Спецслужбы

ГЛАВНЫЕ ПЕРЕБЕЖЧИКИ 1940-Х
ВИКТОР КРАВЧЕНКО
Член ВКП(б) с 1929 года, инженер-металлург, капитан Красной армии. В 1943 году в составе советской закупочной комиссии был направлен в Вашингтон, 4 апреля 1944 года опубликовал в газете The New York Times заявление об увольнении из-за несогласия с политикой СССР в отношении собственных граждан. Получил политическое убежище в США несмотря на требование советских властей об экстрадиции. В апреле 1946 года выпустил книгу «Я выбрал свободу», в которой рассказал про чистки в партии, ужасы коллективизации, голод на Украине, заградотряды и деятельность НКВД. В 1949 году судился с французским коммунистическим еженедельником Les Lettres Francaises, обвинившим его во лжи, и выиграл суд, подорвав влияние французской коммунистической партии.





КОНСТАНТИН ВОЛКОВ
Вице-консул СССР в Стамбуле, агент НКВД. 4 сентября 1945 года сообщил британскому вице-консулу о готовности передать имена советских агентов внутри МИ-6 в обмен на политическое убежище себе и своей жене. Дело Волкова было передано Киму Филби, британскому разведчику и советскому шпиону, который сообщил о нем советским агентам и дал им возможность предотвратить побег Волкова, вернув его в Москву.




ЭЛИЗАБЕТ БЕНТЛИ
Член Компартии США, агент НКВД. В ноябре 1945 года, разочаровавшись в идеалах коммунизма, организовала встречу с Эдгаром Гувером и сообщила о своей шпионской деятельности и выдала имена нескольких советских агентов на территории США. Благодаря Киму Филби, передавшему СССР имена раскрытых шпионов, ущерб для советской шпионской деятельности удалось минимизировать. Впоследствии давала показания против советских шпионов и консультировала ФБР.




АНАТОЛИЙ ГРАНОВСКИЙ
Агент НКВД. В 1946 году в качестве тайного агента был командирован для работы на флот. 10 июля 1946 года в составе советского экипажа прибыл в Стокгольм, 21 июля встретился с помощником военного атташе США и попросил политического убежища. После отказа американцев был арестован шведскими властями, но в ноябре 1946 года, накануне запланированной экстрадиции в СССР, получил политическое убежище указом шведского короля Густава V. В 1962 году выпустил книгу «Я был агентом НКВД».




 
ЧАСТЬ 2 СКАНДАЛ
3 февраля 1946 года ведущий канадского радио Дрю Пирсон сообщил в своей передаче, что канадским властям сдался советский агент и выдал шпионскую сеть, действовавшую на территории Канады и США. Пирсон, похоже, не знал, что события произошли за пять месяцев до этого, но знал, что премьер-министр Канады Кинг уже ездил в Вашингтон для переговоров. Передача не произвела особого впечатления на слушателей, зато встревожила правительство: на следующий день Кинг официально проинформировал кабинет министров о секретном деле и сформировал специальную комиссию.


«Железный занавес». Режиссер Уильям А. Уэллмен, 1948 год GettyImages.ru

10 февраля Пирсон снова вернулся к делу шпионов, поделившись со слушателями предчувствием, что Канаду ожидают сенсационные судебные дела над госслужащими, уличенными в шпионаже. У Пирсона явно был осведомленный источник — Кинг не сомневался, что за ним стояло ФБР, пытавшееся таким образом подтолкнуть Канаду к началу преследования шпионов. План сработал: опасаясь очередного слива со стороны ФБР, Кинг санкционировал аресты. 13 февраля Королевская комиссия по шпионажу начала брать у Гузенко показания — несмотря на плохой английский, он произвел на членов комиссии исключительно положительное впечатление. 15 февраля были задержаны 11 человек и начались их допросы, в тот же день Кинг сделал первое публичное заявление по делу Гузенко, не назвав, впрочем, ни одного имени и не упомянув СССР.
Задержания, тем не менее, произвели сенсацию. Пресса немедленно раскрыла, что заявление премьер-министра касалось СССР и шпионажа вокруг атомной бомбы. На протяжении нескольких недель тема не сходила с передовиц газет, и без того хрупкий послевоенный мир был подорван новой угрозой — бывший союзник пытался обманом заполучить секретные сведения.
Пирсон продолжал раздувать скандал: на следующий день после арестов он сообщил, на этот раз в газетной колонке, что русский агент сдал канадским властям имена 1700 шпионов в Канаде и США, и добавил, что Белый дом и Госдепартамент не хотели развития этого дела и что на аресте шпионов настояло ФБР. Теперь уже ни у кого не было сомнений в том, кто стоял за сенсационными разоблачениями.


The Globe And Mail

Суды над обвиняемыми растянулись на несколько лет. Мелкие служащие разнообразных государственных ведомств признавали, что вступали в контакт с советскими агентами. Служащие покрупнее раскрывали шпионские группы, в состав которых входили ученые и инженеры. Сроки варьировались от двух до пяти лет. 5 марта, в тот же день, когда Уинстон Черчилль произнес знаменитую фултонскую речь, в Лондоне был арестован Алан Нанн Мэй — британский ученый, работавший во время войны в Канаде и обвиненный в том, что передал советским агентам образец урана. Он признал себя виновным в нарушении военной тайны, но утверждал, что сделал это, когда СССР был военным союзником Канады, то есть действовал из соображений военной пользы. 1 мая Мэй был приговорен к десяти годам тюрьмы.
27 мая начался суд над одним из самых высокопоставленных обвиняемых — членом канадского парламента Фредом Роузом, спустя месяц его приговорили к шести годам тюрьмы. К этому моменту, по сообщениям Канадского института общественного мнения, 61% населения страны поддерживал правительство в расследовании шпионской деятельности СССР. Освещение судебных процессов не сходило со страниц газет, пугавших читателей одновременно и тайной деятельностью советского посольства, и тем, какая судьба ждет его сотрудников, допустивших такой провал, после возвращения на родину. Главной сенсацией, впрочем, оставалась не деятельность шпионов — доказать, что хоть один из них передал СССР действительно ценные сведения, так и не удалось,— а показания Гузенко, выступавшего на суде свидетелем со стороны обвинения и настойчиво разоблачавшего СССР как страну тотальной слежки. Репутация Советского Союза стремительно ухудшалась: страна, вышедшая из войны победителем и признаваемая мировым общественным мнением спасителем человечества от фашизма, на глазах превращалась в главную угрозу послевоенного мира.
Кульминации эти настроения достигли в США, где летом начался суд над еще одним потенциальным шпионом — членом закупочной комиссии Николаем Рединым, которому были предъявлены обвинения в намерении получить секретную информацию о военном флоте США. Американские газеты открыто обвиняли СССР в стремлении развязать третью мировую войну и сравнивали с фашистской Германией. Выступление государственного обвинителя на суде над Рединым венчалось заявлением, что «суд в Нюрнберге бледнеет перед делом Редина» и что «занятие русскими ордами дворцов Берлина представляет собой менее значимую победу, чем та, которой достигли бы русские, если бы Редин получил нужные документы». Впрочем, ни суд, ни присяжные оказались не готовы признать советского гражданина виновным в шпионаже только на основании растущего страха перед новой войной — Редин был оправдан.


«Железный занавес». Режиссер Уильям А. Уэллмен, 1948 год

Несмотря на это антисоветская истерика продолжала набирать обороты: главными бестселлерами стали книги Кравченко и Троцкого, как и вообще высказывания тех, кто на основании личного опыта мог хоть как-то разоблачить СССР. Сравнения Сталина с Гитлером из провокационных превратились в привычные, мировые издания принялись публиковать любые свидетельства ужасов советской диктатуры — от воспоминаний военнопленных о том, как их заставляли есть сушеную крапиву, до рассказов немецких женщин, обвинявших советские оккупационные войска в том, что они украли их детей и угнали в советские трудовые лагеря. Вслед за Гузенко, открыто заявлявшим в суде, что в СССР нет не только коммунизма, но и элементарной свободы передвижения, на мир обрушилась волна антисоветских откровений. Гузенко открыл ящик Пандоры — и публикация его собственных воспоминаний была вопросом времени...

Полная статья по ссылке

30 июля 1993 года. Празднование 70-летнего юбилея Катерины Рупп закончилось в один момент, когда бойцы спецназа немецкой разведки БНД окружили её дом в тихом городке Саарбург, что в провинции Рейнланд-Пфальц. Всё было как в голливудском кино: над домом завис вертолёт, дорогу перегородили броневики и полицейские машины с мигалками, а штурмовые группы в чёрных масках ворвались сквозь окна и двери, поставив всех гостей с поднятыми руками на колени.
— Райнер Рупп, вы арестованы! — гаркнул старший офицер, защёлкивая за спиной наручники. 
Тот лишь возмущённо фыркнул: это какое-то недоразумение, вы ещё ответите в суде за то, что вламываетесь в дома честных граждан!
Внутренне Рупп был абсолютно спокоен. За три последних года он подготовился к аресту и уничтожил все улики, способные его выдать: радиопередатчик, коды, шпионскую камеру "Минокс", контейнеры для микрофильмов и сами микрофильмы. Были уничтожены и документы в Берлине: недаром все эти годы Райнер Рупп наблюдал за беспомощными попытками агентов БНД и ЦРУ вычислить шпиона по кличке "Топаз".
Но всё-таки он где-то прокололся, иначе здесь не было бы спецназа и тележурналистов, снимавших в прямом эфире захват лучшего агента Штази, полтора десятилетия водившего за нос все спецслужбы Запада.  
*  *  *
Суперагентом лучшей разведки в мире Райнер Рупп стал по идеологическим соображениям. Он родился в 1945 году в городке Саарбурге недалеко от Трира. Это сейчас Саарбург тихий "пряничный" городок, созданный как будто специально для туристов, но в конце 40-х это была нищая земля, разорённая войной, и немцам приходилось горбатиться изо всех сил, чтобы свести концы с концами.

