти и силовое решение.
Первые президентские выборы в «суверенной и независимой» Белоруссии состоялись в 1994 году — тогда основная борьба развернулась между двумя кандидатами, обещавшими «восстановить страну», «разорванные связи» и тому подобное. И от Александра Лукашенко, и от Вячеслава Кебича ждали твёрдости в исполнении их многозначительных намёков и вполне ясных обещаний, прежде всего — в вопросе восстановления страны. Судя по подшивкам газет тех лет, записям выступлений на радио и телевидении, решение данного вопроса не было однозначным: одни выступали за восстановление СССР в прежнем виде, другие — в обновлённом, третьи — на новой основе. Так или иначе, вопрос сводился к воссоединению с Россией, что полностью отвечало национальным интересам. С Прибалтикой или без, но желательно с Украиной и всеми, кто желал жить в великой стране, а не прозябать и гнить в лимитрофных гетто.
Многие предвыборные обещания Александр Лукашенко выполнил, но не все. Заручившись огромным кредитом доверия, он получил полномочия, которые сам назвал «царскими». Уже во втором туре президентской кампании в поддержке ему отказала часть сторонников, не сомневавшаяся в исходе выборов, но чётко обозначившая свою позицию по ряду принципиальных вопросов. Вскоре после выборов из президентской администрации, правительства и других органов власти начался исход «членов команды», также не сумевших поступиться принципами.
Сформировавшаяся в то время «вертикаль власти» приступила к похоронам демократических и республиканских принципов, закладывая основы эклектичной «белорусской модели». Установился авторитарный режим, который в 90-е годы и даже начале 2000-х по целому ряду причин вполне искренне поддерживало народное большинство. Так продолжалось примерно до 2006 года, когда первый и бессменный президент после четвёртого референдума (2004 года) твёрдо стал на путь радикальной смены векторов внутренней и внешней политики, декларируя «многовекторность». Опора на народные массы сменилась опорой на бюрократию и «силовиков», а ставившийся ему в вину популизм — на попытки «договорняков» со своими номинальными оппонентами, считавшимися оппозицией, но на деле так и не выросшими из коротких штанишек диссидентства и политического сектантства.
К тому времени в Москве была поставлена точка в многолетних дискуссиях по принципиальным вопросам ближнего зарубежья. Руководство РФ уже давно избегало резких заявлений и наклеивания ярлыков, стремясь минимизировать объёмы «поддержки» постсоветских лимитрофов. В случае Белоруссии ситуация была иной, чем со среднеазиатскими или прибалтийскими «друзьями и партнёрами». В пассиве имелся замороженный проект Союзного государства, так и не ставшего полноценным государством, но использовавшегося в роли козырного валета в различных комбинациях. Внешняя политика послеельцинской РФ редко выходила за рамки шаблона признания любой действующей власти на постсоветском пространстве, даже когда выборы подменялись жалкой пародией на них. Хотя были и исключения — помимо непризнанных республик, наиболее яркими прецедентами стали казусы Виктора Ющенко и Михаила Саакашвили.
В тот период Александр Лукашенко, отказавшийся от союзных амбиций, славился как мастер «геополитического шпагата» и позиционировался постсоветскими левыми как альтернатива и своеобразная политическая икона. В свою очередь Лукашенко поддерживал мифотворчество своих клиентов, которых использовал как лоббистов. Помимо КПРФ, КПУ и других партий, а также отдельных личностей, выстраивались отношения с удельными правителями других постсоветских лимитрофий и, судя по многочисленным свидетельствам и документам (наиболее интересные опубликованы WikiLeaks) — с Западом.
Не случайно 6 июля временный поверенный в делах США в Белоруссии Скотт Роланд заявил руководителю постсоветской республики: «Вашингтон хотел, чтобы я вам передал: мы готовы и дальше сотрудничать с Белоруссией, чтобы было хорошее будущее. Главное, чтобы территориальный суверенитет и независимость Белоруссии были на самом высоком и крепком уровне». Заявление североамериканского дипломата следует понимать как твёрдое намерение Вашингтона не допустить воссоединения нашей Родины. Правители же лимитрофий будут и дальше кормить «электорат» сказками о якобы имеющейся возможности равноправия в отношениях с великими державами.
