Перспективы развития России

ЦитатаРост промышленности начал замедляться в 2012 г., в 2013 г. фактически остановился, а в 2015 г. выпуск упал на 3,4%. Таким образом, исходя из текущих данных восстановление 2016 г. компенсировало спад 2015 г. примерно на треть; а за 2013–2016 гг. среднегодовые темпы промышленности были почти нулевыми (с небольшим минусом). С 2000 по 2008 г. производство росло в среднем на 5,6% в год.
В ноябре Росстат сообщил о существенном пересмотре данных за 2015 г., эти результаты не опубликованы. Росстат пересмотрел и данные за январь – ноябрь 2016 г., оценив рост промышленности за 11 месяцев в 0,8%, что было намного выше прогнозов. Пришлось их пересматривать, в том числе официальный прогноз промпроизводства на 2016 г.: Минэкономразвития повысило его с 0,4 до 1%. В декабре, по данным Росстата, рост промышленности ускорился до 3,2% с ноябрьских 2,7% (к тем же месяцам предыдущего года). Помесячные данные за январь – октябрь Росстат не обновил, и внутригодовая динамика промышленности остается неясной.
По расчетам Высшей школы экономики (ВШЭ), нижнюю точку спада промышленность прошла в середине 2016 г., к концу года сравнявшись с началом 2013 г. По расчетам ЦМАКПа, промышленное дно было в конце 2015 г., в течение всего 2016 года выпуск хоть и незначительно, но увеличивался, осенью превысил уровень 2013 г., что к концу года заметил и Росстат.
В основе восстановления – три главных фактора, перечисляет Владимир Сальников из ЦМАКПа.
Главный – добыча: она продолжала расти и в 2015 г., когда ушли в минус два остальных промышленных сектора. В 2016 г. рост добывающих отраслей ускорился (до 2,5% с 0,3% в 2015 г.). В конце года промышленности помогла погода: из-за холодов возросла выработка электроэнергии. Наконец, к концу года начали восстанавливаться наиболее сильно упавшие отрасли – отрасли инвестиционного сегмента, продолжает Сальников: машиностроение, производство стройматериалов, где темпы спада замедляются. Улучшение в отраслях инвестиционного спроса произошло в том числе благодаря укреплению рубля – рост покупательной способности компаний, выраженной в долларах, стимулировал инвестиционную активность: даже выпуск на внутренний рынок часто зависим от импортных сырья и комплектующих, отмечает Сальников. По расчетам ЦМАКПа, в IV квартале основной вклад в рост промышленности помимо добычи и энергетики внесли производство электро- и оптического оборудования, транспортных средств и оборудования, пищевых продуктов, нефтепродуктов, деревообработка.
Исходя из оценок самих руководителей предприятий, опрошенных Росстатом, в 2016 г. они пережили три фазы экономического цикла: рецессия и пессимизм начала года сменились к лету ожиданиями стагнации, а к концу года – крайне умеренным оптимизмом, описывает директор Центра конъюнктурных исследований (ЦКИ) ВШЭ Георгий Остапкович.
В конце 2016 г. предприятия стали лучше оценивать перспективы и увеличили запасы, но в начале января резко выросли оценки недостаточности запасов, сообщает Сергей Цухло из Института Гайдара: это дает промышленности задел роста на ближайшие месяцы. В январе 2017 г. индекс прогнозов промышленности Института Гайдара вышел по уровню оптимизма на пятилетний максимум, причем за счет всех составляющих – планов выпуска, прогнозов спроса и занятости. Об увольнениях в декабре, следует из обзора ЦКИ ВШЭ, сообщили 22% опрошенных предприятий – пятилетний минимум. Но больше стало сообщений о повышении цен – и на собственную продукцию, и на закупки.
Фундаментальная причина восстановления промышленности – постепенная адаптация к новым условиям, продолжает Сальников: «Всегда есть маятниковый рост после сильного спада».
В конце года финансово-экономическим положением были удовлетворены 87% опрошенных предприятий, обеспеченностью сырьем и материалами – 81%, спросом – 58%, все это лучшие показатели за несколько лет, перечисляет в обзоре РАНХиГС Цухло: «Промышленность достигла в прямом смысле удивительной адаптации к реалиям российской экономики и экономической политики». Однако такое привыкание обеспечено за счет крупных компаний, малые и средние привыкают к новым реалиям гораздо тяжелее, пишет Цухло. Но, беспокоится он, окончательная адаптация промышленности чревата ее отказом от любых попыток перехода к статистически бесспорному росту выпуска.
При отсутствии сильных внешних шоков можно рассчитывать на рост промпроизводства в 1,5–2% в год, полагает Сальников: «Полноценным ростом это не назвать – это все-таки не совсем стагнация, но и не рост». На фоне стабилизации цен на нефть, курса рубля, снижения инфляции и экономической неопределенности промышленность в 2017–2019 гг. может расти в диапазоне 0,7–2,3% в год, полагает Остапкович: «Эти темпы нельзя назвать высокими, они ниже среднемировых». Такой вариант развития, по его словам, можно характеризовать как стабильную стагнацию. Минэкономразвития ожидает роста промпроизводства в 2017 г. на 1,1% при нефти по $40 за баррель и на 1,6% – при нефти по $48.
Добыча нефти, ставящая исторические рекорды, останется драйвером промпроизводства, несмотря на соглашение с ОПЕК о сокращении добычи, полагает Остапкович. Можно выдать за сокращение сезонный спад добычи нефти в начале года из-за текущего ремонта скважин, так что исходя из сроков договоренности – только первое полугодие 2017 г. – это просто игра с показателями добычи, считает он. Обрабатывающие производства близки к исчерпанию первой фазы самого простого импортозамещения, что видно, например, по замедляющейся пищевой промышленности; дальнейшее замещение упирается в недостаток конкурентоспособности, говорит Сальников: «Это настоящий вызов – найти источники роста за счет конкурентоспособности».
Дополнительный ограничитель роста – налогово-бюджетная политика, отмечает Остапкович: динамику промышленности определяют предприятия с длинным инвестиционным циклом в 6–8 лет, а заявленная на ближайшие 2–2,5 года налоговая реформа ограничивает горизонт их планирования.