Его отец погиб в самые последние дни войны, и мать жила с отчимом. Райнер же мечтал уехать из дома, чтобы никогда больше не видеть этой нищеты.
Закончив школу, он уехал в Майнц, где работал на стройке, а потом поступил на факультет экономики Университета Иоганна Гутенберга. Потом и вовсе отправился учиться в Сорбонну, в Париж. 
Там он с головой окунулся в политические баталии бурных 60-х годов — тогда ведь каждый уважающий себя студент считал себя леваком, троцкистом и ленинцем одновременно. Во время одной из демонстраций он познакомился с неким Куртом, который просто угостил его супом — нищий Райнер тогда не ел уже третий день. Они разговорились о роли Сталина, о том, что в бундесвере, да и в Правительстве ФРГ засели бывшие нацисты. Например, тот же Рейнхард Гелен, бывший нацист и генерал-лейтенант абвера во времена Третьего рейха, в "демократической" ФРГ стал руководителем новой спецслужбы БНД, а его новым полномочиям позавидовали бы и шефы гитлеровской политической полиции гестапо.
Вскоре Курт, оказавшийся офицером восточногерманской разведки Штази, предложил Райнеру принять личное участие в подготовке мировой революции: 
— Нам нужны такие парни. У тебя отличные мозги и хорошее экономическое образование, мы поможем тебе устроиться в один из банков в Брюсселе. Но перед этим ты должен пройти у нас спецподготовку. 
Райнер с радостью согласился. 
Также Курт познакомил Райнера и с его будущей женой — Анной-Кристиной Боуэн, дочерью британского майора и сотрудника Минобороны из городка Дорчестера на южном побережье Англии. Именно по настоянию отца Анна-Кристина получила работу секретарши в одном из отделов Министерства обороны, а затем, в 1968 году, она отправилась в Брюссель в составе британской военной миссии в НАТО. Но, избавившись от опеки отца, Анна-Кристина стала завсегдатаем революционных пивных, её приняли в кружках анархистов и коммунистов, где британка с жаром рассуждала о новой войне против западных империалистов.
Сложно сказать, какие у Курта были планы на мисс Боуэн, но как только Райнер и Анна-Кристина увидели друг друга, между ними словно проскочила электрическая искра. 
Разумеется, влюблённый по уши Райнер тут же открылся Анне, что является советским шпионом, та в ответ обещала помогать всем, чем может. В итоге Райнер после разведшколы Штази получил оперативный псевдоним "Мозель", его жена — "Бирюза". 
*  *  *
В 1977 году Райнер Рупп стал экономическим аналитиком политического отдела штаб-квартиры НАТО в Брюсселе. "Я был посвящён во многие секретные процессы, — признавался позднее Рупп. — Нет нужды говорить, что копии материалов тут же попадали к руководству Штази и по закрытым каналам в Москву".  
Когда Райнер перешёл на работу в Ситуационный центр НАТО, где занимались вопросами стратегического планирования, его дело взял на контроль лично шеф Штази легендарный разведчик Маркус Вольф. Все документы о вербовке "Мозеля" были уничтожены, а на свет появился агент "Топаз". Кто именно скрывался за этим псевдонимом, знал только сам Маркус Вольф и несколько его доверенных людей.
Всего Райнеру Руппу удалось передать в Москву копии 10 тысяч сверхсекретных документов. Кассеты с плёнкой он прятал в пивной банке с двойным дном и тут же передавал курьеру. Связь с резидентом осуществлялась с помощью транзистора, настроенного на определённую короткую волну.  
Секреты поставляла и жена: к тому времени Анна-Кристина устроилась секретарём начальника Британского управления Генерального секретариата НАТО. Почти каждый рабочий день она приходила домой с набитой документами сумочкой. Например, она каким-то образом умудрилась вынести сверхсекретный документ "План MC 161" — сравнительный анализ вооружений стран Организации Варшавского договора и НАТО, и это при том, что сам генсек НАТО получал этот доклад под подпись и не имел права выносить его куда-либо из специального кабинета. Получив этот документ, Москва и Берлин имели полную картину того, что известно натовцам, в чём они видят своё преимущество и слабые стороны, наиболее уязвимые места.
Также благодаря "Топазу" в Москве узнали, что внезапная провокация 1983 года — т.н. учения "Опытный лучник" — являются спецоперацией НАТО по выявлению готовности сил ПВО СССР к отражению ядерного удара. В то время администрация Рейгана буквально играла с огнём: имитируя без предупреждения подготовку к нанесению массированного ядерного удара по советским городам, американские генералы решили посмотреть, что будут делать советские военные, какие части будут задействованы в первую очередь. Когда же советские военные не купились на провокацию, предатели из КГБ дали знать в Вашингтон, что в руководстве НАТО есть "крот" из немецкой разведки Штази.  
*  *  *
Нет, агент "Топаз" не сделал ни одной ошибки. После падения Берлинской стены и аннексии ГДР все архивы Главного управления "А" (внешняя разведка Штази) Министерства госбезопасности ГДР тут же попали в руки западногерманских спецслужб, о чём и предупредили Руппа по секретной станции.
Особенно американцев интересовали агенты в структурах НАТО. Бывшим сотрудникам Штази грозили тюремными сроками, предлагали баснословные деньги и полную личную безопасность в обмен на одно имя.
Вскоре нашёлся предатель: военный аналитик Главного управления "А" полковник Хайнц Буш назвал оперативный псевдоним работавшего в НАТО разведчика — "Топаз", а также его внутренний регистрационный номер в картотеке МГБ ГДР.
Но этого было мало, чтобы вычислить Руппа. Три года натовские спецслужбы безуспешно пытались вычислить "Топаза", устраивая чиновникам настоящие провокации. Возможно, имя Руппа так бы и осталось никому не известным, но тут американцам предложил свои услуги один из доверенных лиц Маркуса Вольфа — бывший генерал МГБ ГДР Рольф-Петер Дево. За полтора миллиона долларов он продал ЦРУ дискету со списком агентов и их регистрационными номерами. Так в Вашингтоне узнали, что именно один из заместителей начальника Ситуационного центра, задумчивый и скромный педант Райнер Рупп и является тем самым неуловимым суперагентом Штази.  
— Я чувствовал, что кольцо вокруг меня сжимается, — признавался позже сам Рупп. — Но бежать мне было некуда. ГДР и СССР больше не существовали. Горбачёв предал таких агентов, как я. Уверен, что, если бы он договорился с американцами и западными немцами об амнистии агентов Штази, мы бы с товарищами остались на свободе и никто бы нас не трогал. Не лучше был и Ельцин, выдавший Западу тяжелобольного Эриха Хоннекера. Надежды на то, что со мной будут церемониться, не было. Я не мог бросить на произвол судьбы своих стариков-родителей и жену с детьми. Оставалось верить в провидение и ждать. Потому принял арест спокойно.  
*  *  *
У следствия не было ни единого доказательства шпионской деятельности Райнера Руппа, кроме записей в картотеке Штази. Не удалось выбить признание вины и из самого "Топаза": несмотря на изощрённые допросы и долгие месяцы в камере-одиночке, сломить волю разведчика не удалось. 
Тем не менее приговор суда в Дюссельдорфе был предельно жёстким: 12 лет тюремного заключения.  
На 22 месяца тюрьмы осудили и его жену Анну-Кристину, всю её вину Рупп взял на себя, и жену судили только за то, что она знала о шпионской деятельности супруга.  
Сидел Рупп в одиночной камере — более семи лет.
— Как я не сошёл с ума в одиночке? Очень просто: меня поддерживало ощущение собственной правоты. Даже мои враги в обвинительном заключении записали, что я работал на советскую разведку добровольно и бесплатно: за время моей службы в разведке я не получил ни доллара вознаграждения. Кроме того, в приговоре было указано, что главной моей задачей как агента разведки было предотвращение ядерной войны, и я горжусь этим. Да, я всю свою жизнь положил, чтобы не допустить ядерной войны. И, наконец, я гордился третьим пунктом приговора, что я пытался построить и защитить социализм. Да, это так. Я и сегодня уверен, что социализм — наше будущее.  
Человек, осуждённый за предотвращение ядерной войны, — это сильно. Практически готовый кандидат на Нобелевскую премию мира и Европейскую премию Сахарова.  
На свободу Рупп вышел досрочно, в 2001 году, после того как петицию за его освобождение подписало несколько сотен немецких интеллектуалов и писателей.  
Поселился он в Люксембурге вместе с женой (мать его умерла, когда Райнер был в тюрьме).  
В поисках заработка написал книгу о своих подвигах "Секреты Штази", где честно рассказал о своей деятельности — всё равно второй раз судить его уже не имеют права. Позже занялся журналистским трудом, став главным редактором молодёжной газеты "Юнге вельт". Он и сегодня на войне — на идеологическом фронте. Уверен, что рано или поздно, но дело "Топаза" победит. 

Командир, не бросавший в бою
По словам Измоденова, Дедюхина отличало врожденное чувство ответственности, глубочайшая порядочность, доброжелательность, внимательное отношение к окружению и подчиненным, доступность и открытость – но, конечно, в пределах допустимого с точки зрения конспирации в работе.
"Он смело брал на себя ответственность за принимаемые решения, никогда не переносил на подчиненных претензии руководства к ошибкам, допущенным в ходе проведения мероприятий. Перечисленные качества – это, поверьте, не дежурные слова о своем руководителе. Это все так и было. Мы никогда не слышали от Михаила Трофимовича разносов, поисков виноватых. Все обсуждалось спокойно, по-деловому. И в коллективе не было никаких ссор. Была на удивление дружеская атмосфера", - сказал Измоденов.
Оперативные работники из числа подчиненных Дедюхина не считались ни со временем, ни с личными делами, вспоминает Андрей Крутов.
"Потому что они видели перед собой яркий пример Михаил Трофимовича, который точно так же относился к самому себе. Он работал пусть не 24 часа в сутки – это все же фигура речи, но, бывало, и по 20 часов мог отдавать себя делу", - добавляет ветеран.
"Михаил Трофимович мог давать задание, как бы шутя. Как-то позвонил в пятницу поздно вечером и с игривостью в голосе осведомился: "Какие у тебя планы на выходные?" Но уже по тону можно было понять, что выходные отменяются. Но я сказал, что готов выполнить любое поручение, и уже рано утром в субботу начал его выполнять", - рассказал полковник ФСБ в отставке Александр Фадеев.
А по словам Александра Литвинова, Дедюхин "был командиром, который, образно говоря, не бросит раненных бойцов на поле боя, который в тяжелую минуту тебя поддержит". "Был такой случай – у нас тяжело заболел один сотрудник. И Михаил Трофимович перевел его на должность выше, чтобы семье того человека было легче жить в материальном плане. Но его обязанности при этом легли на нас, и мы, видя такое отношение, пошли навстречу нашему командиру и работали в прямом смысле за себя и за того парня", - говорит Литвинов. "Мы, чувствуя такое отношение к себе, старались ни в коем случае не подвести начальника. И нам с ним хотелось не просто работать, но и показать все лучшее, на что ты способен", - добавляет Крутов.
Дедюхин был не только замечательным руководителем, но и талантливым учителем, наставником для подчиненных, рассказывают ветераны. "Он причастен к карьерному росту и становлению руководителями различных рангов многих, в том числе действующих сотрудников ФСБ в генеральском звании", - отмечает Измоденов.
Сам Дедюхин, как бы ему нелегко иной раз ни было, не показывал это окружающим, вспоминают ветераны. "Даже в последние годы жизни, когда он уже тяжело болел, никто никогда не слышал от него никаких жалоб. Михаил Трофимович мужественно переносил недуг", - вспоминает Измоденов.
На изломе эпох
Как подчеркивают ветераны, главная заслуга Дедюхина - это создание новых контрразведывательных структур, обеспечивавших безопасность оборонно-промышленного комплекса России в постсоветский период. Не секрет, что после распада СССР в руководстве России оказались люди, считавшие, что новому государству в условиях демократии спецслужбы не нужны.
"Начало девяностых годов. Вся система государственного управления, по сути, развалена. И на этом фоне – активизация работы по России всех разведок, каких только можно", - говорит Андрей Крутов.
"Октябрь 1993 года – в центре Москвы горит Белый дом. А в задымленной столице подразделение Михаила Трофимовича ведет работу по разоблачению агента британской разведки Синцова", - вспоминает Крутов. "И вот оперработники, глядя на происходящее на улицах, начали открыто спрашивать – мол, ради чего мы работаем? Но Михаил Трофимович не колебался. "Мы работаем на нашу страну. Мы ей присягали, и с тем, что в ней происходит, мы разберемся сами, но иностранцы здесь хозяйничать не должны", - уверенно ответил он. И четко нацелил подчиненных на решение задач. И хотя мы работали тогда, что называется, "на коленке" - малым составом, не имея нормальной техники, но знали, что делать, и делали это успешно", - добавляет ветеран.
По словам Измоденова, разоблачение Синцова, руководившего одной из важнейших структур тогдашнего Миноборонпрома России, было "знаком качества", показавшим всему миру, что российская контрразведка по-прежнему способна дать по рукам любой зарубежной разведке.
"Именно целеустремленность Михаила Трофимовича и его сотрудников позволила реализовать это дело в кратчайший срок, причем в сложнейший период для органов безопасности. А тут – "агент его Величества" с документальными материалами, переданными английской спецслужбе. И результатом это работы было не только разоблачение агента, но и принятие мер по защите государственной тайны, в том числе разработки закона о государственной тайне", - подчеркнул Измоденов.
Он рассказал, к чему могли привести имевшие тогда пробелы в российском законодательстве о гостайне.
"Осень 1992 года. 58 сотрудников одного из крупных наших предприятий в области ракетной техники готовились вылетать из Москвы на работу в Северную Корею. Им и их семьям там обещали всякие блага. И у них не было никаких запретов на выезд. Но вы понимаете, что это такое, когда столько секретоносителей разом уезжают из страны, и какая это находка для любого другого государства", - говорит Измоденов. "И здесь решающую роль сыграла решительность Михаила Трофимовича. Он приехал в Шереметьево и едва ли ни у трапа побеседовал с этими людьми. Михаил Трофимович нашел простые слова. Он сказал так: "Вы всю жизнь работали в интересах Родины, и вдруг вы становитесь объектом приобретения другой страны". И те люди остались. Это было высоко оценено российским руководством", - добавляет ветеран.
Еще одной яркой победой Дедюхина и его коллег стал в середине 1990-х годов срыв провокации немецкой спецслужбы – "плутониевого" скандала.
"Та провокация была направлена на то, чтобы Запад мог бы сказать – Россия не может надежно следить за своими ядерными материалами, и в итоге установил бы контроль за нашим ядерным оружейным комплексом. Излишне говорить, что бы это значило с точки зрения суверенитета России - его бы просто не стало", - говорит Измоденов.
"Провокация заключалась в том, чтобы показать, что якобы из России вывезли оружейный плутоний. Но благодаря профессиональной, доказательной работе Михаила Трофимовича и его коллег сами немцы признали – нет, это не российский плутоний. В Германии это вызвало скандал на государственном уровне. Лица, причастные к той провокации, были наказаны", - отмечает он.
Дедюхин в те сложные годы не уходил от решения острых вопросов и не пытался спрятаться за чьи-то спины, добавляет Измоденов. "Именно его честная профессиональная работа делала его востребованным и в годы перемен. У Михаила Трофимовича были прекрасные отношения с Управлением военной контрразведки, с которым мы в тесном контакте работали по защите новых видов вооружений", - отмечает Измоденов.
Российский "ядерный щит" удалось сохранить во многом благодаря Дедюхину, сказал Андрей Крутов.
"Но мы можем прямо сказать: огромен его вклад и в создание уникальных видов вооружений, которые сейчас имеет наша страна, и о которых с гордостью говорил наш президент. Ведь все это было сделано не в одночасье, а закладывалось давно. И секретность этих разработок требовалось обеспечивать еще тогда, что и было сделано под руководством Михаила Трофимовича", - подчеркнул Крутов.