Во внутренней политике набирал силу новый тренд, столь же эклектичный и «многовекторый», как внешняя политика и «белорусская модель» в целом. В нём причудливо нагромождались идеи либертарианцев и коммунистов, концепции модернизации и консервации, а также много другого — несовместимого и неверно понятого. Особенно ярко такой подход проявил себя в попытках конструирования «государственной идеологии Республики Беларусь», где «движение на ощупь» должно было получить теоретическое обоснование, а во главу угла ставился принцип «взять всё лучшее отовсюду». Потратив миллиарды народных денег на «идеологические» эксперименты и создав чиновничью «идеологическую вертикаль» под так и не появившуюся госидеологию, руководитель постсоветской республики занялся банальным плагиатом идей и символов своих номинальных оппонентов. Данная практика получила известность как «перехватывание знамён» и легла в основу очередной волны «белорусизации». В сборную солянку «идеологии белорусского государства» были добавлены идеи и практики азиатских диктатур, символика советского периода и многое другое.
Александру Васильевичу Суворову приписывают такой афоризм: «Если не можешь предотвратить безобразие, нужно его возглавить». Постсоветский период часто называют безвременьем. Происходящее в постсоветской Белоруссии вполне правомерно можно назвать также и безобразием, учитывая, что некоего цельного образа развития страны у демиургов «рыночного социализма» не существует. Шараханья в крайности, шизофреническая эклектика и тоталитаризм — на такой основе не могло появиться ничего позитивного и жизнеспособного.
После расчленения СССР руководители постсоветских образований получили фактически неограниченную власть над своими уделами, приступив к их обустройству на свой вкус. Везде были разные стартовые возможности, однако общие черты политических режимов во многом совпадали. В отличие от прибалтийских и среднеазиатских этнократий, в Белоруссии «строительство нации» столкнулось с большими трудностями, обусловленными, в первую очередь, так и не ликвидированным во время «белорусизаций» ХХ века общерусским самосознанием широких масс. В итоге сам смысл существования отдельной «Республики Беларусь» оказался не очевидным. Поэтому «перевернувшиеся» комсомольцы и коммунисты до сих пор вертятся, как пропеллеры, пытаясь уловить уже не указания партии и правительства, но конкретного человека — авторитарного правителя.
В XXI веке коллективное бессознательное «идеологической вертикали», которую более уместно считать вертикалью пропагандистской, дозрело до тихой капитуляции перед оппозиционными националистами и плагиата их идей. Это придало действиям новых «политруков» хотя бы внешнюю видимость рациональности и логичности. Радикальная смена смыслов и парадигм, которую лишь могли осторожно предполагать 20 лет назад, стала реальностью. Александр Лукашенко уже не делает заявлений вроде «белорусы — это русские со знаком качества» или: «Люди, которые говорят на белорусском языке, не могут ничего делать, кроме как разговаривать на нем, потому что по-белорусски нельзя выразить ничего великого. Белорусский язык — бедный язык. В мире существует только два великих языка — русский и английский». Риторика официоза кардинально изменилась, однако ещё лучше судить по делам.

Сегодня политоним «белорусы» настойчиво меняют на этноним, всё русское последовательно уничтожается, а сепаратистский проект возводится до уровня национальной идеи. Вполне закономерным шагом стал госзаказ на синтезирование новой, постмодернистской, целиком искусственной идентичности белорусов. Осуществляя ревизию официальной историографии, возрождая старые националистические мифы и всей мощью госаппарата насаждая новые, неуклюжие строители постсоветской Белоруссии с нуля создают новую матрицу, на основе которой пытаются обосновать своё исключительное право на власть.
Синтез новой идентичности белорусов предполагает уничтожение их традиционного самосознания. Процесс во многом похож на создание «украинства», так как используется тот же арсенал методов с упором на фальсификации и ревизионизм. История, язык, национальные символы и герои — всё проходит через мясорубку «белорусизаторов». Не случайно уже почти 10 лет наблюдается активное сотрудничество бюрократической «идеологической вертикали» и «сознательных» групп граждан, толком не разобравшихся в своей идентификации, но твёрдо усвоивших, что любой националистический проект на постсоветском пространстве возможен лишь как антирусский, а успех данного проекта обусловлен внешней поддержкой и доступом к административному ресурсу.
Одной из важнейших проблем «белорусизации» остаётся её очевидная культурная и интеллектуальная импотенция. Лишь отчасти её можно компенсировать административным принуждением. Поэтому интеллектуальное обеспечение данного курса находится вне госаппарата и даже вне Белоруссии, а «идеологические инновации» напоминают осетрину третьей свежести. Наглядным примером может служить реализация комплекса мероприятий так называемого «года культуры», хотя и в прошлые годы было явлено немало фактов, достаточных для очевидных выводов.