Помощь мирному атому
У Дедюхина были заслуги и перед российской атомной энергетикой. "Михаил Трофимович в 2004 году перешел на работу в компанию "Атомстройэкспорт", отвечающую за строительство атомных электростанций за границей", - рассказывает Измоденов. Как раз в это время с участием российских специалистов возводилась первая очередь Тяньваньской АЭС в Китае и АЭС "Куданкулам" в Индии.
"И сооружалась АЭС "Бушер" в Иране. А это была очень непростая задача, потому что США всячески пытались дискредитировать работу России на "Бушере". По версии Вашингтона, якобы тем самым наша страна оказывала содействие иранской ядерной программе. Так вот, Михаил Трофимович занимался защитой интересов России в этом проекте, и все потуги американцев были дезавуированы", - говорит Измоденов.
По его словам, весь мир смотрел, сможет ли Россия построить АЭС "Бушер". "Смогла. Реализация этого проекта позволила нашей атомной промышленности восстановить компетенции, ослабшие после распада СССР, и затем развить свое присутствие в разных регионах мира. Посмотрите, как сейчас востребованы российские технологии мирного атома – и в Европе, и в Азии, в Африке, у "Росатома" же рекордное число проектов за рубежом. И основы этого признания закладывались при участии Михаила Дедюхина", - подчеркивает Измоденов.
Закончив службу, Дедюхин стал членом Общественного совета при ФСБ, принимал активное участие в работе Ассоциации ветеранов контрразведки "Веткон", которой совсем недавно исполнился 21 год. И по инициативе "Веткона" телеканал "Звезда" снял документальный фильм о Дедюхине "На страже гостайны" и покажет его в своем эфире в день 75-летия контрразведчика.
"Михаилу Трофимовичу сейчас не пришлось бы стыдиться за своих учеников. Их опыт, полученный в совместной работе с ним, нынче особенно нужен. Мы же видим, насколько велик на Западе градус антироссийских настроений, который подогревается иностранными разведками, которые пытаются использовать для своих целей разные слои нашего населения, в том числе молодежь", - сказал Измоденов.
"Цели Запада прозаичны – добиться отказа нашей страны от защиты своих национальных интересов, от своей самостоятельности. Перефразирую Александра III, который говорил, что у России есть только два союзника - ее армия и флот. Можно смело добавить: и спецслужбы", - подытожил Измоденов.

Кроме того, Тель-Авиву невыгодно афишировать российское посредничество или же прямое участие России в деле о возвращении тела Эли Коэна. Нетаньяху настаивает, что Израиль справится самостоятельно, чем и вызван странный пафос его высказывания. При этом в самом Израиле ответственным за возвращение тела Коэна считается МОССАД, а не армия. А вера во всесилие МОССАДа – один из государствообразующих мифов Израиля, хотя с формальной точки зрения Эли Коэн работал на АМАН – военную разведку.
Этому мифу, правда, противоречит то, что Израиль вот уже более пятидесяти лет пытается найти тело Коэна, но сделать ничего не может. И, по сути, даже к русским приходится обращаться. Первое обращение в Москву по поводу поисков тела Коэна случилось еще в 2011 году, сразу же после начала гражданской войны в Сирии.
В 2018 году МОССАД вернул в Израиль часы Эли Коэна, которые с максимальной торжественностью были переданы его вдове Наде. Как это принято в Израиле, все это было подано как великолепная спецоперация израильской разведки. Однако, по косвенным признакам, МОССАД просто выкупил артефакт на каком-то интернет-аукционе. Где их взял продавец – другой вопрос. Единственное, что действительно надо было сделать – это убедиться в подлинности часов, которые Эли Коэн носил до самого ареста сирийцами в январе 1965 года.
Много шуму наделало и недавнее появление российских военных специалистов в лагере палестинских беженцев «Ярмук» недалеко от Алеппо. Район оцепили и никого туда не пускали.У «Ярмука» заметили даже спецлабораторию по работе с ДНК. В Израиле сразу сложили два и два. Появились публикации, что именно в «Ярмуке» могут находиться тела не только Эли Коэна, но и израильского летчика Рона Арада. Кроме того, список пропавших без вести за время всех арабо-израильских войн довольно длинный. Так можно весь «Ярмук» перекопать.
В 2019 году уже появлялись сообщения, что гроб с телом Коэна был якобы вывезен российскими военнослужащими куда-то вообще за пределы Сирии. Москва тогда очень резко отреагировала на эту утку. Попутно выяснилось, что Израиль пытается играть на всех инструментах сразу: Надя Коэн рассказала, что в том же 2011 году ныне покойный глава МОССАД Меир Даган обращался за помощью в деле Коэна к американцам.
В реальности в Израиле даже не знают, где находится тело Эли Коэна. Шесть дней оно провисело на площади в Дамаске, а затем в присутствии главного раввина Дамаска было захоронено с соблюдением всех обычаев на местном еврейском кладбище. Через несколько лет спецгруппа МОССАДа предприняла попытку выкопать гроб с телом Коэна, однако операция провалилась. После этого сирийцы решили спрятать тело Коэна, чтобы избежать в дальнейшем силовых попыток его выкрасть.
По самой распространенной версии, гроб с телом Коэна находится в подземном бункере на территории одного из военных объектов в Дамаске. Предположительно, это штаб 70-й танковой бригады.
Есть и другие версии. Совсем недавно на фоне активизировавшихся слухов о российско-израильском сотрудничестве появилось интервью бывшего главы канцелярии президента Сирии Хафеза Асада. Мунаджар Мусли сообщил, что Эли Коэн якобы похоронен в квартале Дамаска под названием аль-Маза. «На этом месте стоят дома, проложены улицы и разбиты сады». Правда, если внимательно прочитать интервью Мусли, то создастся впечатление странной сказки. Например, он утверждает, что Коэн вообще ничего серьезного не передал Израилю, страшно раскаивался и вел с ним, с Мусли, задушевные беседы перед казнью. Особенно весело читать те пассажи Мусли, в которых он утверждает, что его шеф Хафез Асад лично разоблачил израильского разведчика. Сперва Асад-старший якобы заметил, что того у «еврейские черты лица» (это просто не так), а затем заставил его прочесть фатиху (первую суру Корана, символ веры в исламе) и назвать пять столпов ислама. И якобы Коэн не смог этого сделать.
Вообще-то Эли Коэн родился в египетской Александрии, а арабский язык был разговорным в его семье. Его даже изначально не взяли в МОССАД, поскольку он не умел говорить на разговорном иврите, а знал только письменный язык Торы. Человек удивительных способностей и уникальной памяти, он в деталях знал Коран. И после таких «восточных сказок» сложно доверять какой-либо информации за авторством Мунаджара Мусли, даже если фантастический рассказ о разоблачении Коэна лично Асадом-старшим всего лишь привычка придворного воспевать халифа, а не сознательная попытка дезинформации.
Кстати, Асад-старший настолько доверял своему личному другу Коэну (по документам Камаль Амин Таабес), что даже собирался включить его в расширенный список своих наследников вместе с сыновьями. И довольно долго отказывался верить в то, что его лучший друг – не просто предатель, а еще и внедренный еврей. Да и сама публичная казнь Коэна была следствием личной обиды Хафеза Асада, которого не сдержали даже просьбы Москвы «вести себя цивилизованно».
Некий другой неназванный источник недавно сообщил, что Асад-старший в какой-то момент решил передать израильтянам тело Коэна, но оказалось, что никто не знает, где оно находится. Потеряли. В арабском мире, конечно, много бардака и неразберихи, но все-таки не до такой степени.
Все это – информационный «белый шум», призванный прикрыть реальность. Создается впечатление, что идет некая торговля, в которой Россия вполне может выполнять роль посредника.Такие гуманитарные жесты очень важны, и их нельзя рассматривать только в контексте практической политики. И Россия уже неоднократно оказывала подобную гуманитарную помощь еврейскому государству. По большому счету сирийцам совершенно ни к чему хранить где-то в бункере старый гроб. Просто они хотят что-то получить взамен.
Но если Россия все-таки участвует в деле поиска и возвращения в Израиль тела Эли Коэна, то возникает «вопрос на полях». Япония много чего хочет и пытается добиться от России. Так почему бы не поставить вопрос о возвращении в Россию тела Рихарда Зорге? До настоящего времени его могилу поддерживали исключительно частными инициативами, в том числе и его гражданской жены Исии Ханако. В 2019 году министр обороны РФ Сергей Шойгу, находясь с визитом в Токио, возложил цветы на могилу разведчика на кладбище Тама, но переговоров о возвращении его праха в Россию не велось.
Конечно, это несравнимые случаи, если закапываться в детали. Но если бы Исии Ханако не опознала Рихарда Зорге и на собственные деньги не перезахоронила бы его в Токио, то сейчас точно так же пришлось бы вести разговоры о поисках его останков.

 — Его убрали друзья или враги?

Дели, 1975 год. Леонид Шебаршин — резидент советской разведки в Индии, безуспешно пытавшийся "держать активную Индиру Ганди за юбку"

— Это была трагическая случайность. Вы знаете, нередко в политике происходят непредсказуемые вещи. Я помню, какой шок в Индии и у нас вызвало убийство в Бангладеш президента Муджибура Рахмана. Ближайший советник Индиры Ганди по ее поручению пригласил меня на конфиденциальную встречу, чтобы выяснить, что нам известно об этом происшествии: не было ли убийство результатом происков противников Индии — китайцев. Конечно, китайцы были и нашими недругами. Но я не стал грешить против истины. Члены семьи президента Рахмана вели себя скверно. Его сын оскорбил каких-то офицеров. А надо знать бенгальцев. Наши кавказцы по сравнению с ними тихие дети. Оскорбленные подняли роту солдат и пошли разбираться с обидчиком. На лестницу вместо сына вышел Муджибур Рахман и спросил: "Неужели вы станете стрелять в отца нации?" Они стали.
— А в Иране свержение шаха тоже было непредсказуемым для разведки?
— Это совсем другой случай. Уже с середины 1978 года мы сообщали, что дни шаха сочтены. Мы, конечно, не могли предсказать точный день его бегства из страны и дату возвращения аятоллы Хомейни. Но исход событий описали точно в отличие от наших китайских коллег. Они, видимо, ошиблись. В конце 1978 года состоялся официальный визит кого-то из китайских руководителей в Тегеран. А в январе шах бежал. Обычно нетвердо стоящим у власти лидерам визиты не наносят. И находят благопристойные поводы для переноса ранее намеченных встреч. Так что китайцы, видимо, ошиблись в оценке ситуации.
— Но ведь китайская разведка считается одной из самых сильных в мире...
— Репутации разведок создаются не делами, а словами. Израильский "Моссад" называет себя самой сильной разведкой мира. А если посмотреть объективно, то провалов у них не меньше, чем у других. Всесильных разведок в природе не существует. Они действуют лишь на страницах шпионских романов. Все ошибаются, у всех бывают случаи измен.
— Ваши недруги говорят, что лично вы проглядели двух предателей, работавших с вами...
— Знаете, если нет источника в разведке противника, вычислить изменника почти невозможно. Он маскируется, а странности в его поведении можно трактовать по-разному. В Индии одновременно со мной работал резидент ГРУ, завербованный американцами. Нас могла насторожить одна деталь: он лебезил передо мной, а до того перед моим предшественником. Приглашал посидеть, выпить. А своим офицерам категорически запрещал контактировать с нами — с "соседями". Но следовало ли из этого, что он изменник? Пока не получили информацию из-за океана, он был вне подозрений и продвигался в ГРУ по службе.

"В Иране у меня перебежал сотрудник... Яков Порфирьевич Медяник (на фото), у которого я был замом в Дели, посоветовал сидеть тихо и ждать окончания разбора дела. Все проанализировали, и, как сказал один из наших разведчиков, 'хорошо, что этот клоп бежал, иначе он сидел бы у нас еще долгие годы'"

В Иране у меня перебежал сотрудник — Владимир Кузичкин. Если бы у нас был источник у англичан или в иранской контрразведке! Но не было. В поведении Кузичкина был только один негативный момент: за несколько месяцев до побега из Ирана он стал сильно пить. Но кто у нас не пьет? Я собирался поговорить с ним, поставить вопрос ребром: или бросаешь пить или домой. Но не успел. Он и его хозяева — англичане — испугались и вывезли его из Ирана
— А чего испугались-то?
— Неправильно истолковали факты. У меня в резидентуре совещания проходили ежедневно в девять утра. А у Кузичкина официальное прикрытие было — консульский отдел. И посол мне несколько раз жаловался, что в консульском отделе по утрам никого нет. Ну я и сказал Кузичкину, чтобы он не ходил на совещания. Если будут вопросы, касающиеся его работы, я потом ему сообщу. Он, видимо, насторожился. Потом приехал новый заместитель резидента по контрразведке. Хороший мужик, но эдакий персонаж детектива: суровый, с прищуренным глазом и с настроем кого-нибудь разоблачить. Видимо, это совсем не понравилось Кузичкину и англичанам. А когда я улетел в отпуск, они решили, что в Москве будет решаться его судьба. И он не стал дожидаться, когда я вернусь с гориллами, которые транспортируют его на родину, и перед моим возвращением с английским паспортом выехал в Турцию.
 — Ущерб был большим?
— Нет. Англичане представляли его большим специалистом по Ближнему и Среднему Востоку. Каковым он, естественно, не был. В Иране на связи у него было всего два человека. Причем один из них преподавал Кузичкину в Москве язык фарси. Этих стариков после антишахской революции вернули в Иран, и они воссоздали народную партию Ирана (ТУДЕ). Организация оказалась рыхлой, лишенной какого-либо влияния. После бегства Кузичкина ТУДЕ объявили "орудием КГБ в Иране", ее руководители были арестованы. Правда, некоторых мы успели спасти.
— А что стало с Кузичкиным?
— Я в 1993 году был в Англии. Британские коллеги повели себя не по-джентльменски — пытались меня вербовать. В ходе беседы я спросил о Кузичкине. Они ответили, что он сильно пьет. Прошло восемь лет, и надеюсь, что он сдох.
— Ваша карьера после его бегства должна была завершиться...
— Так оно и было бы в шестидесятые или семидесятые годы. Но настали другие времена. Яков Прокофьевич Медяник, у которого я был заместителем в Дели, посоветовал сидеть тихо и ждать окончания разбора дела. Все проанализировали, и, как сказал один из наших опытнейших разведчиков, "хорошо, что этот клоп, Кузичкин, бежал. Ведь иначе он сидел бы у нас еще долгие годы".
— Существует и другая версия. Поговаривают, что вас спасла так называемая индо-пакистанская мафия в разведке, которую возглавлял генерал Медяник. А вы после его отставки в благодарность продвигали по службе Медяника-младшего...
— Домыслы. А мафия — это слишком хлесткое название.
— Группировка?
— Это тоже неточно. Группировка — это что-то формальное. А здесь нормальные товарищеские отношения между людьми, которые занимаются одним делом, одним регионом. Конечно, помогали друг другу. Группировались по страноведческому признаку. Но после назначения начальником разведки Владимира Александровича Крючкова эти объединения, по существу, прекратили свое существование. Или, если хотите, потеряли влияние на ситуацию. Он не участвовал в застольях и держал дистанцию со всеми. Так что неформальным влияниям был не подвержен.
— И как складывалась ваша карьера дальше?

"Я занимался Афганистаном. Много раз вылетал туда один и сопровождая Крючкова. Во время этих командировок Крючков, оценивая мою работу, пришел к каким-то выводам, и меня назначили заместителем начальника разведки" (на фото — Джелалабад, 1988 год)

— Меня назначили заместителем начальника отдела "Р", который занимался изучением опыта работы наших подразделений. Через полгода перевели заместителем начальника информационно-аналитической службы. Здесь я занимался Афганистаном. Шла война, работы хватало. Много раз вылетал туда один и сопровождая Крючкова. Приходилось решать разные проблемы. В 1986 году на Владимира Александровича возложили весьма деликатную миссию — помочь сместить с поста афганского руководителя Бабрака Кармаля. Там создалась напряженная ситуация. Продолжалось противостояние между двумя группировками в правительственной партии НДПА — "хальк" и "парчам". Если смотреть глубже, то конфликтовали племена и роды. Только что перед этим подобный конфликт разгорелся в Южном Йемене. На заседании политбюро началась перестрелка, а затем в ходе короткой, но ожесточенной гражданской войны была уничтожена партия, армия и почти все руководство страны. Как говорил потом Наджибулла, может быть с некоторым пережимом, если бы Крючкову не удалось уговорить Кармаля уйти мирно, события в Йемене по сравнению с афганскими были бы цветочками.
Во время этих командировок, как я думаю, Крючков, оценивая мою работу, пришел к каким-то выводам, и меня назначили заместителем начальника разведки. А после того как он стал председателем КГБ — и начальником.
— Мне рассказывали, что ваше назначение вызвало тогда массу недоуменных вопросов...
— Думаю, что я больше других заместителей начальника разведки подходил по возрасту. Не забывайте, что шла перестройка и партия требовала выдвигать молодые кадры. Первому заму — Вадиму Алексеевичу Кирпиченко — было уже шестьдесят шесть. Другим — за шестьдесят. Мне тогда было пятьдесят три года.
— В недавнем интервью (см. "Власть" #48 за 2001 год.— "Ъ") бывший председатель КГБ Вадим Бакатин сказал, что сообщения, которые поступали из разведки, были информационным мусором, почерпнутым из западных газет. И немалая часть из них была откликами на визиты и выступления советских лидеров...
— Самый большой вред спецслужбам наносят некомпетентные руководители. Бакатин, не к ночи он будь помянут, не единственный в этом ряду. Я помню резолюцию покойного Семичастного на одном из сообщений разведки: дело разведчиков — добывать информацию, а не комментировать ее. Глупость! А вообще, очень трудно провести грань между открытой и секретной информацией. Особенно людям недалеким. А оценивать одну без другой просто немыслимо.
— Но ведь переводы хвалебных зарубежных статей Горбачеву посылали. Как мне рассказывал ваш бывший шеф Чебриков (см. "Власть" #7 за 2001 год.— "Ъ"), он отказывался подписывать сопроводиловки к подобным сообщениям и говорил Крючкову, что стыдно докладывать в качестве мнения Запада оплаченные нами же статьи...
— Ну, не знаю. Наверное, хотели поддержать нового генерального секретаря?
— Такие публикации стоили дорого?
— Иногда для публикации нужной статьи было достаточно дать журналисту бутылку виски. Редактору — ящик виски. Кого-то брали на регулярное небольшое содержание. Но ведь это было второстепенной задачей. Если вернуться к тому, что мы отправляли руководству страны, то там было много информации о тяжелой ситуации в нашей стране. Естественно, в отражении западных СМИ и закрытых источников. И с некоторых пор я заметил, что эти доклады возвращаются назад в КГБ без пометок Горбачева. Потом на одной из встреч с нашим зарубежным коллегой Горбачев пожаловался, что разведка дает ему только негативную информацию.
— Но ведь разведка должна была не только информировать о ситуации в некоей стране, но и оказывать влияние на эту ситуацию. Или я не прав?
....