«Вышиваночная» одержимость госагитпропа Белоруссии, особенно ярко продемонстрированная во время празднования «Дня независимости» 2−3 июля, является реализацией сценария, разработанного западными кураторами националистов. В качестве символов «инаковости» белорусов используется нечто вроде индоевропейской символики, широко распространённой по всему континенту. Похожий приём использовался в III Рейхе и с тех пор свастика, которая сама по себе не несёт никакой политической нагрузки и появилась задолго до Адольфа Гитлера и NSDAP, в массовом сознании воспринимается именно как символ нацизма. Те же ромбики, крестики и их сочетание, которое преподносится как «белорусский орнамент», можно встретить в этнографических музеях Башкирии, Брянской, Архангельской и других областей России, и не только России. Вопрос достаточно хорошо изучен не только академиком Борисом Рыбаковым, но и многими другими учёными, с трудами которых «белорусизаторы» не удосужились ознакомиться. Жалкие потуги клептоманов у одних вызывают жалость, у других — омерзение, но в целом данный «вышиваночный» угар вполне вписывается в политический заказ.
Министр культуры Белоруссии Борис Светов смехотворно и нелепо (и в этом было нечто символичное) смотрелся в «вышиванке» в «День вышиванки». Этот «праздник» на деньги белорусских налогоплательщиков без их согласия провернули Минкультуры, созданный чиновниками и второй десяток лет сидящий на бюджетном финансировании «Белорусский республиканский союз молодежи» (БРСМ),а также Мингорисполком. «Как ожидается, инициатива проведения праздника в канун Дня Республики станет доброй традицией, направленной на популяризацию национальной культуры, расширение духовного сознания белорусов, сохранение связующей нити поколений, — проинформировали пропагандисты. — Вышитый национальный орнамент — визитная карточка белорусов». Они хотели бы, чтобы так было, выдавая желаемое за действительное и лихо расписываясь за белорусов.
«В наши дни одежда с традиционной вышивкой не только не утратила свою актуальность, а становится по-настоящему модной и всё более популярной у белорусов. Используя её в повседневной жизни, мы демонстрируем свою национальную и гражданскую позицию, культурную образованность и духовное сознание, подчеркиваем единство и сплоченность белорусского народа», — заверили представители gongo. На Украине это уже пройденный этап.
На «вышиваночные» мероприятия потрачены огромные, по меркам стремительно нищающей Белоруссии, деньги. Без всякого контроля и отчётности, без какого-либо предварительного общественного обсуждения — в лучших традициях антидемократических режимов. Никто из организаторов даже не пытался объяснить смысл таких чудовищных перфомансов, как собранное чиновниками по типу первомайского шествие «Под флагом в вышиванках» в нелепых одеяниях при чрезвычайных мерах безопасности в полупустом городе. Самозванцы заверили, что такое будет повторяться каждый год. Идея, как повелось, «творчески позаимствована» госагитпропом у маргинальных местечковых русофобствующих «нациков», которым ранее удавалось собирать на подобные акции лишь несколько десятков человек.
2−3 июля обезлюдевший Минск стал ареной масштабных пропагандистских акций, во время которых чиновники занимались самоистязанием как себя, так и, по известному выражению А. Лукашенко, «народца». Сильная жара, сменившаяся ливнями и затоплениями целых улиц, никак не отразилась на «правдивости» сообщений госСМИ о «массовом участии», «народных гуляниях» и тому подобном. Пропагандистская ложь также была подана за счёт налогоплательщиков. И за их же счёт ранее были организованы сотни контрольно-пропускных пунктов в Минске и областных центрах, отбивавших всякое желание проходить унизительный обыск ради участия в сомнительных «торжествах» и создававших впечатление, как будто (?) в Белоруссии установился оккупационный режим. Можно сколь угодно долго заниматься заклинаниями в духе «лимит на революции исчерпан» (А.Лукашенко),однако очевидно, что с каждым годом подобные празднования всё больше напоминают принудительные массовые мероприятия времён немецкой оккупации, лишь подчеркивая нарастание страха, недовольства и, в конечном счете, потенциала социального взрыва.