Полное интервью по ссылке

Их обращение было отклонено, так как суд признал законность позиции правительства, согласно которой «разрешение использовать агента не имеет правовых последствий и не обеспечивает ни агенту, ни лицам, выдавшим разрешение, иммунитет от преследования».
Лицензия на убийство была выписана агентам МИ5 еще в прошлом году правительственным законом. Представляя новый закон, министр безопасности Джеймс Брокеншир сказал: «Мы в огромном долгу перед мужчинами и женщинами, которые часто оказываются в опасных ситуациях, чтобы защитить нашу национальную безопасность и сохранить общественную безопасность. В ходе этой жизненно важной работы агентам может потребоваться участие в преступной деятельности, чтобы завоевать доверие подследственных. Это критически важная возможность, которая подлежит тщательному независимому надзору. Важно, чтобы те, кто несет ответственность за защиту общества, могли продолжить эту работу, зная, что они находятся на прочной правовой основе».
Джерри Келли, представитель ирландской партии Шинн Фейн тогда заявил, что правительство Великобритании «поставит агентов выше верховенства права и даст зеленый свет совершению серьезных преступлений, которые могут включать убийство. В Ирландии мы знаем, что в этой амнистии для агентов нет ничего нового. На протяжении всего конфликта британским государственным агентам было разрешено совершить бесчисленное количество убийств — многие под руководством спецслужб и самого правительства Великобритании. Никто не должен быть выше верховенства права. Британские государственные агенты должны нести ответственность за свои преступления».
В декабре прошлого года Следственный трибунал Великобритании большинством в один голос постановил, что новое законодательство является законным, но общественные организации заявили, что они подадут апелляцию на это решение в Апелляционном суде.
И вот сейчас Высокий суд Лондона поставил точку в этом деле. Агенты британской контрразведки де-факто получили лицензию на убийство.
Правозащитные группы заявили, что будут подавать апелляцию в Верховный суд. Майя Фоа, директор Reprieve, сказала The Guardian: «Идея о том, что правительство может разрешить тайным агентам совершать самые серьезные преступления, включая пытки и убийства, вызывает глубокую тревогу и должна быть оспорена». Агентов МИ5, действующих в Северной Ирландии, неоднократно обвиняли в сговоре с целью убийства, пишет издание, хотя доведение дел до суда оказалось сложной задачей. Прошлым летом прокуратура решила не предъявлять обвинения двум бывшим офицерам МИ5, в том числе по делам, связанным с информатором ИРА под кодовым названием Stakeknife. Фред Скаппатиччи, известный как Stakeknife, в течение 25 лет доносил британской контрразведке о действиях Ирландской республиканской армии. Полиция задержала его по подозрению в похищении людей, пытках и убийстве нескольких десятков человек, которых подозревали в выдаче секретной информации британским спецслужбам.
Впоследствии дело замяли.
Среди известных преступлений МИ-5 – убийство в Северной Ирландии адвоката Финукейна. В 2018 году полиция Великобритании арестовала по подозрению в десятках убийств 72-летнего мужчину, который был лучшим британским шпионом внутри Ирландской республиканской армии.
Насколько оправдана с точки зрения интересов национальной безопасности подобная практика британских спецслужб?
Об этом рассказал в одном из своих выступлений ветеран внешней разведки СССР Станислав Лекарев.
Англичане, по его словам, заставили ИРА отказаться от вооружённой борьбы с помощью своих резидентов. Причем, очень своеобразно, при помощи агентуры, которую вербовали среди ирландских детей из бедных семей в ирландских общинах во всем мире: в Африке, Австралии, Новой Зеландии, везде, где компактно живут ирландцы. Направили опытных контрразведчиков, которые стали меценатствовать, опекать выбранных детей. Если у детишек не было проблем с учёбой или устройством на работу, то им такие проблемы создавали, а затем устраняли.
Так МИ5 завоёвывала доверие молодых ирландцев, делала их своими друзьями, и постепенно выводила их на вербовщиков из ирландских террористических ячеек. Завербованные молодые ирландцы попадали в террористические круги, их инструктировали и натаскивали на теракты, они становились полноправными членами ирландских террористических структур. Англичане разрешали им участвовать в терактах, при условии сообщения об этом своим кураторам. Им разрешалось многое, что наносило ущерб интересам английских спецслужб и в целом Великобритании, но за это они сдавали МИ5 участников террористических организаций, каналы связи, источники финансирования.
Когда была собрана вся необходимая информация, британские контрразведчики провели операцию – за один день арестовали несколько сот участников террористических ячеек ИРА. Причём, не стали скрывать своих методов, а открыто объявили, как это было сделано, дав таким образом понять ирландским террористам, что английские агенты проникли во все ряды ИРА. После этого Ирландская республиканская армия отказалась от вооружённой борьбы.
Практика внедрения своих агентов в террористические или протестные структуры применялась МИ5 с 50-х годов прошлого века. Но времена сейчас радикально изменились, и вряд ли британцы станут пускать в ход свои лицензии на убийство в Северной Ирландии, да и вообще в ирландских общинах. В одну воду невозможно войти дважды.
При этом можно ожидать, что получившие отмашку на необходимые для разведывательной деятельности преступления от правительства Соединенного Королевства, британские спецслужбы и их агентура проявят себя в других регионах мира. На Ближнем Востоке, в Центральной Азии, на Кавказе, и далее – везде, где будут востребованы их услуги.

По адресу проживания Б.Ласкина обнаружены и изъяты 3 ножа и кастет. Он сообщил, что в 2019 г. с Е.Талыковым организовали националистическую ячейку «Единая русская национальная партия» («ЕРНП») для «чистки» г.Геленджика от лиц с асоциальным образом жизни. Участники подбирались из числа футбольных фанатов. Члены группировки пропагандировали ультраправую экстремистскую деятельность, организовывали насильственные действия в отношении местных жителей с низким социальным статусом. 
Лидеры группы и позднее вступивший в группу Р.Остапчук вели переписку в "Telegram" c лидером «М.К.У.», представлявшимся гражданином Украины Яковлевым Егором, который находится в украинском СИЗО, откуда ведет активную деятельность, вербуя новых участников в Интернет. Он присылал инструкции по организации преступной деятельности, пересылал Р.Остапчуку пропагандистские видеоролики «М.К.У.» о совершенных насильственных преступлениях, который пересылал их в закрытый чат «ЕРНП». По адресу проживания Р.Остапчука изъяты средства коммуникации, националистическая атрибутика. 
У А.Яковлева по адресу проживания обнаружены и изъяты: 2 ноутбука, 3 телефона, 8 ножей, 2 топора, пневматическое ружье, 2 спортивных арбалета, 2 патрона 7,62, 2 бейсбольных биты, 4 балаклавы, в телефоне содержались интернет-инструкции по изготовлению СВУ, которые он получал в ходе переписки с тремя пользователями: «Влад» (Харьков), «Александр» и «Алексей» (Киев), для (дословно): «совершения террористических действий и массовых убийств людей». К одной из инструкций содержался голосовой комментарий: «если напихать болтов будет мощнее».
По адресам проживания Д.Белицкого, Д.Конусова, А.Куслий, М.Бережного, Д.Курочкина, Н.Локтионова, И.Ковалева, С.Крюченко, С.Зацариннова, И.Мокрий обнаружены и изъяты ножи, средства коммуникации, националистическая атрибутика. В ходе опросов они подтвердили свое участие в деятельности «ЕРНП», указав что лидерами являются Б.Ласкин и Е.Талыков.







Координатором российской ячейки "М.К.У." являлся некий пользователь сети Интернет под псевдонимом "Егор Яковлев", он же - ранее попадавший в поле зрения "РОКОТА" гражданин Украины, неонацист Краснов Егор Сергеевич, 26.06.2000 г.р., зарегистрированный по адресу: Украина, г. Днепр, ул.  Михновского, д. 2, кв. 89. Близким к "М.К.У." известен по кличкам: «Маньяк», «Зон», «Немец». В настоящее время арестован, поскольку личным примером показывал адептам как надо убивать.



Достоверно известно об 11 убийствах, совершенных Е.Красновым с участниками "М.К.У." в период с августа 2019 года по настоящее время на территории московской и ленинградской областей. В производстве СУСК России находятся около 10 дел по статье "Убийство". После ареста Егора Краснова на Украине, риторика "М.К.У." сместилась в сторону необходимости убивать сотрудников правоохранительных органов. Смена вектора произошла вероятно под влиянием Службы безопасности Украины. 
Похоже на то, что украинская спецслужба обеспечила Е.Краснова в местах лишения свободы средствами коммуникации и доступом в Интернет. Иначе как объяснить тот факт, что находясь под следствием в СИЗО он продолжает вербовку российских подростков в ряды "М.К.У." для дальнейшего их использования в насильственных акциях прямого действия, террактах и массовых убийствах с целью дестабилизации обстановки в России.

- Работа за гроши -
Болгарские власти утверждают, что “Резидент” часто встречался со своими агентами в ресторанах, на спортивных площадках или в своей машине. Он предоставил им мобильные телефоны и SD-карты, чтобы извлекать конфиденциальную информацию из компьютеров.
Власти продемонстрировали видеозапись, на которой видно, как агенты фотографируют экраны своих офисных компьютеров с телефонов. Арестованный сотрудник министерства обороны, как сообщается, по четыре с половиной часа в день фотографировал монитор.
Вознаграждение шпионам выплачивалось в конвертах, в разной валюте. Имеются видеозаписи членов сети, которые меняют валюту в обменных пунктах. Сумма вознаграждения в месяц составляла от 2000 до 3000 левов (1000-1500 евро).

- Великая охота на шпионов -
За последние два года болгарские власти провели несколько акций против предполагаемых российских шпионов, в основном против сотрудников российского посольства в Софии. Многие из разоблаченных “шпионов” обвинялись в сборе военной информации.
В середине декабря прошлого года Болгария выслала российского военного атташе. Российское посольство заявило, что действия болгарских властей были необоснованными. Прокуратура обвинила дипломата в сборе военной информации, в том числе о количестве американских военнослужащих, дислоцированных на болгарской территории во время учений.
Шпиономания в Софии часто обостряется одновременно с крупными событиями на оси Москва-Вашингтон. Высылка первого секретаря российского посольства произошла через несколько дней после того, как болгарская прокуратура обвинила трех россиян в отравлении торговца оружием  Эмилиана Гебрева. Незадолго до этого руководители болгарской прокуратуры нанесли визит в Вашингтон.
Гебрев, его сын и их сотрудник были отравлены в 2015 году при обстоятельствах, аналогичных делу Скрипалей.

- Как все начиналось -
Софийский шпионский триллер начался осенью 2019 года с ареста председателя Болгарского национального движения “Русофилы” Николая Малинова, которого обвинили в шпионаже в пользу России. До сих пор в его уголовном деле было мало прогресса, но оно приобрело большой международный резонанс после прямого вмешательства Москвы и Вашингтона.
Николай Малинов был отпущен в Москву судьей Андоном Миталовым, который снял с него запрет на выезд из страны. Путин лично наградил обвиняемого в шпионаже болгарина российским орденом Дружбы. Орден вручается за укрепление мира, дружбы, сотрудничества и взаимопонимания между народами.
Через несколько месяцев Соединенные Штаты объявили судью Миталова коррумпированным и запретили ему въезд на американскую территорию.

Авторство: 
Авторская работа / переводика
Использованные источники: 
Еuractiv



Bulgaria claims to have broken up Russian spy ring
The Bulgarian prosecutor's office announced on Friday (19 March) that it had broken up a Russian spy ring which includes officials of Bulgaria's defence ministry and its intelligence services, after an extensive police and counter-intelligence operation in and around Sofia.

В Кремль и в Вашингтон приходили сотни таких писем и телеграмм – мол, давайте жить мирно. Но кто-то из окружения Андропова выбрал письмо именно Саманты Смит. И девочка вошла в историю с печальными для неё лично последствиями.
Девочку пригласили в СССР, привезли в пионерский лагерь Артек, повязали красный галстук. В Ленинграде она возложила цветы погибшим в блокаде, хотя вряд ли в 11 лет она понимала, о чём идёт речь. Её сводили в мавзолей Ленина, и она затем сказала, что это, видимо, «как Джордж Вашингтон для русских». В Москве её провезли по всем известным достопримечательностям. В ответ она подарила Андропову томик Марка Твена.
Ей жизнь в США сложилась затем странно. По всем законам жанра она стала маленькой звездой, её пригласили в несколько сериалов. Она как бы «написала» книгу «Путешествие в Советский Союз». Её отец стал её продюсером. Они стали гастролировать по штатам и вообще по миру, но в 1985 году арендованный ими самолёт разбился. Они летели со съёмок сериала, где Саманта Смит выступала как актриса. Все погибли. Потом стало ясно, что лётчик просто пропустил посадочную полосу незнакомого ему аэропорта ночью в дождь, но количество конспирологических версий сразу зашкалило. Маленькая девочка, которая хотела помирить СССР и США, погибла в авиакатастрофе – этого более чем достаточно, чтобы начать рассказывать о всемирном заговоре.
Советский ответ был симметричным. В СССР начали писать письма президенту США от лица советских девочек адекватного возраста. В результате отбора из нескольких тысяч претенденток в финал вышла Катя Лычёва. Она хорошо говорила по-английски, поскольку училась в 4-й английской спецшколе на улице Фотиевой. Там учились дети советской элиты, жившие относительно рядом, на улице Косыгина или в районе метро «Университет». Мать Кати работала в Академии наук, потому они и жили рядом.
В Советском Союзе по понятным причинам перемывали косточки всей родне Кате Лычёвой, поскольку поехать в США – это ж было как получить какой-то билет на Луну. Пошли слухи о том, что у неё какие-то родственники в ЦК или ещё кто-то влиятельный, кто пролоббировал эту девочку. Это неправда, отбор был относительно честный. Но есть детали.
Да, действительно, её прабабка по матери Мария Овсянникова была героем войны, главным редактором нескольких фронтовых газет, лично ездила на мотоцикле на фронт, была несколько раз контужена. Она была единственной женщиной, которая располагала на передовой собственной типографией в трофейной машине «Опель-кадет», в которой печатала фронтовые газеты. А после войны она была и главным редактором журнала «Советская женщина» и замначальника Главлита – то есть одним из главных советских цензоров. Многие сегодня не знают, но ни один печатный текст не мог выйти в СССР без визы Главлита: это была такая синяя печать сверху на гранках. И, безусловно, Мария Овсянникова обладала огромными связями. Но она умерла в 1984 году и никак на судьбу своей правнучки повлиять не могла.
Но с другой стороны, дедом Кати Лычёвой был очень популярный советский актёр Анатолий Игнатьев. Он прославился в 1948 году после того, как сыграл легендарного Александра Матросова в одноимённом фильме. Но в 1971 году он был арестован КГБ СССР по громкому делу о незаконном обороте алмазов и драгоценных металлов. Причём с поличным: его взяли с пакетом в руках, в котором были алмазы и платина. Отрицать вину было бесполезно. КГБ давно вело цепочку торговцев драгметаллами, среди которых было много представителей богемы. И на суде и в последствии Игнатьев и его адвокаты говорили, что этот пакет просто его друг «попросил подержать и передать», а он не знал, что внутри. Тем не менее, дело было крупным, цепочка была выявлена, актёр Игнатьев получил восемь лет с конфискацией имущества (машина «Победа»), но затем вышел по УДО.
В любом случае, такой дедушка тоже никак не мог помочь девочке в 1986 году с поездкой в США. Скорее, наоборот.
А американцы ставили два условия: девочка должна активно участвовать в борьбе за мир и не должна быть старше, чем Саманта Смит на момент её гибели. Реальных претенденток было несколько тысяч, но победила Катя Лычёва.
Предполагалось, что так называемое детское перемирие будет инструментом также так называемой народной дипломатии. Типа мы все на самом деле одинаковые, просто посмотрите, вот же наши дети. Нам незачем швыряться друг в друга ядерными ракетами. Тогда же появилась знаменитая песня британского певца Стинга «Russians loves their children too», «русские то же любят своих детей».

«Дело мюзикла»
На самом деле американцы не были такими уж наивными в вопросе «детского перемирия». В том же 1986 году на Бродвее должен был быть представлен мюзикл «Дитя мира» (Peace Child), в котором должны были участвовать американские и советские дети. Смысл был понятен: дети борются за мир и ничего страшного. Все поют и пляшут. Наступает мир. Отбор в СССР на поездку в США для участия в этом мюзикле был строгим, но профессиональным. В Москве была такая специфическая школа № 1113 с «театрально-хореографическим уклоном», где учились девочки и мальчики, уже вовлечённые в в разного рода ансамбли песни и пляски типа «Берёзки» и «Калинки» или хора Пятницкого. Эти дети с малолетства становились артистами. Конечно, не все потом стали звёздами, но эта школа была «кузницей артистов». Там разрешалось прогуливать алгебру, но сценарное искусство и танцы надо было посещать всегда.
И вот объективно поездку в Америку на участие в бродвейском мюзикле выиграла на конкурсе одна девочка из этой школы, которая чуть ли не с пелёнок где-то пела и плясала. Она не шибко этого хотела.
Ей было всего 11 лет, из хорошей семьи, папа переводчик, знал 12 языков, мама – преподаватель испанского. Девочка эта приехала в Нью-Йорк в 1986 году, прошла все бродвейские прослушивания и её утвердили на главную «советскую роль» в мюзикле. Но буквально через несколько дней до премьерного прогона её не просто сняли с роли, а ещё и депортировали из США с волчьим билетом. И вся идея советско-американского детского мюзикла о мире во всём мире развалилась.
Дело в том, что ФБР с опозданием поняло, что эта 11-летняя девочка была внучкой генерал-лейтенанта КГБ СССР, который американцам поперёк горла стоял с конца 1930-х.
Ребёнок не очень понимал, что случилось, не слишком знал роль своего дедушки, но в очень конкурентной среде малолетних актёров это была целая трагедия. Насколько известно автору этих строк, для неё это была огромная личная детская травма, после которой пришлось восстанавливаться очень долго. Девочку долго гнобили именно за то, что её «выгнали из Америки», а мюзикл накрылся (а ведь это стоило работы в Америке не столько ей, сколько многим людям, вовлечённым в этот проект, очень взрослым). В конце концов, она смогла восстановиться, и теперь это известная в России актриса, режиссёр и продюсер. Причём сделавшая себе имя во многом на постановке в России мюзиклов – не слишком традиционного для нас театрального жанра. При этом все разговоры о том, что случилось в США в 1986 году, до сих пор в её семье считаются закрытыми.
Опыт так называемой детской дипломатии оказался не столько печальным (гибель Саманты Смит) или бесполезным. Он просто показал, что такого рода инструменты на таком уровне никогда не работают. В популистском плане это работало некоторое время – и Саманта Смит и Катя Лычёва были очень популярны в тот период.
Лычёва, как и Смит, снималась в кино, но недолго. Впоследствии эта уважаемая женщина сделала карьеру в крупных корпорациях как специалист по инвестициям. Карьера кинозвезды её не привлекла, и сейчас это очень не публичный человек, что можно понять.
Такого рода инструменты дипломатической активности в тот период могли считаться возможными, поскольку иногда других не было. Для Андропова общение с маленькой американской девочкой было прорывным моментом мышления. А выставление затем в ответ аналогичной русской/советской девочки выглядело вполне адекватным решением с точки зрения образа СССР на международной арене. Однако на реальные проблемы мировой политики это не влияло никак.