Когда в постсоветской Белоруссии Адама Мицкевича объявили «белорусским поэтом» (а это случилось ещё при Станиславе Шушкевиче, при предпоследней волне «белорусизации»),поляки вполне правомерно крутили пальцем у виска. Затем последовала новая волна «присвоений», доведённая до абсурда. Её дополнил бюрократический апломб в невероятно диких проявлениях. Появились сирые и убогие эстрадные исполнители, которых чиновники стали называть «звёздами», а некоторым даже достались звания «народных», что не имеет никакого отношения ни к народной культуре, ни к общенародной популярности. В 2007 году одна из известных в узких кругах эстрадных певиц по распоряжению Александра Лукашенко стала именоваться не иначе, как «лицо Белоруссии» — просто потому, что он так решил. Теперь эту труженицу провинциального «чёса» двигают в Палату представителей Нацсобрания. В списках будущих «палаточников» также традиционно значатся бюрократические клоуны в деловых костюмах, канцелярские крысы и другие избранники якобы народа.
До этого был проведён трагифарс под названием «Всебелорусское народное собрание», на котором назначенные «представители народа» бурными аплодисментами, переходящими в овации, что-то якобы решали в перерывах между рассматриванием подарков (в отличие от Сталинской премии — не за счёт вождя) и чревоугодием. При полоцком или новгородском вече за такие непотребства посадили бы на кол, а если бы древнегреческой эклессии представили, как будет пониматься в новой эре «прямая демократия», то финал мог бы стать ещё более трагичным.
Унылое говение «вышиваночников» могло бы не случиться, если бы «госидеологи» постсоветской Белоруссии действовали в здравом уме и твёрдой памяти. Минкультуры могло бы обратить внимание на культуру, развитием которой активно заняты, например, в Грузии. В то время как гражданин Светлов дефилировал в «вышиванке» и соломенной шляпке, в небольшом грузинском городе Кобулети, без всяких пафосных заявлений, «республиканских субботников», строк в госбюджете, псевдообщественных госстурктур и прочих извращений провели несколько мероприятий, имеющих прямое отношение к культуре. Эти мероприятия для Грузии являются нормальным явлением и столь же обыденным, как употребление слабоалкогольных напитков и курение в общественных местах, борьбой с которыми одержимы тоталитаристские маньяки в «центнере Европы».
Понятно, почему Минкультуры «Сильнопроцветающей Белоруссии» не нашло $5−10 тыс на отправку на международные фольклорные конкурсы пары-тройки самодеятельных коллективов. По той же причине Минобразования избегает участия в зарубежных международных конференциях. Выносить сор из избы на всеобщее обозрение неприятно никому. Однако ведь и шила в мешке не утаишь.

Лимитрофная Белоруссия будет и дальше погружаться в пучину деградации и «вышиваночного» безумия, проматывая остатки советского наследства под бодрые лозунги о «возрождении», «росте авторитета», «укреплении суверенитета», «донорстве безопасности» и тому подобном. Как показывает опыт постсоветских образований, по мере ускорения деградации, эскалации социально-экономического кризиса и прочих «побед», наращиваются потуги переключить внимание обывателя на иррациональное, мифическое и откровенно клиническое.
За четверть века лимитрофной деградации Белоруссия из развитой республики СССР превратилась в некую аномальную зону, над которой все больше сгущается тьма, сопровождаемая зловещими плясками демонов. Старшие поколения, привыкшие жить в великой стране, мыслить эпохами и глобальными проектами, уже лишили будущего, а молодежь с помощью пропаганды и промывания мозгов принуждают узреть во вздувшихся консервах светлую мечту. Дальше падать уже просто некуда. Или мы восстановим страну, воссоединимся и возродимся, или будем прокляты навеки, мучительно погибнем и станем назёмом.

Прозападные и государственные СМИ Беларуси восприняли данный жест российского руководства как победу официального Минска. Однако последовавшая затем реакция российской стороны говорит об обратном.
Сначала 16 июня министр энергетики России Александр Новак заявил, что снижение беспошлинных поставок российской нефти в Белоруссию в третьем квартале на 2,25 млн. тонн по сравнению с ранее установленным графиком связано с неоплатой газа и недопоставками нефтепродуктов в Россию. В результате, 1,2 млн. тонн будут перенаправлены в другие страны через российские порты на Балтике, еще 1,05 млн. тонн пройдут транзитом по нефтепроводу «Дружба». Затем 18 июня председатель правления "Газпрома" Алексей Миллер заявил об отсутствии задолженности за поставленный из России газ со стороны Беларуси.