Использование обычных вооруженных сил похоже на использование кувалды. Действия спецназа больше похожи на швейцарский армейский нож. За прошедшие годы США поняли, насколько универсальным может быть этот нож; гибкость и компетентность спецназа оказались бесценными. В то же время изолированность и элитарность этих боевых единиц породили их собственную культуру с элементами, которые некоторые из их собственных руководителей, к их чести, назвали вызывающими беспокойство, и которые в некоторых случаях свидетельствовали о пренебрежении традиционными ценностями вооруженных сил Америки. Большая часть действий SOCOM проходит в атмосфере глубокой секретности. Большинство американцев не подозревают о том, что они действуют в какой-то стране, до тех пор, пока не объявляется об их выводе. Или пока что-то не пойдет не так, как в Нигере в 2017 году, когда четыре солдата спецназа были убиты, попав в засаду.
Примечательно, что рост SOCOM был вызван как его успехами, так и неудачами. И, возможно, из-за того, что спецназ — такой гибкий инструмент, этот рост позволил США умножить способы использования силы за рубежом без особого учета генеральной стратегии. Появление ядерного оружия в 1940-х годах поставило лидеров перед неотложными этическими и стратегическими проблемами. Определение целей для такого оружия автоматически потребовало нового осмысления основополагающих ценностей демократии, природы многосторонних союзов, моральности войны как таковой и масштабов амбиций США в мире. Из-за своей таинственной природы спецоперации не требуют таких сложных расчетов — и, по сути, могут способствовать иллюзии, что они не нуждаются ни в каких стратегических рамках. Хорошо иметь швейцарский армейский нож. И все же возможности даже самого универсального ножа ограничены.
Как специальные силы заняли такое важное место в американских военных операциях — и даже во внешней политике?
История их роста весьма красноречива. В оборонном секторе, где каждый вид вооруженных сил подает себя как единственный в своем роде: «Нас мало. Но мы гордые»- существует давняя институциональная неприязнь к отдельным элитным подразделениям, которые выкачивают опытных и талантливых бойцов и которые находятся первыми в очереди на выполнение сложных миссий. Президент Джон Ф. Кеннеди выступил против этого порядка, когда поднял авторитет Зеленых Беретов. Это вроде бы была блестящая идея, которая, однако, сгорела во Вьетнаме, где первоначальный отряд советников в «зеленых беретах» — которые делали больше, чем советовали — перерос в полномасштабную войну с участием более 500 000 человек.
Зеленые береты выжили как элитное подразделение, но многие амбициозные армейские офицеры считали место в спецназе смертью своей карьеры.
Затем в ноябре 1979 года произошел кризис с захватом заложников в Иране. Через два дня после штурма иранскими студентами посольства США в Тегеране высшее руководство Америки собралось в «Танке», подземном конференц-зале Пентагона, чтобы обсудить, как военные могут отреагировать, если бы президент Джимми Картер приказал бы действовать.
На бумаге тогда уже существовало нечто под названием Delta Force. Это было детище полковника Чарли Беквита, не очень образованного, сильно пьющего и упрямого армейского офицера, недолго служивший когда-то в британских специальных десантных подразделениях в Малайе. Он так долго агитировал за создание аналогичного многоцелевого боевого подразделения в армии США, что оттолкнул от себя многих своих начальников, что объясняло тот факт, что, он все еще был полковником, когда вышел в отставку. Но в середине 1970-х годов среди газетных заголовков замелькали сообщения о двух захватывающих спасательных операциях. Специальное израильское подразделение штурмовало аэропорт в Энтеббе, Уганда, в 1976 году и спасло более 100 пассажиров, похищенных с угнанного авиалайнера. Год спустя специальное немецкое подразделение сделало то же самое в Могадишо, Сомали. Акции Беквита резко выросли.
Когда было захвачено посольство в Тегеране, Delta Force еще не выполнила ни одной миссии, и вставшая задача была для нее невообразимой. Спасение множества американских заложников из города с миллионами враждебных мусульман, которые регулярно собирались, чтобы скандировать «Смерть Америке», расположенного в сотнях миль от любого потенциального плацдарма поддержки и обеспечения, было совсем не похоже на штурм запаркованного авиалайнера. Но Картер хотел военного варианта.
«Ясно, что мы не хотим этого делать», — сказал майор Льюис «Баки» Беррусс, оперативный помощник Беквита, обращаясь к начальству в «Танке». Обрисованный им план типа «если мы уж должны это сделать» был смелым и дерзким сценарием в стиле Руба Голдберга (американский писатель и карикатурист, смеявшийся над заумными схемами достижения простых целей — прим. ред.). Вывод тогда был очевиден: «Мы не готовы».
Несколько месяцев спустя они уже должны были быть готовыми: Картер был в отчаянии. Был составлен новый план, лишь немного более правдоподобный, чем прежний. Вертолеты должны были доставить команду «Дельты» в Тегеран, а затем забрать спецназовцев и спасенных заложников со стадиона рядом с посольством. Все они должны были быть доставлены на аэродром, охраняемый ротой рейнджеров. «Орлиный коготь», как называлась операция, так и не преодолел первое препятствие — добраться до Тегерана. Единственные вертолеты, достаточно большие для этой миссии, не могли быть заправлены в полете, поэтому вертолеты должны были выполнить сложную ночную встречу в иранской пустыне с самолетами-заправщиками. В результате аварии на месте приземления одного из них возник мощный пожар, в результате которого погибли восемь военнослужащих. Миссия «Орлиный коготь» остается одной из самых унизительных неудач в американских военных анналах — неудача, которая стала толчком к расширению сил специальных операций.
После «Орлиного когтя» расследование, проведенное комиссией комиссия Холлоуэя, обнаружило, что Пентагон был абсолютно не готов к дерзким целевым совместным операциям. Это выявило ужасающее отсутствие межведомственного и внутриправительственного взаимодействия. Планировщикам операции пришлось буквально умолять передать им чертежи комплекса американского посольства в Тегеране. Пилоты военно-морских сил, которые летели на вертолетах через пустыню, даже не провели тренировочных полетов, которых требовали от них планировщики.
В качестве одного из путей решения возникших проблем комиссия Холлоуэя рекомендовала создать Объединенное командование специальных операций — JSOC, как оно позднее будет названо. В войсках эту идею возненавидели. Адмирал Джеймс Ставридис, бывший главнокомандующий силами США в Европе и человек, который всю свою карьеру провел в обычных видах вооруженных сил, сказал мне: «Военно-морской флот не хотел отказываться от своих „морских котиков", сухопутные войска не хотела отказаться от батальонов „рейнджеров", а морская пехота даже не стала об этом говорить. Разные виды наших войск боролись с этим, и боролись на всех уровнях».
После создания JSOC к нему относились, как к пасынку. В конце концов, для административного оформления процесса создания Объединенного командования в Форт-Брэгг было отправлено 70 человек. Этой группе были приданы небольшое количество спецназа Delta Force, команда «морских котиков» и ротационный батальон рейнджеров для выполнения конкретных задач. Был создан вертолетный отряд специального назначения. Но JSOC зависел от практически случайного финансирования и полагался на скупую цепочку командования при выполнении миссий.
Так обстояли дела в октябре 1983 года, когда США вторглись в Гренаду, крошечный остров в Карибском бассейне. Его коммунистическое правительство, ориентированное на Кубу, рухнуло, а его лидер Морис Бишоп был убит. Сказав, что он опасается за безопасность 600 американских студентов-медиков в университете Св. Георгия на острове, президент Рональд Рейган приказал военным взять контроль над Гренадой и доставить студентов домой. Спасение заложников было его главной задачей. Объединенное командование стало ключевым исполнителем вторжения, которое быстро закончилось. Белый дом Рейгана отметил операцию как блестящий успех. Но в вооруженных силах ее расценили как полную неудачу.
Генерал Томас, которому сейчас 62 года, был тогда лейтенантом, прибывшим на остров с первой волной спецназовцев. Когда разразилась катастрофа в Иране, он учился в Вест-Пойнте и тогда не представлял себе, насколько важным окажется Гренада для военных и для него самого. Но в реальности он будет участвовать почти во всех крупных военных действиях США в следующие четыре десятилетия.
По словам Томаса, вторжение в Гренаду представляло собой «шоу клоунов». Объединенному командованию пришлось по большей части полагаться на туристические карты, поскольку военные топографические карты отсутствовали. Четыре «морских котика» утонули во время разведывательной операции перед вторжением. Было известно, что на острове находятся кубинские и гренадские военные, но никто точно не знал, где, сколько и какое у них оружие. Команды, которые должны были работать вместе, не могли связываться между собой, потому что радиочастоты не были согласованы заранее. «Нам повезло, что мы не играли против команды класса А», — признал Томас.
Взвод Томаса участвовал в штурме казарм Каливиньи, куда, как сообщалось, несколько сотен кубинских и гренадских солдат отступили для последнего боя. Нападавшие были втиснуты в четыре вертолета Black Hawk, по 15 рейнджеров в каждом вертолете… «Я имею в виду, их просто перегрузили», — повторил Томас.
«Мы полетели над океаном, и три из четырех вертолетов разбились», — сказал Томас. Еще три человека погибли. В казармах не было ни кубинцев, ни гренадцев.
Генерал-майор Ричард Шольтес, который был командующим Объединенного командования во время операции в Гренаде, свидетельствовал об этих и других неудачах на закрытом заседании подкомитета Сената по вооруженным силам в августе 1986 года. Сенатор Сэм Нанн назвал эти показания «мягко говоря, глубоко тревожными». И кое-что после этого сделал.
Катастрофа в Иране привела к созданию JSOC. Ошибки в Гренаде привели к созданию SOCOM. Благодаря поправке, внесенной сенатором Нанном и сенатором Уильямом Коэном, у спецназа появилось собственное управление и собственный бюджет. Сегодня годовой бюджет Командования сил специальных операций составляет около 13 миллиардов долларов, что составляет 2% от всех военных расходов (и примерно столько же, сколько стоит построить авианосец). Поправка Нанна-Коэна также придала SOCOM серьезный авторитет. С этого момента Командование спецоперацию возглавляет четырехзвездный генерал или полный адмирал, и его миссии стали значительно расширяться.
В 1987 году Ставридис был лейтенантом-командором на крейсере, дислоцированном в Персидском заливе в рамках операции Earnest Will, крупнейшей морской конвойной миссии со времен Второй мировой войны. Он охранял кувейтские нефтяные танкеры, которые были спасательным кругом для Саддама Хусейна, который в то время был втянут в семилетнюю войну с Ираном, а его поддерживали Соединенные Штаты, его будущий враг. На танкеры напали иранские ВМС. Отряды спецназа использовали американские корабли в качестве платформ для противодействия атакам Ирана. Ставридис был впечатлен.
«Это был первый раз, когда мы действительно начали видеть их на поле боя», — вспоминает он. Кувейтские корабли нужно было занимать людьми и защищать, что не было той работой, которую выполнял регулярный флот. «Мы, военно-морской флот — Большой флот — не захватывали военный корабль уже целое столетие, — сказал Ставридис. — А этих парней научили делать это… в отличие от меня, который умел всего лишь схватить несколько наших моряков, вручить им пистолет 45-го калибра и сказать: «Следуйте за мной!».
Силы спецопераций стали «звездой» вторжения в Панаму в 1989 году, операции, которая прошла так же гладко, как и операция «Гренада». Команда «Дельты» обнаружила диктатора Мануэля Норьегу, помогла поймать его и доставить в Соединенные Штаты для судебного преследования как торговца наркотиками и отмывателя денег. Томас тогда был командиром роты рейнджеров. Он назвал панамскую операцию «выпускным мероприятием». Американские лидеры начали находить новые применения для сил спецопераций.
Когда Саддам вторгся в Кувейт в 1990 году, президент Джордж Буш собрал союзническую коалицию, чтобы изгнать иракцев. Эта попытка, получившая название «Буря в пустыне», была возвратом к обычной войне — столкновением больших армий. Но возможность для спецопераций появилась очень быстро. На встрече с членами Объединенного комитета начальников штабов генерал Колин Пауэлл, его председатель, вручил некий документ генералу Уэйну Даунингу, бывшему рейнджеру, а затем руководителю JSOC. Пауэлл сказал: «Это только что пришло от израильтян». Ирак начал обстреливать Израиль ракетами «Скад» с мобильных пусковых установок, расположенных в обширной пустыне на западе Ирака. Израильтяне готовились найти и уничтожить их, чего Пауэлл хотел избежать. Ведь если израильтяне вступили бы в войну, это оскорбило бы арабские государства и, возможно, нанесло бы серьезный вред коалиции.
«Ты можешь это сделать?» — спросил Пауэлл Даунинга. Сможет ли он уничтожить «Скады»?
В считанные дни группы Объединенного командования разбили лагерь на удаленных наблюдательных постах в пустыне, нанося удары по иракским ракетным колоннам с воздуха или носясь по песку на шестиколесных боевых машинах и выглядя как пиратские банды «Безумного Макса». Позже будут подняты вопросы о том, были ли в ходе этих атак уничтожены настоящие ракетные пусковые установки или фальшивые цели, использованные Саддамом, но нет никаких сомнений в том, что достигнутые результаты были быстрыми и серьезными удерживали Израиль от вступления в войну.
Результаты были засняты на пленку. «Нам повезло, и мы вышли прямо на пусковую установку «Скад» через два или три дня после начала операции, — вспоминал Томас. — Нападение было снято с вертолета, который летел ниже и медленнее, чем самолеты, которые обеспечивали большую часть видеоматериалов, просматриваемых в нашей штаб-квартире. Наши изображения были такими же четкими и яркими, как в видеоигре. После того, как первая пусковая установка «Скад» была уничтожена, Даунинг показал запись на брифинге генералу Норману Шварцкопфу, командующему войсками коалиции, который был поражен ее точностью и деталями. «Норм спросил: „Эй, это что тренировочная запись из Фрт-Брэгга?"- рассказывал Томас. — А Даунинг ответил: „Нет, это было снято под Эль-Каймом на севере Ирака"». (Эль-Кайм — город в Ираке, расположенный почти в 400 км северо-западнее Багдада вблизи сирийской границы — прим. ред.). Так игра в «Найти и уничтожить» стала еще одной специализацией SOCOM.

Живое видеонаблюдение только начиналось, когда Стэнли Маккристал принял Объединенное командование специальных операций в 2003 году. Вторжению США в Ирак было восемь месяцев. Отряды спецназа все еще охотились на Саддама и другие «важные цели», когда возник новый враг: Абу Мусаб аз-Заркави, джихадист, известный как «Шейх убийц». Его адепты взрывали бомбы в людных местах, нападали на американских солдат, похищали «неверных» и обезглавливали их в ужасающих видеороликах, размещаемых в Интернете.
Маккристал слыл неутомимым борцом. С изможденным лицом, впалыми глазами и всегда напряженный, он был известен своим аскетизмом и дисциплиной. Он превратил свое командование в самое эффективную армию охотников-убийц в мире, и сам служил образцом для всего командования. Конечно, Маккристал не был равен китайскому гению войны Сунь-Цзы. Но, научив свое командование правильно оценивать противника и встречать его атаки творчески, он трансформировал все JSOC и, затем, и его последователя — SOCOM. Он понимал, что способность оцифровывать информацию — все эти аудиофайлы, видеофайлы, карты, тексты, электронные письма, телефонные звонки, документы — может быстро привести его к поставленным перед его командованием целям.
Как и большинству инноваций, Маккристалу многие сопротивлялись, в том числе и в самом SOCOM. Он хотел расширить и изменить охват и технику решения задач, добавив целый ряд специальных технологий, в некоторых случаях требующих привлечения гражданских подрядчиков, которые не имели ничего общего с традиционными военными операциями. Он объяснил мне ситуацию таким образом, что сделал его позицию понятной и ясно выдели те цели, которые четко двигают им только в одном направлении. «Внутри моего командования была группа людей, которые говорили: „Нам нужно вернуться в Штаты и подождать, пока на место операции не подошлют специалистов по спасению заложников или что-то в этом роде, и вот тогда мы выполним наши специальные обязанности", — рассказывал Маккристал. — А я в ответ сказал им: „Слушайте, если мы здесь не сможем выполнять сами почти всю работу, то тогда и не можем претендовать на элитный статус и быть первыми в очереди на ресурсы и приоритет"». Было и сопротивление со стороны других ведомств, в поддержке которых он нуждался, в частности ЦРУ, которое сопротивлялось выводу следователей, аналитиков, разработчиков программного обеспечения и экспертов по видеофиксации из-под их прямого контроля. Но в конечном счете Маккристал получил то, чего хотел.
Его сильно модернизированная команда с мощной технической поддержкой нашла, отследила и прикончила самого Заркави, нанеся воздушный удар по одному из его укрытий к северу от Багдада в июне 2006 года. К тому времени его террористическая сеть была уничтожена. Его ликвидация в тот момент была важной с политической точки зрения. Кроме того, она демонстрировала границы даже очень искусного применения силы. Повстанческое движение продолжалось и в конечном итоге выросло в ИГИЛ.* Конечно, успешные действия Маккристала не могли сравниться по силе влияния на «разворот» войны в нужном нам направлении с титаническим «рывком» генерала Дэвида Петреуса в 2007 году. Но Маккристал дал SOCOM новый и удивительно мощный инструмент.
И люди заметили это. Стали доступны деньги, как вспоминал Маккристал, для получения всего, в чем он нуждался. Само определение JSOC снова изменилось. Это уже не были просто элитные «бойцы» или «снайперы», бесшумно появляющиеся из бесшумных вертолетов; это стало тем, что в наукообразном исследовании какой-нибудь бизнес-школы назвали бы «полностью интегрированной сетью разведки и нападения». Но, как признавал сам Маккристал, внутри SOCOM и в других службах всегда будут скептики, которые считают, что «мы должны вернуться к тому, чтобы быть особой крошечной группой особых людей». И, как он также признается, революция в тактике спецопераций — это не то же самое, что стратегическая мудрость или успех.
Обама однажды сказал военным: «Может быть, лучшее, что мы можем делать сегодня, — это косить траву» — то есть решать проблемы по краям мировой площадки. И командование спецопераций как раз и предоставило ему возможность «косить траву по краям», по крайней мере, на какое-то время.
Спасение заложников, охота за людьми, операции типа «найти и уничтожить» — это стало главным направлением деятельности американских вооруженных сил по всему миру. И нашумевшие события из этой серии серьезно укрепили статус Командования специальных операций. Самым драматичным из них была ликвидация Усамы бен Ладена в Абботтабаде, Пакистан, в 2011 году. После того, как ЦРУ установило его местонахождение, группа спецназа «морских котиков» SEAL преодолела систему ПВО Пакистана и поразила базу бен Ладена. Томас был заместителем командующего этой операцией, руководил которой адмирал Уильяма Макрейвена, который позже в том же году стал командующим SOCOM. Несмотря на то, что в своей карьере Макрейвен делал упор на действия снайперов, с приходом в Командование он использовал более изощренную тактику «зеленых беретов» и привлек в SOCOM команды людей, которые были знакомы с местными языками и культурами, знали, как налаживать связи в местных сообществах и обладали дипломатическими способностями, позволявшими им действительно служить советниками, а не командовать всем и вся.
Такой подход нашел понимание у президента Барака Обамы, который пытался подавить возникающие террористические угрозы, одновременно сокращая численность американских войск за границей. Небольшие подразделения SOCOM должны были руководить борьбой против исламистских сетей в Африке и Азии, работая в основном через местные вооруженные силы. Разведывательная сеть и воздушные средства Командования должны были дать курдским, иракским и сирийским повстанцам подавляющее преимущество против ИГИЛ. Используя SOCOM, США вели борьбу, но не лидировали открыто и больше не несли на своих плечах все ее бремя. Это открыло Обаму для политических атак за «руководство сзади», что выявило фундаментальное непонимание в американском истеблишменте происходящих изменений. Обама, довольный тем, что смог держать американские вооруженные силы за рубежом вне постоянного поля зрения общественности, в то же время готов был действовать тогда, когда для этого представлялся подходящий случай. Томас описывал Обаму как «голодную собаку», в том, что касалось вопросов национальной безопасности.
Во время президентства Обамы SOCOM было весьма активно — помимо крупных формирований на Ближнем Востоке, у него были более мелкие подразделения в Нигере, Чаде, Мали, Южной Корее, Филиппинах, Колумбии, Сальвадоре, Перу и десятках других стран. Это позволяло Пентагону осторожно относиться к открытию новых крупных «фронтов». Когда «Аш-Шабаб»*, воинствующая исламистская группировка в Сомали, стала проявлять признаки растущей силы, возникли некоторые опасения, что Обама может бросить в бой с ней крупные силы. Томас был в ситуационной комнате, когда высокопоставленные представители Пентагона изложили свои варианты, ожидая, что президент расширит военные операции на Ближнем Востоке. Как вспоминает Томас, в конце брифинга Обама сделал два замечания: «Во-первых, мы недостаточно знаем ситуацию. И, во-вторых, возможно, лучшее, что мы можем сделать сейчас, — это косить траву». Это означало: тихо работать над проблемой по периферии. И SOCOM дал ему возможность «косить траву», по крайней мере, на какое-то время.
Маккристал объяснил, что силы специального назначения популярны по двум причинам: «Во-первых, потому что их бойцы выглядят сексуально, а во-вторых, потому что они рассматриваются как способ делать что-то дешево. Это означает, что вы можете отправить 10 смелых людей для выполнения работы на которую можно послать 100 000 солдат, что, разумеется, повлечет за собой политические издержки и жертвы». На самом деле, продолжил он, как раз-то «несексуальные части» сил специальных операций и могут иметь более гораздо более сильное воздействие на ситуацию. Ликвидация или поимка смертоносного врага вызывает чувство справедливости и обеспечивает мгновенное удовлетворение, однако на самом деле устранение лидера террористов не является окончательной победой. Если говорить словами Обамы, это всего лишь «скашивание травы».
Как говорил Обама Маккристалу, когда беседовал с ним после операции по ликвидации бен Ладена: «В конечном счете, ничего из этого не сработает, если мы не будем эффективно сотрудничать с другими странами, если мы не будем применять умную дипломатию и не будем пытаться изменить наш имидж в мусульманском мире, чтобы уничтожить саму базу экстремизма. Сами по себе „целевые ликвидации" не являются конечной целью. Хотя я рад, что они у нас получаются».
В жизни всегда есть риск восхищения руководителями. Во время пребывания Томаса на посту командующего SOCOM с 2016 по 2019 год объем его ответственности рос темпами, которые он называет «безумными». Перед его и без того разросшейся организацией ставились все новые задачи, зачастую запоздавшие, даже несмотря на то, что преемник Обамы на посту президента произвел несколько резких сокращений или выводов войск, особенно в Сирии и Афганистане. Слова и политика Дональда Трампа были непредсказуемыми, но задачи SOCOM продолжали шириться.
Активным приоритетом оставалась борьба с воинственным экстремизмом, то есть с такими движениями и группами, как «Талибан»*, ИГИЛ*, «Аль-Каида»* и «Аш-Шабаб»*. SOCOM также было поручено разработать чрезвычайные планы на случай конфликта с Ираном и Северной Кореей. Томас уже размещал подразделения практически во всех европейских странах, граничащих с Россией, и разрабатывал планы сдерживания Китая. В 2017 году ответственность за выявление оружия массового уничтожения во всем мире была передана от Стратегического командования США Командованию сил спецопераций SOCOM, которому примерно в то же время были поставлены задачи по информационной войне. SOCOM взяло на себя ведущую роль в использовании искусственного интеллекта, чтобы быть способной конкурировать на современном поле боя с использованием компьютеров. А еще есть все эти «открытые» или не секретные миссии по всему миру — обучение местных военных и выстраивание с ними отношений, а также взаимодействия в области разведки.
Томас признает, что он проиграл в борьбе за то, чтобы его командование не стало больше и забюрократизировалось. Несмотря на все его просьбы о поддержке со стороны министра обороны Джеймса Мэттиса о более сдержанном выстраивании приоритетов, Командованию продолжали поступать новые задачи. Томасу никогда не помогали советом сверху. А его собственное мнение не всегда оказывалось востребованным. «Мы даже не участвовали в обсуждении стратегии национальной обороны», — сказал мне Томас. Он вспомнил, как спросил генерала Джозефа Данфорда, председателя Объединенного комитета начальников штабов: «Слушай, почему меня не приглашают „Танк" (ситуационную комнату Белого дома?» На что Данфорд ответил: «Тони, ты ведь не представляешь отдельный вид войск. Вы ведь просто некая общность людей, только похожая на войска».
Томас, как и Джемс Ставридис, считают, что Командование спецопераций должно быть официально реорганизовано в отдельный вид войск. Уильям Макрейвен с этим не согласен, утверждая, что сила SOCOM заключается в его «общем» аспекте: «У вас есть разнообразие мыслей, у вас разноплановый опыт, и нет ничего лучше для принятия правильного решения, чем разнообразие». Генерал Джозеф Вотел, который стал командующим SOCOM вслед за Макрейвеном, занимает по этому вопросу промежуточную позицию, но считает, что командующий SOCOM должен быть членом Объединенного комитета начальников штабов.
Очевидно, что ключевой игрок в мировых военных операциях США должен занять место за столом национального военного планирования. Если не произойдет катастрофическая война между крупными державами, SOCOM, вероятно, останется основным способом проецирования Америкой своей мощи во всем мире. Тем способом, который хорошо подходит для войны 21-го века, которая, скорее всего, будет иметь глобальный, разноплановый и союзнический характер. Это само по себе вызывает вопросы о том, правильно ли расходуются Америкой огромные средства на традиционные виды вооруженных сил и можно ли их сократить. Но собственный рост SOCOM также должен нас настораживать. Право приказывать наносить точечные удары и совершать целевые ликвидации, часто покрытые завесой секретности, позволяет президенту действовать с минимальным контролем со стороны общественности и может соблазнить президента заменить разработку целостной долгосрочной стратегии серией несколько небольших ярких подвигов. Как признают руководители SOCOM, невозможно победить движение, например, такое, как «Аш-Шабаб», имеющее глубокие исторические корни, всего лишь периодически «выбивая из обоймы» его лидеров. Более того, если уж вы начнете «косить траву», то где и когда вы остановитесь?
Даже помимо всего этого, в долгосрочной перспективе иллюзия собственного «величия» может повредить эффективности SOCOM. Командование спецопераций стало центральным действующим лицом в современных американских вооруженных силах благодаря своей быстрой адаптируемости, а также знаниям и опыту своего личного состава. Но по мере своего роста SOCOM рискует потерять не только свой элитный статус. Оно рискует превратиться в самоуверенную, закостеневшую бюрократическую структуру, которую и призвано было заменить.
И это уже происходит. Административный состав первых групп Delta Force был очень скромным. Сегодня центральное командование SOCOM на базе ВВС Макдилл в Тампе, Флорида, представляет собой большой и сложный механизм. «Люди часто обвиняют военных в том, что они швыряют деньги на решение проблем, — сказал мне Баки Беррусс, бывший офицер Delta Force. — Мы этого не делаем. Мы бросаем на проблемы штабы. А над этими штабами в конечном счете вырастают многие слои других вышестоящих штабов. И вот через все эти штабные слои вам и предстоит продираться».
Маккристал предвидел это. Он вспоминает, как посещал одну военную конференцию в 2007 году. Тогда он столкнулся в спортзале с другой «предрассветной крысой», бывшим «морским котиком» в отставке, который посетовал: «Это уже не похоже на старые времена, не так ли?»
«Нет», — согласился Маккристал.
А затем спросил: «Что ты имеешь в виду?»
«Эти парни просто не…» Маккристалу показалось, что его собеседник собирался сказать «герои», но остановил себя. «Они не такие, как мы».
«О чем ты говоришь?» — ответил Маккристал. — Эти парни делают в сто раз больше, чем когда-то мечтали сделать мы, и делают это лучше«.
Его друг, похоже, был разочарован ответом, поэтому Маккристал пояснил: «Это уже не несколько, ну, здоровенных парней. Черт, теперь это настоящая машина. И мы с тобой теперь не знаем, как ею управлять».
_______________________________________
Марк Боудэн пишет для журнала The Atlantic и является автором книг «Операция Черный ястреб, Хюэ, 1968» и «Финиш. Убийство Усамы бен Ладена».
* Организация запрещена на территории РФ.