Таким образом российские чиновники и глава «Газпрома» выполнили поручение президента страны. Суть в том, что недопоставленный в республику объем нефти в ценовом (долларовом) эквиваленте соразмерен белорусскому долгу за газ (250 млн. долларов). Тем более, что не Москва нахлебник: Россия должна была в 2016 году поставить в Белоруссию 24 млн. тонн беспошлинной нефти, получив в ответ 1 млн. тонн нефтепродуктов (250 тыс. тонн в квартал). Но, по данным Минэнерго, в первом квартале получено только 89 тыс. тонн, а во втором — вообще ничего. По соглашению сторон, если Минск не выполняет обязательств по нефтепродуктам, РФ вправе снизить объемы поставок нефти (в пять раз больше объема недопоставки нефтепродуктов).
Это тем более знаково, что в первом квартале доходы от таможенных пошлин на нефтепродукты составили всего 140 млн. долларов при годовом плане в 1,1 млрд. долларов. Т.е. Беларусь уже недополучила за два квартала 2016 года 270 млн. долларов нефтепошлин. Если в третьем квартале Россия снизит поставки нефти на 2,25 млн тонн, почти на 10% от годового плана, то в третьем квартале потери белорусского бюджета составят не 135 млн. долларов, а 235 млн. долларов.
В чем специфика возникшей в июне в российско-белорусских отношениях ситуации. Москва впервые за последние годы пошла на принцип и перевела разговор из официально-договорного русла, где Минск имел гораздо больше преимуществ, в разговор «по понятиям»: Вы нам не оплачиваете газ, мы Вам недопоставляем нефть. Попытки белорусских чиновников в одном случае (по газу) разговаривать с российской стороной «по понятиям», а по нефти – в русле официальных договоренностей, будут легко отброшены российской стороной, так как, в чем в чем, но вторым концептуальным тезаурусом российская сторона владеет гораздо лучше, чем официальный Минск.
Данное решение президента России Владимира Путина говорит о трех вещах. Во-первых, об усталости от белорусской недоговороспособности и мелочности. 200-250 млн. долларов на фоне миллиардных вопросов, которые в повседневном режиме решает Россия – это просто ничто, уровень губернатора, если уже не ниже. Но если это уровень губернатора (министра) для России, то и решать эти вопросы с официальным Минском должны люди этого уровня. Не президентское это дело решать вопросы на пару сотен миллионов долларов. И официальному Минску это показали – чтобы больше с такими мелочными вопросами даже не обращались.
Во-вторых, что официальный Минск теряет статус равноправного и равноценного партнера. И это очень важно. Разговаривать на равных можно только с тем, кого уважаешь. Если уважения нет, то и разговора не будет. И это очень тревожный звоночек для официального Минска.
То, что официальный Минск выносит на президентский уровень вопросы губернаторской значимости говорит и о том, что республика реально по своему экономическому потенциалу и значимости перешла для России из разряда федерального округа в разряд губернии. Это больше всего говорит о происходящей в республике деградации как систем управления, так и экономики. И это не может не настораживать Москву.
В-третьих, своими действиями официальный Минск сам выбивает ту доску официальных и договорных отношений, нахождение на которой только и гарантирует республике, экономический потенциал которой в сто раз меньше российского, равноправность отношений с Москвой. Своим поведением Путин показал – хотите так (разговор по понятиям), хорошо, будет так. Только потом без обид. И ушел.
Исходя из вышеизложенного, возвращение в плоскость официальных и договорных отношений с Россией, безусловного выполнения заключенных соглашений и договоров – главная задача официального Минска на ближайшие три месяца, чтобы вступить в зимний период без больших финансово-экономических проблем. Хотя, судя по поступающей из республики информации о том, что в ряде регионов средняя зарплата составляет около 150 долларов, существуют большие опасения в том, что власти республики потеряли контроль над ситуацией в экономике, если сумма в 200-250 млн. долларов становится проблемой для республиканского бюджета и выносится на уровень президентов.
источник  http://ostkraft.ru/ru/articles/1768

Он обратил внимание, что на продажу население направляет в том числе те валютные средства, которые не хранило в банках. «Среднемесячный отток валютных вкладов — 100 млн. долларов, а продажа — 200 млн. долларов. Таким образом, еще 100 млн. долларов население достает, как у нас говорят, из-под матраса и тратит на текущее потребление», — отметил Мурин. 

Что касается торговли валютой субъектами хозяйствования, то, по данным Нацбанка, субъекты хозяйствования — резиденты Беларуси за первое полугодие продали иностранной валюты на 7 млрд. 517 млн. долларов в эквиваленте, купили — 7 млрд. 660 млн. В итоге со стороны субъектов хозяйствования — резидентов сложилась чистая покупка инвалюты в сумме 143,5 млн. долларов США.